Пари - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Айя Субботина

Пролог

Пролог: Лекс

Три года назад

Я смотрю в белоснежный потолок и пытаюсь вспомнить, какой на вкус морской воздух, и вкус соленых брызг на губах. Провожу по ним языком, но тут же морщусь от обращения, потому что вкус мерзкой больничной каши держится на них как прилепленный.

А еще песок.

Теплый мелкий песок, по которому ступаешь словно по дорогому ковру. На Бали он всегда немного горячее, чем на Мальдивах. А в Тайланде колючий, бррр. Никогда не любил Тайланд. Но повез туда Вику, потому что это была ее детская мечта. Боже, я мог отвезти ее в Париж, в Лондон, на лучшее в мире лазерное шоу в Нью-Йорк, все курорты мира и лучшие отели был готов бросить к ногам моей феи. Даже предлагал арендовать на недельку целый остров, где мы могли бы бегать голышом. Где любили бы друг друга в любое время суток. Где, возможно, смогли бы зачать нашего ребенка. Но Вика попросила отвезти ее в Тайланд. И в первый же вечер страшно чем-то отравилась, так что бОльшую часть нашего путешествия мы провели в номере отеля, пытаясь справиться с ее неудержимой рвотой. Я тогда еще осторожно предположил, не беременна ли она, и увидел такой взгляд…

— Сначала кольцо и брак - потом дети, - произношу вслух те ее слова.

И на белоснежном потолке внезапно возникает ее призрачный образ: длинные золотисто-рыжие кудри по плечам. Веснушки на каждом сантиметре ее кожи - а я изучил ее всю, от волос и до пяток. Ямочки на щеках даже когда улыбаются только ее прозрачно-голубые глаза. Я таких глаз вообще никогда ни у кого не видел. Не думал, что природа способна создать такое в реальности, и какое-то время думал, что Вика просто привирает и на самом деле пользуется контактными линзами.

— Значит, мне придется родить тебе дочь с такими же глазами, и тогда ты убедишься, что все по-настоящему, - снова по-памяти произношу ее данное в шутку обещание.

Проклятье!

Изо всех сил бью ладонями по постели.

Раз. Еще раз. Так долго и отчаянно, что кожа на ладонях жжет словно я пытаюсь сбить с себя негаснущее пламя.

— Будь ты проклята! - ору в ее смеющееся лицо, до сих пор призраком висящее на потолке. - Будь ты сука проклята!

Дверь в плату распахивается и ко мне забегает сразу несколько медсестер. Пытаются меня успокоить, но я отчаянно изо всех сил сопротивляюсь.

— Дайте мне сдохнуть! - Отбрасываю от себя две пары настойчивых рук, мотаю головой по подушке, пока кто-то пытается зафиксировать ее в одном положении. - Просто дайте мне сдохнуть!

— Алексей Эдуардович, пожалуйста, успокойтесь! - пищит испуганный женский голос справа.

— Сейчас мы дадим вам обезболивающие! - подхватывает еще более испуганный голос слева. - Сейчас все пройдет!

— Идите вы на хуй со своими пилюлями!

— Алексей Эдуардович, так нельзя, вы же снова…

Я чувствую кончик иглы, который с характерным щелчком пробивает вставленную в мою вену трубку капельницы. Я даже по одному этому проклятому звуку уже могу определить, что сейчас мне снова засандалят лошадиную долю успокоительного. Я усну - и снова вернусь в тот мир, где я запросто покорял волны, балансируя на доске для сёрфинга на собственных ногах. Где у меня было было больше, чем «все». Где я был счастлив и любим.

Точнее, думал, что любим.

Нет, в жопу все!

Я с силой выдергиваю руку из тонких пальцев медсестры, перекатываюсь на край кровати, собираясь свалиться на пол, и пусть все катится в пизду. Может, на этот раз мне повезет упасть и разбить к хуям башку. Только бы сразу в хлам, чтобы не стать окончательным овощем. Хотя, какая в хер разница?

До края остается всего один рывок, но какая-то сила неожиданно хватает меня за грудки и вколачивает спиной в постель с такой силой, что я чувствую странную тупую боль в пояснице, которая на долю секунды заставляет сцепить зубы от боли.

«Это просто фантом. Это не настоящая боль».

Потому что нижней части моего тела… просто нет. Там остались бесполезно болтающиеся куски мяса и костей, которые я уже давно не чувствую, и которые не могу даже самостоятельно «сбросить» в инвалидное кресло. Я стал настолько жалок, что не могу как следует двинуть по роже нависающего надо мной бугая. Кулак только смазано проходит по его скуле.

Зато мне в ответ тут же «прилетает» увесистый хук справа.

И, сука, кровавые мальчики в глазах хороводами в полный рост.

У Тихого всегда был крепкий удар правой. Профессиональный, хотя он никогда не выходил на ринг.

Звон в ушах такой, что на несколько секунд глохну, а когда немного прихожу в себя, на заднем фоне паника и попытки нас разнять.

— … не может дать сдачи! - визжит женский голос.

— Да что же вы…!

— А ну пошли на хуй отсюда! - характерно басит Тихий. - У нас мужской разговор.

— Я сейчас же расскажу главврачу!

Сильна малышка, раз ни угрюмый вид Тихого, ни два метра его роста и полтора центнера мяса не лишили ее дара речи.

Откуда он вообще тут взялся? Я же со всеми разосрался. Сделал так. Чтобы в дверь моей палаты просачивались только медсестры, санитарки и сквозняки.

Глава первая: Вика

Наши дни

— Виктория, сюда! - выкрик слева.

— Виктория, посмотрите вправо! - выкрик оттуда.

Несколько настолько слепящих вспышек, что я чувствую себя полностью дезориентированной. Только бритый затылок стоящего впереди охранника служит каким-никаким ориентиром в этом хаосе. Я следую за ним, словно коза на поводке, стараясь одновременно держать голову немного опущенной, чтобы не попадаться в объективы камер. Хотя, кажется, в этот раз не удастся сбежать без парочки идиотских фото, которые уже через несколько минут появятся на каждой электронной странице любого мало-мальски известного ресурса.

Чтоб тебя, Марат!

Я прикрываю лицо ладонью, когда какой-то смельчак выскакивает слева и наводит на меня фонарик, одновременно выставляя перед собой камеру. Знакомый трюк - я зажмурюсь или начну ругаться, или просто безобразно сморщусь - и вот, этот придурок уже заработал себе на хлеб, продав во все газеты «идиотское фото известной светской львицы Виктории Янус. Марата страшно бесит, что я однажды решила сократить его старую дворянскую фамилию «Янковский» до карикатурного «Янус». Хотя для меня это было очень символично - как и у этого древнего греческого бога, у меня тоже два лица, одно из которых я не показываю никому. А в последнее время все реже вижу его даже в зеркале.

К счастью, я успеваю закрыть лицо рукой и отвернуться, прежде чем еще один из охранников вырывается вперед, выдирает у идиота телефон и без предупреждения роняет на землю.

— Ты что творишь! - возмущается оставленный без куска хлеба с маслом умник, но его голос тонет среди прочих.

— Еще немного, Виктория Николаевна, - говорит кто-то третий.

Единственное хорошее, что Марат сделал для меня за последнее время - вот эти трое парней. Выглядят грозно, работают слаженно и уже несколько раз буквально спасали меня от любителей выскочить из-за угла с «острым вопросом» прямо в нос.

Словно маленькую, они усаживают меня в машину. Двое садятся на переднее сиденье, один - со мной назад, но держится так, чтобы между нами было достаточно места для еще кого-то третьего.

Дают по газам.

Раньше я боялась, что после такого резкого старта под колесами машины могут оказаться люди, но со временем поняла, что это - единственный способ заставить толпу журналюг расступиться. Пока они не поймут, что в погоне за фото или очередной сенсацией, им могут болезненно помять бока - и с места не сдвинутся.

Я выдыхаю только спустя несколько минут, когда наша машина сливается с другими на битком забитой автостраде. Достаю телефон и набираю Марата, хотя шансы, что на этот раз он мне ответит - минимальны. Я пытаюсь дозвониться до уже вторые сутки, но мой муж словно сквозь землю провалился.

Хотя, я уже ничему не удивляюсь.

Наш брак с самого начала был…

— Алло, Марат?! - кричу в трубку, когда вдруг понимаю, что на том конце связи ответили.

— Он просит передать, что сейчас не может тебе ответить, - чавкая жвачкой, говорит хорошо знакомый мне женский голос.

Кристина. Старая любовница Марата, хотя он упрямо продолжает называть ее «боевая подруга». И страшно бесится, когда я каждый раз высмеиваю его наглую ложь. Говорит, что утверждать такое, не поймав их в одной постели - моя грязная манипуляция, и попытка внушить ему чувство вины за то, что он не делал. Как будто я уже не ловила его на горячем с другими женщинами, а он, в ответ, не пытался оправдаться тем, что я «все не так поняла».

— Позови моего мужа, автоответчик, - жестко обрубаю ее попытку накинуть на себя пуху.

— Не пошла бы ты?!

— Держи язык за зубами, - предупреждаю на всякий случай, потому что сейчас от моего терпения уже и так почти ничего не осталось. - То, что мой муж пользует тебя в качестве семяприемника, не дает тебя право открывать на меня свой поганый рот.

Я слышу возню на заднем фоне - Марат явно там, но он все равно не берет трубку.

— Передай моему мужу, что вчера мне звонил Хасский, так что я в курсе, каким образом он все эти годы распоряжался моими деньгами. И прямо сейчас я еду в офис, чтобы лично оценить обстановку. Марат может приехать туда и попытаться что-то сделать. Или может продолжать дальше прятать голову тебе между ног - и тогда я еще до конца сегодняшнего дня выставлю на продажу свою часть акций «Гринтек», пока они еще хоть чего-то стоят.

Заканчиваю разговор.

До боли сжимаю телефон в ладони, потому что высотка «Гринтека» уже виднеется впереди, хотя до нее ехать еще минут двадцать.

Не люблю там бывать, потому что, сколько бы времени не прошло, каждый раз снова и снова вспоминаю тот единственный раз, когда приехала туда с Лексом. Он водил меня по кабинетам, где еще полным ходом шел ремонт, рассказывал, как однажды купит не просто три этажа в новеньком бизнес-центре, а его весь, от парковки до крышы. Собирался разбить там зимний сад, чтобы сотрудникам было где сбрасывать напряжение.

Лекс любил планировать наперед.

Не боялся забегать слишком далеко.

А я… всегда была трусихой.

Глава вторая: Вика

Судя по его виду, мой обожаемый муж так спешил, что чуть не спотыкался - рубашка неряшливо заправлена в брюки, карман пиджака вывернут наружу, волосы небрежно приглажены водой, как будто он просто не придумал ничего лучше, чем вытереть об них мокрые руки.

Я мысленно желаю себе тонны терпения, потому что, судя по его выражению лица, Марат приехал явно не для того, чтобы вести со мной светские беседы.

— А мы как раз о тебе говорили, - пытаюсь улыбнуться в надежде усмирить этот вулкан.

Характер у него, прямо скажем, не фонтан. А положа руку на сердце, то я в жизни не знала кого-то настолько же говнистого, как Марат.

— Что тут у вас?! - не слишком свежим голосом ревет он.

Присмотревшись, замечаю в воротнике рубашки его красную шею и вздувшиеся вены, а уже через минуту остро чувствую вонь перегара. Господи. Это сколько же надо было выпить, чтобы буквально за считанные секунды вонь распространилось по такому огромному кабинету? Хотя, чему я удивляюсь, если за последние месяцы я не видела его без стакана?

— Марат, я пытался до тебя дозвониться… - пытается влезть Павлов, но мой муж просто отталкивает его с пути, словно назойливую мошку.

— А он тут что делает?! - Марат напирает на Хасского, и мне приходится резво подскочить, чтобы встать между ними.

— Он - мой законный представитель, - пытаюсь выдерживать спокойные тон, хотя от мужа так несет спиртным и не свежей рубашкой, что нос морщится буквально сам по себе.

— Что? - противно скалится Марат, когда замечает тень брезгливости на моем лице. - В чем дело, Викуся? Прошла любовь, завяли помидоры?!

— Ширинку застегни, - спокойно говорю я, хотя внутри меня заметно потряхивает от страха.

Марат никогда не поднимал на меня руку. За ним водится много грешков, но рукоприкладства среди них, слава богу, нет. С другой стороны - я никогда не влезала на его территорию без разрешения, а тем более - на пару с Хасским, которого он терпеть не может.

— А ну пошли все вон отсюда! - требует Марат, одновременно нервно дергая молнию на брюках. Ничего не выходит, потому что в ней застряла рубашка.

Жалкое зрелище.

И вот на этого человека я сделала ставку. Где были мои мозги?

Хотя, я знаю ответ на этот вопрос и он мне настолько не нравится, что лучше просто не углубляться. Буду считать, что мне просто очень не повезло. У каждого хотя бы раз в жизни бывает ситуация, в которой даже самый хороший выход - все равно не лучший, а в том году мне капец, как не везло по всем фронтам.

— Вон, бляяяяять! - продолжает бесноваться Марат и его шавки, поджав хвосты, на полусогнутых покидают кабинет.

Остается только Хасский - спокойный как удав, в своем стареньком костюме и очках, которым как будто миллион лет.

— Роман Викторович, вы пока можете идти, - говорю я, потому что Марат от злости уже налился кровь и буквально трещит по швам. - Мы с мужем кое-что обсудим тет-а-тет, и сразу же вас позовем.

Он вопросительно поднимает бровь, но мой утвердительный кивок заставляет его сдаться.

— Ты что тут за цирк устроила, сука драная?! - орет Марат, как только за Хасским закрывается дверь.

А вот это что-то новенькое. Мы не сладкая влюбленная парочка и никогда ею не были, и наши отношения носят, как это модно сейчас называть, «деловой характер», но Марат впервые позволяет себе забрасывать меня оскорблениями. Возможно, я поспешила, решив, что он не станет распускать руки?

— Кто дал тебе право совать свой грязный нос в мои дела?!

Марат буквально наваливается на меня грудью, и как бы я не старалась выдержать натиск, все-таки приходится отступить и спрятаться по другую сторону стола. Но муж продолжает меня преследовать и какое-то время мы, изводя друг друга, просто ходим вокруг.

— Так, мне надоело! - решаю закончить этот хоровод, и решительно бью ладонью по столешнице.

Больно, блин!

Трясу ладонь и проверяю, все ли ногти на месте, потому что у меня лучшая в городе мастер маникюра, но именно по этой причине у нее почти не бывает «окошек», чтобы забежать на «ремонт». А ходить с испорченным маникюром еще неделю до своей следующей записи, я абсолютно точно не готова.

— Что тебе, блять, надело?! - еще больше заводится Марат. - Тратить мои деньги?! Ну так вали не хер, никто тебя не держит!

Я в который раз чувствую холод неприятного предчувствия - слишком странно он себя сегодня ведет. Ругается, орет, выгоняет?

Или Кристине надоел разгульный образ жизни и она решила, что самое время занять место его законной супруги?

— Ты пьян, - пытаюсь, как могу, сгладить острые углы.

Признаюсь честно - это вот вообще не мое. Обычно, когда на меня накатывало неудержимое желание побыть миротворцем, все заканчивалось грандиозным мордобоем.

— У меня все жизнь наперекосяк пошла из-за тебя! - никак не угомонится он, и грохает кулаком об стол. - Ты хоть знаешь, что я… что мне пришлось…!

Он запинается, а я, вместо того, чтобы здравомысляще держать рот на замке, подначиваю:

Глава третья: Лекс

— Можно брать его за жабры, - скалится Тихий, выкладывая передо мной планшет, на котором отчетливо видна полная хронология падения акций «Гринтек». - Хотя, если хочешь знать мое мнение, я взял бы его еще вчера. На всякий случай. Марат - скользкий гад. Мы целый год под него рыли.

Если полностью отключить эмоции и подойти к ситуации с холодной головой, то Тихий абсолютно прав - я вложил в этот финальный удар по «любимому братцу» столько сил и ресурсов, что будет просто чертова лажа, если он снова выскользнет из моих рук. Но я все равно тяну до последнего.

Черт знает, почему.

Может, правду говорят, что с возрастом мы все становимся немного сентиментальными и у меня тупо не поднимается рука разрушить то, что когда-то было мечтой всей моей жизни?

Я до последнего не знал, что в итоге хочу сделать с «Гринтек». Когда валялся под лошадиными дозами обезболивающих после тяжелой операции на позвоночнике, вообще было не до того. Потом, когда заново учился ходить, решил, что просто доведу компанию до банкротства, выкуплю за копейки и показательно пинками вытолкаю оттуда Марата. А потом…

В общем, отболело.

В моей жизни появилось другое любимое дело, другие цели, новые планы и вершины. И банально не осталось ни минуты времени, чтобы писывать туда еще и «Гринтек».

И я решил, что ну его все в пизду - вместе с прошлым, которое тоже давно перестало саднить. Тихому моя идея просто стереть «Гринтек» с лица земли (почти буквально) тоже пришлась по душе. И мы сделали все, чтобы достичь своей цели. Хоть для этого понадобился целый год. Но что такое триста шестьдесят пять дней для человека, который однажды услышал, что проведет остаток жизни в инвалидном кресле?

— Хорошо. - Я подталкиваю планшет на сторону стола, где сидит Тихий. - Начинай. Только не затягивай.

В его глазах появляется хорошо знакомый мне кровожадный блеск.

— За неделю управлюсь. - Он демонстративно хрустит пальцами, встает и, насвистываю на ходу, идет до двери. - О, привет, Катюха!

Сталкивается с моей девушкой.

— Он опять пришел к тебе сумасшедшей идеей? - Она проходит до стола и усаживается на край, задорно болтая ногой в кедах почти перед самым моим носом.

Тихий сворачивает ей фигуру из трех пальцев и уходит, пожелав нам на прощанье плодиться и размножаться, потому что он планировал стать крестным наших детей еще в прошлом году.

— Засранец опять не запер дверь, - поглядываю на кусок приемной, из которого открывается хороший вид как раз в нашу сторону.

— Твоя секретарша ушла на обед, - немного растягивая слова, многозначительно говорит Катя, ставит руки за спину и откидывается назад, предоставляя максимально выгодный ракурс для моих глаз. - Она всегда так делает, когда я прихожу. Даже не знаю, стоит ли переживать по этому поводу.

Несмотря на то, что на Кате мешковатый свитер и джинсы, выглядит она очень сексуально - сочная грудь, тонкая талия, которую невозможно скрыть никаким «оверсайзом», длинные ноги. И при этом всем - минимум косметики на лице, полный порядок в голове, а в кармане - целая, абсолютно заслуженная кандидатская. Если посчитать уровень IQ всех женщин, которых я на хую вертел (а это определенно немалое число) и сложить вместе полученные числа, то их сумма все равно будет раза в два меньше уровня интеллекта Кати.

Когда она появилась в моей жизни, я не сразу понял, какое счастье свалилось мне на голову. Я тогда только снова начинал жить жизнью homo erectus[1], и меня мало интересовали интеллектуалки с заморочками, потому что такие, как правило, не спешат прыгать в постель по первому свистку. А у нее были очень сложные попытки очередного примирения с парнем, так что она тоже не искала никаких легких связей и альтернатив. Какое-то время мы с Катей просто поддерживали редкое общение - иногда переписывались, обсуждали какие-то фильмы, когда случалось - зависали в кафе, но всегда без продолжения. А потом вдруг как-то самой получилось, что нам гораздо интереснее друг с другом, чем с теми людьми, которые волею судьбы оказались в наших койках.

— Ты за мной соскучилась? - Медленно встаю и протягиваю ладонь, чтобы погладить ее бедро.

— Это еще что? - подначивает Катя, ловко увиливая от моих поползновений.

— Предполагалось, что типа крадущийся тигриный захват беспомощной жерты.

— Серьезно? - Она насмешничает и отодвигается еще. - А похоже на ленивые лапы богомола. Был бы ты хотя бы самкой - я бы ее подумала о дополнительной безопасности, а так…

Я не даю ей закончить спектакль (без всякого сомнения - довольно интригующий) и все-таки сцапываю за ногу. Подтягиваю к себе, на самый край стола, закладываю ее ноги себе на талию, так, чтобы между нами не осталось ни миллиметра воздуха. Катя смотрит на меня из-под опущенных ресниц и ее взгляд красноречивее всяких слов говорит о том, что мы думаем примерно об одном.

— Яновский, я просто проезжала мимо.

— Верю, - иезуитски усмехаюсь, потому что в моих ебенях точно нет ничего такого, что привлекло бы ее внимание. Мы мало виделись на прошлой неделе, а на выходные она укатила с подружками в какой-то загородный СПА. А Катя, слава богу, не из тех недотрог, которые боятся признать, что секс им тоже нужен и желательно каждый день.

Глава четвертая: Вика

— Вот мудак!

Я в сердцах замахиваюсь телефоном, но в последний момент вспоминаю, что у меня новенькая моделька, купленная по предзаказу в эксплозивном цвете «благородный титан», и просто откладываю телефон на стол. Подумав, на другую сторону стола, где Хасский, как сверчок из «Буратино», перебирает бумаги, которые каким-то чудом в общей суматохе успел стащить из офиса.

— Он не согласился встретиться? - спрашивает, не поднимая головы от финансовых бумажек.

— Хуже. Согласился и назначил встречу на сегодня.

— Ну, моя дорогая, считай, что тебе крупно повезло.

— Повезло? Господи.

Я закатываю глаза, воображая, завтрашние заголовки всех таблоидов: «Светская львица Виктория Янус была замечена в «пикантном месте!» Боже, да будь это просто стриптиз-клуб, я бы и бровью не повела. Но в столице только глухой и слепой не знает, что такое «Джунгли» на самом деле! Не зря же все девочки из трусов выпрыгивают, стараясь заполучить инвайт на вход. Потому что это, фактически, задокументированная площадка по продаже своей молодости, красоты и гениталий за приличные деньги какому-нибудь щедрому мужику. Засветиться там, значит, официально выставить себя на продажу.

Лекс не может этого не знать!

— Ну, что там? - Я поторапливаю Хасского, в надежде, что все окажется не настолько плачевно. Я не хочу идти в «Джунгли»! Боженька, за что ты так со мной?!

Хасский, перевернув последний документ, вздыхает, снимает очки и потирает две глубоких вмятины на переносице. Я практически готова упасть духом.

— Вика, прости, но… Кажется, уже ничего нельзя сделать.

— Как такое возможно?! - От возмущения теряю контроль над голосом и все посетители кафе осуждающе смотрят в нашу сторону. Да и плевать на них. У меня тут вся жизнь наперекосяк, какое мне дело до того, что мой крик души портит вкус их кокосовых латте?! - Как, черт подери, такое может быть?!

— Легко, когда у руля идиот.

Хасский никогда не скрывал, что Марат ему не нравится. Он даже пытался отговорить меня принимать его предложение руки и сердца, но я тогда была крепко на мели, а других вариантов просто не было! И в конце концов, эти три года все же было нормально! Ну, не считая того, что последние несколько месяцев Марат начал крепко закладывать за воротник, но я-то тут причем?

«Спокойно, дорогая, - мысленно поглаживаю свою хрупкую, абсолютно никак не приспособленную к таким встряскам душевную организацию. - Дыши глубоко и ровно. Вспомни, что дзен-практики помогают даже душевнобольным».

— И так, я готова. - После минуты дыхания животом, складываю руки на столе, как прилежная ученица. - Насколько все плохо?

— Настолько, насколько это вообще возможно.

— Сколько я могу заработать, если найду покупателя в ближайшие дни? - У меня десятки знакомых во всех сферах, если я как следует сяду на телефон, то смогу найти потенциального покупателя. Возможно, он заплатит не так много, как Лекс, но мне хотя бы не придется идти в «Джунгли»!

— Вика, девочка моя, боюсь, ты не очень представляешь масштаб катастрофы.

— Да что вы как под копирку заладили все одно и то же! - Вспоминаю разговор с Лексом - он ведь сказал почти то же самое. И Марат бубнел про какое-то банкротство.

— Алексей? - безошибочно угадывает Хасский. - Вика, стоимость «Гринтек» падает буквально каждый час. Вероятно, в ближайшие дни, их стоимость будет таково, что желающим их купить придется еще и доплачивать. Поверить не могу, что Марат мог так бездарно…

Он трясет веером документов и запивает возмущение чаем.

— Вика, послушай. Отбрось свои фокусы и послушай очень внимательно.

О нет. Нет, нет, нет.

Мне хорошо знаком этот морализаторский тон. В прошлый раз, когда я его слышала, Хасский предлагал не спешить сбрасывать со счетов Лекса, когда я рыдала и проклинала судьбу, потому что она сделала инвалидом единственного приличного мужика, способного обеспечить мне достойную жизнь.

— Ты уже и так потеряла почти все.

— Эй, а можно немного помягче?! Почему все друг забыли, что жизнь не готовила меня к таким потрясениям?!

— Ты должна встретиться с Лексом. Вряд ли он тебя простит, но ты должна попытаться попросить прощения. И потом молча и без споров бери то, что он тебе предложит. Соглашайся на все условия.

Что значит «Соглашайся на все условия»?!

— Хасский, боже, ты вообще помнишь, как мы с ним расстались?

Хотя, это трудно назвать расставанием в любом смысле этого слова. Скорее уж бегством крысы с тонущего корабля. Но что еще мне оставалось делать, когда вся ситуация в одну минуту просто максимально сильно развернулась ко мне жопой? Я всего лишь пыталась остаться на плаву, выжить там, где хороших и верных девочек акулы обычно сжирают в первую очередь.

И даже если бы я пришла в больницу и сказала, что все кончено, глядя Лексу в глаза - что бы это принципиально изменило? Только создало бы много ненужного шума, но даже в этом я не уверена. Он всегда был чертовски джентльменом.

Глава пятая: Вика

— Голубое или синее? - Я стою перед зеркалом, прикладывая к своему отражению сперва синее платье а ля «шелковая ночная сорочка» длиною максимально в пол, потом - светло-голубое, с закрытым передом, но крайне провокационным глубоким вырезом на спине почти до самого копчика. - Синее или голубое?

В голубом я выгляжу максимально эффектно, потому что не зря пашу над своей идеальной спинкой три раза в неделю с весами, цифры которых предпочитаю не озвучивать вслух в присутствии особо впечатлительных женщин. Но… если вспомнить, куда именно мне предстоит идти, то оно - точно не вариант. Как, впрочем, и его синий конкурент. И вообще девяносто процентов моего гардероба.

Я возвращаю наряды обратно на вешалку и снова придирчиво осматриваю свой модный Клондайк, в надежде все-таки найти что-то нейтральное. Хотя бы нейтральное, потому что нормальная женщина, если судьба вынудила соваться ее в такое безобразное место, может прийти туда разве что в монашеской сутане и с мешком на голове. Но такой наряд, увы-увы, никак не вяжется с моими планами покорить Лекса. Значит, нужно искать компромисс.

— Кто вообще выдумал это дурацкое слово? - недовольно ворчу себе под нос, снимая с вешалки милый карамельный костюмчик от итальянского модного дома. - Женщине просто нужно давать то, что она хочет.

Прикладываю костюм к себе и морщу нос, потому что твидовые шорты явно слишком коротки для моего сегодняшнего променада. Хотя вом ноги в них выглядят просто сногсшибательно.

Но после получаса бесплотных поисков, все-таки останавливаюсь на нем. По крайней мере, у меня будет пиджак и блузка, и если не одевать туфли на высоких каблуках, то я почти ничем не буду отличаться от типовой сотрудницы офиса.

Кстати, если еще и очки надеть, то есть шанс затеряться в толпе и не отсвечивать.

Но идея с очками отпадает после первой же примерки. С прозрачными стеклами у меня всего одни, и у них безобразно большая оправа, делающая меня похожей на муху.

Еще час уходит на то, чтобы как следует вычесать, завить и еще раз вычесать волосы, пока они не превращаются в рыжий водопад блестящих тугих локонов. Трогаю «пружинки» и кайфую от того, сколько труда, нервов и денег вложено буквально в каждую волосинку. Если бы в мире проводили конкурсы на лучшую шевелюру, я брала бы главный приз каждый год - никаких сомнений.

Потом макияж, к которому я подхожу с максимальной скрупулезностью. Любая адекватная женщина знает, что правильно нанесенный консилер «сотрет» следы бессонной ночи, визуально уменьшит нос или уберет пару лет, а бронзер и хайлайтер просто творят чудеса. Но сегодня я делаю то, что некоторые глупые мужчины называют «естественная красота без штукатурки». Не хочу, чтобы Лекс подумал, будто я нарочно для него расстаралась. Я должна выглядеть немного небрежно, как будто я в последнюю минуту вспомнила о встрече и собралась буквально за пару минут, а не потратила на обдумывание образа половину чертового дня!

И финальный штрих - немного прозрачно-розового блеска на губы. Буквально каплю, чтобы подчеркнуть их природную пухлость. Я могу гордиться тем, что в свои двадцать пять посещаю косметолога исключительно для уходовых процедур, потому что у меня красивое лицо с правильными пропорциями, не нуждающимися в искусственной увеличении.

— Детка, ты просто пушкаракета! - посылаю воздушный поцелуй своему отражению в зеркале, делаю финальный поворот вокруг своей оси и после короткого спора с собой, меняю «шпильку» на более спокойные зеленые «лофферы». - Вот так лучше. А «шпильку» мы придержу на третья свидание.

Такси уже ждет меня возле дома. Приходится немного поморщить нос, забираясь в салон обычной китайского машины, потому что с наличными у меня очень туго, да и на карте осталось так мало, что во избежание панической атаки, я просто не смотрю баланс. Но успокаиваю себя тем, что такси «стандрат-класса» - это временная вынужденная мера, максимум - на неделю или две, пока Лекс не подарит мне новую машинку. А потом, когда все снова вернется на круги своя, я буду вспоминать эти дни как опасное приключение.

— А можно притормозить вот здесь? - стучу водителя по плечу, когда понимаю, что он никак не реагирует на мои попытки привлечь его внимание покашливанием.

Вот они - ожидаемые минусы дешевого сервиса. В ВИП-классе меня спрашивали, не хочу ли я подключить свой плейлист, как только я садилась в машину.

— Так тут ехать еще, - недовольно басит водитель. Неприятный тип, выглядит как один из тех мрачных мужчин, которых иногда развешивают на столбах в сводках «Их разыскивает полиция». На всякий случай делаю вид, что сняла его лицо на телефон.

— Высадите меня вот здесь! - настаиваю на своем, тыкая пальцем на парковку около торгового центра.

— Оплата за полный маршрут, - брыкается он.

— Господи, да, только остановись уже!

Естественно, никто не спешит выпрыгивать из машины, чтобы помочь мне выйти. Но может оно и лучше - мало ли кто, по закону подлости, может увидеть эту немую сцену. Я и так стараюсь максимально замаскироваться от окружающих, чтобы не обращать на себя внимание. Нужно попасть в «Джунгли» как-то максимально незаметно, а внутри останется просто найти и обворожить Лекса - и дело в шляпе. Раз Хасский сказал, что мои дела настолько плохи, то придется идти на крайние меры и даже, наверное, признать себя виноватой.

Но когда я, не сделав и десятка шагов, едва не падаю от того, что каблук застревает в брусчатке, до меня начинает доходить, что идея добираться до клуба два квартала пешком, может быть, мягко говоря, не лучшей в моей жизни. Ситуация зеркально повторяется еще через пятьдесят пройденных метров, и на этот раз от позорного и, наверняка, болезненного падения меня спасает только идущая прямо на меня парочка.

Глава шестая: Лекс

— Точно не хочешь продолжить?

Длинноногая роскошная блонди с грудью абсолютно идеальной формы и белизны, становится передо мной и, упираясь ладонями в колени, подается вперед. Именно так, чтобы вся ее полноразмерная «четверга» была прямо у меня перед глазами.

Еще минуту назад я чуть богу душу не отдал, пока она обхаживала губами мой член, извиваясь вокруг него языком как настоящая змея. Нахрена я вообще брал трубку? Я же видел, что это Виктория, а любое появление этой стервы на горизонте равносильно моему просраному настроению.

Хотя, наверное, задавать вопросы следует с другого, самого главного - почему я, вместо того, чтобы удалить ее номер, сохранил его под именем «Рыжая коза», да еще и на авартку входящего прицепил ровно такое же животное? Как будто, блять, хотел, чтобы она перезвонила. Хотя ни хрена не хотел, и это несоответствие выбивается из моей логики.

— Прости, цыпа, - разочарованно кривлю губы, позволяя себе погладить крутое, покрытое блестками и маслом бедро.

— Может, я тогда попозже загляну? - не сдается она, поглаживая мой подбородок длинным красным ногтем.

Я только подмигиваю, хотя в глубине души понимаю, что разговор с Викторией сделает меня импотентом на ближайшие двадцать четыре часа. Мы вчера поговорили всего ничего, но она раздолбала меня на целый вечер. Ни на чем не мог сосредоточиться, только снова и снова прокручивал в голове каждую ее тупость и безмозглые интонации. Даже пришлось отменить свидание с Катей, сославшись на головную боль.

Блять, да где вообще три года назад были мои глаза и мозги, когда я делал Виктории предложение?! Как вообще можно было искренне любить вот это? Правду говорят, что иногда чувства делают нас слепыми и глухими, но конкретно в моем случае, я стал еще и тупым, блять.

Моя танцующая спутница не успевает уйти до того, как появляется Виктория.

Они сталкиваются в дверном проеме, и смотрят друг на друга как готовые немедленно ужалить кобры. Но роскошная длинноногая красотка уходит первой, видимо рассудив, что рвать волосы моей спутнице - не лучший способ получить от меня предложение на еще один «приват». Хотя, кто знает? Возможно, в конце нашего с Викой разговора, я буду готов заплатить любые деньги, лишь бы увидеть, как чьи-то наманикюренные пальцы прореживают ее рыжие волосы.

— Так вот от чего ты не мог оторваться, - говорит Вика, оценивая взглядом комнату, и на ее лице появляется выражение крайней брезгливости.

— Злишься, что не успела к началу? В следующий раз предупреждать тебя заранее о том, что я собираюсь раздеть и трахнуть стриптизершу? - Это вопрос риторический, но Вика, судя по ее вспыхнувшим от негодования щекам, собирается дать ответ. Нужно успеть ее остановить, иначе она окончательно испортит сегодняшний вечер. - Не надо, солнце, побереги силы.

Сажусь на диван, закидываю ногу на ногу и слежу за тем, как она проходит вглубь комнаты, присматривая место, куда сесть. Как будто, блять, тут на выбор целый гарнитур, а не всего пара диванов друг напротив друга.

У нее пиздатые ноги. Крепкие, потянутые, ровные, длинные.

Классная жопа, хотя в этих шортах смахивает на наряд девочки-припевочки, но, вероятно, так задумано, чтобы снова сойти за милое невинное создание, которому я просто обязан отдать все, что оно захочет.

Ее волосы стали длиннее, теперь уже ниже лопаток, и они настолько ярко-медные, что светят ярче подвешенного под потолком стеклянного шара.

А когда Виктория все-таки садится, аккуратно, как настоящая аристократка складывая ножки на бок, я проклинаю ту минуту, когда в мою голову пришла «блестящая идея» отправить девочку до того, как она доведет свою работу до конца.

— Десять минут, Вик, - показываю на экране своего телефона включенный секундомер и прижимаю палец к губам до того, как она успевает открыть рот. - Погоди. Чтобы не тратить твое время и, возможно, сэкономить мое - пара уточнений. Я не собираюсь покупать твои акции «Гринтек» - ни за те горши, которые они уже стоят, ни даже за меньшую сумму. А теперь - твой бенефис, солнце.

Нажимаю на таймер и кладу телефон на стол перед нами, чтобы стремительно тающие секунду были хорошо видны нам обоим.

Виктория сначала открывает - а потом закрывает рот.

Удивление делает ее похоже на золотую рыбку, только с той оговоркой, что эта радужная гуппи не может ничего мне предложить. Уверен, что она шла сюда в полной уверенности продать мне дырку от бублика, а потом снова раствориться на горизонте. Именно поэтому я взял слово первым.

Еще один вопрос в копилку тех, которые следовало задать себе гораздо раньше - почему я раньше не замечал, насколько она предсказуема?

— Ты, наверное, шутишь? - Виктория кладет руки на колени, старясь выглядеть собранной. При этом вряд ли отдает отчет, что кончики ее пальцев с аккуратными короткими ногтями нейтрального бежевого оттенка, уже несколько секунд без остановки теребят края шорт.

— Твое время идет, Вика. Но если ты пришла именно за этим - продать мне «Гринтек» - то можешь валить на все четыре стороны. Сделки не будет. Меня не интересует то, что ничего не стоило еще вчера.

— Но ты обещал мне час времени, - немного заикаясь, напоминает она.

— Да, и если бы ты хотя бы раз в жизни приехала вовремя, то, возможно, у тебя были бы эти шестьдесят минут.

Глава седьмая: Вика

— Вик, если ты и дальше будешь молчать, то я попрошу парней провести себя до выхода, - говорит Лекс, пока я пытаюсь собрать себя в кучу после всего, что случилось… и что могло случиться.

Он очень изменился.

Мне нужно определенно больше десяти минут, чтобы осознать, что вот этот щетинистый здоровый мужик и Алексей Янковский, за которого я собиралась замуж - один и тот же человек. Лекс, которого я знала, уродом, конечно, не был, и я бы даже назвала его симпатичным. Да и говоря по-правде, на фоне обаятельного статного Марата, меркли все мужчины, которых я знала и даже те, на которых пускала слюни в фильмах и сериалах. Но все же, Лекс никогда не вызывал у меня никакого волшебного трепета, о котором так часто пишут в книгах. Он был… просто обычным. Одним из толпы, на котором уж точно не захочется задержать взгляд. Я бы вообще и не посмотрела в его сторону, если бы не подруга, которая силой потащила меня на двойное свидание со своим тогдашним кавалером, сказав, что с ним придет его друг - еще пока не олигарх, но парень с перспективами в сфере энергетики. В общем, на первом свидании он не произвел на меня никакого впечатления. Да и на всех следующих тоже. Но Лекс вцепился в меня буквально как клещ - забрасывал цветами, делал подарки (достаточно дорогие с учетом его тогда еще довольно скромных доходов). И мне, как любой женщине, льстило, что моего внимания так настойчиво добиваются. В общем, я решила оставить Лекс «про запас», пока на горизонте не появится более перспективная партия. Но она все не появлялась и не появлялась, а Лекс начал настойчиво говорить о свадьбе. Я пыталась придумывать отговорки, но в конечном итоге ситуация дошла до пика - мне нужно было либо соглашаться, либо рвать с концами. И я решила согласиться. Правду говоря, к тому времени, дела Лекса пошли вверх и через полгода он уже имел внушительный капитал. Которым, что немаловажно, всегда охотно и по собственной инициативе на меня тратил. Я вообще не помню, чтобы о чем-то его просила. -Лекс всегда как будто заранее знал, чем меня порадовать.

В общем, до того, как случилась та дурацкая авария, я была уверена, что сделала правильный выбор. Но кто же знал, что жизнь развернется ко мне задом?

Мужик, который сидит напротив, на Лекса похож разве что глазами. Они у него такие же светло-карие, почти желтые как у кота. Ну и голос тоже похож, особенно его фирменная гремучая «р», от которой у меня всегда непроизвольно сжимались коленки. И на этом все. Это, блин, вообще два разных мужика! И этот, второй, который без всяких реверансов едва не поимел меня на столе, точно не будет расшаркиваться.

От слова «совсем». Исключено.

Я даже хорошо, что он с самого начала повел себя как скотина - я-то шла сюда вся в иллюзиях о прошлом Лексе, который легко и непринужденно тратил на меня даже последние деньги.

Этот мужик весит по меньшей мере на пятьдесят кило большо того субтильного Алексея Яновского, которого я знала. Он здоровенный в плечах, мощный и больше смахивает на ротвейлера, чем на человека. Другая прическа, другое выражение лица, и эта щетина, которую прежний Алексей упорно отказывался носить, называя ее «атавизмом пещерных людей», этому просто невероятно идет. Божечки, да если бы щетина до сих пор не была в моде, Лекс точно сделал бы ее трендом на века!

«А ну соберись!» - я мысленно шлепаю себя по щекам, чтобы, наконец, перестать думать о том, что выпуклость у него в паху еще до сих пор… заметно твердая, и вместо этого вернуться к причине, по которой я здесь.

Акции. Мои денежки. Я должна попытаться урвать хоть что-то.

— Вик? - Лекс снова многозначительно постукивает по часам на запястье.

Кстати, дорогущий хронометр от известного швейцарского бренда. Марат о таких мог только мечтать!

Да что случилось за эти три года, что Лекс внезапно стал главным героем сказки про «Золушку»?!

Почему я, вместо того, что тратить кучу времени на «боевую раскраску», хотя бы элементарно не погуглила, что к чему и чем теперь занимается этот мужик?!

— Да-да, - откашливаюсь я. Но так ничего и не говорю, потому что не знаю, с чего начать. В моем гениальном плане не было сноски на случай, если все пойдет не по сценарию. Я вообще рассчитывала, что к этому времени мы уже будем распивать бутылку «Кристалл» за наше счастливое воссоединение!

— Если это все, то…

Лекс порывается встать и я, не придумав ничего лучше, брякаю невпопад:

— За сколько ты готов выкупить мою долю?

— Я уже сказал - я не собираюсь ничего покупать. Хотя глядя на бедственное положение «Гринтек», правильнее было бы называть это благотворительностью. Эти акции уже ничего не стоят. Я не скупаю металлолом - эта не в сфере моих финансовых интересов.

— «Гринтек» еще не пошел на дно, - пытаюсь удержать разговор, потому что и ежу понятно - Лекс просто ищет повод меня отфутболить.

А вот дудки ему!

— Это просто вопрос времени, Вик. Крупные гиганты не падают сразу в могилу - это басня, придуманная любителями нагнать страшилки на начинающих бизнесменов. Обычно, большой бизнес сначала ломает ноги, потом опускается на колени, а потом просто тухнет и гниет, но уже безвозвратно. «Гринтек» уже начал тухнуть. И если бы ты, владелица целых двадцати процентов, интересовалась, как обстоят дела, с таким же рвением, как сейчас пытаешься всучить мне дырку от бублика, то знала бы, что «Гринтек» в полной жопе.

Глава восьмая: Вика

На пару секунд лицо Лекса превращается в каменную маску.

Приходится пару раз моргнуть, чтобы убедиться, что это действительно он, а не подсунутый Дэвидом Копперфильдом манекен.

Потом я замечаю, как едва заметно дергается уголок его рта. Еще и еще, как будто Лекс из последних сих пытается удержать во рту непоседливую лягушку. А потом он просто взрывается от смеха. Так громко, что я даже не слышу шаги официантки, которая приносит наш заказ. Она смотрит на меня во все глаза.

Вот черт!

Я пытаюсь как-то закрыться волосами, но у нее было достаточно времени меня рассмотреть. Я пытаюсь сказать Лексу, чтобы он выставил ее вон, но того словно поразил ржущий припадок - он смеется и смеется без остановки, а мне остается просто сидеть и ждать, когда этот придурок придет в себя.

Минут пять, если не больше.

Только когда он успокаивается и кое как запивает смех виски, я трясущимися от злости руками тянусь к своему соку. Он тут просто безобразный на вкус, морковно-апельсиновый и густой - невозможно же пить. Еще и внутри плавают кусочки мякоти и маленькие капсулы апельсина, которые хрустят на зубах.

А еще называются элитным заведением.

Да я в любой забегаловке получу аналогичную дрянь, но ценник за нее будет раз в десять меньше.

— Ты уже успокоился или мне еще подождать? - нарушаю тишину, пока Лекс почти в один присест приговаривает сразу половину порции в своем стакане.

— Прости, солнце, но к такому меня жизнь не готовила, - продолжая давиться отголосками смеха, говорит Лекс, и снова невыносимо издевательски ржет. - Слушай, в следующий раз сразу начинай с анекдотов - у меня хоть настроение появилось.

Он делает вид, что вытирает слезы, и снова прыскает от смеха.

Именно в эту минуту моя ненависть к Марату достигает своего пика. Дальше уже некуда. Дальше только брать в руки чугунную сковородку и проверить на прочность его башку. Если бы не этот идиот, мне не пришлось бы унижаться и покорно терпеть все издевательства.

— Так мы договорились? - Если Лекс думает, что выкурит меня своими издевками - то очень зря. Достаточно того, что ради этой встречи я едва не сломала ноги, лавируя на каблуках по проклятой брусчатке. Уйти сейчас все равно, что слиться из суточной очереди за модными туфлями.

— Вик, ты серьезно что ли? - Лекс как будто берет себя в руки, но все равно выглядит полностью сбитым с толку.

— Серьезно.

— Ты же ни черта в этом не понимаешь.

— Многое изменилось за три года. - Как говорится: если судьба не оставила другого выбора, кроме вранья - ври до последнего.

— Ты хотя бы в курсе, чем занимается «Гринтек»?

— Он занимается выработкой экологически безопасной энергией, - выпаливаю на одном дыхании, радуясь, что когда была на собрании акционеров, от нечего делать разглядывала рекламные буклеты.

— Хорошо. Уставной капитал? - Он вздергивает бровь.

— Эммм…

— Доходы «Гринтек» за второй квартал этого года?

— Какое отношение это имеет к…

— Что такое возобновляемые источники энергии? - Судя по роже - Лекс готовится в очередной раз трещать по швам от хохота.

— Ха-ха-ха, - кривлюсь я.

— Вика, ты не знаешь даже элементарных вещей. Чтобы просто вникнуть в работу такого предприятия, потребуется минимум полгода. - Он снова окидывает меня взглядом, и я автоматически поджимаю ноги под себя, и ставлю сумочку на колени, готова я любой момент ему врезать, если этот придурок снова на меня набросится. - Тебе - год.

— Это очень по-джентльменски - оскорблять беззащитную девушку.

— Здесь таких нет, - снова сухо говори Лекс. - Нет даже смысла обсуждать этот бред. Ты просто потратишь мое время впустую. Барби вроде тебя не приспособлены решать мозговые задачи сложнее таблицы умножения.

— А может, ты просто боишься, что эта Барби обчистит твои карманы?

Каким бы крутым он себя не считал, и как бы сильно не изменился, он все равно типичный мужик - грубый, наглый и чертовски самоуверенный. Да, я ничего не смыслю в бизнесе и всех этих… стратегиях развития (я даже не в курсе, откуда в моей голове взялось это словосочетание), но в мужиках я разбираюсь. А им всем, от сантехника Пети и таксиста Васи - до волка с Уолл-стрит, очень не нравится, когда ставят под сомнение наличие у них полноценно резвившихся яиц.

— Ты правда думаешь, что меня так легко взять на понт, Вик?

— Я думаю, что если в твоей картине мира падение «Гринтек» - это всего лишь вопрос времени, то ты ничего не теряешь и ничем не рискуешь. И если бы ты действительно был уверен в победе, то не стал бы крутиться как уж на сковородке, пытаясь найти причину для отказа.

Хотя, конечно, Лекс абсолютно прав, и я просто пытаюсь взять его «на слабо» в попытке выиграть время. А потом умный Хасский что-нибудь обязательно придумает, и я получу назад свои денежки.

— Это ведь просто пари, - напускаю беззаботный вид. – Что такое, Лекс? Только что ты рассказывал, что не купишь мои акции, потому что они уже ничего не стоят, а теперь боишься разориться из-за того, что они внезапно станут дорожать?

Глава девятая: Лекс

— Ты серьезно что ли?! – Тихий заваливается в мой кабинет без предупреждения.

Я только развожу руками, припоминая, что уже раз сто просил его так не делать. Мы давние друзья и я стольким ему обязан, что не сосчитать, но в офисе должна быть хотя бы какая-то субординация. Иначе завтра вот так с ноги ко мне начнет входить собственная секретарша.

— Лекс, какого, блять, хуя ты творишь?!

— Не припоминаю, чтобы подписывал кровавую клятву во всем перед тобой отчитываться, - осаждаю его я.

В памяти ту же всплывает упрек Вики о том, что я матерюсь как сапожник. Неужели со стороны меня так же неприятно слушать, как Тихого?

Да какого черта меня вообще должно интересовать, от чего и как эта сучка морщит нос?

Аж внутренности корежит от мысли, что дня не прошло с тех пор, как Вика снова вернулась в мою жизнь, а я начинаю вспоминать о ней в самый неподходящий момент. Хотя, справедливости ради, со вчерашнего вечера она тупо не выходит у меня из головы. Вообще. Утром, когда разговаривал с Катей по телефону, чуть не назвал ее «Викой». Так язык прикусил, что болит до сих пор.

— Почему мне звонит это старый пидар из «PowerPulse», истерит так, что слова не вставить, а потом оказывается, что все это – твоих рук дело?!

— Я отозвал наши деньги, - говорю спокойно.

— Я уже в курсе, брат! – Тихий упирается ладонями в стол и нависает надо мной, как перекачанная в зале тень отца Гамлета. – Вот пришел спросить, что за хуйня происходит и почему я узнаю об этом от старого гандона, а не от своего лучшего друга, вместе с которым мы вкрячили в эту сделку столько бабла и, блять, сил!

Я поднимаю на него взгляд, пару секунд мы с Тихим бодаемся, а потом он, еще раз смачно матюкнувшись, падает в кресло напротив.

Его реакция абсолютно предсказуема, именно поэтому я не стал ставить его в известность о своих планах – знал, что Тихий примчится раньше, чем я успею набрать номер Егорова, владельца «PowerPulse».

— Слушай, Лекс, может, тебе того… - Тихий стучит себя кулаком по лбу. – Голову проверить? Ты когда в последний раз у мозгоправа был? Может, пора? Так я в два счета организую.

Чтобы не послать друга сразу, приходится напомнить себе, что я многим ему обязан. Пока я восстанавливался после первой тяжелой операции на позвоночнике – Тихий не дал Марату захапать «Интерфорс», сберег мои последние уцелевшие активы и каким-то образом умудрился их приумножить. Благодаря этому баблу я смог пройти полный курс реабилитации и снова встать на ноги.

Хотя, это только капля в море по сравнению с тем, что еще этот мировой мужик сделал, но уже в большей степени для нашего общего бизнеса.

— Я так решил. Другого ответа у меня для тебя нет.

— В одно лицо решил. – Тихий тычет пальцем в центр моего носа. – Не подумав о том, что это, между прочим, и моя выгода!

Я вызываю секретаршу по селектору, и прошу ее занести договор. Ее появление заставляет недовольную рожу Тихого раскататься в почти детской улыбке. На мой взгляд, моя помощница – типичная «серая мышь» и уровнем интеллекта близком к гениальному, иначе я бы просто не взял ее на эту должность. Но Тихий уже давно положил на нее глаз и не рвется в бой только потому, что я пообещал поломать ему ноги, если из-за его спермотоксикоза я лишусь этого сокровища.

Помощница кладет бумаги на стол и молча уходит, не удостоив Тихого даже взглядом.

— Вот. – Протягиваю ему договор, над которым мои юристы все утро ломали голову. – Надеюсь, это покроет всю упущенную выгоду.

Он пересматривает бумажки.

— Ты, типа, откупиться от меня хочешь?

— Нет, просто восстанавливаю справедливость.

Весь прошлый год был таким «жирным», что наши суммарные доходы взлетели до небес. Не думал, что когда-то такое скажу, но та авария научила меня не только заново ходить, но и рвать зубами все, что можно урвать. Переть напролом, не миндальничать и не расшаркиваться перед конкурентами. Хотя, конечно, я всегда держусь в рамках типовых правил ведения бизнеса. Просто теперь это не игра в шахматы, а долбанный бокс, где у меня ничего не дернется, если противнику придется выбить зубы и сломать челюсть.

— А дальше что? Помашешь мне ручкой? – Он едва сдерживается, чтобы не смять договор.

— Может, хватит уже искать черную кошку в темной комнате? Я просто хочу поступить по справедливости.

— Ага, и поэтому даришь мне свою долю в «Неоне», а Марату снова даешь выйти сухим из воды. Какого хрена, Лекс? Мы целый год угробили, отгрызая по куску у этого урода, и когда осталось только добить, - Тихий шарахает кулаком по столу, - ты просто забиваешь хуй! Чё вообще происходит, брат? Вспомнил, что вы с ним – одной крови? Братская любовь вштырила?

Я опасаюсь, что следующей он озвучит еще одну причину – Вику.

Но Тихий, похоже, верит в меня куда больше, чем верю в себя я. Ему даже в голову не может прийти, что причина моего решения – женщина, которая буквально выбила табуретку у меня из-под ног, когда я и так болтался на последней сопле.

Я слишком уважаю Тихого, чтобы кормить его враньем о том, что просто хочу дать Марату немного больше времени для мук и страданий. Но и про Вику сказать не могу. Тупо ссыкотно, потому что, как ни крути, я реально облажался.

Глава десятая: Вика

— Ты что сделала?! – Хасский таращится на меня немного не так, как я надеялась, когда начала восторженный рассказ о своих успехах на фронте по спасению своих денежек.

У него такое выражение лица, что моментально пропадает весь азарт рассказывать ему, о чем мы в итоге договорились, и я просто обиженно поджимаю губы.

— Ты должна была просто взять у него деньги и развязаться этой историей, Виктория!

— Посмотрела бы я на вас, если бы вам сразу с порога в лоб заявили, что ничего покупать не будут!

Я до сих пор с содроганием вспоминаю, каким кровожадным был взгляд Лекса, когда он сходу отбрил мои попытки даже просто поговорить! А то, что случилось потом, вообще мучило меня всю ночь! Сначала я просто ворочалась и не могла уснуть, потому что на какой бы бок не легла – всюду чувствовала его руки, а потом, когда, наконец, уснула, эта сволочь явилась ко мне во сне и… и…

Я хватаю со стола стакан с водой и делаю жадный глоток.

Все, Вика, спокойно. Это просто ерунда. Нормальная реакция организма на симпатичного мужика. Нужно просто почаще напоминать себе, что он – просто обиженный бывший, который до сих пор пускает на меня слюни, и теперь главное правильно разыграть этот козырь.

— Я выиграла нам время. Много времени. Три месяца, между прочим!

Жутко злит, что вместо заслуженной похвалы за то, что я практически сотворила чудо, меня отчитывают. Да он хоть знает, чем я пожертвовала ради того, чтобы выпросить у Лекса его драгоценное время? И что может случиться с моей репутацией, если кто-то узнает, что меня видели в «Джунглях» в комнате, для приватных танцев?!

Вытянутая от удивления физиономия той официантки до сих пор вызывает у меня болезненные спазмы, и от панической атаки спасет только то, что в ее руках точно не было телефона, так что заснять меня в качестве доказательства она никак не могла. А до тех пор, даже если балаболке хватит ума развязать язык, это будет просто ее слово против моего.

— Ты должна еще раз встретиться с Лексом и просто продать ему «Гринтек», - настаивает Хасский.

— Мы встречаемся сегодня вечером, как раз по…

Входящий на моем телефоне не дает договорить. Это звонок из автосервиса, куда я все утро пыталась дозвониться чтобы выяснить, что с моей машинкой и почему она до сих пор в ремонте. Недель пять назад я неудачно припарковалась и немного помяла бампер. Я планировала сама съездить в автосервис, но на следующее утро просто не обнаружила своей машинки в гараже, а Марат с каменной физиономией заявил, что сам отправил машину в ремонт. Еще и лекцию мне прочитал о том, как халатно и безответственно я отношусь к машине. Когда через пару дней машина так ко мне и не вернулась, я попыталась узнать, в чем еще дело, а в ответ услышала длинный перечень поломок, которые обнаружились буквально чудом, и что общий ремонт продлиться еще неделю.

С тех пор прошло уже больше месяца. И я, устав ждать, решила взять дело в свои руки. Порылась в счетах, нашла автосервис, где Марат регулярно проводил техобслуживание своей машины и попыталась сама до них дозвониться. Потратила на это минут пятнадцать – но в трубке все время были гудки, как будто я пыталась дозвониться не в долбаный автосервис, а в круглосуточную службу интимных услуг!

— Меня зовут Виктория Яновская и я хочу узнать, где моя машина! – кричу в трубку, когда меня приветствует тонкий мужской голос.

— Виктория… Яновская, - повторяет он.

— Верните мне машину! – Вчерашняя поездка на такси окончательно убедила меня в том, что я больше не собираюсь быть безмашшиной ни одного лишнего часа.

— Проверяю базу, - занудно говорит голос на том конце связи.

— А можно делать это побыстрее?!

— Можно, но вашего имени в базе нет.

— Что значит «нет»?

— Вот так. Виктории Яновской нет. Но есть Марат Яновский.

— Это мой муж. – Мысленно стучу себя по лбу – ну логично же, что раз Марат сам сдал машину, то и заявку оформили на его имя. – Что с машиной?

На всякий случай диктую марку, номер и даже цвет.

— Ваш муж забрал машину на следующий день. – На том конце связи очень хорошо слышен зевок.

Как можно быть таким равнодушным, когда речь идет о моей машине?!

— Проверяйте еще раз свою базу! Машину я до сих пор не получила!

— Ну так да. Машину забрал Марат Янковский.

Мои волосы начинают жить собственной жизнью, пока этот заунывный мужской голос спокойно называет точную дату поступления автомобиля, вплоть до часа, а потом, а потом дату, когда они отдали ее обратно владельцу.

— Но там же… тормозная… жидкость. – От шока едва ворочаю языком. – И сцепление, кажется…

— Женщина, да там только царапина на бампере и вмятина размером с орех. Работы было на один час.

Почему-то меня всегда страшно раздражает, когда меня называют «женщиной» - сразу чувствую себя бабулечкой с корзинками и кандидобером на голове. Но сейчас – это вообще наименьшее, что может меня расстроить, потому что я окончательно перестаю что-либо понимать.

Да блин же.

Глава одиннадцатая: Вика

Но, конечно, деньги я все равно отдаю. К счастью, нахожу пару купюр прямо на кофейном столике в гостиной, в горе пакетов от чипсов, смятых пустых пачек от сигарет и прочего мусора. А когда снова возвращаюсь в дом, Кристина уже вертится там, словно шакал и завывает имя Марата, чтобы тот спустился и «вышвырнул эту суку».

Удивительно, в какую конюшню могут превратить дом парочка моральных уродов – здесь как будто жило племя гоблинов, не умеющих ни убирать за собой, ни хотя бы элементарно сгребать остатки своей жизнедеятельности в мусорные пакеты. Хорошо, что мне никогда не нравился этот дом, и сейчас я не чувствую ничего кроме отвращения. Ну и капли разочарования из-за того, что часть моего труда, который я вложила чтобы придать этому месту хотя бы каплю уюта и элегантности, так мерзко испаскудили. Впрочем, обожаемую Маратом «цыганщину» в виде золотых, прости господи, бордюров на стыке стен, колонн и предметов мебели, постигла еще более ужасная участь в виде пятен плесени, грязи и пыли.

— Тебе здесь делать нечего! – противным голоском орет Кристина, и как будто даже пытается на меня напрыгнуть, но я успеваю схватить торчащую в стойке для зонтиков кочергу.

Марат никогда не умел ставить вещи на свои места и сегодня мне это пригодилось.

Кристина резко останавливается, когда я, вспоминая свои уроки по гольфу, делаю пару хороших замахов. Она, конечно, не мячик, но зарядить в лоб я смогу как нефиг делать.

— Убирайся! – продолжает шипеть Кристина.

— Марат, вспомни, что ты мужик и перестань прятаться за бабской юбкой! – тоже кричу я.

Он спускается ровно через три секунды, на ходу заворачиваясь в какой-то непонятный и явно не первой свежести халат. Боже, что за зазеркалье? В последние полгода он действительно заметно опустился, но я даже не представляла, насколько глубоко.

— Марат, я пыталась ее остановить! – визжит из-за моей спины Кристина.

— Верни мне мою машину, - спокойно, чтобы не надрывать голос, говорю я.

— Забудь, - бубнит Марат, покрасневшими запухшими глазами зыркая по гостиной.

— Что это значит? – Боженька, дай мне терпения не схватить стоящую на расстоянии вытянутой руки тяжелую глиняную вазу. Очень хочется проверить, что даст трещину первым – голова Марата или ни в чем неповинный кусок глины.

Он проходит мимо, достает из горы мусора пол туалетным столиком полупустую бутылку с каким-то алкоголем, снова шарит взглядом, видимо, на этот раз в поисках подходящей тары, а потом просто жадно присасывается к горлышку.

Ей-богу какой-то сюр. В последнее время мы мало виделись – он рассказывал, что занят какими-то новыми проектами, а я как раз занялась разработкой собственного мерча и посвящала этому все свое время.

Блин, мерч!

За последние сутки столько всего произошло, что я совсем забыла, что мне нужно оплатить поставщику первую партию милых домашних тапочек-букле, с вышитыми на них инициалами «VY». Я сменила нескольких дизайнеров и отмела десятки эскизов, прежде чем получила именно то, что существовало в моей голове с самого начала.

— Я ее продал, - говорит Марат, облизывая губы и швыряет бутылку на диван.

Порция виски проливается на бежевую обивку уродливым пятном. Хорошо, что мне никогда не нравился этот слишком вычурный гарнитур, но на месте Кристины, которая, как я понимаю, уже оккупировала этот дом, крепко бы задумалась

— Марат, хватит валять дурака и просто верни мне машину. – Я даже слушать не хочу этот бред. Как он мог продать мою машину? – И, кстати, я подаю на развод.

— Я уже, - снова непонятно что мелет он, и на этот раз сам грузно садиться на диван.

Тот факт, что пятой точкой прямо в мокрое пятно, его ни капли не смущает. И Кристина, как верный шакал Табаки тут как тут – умащивается рядом, демонстративно закидывая на его колени обе ноги. Правда, ее триумф длиться недолго, потому что Марат тут же их скидывает, я бы даже сказала – с подчеркнутым пренебрежением.

— Верни мне машину и я просто уйду, пока меня не стошнило от восторга всего происходящего. – Изображаю покой и пофигизм, но в душе готова порвать их обоих на тузиков. Почему так сложно хотя бы раз в жизни не быть скотиной и дать мне уйти? – Ключи – и ты меня больше здесь не увидишь. И вообще не увидишь.

— А как же суд? – щуриться Марат, разваливаясь на диване с видом барина.

— Суд?

— Я подал на развод, дорогая. Еще на прошлой неделе.

— Ты прикалываешься?

— Неа.

— Мы разговаривали в воскресенье. – Я это точно помню, потому что у мня возникла проблема со счетом и пришлось просить Марата быстро оформить какое-то подтверждение, чтобы мне вернули доступ к моим деньгам. Это было четыре дня назад. Они ни словом не обмолвился о том, что собирается со мной разводиться!

Пока я пытаюсь найти хоть какую-то логику и последовательность в происходящем, Марат продолжает пялиться на меня самодовольной рожей. А потом, демонстративно спохватившись, достает из кармана халата телефон, что-то там листает и вслух зачитывает номер, дату и форму заявления о разводе.

Хорошо, ладно, черт с ним.