Патологический мерзавец

Глава 8

На следующий день

Саша никак не хотела открывать глаза, но будильник вынудил. Шесть утра! И ведь кто-то выставил время, наверное, Фёдор постарался. Зачем так рано? А спустя минуту зазвонил телефон, пришлось ответить:

– Да, – промямлила она в трубку.

– Назар Андреевич ждёт вас в спортивном зале. А на столе вы найдёте стакан воды, обязательно выпейте.

– Для чего? Анализы брать будете?

– Полезно для здоровья, – и последовали гудки.

Повесив трубку, Саша перевернулась на спину, громко ойкнула и легла обратно на живот. Пусть начинают без неё… она не рабыня, не крепостная, даже не помощница на зарплате. Кольский решил использовать её просто потому, что захотел! И он очень об этом пожалеет. Начнёт жалеть сразу, как она выспится. Однако приятные мысли в окружении мягких подушек и одеял быстро рассеялись, ибо дверь распахнулась, и в спальню въехал недовольный царь на своём царском инвалидном кресле.

– Я не понял, ты почему ещё в постели? – он подкатил к кровати, схватил одеяло и бесцеремонно стащил его на пол.

– Знаете, я тут подумала, – Саша глянула на Кольского, который сегодня выглядел не такой сволочью, как вчера, а причиной тому были взъерошенные волосы, небольшая щетина, успевшая отрасти за ночь, и шорты в клеточку. Или это трусы? – У меня тоже травма. Мне больно и плохо. А после того, как вы вчера искупали меня в своих хлорированных водах, мне стало ещё хуже.

– Во-первых, – Назар в очередной раз засмотрелся на аппетитный зад, торчащий двумя пологими холмами, но так неуместно скрытый под пижамными штанами. – Я воду не хлорирую, у меня многоступенчатая система очистки, включающая в себя фильтрацию, озонирование и ультразвук. Она даже лучше любой питьевой в бутылках. Во-вторых… – и задумался, ожог – дело серьезное, да и врач выразил обеспокоенность. Лучше дать ей время на выздоровление, его-то нога может «срастаться» хоть два дня, хоть полгода, а вот у девчонки проблема реальная.

– Вы там уснули, что ли? – наконец Саша села, поёжившись от боли.

– Ладно, даю тебе неделю на лечение. Уколы буду ставить тебе сам.

– Вы спятили? – вытаращилась на него девушка. – Нет уж. Уколы мне будет ставить врач, и только так.

– О нет, дорогуша. Это буду делать я. Обещаю, ты даже не почувствуешь.

– Не думаю, что вам будет удобно, – кивнула она на гипс.

– Вот увидишь, я справлюсь, – и он набрал врача: – Принесите-ка мне, Аркадий, всё необходимое для укола.

Саша всё это время сидела ни жива ни мертва. Что вообще происходит?

– Знаете, я вдруг почувствовала себя лучше, пойдёмте в спортзал, – собралась она встать с кровати.

– Сидеть! – преградил путь Назар. – Спортзал подождёт… а пока Аркадий несёт нам шприцы и иголки, расскажи мне о своём муже, – он снова подъехал вплотную. – Вчера мы так и не договорили. Я бы очень хотел знать, что послужило причиной столь бурной ревности с его стороны.

Только несчастная сейчас и думать ни о каких мужьях-тиранах не могла, все её мысли были о том, что через пять минут этот негодяй воткнёт в неё иголку! Права была Светлана Макаровна, он садист! Сегодня одна иголка, завтра две, а дальше?

– Я всё ещё жду, – откинулся он на мягкую спинку, руки сложил в замок.

– Зачем вам эта информация? Для чего?

– Для досье, – усмехнулся он.

– Умыться хотя бы можно? Зубы почистить?

– Ты так избегаешь разговоров о своём благоверном. Некоторых не заткнешь, а тут прямо тайна, покрытая мраком.

– Не знаю, какие идиоты вам душу изливали, но я не намерена. Это личное. Слишком личное.

– Александра, я ведь могу позвонить, и твоё личное примчится сюда на всех парах.

– Это всё, что вы умеете? Сносить чужие дома, шантажировать людей, издеваться над ними?

– Кажется, я это уже слышал. Но нет, не всё. Я ещё умею строить, улучшать, да и в постели просто огонь, но об этом позже.

– Мой муж крайне ревнивый человек. А для хронических ревнивцев зачастую и повод не нужен.

– Хронический ревнивец, интересная формулировка. И что же? Ревновал на пустом месте?

– Именно так. Я учитель младших классов, периодически задерживалась на работе. Сейчас, знаете ли, на учителей администрация много бумажной работы сбрасывает, плюс наши прямые обязанности, так и выходит, что засиживаемся допоздна. Муж воспринимал мои опоздания очень болезненно и не верил в их причину.

– Ты бы простила его, если бы он извинился за своё поведение? На коленях приполз… С букетом роз в зубах.

– Не знаю, вряд ли… – и она вспомнила счастливое время. До свадьбы у них всё было прекрасно, что же так надломило Диму? Почему он в одночасье превратился в такого неуверенного в себе человека? – Ревнивцы неизлечимы.

– Значит, планируешь развестись?

– Возможно.

– Вряд ли, возможно… Отчего так расплывчато? Все-таки ты ещё не уверена.

– Когда любишь, – и сразу поправилась: – Любила, однозначные решения даются сложно.

А про себя Кольский поставил галочку напротив графы «несвободна». Она всё ещё любит своего больного фрика. Но осмелилась и сбежала, скорее всего, взяла тайм-аут, чтобы остыть, подумать. Чудные создания эти бабы, всё надеются, что мужик изменится, верят в любовь, но люди в принципе не меняются, а уж такие, как её муженёк, и подавно. Ревнивец действительно не перестанет ревновать, драчун не перестанет драться, бабник не перестанет изменять, извращенец не превратится в благочестивого монаха. Вот, например, он! Он такой, какой есть, а благодаря заработанным деньгам и оказанным услугам окружающие принимают его, независимо от того, хотят они этого или нет.

– Теперь я могу умыться? – вырвала его из размышлений Саша.

– Можешь, у тебя как раз есть несколько минут.

И пока Саша умывалась, Назар рассматривал её наручные часы, которые взял с тумбочки.

– М-да, – всмотрелся в гравировку «made in China» на обратной стороне циферблата. – Какая хрень, – и положил на место.

С такими, как Саша, Назар принципиально не встречался, вернее, не рассматривал их для серьёзных отношений, все эти нищие девочки не его профиль. Он давно убедился в том, что Золушки не заслуживают принцев, ибо современные Золушки – это шкуры, мечтающие о сытой жизни при богатом папике. Как говорится, он ей всё, а она ему свою паховую область. Всё-таки львы должны быть с львицами, а полёвки с полёвками. Даже скромные милые простушки, ощутив вкус денег, рано или поздно превращаются в откровенных гадюк. И эта трансформация знакома ему не понаслышке. Другое дело – поразвлечься, что он и собирается сделать со своей новой зверушкой. Вовремя она попалась ему на глаза.

В этот момент дверь открылась. На пороге стоял доктор с чемоданчиком.

– Заходи, – поманил его к себе Назар. – Разложи всё необходимое на столе.

– Вы уверены, что справитесь?

– Уверен. Ты только дозировку назови.

– На всякий случай распечатал, – врач передал Назару бумагу. – Здесь всё расписано и показано, как и куда надо колоть.

– Ты серьёзно думаешь, что я не умею уколы делать? – презрительно отбросил бумагу в сторону.

– Прошу прощения, Назар Андреевич, но я не в курсе ваших способностей и умений кроме тех, что на виду и на слуху.

– Ну да, да…

Когда у Кольского ещё не было денег, когда они вдвоём с матерью ютились в малогабаритной двушке в Чертаново, тогда-то ему и пришлось пройти суровую школу жизни. У матери случился инсульт, в больнице её продержали пару недель, а после отправили долечиваться домой, только вот долечиваться значило пожизненно оставаться прикованной к кровати. И Назару, на тот момент студенту третьего курса, пришлось многое освоить: и уколы, и массажи, и готовку. Всё легло на его плечи. Надо было учиться, работать, заботиться о родительнице. Он старался, очень, в силу возраста, в меру возможностей, и никто на помощь не пришёл, ни родня, которой сразу стало не до них, ни отец, у которого были деньги и он мог помочь пусть бывшей, но жене, однако не захотел, все друзья тоже как-то быстро растворились в воздухе. Именно в тот момент Кольский осознал первую прописную истину: когда случается дерьмо, рассчитывать надо только на себя.