Паутина Фрейда

ГЛАВА 3 Дина

Я вернулась домой за пару минут до приезда Вадима. Бросила взгляд на оставленную на кухонном столе коробочку с кольцом, снова подумав: «Что ж ты меня, Алиса, так подставила?»

Едва успев забросить своеобразный презент в сумку, услышала, как поворачивается ключ в замке.

– Привет, – привалилась плечом к шкафу-купе, глядя на Вадима.

– Уже вернулась, – не спросил, а скорее констатировал он.

– Только что.

Я взяла у него из рук пальто, чтобы повесить в шкаф, когда Вадим вдруг притянул меня за локоть к себе и обнял, сказав при этом:

– Я бы не пережил, если бы потерял тебя.

И что это на него нашло? Такое ощущение, что я смертельно больна. Но это всего лишь последствия похорон. Я понимала. Даже если это не близкий человек, атмосфера тяжести и мысли о потерях все равно присутствуют.

– Вадим, – я погладила его по щеке, – давай без переносов.

Он отпустил меня и спросил:

– Так что там за история с кольцом?

– Ошиблись адресом. Я вернула его в курьерскую службу.

Зачем я соврала? Сама не поняла, если честно. Но нагружать этим еще и Вадима, который был, скорее всего, на похоронах Алисы, не хотелось. Может, и вовсе пронесет. По дороге домой я уже отпустила эмоции и начала думать. Ну и что, что я консультировала его жену? В этом же нет ничего криминального, как и сказал Калинин. Да и наверняка Ратомский знал об этом. Обычно подобные люди контролируют все. Только выходка Алисы с кольцом не совсем понятна. Чего она от меня ждала? Почему я? Бред сумасшедшей? Нет, такой она не была. Очень умная, начитанная, интересная, пусть и с некоторыми проблемами. Но уже, наверное, все равно.

Надо просто забыть и надеяться, что Ратомский не обвинит меня снова во всех смертных грехах.

Я и забыла. На два месяца.

Он зашел как к себе домой, вальяжно сел на стул напротив меня и посмотрел с ухмылкой. Я выдержала этот взгляд, ждала, пока он начнет говорить, хоть и знала, почему он здесь.

Мы рассматривали друг друга, кажется, целую вечность. Я отметила, что он красив, правильно красив. Только вот эти глаза с их отвратительным цветом искажали картину. Они были почти зеленые, но оттенок напоминал болотную жижу, грязное болото. Я, наверное, слишком долго смотрела в них и почувствовала, как меня это самое болото меня и затягивает. Лучше бы я и дальше видела его только на фотографиях.

Дыхание резко сбилось, по телу как будто прошла волна холода. Я повела плечами, что не укрылось от его внимательного взгляда.

Так не должно быть. Нет! Это моя территория. Так почему же он чувствует себя здесь хозяином?

Ну что же… Включим профессионала.

– Здравствуйте, – улыбнулась я и посмотрела в ежедневник, хоть и знала, кто передо мной. – Вы, кажется, не записаны.

Он наклонил голову и продолжил меня сканировать. Я привыкла к разным взглядам, их столько за годы практики повидала, что мало чем меня можно удивить. Но это… Боже мой, этот взгляд меня выворачивал. В нем соединилась и маниакальность, и интерес, и ненависть, которые пытались спрятаться на дне океана равнодушия.

– Я не записан, но сбрось уже свою этическую маску. И будем говорить по делу.

Главное, не поддаваться на провокации. Я понимаю, что он пытается вывести меня из себя. Но мы продолжаем играть, улыбаться друг другу…

– Извините, – сказала я с улыбкой, – но у меня новый клиент через десять минут, так что вам лучше записаться на другой день.

– Дина Анатольевна, вы же понимаете, что я просто так не уйду?

Конечно, я все понимала. Может, надо было поговорить с ним, все объяснить? Но я не сделала… Тогда, может, все последствия – моя вина?

Ладно. Продолжим.

– Вы не представились, – сказала я ему, на что он рассмеялся.

– А это необходимо? Или ты даже не знаешь, кого назвала психопатом?

Один-ноль в его пользу. Продолжим.

– Ярослав Владимирович, я вас так не называла. Или вам так не дает покоя та статья? Я к ней не имею никакого отношения.

– Не строй из себя бедную овечку. Тебе это не идет.

– Простите, мы перешли на «ты»?

Вот так! Быстро из себя выходит. Я не боялась. Ну что он мне сделает?

– Заткнись, – бросил он. – Что тебе говорила Алиса?

– Какая Алиса? – подняла я брови, сыграв удивление. Надеюсь, получилось хорошо.

Но повел себя Ратомский неожиданно. В доли секунды стул, на котором он сидел, оказался на полу. Я даже не успела отреагировать, пока он огибал стол. Понимание всего пришло, когда он сжал мне горло и почти пригвоздил мой стул к стене. Но боль в затылке оказалась ничтожной в сравнении с тем, что я не могла дышать.

Еще чуть сильнее сдавить – я труп. Я вцепилась обеими ладонями в его руку, но она была каменной, даже впившиеся до крови ногти не ослабили эту железную хватку.

– Слушай сюда, сука, или рассказываешь все по-хорошему, или будем действовать по-плохому.

Я смогла вдохнуть, чтобы ответить. Он позволил.

– Да ты точно псих.

Это были не те слова, которые он ожидал услышать. И как Алиса с ним жила? Неандерталец чертов.

Его взгляд красноречиво намекал, что он с удовольствием бы размазал меня по стене и моими бренными останками вывел слово «сука». Только я все равно не понимаю, чем могла заслужить такую немилость.

– Говорить не собираешься? – от былого бешенства не осталось и следа. Говорил он спокойно и даже немного лениво.

– Принцип конфиденциальности, – развела я руками.

– А у таких, как ты, бывают принципы?

– Вам пора, – снова взяла я официальный тон.

– Мы еще поговорим. Не думай, что ты так легко отделалась.

Я в этом даже не сомневаюсь.

Едва за Ратомским захлопнулась дверь, как я поняла, насколько была напряжена все это время. Подумать мне не дал клиент. Может, это и к лучшему. Чужие проблемы отвлекли от своих. А есть ли они у меня?

Вряд ли Ратомский из тех людей, кто бросает слова на ветер. Он занял все мои мысли, после ухода клиента я не могла думать о чем-то или о ком-то, кроме как о нем. Каков будет его следующий шаг? А что предпринять мне?

Я запуталась. Он не оставил мне подсказок. Только понятно было одно – на этот раз в покое он меня не оставит.

Сегодня мы встретились впервые. Мимолетно, хоть и очень тесно. Я провела рукой от лица почти до груди, вспомнив его руки на своей шее и глаза, это болото, в котором можно было захлебнуться вязкой жижей. Дыхание снова перехватило, а сердце начало отбивать почти болезненный ритм о грудную клетку. Как будто у меня началась паническая атака.

Как-то не вязался образ мужа Алисы, о котором она рассказывала, с образом этого неуравновешенного психа. Странно, но я все равно не боялась. Меня потряхивало от воспоминаний, но была только злость.

Еще казалось, что запах его туалетной воды впитался в каждый квадратный сантиметр этого помещения. Моего помещения!

Он заполнил пятиминутной беседой все мои мысли. Как будто пробрался в каждую клетку моего серого вещества.

Неужели все из-за того случая? Андрей же ему все объяснил тогда…

Тогда зачем сейчас? Чего он хочет добиться?

Да, у него получилось выбить меня из колеи.

Я набрала номер Калинина и стала слушать длинные гудки. Первый, второй, третий, четвертый…

– Алло!

– Андрей Григорьевич, нам надо поговорить.

– Дина Анатольевна, я занят. Завтра перезвони.

И он повесил трубку. Мать его!

Незавершенный гештальт… А чтобы его завершить, надо отпустить ситуацию. На эмоциях ничего не получится.

Я вспомнила, что кольцо Алисы так и лежит в моей сумке. Уже два месяца как…

Достав футляр, открыла его и снова уставилась на золотой ободок. Было какое-то странное ощущение, когда я вытаскивала украшение. Прикосновение к чему-то запретному, холодному, мертвому… Кольцо по диаметру перекатывалось между подушечками большого и указательного пальцев. Оно как будто помогало мне, стало подобием чёток. Я так отвлеклась, что не сразу почувствовала неровность под пальцами на внутренней стороне.

А это что?

Гравировка. Обычная гравировка. Ее имя. Только написано очень странно. На латинице, на английский манер, но только две буквы были маленькими.

AlISе

И что ты, дорогая Элис, хотела сказать? Ладно, попробуем. Я никогда не прибегала к помощи клиентов. Обычно, когда они уходят от психолога, стараются больше об этом не вспоминать, но сейчас одному бывшему сотруднику Комитета Госбезопасности, да-да, не ФСБ, придется напрячься.

– Здравствуйте, Антон Алексеевич, – сказала я, когда он ответил.

– Добрый вечер, Дина. Как ваши дела?

– Спасибо, неплохо.

Мы говорили минут пять ни о чем, пока я не перешла к главному:

– Извините, Антон Алексеевич, но у меня к вам просьба.