Перемены по-французски (ЛП)

Бонус 2

В ванной комнате, которую на вилле мы называли «наша», я привела себя в порядок и освежила макияж, слегка нахмурившись от приведенных в беспорядок каштановых волос, спадающие вниз по одному плечу, которые этим утром были так искусно собраны. Полагаю, мы потеряли несколько шпилек. Я улыбнулась своему раскрасневшемуся лицу в отражении.

Маленькая цена, чтобы заплатить.

Я нанесла немного бальзама для губ и стерла растекшуюся тушь под глазами, прежде чем выключить свет. В ванной я подошла к комоду и открыла верхний ящик, в поисках еще одной пары трусиков. Роскошный комплект из бюстгальтера, трусиков и подвязок из «Agent Provocateur» соблазнял меня из того места, где был спрятан — тонкий шелк с черным кружевом и ажурные маленькие розовые цветочки, вышитые на кружеве, а также маленькие черные бантики на каждой бретельке. Задняя часть трусиков была как французская сеточка... немного скромнее стрингов, но также сексуально. Черные шелковые чулки со швом на задней части и высокие каблуки завершат ансамбль — идеальное сочетание шаловливости и нежности, которое, как я знаю, Лукас любил. В момент, когда я увидела этот комплект, я знала, что приобрету его на брачную ночь.

Нашу брачную ночь!

Мой желудок сделал сальто, я провела пальцами по шелку и кружеву, закусив одну сторону нижней губы между зубами. Как долго придется ждать, прежде чем мы действительно останемся наедине?

Музыка с вечеринки просачивалась через окно, и я услышала громкий мужской смех, из-за чего мне стало любопытно посмотреть вниз.

— Ох нет. Нет, нет, нет. — Среди братьев Лукаса и их друзей, видимо, было традицией бросать жениха в бассейн, и я с ужасом наблюдала, как Лукаса водрузили на плечи его два старших брата и на счет три торжественно бросили в воду цвета морской волны.

— Этот прекрасный костюм, — застонала я, когда Лукас вынырнул на поверхность, смеясь и убирая волосы с глаз. И эти туфли — туфли! — на Лукасе была шикарная пара коричневых, сделанных в Италии туфель. Они побеспокоились о том, чтобы снять их, когда бросали его в бассейн?

Не то чтобы Лукаса это заботило. В действительности, он выглядел в полном восторге, когда вылезал из бассейна, схватив своего брата, Жиля, за локоть. Еще больше криков и смеха последовало, когда Лукас потянул Жиля к краю и боролся мгновение, но затем ему удалось столкнуть его вниз. Он сам оказался в воде второй раз, но не раньше, чем я заметила, что он, слава богу, был без туфель.

— Парни, — пробормотала я, качая головой, когда эти двое шуточно боролись в воде. Но Лукас выглядел таким счастливым, что я улыбнулась. Пару лет назад я смотрела в то же самое окно и рассуждала, что моя влюбленность в него никогда не перейдет во что-то большее, чем флирт — и вот я здесь, его жена, с кольцом и в свадебном платье... без трусиков.

Я улыбнулась. Может, я так и останусь.

#

— Я думала, что французские мужчины более утонченные, чем это, — я протянула Лукасу полотенце, когда он пожал плечами в своем мокром пиджаке.

— Они такие и есть, — Жиль подтянулся к краю бассейна и похлопал Лукаса по плечу. — Но он наполовину американец. И он начал эту традицию на моей свадьбе, так что заслужил это.

Я также протянула полотенце и Жилю, с сочувствием качая головой.

— Полагаю, так и было.

Лукас улыбнулся, когда вытер лицо и встряхнул головой как мокрый щенок. Я не могла перестать улыбаться от того, каким он был очаровательным, несмотря на то, что его волосы свисали ему на лицо. Особенно, когда его волосы свисали на лицо. Когда я наблюдала за тем, как он пытается вытереть себя, я вспомнила ночь, когда мы впервые встретились, то, как я сморщила нос на его неряшливые волосы и небритое лицо. Но даже тогда, мне нравилась доброжелательность его улыбки и теплота во взгляде.

И форма его задницы. Она мне тоже понравилась.

В действительности, мне нравилась она прямо сейчас. Его мокрая одежда облегала его подтянутое тело.

— По крайней мере, ты снял ботинки.

— Не я, Жан-Поль снял их, перед тем как они сбросили меня.

— Благослови, Господь, Жан-Поля. Но бедный твой костюм, — застонала я.

— Да, не уверен, что он выжил. — Лукас поднял пиджак, с которого стекала вода, и мои глаза поймали отблеск на его пальце — обручальное кольцо. Не думая, я вытянула руку и провела большим пальцем по гладкой платине.

Мое горло неожиданно стянулось, мое зрение стало размытым из-за слез. Как нелепо — я не плакала даже на церемонии, и теперь готова разреветься?

— Эй. — Лукас опустил свою руку и обнял меня другой, притягивая ближе и прижимаясь своими губами к моему лбу. — Ты в порядке? Не злишься? Жених, брошенный в бассейн, вероятно, не был в свадебном списке.

Я фыркнула.

— Нет, глупенький. Я не злюсь. Я просто увидела твое кольцо и поняла, как счастлива. Церемония прошла так быстро, и у меня даже не было времени осознать это — я имею в виду, на самом деле осознать, что мы женаты. Женаты.

— Так и есть. — Его голос надломился, и он сжал меня крепче. — И я никогда не был так счастлив.

— Я тоже. — Рассмеявшись, я отстранилась от его мокрого тела. — Но если ты хочешь обнимать меня, может, сходишь переоденешься сначала.

Он изучал меня мгновение, и я могла увидеть, как в его глазах возрождается огонь.

— Я переоденусь, но, когда вернусь, мы со всеми попрощаемся. К черту час.

Черт. Я даже не сказала ему, что не надела нижнее белье.

— Правда?

— Да, я покончил с тем, чтобы делиться тобой, жена.

Ухмыльнувшись, я задалась вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем бабочки перестанут трепетать у меня в животе от того, что он меня так зовет.

— Я и не против. Я подожду здесь.

Я немного смешалась с толпой, болтая с гостями и танцуя с друзьями, пока не увидела, как ко мне по гравийной дорожке идет Лукас, с каждым его шагом мое желание нарастало. Он был одет в свободную белую рубашку, не застегнутую на верхние пуговицы, бежевые льняные штаны и выражение его лица гласило: «Попрощайся со всеми, принцесса, свадьба окончена». Он взял мою руку в свою и прошептал мне на ухо:

— Время пришло.

Я улыбнулась.

— Только дай мне пожелать доброй ночи моим родителями и Эрин с Коко.

Мы начали прощаться со всеми, обнялись, поцеловали всех, приняли пожелания от друзей и семьи и получили много пошлых шуток и подергивания бровями от Эрин, Коко и Ника. Еще раз поблагодарив Генри и Жан-Поля за то, что предложили их прекрасную виллу для свадьбы, мы покинули толпу и прошмыгнули в дом. Когда мы достигли основания большой каменной лестницы, Лукас потянул меня за руку.

— Дай мне секунду, — он поцеловал меня в щеку. — Я хочу взять кое-что с кухни, ведь я знаю, как только мы окажемся в нашей комнате, я не захочу покидать ее остаток ночи, — наклонившись ближе, он сказал: — И не позволю тебе выйти из моего поля зрения.

Я захихикала.

— Что ты собираешься сделать, связать меня?

Его глаза заблестели, пальцы сильнее сжались на моем предплечье.

— Не соблазняй меня.

Боже. На мгновение я развлекалась фантазией о том, как Лукас пристегивает меня наручниками к изголовью кровати в моем свадебном платье, хотя шелк был более в его стиле, чем металл. Но эта идея имела свою привлекательность. Я наблюдала, как он исчез в обеденной комнате, мои руки сжались в кулаки. Я не могла дождаться заполучить его голым — моего мужа. Моего мужа.

Как я могла думать о том, чтобы провести свою жизнь с кем-то другим? Иногда это изумляло меня — как близка я была к тому, чтобы потерять шанс быть с Лукасом. Что если бы я не села на тот самолет? Если бы не забрела в тот бар той ночью? Если бы он не работал за кого-то другого не в свою смену? Это было невероятно, насколько жизнь была открыта для случая, слепая удача неловких дураков — вот почему иметь план всегда было хорошей идеей.

Когда Лукас вышел из-за угла и улыбнулся мне, я составила план на ночь:

1. Подняться в нашу комнату.

2. Соблазнить мужа нижним бельем.

3. Заниматься сексом.

Да, этого уже было довольно много.

Иногда простота хороша.

— Готова? — он нес бутылку шампанского и два бокала, но предложил мне свою руку, чтобы подняться по лестнице. — Ранее я попросил их принести лед в нашу спальню. Но если его там нет, я не буду переживать.

— Я тоже. — Скользнув одной рукой под его локоть, я держала свое платье другой, когда мы поднимались. — Сейчас мне на все плевать, кроме того чтобы остаться с тобой наедине. — На секунду я склонила свою голову ему на плечо. — Такое чувство, что это было так давно.

— Так и есть. Слишком долго. — Мы достигли вершины лестницы и двинулись по коридору к своей спальне. — Но мы все наверстаем.

Мне тоже нравился этот план.

Лукас открыл дверь нашей спальни и остановился, пропуская меня первой. Я сразу заметила свечи — ранее их не было, но сейчас были десятки свечей цвета слоновой кости разнообразной формы и высоты на каждой плоской поверхности комнаты. Я ахнула от того, как комната переливалась в мягком, теплом свете.

— О боже мой, так красиво, — прошептала я, разворачиваясь, чтобы осмотреть все.

Лукас закрыл дверь за нами и поставил бокал на комод.

— Я рад, что тебе нравится.

— Мне очень нравится. Спасибо. — Я прошла в ванную и увидела, что свечи расставлены и на поверхности раковины и ванной. Ммм, у меня были приятные воспоминания о нахождении в этой ванной с Лукасом. Немного громкие воспоминания — мой голос действительно становился громче от этих плиток.

— Милый, — сказала я, смотря на окно за мной. Оно все еще было открыто. — Думаешь, мы должны закрыть окно?

Ухмылка растянулась на его губах, когда он убрал фольгу с верхней части бутылки и начал раскручивать проволоку.

— Чтобы мы не нарушили тишину?

Мои щеки покраснели.

— Гм. Я точно не тихая. Ты знаешь это.

— Я каждый день благодарю за это Господа. — Затем он развернул бутылку и начал вытаскивать пробку, она вылетела с громким хлопком, и он закричал: — О боже мой, я люблю Париж!

Я застонала, как я была смущена, что на самом деле выкрикнула это во время секса в нашу первую ночь с Лукасом.

— Иисус, ты когда-нибудь перестанешь мне это припоминать?

Его щеки тряслись от смеха, когда он сказал:

— Никогда.

Я тоже улыбнулась, когда пошла к окну, закрыла его и задернула шторы.

— Я правда люблю Париж, и ты это знаешь. Можем мы провести там пару дней, прежде чем поедем домой?

— Мы можем сделать все, что ты захочешь. — Он протянул мне бокал, полный золотистых пузырьков. — Ты хочешь Париж? Ты получишь Париж. Ты хочешь на пляж в Турцию? Ты получишь пляж в Турции. Ты хочешь проехать на верблюдах в Марокко? Ты получишь верблюдов в Марокко.

Я ухмыльнулась.

— Я хочу все это. Но слишком истощена от всей этой свадебной суеты, и поэтому не хочу большое путешествие. Париж с тобой — рай для меня.

— Тогда Париж.

— И давай делать то, что мы делали, когда познакомились.

— Ты имеешь в виду постоянный секс? Мне это подходит.

— Нет! Я имею в виду, да, конечно, но также посещать места, как Пер-Лашез или музей Родена. Ты снова будешь моим гидом, — сказала я счастливо, — а в моей голове будут грязные мысли о тебе.

— У меня тоже очень много грязных мыслишек о тебе, поверь мне.

— И вот почему нам так хорошо вместе, — я чокнулась с ним своим бокалом. — Муженек. — Мы выпили, пузырьки щекотали мой язык и горло.

— Муж. — Лукас покачал головой. — Я все еще не могу к этому привыкнуть.

— И я, — призналась я. — Но мне нравится говорить это. — Наши глаза встретились, между нами разгоралось желание. Мое платье ощущалось тяжелым и горячим. — Думаешь, здесь не будет слишком жарко с закрытым окном? — На вилле не было системы кондиционирования.

Лукас пожал плечами, поставил свой бокал и потянулся ко мне.

— Если будет, то мы снова его откроем. Мне плевать, кто нас услышит. — Он поцеловал меня, обнял за талию, его язык искал мой, холодный и покалывающий от шампанского. Когда поцелуй стал более возбуждающий и интенсивный, желание от него направилось прямо к моему лону, и потребность запульсировала у меня между ног.

— Хочешь помочь мне снять платье? — прошептала я. Поставив свой бокал на комод рядом с его, я отвернулась от него, чтобы он мог развязать шнуровку и расстегнуть крючки на нижней части моей спины. Он быстро сделал это и стянул лямки с моих плеч, поймав платье своими руками.

— Я люблю твою спину, — сказал он, целуя каждую лопатку, затем каждый позвонок, опускаясь ниже по моей спине. Мурашки появились на моих руках, а грудь изнывала от того, чтобы к ней прикоснулись. Лукас прижался ближе ко мне, и я могла ощущать, что он становится тверже, его эрекция упиралась в мой копчик. Я завела руку назад и потерла его через штаны, мое дыхание участилось, когда он стал толще и длиннее под моей ладонью.

Он мягко застонал:

— Нам лучше снять это платье. Еще минута, и я просто снова возьму тебя в нем. — Пригнувшись, он опустил платье, и я вышла из него. — Ты не надела нижнее белье? — сказал он в неверии.

Я улыбнулась ему.

— Нет, с тех пор как я встретила незнакомца на лестнице.

Он выпрямился, его голодные глаза путешествовали вверх и вниз по моему телу, от моих пяток до волос.

— Незнакомца, ха?

— В нем было что-то знакомое. Он очень хорошо знал мое тело. — Я подобралась ближе к нему, запустила свою руку ему между ног и прошептала в его ухо: — И его член был невероятен — такой большой и толстый. Он так жестко оттрахал меня у стены...

— Да? — голос Лукаса был тихим и хриплым. — Тебе нравится, когда тебя трахают жестко?

— Да. Жестко и глубоко. — Под моими руками я ощущала, как его член дернулся, и я подумала, что мне лучше повесить мое платье и переодеться в свое новое нижнее белье, прежде чем все выйдет из-под контроля. Я знала, как быстро Лукас может закипеть — и как быстро он может заставить меня сделать то же самое. — Я должна повесить платье, малыш. И затем мне нужно несколько минут, чтобы переодеться в твой сюрприз.

— Нет. — Он бросил платье на скамейку у подножья кровати и сгреб меня в охапку. — Больше никаких ожиданий.

— Что? Я думала, ты сказал, что я стою того, чтобы подождать, — протестовала я, пока он нес меня в кровать.

— Ты стоишь этого, любимая. И ты заслуживаешь мужчину, который будет ждать всю ночь. — Он бросил меня на кровать и навис надо мной. — Но я не тот мужчина.

Но у меня было белье для первой брачной ночи, я хотела поспорить, но когда его рот оказался у моей груди, и его пальцы скользнули между моих ног, я перестала думать о том, что хотела надеть и думала только о том, что хотела снять — например, все, что было надето на Лукасе.

— Видишь? — прошептал Лукас, легко скользнув в меня, сначала одним пальцем, а затем двумя. — Ты тоже не хочешь ждать. — Его язык кружил вокруг одного твердого, розового соска, прежде чем он взял его в свой рот и всосал.

Я застонала, изогнув спину и запустив пальцы в его волосы.

— Нет, я не хочу ждать. Я просто хочу... ох! — я ахнула, когда он укусил меня, но застонала в удовольствии, когда он провел по укусу своим теплым, влажным языком. — Я просто хотела, подарить тебе кое-что красивое, на что ты мог бы смотреть.

Он поднял голову.

— Нет ничего красивее, чем то, что сейчас напротив меня. Только ты, твоя кожа, твое тело. Каждый сантиметр тебя. — Он провел дорожку из поцелуев по моему животу и раздвинул мои бедра, заставляя мои внутренности дрожать. — Позволь мне попробовать тебя.

— Да. — Прошептала я, когда его язык коснулся моего лона. — Да, — я прошептала, когда он кружил по моему клитору, вызывая восхитительные ощущения. — Да, — я прошептала, когда он слегка щелкнул по нему языком, прежде чем всосал его в свой рот. — О боже, так хорошо. — Я держала свои руки в его волосах, удерживая его рот там, где я хотела; моя потребность увеличивалась с каждой прошедшей секундой. — Я люблю твой рот на мне, — сказала я, глядя на его кудрявые волосы между моих ног. — Я люблю, когда ты трахаешь меня своим языком. — Он застонал, толкнувшись бедрами в кровать.

— Лукас, я хочу тебя внутри. Сейчас. — Я сжала его волосы в своих руках и потянула его вверх. Я была на грани оргазма, но хотела подождать его.

Мои пальцы возились с пуговицами на его рубашке, и наконец расстегнули ее. Я потянула за нее, и он переместил свой вес на колени, чтобы сдернуть рубашку и бросить ее на пол. Его брюки и нижнее белье последовали за ней, и мгновение спустя его тело накрыло мое, и он скользнул в меня.

Когда я посмотрела на него, мое сердце забилось быстрее, я подумала о том, как мне повезло, что этот великолепный мужчина дал мне сегодня брачные клятвы. Да, свадьба была всем, о чем я мечтала, и все прошло идеально, но если я забуду вкус шампанского или звуки гитары или запах воздуха, мне будет все равно. Потому что у меня есть это, на всю жизнь. Чувство того, как я открылась ему, чувство наполненности им. Когда он двигался надо мной, его бедра вбивались в меня медленно, но глубоко, и я обернула ноги вокруг него и убрала его волосы с лица.

— Я люблю сегодняшний день. Но я хотела сбежать, ты знаешь. Все что я когда-либо хотела — прямо здесь.

— Я знаю. Но сегодняшний день сделал тебя счастливой. А видеть тебя счастливой — значит для меня все.

Я улыбнулась.

— Я полагаю, что у тебя сейчас есть все, потому что в данный момент я безумно счастлива.

— Так и есть, — прошептал он, раскачиваясь во мне в более ускоренном темпе. — Я у меня есть все — даже жена.

— О боже... я люблю... быть твоей женой. — Мои руки двинулись к его бокам, и я притянула его крепче к своему телу, приподнимая свои бедра, чтобы принять его глубже, почувствовать давление и сокращения там, где я нуждалась в этом. — Я люблю все... особенно... это. Особенно...

— Мой член? — Лукас закончил за меня, трахая меня жестче и быстрее.

Я исступленно рассмеялась — на шутку, на то, как он читал мои мысли, и как он заставлял меня еще сильнее влюбиться в него, хоть это и казалось невозможным.

И затем слова были потеряны, когда наши тела заговорили на своем языке, вздохами, ахами и бессвязными криками удовольствия, когда подводили друг руга к грани восторга, а затем за ее пределы.

Во Франции оргазм называли «la petite mort», что буквально можно было перевести как «маленькая смерть». Когда Лукас рассказал мне это, я оспорила это, наоборот, я никогда не чувствовала себя более живой, чем когда получала оргазм с ним.

— Не то чтобы это что-то убивает, — объяснил он. — Это больше как... как что-то от тебя. Какой-то элемент жизненной силы или энергии, и вот почему после приходит такое истощение.

Я определенно могла понять это.

Но этой ночью, нашей брачной ночью — ночью множества маленьких смертей, позвольте мне признаться — я начала понимать эту фразу на другом уровне. У меня и до этого были тысячи блаженных оргазмов с Лукасом, но почему-то теперь, когда мы были охотно и навсегда связаны друг с другом, это ощущалось по-другому. Каким-то образом, я дала более глубокую оценку обмену близостью — мы отдавали друг другу что-то большее, чем просто удовольствие, что-то даже большее, чем любовь. То, что глубже, чем на плоти и костях, глубже разума и сердца. Кусочек души?

Возможно.

Я не знала, верила ли в родственные души, судьбу или в человека, который предназначен тебе каким-то космическим или волшебным образом. Но когда я думала, что где-то внутри моей души есть кусочек Лукаса, и я держу его там, я была полностью умиротворена — для меня это был рай.

Так, если я должна умереть, чтобы получить это, то сделаю это охотно. Тщательно. И надеюсь, часто.

Эти французы действительно знают свое дело.