Переплетаясь с тобой (ЛП)

Глава 17

Гидеон не появился в Tableau One.

В некотором смысле я была благодарна, потому что не хотела, чтобы Бретт думал, что я планировала

создать барьер между нами. Несмотря на его давние надежды на наши отношения, Бретт был тем, кто важен для меня в прошлом, и, если возможно, я хотела иметь с ним дружеские отношения. Но меня беспокоила мысль о том, что думал и чувствовал Гидеон.

Я заказала свой ужин, но была слишком встревоженной, чтобы есть. Когда Арнольдо Риччи остановился, чтобы поприветствовать меня, выглядя очень бодро и привлекательно в своем белом халате шеф-повара, я почувствовала себя неуютно от того, настолько отличная еда все еще оставалась на моей тарелке.

Знаменитый шеф-повар был другом Гидеона. Гидеон был нелегальным партнером в Tableau One, и именно по этой причине я выбрала этот ресторан. Если у него были какие-то сомнения насчет того, как пройдет ужин с Бреттом, то он мог спросить людей, которым доверял. Конечно, я надеялась, что Гидеон доверяет достаточно, чтобы верить мне, но зная наши отношения, остается

много вопросов, и наше взаимное собственничество — было одним из них.

— Как приятно видеть тебя, Ева, — сказал Арнольдо с его прекрасным итальянским акцентом. Он чмокнул меня в щечку, затем выдвинул один из пустых стульев за нашим столом и сел.

— Арнольдо фанат «Шесть девятых», — я пояснила. — Он был на концерте со мной и Гидеоном.

Бретт уныло скривил свои губы, когда двое мужчин пожали руки.

— Приятно познакомиться. Вы видели оба шоу?

Ну, конечно же, он имел в виду драку с Гидеоном, Арнольдо это понял.

— Я видел. Ева важна для Гидеона.

— Она также важна и для меня, — сказал Бретт, схватившись за морозную кружку с пивом Nastro Azzurro.

— Ну, тогда хорошо — улыбнулся Арнольдо — Che vinca il migliore. Пусть победит сильнейший.

— Ауч. — я откинулась на стуле. — Я никакой-то там приз. Или же я должна сказать: я вовсе не приз.

Арнольдо бросил на меня скептический взгляд. Очевидно, он был полностью со мной не согласен. Я его за это не винила: он видел, как я поцеловала Бретта и какой эффект это возымело на Гидеона.

— Что-то не так с твоей едой, Ева? — спросил Арнольдо. — Если бы тебе понравилось, твоя тарелка была бы уже пуста.

— Вы подаете достаточно большие порции. — Отметил Бретт.

— И Ева большой едок.

Бретт посмотрел на меня.

— Ты?

Я пожала плечами. Заметил ли он, как мало мы знали друг о друге?

— Это один из моих недостатков.

— Не для меня, — сказал Арнольдо. — Как прошла съемка видео?

— Я думаю, все прошло хорошо — отвечая, Бретт вглядывался в мое лицо.

Я кивнула, не желая портить столь знаменательный момент для группы. Что сделано, то сделано. Я не могла обвинять намерения Бретта, только их выполнение.

— Они хороши на пути к мировой славе.

— И я могу сказать, что давно это знаю, — Арнольдо улыбнулся Бретту. — Я купил твой первый сингл на iTunes, когда он еще был единственным.

— Спасибо за поддержку, чувак, — сказал Бретт. — Мы бы не сделали этого без наших фанатов.

— Вы не смогли бы сделать этого, если бы не были так хороши, — Арнольдо взглянул на меня. — Ты ведь будешь десерт, правда? И еще вина.

Как только Арнольдо откинулся на спинку стула, я поняла, что он намерен исполнять роль сопровождающего.

По его кривой улыбке Бретта я могла сказать, что он тоже это уловил.

— Кстати, — начал Арнольдо. — Как дела у Шауны?

Я мысленно вздохнула. Как минимум, Арнольдо был няней, которой весело наблюдать за всем.

Наемный водитель Бретта высадил меня около моих апартаментов немного после десяти. Я пригласила Бретта, потому что у меня не было других вариантов, дабы избежать этого и не показаться грубой.

Он воспринял присутствие системы безопасности здания с некоторым сюрпризом, так же как и ночного швейцара, и стойку регистрации.

— Должно быть у тебя достаточно прибыльная работа. — сказал он, пока мы шли к лифтам.

Стук каблуков по мрамору следовал за мной.

— Ева!

Я съежилась при звуке голоса Дианы.

— Это репортер, — прошептала я, прежде чем обернуться.

— Это плохо? — обратился он ко мне.

— Привет, — ее темные глаза осмотрели Бретта с головы до ног, и затем она сунула ему свою руку.

— Бретт Клайн, так? Диана Джонсон

— Приятно познакомиться, Диана, — сказал он, повёдшись на ее очарование.

— Что я могу для вас сделать? — спросила я, когда они пожали друг другу руки.

— Извините, что прерываю ваше свидание. Я и не догадывалась, что вы двое снова вместе, пока не увидела вас на мероприятие Видал. — она улыбалась Бретту. — Я так понимаю, что нет никакого вреда от ссоры с Гидеоном Кроссом?

Брови Бретта поднялись.

— Ты поставила меня в тупик.

— Я слышала, как ты и Кросс обменялись несколькими ударами в качестве аргумента.

— У кого-то богатое воображение.

С ним поговорил Гидеон? Или же медиа-тренинги научили Бретта избегать подводных камней?

Я ненавидела то, что Диана была рядом все это время, наблюдая за мной. Или, точнее, наблюдая за Гидеоном.

Он был тем, на ком она зациклена. До меня добраться было проще.

Ее улыбка была ломанной.

— Плохие источники, я полагаю.

— Бывает, — сказал он легко.

Она вновь вернула свое внимание ко мне.

— Я видела Гидеона с тобой сегодня, Ева. Мой фотограф сделал несколько хороших снимков вас двоих. Я остановилась, чтобы попросить тебя о заявлении, но теперь, когда я вижу с кем ты, могла бы ты прокомментировать статус своих отношений с Бреттом?

Она направила вопрос на меня, но Бретт вмешался, усмехаясь и посылая ослепительную улыбку с ямочками.

— Я думаю “золотая” говорит за себя. У нас есть история и дружба.

— Это хорошая цитата, спасибо, — Диана съедала меня взглядом. Я пожирала ее в ответ. — Хорошо. Не буду вас задерживать. Я ценю ваше время.

— Конечно, — я поймала руку Бретта и потянула его. — Спокойной ночи.

Спеша с ним к лифтам, я не расслабилась, пока двери не закрылись.

— Могу ли я спросить, почему журналистка так заинтересована в том, с кем ты встречаешься?

Я взглянула на него. Он прислонился к перилам, его руки вцепились в доску по обе стороны от его бедер.

Поза была горячей, и он, несомненно, выглядел сексуален, но мои мысли были с Гидеоном. Мне очень хотелось побыть с ним и поговорить.

— Она завистливая и обиженная бывшая Гидеона.

— И это подвергает тебя какой бы-то ни было опасности? — я покачала головой.

— Не так, как ты, вероятно, думаешь.

Лифт прибыл на моем этаже, и я направилась к своей квартире, ненавидя, то, что я должна была идти мимо квартиры Гидеона. Чувствовал ли он себя также, когда проводил время с Корин? Отяжеленный чувством вины и беспокойством?

Я открыла дверь, и мне было жаль, что Кэри не болтается на диване. Отсутствовали даже признаки того, что мой сосед был дома: свет был выключен, что являлось самым верным показателем, его отсутствия. Он всегда оставлял свет на своем пути, когда был рядом. Нажав на выключатель, я обернулась вокруг, чтобы увидеть лицо Бретта, когда встроенные потолочные светильники осветили комнату. Я всегда чувствовала себя странно, когда люди впервые понимали, что у меня были деньги. Он смотрел на меня, нахмурившись.

— Моя зарплата это не покрывает. Оплачивает отчим. Пока, во всяком случае, — я пошла на кухню и кинула мой кошелек и сумку на барную стойку.

— Вы с Кроссом крутитесь в одних и тех же кругах?

— Иногда.

— Я так сильно тебе не подхожу?

Вопрос застал меня врасплох, хотя был вполне допустимым.

— Я не сужу о людях по их деньгам. Хочешь что-нибудь выпить?

— Неа, я в порядке.

Я махнула рукой в сторону дивана, и мы расположились там.

— К слову, видео тебе не понравилось, да? — сказал он, положа свою руку на спинку дивана.

— Я не говорила этого!

— И не нужно было. Я видел твое выражение лица.

— Это просто очень … личное.

Его зеленые глаза были достаточно горячими, чтоб заставить меня смутиться.

— Я ничего не забыл о тебе, Ева. Видео это доказывает.

— А все потому, что не так-то много и было, чтобы запоминать. — ответила я.

— Ты думаешь, я не знаю тебя, но я уверен, что видел тебя с такой стороны, с которой Кросс никогда не видел и не увидит.

— Все с точностью наоборот.

— Может быть, — признал он, тихо нажав пальцами на диванную подушку. — Завтра на рассвете я должен вылететь, но могу и следующим, более поздним рейсом. Поехали со мной. На выходных у нас два концерта в Сиэтле и Сан-Франциско. В воскресенье вечером ты можешь вернуться.

— Я не могу. У меня есть планы.

— После этого, на выходных мы будем в Сан-Диего. Приезжай, — его пальцы скользнули вниз по моей руке.

— Это будет как в старые времена, только еще с двадцатью тысячами людей.

Я моргнула. Каковы шансы, что мы будем дома в то же время?

— На следующих выходных я планирую быть в Сан-Диего. Только я и Кэри.

— Так что, мы развлечемся на следующей неделе.

— Встретимся. — исправила я, вставая следом за ним — Ты уходишь?

Он сделал шаг ближе.

— Хочешь, чтобы я остался?

— Бретт…

— Хорошо, — он выдавил печальную улыбку, и мое сердце немного ускорилось, — Мы увидимся на следующих выходных.

Мы вышли вместе через дверь.

— Спасибо, что пригласил меня с собой сегодня, — сказала я ему, чувствуя странное сожаление, что он уходит так скоро.

— Жаль, что тебе не понравилось видео.

— Мне понравилось, — я поймала его руку. — Правда. Ты проделал хорошую работу. Это просто

странно видеть себя изнутри, понимаешь?

Он обхватил щеку другой рукой и наклонился для поцелуя.

Я повернула голову, и вместо этого он потерся кончиком носа и скользнул по моей щеке. Легкий

аромат его одеколона, смешанный с ароматом кожи, дразнил мои чувства и пробудил воспоминания.

Ощущение его тела, стоящего так близко ко мне, было до боли знакомо.

Я когда-то была безумно влюблена в него и хотела, чтобы он чувствовал то же самое ко мне в ответ и теперь, когда он сделал, это ощущение было горько-сладким.

Бретт схватил меня за плечи и легко застонал, звук прошел вибрациями сквозь меня.

— Я помню это чувство, — прошептал он, его голос был глубоким и хриплым. — Внутри. Я не могу дождаться, чтобы почувствовать это снова.

Я дышала так быстро.

— Спасибо за ужин.

Его губы искривились около моей щеки.

— Позвони мне. Я позвоню тебе несмотря ни на что, но было бы здорово, если бы ты иногда звонила сама. Хорошо?

Я кивнула, и мне пришлось сглотнуть, перед тем, как сказать:

— Хорошо.

Ровно через мгновение после его ухода, я помчалась к сумке, чтобы проверить свой телефон. Новостей от Гидеона не было. Ни пропущенных звонков, ни смс.

Схватив ключи, я помчалась в его квартиру, но там было темно и безжизненно.

Как только вошла, я знала, что его не будет здесь даже без проверки украшенной стеклянной чаши, в которую он выкладывает содержимое своих карманов.

Чувствуя себя на спаде, я вернулась обратно на свое место. Я кинула ключи на стойку и направилась прямо в ванную принять душ.

Чувство раздражения никак не хотело уходить, даже когда я смыла с себя всю тяжесть и грязь жаркого дня в канализацию.

Я выдавила шампунь на голову и прокрутила весь день в своей голове, злость становилась больше в данный момент еще потому, что Гидеон куда-то делся, вместо того, чтобы быть дома со мной и решать проблемы.

И затем я ощутила его.

Смыв мыло с глаз, я повернулась и увидела его снимающего галстук, когда он входил в комнату. Он выглядел усталым и задумчивым, что обеспокоило меня больше, чем злость, которая была.

— Хей. — я поприветствовала его.

Он смотрел на меня во время того, как быстро раздевался, совершая методичные движения. Полностью обнаженный, он присоединился ко мне в душе, подойдя прямо ко мне и потянув меня в свои крепкие объятия.

— Хей, — сказала я снова, обнимая его в ответ — В чем дело? Ты расстроен из-за видео?

— Я ненавижу это видео, — сказал он прямо. — Я должен был уничтожить эту чертову вещь, когда понял, что песня о тебе.

— Прости.

Он отстранился и посмотрел на меня сверху вниз. Пар от душа медленно увлажнял его волосы.

Он был бесконечно сексуальнее, чем Бретт. И то, что он чувствовал ко мне, и то, что я чувствовала к нему в ответ, было бесконечно глубже.

— Корин позвонила в тот момент, когда видео закончилось. Она была…в истерике. Неконтролируема. Это касалось меня, и я уехал к ней.

Я сделала глубокий вдох, отбиваясь от вспышки ревности. У меня не было права чувствовать это, особенно после того времени, что я провела с Бреттом.

— Как все прошло?

Он нежно потянул пальцами мою голову назад.

— Закрой глаза.

— Поговори со мной, Гидеон.

— Я говорю. — смывая пену с моих волос, сказал он.

— Я думаю, что я понял, в чем проблема. Она принимала антидепрессанты, не в тех дозах, которые требовались ей.

— О, вау.

— Она должна была дать знать врачу, что они не работают, но она даже не представляла, что ведет себя странно. Для того чтобы она заметила и приняла это, мне пришлось разъяснять ей долгое время. Я выпрямилась и вытерла глаза, пытаясь остановить мое растущее раздражение из-за других женщин, которые монополизируют внимание моего мужчины. Я не могла дать ей скидку из-за ее проблемы, просто чтобы удержать Гидеона от проведения с ней времени. Он поменялся местами со мной, пройдя под брызгами душа. Вода текла вниз по его восхитительному телу, стекая по крепким, как скала мышцам.

— И что теперь? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Она увидится со своим врачом завтра, чтобы обсудить отступление от таблеток или переход на что-то другое.

— Ты планируешь пройти с ней через это? — жаловалась я.

— Она не под моей ответственностью, — его взгляд задержался на моем, говоря мне без слов, что он понял мой страх и беспокойство, и гнев. Так, как он всегда понимал меня. — Я сказал ей многое. Затем я позвонил Жиро, и поговорил с ним. Ему нужно приехать, чтобы позаботиться о своей жене.

Он потянулся за шампунем, который стоял на стеклянной полке с его остальными принадлежностями для душа. Он перенес свои вещи ко мне, в ту же минуту, как я дала согласие встречаться с ним, но так же снабдил свое место дубликатами моих ежедневных предметов.

— Она была спровоцирована, Ева. Диана приходила к ней этим вечером с фотографиями, которые она сделала с тобой и мной на видео ланче.

— Прекрасно, — пробормотала я. — Это объясняет, почему Диана была здесь сидя в засаде, поджидая меня.

— Серьезно? — промурлыкал он опасно, заставляя меня пожалеть Диану, но только на полторы секунды. Она копала себе славную могилу.

— Она, вероятно, сделала снимки, где ты у Коринн, и хотела позлить меня, — я перекрестила свои руку. — Она следит за тобой.

Гидеон наклонил свою голову обратно под струи воды, его бицепсы сгибались, когда он пробегал своими пальцами по своим волосам.

Он был таким грубым, сексуальным, красивым мужчиной.

Я облизала свои губы, пробуждаясь от его вида, несмотря на раздражение из-за его бывших. Я сократила расстояние между нами и сжала часть его тела ладонью. Затем я пробежалась своей рукой по его груди. Простонав. Он посмотрел вниз на меня.

— Я люблю твои руки на мне.

— Это хорошо, потому что я не могу держать свои руки далеко от тебя.

Он коснулся моей щеки, его глаза излучали нежность. Он посмотрел на меня, выискивая во мне трахни-меня взгляд. Не думаю, что у меня он был. Я хотела его, это никогда не останавливалось, но я просто хотела насладиться нахождением рядом с ним. Словом, это было трудно, когда он занимал все мои мысли.

— Мне нужно это. — сказал он. — Быть с тобой.

— На нас свалилось слишком многое, тебе не кажется? Мы не можем взять перерыв. Если не одно, так другое. — Я кончиками пальцев пробежались по твердым как скала мышцам его живота. Желание гудело между нами, и это замечательное чувство быть рядом с кем-то, кто был настолько дорог и необходим. — Мы ведь неплохо справляемся, правда?

Его губы коснулись моего лба.

— Я бы сказал, что мы очень хорошо справляемся. Но я не могу дождаться момента, когда завтра увезу тебя. Ненадолго сбежать от всего и ото всех, наслаждаться только друг другом. Я улыбнулась, прибывая в восторге от этой мысли.

— Я тоже не могу этого дождаться.

Я проснулась, когда Гидеон выскользнул из моей кровати.

Моргая, я заметила, что телевизор включен, хотя звук приглушен. Я заснула свернувшись калачиком с ним, наслаждаясь нашим временем наедине после всех часов и дней, которые мы были вынуждены тратить раздельно.

— Ты куда? — прошептала я.

— В кровать — он коснулся моей щеки. — Я ужасно устал.

— Не уходи.

— Не проси меня остаться.

Я вздохнула, понимая его страх. — Я люблю тебя.

Склонившись надо мной, Гидеон прижался губами к моим. — Не забудь положить свой паспорт.

— Не забуду. Уверен, что я больше ничего не должна взять с собой?

— Ничего, — он поцеловал меня снова, его губы цеплялись за мои.

Затем он ушел. Я ушла, потому что у меня не было выбора, но мне это не нравилось. Гидеон пошел со мной на перехват моей мамы, я посмотрела на него, позволяя увидеть беспокойство на моем лице. Его глаза успокоили меня. Я увидела все туже скрытую силу и бескомпромиссный контроль, который я признала, впервые встретив его. Он мог справиться с Жиро. Он мог справиться с чем угодно.

— Наслаждайтесь обедом, — сказал Гидеон, целуя мою маму в щеку, перед тем как повернуться ко мне и поцеловать быстрым жарким поцелуем.

Я смотрела, как он уходит, и была встревожена, видя, с какой яростью Жиро следил за возращением Гидеона. Мама переплела руку с моей, привлекая мое внимание.

— Привет, — сказала я, пытаясь оттолкнуть мое беспокойство в сторону. Я хотела, чтобы она спросила, могут ли мужчины присоединяться к нам, так как не любит ничего больше всего, как проводить время с богатыми и красивыми мужчинами, но она не спросила.

— Ты и Гидеон пытаетесь постепенно разрешить ваши проблемы?

— Да.

Я взглянула на нее, перед тем как пройти к вращающейся двери, она выглядела более хрупкой, чем обычно, кожа бледная, а глазам не хватало прежнего блеска. Я подождала пока она присоединиться ко мне на улице, мой разум пытался приспособиться к изменению прохлады холла на изнуряющую жару и шум улицы.

Я улыбнулась Клэнси, пока он открывал заднюю дверь автомобиля.

— Привет, Клэнси.

Пока моя мама изящно скользнула на сиденье, он улыбнулся в ответ. По крайне мере, я думала, что это была улыбка, его рот немного дернулся.

— Как дела? — спросила я его.

Он оживлено склонился в ответ.

— А у Вас?

— Стараюсь.

— Вы будете в порядке, — сказал он, пока я скользнула на сиденье рядом с мамой. Его голос звучал более уверенно о том, что я чувствовала.

Первые несколько минут наш обед был заполнен неловким молчанием. Солнечный свет заполнил «Новое американское бистро», которое выбрала мама, что сделало волнение между нами еще более очевидным.

Я хотела, чтобы мама начала разговор, так она была единственной, кто хотел поговорить. У меня было много что сказать, но сначала я хотела знать, что было приоритетным для нее. Было ли это доверием, вставлять в мои Rolex подслушивающее устройство? Было ли изменой, что она обманывала Стэнтона с моим отцом?

— Очень красивые часы, — сказала она, смотря на новые часы.

— Спасибо. — Моя рука накрыла их, защищая. Часы были бесценными для меня, глубоко личными. — Гидеон купил их мне.

Она посмотрела на меня в ужасе.

— Ты не говорила ему о жучке, не так ли?

— Я рассказываю ему все, мам. У нас нет секретов.

— У тебя может и нет. Что насчет него?

— Мы единодушны. — Сказала я уверенно. — И становимся сильнее каждый день.

— О, — она кивнула, ее короткие кудри покачивались. — Это… прекрасно, Ева. Он может позаботиться о тебе.

— Он уже это делает так, как мне надо, без использования денег.

Губы моей мамы вытянулись от горечи. Обычно она не хмуриться, этого она старается избегать, чтобы защитить безупречную кожу.

— Не так легко освободиться от денег, Ева. Никогда не знаешь, когда и где они тебе понадобятся.

Раздражение медленно поднималось во мне. Она и так поставила деньги на первое место во всей своей жизни, не зависимо от того, как она горячо любила моего отца.

— Я не пытаюсь, — поспорила я. — Я просто не хочу позволить им править моей жизнью. И прежде чем, ты ляпнешь что-нибудь вроде: «Ох, тебе легко говорить так». Я могу гарантировать, если Гидеон потеряет все до последней копейки, я все равно буду с ним.

— Он слишком умен, чтобы потерять все. — Сказала она натянуто. — И если вы будете, так удачливы, то у вас никогда не случится ничего, что будет отягощать финансово.

Я вздохнула, раздраженная темой разговора.

— Мы никогда не столкнемся с этим лицом к лицу, сама знаешь.

Ее пальцы с прекрасным маникюром гладили столовый прибор.

— Ты зла на меня.

— Ты понимаешь, что папа любит тебя? Он так влюблен в тебя, что не может двигаться дальше. Я думаю, он никогда не женится. У него никогда не будет постоянной женщины, которая будет заботиться о нем.

Она с трудом сглотнула, и слеза скатилась по ее щеке.

— Не смей плакать. — Приказала я, склонившись вперед. — Речь идет не о тебе. Ты здесь не жертва.

— Я не имею права чувствовать боль? — Парировала она, ее голос был сильнее, чем я когда-либо слышала. — Я не имею права плакать из-за разбитого сердца? Я тоже люблю твоего отца. Я бы отдала все, чтобы он был счастлив.

— Ты не любишь его достаточно.

— Все что я сделала, было ради любви. Все. — Она невесело рассмеялась. — Боже мой… Меня изумляет, как ты до сих пор можешь оставаться со мной, имея такую низкую оценку обо мне.

— Ты моя мама, и ты всегда была на моей стороне. Ты всегда пыталась защитить меня, даже если шла неправильной дорогой. Я люблю тебя и папу. Он хороший мужчина, который достоин счастья.

Она нервно глотнула воды.

— Если бы не ты, я хотела, чтобы мы никогда бы не встречались. Тогда мы оба были бы счастливее. Но я ничего не могу сделать.

— Ты могла быть с ним. Сделать его счастливым. Ты, кажется, единственная женщина, которая может.

— Это невозможно. — Прошептала она.

— Почему? Потому что он не богат?

— Да. — Ее рука потянулась к горлу. — Потому что он не богат.

Отвратительная честность. Мое сердце упало. Такой мрачный взгляд в ее глазах я никогда не видела прежде. Что заставляло ее нуждаться в деньгах так отчаянно? Узнаю ли я когда-то или пойму?

— Да, но ты богата. Этого не достаточно?

После трех разводов, она накопила миллионы.

— Нет.

Я смотрела, на нее, не веря.

Она отвернулась, ее трехкратные бриллианты в серьгах гвоздиках ловили свет, сверкая цветами радуги.

— Ты не понимаешь.

— Тогда объясни мне, мама. Пожалуйста.

Она повернулась ко мне.

— Может однажды. Когда ты не будешь обижена на меня.

Опираясь на спинку стула, я чувствовала, как поступает головная боль.

— Отлично. Я расстроена, потому что я не понимаю, и ты не хочешь мне рассказать, поэтому я расстроена. Мы идем в никуда.

— Прости, дорогая. — Выражение ее лица умоляло. — То, что произошло между мной и твоим папой.

— Виктор. Почему ты никогда не называешь его по имени?

Она вздрогнула.

— Как долго ты будешь наказывать меня? — спросила она спокойно.

— Я не пытаюсь наказать тебя. Я просто не понимаю.

Было сумасшествием сидеть в залитом светом, переполненном людьми месте, и разбираться в личном дерьме. Я хотела, чтобы вместо этого она отвезла меня домой, который делила со Стэнтоном. Но я догадывалась, что она хотела резервный запас аудитории, чтобы удержать меня от полной потери терпения.

— Слушай, — сказала я, чувствуя усталость, — Кэри и я собираемся выехать из квартиры, снять что-то самостоятельно.

Плечи моей мамы выпрямились.

— Что? Почему? Не будь безрассудной, Ева. В этом нет необходимости.

— Все же, есть. Натана нет. Я и Гидеон хотим проводить больше времени вместе.

— Какое это отношение имеет к переезду? — Ее глаза наполнились слезами. — Прости меня, Ева. Что я еще могу сказать?

— Это не из-за тебя, мам. — Я убрала мои волосы за ухо, ерзая, потому что слезами она всегда добивалась своего от меня. — Хорошо, если честно, мне странно жить в месте, которое оплачивает Стэнтон, после того, что случилось между тобой и отцом; но более того я и Гидеон хотим жить вместе. Имеет смысл начать все с чистого лица.

— Жить вместе? — Слезы мамы мастерски исчезли. — Перед браком? Ева, нет. Это может быть ужасной ошибкой. Как насчет Кэри? Вы возьмете его в Нью-Йорк вместе с собой?

— И он останется со мной. — Я не сказала ей, что еще не преподнесла идею Кэри в виде Гидеоне в качестве соседа, но я была уверена, что он согласится. Я буду рядом больше времени, и делить ренту на троих было бы легче. — Мы будем жить втроем.

— Ты не будешь жить с мужчиной, таким как Гидеон Кросс, если не выйдешь за него замуж. — Она наклонилась вперед. — Ты должна доверять мне в этом. Дождись кольца.

— Я не спешу выйти замуж. — Сказала я, пока мой большой палец гладил заднюю часть моего кольца.

— О, мой Бог. — Моя мама покачала головой. — Что ты говоришь? Ты любишь его.

— Это слишком рано. Я еще слишком молода.

— Тебе 24. Прекрасный возраст. — Решительность подняла дух моей мамы. На этот раз это не беспокоило меня, потому что это восстановило частично ее душу. — Я не позволю тебе разрушить это, Ева.

— Мам.

— Нет. — Ее глаза наполнились блеском. — Поверь мне и не спеши. Я разберусь с этим.

Дерьмо. Это не было обнадеживающим, когда она была на стороне Гидеона, аргументирующего за брак, а не на моей.