Перерождение

Глава 18. Схватка

Со всей доступной мне сейчас скоростью я вскочила на ноги, шипя нечто невнятно-матерное от жжения в счесанных ладонях и коленях, и метнулась прочь, только для того чтобы понять: находимся мы в каком-то тупике, рядом с мусорными баками. Очевидно, какой-то задний двор клуба, окруженный с трех сторон кирпичной стеной метра два с половиной высотой и запертыми глухими воротами – с последней, четвертой.

– Да что же тебя к помойкам-то так тянет, дворняга ты долбаная? – пробормотала, пятясь и сбрасывая по ходу туфли на огроменных каблуках, пока не уперлась спиной в стену. Огляделась еще раз со смесью паники и тоски. Никакого шанса, что как-то смогу перебраться через эту преграду – я ведь не чертов человек-паук или там прыгучий кузнечик. Вот так и придет мне конец в этом вонючем закоулке, пока скотина Риэр развлекается буквально в десятке метров от меня. Эх, лучше и правда пошла бы его искать и обломала в очередной раз, хоть на душе стало бы приятно от осознания, что сделала этому кинувшему меня на произвол судьбы козлу маленькую, но гадость.

– Некуда бежать, – ухмыльнулся одноглазый, торопливо снимая рубашку. Еще и запачкаться, видно, боится.

– А кто сказал, что я бегу? Прошлый раз совсем не я убегала. – Проглотив свой страх, нащупала в кармане отвертку и прикинула свои шансы. Ну, похоже, их не слишком много. Собственно, никаких. Интересно, если я стану голосить что есть сил, хоть кто-то услышит и поможет?

– Орать бесполезно. Даже если тебя услышат, то помочь не успеют, – ответил на мой незаданный вопрос агрессор, успевший уже раздеться до трусов.

Остроумный или вообще хоть какой-то ответ на ум не шел, так что выходит – помирать мне, так и не сразив мерзавца своим неповторимым сарказмом.

– А я думал, придется пару дней тебя за собой потаскать, пупс, пока он на тебя выйдет, но с тобой все не по плану! – раздался откуда-то сверху голос Риэра, напугав меня до икоты, даже сильнее, чем появление моего предполагаемого убийцы. И снова никакой подходящей колкости на ум не пришло, только и выдохнула со смесью гнева и облегчения.

Почти голый «пират» вскинул голову и предупреждающе зарычал, сделав в мою сторону несколько шагов. Больше всего мне хотелось завизжать по-девчоночьи и рвануть от него, пусть даже это означало бегать тут по кругу, но откуда-то пришло понимание, что паника приведет только к немедленной атаке. Ты бежишь – хищник преследует, закон жизни, однако. Поэтому я просто стала плавно и неторопливо скользить вдоль стены, увеличивая дистанцию. Тем более что мужчинам, кажется, было немного не до меня.

– Ты смеешь на меня скалиться, Муратик? Совсем страх потерял или попутал что-то в этой жизни? – с немного чрезмерно подчеркнутым изумлением спросил Риэр, и теперь я смогла разглядеть прямоугольник темного окна на уровне третьего этажа и силуэт сидящего на подоконнике, свесив наружу ноги, мужчины.

– Не называй меня так! – рявкнул презрительно-ласкательно обозванный «Муратиком» и явно в ярости повернулся от меня к альфе, что не могло не радовать. – Мое новое имя Ипиго, и плевать я хотел на твой статус и на других альф! Вы теперь ничто, самодовольные ничтожества, которым очень скоро укажут их место!

С эпитетами, данными одноглазым властным засранцам, я была полностью согласна, но, само собой, поддерживать его правоту вслух не собиралась. Меньше надо отсвечивать, и авось они тут в пылу своих иерархических разборок обо мне забудут. Я пристально присмотрелась к воротам, прикидывая величину щели между железным полотном и землей и собственные размеры. Протиснусь или нет?

– Ух ты! И кто же это такой грозный? – фыркнул Риэр и, оттолкнувшись, прыгнул вниз, мягко приземлился, лишь кратко коснувшись асфальта кончиками пальцев одной руки, тут же выпрямился и брезгливо затряс ими. А я, между прочим, на этом стою. Босиком!

Среагировав на его появление во дворе, одноглазый рыкнул и метнулся в мою сторону, но Риэр молниеносно встал у него на пути и отбросил. Самого перемещения альфы я и не увидела. Только он стоял у противоположной стены, и вот уже его широкая спина прямо перед глазами, а мой почти убийца летит и врезается лопатками в кирпичную кладку с глухим стуком, будто состоит совсем не из плоти, а сделан из дерева. Буратино-переросток, блин. Если бы меня, да и любого нормального человека так вмазали в стену, то подняться был бы уже не вариант, да, пожалуй, и выжить тоже, а одноглазому хоть бы что. Спустя долю секунды он уже снова был на ногах и стремительно обходил Риэра слева, похоже, примериваясь, как через него добраться до меня. И от этой его жуткой целеустремленности и неубиваемости мне стало окончательно страшно.

– Рейчик, прикончи его уж как-нибудь! – заныла я, наверняка звуча ничуть не лучше той же Милы. – Обещаю, я тебе за это больше никогда в жизни дерзить не стану!

– Заткнись, пупс, ты меня отвлекаешь! – огрызнулся альфа, неотрывно отслеживая движения противника, который теперь стал расхаживать перед нами туда-сюда, словно выискивая лучший угол для нападения. – И, кстати, не стоит давать обещаний, которые ты в принципе не способна выполнить.

– Уйди, Риэр! – потребовал Мурат-Ипиго. – Я не хочу тебя убивать. Ты со временем можешь понять и принять все, что грядет. Именно ты, в отличие от тупых других альф, чья участь жалкая уже предначертана.

– Муратик, а ты, часом, не обдолбался, щенуля? Говоришь как помороженный, убийством мне грозишь. Ты! Мне! – насмешливо и высокомерно ответил Риэр и сложил на груди руки, будто вообще не воспринимал одноглазого за противника, достойного его высочайшего внимания, но я видела, как напряжена его спина, и взгляда он не отводил.

– Уйди! – Голос одноглазого сломался и стал грубее, он странно сгорбился и стал опускаться к земле. – Последний шанс! Сдохнешь ни за что!

Да как же! Я себя «ничем» не считаю! Я у себя одна такая!

– Ты и с девчонкой размером с воробья не смог справиться, неудачник, – поддел его альфа, – куда тебе на меня рыпаться, Муратик!

– Ты хоть представляешь, как это больно, когда тебе в глаз ножом тычут! – заорал тот оскорбленно и плюхнулся на четвереньки.

– Ну, это тебе цветочками покажется, обещаю! – фыркнул Риэр.

И без того монотонно моросивший до этого противный осенний дождь хлынул с новой силой, став как будто в разы холоднее, чем прежде, и за шиворот потекло уже не каплями, а целым ледяным ручьем. Господи, да начинайте уже мочить друг друга! Я же сейчас уже просто сдохну! Если не от страха, так от переохлаждения!

– Гребаные тряпки, – прорычал Риэр, с треском раздирая свою рубашку, и его голос тоже стал ниже и страшнее, а сам альфа отзеркаливал движения чокнутого агрессора. – Пупс, я сейчас слегка займу парня, а ты бегом по стеночке и внутрь. Ждешь меня в коридоре, в толпу не лезь, нам палево с массовой резней, если что не так пойдет, ни к чему. Поняла?

Последнее он произнес уже едва разборчиво, не столько слова, сколько низкое раскатистое ворчание, а потом… потом стало происходить то, во что бы никто меня не заставил поверить еще каких-то несколько дней назад. Мужчины на моих глазах стали оборачиваться в зверей. И сопровождалось это поистине тошнотворными чавкающими звуками, хрустом костей и отвратительными щелчками меняющих углы суставов. Неужто и со мной происходило тоже самое? Гадость просто несусветная! Еще и в стереоэффекте, учитывая синхронность метаморфозы у обоих. А когда она завершилась, я мгновенно осознала, в какой мы с Риэром оказались жо… безвыходной ситуации. Потому что если стоящий прямо передо мной зверь хоть и был здоровенным, мускулистым воплощением дикой силы, то наш враг превратился в настоящего монстра. Раза в два шире зверя Риэра, пусть и немного ниже, он весь будто состоял из чудовищных бугров вздувшихся напряженных мускулов под взъерошенной темной шкурой. Напоминал скорее какого-то бронированного носорога, чем гигантского волка, с огромной лобастой башкой и распахнутой пастью, где я могла бы, наверное, целиком уместиться. Совершенно не помню, как он выглядел в первый раз, когда напал на меня, но теперь я просто представить не могла, что каким-то образом умудрилась его остановить.

– Господи-божечки! – придушенно выдавила я, понимая, что если раньше и не верила, то сейчас самое время проникнуться религиозным пылом и молиться о чуде. – Жуть же какая!

А Мурато-монстр чуть опустился к земле и оттолкнулся, покрывая все разделяющее нас расстояние в один прыжок. Зверь Риэра вскинулся на передние лапы, а я, подчиняясь молниеносному интуитивному озарению, просто повалилась набок, поджимая ноги ровно за долю мгновения перед тем, как обе туши врезались в стену, у которой я только что стояла. Если бы осталась на месте, от меня бы уже только лепешка, по кирпичам размазанная, осталась. Не раздумывая над этим «если бы», послушно кинулась выполнять приказ Риэра, перекатившись сначала несколько раз веретеном и создавая дистанцию между мной и остервенело рвущими друг друга зверями, а потом вскочила на ноги и кинулась к спасительной двери в клуб. К черту, эти разборки не в моей весовой категории, и мне тут просто не место! Уже схватившись за ручку, я обернулась. Ну зачем, зачем я это сделала? Ну не начхать ли мне? Главное же, что сама вырвалась! Нет, как выяснилось – не начхать! Как бы ни хотелось сбежать сломя голову, мне необходимо было убедиться, что именно Риэр выйдет победителем в этой бойне. Потому что каким бы он ни был кобелем, хамом и мерзавцем и т.д. и т.п. до бесконечности, если он проиграет, то остановить этого оборотня на стероидах будет некому.

– Гадство! – топнула я ногой, всматриваясь во взаимно рычащую и крушащую кучу плоти, и похолодела.

Риэр был внизу. В смысле, как-то уж совсем-совсем плохо внизу. Мурато-монстр буквально распластал его под собственной тушей и как раз сжимал жуткие челюсти на его горле, несмотря на отчаянные попытки Риэра сбросить того и извернуться. Довыделывался, гребаный ты альфа-позер! Щенуля оказался совсем не прост, и тебе, выходит, не по зубам? Разве нельзя было взять кого-то на подмогу? Нет, же давай теперь, Рори, выручай! А что я могу?

Чудище мотнуло головой, не отпуская из захвата глотку волка, приподнимая того над землей и бросая обратно, пытаясь, похоже, таким образом сломать ему шею и добить окончательно, и я, выхватив свое смехотворное оружие, рванула к ним, костеря в уме на чем свет стоит и себя, и сраных оборотней, и вообще весь поганый мир, в котором такое, оказывается, возможно. Ну куда я лезу? Хочу быть чертовой принцессой в розовом, которую любят, обожают, берегут, заботятся и балуют, а вынуждена по жизни вечно все сама и за себя, и за кого-то, а теперь еще и в какую-то долбаную Никиту превращаюсь! Ну почему я и со мной? Но нараставший с дикой скоростью страх и невероятная злость на тварь эту, жизнь мне всю испортившую, неожиданно будто влили в кровь горящее ракетное топливо, и я запрыгнула на спину Мурато-монстру, седлая его, и, схватившись за одно ухо рукой, а в другое вцепившись зубами, слепо стала тыкать отверткой куда-то ему под нижнюю челюсть. После первого же удара по пальцам буквально стегнула тугая горячая струйка, но я успела ткнуть туда же еще дважды, превращая ее в полноценный поток, прежде чем взлетела в воздух, точно щепка, и, пролетев несколько метров, грохнулась плашмя на спину, теряя способность дышать. Отшвырнувшее меня чудовище бросило истерзанного Риэра и пошло на меня, а я только и могла что смотреть. Даже отползти не вышло бы, руки и ноги как отнялись в момент удара. Жутко скалясь и капая кровавой слюной, он был уже прямо надо мной, и я готовилась ощутить, как будут рваться кожа и мышцы, но Риэр решил-таки ожить и поучаствовать еще раз в веселье. Я не видела, как он поднялся, только тот момент, когда вцепился в загривок Мурату и тряхнул, возвращая тому не доведенную до конца любезность и ломая шею. Но ровно за мгновение до его рывка я заметила, как остекленел единственный уцелевший глаз монстра. Безжизненная гора перекачанных мускулов повалилась рядом со мной, Риэр обмяк поверх нее, я же все еще не могла шелохнуться и только гневно смотрела на него, потому как, между прочим, неплохо так лежать на теплой туше поверженного противника, в отличие от меня, распростертой на холодном мокром и к тому же грязном асфальте. Но прежде чем я успела высказаться о способности альфы везде пристроиться с удобством, мое тело пронзила вспышка такой боли, что позвоночник выгнуло дугой, а в голове будто рванула свето-шумовая граната. Я, наверное, орала бы так, что меня полгорода услышало бы, но легкие почему-то ощущались абсолютно пустыми. Ослепительное, неимоверно жгучее, бесцветное сияние заполнило голову, потом стремительно стекло в грудную клетку, выжигая все и там к чертям, а после хлынуло двумя равными потоками в раскинутые по земле руки. Спалив по дороге, кажется, мои мышцы и кости, оно достигло пальцев и, прорвав кожу, брызнуло наружу, обращаясь в тонкие гудящие напряжением нити, которые устремились во всевозможных направлениях. И как только это произошло, у моего бедного организма будто вырубили питание, погружая в бессознательную темноту.