Первая красавица

Глава 1

Луис Каселла мчался сквозь быстро сгущающиеся сумерки по заснеженной йоркширской дороге между бесконечными полями и скалистыми утесами, отлично понимая, что совершает огромную глупость и за малейшую ошибку ему придется поплатиться собственно жизнью.

Но чтобы не сойти с ума, ему необходимо было хоть как-то бороться с навалившимся горем, и ничего другого, кроме игры со смертью за тысячу километров от вылизанного стерильного пентхауса в Лондоне, Луис не придумал.

Отец умер уже почти год назад. Казалось, еще вчера крепкий и упрямый Марио Каселла уговаривал сына остепениться и успокоиться, грозя приехать из Бразилии и лично за всем проследить, а на следующий день от него осталось лишь до неузнаваемости изуродованное тело среди обломков спортивного самолета, который он упорно пытался покорить своей воле.

Узнав о трагедии от заплаканной матери, Луис сразу же вернулся в Бразилию, где его, как единственного сына и нового главу семьи, уже ждала куча дел и обязанностей. Похороны, кризис отцовской компании из-за внезапной смерти ее руководителя, да и собственную империю нельзя так просто бросить на произвол судьбы…

Утешая мать, сестер и прочих родственников, Луис сразу же принялся за дело. Нашел отцовской компании толковых руководителей и ясно дал понять, что при малейшей ошибке они станут отвечать лично перед ним. Продал огромный особняк, в котором мать больше не могла жить, потому что все здесь напоминало ей о покойном муже, и подыскал для нее не менее роскошную маленькую виллу неподалеку от резиденции одной из сестер. Молча сложил в коробки любимые отцовские вещи, чтобы когда-нибудь потом вернуть их матери…

И все это без единой слезинки, без единого вздоха.

Когда же спустя пару месяцев Луис наконец-то вернулся в Лондон, он сразу же с головой ушел в работу, занимаясь собственной империей. Подобная нагрузка сломила бы любого нормального человека, но Луис с каждым днем вкалывал все больше и больше и в итоге приобрел контрольный пакет акций пошатнувшейся компании по производству электроники в Дареме.

Так что в Йоркшир Луис приехал по делам, но стоило ему лишь увидеть заснеженные проселочные дороги, и он не смог устоять перед искушением. Выключив навигатор, Луис помчался в неведомые дали.

Любуясь первыми снежинками, рассыпавшимися по дороге полупрозрачной пыльцой и наслаждаясь неповторимой тишиной зимнего вечера, Луис выключил телефон.

Больно ли отцу было умирать? Или он вообще ничего не почувствовал? Но, сидя в стремительно несущемся к земле самолете, он не мог не понимать, что у него остались лишь считаные секунды, так о чем же он думал эти последние мгновения перед неизбежным концом?

Сожалел ли о прожитой жизни? Вряд ли. Отец был ярким примером того, что стоит лишь умному, энергичному и изобретательному человеку поставить перед собой любую цель, и он ее обязательно добьется. Марио вырос в бедном квартале, но однажды твердо решил, что хочет для себя иной жизни, и упорно трудился, пока не разбогател, создав свою собственную компанию, и на этом порой нелегком пути его всегда поддерживала любимая жена, с детства делившая с ним все трудности и невзгоды. Они сумели найти свой путь в жизни, а от их любви родилось четверо детей. Нет, жалеть отцу точно было не о чем.

Что ж, приятно сознавать, что отец прожил достойную жизнь, полную любви и смысла. Вот только никакая ментальная акробатика не способна ответить на все те вопросы, что Луис так и не успел задать, и заглушить нестерпимую боль при одной мысли, что единственного человека, которого он по-настоящему уважал и ценил, больше нет на этом свете.

Крепко сжав пальцы на руле и стиснув зубы, Луис надавил на педаль, пытаясь заглушить по новой нарастающую в груди боль бешеной скоростью, но в снежных сумерках слишком поздно заметил валявшийся посреди дороги валун.

Мгновенно среагировав, Луис вывернул руль и под протестующий скрип металла почувствовал, как машина крутится на месте и, потеряв управление, летит куда-то во тьму бесконечных полей.

К счастью, подушка безопасности сработала даже лучше, чем Луис надеялся, так что он, хоть и изрядно помятый, быстро выбрался из машины и отполз подальше. Перед поездкой он до краев залил бак и теперь всерьез опасался взрыва.

Осмотрев и осторожно ощупав глубокий порез на ноге, Луис задумался. Он остался без куртки посреди морозной неизвестности и при этом еще и идти нормально не сможет, а редкие снежинки сыпались все чаще, грозя перерасти в настоящий снегопад.

Сжав зубы, Луис начал пробираться к дороге. В конце концов, у него есть мобильник. Пусть в этих краях со связью и неважно, но рано или поздно он обязательно поймает сигнал.

Вздрогнув от пронзившей ногу боли, Луис криво усмехнулся.

Он так долго держал в себе боль от утраты, что эта простая физическая боль доставляла ему чуть ли не наслаждение…

Луис даже и не подозревал, что в это время всего в паре километров от него Холли Джордж совершала ежедневный обход приюта для животных и, услышав отдаленный скрип тормозов, склонила голову к плечу, внимательно вслушиваясь в морозный вечер.

Она выросла в этих диких краях и отлично знала каждый клочок земли. Извилистые ручейки, глубокие расщелины… Все ей здесь было знакомо, и Холли с легкостью читала малейшие оттенки природы и опознавала любые звуки. Особенно в такие морозные февральские вечера, когда вся округа погружалась в бездонную тишину.

Заперев новоприбывшего под ее попечение ослика Бустера, Холли поспешила в коттедж, на ходу стягивая шерстяную шапку и не обращая внимания на рассыпавшиеся по плечам густые локоны цвета ванили.

Совсем рядом кто-то слетел с дороги. Ошибки здесь быть не может. Позвонить Энди? Не успела еще эта мысль до конца сформироваться в ее голове, как Холли с негодованием ее отмела. Напарник наконец-то вырвался в город, чтобы поужинать в любимом ресторанчике, о котором неустанно мечтал уже три недели, не стоит портить ему вечер и тащить на поиски неизвестного пострадавшего.

Бен Фирв с радостью отправил бы своих ребят на подмогу, а Эйб, местный врач, по первому слову примчался бы сюда на скорой, но как узнать, где именно случилось несчастье? Звуки здесь устроены так, что эхо может родиться где угодно. Но не страшно. Холли знала всю округу как свои пять пальцев, так что в одиночку она наверняка сумеет быстро отыскать нужное место. Еще до того, как Бен и Эйб вообще досюда доберутся.

В свои двадцать шесть разумная и практичная Холли Джордж уже давно привыкла к трудностям этого морозного и безлюдного йоркширского уголка. Иногда она задумывалась над тем, что разумность и практичность – не самые женственные черты и именно поэтому поклонники не выстраиваются в очередь перед ее дверью, наперебой приглашая на свидания. Но стоило ей лишь хоть на секунду представить, что она бросит своих четвероногих подопечных и переберется в какой-нибудь крупный город к ярким огням, клубам, барам и прочим радостям, которых, по мнению друзей, ей так не хватало, как ей становилось физически плохо.

Ее вырастил отец-фермер, так что она всю жизнь прожила среди животных, предпочитая совершать все дела спозаранку, а весна в ее мыслях была неразрывно связана с окотившимися овцами. Отец умер вскоре после того, как Холли исполнилось восемнадцать, и она, отлично понимая, что сама никогда не сумеет справиться с огромным участком пахотной земли, собрала всю волю в кулак и продала ферму, а взамен приобрела небольшой участок с коттеджем и полностью посвятила себя приюту для животных.

Холли жила в гармонии с собой и окружающим миром, но не в меру заботливые друзья регулярно утомляли ее своими настойчивыми попытками переселить ее в город. За всю жизнь у нее был всего один настоящий парень. Джеймс учился на ветеринара, и они познакомились на одних из многочисленных курсов, которые Холли всегда с радостью посещала, чтобы лучше понимать и заботиться о спасенных ею животных. Как-то разговорившись, они быстро нашли общий язык, провстречались полтора года и навсегда остались хорошими друзьями.

И порой Холли даже казалось, что она навсегда упустила свою судьбу, не в силах поверить, что ей еще хоть когда-нибудь посчастливится встретить человека, так же настроенного на ее волну, как и Джеймс. Но ему пришлось уехать на юг, и он сразу честно признался, что не в состоянии поддерживать отношения на расстоянии. Может, ей стоит наконец-то его забыть и двинуться дальше? Кто знает, что ждет ее впереди…

Остановившись у двери, чтобы снять с крючка ключи от видавшего виды джипа, Холли мимоходом посмотрелась в зеркало.

Да, с таким лицом лучше не соваться под яркие огни большого города. Краситься она так толком и не научилась, а природа наградила ее невероятно нежным и женственным лицом, вот только его вряд ли можно было счесть сексуальным. Да и обтягивающая одежда и короткие юбки вряд ли придутся ей по фигуре.

Не считая нужным излишне переживать о своей внешности, Холли пошла к машине под все усиливающимся снегопадом.

В округе было множество дорог, но она не сомневалась, выбирая нужную. А заодно и самую опасную. Только за последние четыре года там случилось три серьезных аварии, так что сперва нужно проверить именно ее.

Пробираясь сквозь снежную завесу, Холли быстро добралась до места, где ее ждала уже порядком засыпанная машина.

Прищурившись, она так пристально разглядывала машину, что едва не пропустила махавшего ей с обочины человека.

– Ты один? – спросила она, останавливаясь рядом с едва стоявшим на ногах парнем в промокшем свитере. Холли сразу же вылезла из машины и поддержала незнакомца, мимоходом отметив крепкие мускулы и тяжесть человека, выше ее едва ли не на голову.

– Одни, – сквозь сжатые зубы выдавил Луис, пока они, цепляясь друг за друга, ковыляли к доисторическому джипу.

– Твоя машина…

– Убита в хлам.

– Мы обязательно ее достанем и…

– Не стоит, мне до нее нет дела.

Холли невольно задумалась, что это за человек, раз его совершенно не волнует такая дорогая машина. Помогая пострадавшему усесться в машину, Холли почувствовала, как на пару секунд он прижался к ней еще крепче, скользнув грудью по ее груди и скривившись от боли.

Как же быстрее всего добраться до больницы? И что у него с ногой? Он более-менее ходит и говорит, но вдруг там что-то серьезное? Может, он хочет позвонить кому-нибудь из родственников? И нет ли у него сотрясения?

Холли уже собиралась задать один из десятка роившихся в голове вопросов, но стоило ей только повернуться к незнакомцу, как она невольно залюбовалась точеными чертами лица. Темные бездонные глаза, коротко стриженные заиндевевшие волосы цвета воронова крыла… Какое же у него необычайно красивое лицо! И при этом такое мужественное… А чего только стоит золотистая кожа! Похоже, в заснеженных сумерках ей попался гость из далеких краев. Холли почувствовала, как на мгновение ее сердце замерло, а потом забилось с новой силой.

Так странно, что это с ней?

Она почувствовала, как краска заливает ей щеки.

– Как ты?

– Неплохо, если, конечно, не считать распоротую ногу.

При этих словах Холли наконец-то немного пришла в себя и с ужасом уставилась на пропитанную кровью штанину.

– Нужно срочно доставить тебя в больницу. – Она прибавила газу.

– А далеко до нее?

– Достаточно. – Огромным усилием воли Холли заставила себя сосредоточиться на дороге, вместо того чтобы снова разглядывать завораживающее лицо. – Ты же не местный, я угадала?

– По мне сразу видно? – Прислонившись головой к окну, Луис задумчиво разглядывал свою спасительницу, пытаясь отогнать странное чувство, что он разбился, умер и попал в рай, иначе почему рядом с ним сейчас сидит это ангельское создание? Гладкая, атласная кожа, огромные глаза цвета василька, светлые волосы, свободно рассыпанные по плечам и так не похожие на те замысловатые прилизанные прически, к каким он привык в Лондоне… Разглядывая незнакомку, Луис даже на пару секунд забыл о пульсирующей в ноге боли.

– Ты одет совсем не по погоде, никто из местных не рискнул бы выбраться в таком виде из дома. Знаешь, в такой снегопад я не доеду до больницы, так что я им сейчас позвоню и узнаю, могут ли они прислать за тобой вертолет.

Вспомнив, что все это из-за его собственного безрассудства, Луис густо покраснел.

– Не нужно вертолета, я сам справлюсь.

– Ты серьезно? – улыбнулась Холли, и на ее щеках появились ямочки. Луис еще ни разу в жизни не видел столь очаровательной девушки. – Кстати, может, уже познакомимся? Холли Джордж.

– Холли Джордж, – задумчиво протянул Луис. – А как ты тут вообще оказалась? Да еще в такую погоду? Наверняка родители уже волнуются и гадают, куда ты пропала.

– Я живу одна, совсем неподалеку отсюда. Я услышала скрип тормозов, решила, что кто-то попал в беду, и сразу же примчалась сюда. Я еще думала, что стоит позвать Бена с Эйбом, но пока они еще сюда добрались бы… Это главная трудность, с которой приходится сталкиваться в такой глуши, как наша. Если с тобой что-то случилось в снежную зиму, тебе остается лишь скрестить пальцы и надеяться, что сумеешь продержаться пару часов, пока к тебе подоспеет помощь.

– А кто такие Бен с Эйбом?

– Бен наш главный пожарный, а старый Эйб – местный доктор.

– Неплохо звучит.

– А сам ты тут как оказался?

– Бежал от внутренних демонов.

Искоса взглянув в черные глаза, Холли сразу поняла, что он не из тех, кто станет откровенничать, даже если она решится задать прямой вопрос. Вот только откуда пришло это понимание? Она же никогда не была тонким ценителем людских душ.

– Видишь те огни? – Свернув с главной дороги, Холли поехала по привычной грунтовке. – Там мой коттедж, я… у меня приют для животных.

– Что?

– У меня приют для животных, его уже даже видно, если хорошенько приглядеться. Сейчас у меня почти пятьдесят подопечных. Кошки, собаки, две лошади, ослик… В прошлом году у нас даже парочка лам обитала, но, к счастью, их взяли в детский зоопарк.

– Кошки… лошади… ослик… – Нет, он точно умер и оказался в другом мире.

– Ну а ты чем занимаешься? Кем работаешь?

– Я… – Они остановились у небольшого ярко освещенного каменного коттеджа. Холли обернулась, и Луис затаил дыхание, наконец-то сумев хорошенько разглядеть ее ангельское лицо. Холли оказалась не только счастливой обладательницей самых ярко-голубых глаз, которые ему только приходилось видеть, но еще и необычайно густых темных ресниц и пухлых, изящно очерченных губ. На тонких длинных пальцах, сжимавших руль, не было ни одного кольца, да и вообще на ней не было ни одного ювелирного украшения, а надетая на ней одежда – сугубо простая, практичная и немодная – джинсы, свитер, штормовка, резиновые сапоги и вязаная шапочка с рождественскими мотивами. Проще говоря, простота и естественность во всем. Давненько ему уже не доводилось сталкиваться с такими людьми.

– А тебя-то как зовут? Подожди, я сейчас помогу тебе вылезти и осмотрю ногу, а потом решим, что нам с тобой делать. У меня полно тут всяких бинтов и лекарств, так что, если рана не слишком серьезная, я смогу прямо на месте ее обработать.

Согнувшись и едва удерживая на себе мускулистое тело, Холли прекрасно понимала, что он старается на нее не наваливаться, но все равно едва стояла на ногах, чувствуя, как внутри ее все напрягается от жара прижимающегося к ней тела. И, как всегда волнуясь, она без остановки болтала, пока они с черепашьей скоростью ползли, утопая в снегу, к ее коттеджу. Когда они наконец-то добрались до кухни, Луис тяжело уселся на сосновый стул.

Отлично, именно такую обстановку Луис всегда и ненавидел. Сельские мотивы и старая рухлядь. Огромная бесполезная стенка, занимавшая массу пространства, которое можно было бы использовать с пользой, престарелая плитка на полу и столь же древний и дряхлый коврик под сосновым столом. За стеклянными дверцами громоздились горы разномастных тарелок и чашек, а повсюду красовались картинки в рамочках и прочие бесполезные побрякушки, от которых у любого порядочного дизайнера мигом разболелись бы зубы.

И все же…

Луис пристально наблюдал, как Холли достает из шкафчика аптечку.

– Сперва тебе придется снять с меня брюки, – заметил он.

Ну конечно. Снять с него брюки? Холли еще никогда не чувствовала подобного напряжения в своем собственном доме, и, даже несмотря на то что старательно отводила глаза от рваной раны на подтянутой ноге, она неизбежно раз за разом снова притягивала к себе ее взгляд.

– Лучше я разрежу штанину.

Когда Холли опустилась перед ним на колени, Луис вдруг почувствовал невероятно сильный и совершенно неожиданный прилив сексуального желания. У него аж дух захватило. Почему же она так на него действует? Что в ней такого? Ни длинных ног, ни облегающей одежды… Лишь пышные и невероятно уютные формы, угадывающиеся под теплым свитером и выцветшими джинсами, но при этом еще и невероятно соблазнительные…

Извинившись, что ей придется окончательно испортить дорогие брюки, Холли принялась осторожно разрезать штанину, и Луис невольно представил, как обнаженная Холли встает перед ним на колени и предлагает всю себя в его полное распоряжение. От одной этой мысли он слегка вздрогнул, и Холли сразу же остановилась, подняв на него глаза.

– Очень больно?

Интересно, что она сделает, если прямо сказать, о чем он сейчас думает?

– Я, конечно, понимаю, что ты смелый и готов терпеть, но лучше сразу скажи, если станет действительно больно. Или…

Холли снова полезла в аптечку, достала какие-то таблетки и налила стакан воды.

– Пей, это обезболивающее. Очень сильное, так что, думаю, поможет. – Она почувствовала, как от одного его взгляда по всему ее телу побежали мурашки. Так странно, он только смотрит, а ей уже кажется, что он неторопливо ее ласкает… – Ты так и не сказал, как тебя зовут…

Холли продолжала осторожно срезать штанину, стараясь не думать об обнажающихся мускулистых ногах, и от этого снова начала болтать.

– А, точно. Я Луис, Луис… Гомес. – Остается надеяться, что главный садовник, присматривающий за их поместьем в Бразилии, не обидится, что у него одолжили фамилию. Луис почему-то вдруг решил не называть своего настоящего имени. К тому же, оказавшись в этой глуши, да еще и наедине с преклонившей перед ним колени женщиной, он действительно чувствовал себя совершенно иным человеком. Может же он, в конце концов, хоть на пару часов расслабиться и забыть о работе и преследовавших его демонах?

– Луис… А откуда ты?

– Живу я в Лондоне, но вообще из Бразилии. – Улыбнувшись при виде разгоревшегося в ее глазах любопытства, Луис принялся неторопливо рассказывать о сказочных местах, где ему доводилось бывать, пока Холли продолжала осторожно его раздевать, постоянно твердя, что ему все-таки обязательно нужно будет сходить к настоящему доктору, да и антибиотики не помешают, а пока что она хорошенько прочистит рану…

Когда Луис спросил, была ли она в отряде девочек-скаутов, Холли рассмеялась, и Луис наслаждался таким чистым и мелодичным смехом, которого ему уже давно не доводилось слышать. Жаль, что в его жизни совсем не осталось места такому искреннему веселью…

– Я могу зашить тебе ногу, но не уверена, что ты доверишь мне такую сложную операцию. Если не хочешь, я просто тебя забинтую и постараюсь как можно быстрее доставить к настоящему врачу.

Неужели она всерьез готова сама его зашивать?

– Я могу тут где-нибудь остановиться? – спросил он, задумчиво глядя в окно, как будто рассчитывал увидеть прямо в саду уютную гостиницу.

Немного придя в себя, Луис понял, что судьба послала ему именно то, что ему сейчас было нужнее всего. Уединенное место, где его никто не сможет отыскать, и женщину, которой не нужны его деньги и связи и для которой он всего лишь раненый незнакомец. Похоже, даже неутомимым богачам порой нужно немного тишины и спокойствия, когда вокруг не вьется толпа жадных до наживы и разряженных в пух и прах красоток…

И здесь, похоже, именно то самое место.

Луис сосредоточился на округлых формах, прикрытых свитером, и прелестном личике, вновь зарумянившемся от одного его взгляда.

Довольная проделанной работой, Холли, улыбаясь, поднялась и снова покраснела. Она уже давно привыкла обрабатывать раны и теперь задумалась, не осмотреть ли Луиса целиком? Должно быть у него множество ушибов и ссадин по всему телу. Просто поразительно, как он вообще способен вот так спокойно сидеть? Наверняка же ему очень больно, даже несмотря на обезболивающее…

– До ближайшей гостиницы километров тридцать, так что ты выбрал отвратительное место для аварии. Если хочешь, можешь пока оставаться у меня, я приготовлю тебе что-нибудь поесть, спать будешь в комнате для гостей, а завтра я все-таки отвезу тебя в больницу.

– Мне и без больницы неплохо. – Луис мысленно поблагодарил судьбу, что слетел с дороги именно в этом месте. Он уже давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно и теперь лениво гадал, почему же Холли так на него действует.

– И ты так и не ответил, чем занимаешься. Кстати, может, ты хочешь кому-нибудь позвонить? Жене там…

Луис улыбнулся:

– Я не женат. И девушки у меня нет, так что звонить мне в общем-то некому.

Холли стала сооружать им ужин, а Луис наблюдал за ее действиями, заодно рассматривая обстановку чуть внимательнее. Шкафчики, вручную выкрашенные в зеленые и кремовые тона, плитка с детскими рисунками животных… На кухне было довольно жарко, и Холли наконец-то сняла свой свитер, оставшись в простой обтягивающей футболке, и Луис смог по достоинству оценить грудь, оказавшуюся даже роскошнее, чем он ожидал. И пока Луис ее разглядывал, Холли непрерывно что-то рассказывала, но он совершенно не обращал внимания на ее болтовню, машинально издавая в нужных местах подходящие звуки.

А когда Холли наконец поставила на стол яичницу с беконом и невероятно ароматный хрустящий хлеб, Луис начал старательно расспрашивать ее о приюте, стараясь не упустить ни одной мелочи.

У Холли на лице и так легко читались все ее мысли и чувства, а когда она заговорила о своих любимых животных, еще и начала активно жестикулировать. Оказалось, что у каждой зверушки есть имя, а Холли с напарником непрерывно ищут источники финансирования, чтобы свести концы с концами. Звучит так, будто им постоянно приходится вкалывать за десятерых. Вот только к чему напрягаться, если они все равно ничего на этом не заработают? Ладно, это их дело, но как же приятно смотреть на Холли, с огнем в глазах описывающую дело всей ее жизни. К своей работе Луис относился гораздо спокойнее, и, похоже, она больше радуется жалкой тысяче фунтов, чем он очередной многомиллионной сделке. Сейчас бы он, в качестве благодарности за спасение, с удовольствием выписал бы ей чек на кругленькую сумму, вот только, назвавшись простым коммивояжером, он раз и навсегда лишил себя этой возможности.

– Похоже, мне придется остаться здесь не на одну ночь, а чуть подольше, – заметил Луис, когда Холли убирала со стола тарелки.

– А с начальством у тебя потом проблем не будет? – уточнила Холли. Неужели он останется прямо здесь? В ее доме? Или просто где-то поблизости, пока окончательно не оправится? Только представив, что этот мужчина проведет под ее крышей ближайшие пару дней, Холли почувствовала, как по всему ее телу пробежала сладостная волна предвкушения. И наконец-то она сможет вволю выговориться, ведь ей еще ни разу не доводилось встречать парня, который бы так внимательно ее слушал, да при этом еще и сам расспрашивал и вставлял дельные замечания.

– Не волнуйся, увольнять меня никто не станет, – отмахнулся Луис, чувствуя мимолетный приступ вины. Может, ему все-таки не стоило врать? Ладно, что сделано, то сделано, да и потом, узнай Холли, как он на самом деле богат и влиятелен, она, скорее всего, только смутилась и замкнулась бы в себе. Наверняка ей куда приятнее и проще болтать с простым торговцем, чем со знаменитым миллиардером.

– Значит, ты хочешь здесь остаться… – нерешительно начала Холли, – только я не совсем поняла…

– Разумеется, я за все тебе заплачу, и думаю даже, что мой босс согласится пожертвовать твоему приюту значительную сумму.

– Даже и не думай, что я возьму с тебя денег! – Неужели он серьезно? Любой бы на ее месте сделал бы то же самое, так за что он собирается платить?

– Но зверушки-то сами за себя не заплатят, я угадал? – Луис все больше наслаждался новизной своего положения. Есть ли в среде его знакомых хоть одна женщина, которая отказалась бы взять его деньги? Да и сам он привык осыпать своих дам бесконечными дорогостоящими подарками: алмазы, жемчуг, машины, поездки… Если бы только Холли знала, как он на самом деле богат, наверняка бы тоже и глазом не моргнув согласилась принять чек на кругленькую сумму. А вот брать деньги с простого торговца, которого к тому же могут ждать крупные неприятности из-за травмы и больничного… – Я немного разбираюсь в компьютерах. – Луис едва не рассмеялся собственному заявлению. Ну конечно. Ему принадлежит несколько крупных компьютерных компаний, а в самом железе он разбирается едва ли не лучше всех своих сотрудников. – У тебя есть собственный сайт? Если еще нет, могу сделать…

Он не только ни на что не жалуется, внимательно слушает рассказы о работе, вежливо предлагает заплатить за все доставленные неудобства, так еще и в меру сил пытается помочь!

– Сейчас тебе нужно отдыхать и поправляться, – твердо возразила Холли. – Хочешь чаю? Или кофе? Потом я покажу тебе твою комнату, а утром позвоню Эйбу. Снегопад уже вряд ли усилится, так что доктор наверняка сумеет добраться сюда на джипе.

– Ты всегда такая жизнерадостная? – вслух подумал Луис.

– А с чего мне унывать? – очаровательно улыбнулась Холли. – У меня есть дом, любимая работа, друзья… – Она поставила на стол кофейник, две чашки, кувшинчик с молоком и сахарницу. – Моих родителей уже нет в живых, мать умерла, когда я была еще маленькой, а отец оставил меня пару лет назад, но все же мне приятно думать, что они бы сейчас мной гордились…

– И тебе этого хватает? – Как можно быть настолько наивной и простодушной? Сам он никогда не сможет с такой легкостью говорить о покойном отце, но, как ни смешно, именно из-за его смерти он сейчас и сидит рядом с этой невероятной женщиной.

– Конечно. А что ты имел в виду, когда говорил, что бежал от внутренних демонов?

Если бы этот вопрос задал кто-нибудь другой, то Луис заставил бы его замолчать одним лишь убийственным взглядом, но, глядя в ясные голубые глаза своей очаровательной спасительницы, он почувствовал, как в его груди снова оживает так и не угасшая боль потери.

Когда от каждого твоего слова зависят сотни людей и многомиллионные сделки, не стоит ни с кем откровенничать и открыто говорить о своих слабостях, но сейчас-то он всего лишь никому не известный Луис Гомес…

Слова текли сами собой, а Холли оказалась отличной слушательницей, и уже совсем скоро он забыл и о больной ноге, и о ломоте во всем теле, и о разбитой машине.

А спустя еще час Луис твердо решил, что Холли Джордж обязательно станет его любовницей.