Первозданный рай

Глава 16

Гнев Коринны был как летний дождь — бурным, но непродолжительным. Он прошел, но остались тоска и одиночество. Коринна заставила себя забыть о чудесной брачной ночи. Если она и вспоминала о Джейрде, то только для того, чтобы не дать угаснуть своей ненависти к нему.

Из дома Коринна не выходила и никого не принимала. Бледная и тихая, она проводила дни в своей комнате, ни к чему не проявляя интереса. Первой забила тревогу Флоренс, потом и отец всерьез встревожился. Если бы дочь продолжала негодовать и проклинать Бёрка, это было бы естественно. Но она стала смирной и безропотной, не вступала в споры, не участвовала в разговорах за столом, не отвечала на письма. За целый день едва произносила две-три фразы: «Доброе утро, добрый вечер, спасибо, папа». Ничего другого Бэрроуз от дочери не слышал. Казалось, Коринну подменили.

Сэмюэль забыл о собственном горе, посвятив всего себя дочери. Но что бы он ни делал, что бы ни говорил, все было напрасно. Коринна не слышала его. То, что она может так трагически воспринять случившееся, оказалось полной неожиданностью для всех. По совету врачей Бэрроуз хотел отправить Коринну путешествовать, но она решительно отвергла предложение.

— Бегут только трусы, — ответила она отцу и снова погрузилась в печальное одиночество.

Казалось, ничто не могло вывести отчаявшуюся женщину из летаргии. Дни шли за днями унылой чередой, и Бэрроуз молил Бога только об одном: чтобы его дочь вернулась к непоседливой жизни. Когда же Господь наконец услышал эти молитвы, несчастный отец пожалел о том, что его неразумное желание сбылось так быстро.

Гром грянул через месяц после свадьбы. Как-то утром Коринна явилась к завтраку неожиданно бодрая и возбужденная и сообщила, что уезжает на Гавайи. У Сэмюэля мгновенно пропал аппетит.

— Я не позволю тебе!

— Отец, будь благоразумным, ты ведь знаешь, что не сможешь удержать меня силой! К тому же кто, как не ты, настойчиво советовал мне путешествовать?

— Конечно, я. Но при чем тут Гавайи? Зачем ехать именно туда?

— А почему бы и нет?

— Да потому, что там живет Джейрд Бёркетт, человек, который ненавидит нас до глубины души. Мы уже знаем, на что он способен. Неужели ты хочешь снова встретиться с ним?

— Папа, все это чепуха. В конце концов он мой муж, или ты забыл?

— Послушай, Кори, главное, что он забыл об этом и о тебе. И слава Богу! Забудь и ты о нем.

— Нет, папа, я не забуду своего мужа, напротив! Я поеду туда и заставлю Джейрда вспомнить о том, что у него есть жена. Да и путешествие пойдет мне на пользу. Я уже поговорила с Флоренс, и она согласна ехать со мной.

— Зачем тебе это нужно, дочка? — Сэмюэль в недоумении смотрел на повзрослевшую дочь. — Почему ты не хочешь оставить все, как есть? Позволь начать бракоразводный процесс.

— Послушай, отец, для меня еще ничего не кончилось — для меня все только начинается. Джейрд хотел отомстить тебе, использовал для этого меня, и он своего добился. Мы оба — и ты, и я — страдаем. А ведь я не сделала ему ничего дурного. Теперь моя очередь мстить. Джейрд сам научил меня мстить, и я заставлю его раскаяться в содеянном.

— Коринна, ты сама не понимаешь, что говоришь. Разве тебе под силу бороться с таким бессердечным человеком, как Бёркетт? Ты не сможешь победить. Он очень опасный враг.

— Я тоже стану опасным противником. И я не боюсь Бёркетта.

— А напрасно…

— Папа, не волнуйся, — Коринне очень хотелось успокоить отца, — я не собираюсь совершать никаких глупостей.

— А что, собственно, ты собираешься делать? Каким образом ты можешь ему отомстить? У тебя, похоже, уже созрел какой-то план, иначе ты не была бы так уверена в себе.

Горестная улыбка исказила ее лицо. «Где ее прежняя, искрящаяся весельем улыбка? — подумал Бэрроуз с грустью. — Неужели Коринна никогда не будет счастлива?"

— У меня отличный план, папа, — прервала его грустные размышления дочь, — я собираюсь действовать против Бёркетта его же собственными методами. Посмотрим, каково ему станет, когда фамилия Бёркетт будет опозорена, посмотрим, как он развеселится, когда его семья окажется в центре скандала!

— Какого скандала?

— Скандала вокруг его беспутной жены.

— Коринна, что ты говоришь?

— Ах, папа, успокойся! Я вовсе не собираюсь заводить сонмы любовников. Я собираюсь создать только видимость легкомысленного поведения и сделаю так, что обо мне заговорят на его острове, и все друзья Джейрда будут знать, что он рогоносец. Он досыта напьется из той же чаши унижения, из какой заставил испить нас.

— Почему ты думаешь, что он позволит тебе совершить все эти безумства? Джейрд не из тех, кто будет сидеть и ждать. Он быстро остановит тебя, и очень боюсь, ты вскоре пожалеешь о том, что затеяла эту войну.

— Он ничего не сможет сделать, отец. Слова не посмеет сказать. Об этом я позаботилась до свадьбы.

Коринна снова стала жизнерадостной, а когда с очередным безнадежным визитом явился Рассел, приняла его и была достаточно откровенной со своим бывшим женихом. Рассел не скрывал своего возмущения.

— Этот ублюдок заслуживает того, чтобы его высекли на конюшне! Как он посмел так обращаться с тобой?

— Что ж, ты меня и раньше предупреждал, — вздохнула Коринна, — а я не прислушалась.

Она не замедлила поведать Расселу о своих планах и была крайне удивлена его реакцией. Он не только не стал отговаривать, но и выразил готовность сопровождать ее в путешествии.

— Я еду с тобой, — решительно заявил он.

— Зачем тебе это, Рассел? Это вовсе не увеселительная поездка. Я еду на Гавайи с определенной целью.

— Знаю. Но ведь ты не можешь ехать одна. Кто-то должен тебя сопровождать. К тому же тебе с Бёрком не справиться.

— Отец говорит то же самое, — с некоторым беспокойством ответила Коринна, — только напрасно вы оба меня запугиваете. В конце концов я не ребенок и могу сама о себе позаботиться.

— Я вовсе не считаю тебя ребенком, но смогу тебе помочь.

Коринна тут же оценила, насколько полезным может оказаться такой спутник в качестве бывшего жениха.

— Отлично, Рассел. Я очень тебе признательна. Ты уже понял, что я и в мыслях не имею заводить каких-либо любовников, а собираюсь устроить спектакль. И хочу сразу тебя предупредить, что не стоит рассчитывать на перемены в наших отношениях.

— Коринна, я тебя понимаю. Обещаю не быть навязчивым.

— Клянешься?

— Клянусь!

— Хорошо. Но у меня есть еще одно условие. Ты позволишь мне возместить все твои расходы на эту поездку.

— Но это же смешно! — расхохотался Рассел, радуясь в душе этому предложению.

У него не было ни малейшего желания добавлять к своим бесконечным долгам еще один, и тоже не маленький. Тем не менее он принялся энергично спорить с Коринной, отлично зная, что она все равно настоит на своем.

— Давай договоримся, что я нанимаю тебя как сопровождающего, — заявила Коринна, — либо я плачу тебе, либо еду одна. Выбирай. Я не желаю ни у кого быть в долгу.

— Хорошо, хорошо, — вздохнул Рассел, — если это — единственное условие, которое позволит мне тебя сопровождать, я согласен.

— Отлично, — улыбнулась Коринна, даже не подозревая, что Рассел разыграл перед ней целый спектакль, — но только не забудь: ты сам вызвался ехать со мной. Я не просила. Мы едем послезавтра, так что поторопись.

— Почему так скоро?

— А зачем откладывать? Чем скорее я покончу с Беркеттов, тем скорее будет отомщена моя честь.