Первый встречный

1. Ксения. Бурная ночь.

– Ммммм. Отвратительно... – она положила прохладную ладонь на ноющий лоб и с трудом разлепила глаза.

Каждую мышцу просто выламывало. Голова трещала. Это надо же было вчера так нажраться... Во рту сухо и противно. Воды... Нужно срочно попить... Девушка совершила неловкую попытку встать с постели. Неудачно. Мускулистая рука, лежащая на её животе, собственническим движением притянула обнажённое тело к себе, прижала. Кожей на спине она ощутила тепло мощного мужского торса.

Уютный поцелуй в шею. Низкий голос пророкотал что-то типа "Спи уже", и горячее размеренное дыхание защекотало ухо.

– Лёш, пусти... – Ксения аккуратно убрала с себя широкую ладонь и застыла.

Стоп... Это не может быть Алексей. С ним она развелась три дня назад. И, собственно, вчера именно по этому поводу сильно перебрала шампанского в компании подружек.

Мляяяяяя... А что же за голый мужик тогда в данный момент валяется с ней в одной постели? Ксюша, оцепенев от ужаса, медленно повернулась. Господи! Стыдоба-то какая!

На другой половине кровати, сложив пополам подушку, спал крепкий шатен. На его правом плече темнела татуировка в виде штрих-кода. Полные, чётко очерченные губы были растянуты в полуулыбке. Брови – вразлёт. Тёмные пушистые ресницы. Такие, что любая девушка позавидует. На вид лет тридцать-тридцать пять. В хорошей спортивной форме, широкоплечий. Могучая грудь вздымалась на вдохе. Что ж, весьма и весьма... Стриптизёр, что ли? Блин, вот это дала ты вчера, Тихонова, маху! Упала ниже плинтуса. Это ж надо... Переспать с неизвестным мужчиной в день знакомства... Как последняя потаскуха... Вспомнить бы ещё как умудрилась...

Она аккуратно подвинулась к краю кровати и оглядела комнату. Квартира была очень похожа на те, которые сдают посуточно. Чисто, но ничего лишнего. Кровать, телевизор, встроенный шкаф. Открытая бутылка «Асти» на журнальном столике, два фужера, слегка пощипанная гроздь винограда. Её порванное нижнее бельё вперемешку с его одеждой, раскиданные по комнате. Мамочки... Срам-то какой! А ведь ещё позавчера была приличная мать семейства... Провалиться сквозь землю, что ли?

Но сначала – пить. Девушка, воровато оглядываясь, на цыпочках вышла из комнаты. По дороге на кухню, в прихожей, наткнулась на своё платье. Хорошо, хоть оно цело.

Ксюша зашла в ванную и закрылась на замок. Повернула кран и начала жадно пить из сложенной в пригоршню ладони. Потом взглянула в зеркало. Даааа. Ну и рожа... Так и надо этому Тихонову... Хотя он теперь уже ни при чём. И на шее хороший такой засос... В общем, не надо быть гением, чтобы с первого же взгляда понять, чем этой ночью она занималась. Полный трындец.

Поздравляю, Ксения Сергеевна! Вот и пустилась ты во все тяжкие! Даже не успев толком обжиться на новом месте. Это Москва, детка. Всё происходит быстро. Пара коктейлей – и уже просыпаешься с чужим мужиком. Хорошо, хоть тебя здесь никто не знает. А то на родине это стало бы новостью номер один. Как же, жена самого Тихонова, пусть и бывшая, таскается по клубам, снимает стриптизёров и выходит, изрядно потрёпанная, с засосом на шее со съёмной квартиры. Как раз такой, что бронируют по часам. Позорище... Хотя... После того скандала, что стал причиной их развода с Алексеем и её переезда, ночь со случайным любовником – просто детская сказка.

А вообще, обидно. Этот красавчик-стриптизёр был вторым мужчиной в её жизни, а она ничего не помнит. И подружкам-то рассказать нечего.

Быстро приняв душ, Ксюша натянула платье на голое тело. А что остаётся? Бельё безнадёжно испорчено. Без сожаления девушка выкинула его в мусорное ведро. Надела босоножки и осмотрелась в поисках сумочки. Взгляд упал на спящего мужчину и живописный беспорядок в комнате. По позвоночнику пробежал неприятный холодок. В голове промелькнула шальная мысль. А это точно он затащил её в постель, а не она его? С чего бы такому красавчику обращать внимание на среднестатистическую тридцатипятилетнюю развёденку? Скорее всего, так и было. Клуб. Мужской стриптиз. Любовь за деньги. В душе́ чавкнуло липкой мерзостью. Вот и стала ты циничной стервой, Ксюха. Прими поздравления с началом новой жизни.

Что ж, не будем портить имидж. Ксения мстительно вытащила из кошелька пятитысячную купюру и положила на журнальный столик. Потом подумала и добавила ещё одну. Стриптизёрам же принято в стринги деньги засовывать? Пусть порадуется.

Она бесшумно открыла дверь и вышла на лестничную клетку. Лифт вызывать не стала, просто спустилась по лестнице. На улице было прохладно. Ксения достала из сумочки телефон, чтобы определить своё местоположение и вызвать такси. Неожиданно до дома оказалась всего четыре квартала через дворы. Машину вызывать смысла не было: дольше ехать будет.

Свободная от бюстгальтера грудь сжалась от утреннего холодка, бесстыдно выставляя напоказ острые соски. Тонкая ткань бежевого платья вообще ничего не скрывала. Шаркающий метлой по асфальту дворник восточной национальности зацокал вслед языком. Она прошла мимо, гордо подняв голову. Упругие полушария подпрыгивали в такт шагам. Ещё один прохожий обернулся вслед.

Вот и опустилась ты, Ксюха, до самого дна... Нашла приключений на свою задницу по самое не балуйся. Щёки горели бордовым румянцем. Без трусов и лифчика, с фиолетовым засосом на шее, в центре Москвы, хорошо ещё ранним утром, а не в час пик. Никаких ассоциаций не вызывает? Хоть бы очки солнцезащитные были с собой...Но нет. Приходилось шагать, нагло глядя в лица редких, слава богу, прохожих. От угла дома на неё во все глаза пялился стоящий у чёрного внедорожника парень в тёмных брюках и белой рубашке. Почему-то он казался смутно знакомым.

2. Роман. Хмурое утро.

Шустрый солнечный зайчик заплясал на слегка небритой щеке. Яркое пятно ненавязчиво грело, свет проникал под сомкнутые веки, медленно возвращая их владельца в реальный мир. Губы тронула сонная улыбка. Первый раз за продолжительное время Роман просыпался в состоянии детского умиротворения. В том самом чувстве безмятежного спокойствия, которое знакомо каждому с детства, но так редко посещает нас во взрослой жизни.

Ночь выдалась просто фееричная. Никогда у него, взрослого серьёзного мужчины, настолько не сносило крышу. Он и не знал, что так можно. Просто магия какая-то, сильнейшее колдовство, приворот. С первой секунды, с первого взгляда. Просто заглянул в глаза и понял: вот она, его единственная. Все те, что были до неё – просто бледные копии. Казалось, они знакомы всю жизнь: настолько совпали вкусы, мысли, интересы... С этой женщиной было настолько легко, что можно было оторваться от земли и не заметить этого. Они проболтали весь вечер, на спор пели в караоке, шутили, танцевали. Оба были изрядно навеселе, но держались в рамках приличий. А потом он взял её за руку, поймал золотистый взгляд и просто растворился... Это был бешеный водоворот, затянувший в неизведанные глубины. Грандиозное цунами, разделившее жизнь на до и после... Дикая, животная страсть, охватившая его в эту ночь, была сродни вселенскому голоду. Он просто не мог остановиться. Брал её ещё и ещё, но этого всё равно было мало. Тонул в волнах её чувственности. Вместе с ней умирал и возрождался из пепла...

Сладкие воспоминания отозвались тёплой волной в паху. Роман заурчал и, не открывая глаз, пошарил рукой по кровати. Никого. Недовольно открыл глаза:

– Ксюша! Где ты там?– позвал он в пустоту съёмной квартиры. Тишина.

Мужчина встал с кровати и открыл дверь в ванную. В душу медленно вползало ощущение обмана и глубокого разочарования. Здесь тоже её нет. Пара длинных волос на расчёске и золотая серёжка в сливе – вот и всё, что осталось от женщины-мечты.

Он поднял украшение и, оглушённый, повертел в руках. Чувство непрошенной горечи наполнило сердце. Добро пожаловать в реальность, Рома! А то что-то ты размечтался...

Ювелирка была дорогая, от Cartier. Среднестатистическому гражданину она не по карману. С кем же ты, Литвин, провел незабываемую ночь? С какой-нибудь слабой на передок женой или любовницей богатого папика? Но у неё точно не было обручального кольца, а на накачанных силиконом и ботоксом охотниц на богатых мужчин за годы жизни у Романа выработался стойкий иммунитет. Да и не ушла бы такая утром, не попрощавшись, ни за какие коврижки. У них тоже нюх на обеспеченных мужчин.

Он вернулся в спальню и оглушённо присел на кровать. Взгляд упал на журнальный столик. Рядом с открытой бутылкой шампанского, фруктами и фужерами лежали, небрежно брошенные, две пятитысячные купюры. В лёгком ступоре мужчина повертел их в руках.

Вот оно значит как... Вот она, цена твоему искреннему порыву... В груди заклокотала неуправляемая ярость. Ему, непрошибаемому Роману Литвину, известному московскому адвокату, владельцу крупной юридической фирмы какая-то баба заплатила десять тысяч рублей за ночь любви, как какому-нибудь мальчику по вызову? Просто купила, использовала и бросила, словно ненужную вещь. Полностью размазала его самомнение. ТАК его никто ещё не оскорблял... А он-то, идиот, решил, что встретил, наконец, свою половинку...

В порыве злости Роман со всей силы ударил по столу. Шампанское и фрукты с грохотом полетели на пол. С хрустальным звоном приземлились на ламинат ни в чём не повинные фужеры. А мужчина, не помня себя, продолжал громить окружающий интерьер. Остановился от ощущения тёплой влаги в ладони правой руки. С удивлением посмотрел на алые капли, гроздьями падающие на пол. Боли он не ощущал. Однако вид крови отрезвил его. Роман открыл кран и подставил руку под холодную воду. Порез был глубоким, до кости. Мужчина как мог замотал ладонь в чистое полотенце и взял в руки мобильник.

– Юра, привет.

– Привет, брат, коль не шутишь. Что заставило тебя вспомнить о моей скромной персоне в 8 утра субботы?

– Я тут порезался сильно. Есть кто-нибудь толковый меня подлатать? А то, боюсь, швы накладывать нужно.

– Так хорошо гульнул?

– Отвратительно. Нет в жизни счастья, один обман. Не по телефону.

– Тебе будет оказана великая честь. Сам доктор Литвин Юрий Александрович заштопает тебе руку. Приезжай. Я сегодня дежурю.

– Что, всех разогнал, и в смену поставить некого? А ещё главный врач, называется.

– Твои шуточки здесь неуместны. Все в частную медицину подались. Скоро вообще один останусь. Даже секретари у меня не держатся... Очередная сбежала.

– Это уже третья за год? С твоими методами работы я бы тоже сбежал. Ты бы помягче с людьми как-то...

–Ну, знаешь... Эту не жалко. Она – дура, без права на реабилитацию... Вообще не врубалась, что я от неё требую. Думает, работа секретаря – это только улыбаться и кофе приносить. Естественно, я на неё орал. Ладно, через сколько приедешь?

– Тут близко, минут через пятнадцать.

– Хорошо, уже иду в приёмник. Там немного персонал постращаю.

– Только до обморока медсестёр не доводи, а то с тебя станется...

Роман спустился вниз и двинулся к чёрному внедорожнику, припаркованном у на углу дома. Зашёл со стороны пассажирского сидения и постучал по стеклу.

3. Юрий. Рабочие моменты.

Юрий Литвин, главный врач первой городской клинической больницы, перебирал стопку резюме кандидатов на должность его личного секретаря:

– Нет и ещё раз нет. Эти два убирайте сразу. Не нужны мне молоденькие финтифлюшки у которых в голове – как бы поскорее выскочить замуж. Мне нужна взрослая женщина, после тридцати, с крепкой нервной системой, в меру мудрая, чтобы терпеть моё вечно плохое настроение и полчища тараканов в голове. При этом достаточно сообразительная и расторопная. Чтобы дети уже были, желательно двое, иначе высока вероятность ухода в декрет. Но не маленькие, школьного возраста, а то с больничных вылазить не будет. Грамотная, чтобы не делала ошибок в деловой переписке и не говорила "ложить", "ихний" и "евойный". Дисциплинированная, принципиальная, твёрдая. Чтобы могла заставить выполнить в срок задания те толпы долбоящеров, с которыми приходится работать. Опять же, готовая к ненормированному дню. Я понятно объясняю?

Начальник отдела кадров тяжело вздохнула:

– А такие в природе существуют? Да ещё на наши зарплаты... Ладно, Юрий Александрович, есть у меня одна кандидатура. Только она почти без опыта работы. Тридцать пять лет. Высшее юридическое образование. Мужу-предпринимателю помогала дела вести. Недавно развелась. Паспорт новенький, сегодня выдан. Двое детей: одному пятнадцать, другому десять. Резюме составлено без ошибок. На первый взгляд – вменяемая. Сейчас в приёмной сидит. Позвать?

Литвин недовольно скривился.

– А у меня что, есть выбор?

–Вообще-то, нет. Остальные резюме вы уже забраковали.

– А чего тогда спрашиваете? Зовите. Посмотрю, что за фифа.

– Астахова, заходите!

В кабинет вошла стройная девушка в изумрудном деловом костюме. Прямые каштановые волосы ниже лопаток, ореховые глаза, сочные вишнёвые губы. Макияжа практически нет. Либо нанесён виртуозно, когда на лице тонна косметики, а выглядит, как будто не накрашена совсем. Прямая спина, горделивая осанка, держится, как королева. И, главное, взгляд живой, с искрой. Не какая-нибудь пустышка. Ого! Вот это экземпляр... Как будто это не она пришла к нему на собеседование, а он к ней. Юрий пристально посмотрел на девушку, потом в резюме:

– Мммм... А вам точно тридцать пять? Выглядите для своего возраста как-то... несолидно...

– Во-первых, здравствуйте,– улыбнулась она, обнажив ровный ряд зубов. Ей бы в рекламе зубной пасты сниматься, а не на расстрельную должность пробоваться,– Паспорт у меня с собой. Если хотите, можете ознакомиться. Не думала, что на эту вакансию выставлен возрастной ценз. Но если нужно выглядеть более солидно, могу надеть очки.

– Вообще-то это был комплимент.

– Своеобразно...

– Давайте знакомиться. Меня зовут Литвин Юрий Александрович, я – главный врач этого "процветающего" учреждения. А вы...

– Ти... Астахова Ксения Сергеевна. В данный момент безработная. Хотела бы попробовать это исправить в ближайшее время. По образованию я – юрист. Разведена. Двое детей. Сейчас они у бабушки. Так что готова к трудовым подвигам.

– Предупреждаю сразу, у меня мерзкий характер. Я нетерпелив, вспыльчив, требователен и часто бываю невыносим. К тому же въедлив, дотошен, мне нужно, чтобы всё выполнялось быстро и качественно. Заданий раздаю много. Сам не сижу на месте и другим не даю. Так, что, если вы искали спокойную должность – это не ко мне.

Губы Ксении растянулись в саркастической улыбке:

– Я как раз с таким недавно развелась. Так что, думаю, выдержу. Привыкла.

– Хорошо. Печатаете быстро?

-Достаточно.

– С медицинской терминологией знакомы?

– Ммммм... – Ксения запнулась. Не говорить же правду. Это всего лишь должность секретаря, – я быстро учусь.

– Надеюсь. Потому, что мне нужно, чтобы мы разговаривали с вами на одном языке. Я дам словарь медицинских терминов, проштудируете на досуге. За пару недель нужно будет освоить. А то нервирует, когда меня не понимают и приходится несколько раз объяснять элементарные вещи. То есть через две недели у вас от зубов должно отлетать, что такое ОНМК, ИБС, ХБП и другая аббревиатура. И до конца испытательного срока нужно свободно оперировать медицинскими словечками, в том числе жаргонными.

– А сколько испытательный срок?

– Месяц.

– А заработная плата?

– На время стажировки – около тридцати тысяч. Минус подоходный.

– Сколько? – удивилась Ксения.

– Это государственная медицина, – развел руками Юрий. – Пока так.

Ксения хитро улыбнулась:

– А если я к завтрашнему дню выучу всю терминологию?

– Это невозможно.

– И всё-таки?

– Тогда испытательный срок – две недели, и зарплата в два раза выше, – пожал плечами Литвин.

– Идёт.

– Но если не получится, выполняете любое моё желание, – сверкнул глазами Юрий.

– В рамках приличия, разумеется? – подняла брови девушка.

4. Юрий. Темная лошадка

Такое ощущение, что она была тут всегда. Как многорукая индийская богиня Кали, каким-то непостижимым образом умудрялась быстро выполнять поручения, одновременно разговаривая по стационарному телефону, сканируя документы и набирая сообщения в больничном чате. На третий день её работы толпа посетителей, решение проблем которых занимало львиную долю рабочего времени, была грамотно распределена по заместителям и заведующим подразделениями. Через неделю поток жалобщиков поредел наполовину: большая часть конфликтов решалась прямо в приёмной или отправлялась к непосредственному исполнителю. Истории болезней с дефектами, не оплаченные страховыми компаниями, плавно перекочевали к заместителю по клинико-экспертной работе. Те, где клинические диагнозы расходились с патологоанатомическими – к начмеду. Телефон горячей линии, вечный спутник Литвина, стал передаваться по графику дежурным администраторам. Отдел закупок, оказывается, был способен самостоятельно созвониться с поставщиками, а аптека – договориться с другими больницами об обмене лекарственных средств с истекающим сроком годности.

Литвин чувствовал себя уязвлённым. Оказалась, чтобы огромная машина, которую представляла из себя 500 коечная больница, могла функционировать без сбоев, не обязательно жить на работе.

С момента вступления в должность он привык во всём участвовать сам: будь то лечение тяжёлого больного или ремонт в процедурной. Без его участия не обходилась ни одна мелочь. Он каждый день засиживался дотемна, несколько лет не был в отпуске. Но нельзя объять необъятное. Всё равно до некоторых дел вечно не доходили руки. Свои "косяки" Литвин понимал и переживал за них страшно. Поэтому не знал покоя ни днём, ни ночью.

Ксения очень технично вписалась в насыщенную событиями жизнь больницы. Стала их центром и главным регулировщиком. Мягко, но бескомпромиссно она переложила решение второстепенных вопросов на плечи заместителей. А Юрий, впервые за долгое время, мог позволить себе отлучиться на обед или прийти на работу не к 7 утра, а гораздо позже. За ним осталась функция контроля. И, как правило, то, что он проверял, уже было сделано.

Спор с Астаховой Литвин, естественно, проиграл. Медицинскую терминологию за день она выучила блестяще. Именно тогда в душу Юрия закрались первые подозрения. Некоторые врачи гораздо хуже во всём этим разбираются. А тут – девушка с улицы, без опыта. Может быть, конечно, у неё IQ как у Эйнштейна и обширный кругозор, но некоторые вещи, не работая в медицине, знать просто невозможно.

–Нет, к сожалению ни начмед, ни главный врач вам не помогут, – объясняла она родственникам умершего больного, – есть такое понятие, как "досуточная летальность". Ваш муж, к сожалению, скончался в реанимации через 5 часов после поступления. Поэтому вскрытия не избежать: мне очень жаль, извините.

Юрий из-за приоткрытой двери слушал, затаив дыхание. Откуда у бывшей домохозяйки такие познания?

– Нет, этот препарат не входит в перечень жизненно важных лекарственных средств и не может быть предоставлен вам бесплатно, – в третий раз растолковывала Ксения непонятливому скандальному пациенту, – но мы можем предоставить аналог. Производитель – проверенная израильская фирма. Давайте запишу вам название.

– А как насчёт вот этого?

Астахова болезненно поморщилась:

– Интернета начиталась? Нет, это лекарственное средство не имеет достаточной доказательной базы в отношении вашего заболевания.

Обалдевший Литвин настороженно выглянул в приёмную:

– Какие-то проблемы, Иван Павлович?

Постоянный жалобщик с удовлетворённым выражением лица рассматривал бумажку, выданную ему Ксенией:

– Нет. Спасибо, Юрий Александрович, мы уже разобрались. У вас очень грамотный секретарь. Всего хорошего.

Юрий проводил долгим взглядом мужчину и закрыл за собой дверь.

Ай да Астахова! Ай да молодец! Первый раз за три года этот мудак ушёл довольный. Только откуда у девушки с улицы такие глубокие познания в фармакологии? Или она не та, за кого себя выдаёт?

В мужчине включился параноик. Что же это может быть? Промышленный шпионаж? Да ну... В обычной городской больнице? Негласная проверка от департамента здравоохранения? Зачем? Если бы хотели, приехали и вытрясли всё до последней бумажки. Может быть, кто-то пытается его подставить? Не похоже. От её присутствия есть реальная польза. Она не мешает, а помогает. Распределяет работу, высвобождает время для решения действительно важных вопросов, ненавязчиво подсказывает.

Литвин вышел в приёмную. Выдвинул стул и присел за стол для посетителей. Опёрся подбородком на кулак. Некоторое время он в упор молча рассматривал девушку, пока она что-то писала в журнале входящих документов. Спросить прямо?

– Что? – она почувствовала взгляд и подняла глаза на шефа.

– Вот смотрю я на вас, Ксения, и думаю, что занесло такую, как вы, в нашу богом забытую больницу за нашу богом забытую зарплату? – задумчиво проговорил Юрий.

– Мммм... Не поняла вопроса, – подняла бровь Ксения, – Мне нужна была работа, а вам секретарь. Меня всё устраивает. Надеюсь, у нас с вами обоюдно выгодное сотрудничество. Тут был реальный бардак, который я, как могла, разгребла. Может быть, делаю что-то не так? Слишком раскомандовалась? Я просто стараюсь не трогать вас лишний раз по вопросам, которые могу решить сама.

– Не в этом дело... Вы действительно сумели многое наладить. У меня, глядя на вас, возникает когнитивный диссонанс. Для человека без опыта работы в медицине вы слишком много знаете.

5. Роман. Работаем, брат.

Пропитанный озоном кварцевых ламп, воздух травматологической процедурной проникал в лёгкие. Роман стоически терпел неприятные манипуляции, которые Литвин-старший проделывал над его рукой, одновременно делясь новостями.

– Вот такие, брат, дела, – закончил свой рассказ Юрий, аккуратно вытаскивая пинцетом нити шва, – в общем, не даёт мне эта дама покоя. Проверить бы надо. Вроде и обижать не хочется: я без неё как без рук, и оставить всё как есть не могу. Так что, Ром, поможешь? Я понимаю, что ты человек занятой...

– Да ладно уж. Ты мне вроде как близким родственником приходишься... Вообще, самый простой способ – это интернет. Прямо забиваешь в поисковик и смотришь. Обычно, уже на этой стадии о человеке многое можно узнать. Вылезают фотографии, новости, соцсети.

– Ты меня вообще за дурака держишь? – поднял брови Юрий. – Это я и без тебя уже пролез.

– И что?

– Ничего! Как будто вчера родилась. Странно это очень. Любой человек оставляет какие-то следы. А тут – пусто. Я бы тебя не просил, но не даёт она мне покоя.

– Что, так понравилась?

– Ну...– задумался Юра, – женщина, конечно, красивая, умная, породистая, что тут скажешь... Только я давно и безвозвратно женат, ты же знаешь. А благодаря ей теперь даже время на семью появилось... У меня другой интерес. Интуиция меня редко подводит.

Чувствую в ней матёрого врача с огромным потенциалом. Сто процентов работала на руководящей должности. Вот бей меня, режь меня – не могу в этом ошибаться. Слишком хорошо она знает больничную кухню. Причём изнутри. Организационные вопросы решает на раз-два. Адекватным жалобщикам помогает, не сходя с места, одним звонком. И в диагнозах разбирается, и в лечении. А недавно стал замечать, что истории болезней, которые я запрашиваю, она просматривает. И если находит косяк, листочек этот оказывается не подклеен или как-то помечен, чтобы такой балбес, как я, не пропустил ненароком. Одного не пойму: почему скрывает? При такой квалификации работает секретаршей за смешные деньги. Должна быть какая-то веская причина.

– Короче, задачу понял, – по-деловому проговорил Роман, – только мне нужны на неё все данные, что у тебя есть. Родилась, крестилась, работала, училась. Фотография желательна.

– Да я личное дело уже запросил. Вот, держи.

Роман не спеша открыл пластиковую папку. Бодрящая волна адреналина выплеснулась в кровь и потекла по венам, на уровне рефлексов обостряя чувства. Ну, ни фига ж себе! Из правого верхнего угла с маленького фото, размером 3,5 на 4,5 своим золотистым взглядом смотрела та самая девушка, что на протяжении последних двух недель снилась ему каждую ночь. Та, воспоминания о которой вызывали одновременно злость, острыми шипами пронзающую душу, и прилив крови к низу живота, лишающий воли. Никто в этой жизни его так не цеплял.

Что ж, здравствуйте, Астахова Ксения Сергеевна. Какая

неожиданная встреча. А вы, оказывается, шкатулка, полная секретов!

– У тебя выражение лица, как будто призрак увидел, – отметил Юра, – ничего не хочешь мне рассказать?

– Хочу, – задумчиво проговорил Роман. – Знаешь, по странному стечению обстоятельств, у меня именно к этой даме тоже накопился ряд вопросов, – он вынул из кармана брюк Ксюшину серёжку, и протянул её Юре. – Как ты думаешь, сколько стоит эта безделушка?

– Нуууу, не знаю. Но бренд дорогой. Не всем по карману. Это ты у нас, богатенький Буратино, должен в таких вещах разбираться.

– Так вот, пара таких серёжек стоит в районе трёхсот пятидесяти тысяч рублей. Твоя секретарша на днях её обронила. И даже не кинулась искать. Сколько там у неё зарплата?

– А вот меня интересует другое. Как эта серёжка оказалось у тебя и почему ты носишь её в кармане?

Роман вздохнул:

– У тебя когда-нибудь в жизни было помешательство? Когда мозги напрочь отключаются, ты изволишь творить всякую херню? И, вопреки логике, тебе это нравится?

– Пьяный? – подозрительно поднял бровь Юрий.

– Нет. Когда я заходил в клуб, был трезв, как стёклышко. Правда, злой, как собака. В тот день один хрен из Мухосранска крупную сделку мне сорвал. С женой он, видите ли, развёлся, ужрался в дрова по этому поводу, и документы подписывать не явился. Тихонов его фамилия. Представляешь, я утром улетел в этот грёбаный Саратов, проехал ещё 200 километров до маленького городишки в степях, а этот Алексей Геннадьевич, оказывается, третий день не просыхает. Развод, блин, празднует. Или горе заливает, фиг поймёшь. Короче, прождал я этого Тихонова весь день, с юристами его переговорил. Те клянутся и божатся, что мужик серьёзный, обязательный, непьющий, первый раз с ним такое. Оказывается, он до последнего надеялся, что жена передумает разводиться. А теперь по решению суда имущество разделили и 50 процентов от его предприятия нужно переводить на бывшую. Поэтому сделка откладывается на неопределённый срок. В общем, уехал я оттуда несолоно хлебавши: злой, как тысяча чертей.

Решил расслабиться, пошёл в клуб. В дверях сбил с ног девушку. Она хорошо под градусом была, уже уходить собиралась. Я остановил, стал извиняться. Как-то завертелось всё... Сам выпил, её ещё сильнее напоил... Разговорились, посмеялись... Ты много женщин знаешь, которые разбираются в латинских афоризмах и способны обстоятельно обсудить Джеймса Джойса, при этом будучи изрядно пьяными? Короче, все козыри, которыми я обычно вводил в ступор малолеток из клубов, были биты. Меня буквально разгромили моим же оружием. Мягко так, ненавязчиво. На любую мою "шпильку" у неё был достойный ответ. Естественно, я запал. Красивая, умная, раскованная... Сгрёб её в охапку, снял квартиру... В общем, переспал я с ней... Но это слово вообще не отражает того, что там происходило. Юра, я даже в бурной молодости столько не мог за ночь... Наваждение какое-то... Всё так ярко, остро, просто искры из глаз... И видел ведь, что ей тоже нравится... Розовые сопли распустил. Продолжения хотел. А утром – как серпом по тому самому месту. Проснулся один. Но не в этом соль. Прикинь, она мне деньги оставила. Как мальчику по вызову. Десять тысяч. Она... Мне...

6. Ксения. Пять минут позора

Ксения привычно поднялась на второй этаж административного корпуса. Больница находилась совсем недалеко от её квартиры, и она всегда приходила самая первая. Открывала приёмную, актовый зал, включала компьютер. С наслаждением в тишине выпивала свою чашку чая, проверяла ежедневник и электронную почту. Когда на рабочем месте появлялся Литвин, у неё уже был составлен примерный план на день. Но сегодня прямо с утра всё пошло не по расписанию.

Спозаранку она уже успела переругаться с матерью. Та считала ошибкой их развод с Алексеем и каждый день по этому поводу выклёвывала мозги.

– Ну что ты заладила: предал, не спросил, не понял, подставил. Он же от лишней нервотрёпки тебя избавить хотел. И себя заодно. Хватит дурить, Ксенька! Дети у вас! Звони, мирись, а то он быстро найдёт с кем утешиться! На такого мужика уже очередь стоит до Саратова. А вот ты кому нужна будешь разведённая с двумя-то детьми? Ишь, какая гордая: обидел он её, видите ли! За те деньжищи, которыми он сейчас ворочает, можно и потерпеть. Ты для чего с ним со студенческой скамьи жила? Месяцами суп пустой жрала, да кильку с макаронами? Чтобы, когда жизнь наладилась, подарить всё твоей кровью и по́том заработанное какой-нибудь маромойке, на которой он после тебя женится?

– Мама, хватит! Ну не смогу я с ним больше жить, как ты не поймёшь! Смотрю на него, а в глазах – картина, как он той бабе деньги отстёгивает, и не только ей, наверное...

– Дура ты, Ксюха! Тридцать пять лет, а ума, как у ребёнка! Локти кусать будешь, помяни моё слово!

Девушка вздохнула и вставила ключ в замочную скважину. Не заперто. Ну, надо же, Юрий Александрович пришёл сегодня раньше. Из-за приоткрытой двери из кабинета главврача слышались приглушённые мужские голоса. Один – главного, а вот второй, глубокий баритон, идентифицировать не удалось. Кого же это Литвин принимает у себя с утра пораньше? Ксения включила кофемашину и, ослепительно улыбаясь, постучала в дверь.

– Доброе утро, Юрий Александрович! – проговорила она, стоя в дверном проёме. – Вы сегодня рано. Кофе будете?

– Здравствуйте, Ксения. Хорошо выглядите, – отвесил дежурный комплимент шеф, – Да, нам два эспрессо. И позовите, пожалуйста, начальника отдела кадров, как придёт.

Взгляд девушки задержался на мужчине, который сидел к ней спиной за столом для посетителей. Синяя рубашка не скрывала широкого размаха плеч и приятного для женского глаза рельефа мышц, обтянутых тонкой тканью. Когда Ксения начала говорить, спина незнакомца напряглась, но голову он не повернул, что показалось немного странным. Ну и ладно.

Девушка приготовила кофе, хотела было отнести главному, но Юрий вышел из кабинета и сам забрал чашки, предназначенные для него и посетителя. Это что-то новенькое. Заинтригованная, Ксения налила себе чай и включила компьютер. Перед кем же Литвин так бегает? Ну да ничего, никуда этот кто-то не денется, рано или поздно выйдет. Тут дорога одна – через приёмную.

В кабинет прошмыгнула Лидия Михайловна, начальник отдела кадров, через несколько минут выбежала с папкой документов в руках, согласно кивая головой. "Какая-то нездоровая суета", – отметила про себя Ксения и, отхлебывая чай, стала просматривать электронную почту.

Шеф вырос перед ней неожиданно. – Знакомьтесь, Ксения Сергеевна, наш новый юрисконсульт: Литвин Роман Александрович. Он будет помогать нам с судебными делами, а то что-то много их в последнее время развелось. Я прошу вас оказывать ему поддержку, по мере возможности.

Ага. Юрисконсульт, значит. Ксения поднесла ко рту кружку с чаем и, приветливо улыбаясь, повернулась к новому сотруднику. Подняла глаза и застыла. Насмешливый взгляд оливкового цвета глаз был сродни автоматной очереди прямо в грудь. Наверное, так бьёт током дефибриллятор при остановке сердца. Перед ней, язвительно улыбаясь, стоял тот самый стриптизёр, с которым она провела ночь после пьяной вечеринки с подругами. Девушка поперхнулась чаем, закашлялась. Юрий кинулся стучать ей по спине, а вот Роман не сдвинулся с места, с интересом наблюдая за реакцией. Даже голову набок слегка нагнул. Сволочь. "Твою ж мать...– чертыхнулась про себя Ксения, – А говорили, Москва огромная".

– Ну, ладно, вы тут знакомьтесь – проговорил главный, – а я пошёл на планёрку.

Ну, вообще замечательно... Господи, откуда его принесло? Может, не вспомнит... Хоть бы... Сколько у него было таких, как она? Сотни...

– Ну, здравствуйте, Ксения Сергеевна!– заговорил стриптизёр глубоким баритоном, пронизывающим до мурашек, – Нас с вами, вроде, не нужно друг другу представлять?

Ксюша молчала и в ступоре хлопала глазами. Вообще-то нужно... Сказать, что ни фига не помнишь? Сразу окунуться в свои пять минут позора...

– Или секс – не повод для знакомства? – продолжал добивать наглый красавчик, – Кстати, в момент нашей последней встречи вы кое-что забыли, – в кошачьих глазах стриптизёра мелькнули искры гнева. На красивом лице заиграли желваки. Он достал из кармана брюк бумажник, вынул оттуда десять тысяч рублей и кинул на стол прямо перед Ксюшиным носом.

Жаркая волна стыда захлестнула девушку с ног до головы. Пунцовая, она то открывала, то закрывала рот, не зная, что сказать в ответ. В голове не укладывалось. Если он стриптизёр, то зачем вернул деньги? Тем более, прошло достаточно много времени...

– Есть ещё вот это, – с ядовитой ухмылкой мужчина выудил из кармана Ксюшину серёжку, подкинул вверх и ловко поймал, усаживаясь за стол, – но чтобы получить её обратно, нужно будет выполнить ряд условий...

7. Роман. Рома, извини

Это было круче любой пощёчины. И даже удара по причинному месту. В разы больнее, а, главное, обиднее. Как это "ничего не помню"?

Минуту назад от ярости он готов был разорвать её на клочки. Что эта девка вообще себе позволяет? Серёжка ему пойдет... Да она вообще знает, с кем разговаривает? Перед ним в суде пасуют лучшие юристы страны...

Полегче, Рома. Не знает. И это хорошо.

"Ваш кабинет там, Роман Александрович". И это после всего, что было... Стерва. Наглая, дерзкая стерва. Зыркает своими глазищами, как будто из арбалета палит. Каждый взгляд, как раскалённый железный болт в сердце.

Никто не имеет права с ним так обращаться. Тем более, женщина. Наказать. Прямо здесь, у стенки. В одну руку оба её запястья, завести за голову, пусть подёргается немного, всё равно никуда не денется... Другой – сорвать на фиг эту лёгкую блузку, юбку, что ещё там на ней надето... Чтобы пуговицы по всему кабинету... Губы эти вишнёвые искусать в кровь, язык – по самые гланды... Чтобы задохнулась на фиг, открылась, ответила... Коленкой ноги раздвинуть, рукой там попробовать а потом отыметь так, чтобы визжала... Чтобы неделю потом ходить не могла... Пусть постонет хорошенько, спину поцарапает, подёргается в сладких конвульсиях. И в глаза в это время смотреть... Видеть, как зарождается страсть, как зрачки расширяются от желания, потом затягиваются поволокой, как губы на пике наслаждения жадно хватают воздух и шепчут твоё имя... Как тогда...

И тут, как ушат ледяной воды на голову... "Простите, если чем-то обидела, но я не помню. Обращайтесь ко мне на "вы" и по имени-отчеству". Королева снежная, блин... Охренеть... Лучшую ночь в его жизни она не помнит... А ведь казалась такой искренней, настоящей. Вот что с людьми делает алкоголь. В общем, как в той песне "Рома, извини".

Может, врёт? Уязвить побольнее хочет? В принципе, не исключено. Хотя, нелогично. Он был уверен, что им обоим тогда понравилось. Но сегодня невооружённым глазом видно, что ей всё это неприятно. Вон какая красная стоит. И шипит, как рассерженная кошка.

Или другой вариант. У неё кто-то есть. Просто с мужиком своим поссорилась, гульнула в ту ночь хорошенько, а тут Рома так удачно на пути попался. Теперь жалеет... И боится, что он всем вокруг разболтает, хвалиться начнёт... Вот дурак, как же сразу не допёр?

Роман, рвано дыша, нехотя, отпустил её запястья. Заглянул в глаза напротив, ореховые, в золотистую крапинку. Взгляд как у оленёнка Бемби, а пронзает насквозь, как дамасская сталь. Красивая, зараза. И запах этот... Чувственный, женственный. Ирис, магнолия и что-то ещё, абсолютно волшебное... Только её... Поплыл ты, Рома... Так нельзя...

Да пошла она... Тоже мне, богиня выискалась... Ещё из-за каждой бабы свои драгоценные нервы тратить...

Ты взрослый, умный, самодостаточный мужик. Внешностью бог не обидел. Обеспеченный, что немаловажно. Щёлкни пальцами, покажи пачку зелёных бумажек, и любая будет твоя. И эта тоже. Ведь не сама же она купила такие дорогущие серёжки? Все бабы одинаковые. Каждая имеет свою цену. Кто-то дешевле, кто-то дороже. Только, это как в магазин сходить: положить понравившийся товар в корзинку и расплатиться на кассе. Любовь за деньги. Нечестно, прежде всего, по отношению к себе.

В жизни отпетого циника, известного адвоката Романа Литвина, было огромное количество женщин. Только всё не то. Мимо. Насти, Даши, Вари, Алисы и Вероники мелькали, как сказочные фигуры на детской карусели, появляясь и исчезая без следа. Уже через две недели Роману становилось скучно, через месяц девушка начинала раздражать, через два появлялась новая.

Устал. Хотелось, чтобы видели не крупные счета в банке, квартиру в престижном районе и дорогую машину с водителем, а его самого. Принимали такого, как есть: не выдуманного, а живого, со всеми достоинствами и недостатками.

На одну ночь ему показалось, что он нашёл её, равную ему по силе духа и интеллекту. Ту, с которой хочется засыпать и просыпаться, с кем можно быть собой настоящим, без годами выращенной непробиваемой брони, любящим и беззащитным... А она, оказывается, просто была пьяна и ничего не помнит... Да ещё и, скорее всего, несвободна.

Что-то слишком много обломов с вами, Ксения Сергеевна... Хватит. Сдулся. Роман устало вздохнул, отвёл глаза и сделал шаг назад, давая ей возможность уйти. Но она молча стояла у стенки и сверлила его ненавидящим взглядом.

Мужчина нашарил в кармане пресловутую серёжку. Вынул, задумчиво повертел в руке. Да ну и фиг с ней... Не хочет – не надо. Он аккуратно взял ладонь Ксении в свою, вложил туда украшение. Другой рукой сомкнул её пальцы. Глядя в глаза, зафиксировал жест, слегка сжимая прохладную кисть.

Лети, птичка! К своему рогатому долбодятлу. Отчитайся, что украшение на месте. А Роман просто сделает то, о чем просил Юра и свалит в закат. Ни к чему эти американские горки. Никаких нервов не хватит.

Рома повернулся к выходу и взялся за ручку двери. Кинул прощальный взгляд на Ксению. Она стояла, привалившись спиной к стене, как будто не держали ноги. Правая ладонь прикрывала глаза, левая крепко сжимала серёжку. Опустила руку и устало посмотрела на него золотистым взором. Во взгляде больше не было ненависти. Глубоко вдохнула, собираясь духом. Её голос зазвучал глухо, как будто из другого измерения:

– Рома, извини меня, пожалуйста. И за деньги тоже. Мне, правда, очень стыдно.

Литвин выдержал драматическую паузу и с тихим достоинством ответил:

8. Роман. Вопросы, вопросы

Ну, и что это было? Благодарность? Раскаянье? Что ж, девушка не безнадёжна. Только ты ведь не этого хотел... Ну да ладно. Поздно уже. Слово – не воробей. Обещал не приставать. Иди, работай, значит. Худой мир – лучше доброй ссоры.

В юридическом отделе кроме Романа числилось ещё два сотрудника. Молоденькая девочка в очках – Вика и высокий парень, который представился как Дмитрий Викторович. При галстуке и костюме в тридцатиградусную жару. Видимо, блюдёт свой высокий статус больничного юрисконсульта.

Чтобы не вызывать подозрений, Роман забрал у него судебные иски и погрузился в изучение. В принципе, ничего сложного. Перспективы хорошие. А сейчас нужно заняться тем, ради чего его позвал Юра.

Зашёл в отдел кадров. Забрал личное дело Астаховой. Тоненькое, всего шесть листов. Паспорт, СНИЛС, ИНН, диплом, анкета с фотографией и приказ о приёме на работу. Маловато будет.

Все документы новенькие, выданы примерно в одно время, две недели назад. Только диплом старый. Но с теми же данными. В анкете пишет, что разведена, два сына. А почему нет ни свидетельства о расторжении брака, ни свидетельств о рождении детей? Непорядок. На неё и накопать что-либо сложно, потому что недавно фамилию сменила. Надо кадровиков потрясти. Пусть хотя бы детские свидетельства добудут. Там в сведениях о родителях старая фамилия должна быть. Может, мужа попробовать пробить?

Что ещё можно выудить из тех скудных данных, что имеются в наличии? В июле ей 36 исполнится. Место рождения – Саратовская область, город Баланов. Интересно. Это как раз та Тмутаракань, куда он недавно ездил. Кстати, надо позвонить этому Тихонову. Может, созрел уже на сделку.

Тааак... Прописка. Тоже свежая. Москва, улица Большая Ордынка... Ни фига себе... Это сколько же там квартиры стоят? Проверить, на кого эти хоромы зарегистрированы. Вот тебе и скромная секретарша...

Стопудово, хахаль у неё супер обеспеченный. И эта дама имеет наглость от него погуливать... Слабоумие и отвага... Как бы и тебе, Рома, рикошетом не прилетело. Зачем это нужно? Мало, что ли, свободных девушек? Без мужей, детей и влиятельных любовников в анамнезе? Плюнь и разотри. У неё же на лбу большими неоновыми буквами светится слово "Проблема". И вопросов по ней больше, чем ответов.

Так, надо ребят своих озадачить. Пусть квартиру пробьют. И, может, по ИНН что-нибудь узнают. Роман взял телефон и осмотрелся вокруг. Нет. В кабинете разговаривать нельзя. Девочка глазки строит, а у мальчика ушки на макушке. Конкуренцию чует.

Рома лениво улыбнулся. Твоя козырная должность мне снится в страшном сне, Димочка. Дел невпроворот, а зарплата – кот наплакал. Плавали, знаем. После института несколько лет в полиции работал. Так что, здесь на всё про всё неделя максимум. Разберу по косточкам эту Астахову, и ты по-прежнему будешь местным королём.

Роман пошёл искать тихое место, где можно спокойно поговорить по телефону. Дверь в актовый зал была приоткрыта, и в помещении никого не было. То, что надо. Мужчина достал мобильник.

– Витя, здравствуй. А пробей-ка мне по базе Росреестра адресок. Москва, Большая Ордынка, дом 68, квартира 17. Нужен владелец. Чем быстрее, тем лучше.

Роман отключился и уселся на стул у двери дожидаться обратного звонка. Чтобы убить время, полистал новостную ленту.

Массивная дверь открылась и загородила собой стул, на котором он сидел. Ксению Роман не увидел, а скорее почувствовал. Узнал по запаху. Вполголоса разговаривая по телефону, она медленно прошла мимо и остановилась у окна, повернувшись спиной. Что же у неё за духи такие? Хочется бросить всё и лететь вслед. Как бабочка к огню.

– Ирка, если я ещё раз так напьюсь, глаз с меня не спускай. Чего ржёшь? Я абсолютно серьезно. Хватай за шкирку, засовывай в такси и тащи домой, – предупреждала кого-то Ксения.

– Так ты, вроде, адекватная была, – вещал женский голос из трубки, – в клубе вела себя вполне прилично.

– Ага, адекватная... Только проснулась утром в постели с чужим мужиком, а что было ночью – не помню.

– Тихонова, ты сейчас серьезно? Ты же у нас пай-девочка...

– Я теперь Астахова. Привыкай. И дел уже успела наворотить.

– Да какая разница! Ты лучше скажи, почему такие грандиозные новости я узнаю спустя две недели? Вот тебе и наша непорочная Ксюха... Кстати, мужик реально красивый был. Я б ему тоже дала... И не пойму, чего паришься? Ты теперь свободная женщина, красивая, обеспеченная. Мужчин можешь менять хоть каждый день. Это Лёха твой пусть теперь локти себе кусает.

– Вот спасибо тебе за добрые советы. Я и так себя последней шлюхой чувствую... Отдалась первому встречному... Позорище.

– Знаешь, что я тебе скажу... Всё, что приносит удовольствие незаконно, – аморально, либо ведёт к ожирению. Что ты в этой жизни видела? В 19 лет замуж выскочила, в 20 Илюху родила. Потом Лёхе своему тыл прикрывала, пахала ночами, пока он проекты продвигал с переменным успехом... Хорошо, что у него получилось, выстрелило. Только юность свою ты семье отдала. Двоих детей родила. Карьеру и себе и мужу построила. А он вон как тебя приложил в итоге... Чего сейчас теряешься? Сколько той молодости у тебя осталось? Дети приедут только к школе. То есть лето можешь провести так, как нравится. Оторвись, наконец, в своё удовольствие. Хоть два месяца поживи для себя. И то, что ничего не помнишь – плохо. Надо повторить.

9. Ксения. Человек-невидимка

Каждое утро буднего дня Ксения с наслаждением погружалась в атмосферу просыпающегося мегаполиса. Ей нравилось ходить на работу пешком. Такая прогулка давала время проснуться, подумать, настроиться на позитив. Это занимало примерно полчаса. Как раз вместо утренней пробежки.

Она выходила из тихого центра старой Москвы, пересекала Крымский Вал и терялась в людском потоке, спешащим по своим делам: в магазин, аптеку или на работу. Здесь никому не было до неё дела. Она растворялась, становилась частью толпы и ловила от этого свой особый, непонятный большинству, кайф. Одна из многих. Такая, как все. Песчинка в океане. Божественно...

Скрыться. Затеряться. Не быть на виду. Это то, чего она не могла позволить себе в родном городе. Там вся жизнь её семьи была как на витрине. Без права на ошибку. Злые языки, грязные сплетни, обсуждения в соцсетях – всё это стало частью её повседневного существования. Давило и медленно убивало.

Там она была женой самого Алексея Тихонова, великого и ужасного, и постоянно должна была держать лицо. Машина с водителем, дом за высоким забором, статусные знакомые, извлекающие из всего свою выгоду. Нельзя говорить, что думаешь. Доверять можно только родственникам, и то не всем. Близких друзей можно посчитать по пальцам одной руки. На работе многие завидуют. Обесценивают успехи, радуются неудачам. Разве может жена олигарха представлять что-то стоящее сама по себе? Так, недоразумение. Бесплатное приложение к всемогущему Тихонову. Руководящая должность – муж купил. Дорогая шуба и машина – насосала. Яркая внешность – косметологи и пластические хирурги постарались.

Переехав после развода в Москву, первое, что сделала Ксения, – это удалила свои страницы в соцсетях и сменила номер телефона. Сим-карту ей купила подруга. Безжалостно уничтожила большую часть контактов и обратилась в агентство, которое за большие деньги чистило интернет-пространство от негативной информации о человеке. Велела убрать всё, что найдут. И плохое, и хорошее. Новости, отзывы, комментарии. Влетело это в копеечку, но зато можно жить спокойно.

Раз уж так вышло, начинаем с нуля. Теперь она никто. Человек без прошлого. И какой же это, оказывается, кайф – чувствовать себя невидимкой.

В новой роли простой секретарши Ксения была в своей стихии. Ей нравилось помогать Юрию, решать насущные проблемы больницы, пациентов. А главное – быть причастной к делу своей жизни. Хоть немного, одним глазком, краешком...

Приветливо поздоровавшись с охранником на КПП у ворот больницы, Ксения двинулась к административному корпусу. Краем глаза увидела чёрный внедорожник, остановившийся у шлагбаума, и Романа, выходящего с заднего сидения. Он постучал по циферблату часов на запястье, что-то сказал водителю и браво зашагал по больничной аллее, размахивая кожаным портфелем.

Значит, простой юрисконсульт... На новеньком BMW X7 с водителем...

Заметил её. Рукой машет... Прямо как старый знакомый. И это после вчерашнего... Улыбка во все тридцать два белоснежных... Ни дать, ни взять: Том Круз в молодости... Ну, нельзя быть на свете красивым таким... И самодовольным... Так и треснула бы по этой наглой роже!

– Доброе утро, Ксения Сергеевна! Почему такая красивая девушка идёт на работу пешком? Обеспеченные кавалеры кончились?

О, да мы постебаться решили? Получи ответочку: – Зато у вас очень хорошая машина, Роман Александрович. Наверное, пол-Москвы уже там покаталось?

– Ааааа, машина... Так это не моя. Клиент один подвёз, я ему недвижимость помогал оформлять – лучезарная улыбка Романа несколько померкла. Он, думая что незаметно, повернул часы циферблатом на тыльную сторону запястья и убрал руку в карман. Чего он там прячет? Стесняется, что ли? Да ладно... "Литвин" и "стесняться" – понятия несовместимые. Молчит. Ответной подколки не будет? Что это с ним? Может, заболел? Так мы с удовольствием полечим... Холодной магнезией внутримышечно...

В сумочке зазвонил телефон. "Лёшик", – гласила надпись на экране. Опять переименовать забыла. Ксения остановилась.

– Извините, старый поклонник объявился, – хитро улыбаясь, пояснила она Роману. Может, отстанет, наконец. Тот сверкнул глазами и медленно пошёл вперёд один.

– Здравствуй, дорогая, – раздался из трубки голос бывшего мужа, – соскучилась?

– Ммммм...

– Слышу, что нет. Не переживай. По делу звоню. Сегодня я приезжаю в Москву. Нам с тобой нужно будет сходить к нотариусу, переоформить на тебя имущество по решению суда о разводе. Сможешь?

– Вообще-то я работаю, – недовольно потянула Ксения, – сколько это займет времени?

– Честно говоря, не знаю. Ты примерно с часа до конца дня можешь отпроситься?

– Наверное, да.

– Прекрасно: пообедаем вместе, всё обговорим, а потом подпишем документы, – Алексей сделал многозначительную паузу, – переночевать пустишь?

– Нет, Лёш. Прости. Ты не последнее доедаешь. Забронируй гостиницу.

– Злишься ещё, значит...

– Нет, не злюсь. Просто так будет правильнее.

– Или мужика уже завела и не хочешь, чтобы я увидел? – в голосе Алексея зазвучали грозные нотки.

– А вот это уже не твоё дело...

– Ты – мать моих детей... И это моё дело. Я должен знать, что за мудак будет жить с ними в квартире, которую, кстати, мы с тобой для себя покупали. Вместе выбирали, ремонтировали, планы строили...– рычал в трубку бывший.

10. Ксения. Пятьдесят процентов проклятья.

Цокая каблуками, Ксения неторопливо шла по широкой аллее, вдыхая полной грудью дурманящий запах цветущей липы. Пережить как-нибудь сегодняшний день, а дальше всё будет только так, как она сама захочет.

Встречу с бывшим мужем Ксения воспринимала как неприятную необходимость. Слишком глубокой была нанесённая им рана. В целом, она смирилась, но отголоски боли все равно время от времени прорывались наружу. Те несколько месяцев кошмара, что ей пришлось пережить, намертво отпечатались в памяти. Громкие, провокационные заголовки в жёлтой прессе, травля в соцсетях... А в финале – предательство самого близкого человека. Того, кто должен был её хранить, оберегать и поддерживать – любимого мужа.

Для Алексея известие о решении развестись стало шоком. Он искренне не понимал, что сделал не так. Тянул время, как мог: не являлся на заседания суда, ложился в больницу, писал ходатайства о переносе. За имущество бодаться не стал. Когда понял, что она не передумает, предложил мировое соглашение.

Сейчас бывший муж, сдержанно улыбаясь, неторопливо шёл ей навстречу. Высокий, стройный, загорелый, в светло-сером льняном костюме и солнцезащитных очках-авиаторах он выглядел хозяином жизни.

– Привет, – Алексей протянул руку и привычным движением приобнял бывшую жену за талию. Не спрашивая разрешения, чмокнул в щёку. – Отлично выглядишь.

– Спасибо, ты тоже, – девушка вывернулась и отстранилась, – не обязательно было меня встречать, я бы прекрасно нашла дорогу.

– Не сомневаюсь. Просто, давно тебя не видел. Захотелось, – он посмотрел долгим взглядом из-под очков и галантно приоткрыл перед ней пассажирскую дверь белого Мерседеса. – Ну, что, поехали обедать?

Он что, клеится, что ли? Смешно.

– Вообще-то я не голодна. Может, давай документы подпишем по-быстрому, а потом ты один пойдёшь в ресторан?

– Так хочется побыстрее от меня отделаться? – с сарказмом в голосе спросил Алексей.

– В принципе, нет. Просто на работе кое-что не успела. Придётся возвращаться.

– Работа, работа, всегда работа...– раздражённо проговорил мужчина, – даже сейчас у тебя нет на меня времени...

– Зато ты сделал всё, чтобы у меня его было море...– с горечью в ответила Ксения.

– Стоп. Закрыли эту тему. Я не хочу сегодня с тобой ссориться, – Тихонов сделал паузу, – расскажи лучше, как тебе здесь живётся без меня.

– Нормально живётся, – холодно выдала Ксения.

Разговор не клеился. В воздухе потрескивающими искрами висело напряжение.

– Сенька научился здорово кататься на роликах. Такие трюки выделывает... – попытался разрядить обстановку Алексей.

– Да, я в курсе. Он каждый день мне видео шлёт. Ты следи, пожалуйста, чтобы он защиту надевать не забывал... А Илюха позавчера на рыбалку ходил?

– Да. С друзьями. С ночёвкой. Судака большого поймал на спиннинг. Я его уху варить научил. На мангале...

– Я соскучилась по сыновьям...

– Ничего, лето кончится, к тебе переедут... Не знаю, как один останусь...

На душе у Ксении заскребли кошки. Отцом, несмотря на свою вечную занятость, Тихонов был действительно хорошим. Сыновья его обожали.

Не ведись, Ксюха. Он давит на жалость. Это же величайший манипулятор.

– Приехали, – Алексей быстро обошёл машину, вновь по-джентльменски открыл дверь, взял её руку в свою и торжественно повёл в ресторан. Чего он хочет? Знает ведь, что мириться она не собирается.

Зал ресторана был пуст. Посередине стоял сервированный на двоих стол, играла тихая музыка. В душе у Ксении росло раздражение.

– Лёш, зачем всё это? Давай просто подпишем документы, и каждый пойдёт по своим делам.

– Нет. Я хочу, чтобы сегодняшний день ты запомнила, – в серых глазах Тихонова появилась сталь, – присаживайся, делай заказ. Давай с тобой выпьем. Непонятно, когда ещё удастся так вот посидеть вдвоём... Вино рекомендую вот это. А я, пожалуй, водочки...

– Ты же за рулём?

– Не проблема, вызову водителя. Так ты хотела поговорить о разделе имущества, – Алексей достал из портфеля папку с документами, – начну с того, что я не жадный. Тем более, если бы не ты, простой инженер Лёха Тихонов ничего бы не добился. Заметь, я помню это и не умаляю твоей заслуги. Так вот, тебе остаётся квартира, в которой ты сейчас живёшь, две машины – Гелендваген и Каптива, дом в Подмосковье, недвижимость в Испании и в Англии. Это то, что ты сама захотела. Если вспомнила что-то ещё, просто скажи. Переоформим на тебя. Остальное – деньгами. И, главное: теперь пятьдесят процентов акций завода – твои.

– Зачем? Я же говорила, что они мне не нужны. Я ничего в этом не смыслю. Можно вместо них деньги?

– Нельзя. Потому что тогда пришлось бы их продать. А я этого не хочу. И, надеюсь, ты этого тоже не сделаешь. Пусть всё останется нашим детям.

– А теперь расскажи мне, в чём подвох?

– Нет никакого подвоха. Просто ты теперь – член совета директоров. Тебе придётся принимать участие в управлении заводом.

– Но я не хочу!

– А я разводиться с тобой не хотел. И что? Нравится, не нравится, спи, моя красавица! – развёл руками бывший.

11. Роман. Тайны следствия

Ишь, какая глазастая... И машину, и водителя в момент рассмотрела. Нет, так не пойдёт. Ещё растреплет всем желающим. Ни к чему простым сотрудникам больницы знать, кто он такой. Юрист и юрист. Держим покерфейс и врём, не краснея. Тебе не впервой. Ты ж адвокат.

Чёрт, часы. Нужно снять. У Ксении наверняка на такие вещи глаз намётанный. Уж она-то точно знает, что такое Brеitling. Завтра надеваем что-нибудь менее заметное. Сама-то старается не высовываться. С виду – обычная девушка. Ни разу не сноб. Вообще не похожа на богатеньких жёнушек, которые цены себе не сложат.

На работу пешком ходит. С девчонками из отдела кадров в ближайшее кафе на обед бегает. С бухгалтерией дружит. Всем вежливо улыбается, шутит, излучает позитив. Правда, близко никого не подпускает. Несмотря на это, коллеги её обожают. Даже Юра, как бы не хорохорился.

А вот с ним, Романом, она другая. Колючая, кусачая... Свернулась в клубок, как сердитый ёжик: не знаешь, с какой стороны подойти... Всё время поддеть норовит. Хотя сам виноват. Первый дразнить начал.

Сбор информации по ней тоже шёл из рук вон плохо. Ребята прорыли весь интернет и почти ничего не нашли. Ни страничек в соцсетях, ни фотографий. Даже новостей о разводе. Как будто её вообще не существует. Даже имя упоминается только вместе с именем мужа. Да уж... Как специально всё почистили... Первый раз в его практике встречалось такое.

И вообще, с этой женщиной всё было, как в первый раз... Засела в голове, как заноза болючая. Колется, мешает и не даёт покоя... Вон, идёт сзади, по телефону разговаривает... Поклонник давний у неё, видите ли, объявился...

Взгляд Романа зацепился за пожилого мужчину, неуклюже опирающегося на дерево. Надо же, ранее утро, а уже пьяный. На ногах не стоит. Литвин, брезгливо поморщившись, прошёл было мимо, но услышал знакомый голос за спиной и обернулся.

– Мужчина, вам плохо? – обеспокоенно спрашивала Ксения, – идти сами можете? Давайте сядем на скамейку, я вам помогу. Скажите, как вас зовут?

В ответ послышались нечленораздельные звуки. Это ж надо: с утра так набухаться!

– Поднимите, пожалуйста, обе руки одновременно... Тааак, а теперь улыбнитесь... Смелее... Дайте, глазки посмотрю...

Господи, что она делает? Возится с каким-то алкашом.

– Ксения Сергеевна, – окликнул Роман, – пойдёмте, он просто пьян.

Девушка злобно сверкнула глазами.

– Ошибаетесь, Роман Александрович, у него инсульт. Его срочно нужно доставить в приёмное отделение и сделать КТ. Это очень серьезно. Он должен быть госпитализирован в реанимацию.

Литвин опешил.

– Вы уверены?

– На сто процентов. Многие прошли бы мимо, а ведь ситуация серьезная... Могу я попросить вас помочь? Тут недалеко хирургический корпус. Там, на первом этаже, должны быть каталки или инвалидные кресла. Привезите сюда что-нибудь, пожалуйста. Мы сдадим его в приёмку и спокойно пойдём на работу. Вашего брата по головке не погладят, если человек с инсультом будет валяться на территории больницы...

***

– Ну, показывай, что нарыл, – Юрий нетерпеливо ходил по кабинету, – а то меня паранойя замучила.

– Особенных успехов пока нет, – ответил Роман, – точно сказать могу одно: я не знаю, кто ты такой, но кофе тебе носит бывшая жена олигарха.

– Да ну на фиг...

– Сам в шоке. Знаешь, кто у нас муж? Тот самый Алексей Тихонов, который мне сделку сорвал, потому что бухал из-за развода с женой.

– Охренеть... Дааааа, интересно получается... Это он, значит, там квасил, а ты в это время с его благоверной в постели кувыркался?

– Во-первых, на тот момент они уже были разведены, так что юридически я не спал с чужой женой. Во-вторых, не знал кто она. В третьих, ни о чём не жалею. Даже не так. Жалею, что она ничего не помнит. Планирую повторить.

– Вот как, значит...

– Да. А ещё из интересного: она сегодня утром диагностировала инсульт случайному прохожему. Легко и непринужденно, как будто каждый день только этим и занималась. Я бы прошёл мимо. Подумал, что мужик пьяный. А тут меня пристыдили и заставили помогать. И ведь чётко знала, что делать, до мелочей. Какие назначаются исследования, анализы, куда госпитализировать... Короче, командовала в приёмном отделении, почти как ты. Знаешь... Может, я дурак... Но она такая красивая была в этот момент... Глаза горели... Кайфовала от самого процесса... Как будто дорвалась, наконец, до чего-то любимого, но запретного. А мужик тот действительно тяжёлый оказался. Сейчас в реанимации...

– Ни капли не удивлен. Она – врач. Я уверен. Копай, Рома. Хочу знать, кем она была и почему сейчас работает секретаршей.

– Просто с наскока пока не получается. В интернете на неё ничего нет. Как будто специально информацию удалили. Думаю, придётся съездить в этот Баланов. В ближайшее время займусь. И ещё. Мне сегодня отлучиться надо после обеда. Тихонов этот звонил. Встречу назначил. Видимо, по поводу сорванной сделки.

– Вы с Ксенией сговорились, что ли? Она тоже после часа отпросилась. Иди, конечно. Я же не заставляю тебя весь день в больнице сидеть. Понимаю, что дела фирмы важнее.

– Ну, я пошел?

12. Роман. Непристойное предложение

Хмурый охранник на входе в ресторан заставил поднять руки и прощупал карманы.

– Телефон оставьте здесь, пожалуйста.

Роман недобро посмотрел в его сторону, но возражать не стал. Значит, разговор будет серьёзный.

– Проходите, Роман Александрович, присаживайтесь, – Тихонов сидел за единственным столом посредине огромного зала и выглядел усталым, – прежде всего, я хотел бы извиниться за сорванную сделку. Семейные неурядицы. Неустойку я компенсирую. Пить что-нибудь будете?

– Спасибо. Виски со льдом, если можно.

– Конечно. Документы готовы. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, – синий взгляд Тихонова изучающе прошёлся по Роману с головы до ног, – а давай, на "ты"? Устал я что-то сегодня от официоза.

– Да без проблем.

– Мне тебя рекомендовали как очень крутого адвоката. У тебя крупная фирма. На чём специализируешься?

– Лично я – на уголовных делах. Но у меня работают другие юристы высочайшего класса. Занимаемся практически всем. Арбитраж, разводы, трудовое право, сопровождение деятельности, недвижимость, консалтинг, даже частный сыск.

– В медицинском праве шаришь?

– Вёл пару дел. Одно выиграл, другое проиграл. Но экспертом в этом вопросе себя не считаю. Слишком специфично. С какой целью интересуешься?

– Да так, для общего развития... А скажи мне, крутой адвокат, как можно обжаловать приговор суда, если он вступил в законную силу и пропущены сроки апелляции?

– На сколько пропущены? День, месяц, год?

– Пара месяцев...

– Можно. Но должны быть уважительные причины. И мне бы глянуть, что ты там обжаловать собираешься...

– А я и не собираюсь... Просто хочу убедиться, что кое-кто приговор отменить не сможет... Давай выпьем с тобой, Роман. За взаимовыгодное сотрудничество.

Тихонов опрокинул в рот рюмку водки. Зажмурился, закусил лимоном. Литвин сделал глоток виски. От Алексея веяло сдержанной агрессией. Роман чувствовал это на уровне инстинктов. Перед ним сидел матёрый хищник, который вышел на охоту и лениво разминает мышцы перед смертельным прыжком. Кого валить собрался, Лёша? Уж не Ксению ли?

– Скажи мне, Роман, тебя когда-нибудь бабы бросали? – наливая следующую рюмку, спросил Тихонов.

А как же! Твоя и бросила... Примерно три недели назад. После бурной ночи. Ещё и денег оставила... Как мальчику по вызову...

– Всякое бывало, – вслух произнес Роман, – И я бросал, и меня... Но я чаще.

– И что ты делал? Когда от тебя уходили?

Что, что... Бесился... Посуду бил и мебель ломал... Придушить хотел... И ещё раз трахнуть...

– Да, ничего, в принципе. Ну, попереживал немного... Неприятно, но не смертельно.

– А если ты с ней прожил полжизни? Родил детей? Построил дом? А она в один прекрасный момент развернулась и ушла?

– Что, прямо вот так, без причины?

– Нуууу... Это смотря что считать причиной...

– Ушла к другому?

– Нет.

– Может, узнала, что у тебя есть любовница?

– Да нет же...

– Что тогда? Не может женщина вот так просто взять и уйти на ровном месте.

– Я нехорошо поступил по отношению к ней, и она меня не простила.

– Бил её, что ли?

– Упаси бог!

– Алексей, ты или конкретно говори, или давай закончим этот непонятный разговор. Терпеть не могу загадки. Что ты от меня хочешь?

Тихонов посмотрел тяжёлым взглядом, опрокинул следующую рюмку, даже не поморщившись, и жёстко произнес:

– Хочу, чтобы ты мне помог её наказать. Чтобы поняла, что я – это лучшее, что было у неё в жизни. Чтобы на коленях приползла и умоляла принять обратно...

Ого. Становится интересно...

– И как ты это себе представляешь?

– Мужик ты видный. Рожа смазливая, тело тренированное, язык подвешен. Умный, успешный, обеспеченный. На другого она не клюнет. Нужно закрутить с ней роман. Запудрить мозги. В постели покувыркаться хорошенько. Влюбить в себя. На бабки развести по максимуму. А потом бросить...

Роман обалдело хлопал глазами. Он это серьезно?

– Ты нормальный вообще? Нашёл соблазнителя...

– Да ладно, не прибедняйся. У тебя на морде написано, что бабник первостатейный. И это отнюдь не бесплатно.

Ещё лучше... Это у них семейное, что ли, платить за секс?

– Спасибо, не надо. Я, конечно, не олигарх, но и не последнее доедаю.

– Знаю. Поэтому – сто тысяч. Баксов.

Ни хрена себе! Да в принципе, уже всё исполнено... Только с точностью до наоборот. Это Ксюшенька твоя за ночь душу разворотила в хлам и упорхнула, как птичка...

– Нееее, я не смогу.

– Боишься, не встанет? Да ты не думай, не крокодила какого-то тебе подсовываю. Смотри сюда, – Тихонов открыл галерею в телефоне. С фотографии, обезоруживающе улыбаясь, смотрела Ксения, загорающая на яхте в крошечном купальнике. Товар лицом. Все прелести наружу. А на этой и вовсе топлесс, с чертями в глазах, едва прикрыв грудь рукой.

13. Ксения. Чашка кофе.

– Ксения Сергеевна, я бы рад побыстрее, но мне ещё мазки везти в лабораторию и кровь со станции переливания забирать....

– Ну, Серёженька, ну пожалуйста-пожалуйста! У управы сегодня короткий день, а эти листовки ещё по отделениям раздать надо...– сделав глаза как у кота из Шрека, упрашивала одного из больничных водителей Ксения. Ей совсем не хотелось задерживаться на работе в пятницу вечером. Но Сергей почему-то упрямился: видимо, тоже надеялся побыстрее слинять домой.

Помощь пришла, откуда не ждали. Выходящий из кабинета главного Роман остановился и прислушался к разговору.

– Может, я смогу помочь? Мне всё равно в управу надо, – осторожно предложил он.

Ксения с сомнением посмотрела на мужчину.

– А вы точно справитесь?

– Если вам требуется курьер с опытом, то я подхожу идеально, – язвительно усмехнулся Роман, – в студенческие времена так подрабатывал. Не верите, у Юрия Александровича спросите. Что нужно сделать?

– В районной управе найти вот этот кабинет, забрать листовки и привезти мне, – Ксения сунула ему в руки записку с памяткой.

– И телефон свой запишите, пожалуйста, – вернул бумажку Роман.

– Это ещё зачем?

– Ну, вдруг что-то пойдет не по плану, а стационарный будет занят, – Литвин-младший посмотрел честными глазами, – обещаю не злоупотреблять.

Ксения недоверчиво прищурилась, но всё-таки записала номер:

– Киньте мне какой-нибудь смайлик, пожалуйста, чтобы я знала, что это вы.

– Легко, – мило улыбаясь, ответил Роман, – сердечко устроит?

– Всё равно. Оно, видимо, у вас в часто используемых? – не удержалась и съязвила Ксения.

– Ну, слава богу, – картинно выдохнул Рома, – А то я уж думал: моя королева сарказма плохо себя чувствует. Ни одной подколки за день. А сердечко, наоборот, запрятано подальше и доступно только для избранных...

– Идите уже, – сверкнула глазами Ксения, – иначе управа закроется, и некому будет падать штабелями от вашего абсолютного великолепия.

Значит, королева сарказма? Ну, что ж, придётся оправдывать. Контакт в телефоне Ксения назвала "Роман Александрович". Хотелось придумать что-нибудь этакое, но в голову ничего не приходило, и она занялась списком заданий на понедельник. После работы нужно было зайти в супермаркет, а на вечер запланирован поход в клуб с Иркой. Вот с кем никогда не бывает скучно. У неё всегда тысяча идей, креативных мыслей и экспериментов. Правда, в прошлый раз всё пошло не по плану... Ход размышлений был нарушен звуком входящего сообщения.

Роман Александрович: "Хьюстон, у нас проблемы. Мне здесь не рады. Они уже оттащили эти листовки в какое-то там хранилище и заперли его."

Ксения: "Неужели мужчина с вашей внешностью и умением убалтывать не сможет заставить трёх женщин открыть какой-то несчастный замок?"

Роман Александрович: "Польщён. Но для чего мне это нужно? Я – корыстный. Простимулируйте меня."

Ксения: "Могу вместо вас сделать копии документов, которые запросил суд к следующему заседанию. Там их целая стопка."

Роман Александрович: "Не подходит."

Ксения: "А что тогда?"

Роман Александрович: "Ваш хвалёный кофе с перцем. Юра отрекламировал."

Ксения: "Он – трепло. Хорошо, согласна."

Роман Александрович: "В постель."

Вот ведь, зараза!

Ксения: "Ага. Щаззз, уже бегу."

Роман Александрович: "Согласен, шутка дурацкая. Приму любое наказание."

Роман Александрович: "Листовки отвоевал в неравном бою. Еду. Можете начинать готовить кофе."

Ксения невольно улыбнулась. Всё-таки обаятельный, гад. И, видимо, с ним интересно. На что-то же она повелась той ночью... Не хочется думать, что просто на внешность...

Нагруженный тремя внушительными стопками бумаги, Роман, чертыхаясь, протиснулся в дверь:

– Ну, командуйте. Куда эту макулатуру?

– Давайте сюда, на подоконник. Спасибо большое. Вы мне очень помогли.

– Ну, что, я заслужил свой кофе?

– Конечно, – улыбнулась Ксения, ставя перед Романом ароматную чашку, – в деле сбора макулатуры вам равных нет.

– А вам – в деле приготовления кофе. Ммммм... Божественно...

– Интересный вкус, правда?

– Да. Мне нравится, – оливковые глаза Романа смотрели испытывающее. – Вы любите экспериментировать?

– Иногда.

– Прекрасно. Тут недалеко есть одно уютное местечко, где подают кофе с апельсином и шоколадом. Это что-то из области фантастики. Конечно, не такой идеальный, как ваш, но вы просто обязаны попробовать, – Роман обезоруживающе улыбнулся. – Я приглашаю. Как насчёт сегодняшнего вечера?

– Нууууу... Нет. Не получится...

– Это в смысле "отвалите от меня, Роман Александрович, и не подходите больше"? Или всё-таки "на сегодня у меня планы, но завтра я свободна"?

14. Ксения. Не удивляйся

В спальне царил абсолютный бардак. На комоде, креслах, кровати – всех горизонтальных поверхностях были разбросаны вещи. Ирка самозабвенно подбирала Ксении наряд для похода в клуб.

– Так, монашеское платье убирай сразу. И джинсы эти чтобы я больше на тебе не видела. Вообще нужно бы гардероб сменить. Молодая, красивая женщина, а одеваешься как древняя старушенция. Завтра же идём по магазинам.

– Да куда я в своем Баланове ходила-то? В основном на официальные мероприятия, да на работу.

– Ну, да, деловых костюмов у тебя полно... Только всё не то... Для отдыха и прогулок по городу практически ничего нет. Нужно что-то типа того платья, которое на тебе было в прошлый раз. Кстати, где оно?

– Выкинула.

– Ну и дура. Ты же в нём была просто секс-бомба. Мужики головы сворачивали.

– Поэтому и выкинула.

– Я тебя не понимаю. Если бы у меня была такая фигура... Зачахла ты замужем. Это всё Тихонов тебя держал рядышком на коротком поводке. Вообще себя ценить перестала. И удовольствие от жизни получать разучилась.

– Не в этом дело. Просто неуютно я себя чувствую в откровенных нарядах. Вот, смотри, это подойдёт – не слишком вызывающе и со вкусом, – Ксения приложила к себе лимонно-жёлтый брючный костюм из льна.

-Нууууу, в принципе, неплохо, – потянула Ирина, – только грех прятать брюками такие ноги. И, в конце концов, лето же. Давай возьмём верх от него, а низ – вот эти синие шорты. И босоножки те, красные, возьми. И вот эту сумочку. Вот это я понимаю, красоточка.

Ксения критично осмотрела себя в зеркале.

– Не слишком коротко? Мне всё-таки уже не восемнадцать...

– Но и не пятьдесят. Ты офигенно выглядишь. Давай, волосы укладывай и пошли.

– Слушай, может всё-таки не в клуб? Может, в кафешке какой-нибудь посидим, поболтаем...

– Нет, это равносильно тому, чтобы остаться дома, – твёрдо сказала Ирина, – а я хочу танцевать. Я хочу, чтобы на меня смотрели. Хочу почувствовать себя звездой, как бы пафосно это ни звучало. Хочу видеть, что я вызываю интерес. И тебе не мешало бы поднять самооценку. Плюнуть на всё и оторваться по полной, наконец. Должно же в жизни быть что-то приятное. А то у тебя – одни потрясения.

***

Мерцающий холодный свет, бликами рисующий узоры на стенах. Грохочущая музыка. Многорукая, колыхающаяся толпа на танцполе. Запах кальяна и виски. Люди отдыхают. Вытанцовывают накопившийся за неделю стресс, обильно разбавляют алкоголем навалившиеся проблемы.

Иринка без умолку трещала в ухо обо всём и ни о чём. Ксения с бокалом в руке почему-то чувствовала себя неуютно. Она с удовольствием поменяла бы эту бестолковую суету на тихий вечер с книгой.

– Чего такая зажатая? – спросила Ирина, – в прошлый раз ты мне нравилась гораздо больше.

– Знаешь, почему-то сегодня мне некомфортно.

– Ты что? Здесь здорово. Просто надо выпить. Это тебе Тихонов опять мозги закомпостировал. Забей. Расслабься. Давай по шампусику и на танцпол, – Ира разлила шампанское по бокалам. – Смотри, на тебя вон тот парень уже полчаса пялится. Стопудово сейчас знакомиться придёт.

– Нет, Ирин. С знакомствами после второй бутылки шампанского надо завязывать. Не хочу, как в прошлый раз.

– Ничего плохого не вижу. Ты всего лишь развелась, а не ушла в монастырь. Живи сегодня. Пользуйся, пока можешь.

– Почему такие красивые девушки скучают одни? – за спиной Ксении вырос тот самый изрядно подвыпивший парень. – Что пьём, девчули? Я угощаю, – спросил он, хозяйским движением опуская ладонь ей на талию.

Ксению покоробило. Она вывернулась и убрала чужую руку.

– Не понял...– удивился парень, – ты вообще знаешь, кто я такой?

– Невоспитанный нахал, который без спросу лапает незнакомых девушек? – язвительно спросила Ксения.

– Похоже, не знаешь. Ну, так давай познакомимся. Вообще-то я владелец всего этого, – молодой человек обвёл рукой пространство вокруг, – меня зовут Рустам Бероев. А вот тебя здесь раньше не видел. Такую красотку я бы запомнил. Официант, шампанское принеси!

– Спасибо, не нужно, – Ксения с тревогой осмотрелась вокруг. Ирка испарилась, а наглый кавказец как ни в чём не бывало, положил ей руку на коленку, – я всё равно уже собиралась уходить.

– Не так быстро. От меня ещё никто не уходил. Так ты не ответила, как тебя зовут, красавица?

Ксения скинула назойливую ладонь и взяла в руки телефон.

– Мне правда надо идти. Такси приехало, – соврала она. Ей абсолютно не нравилось такое обращение.

– Да, ладно, не ломайся. Посиди со мной, давай выпьем. Обещаю, не пожалеешь, – Рустам, как пушинку, поднял её и посадил на высокий барный стул.

Ксения задохнулась от негодования. – Что вы себе позволяете? Пустите меня!

Парень хищно улыбнулся: – Не так быстро. Может быть, утром.

Девушка беспомощно огляделась. Она не знала, как себя вести в такой ситуации. Подруга куда-то делась, на охрану надежды никакой: ведь это хозяин заведения. Остаётся одно – усыпить бдительность и попробовать улизнуть.

15. Роман. С нуля.

Роман сидел за рабочим столом, пытаясь вникнуть в материалы очередного дела, но никак не мог сосредоточится. Весь день, как дурак, проторчал в больнице. Ксюшеньку, блин, караулил. Ходил кругами вокруг, как баран. А ведь основная работа сама себя не сделает. И отдать материалы никому нельзя: старый клиент настаивал, чтобы именно Роман занимался этим процессом. Но строчки сливались, смысл ускользал, а при каждой попытке собраться перед глазами неизменно возникал образ Ксении.

Твою мать... Да что же это такое? Роман в сердцах бросил на стол карандаш, встряхнул головой и подошёл к окну. Наваждение какое-то. Взрослый, серьёзный мужик, а в голове чёрт знает что творится. Все мысли только о ней, как у подростка в пубертате. Начисто мозги отшибло. Ну и как с такой нетерпячкой реально дожить до воскресенья?

Роман взял в руки телефон и открыл популярный мессенджер. Ребята, которые отслеживают Ксению, постоянно скидывают информацию о её перемещениях. Полчаса назад она с подругой вошла в клуб. Вот какого чёрта ей там понадобилось? Опять ищет приключений на свою красивую? Девичник, блин. И в прошлый раз тоже, видимо, был девичник...

Воспалённый разум услужливо просчитал варианты событий. Ну уж нет... Руки сами потянулись к ключам от машины, ноги понесли в прихожую... И вот уже она, дверь клуба.

– Роман Александрович, здравствуйте, – вытянулся в струнку один из его людей, – а я как раз вам звонить собирался. Там у объекта нашего неприятности. Похоже, надо вмешаться...

– Спасибо, Коля, я сам. Если что, подстрахуешь.

Роман вошёл в клуб и осмотрелся. Вон она. Сидит на высоком барном стуле. Поза напряжённая, глаза испуганные. А с ней Рустамчик. Обхаживает по упрощённой схеме. Сейчас шампусик с дурью ей подсунет и в койку затащит. Без лишних сантиментов. Бероева Роман знал давно, пару раз вытаскивал из серьёзных неприятностей с законом. О его методах "завоевания" девушек тоже был осведомлён.

Ну почему из всего разнообразия полуголых девиц на танцполе этот недомачо выбрал именно её? Хотя... Роман очень даже понимал почему. Тяжкое преступление – иметь такие ноги. За это наказывать надо. Долго и со вкусом. Конечно, к ногам там много чего интересного прилагается, включая неординарный ум, чувство юмора и острый язычок, но Бероева это вообще не волнует. Его извилины работают только в одном направлении. К сожалению, в том же, что и у тебя...

Ксения смахивает руку Рустама с коленки и что-то недовольно говорит. Не нравится ей, значит. Сломать на хрен эту руку. В захват, вывернуть хорошенько и с наслаждением послушать, как хрустят кости...

Блин, опять накрыло. Да что же это такое? Литвин, где твоя легендарная выдержка? Ведёшь себя, как буйный псих...

Надо забирать Ксению отсюда. Причем быстро. А то так и до беды недалеко.

Рома взял в руки телефон и набрал сообщение. Дабы убедиться, что понял всё правильно.

Оглянулась, увидела. Кивнула. Во взгляде облегчение. Прекрасно.

– Ксения, твою мать совсем! Как это понимать? Как это понимать, я спрашиваю? – грозно рычим, стягиваем со стула и прячем за спину. Побольше ярости в глазах и голосе. Чтобы даже Рустам испугался. Да куда уж больше... Реально потряхивает так, что играть не приходится. Сгребаем в охапку и запихиваем в машину. Уххххх... Всё.

Она виновато молчит. Даже дышать боится. Медленно приходит в себя. Лицо руками закрыла, откинулась в кресле. Вот только реветь не надо.

– Я сейчас ругаться буду, – отдышавшись, проговорил Роман, – По-настоящему. Зачем вы именно в этот клуб попёрлись? Приключений захотелось? Ты бы хоть отзывы о заведении почитала...

Тяжело вздыхает:

– Ругайся. Я заслужила. Дура безмозглая... Не хотела ведь вообще никуда идти... Но как же, Ирке обещала... А она... И, Рома... Спасибо тебе огромное. Если бы не ты...

– А ты додумайся, заплати мне за это...– съязвил Литвин.

Ксения вспыхнула:

– Вообще-то за тот случай я уже извинилась...

– Ладно, проехали. Мне другое непонятно. Я что, недостаточно ясно намекаю?

– О чём?

– О том, что ты мне нравишься. Или уже поставила после той ночи жирную галочку и я для тебя – пройденный этап? Другого по клубам искать пошла?

Ксения недобро сверкнула глазами и сжала губы:

– А вот сейчас было обидно. Я похожа на женщину, которая коллекционирует мужчин? Ставит галочки в длинном списке? Понимаю, конечно, что твоё мнение обо мне сложилось по первой встрече, но поверь, такое поведение для меня – не норма. Я не знаю, как так получилось... Не могу объяснить.

– Ты правда ничего не помнишь?

– Правда. Проснулась утром и офигела от себя самой... Ну, и от того, что каким-то образом заполучила такого шикарного мужика. Не поверила, что на меня повёлся. Решила, что за деньги...

– Н-даааа... А ты, вообще, в зеркало иногда смотришься?

– Да, и что? Ничего особенного.

– Только не говори, что никто никогда не делал тебе комплиментов.

– Ну так это же из вежливости, из уважения...

– Не пугай меня. У тебя, вроде как, муж был? И что, он никогда не говорил, что ты потрясающе красива?

16. Ксения. Без обязательств

Со смотровой площадки на Воробьёвых горах открывался великолепный вид на огни ночной Москвы. Тёплый июньский ветер играл в волосах, в глазах отражалось неоновое сияние рассеивающего тьму облаков мегаполиса. Ксения и Роман стояли рядом и молча любовались панорамой.

– Говорят, отсюда видно одну пятую часть старой Москвы, – нарушил тишину мужчина. – Сзади нас – МГУ, моя Alma mater, впереди – стадион "Лужники". Слева – вид на Москва-сити, мы обязательно съездим туда, может быть даже в воскресенье. И сегодня канатная дорога уже закрыта. Жаль. Тебе бы понравилось. Здорово тут, правда? Я в последний раз вот так гулял здесь ночью сто лет назад, на свой выпускной в универе.

– Ты закончил МГУ?

– Да. Каким-то чудом.

– Уважаю. А почему чудом-то?

– Роман Литвин был редкостным лоботрясом. Да и мама была против того, чтобы я стал юристом. Заставляла поступать в Гнесинку. Ну, или на худой конец, в консерваторию. Отец, слава богу, отмазал.

– Ничего себе! Так ты мог стать актером? Или музыкантом?

– Саксофонистом. Восемь лет музыкальной школы и мама – педагог по фортепиано в анамнезе.

– Вау. Впечатляет. Особенно мама. Сыграешь мне как-нибудь?

– Услуга платная. В обмен на что-нибудь подобное.

– Ну, я, конечно, тоже музыкальную школу по классу фортепиано закончила, но с тех пор за инструмент не садилась. Так что с ходу слабать могу только "Во саду ли в огороде". Медленно, одной рукой и с ошибками.

– Тоже неплохо. Ну, у меня-то не было выбора, а тебя как в эту стезю занесло? Тоже родители?

– Нет, у меня мама учительница биологии и химии, а отец военный. А в музыкалку я сама себя отдала. Какая-то женщина пришла в школу и спросила: кто хочет? Ну я и подняла руку. Родителям довела до сведения только когда выяснилось, что за это нужно платить.

– А в юридическом как оказалась?

– Жизнь заставила. РАНХиГС заочно. Для работы нужно было.

– А кем ты работала?

Ксения сделала вид, что не услышала, отвернулась, вздохнула и перевела взгляд на ночное небо:

– Вид тут, конечно, завораживающий. Кругом всё так ярко светится, как будто стекляшки в калейдоскопе. Помнишь, такая детская игрушка была? Только не хватает звёзд на небе. И тишины.

– Скучаешь по дому?

– По детям – да. А мой дом теперь здесь. Нужно просто принять это.

Роман хитро прищурился и потёр друг от друга ладони:

– Предлагаю игру. Называется "Я никогда не..." Правила следующие. Берётся бутылка шампанского и два человека, которые хотят познакомиться поближе. Например, мы. Произносится фраза что-то типа "Я никогда не был женат". Если ты была замужем, то выпиваешь глоток. Ну и попутно рассказываем друг другу подробности. Но это по желанию.

– Хорошая игра. Только, чур, не врать!

– Это и есть главное условие. Пошли за шампанским?

Они присели за столик уличного кафе. Роман разлил шипучий напиток по бокалам:

– Ну что, я первый. Я никогда не был женат.

Ксения сделала глоток. Рассказать хотелось многое, но зачем? Никому не нравится слушать о бывших.

– Замуж я вышла давно. На первом курсе университета. С мужем была знакома со школы. С тех пор прошло шестнадцать лет, и вот, сейчас я развёденка. Как-то так. Теперь моя очередь задавать вопросы. Я никогда не встречалась одновременно с двумя мужчинами.

Роман лучезарно улыбнулся.

– Пропускаю. Я, правда, так не делал. Быстро увлекался, быстро перегорал и искал следующую... Мой ход. У меня никогда не было детей.

– Эй, ты решил меня быстренько напоить? Знаешь ведь, что есть, – Ксения вновь сделала глоток, – У меня мальчик и мальчик. Илья и Арсений. 15 и 10 лет. Я их очень люблю.

– Ты тоже можешь меня споить. Что мешает правильно выбирать вопросы?

– Хорошо, – Ксения пристально всмотрелась в красивое, породистое лицо Романа и изрекла: в моей жизни никогда не было много мужчин.

Роман саркастически приподнял уголок рта и отхлебнул из фужера:

– Девушек было много. Не отрицаю. Я люблю женщин, а они меня. Ты – первая, которая сама сбежала и потом пыталась игнорить. Не скажу, что для моего гипертрофированного самомнения это прошло бесследно. Играем дальше. Я никогда не говорил человеку, что люблю его в корыстных целях.

– Пропускаю. Я вообще за всю жизнь об этом сказала только одному человеку.

– А я вообще никому не говорил.

– Что, прямо ни разу не влюблялся?

– Ну, почему же, влюблялся. Просто не озвучивал. Это слишком личное. Твой ход, Ксения.

– Я никогда не изменяла мужу.

– Пропускаю. Уже был похожий вопрос. Никакого сеанса одновременной игры. Одни отношения, одна женщина. Если мне нравился кто-то ещё, я просто уходил. И если мои чувства остывали, то тоже. Жестоко, но честно. Следующий ход. Хочу проверить одно своё предположение. Я никогда не учился в медицинском ВУЗе.

17. Роман. Моя борьба

Ну что, получил, фашист, гранатой? Роман неторопливо шёл по пустынным улицам, задрав голову, рассматривая жёлтые круги фонарей. Летняя московская ночь обнимала прохладой. Кругом тишь и благодать. Только в душе́ кошки скребут. Опять Ксюшенька кровушку пустила. Медленно смакуя, пьёт по капельке...

Вот как у неё это так виртуозно получается? Больно-больно, твоим же оружием. "Вместе мы просто приятно проводим время..." Это как в парк развлечений, сходить что ли? Покататься на аттракционах, пощекотать нервишки... А когда надоест, уйти домой...

Много раз сам говорил девушкам те же слова, и ведь ни чуточки не коробило. И вдруг внезапно понял, что творил... Расчувствовался. Не мужик, а принцесса, блин. Даааа, Рома, неслабо тебя прихватило...

Без обязательств... Это что, ты, значит, первый раз в жизни испытываешь что-то серьезное, а для неё это просто развлекуха, приятное времяпровождение? Хотел, чтобы тебя самого увидели и полюбили, а не статус и деньги... Играл в шпионские игры, "гениальный" план разработал... Машину сменил на более дешёвую, квартиру снял средненькую, чтобы только к ней поближе быть. Вот он Рома – простой хороший парень... Любите меня. А получается, не нужен ты ей на фиг... Ни с деньгами, ни без. Наиграется – бросит.

Ты для неё – никто. Пустое место. Первый встречный. Временный вариант. Транзитный вокзал. Если появится кто-то поинтереснее, уйдет, не задумываясь... Так же, как ты сам делал тысячу раз... Супер. Роман Литвин в роли брошенки... Расскажи кому – не поверят. Песец полный.

И возразить нельзя... Ведь мы не выносим друг другу мозг. Как пить дать – уйдет сразу. В общем, или так, или никак... Может, не стоит и начинать? Ага, и отдать её тому, кого Тихонов наймет? Ну уж нет... Короче, бери, что дали... Лучше синица в руках... Хоть пара месяцев с ней, но твои... Расслабься и получай удовольствие. Наступи на горло собственной песне и тоже хорошо проведи время. На всю катушку... А там, может, само перегорит... Всегда перегорало...

***

Озарение пришло вместе с первыми лучами солнца. Что, Ксения Астахова, думала, положила Романа Литвина на обе лопатки? Ничего подобного. Мы ещё повоюем... Рома взял в руки телефон и вгляделся в светящийся экран. Немного подумал и переименовал контакт "Ксения" на "Mein kampf". Да. Так будет правильно. Моя борьба. И мы ещё посмотрим кто кого. В голове созрел коварный план завоевания этой неприступной крепости. Легко не будет. Но если выгорит...

Роман хитро улыбнулся и набрал сообщение...

"С добрым утром, моя суровая принцесса! Сегодня мы идём гулять по старой Москве. Я хочу, чтобы на тебе было длинное летящее платье."

Ответное сообщение пришло почти сразу. Надо же, тоже не спит.

"Ну, здравствуй, мой Мистер Романтика. Странные мысли приходят в твою голову на рассвете. Объяснись немедленно)))"

"Это сюрприз. Не расколюсь, даже под пытками. Заеду в 16.00. Будь готова. Платье обязательно."

***

– Что у тебя за чемодан? – улыбающаяся Ксения с распущенными волосами в белом шифоновом сарафане на тонких бретельках выпорхнула из подъезда.

– Выглядишь сногсшибательно, – Роман взял её руку и приподнял вверх, – а ну-ка повернись. Ммммм. Просто греческая богиня...

Девушка зарделась: – ну, ладно, засмущал уже...

Надо же, женщины в её возрасте давно уже краснеть разучились, а эта... Приятно, чёрт возьми.

– Чистейшая правда. Такая красота должна быть запечатлена на холстах известных художников. А пока, за неимением таковых, займусь сам.

– Мне уже страшно. Что ты задумал?

– Ничего сверхъестественного. Мы просто гуляем по городу. А в это время я тебя фотографирую, – Роман достал из чехла профессиональный фотоаппарат с длинным объективом.

Ксения в ужасе закрыла лицо:

– О, нет... Рома, зачем? Я терпеть не могу фотографироваться. Всегда выхожу ужасно. Может, не надо?

– То, что не нравится, всегда можно удалить. Хочу показать, как тебя вижу я. Эти фото – только для нас с тобой. Расслабься. Это не больно. Дай мне немного покомандовать. Я так хочу...

– Это что, придется позировать?

– Ну, может быть немного. Я не люблю постановочные съёмки. Мы просто будем гулять, а я иногда ловить тебя в объектив и нажимать на кнопочку. Ты даже не заметишь.

***

Оказывается, она считает себя обычной. Серой, неуклюжей и некрасивой. Краснеет, прячет лицо, смущается. Она. Женщина, от которой захватывает дух. Спряталась в свою ракушку и не вытащить.

– Ксюша, ну улыбнись мне, что ли? Красивые места, красивая девушка... Только почему-то такая зажатая... Не доверяешь мне?

– Скажем так: больше, чем другим. Иначе меня бы здесь сейчас не было.

Роман нахмурился и мягко взял её за плечи, поднял лицо за подбородок, испытывающе заглянул в глаза:

– Знаешь, в чём разница между нами? Я строю мосты, а ты – стены.

Ксения подняла взгляд и оживилась. Вишнёвые губы тронула улыбка:

– Вау. Мы читали Леца.

– А то... – рука Романа мягко опустилась на талию. – Представь себе, я умею читать. Кого бы ещё процитировать? "Не суди о книге по обложке."

18. Ксения. Сумасшествие.

Зачем он всё это делает? Ведь, фактически, получил уже зелёный свет. Ещё вчера. Взрослый, опытный, искушённый в любви мужик, а устраивает какие-то шаманские танцы с бубнами. К чему такие сложности? Мог банально заявиться с розой и шампанским, быстренько получить своё и отчалить по другим делам. Она бы не отказала. Всё равно решилась уже. И он об этом прекрасно знает. Но, нет: старается. Приятно, конечно. И абсолютно не вяжется с образом эгоистичного ловеласа, привыкшего к повышенному женскому вниманию. А самое непонятное – никаких движений в сторону постели... За всё время пару раз ручку поцеловал и целомудренно приобнял за талию. И это после того, что было.

Джентльмен. Держит слово, не торопит события. Зато смотрит так, что сразу жаром обдаёт и в трусах мокро... Ммммм...

Ну что, Астахова, признайся, сердечко-то забилось... Да и как тут не волноваться – такой мужчина, от одного голоса мурашки по всему телу... А запах... Абсолютно гипнотический, вводящий в священный транс: хвойный лес, цитрус и что-то такое, чего не описать словами. Мужик. Настоящий. Сильный, уверенный, страстный, нежный... Просто срыв башки... Сумасшествие какое-то...

Ох, не увлекайся, Ксюха, влюбишься – страдать потом будешь. Для него это очередная лёгкая интрижка, каких было десятки, а может сотни. Просто тогда ты повела себя нестандартно, сбежала, вот и разожгла интерес, сама того не желая. Да ещё оскорбить умудрилась. Запомнил. Мстит.

Он по природе своей охотник, хищник. Слегка глотнул крови, вошёл во вкус, но не насытился, что-то пошло не по сценарию. Ускользнула жертва, но так даже интересней: азарта больше. Играет как кошка с мышкой. Наиграется – бросит. Абсолютно точно. Так что, не обольщайся. Таких, как ты, у него вагон и маленькая тележка. Коллекционирует, как бабочек. Он – красивый хищный цветок или огонёк свечи... Манит и губит. Когда опомнишься, уже поздно. Трепыхаешься под стеклом на булавке – просто трофей, очередной экспонат. Зачёркнутое имя в длинном списке.

Но ведь ухаживает красиво, гад. Не просто кафе и цветочки. Всё гораздо тоньше и глубже. Пробирается под кожу. Сливается с кровотоком. Вынуждает открыться, умело выводит на нужные эмоции. В душу залезть пытается. Надо признать, весьма эффективно. Нашёл, нащупал струнку. Интересно, это у него от природы или на курсы пикапа какого-нибудь ходил?

А самое обидное, что нет у тебя союзников в этой войне, Ксюха. Даже тело тебя уже предало. Тает, как воск в его руках. И сопротивляться абсолютно не хочется. К чёрту ненужный самоконтроль! Гори всё синим пламенем...

Вот он, рядом совсем. Рука на пояснице, сильная, горячая! Вжал в себя, дышит рвано... Глаза эти кошачьи... Голос глубокий, с хрипотцой... Шепчет что-то, а от его дыхания волоски на всём теле дыбом стоят... И ноги подкашиваются... И как будто нет вокруг никого.

Остановился, глядит испытывающе, пальцем по губам ведёт, как будто наркотик пустил по вене... Абсолютное порабощение... Господи, давай уже, нет больше сил... Смотрит. Прожигает взглядом. И ничего не делает... Сколько можно так издеваться?

– Ну и чего ты ждёшь?

В оливковых глазах – лукавство, превосходство и нескрываемое желание. Только он – господин. Режиссёр. Полностью контролирует ситуацию. Шепчет хрипло, легко касаясь губами уха:

– А чего ТЫ хочешь, Ксюша? Скажи...

Ну, да, а то так непонятно... Сердце бьётся где-то в горле... Слова не идут. И снова страстный, хриплый шёпот, запускающий в организме необратимые процессы:

– Давай, попроси меня... Произнеси это...

Гад. Просто гад. Змей-искуситель. Ему недостаточно тела. Хочет, чтобы вскрылась, выдала всё, что на душе таится. За подбородок держит, в глаза так смотрит, как будто в чёрную дыру затянуть пытается. Губы так близко... Рука скользит вверх по позвоночнику, касаясь голой кожи в глубоком вырезе на спине... Тёплая тягучая волна опускается в низ живота...

– Ксеня, я жду...

Всё. Больше терпеть невозможно. Сдалась. Красные-красные пылающие щёки, трясущиеся руки, срывающийся хриплый голос.

– Поцелуй меня, Рома...

Торжество в глазах, тёплая, широкая ладонь, зарывшаяся в волосы. Довольный рокот на выдохе:

– Даааа. Хорошая, послушная девочка...

И губы на губах, тёплые, мягкие, нежные, но в то же время требовательные. У него вкус степных трав, горьковатый, пряный, уносящий в небо: полынь и чабрец. Простор и свобода. Ощущение полёта. Голова кружится, не хватает дыхания, настигает чувство бархатного опьянения. А ему всё мало. Целуется, как безумный, словно в последний раз. Дышит тяжело, отрывается нехотя. Долго смотрит в глаза, изучает, препарирует. Потом вдруг вспоминает:

– Спасибо, молодой человек. Извините, забылся немного.

Забирает у обалдевшего парня камеру, вешает на плечо. Хватает Ксению на руки, начинает кружить и хохотать, как мальчишка. Глаза горят. Ощущение какого-то щенячьего восторга передаётся и ей. Как будто не взрослые мужчина и женщина, а неразумные дети, звонко смеясь, бегут по парку. Безумие. Сумасшествие. Гремучая смесь дофамина, серотонина и окситоцина в крови у обоих. Рука в руке, сплетённые пальцы, утонувшие друг в друге взгляды.

– Ксюша, ты у меня самая лучшая. Запомни это...

19. Роман. Вопрос доверия.

У неё вкус морозной ягоды: чуть терпкий, игристый и пьянящий. Наглухо сносящий крышу. Лёд и пламень одновременно. Ежевика, имбирь, мята и прохлада лесной чащи. Тёмные воды бездонного озера, покрытого толстой коркой льда, несмотря на летнюю жару. А на дне плещется магма и раскалённая лава – скрытая от чужих глаз реальная сущность снежной королевы.

И ты пытаешься достать всё это, вытащить на поверхность, показать миру. А прежде всего – ей самой. Потому, что спряталась в свой прочный ледяной панцирь и думает там отсидеться. Нет, милая, не получится. Роман Литвин уже видел тебя другой.

Зачем-то создала вокруг себя морозную броню, пробиться сквозь которую почти невозможно. Боится чего-то: стесняется, отгораживается, не доверяет. Но когда оттаивает хотя бы немного, превращается в бескрайний океан. Ныряешь, плывёшь в прозрачной тишине, пытаешься осмотреться и теряешься. Где дно, где поверхность, уже не важно. Затягивает, уносит, кружит в безумном водовороте эмоций.

Воздуха не хватает, дыхание – на нуле, а выныривать нет желания. Хочется выпить её до дна, жадно, нетерпеливо и свалиться на месте в пьяном угаре.

Литвин, ты ли это? Куда делся эгоистичный циник, без жалости разбивший не один десяток сердец? На его месте теперь вор, мошенник, хитростью выманивающий из одной-единственной женщины хоть какие-то проявления чувств. Жаждущий подобрать к ней ключик, нащупать ниточку, связующее звено, делающее людей единым целым... И этот поцелуй – не просто физика. Слова, вырванные почти шантажом, ей тяжело дались. Но всё-таки она произнесла их. И это бесценно.

А потом – взрыв. Фейерверк какого-то детского восторга... Обоюдное помешательство. Не скучные взрослые люди, а два школьника, прекрасные в своей безбашенности. И ты всегда хотел бы видеть её такой: беззаботной, искренней и... счастливой? Да, наверное, это так называется...

– Ксюша, ты у меня самая лучшая. Запомни это...

*** И вновь жёлтый круг фонаря у её подъезда. Туча мотыльков-однодневок, бестолково вьющихся в свете лампы, стрекотание сверчков. Запах цветущей липы и её волос...

– Спасибо за вечер, Ксеня. Для меня он был очень важен.

Ореховые глаза светились теплом:

– Это тебе спасибо, Рома. Я не думала, что ты такой...

– Какой?

– В двух словах не опишешь... В общем, ты замечательный...

Роман скромно пожал плечами:

– Это была демоверсия увлечённого тобой идиота.

– То есть где-то существует лицензионная?

Мужчина подошёл ближе, внимательно посмотрел в глаза и многозначительно проговорил:

– Она тоже твоя. Просто постарайся немного больше мне доверять. И почаще говорить со мной. Не нравится, просто скажи. Нравится – тоже.

Ксения сверкнула золотистым взглядом и произнесла:

– Хорошо, договорились. Но я хочу взамен то же самое. Ты бы смог мне довериться?

– Да.

– Уверен?

– Абсолютно.

Уголок её губ поднялся в саркастической улыбке.

– То есть ты готов пройти небольшой тест прямо сейчас?

Роман недоверчиво повел бровью:

– Немного настораживает, но хорошо. Готов.

– Прекрасно, – Ксения испытывающе смотрела прямо в глаза, тщательно изучая реакцию, – Тест на доверие следующий. Мы прямо сейчас оба достаём телефоны, снимаем блок, меняемся и в течении пяти минут смотрим в них всё, что хотим. Согласен?

На лице Романа промелькнуло сомнение. Опасно. Может найти контакт Тихонова или переписку с сотрудниками, которые за ней следят... Не сильно страшно, конечно, но придётся объясняться, рассказывать про себя, про разговор с Алексеем... А вдруг решит, что он поливает её бывшего грязью, преследуя какие-то корыстные цели?

– Ты, вообще, в курсе, что это хардкор?

Ксения смотрела насмешливо. В глазах – сталь. Абсолютно уверена, что он спасует. Если не дать ей сейчас гаджет, на этом закончится всё сближение. Закроется на все замки. Не хотелось бы...

– В этом вся соль. Многие отношения на этом этапе просто заканчиваются. Ну, так что, Рома?

– Мне особо нечего скрывать. Почти всё, что может быть не так истолковано, было до тебя. Но для меня отдать кому-то телефон – это как раздеться догола. Или вообще, вскрыть брюхо и показать нутро.

– Как хочешь. Я не настаиваю, – Ксения равнодушно пожала плечами и повернулась к подъезду.

Сейчас уйдёт и будет думать, что он слабак или что-то недоговаривает. И те движения навстречу друг другу, которые произошли сегодня – псу под хвост. А она, правда, уходит... Роман схватил её за локоть, уже переступившую порог.

– Стой, я ещё не отказался. Вот. Бери.

В глазах Ксении мелькнуло одобрение. Она повернулась, вытащила из кармана свой смартфон и проговорила:

– А ты молодец... Немногие бы согласились. Уважаю. Держи мой. Пять минут пошли.

Роман, как под гипнозом, уставился на руки Ксении. Сердце колотится о рёбра. Ну, давай уже, препарируй, снимай кожу... Но она загадочно улыбается и отключает экран. Спокойна, как удав. Протягивает телефон обратно.

20. Ксения. Есть контакт

На часах половина третьего ночи. Ксения бродила из угла в угол по огромной квартире, как сомнамбула. Не спалось.

Где-то в многомиллионном городе в своей кровати сейчас спит человек, который опять поломал все шаблоны, забрал покой и заставил крепко задуматься.

Хотя, почему где-то? Адрес вполне конкретный. Люсиновская 6, квартира 24. По навигатору всего шестьсот пятьдесят метров. Да. Проверяла. Восемь минут пешком, две – на машине. Просто встань, возьми ключи и иди. Хотя, нет... Это не просто... Наоборот, всё слишком сложно.

Хочется. Хочется ещё раз почувствовать, как тебя обнимают сильные руки, в которых почему-то так спокойно. Очутиться в коконе его дурманящего запаха, услышать голос, потрогать волосы, прикоснуться к губам... Но взамен он требует ни много, ни мало – обнажить душу. Подставить брюхо, открыться... А это страшно.

Более пятнадцати лет предыдущей привязанности закончились эмоциональной катастрофой. Почти одновременно из жизни ушли две важнейших составляющих: любимый муж и любимая работа. Внутри осталась огромная чёрная дыра, которую ещё предстояло чем-то заполнить.

На тумбочке тихим звуком входящего сообщения завибрировал телефон. Роман. Тоже не спит. На экране – фотография. Они вдвоём на парящем мосту, на фоне Спасской башни и храма Василия Блаженного. И фото какое-то необычайно проникновенное... Перекрестье взглядов, пронизывающих насквозь, нежных и искренних. Такое не сыграешь, не подделаешь. Очень правильно пойманный момент. Странно видеть себя со стороны такой...

И подпись: "Мне кажется или между этими двумя всё-таки пробежала искра?"

Ксения взяла смартфон в руки. Оказывается, писать легче, чем говорить. "Нет, не кажется."

Экран вновь зажёгся. Роман: "Почему не спишь?"

Ксения: "Меня посетили мысли, и я их думаю))) А ты?"

Роман: "Одна сильная девушка сегодня заставила меня кое-что переосмыслить. Ты, случайно, подковы взглядом не гнёшь?"

Ксения: "Пока только тренируюсь. Что, с телефонами был перебор?"

Роман: "Честно говоря, жесткач. Но зато я кое-что понял."

Ксения: "И что же?"

Роман: "Первое. Никому, кроме тебя я мобильник бы не отдал. Второе. Таким образом ты пыталась меня оттолкнуть. Зачем?"

Ксения: "Всё сложно, Рома. Ты оказался лучше, чем я представляла. И теперь не знаю, что с этим делать."

Роман: "Понять и простить))) А если серьёзно, может, просто перестать сопротивляться?"

Ксения: "Это была бы не я."

Роман: "Уже понял, что без боя сдаваться не собираешься. Но сейчас ты тоже не спишь, и это что-то значит."

Ксения: "Может, не усложнять и просто выпить таблетку снотворного?"

Роман: "Боюсь, мне не поможет. А выспаться надо. Завтра у нас грандиозные планы. Мы идём выплёскивать адреналин."

Ксения: "Опять что-то необычное?"

Роман: "Буду вытаскивать из тебя эмоции. Если придётся, силой."

Ксения: "Боюсь даже представить."

Роман: "Моей железной леди должно понравиться. Целую. Спокойной ночи. Или уже доброго утра?"

***

– Ты серьёзно? Хочешь, чтобы я села на эту штуку и не потеряла сознание? Нееет. Я – жуткая трусиха.

– И это говорит девушка, заставившая меня поменяться смартфонами. Здесь нет ничего страшного. Я буду рядом. Давай, тебе понравится. Потом захочешь ещё.

Ксения с сомнением смотрела на экстремальный аттракцион под названием "Американские горки".

– Меня однажды старший сын затащил на нечто подобное. Думала, отдам богу душу.

– А я иногда прихожу сюда, – признался Роман, – Когда настроение поганое. Вместо психотерапии. Здесь другой адреналин, не тот, что при стрессе. Я называю его лечебный. Проорёшься хорошенько, не привлекая внимания, несколько раз сердце в пятки уронишь и становится легче. Почему-то мне кажется, что тебе это сейчас нужно.

Роман протянул руку ладонью вверх и посмотрел в глаза.

– Ну что, идём? Смелее.

Ксения с сомнением взглянула на него:

– Если я упаду в обморок, откачивать будешь сам.

– Отчего-то мне кажется, что в жизни ты видела вещи гораздо страшнее американских горок.

Девушка горько улыбнулась:

– Ты даже не представляешь насколько прав. Пойдём.

Кресла в вагончике неожиданно оказались комфортными. На плечи опустились металлические фиксаторы и конструкция начала медленно двигаться вверх. Ксения напряжённо вглядывалась вперёд. Она прохладно относилась к таким развлечениям, но обижать Романа отказом не хотелось. Придётся немного потерпеть.

Вагончик достиг высшей точки, после которой начинался резкий спуск, и остановился. Инстинктивно хотелось вцепиться в поручни и закрыть глаза. Ксения осмотрелась. Страшновато. Горячая широкая ладонь накрыла её руку и переплела пальцы. Взгляд Романа излучал тепло и вселял уверенность. Почему-то стало очень спокойно.

Вагончик дрогнул и ринулся вперёд. Сердце ёкнуло и несколько раз кувыркнулось. Сила гравитации выталкивала из кресла. Вот оно, ни с чем не сравнимое ощущение свободного падения. Почти полёта. Ветер в лицо, ударная доза адреналина в крови. Только под рукой – не холодный железный поручень, а живое тепло мужской ладони, сильной и надёжной. Хочется ухватиться за это ощущение, удержать как можно дольше. Он заботливо помогает вылезти из вагончика и нежно обнимает за талию:

21. Юрий. Снимаем маски.

Юрий стоял у приоткрытой двери в приёмную, слушал разговор и тихо офигевал.

– Вы понимаете, что в сепсис её ввели? – сдерживая ярость, шипела Ксения на молодого терапевта, тыкая пальцем в историю болезни, – применять дозы гормонов, как при пульс-терапии, не убедившись, что это системное заболевание!? Посмотрите на лейкоцитоз и Ц-реактивной белок... Что мешало проверить? Если сомневаетесь, назначили бы прокальцитонин, реактивы в наличии есть: почему не пользуетесь? Отменяйте всё срочно! Бак. посев сделайте! Тут нужны сильные антибиотики и противопротозойные... И за печёночными следите... Проконсультируйтесь с заведующим и, если что, сразу переводите в реанимацию.

– Да кто вы такая, чтобы меня учить? – возмутился врач, – вы даже не медик! Начитаются интернета...

– Уважаемый доктор, не в обиду будет сказано, но вам не мешало бы поглубже изучить стандарты лечения этого заболевания. И иногда включать мозги. Не хотите слушать меня, могу устроить рандеву с Юрием Александровичем. Главный как раз в подходящем настроении... Кто не спрятался, он не виноват. Так что после разговора с ним смело можете искать новое место работы. А ну-ка бегом в отделение: исправлять косяки, пока не поздно!

Литвин-старший завис. Лихо она его... Просто, блин, секретарша... Интернета начиталась, конечно же. Юрий взял телефон:

– Рома, привет! Как там наше расследование: продвигается?

– Привет, Юр. Нууууу.... Кое-что узнать удалось. Но озвучить тебе это я пока не могу. Вот...

– Это что за детский лепет? Почему?

– Ну, не могу, и всё. Не надо меня пытать. Думаю, она сама скоро всё расскажет.

– Тааак... Ром, я тебя не узнаю... Где твоя знаменитая бульдожья хватка?

– Не в этом случае. Тут, если начать дожимать, сделаешь только хуже.

– Зашибись. Короче, я так понимаю, ты слился...

– Юр, не обижайся. Не хочу я на неё давить. Все только начало налаживаться, она едва стала открываться. Очень боюсь спугнуть. У меня ещё личный интерес, не забывай...

– По ходу, увяз ты в этом личном интересе по самое некуда... Было уже?

– Не считая той ночи, нет. Только целовались. И если лезть, куда не просят, на этом всё кончится. Очень не хотелось бы... Юр, ты мне брат?

– А кто ж ещё?

– Тогда пойми меня правильно. Не могу я больше вести это расследование. Первый раз в жизни не всё равно, что женщина обо мне подумает. Для меня это больше, чем просто увлечение. Не хочу выглядеть предателем. Я закончу те дела, за которые взялся и увольняюсь.

– Понятно. Когда ей планируешь рассказать, кто ты на самом деле?

– Когда буду уверен, что тоже для неё что-то значу. Пока пусть будет так.

– Короче, ты меня бросил. Ну и что мне теперь делать? Она сегодня знатно выдрала одного терапевта за заслуженные косяки... Мне нужны врачи, тем более такой квалификации...

– Вообще она – кремень. Попробуй спросить в лоб и посмотри реакцию. Может, что и получится.

– Ладно, так и сделаю.

Юрий зашёл в отдел кадров.

– Лидия Михайловна, а дайте-ка мне ещё раз личное дело Астаховой.

– Ну что вы там всё хотите увидеть? Уже до дыр протёрли. И вы, и Роман Александрович... Какая нужна информация? У меня всё в компьютере есть.

– Скажите, а можно как-то узнать, работал ли человек врачом? Может, электронные трудовые книжки или что-то подобное?

– Вообще, есть такой программный продукт – Федеральный регистр медицинских работников. Если человек был медиком в государственной больнице, он будет туда занесён. Кого надо проверить?

– Астахову.

– Ксюшу? Ну, хорошо, давайте. Нужно просто ввести СНИЛС, – пальцы начальника отдела кадров резво застучали по клавиатуре.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Юрий.

– Ой, смотрите, действительно работала. Только тут фамилия Тихонова.

– А ларчик просто открывался... Я же говорил! Кем и где работала можно глянуть?

– Конечно. Вот, – Лидия Михайловна удивлённо выдохнула и заёрзала на стуле, – Ого... А мы её называем на "ты" и Ксюша...

Литвин – старший наклонился к монитору:

– Ну ни фига ж себе! Вот это у меня секретарша...

***

Юрий мягко опустился за стол для посетителей в приёмной, пожирая Ксению взглядом. Сидит, святая невинность, глазками хлопает. Не работала она раньше в здравоохранении... Тайм-менеджмент хромал, блин, в этой больнице. Ну, ничего, он сейчас устроит ей допрос с пристрастием...

– Ну, что, Ксения Сергеевна, плановая проверка знания медицинской терминологии. Что значит пациент "на трубе"?

– Больной на аппарате искусственной вентиляции лёгких.

– ЧКВ?

– Чрескожное коронарное вмешательство

– Что значит "качал 20 минут"?

– В течение 20 минут проводил сердечно-лёгочную реанимацию.

22. Ксения. В ловушке

Ксения, поджав губы, достала из пачки чистый лист формата А4 и начала бегло писать: "Главному врачу 1 городской клинической больницы..."

– Это что вы там калякаете, Ксения Сергеевна? – набирая что-то в телефоне, равнодушно поинтересовался Юрий, – Заявление на увольнение? Не старайтесь. Всё равно не подпишу.

– Подпишете, Юрий Александрович, – продолжая писать, заявила Ксения, – зачем вам судимые сотрудники?

– Пункт 4 части 1 статьи 83 Трудового кодекса РФ увольнение в связи с осуждением работника к наказанию, исключающему продолжение прежней работы, в соответствии с приговором суда, вступившим в законную силу... Ндааааа, – Юрий смерил её уважительным взглядом, – Это что же такого надо было натворить, или кому перейти дорожку, что даже уволиться по собственному желанию не дали?

– Без комментариев, – Ксения подняла на него глаза, от которых веяло холодом, – Подпишите заявление, пожалуйста.

Юрий взял в руки листок, повертел, медленно порвал пополам, скомкал и снайперским жестом закинул в мусорную корзину.

– Нет, коллега. Я же сказал – не подпишу. Пойдёмте.

– Куда?

– Ко мне в кабинет. Я жду рассказа, как вас угораздило.

– Напрасно, его не будет, – Ксюша потянулась за новым листом.

– Ксения Сергеевна, ну что за детский сад? Исходя из того, что я видел за неполный месяц вашей работы секретарём, даже не врачом, заметьте: лично вы вряд ли могли допустить халатность или залечить кого-то до смерти. Вы прекрасно разбираетесь в диагностике и алгоритмах оказания медицинской помощи, легко находите ошибки в ведении документации. Но главный врач в своей работе вынужден отвечать не только за себя. И я, как никто другой это понимаю. Поэтому делаю вывод: вы расплачиваетесь за чужую ошибку или вас подставили. Расскажите, что случилось, Ксения Сергеевна, может я смогу чем-то помочь...

– Вот только жалеть меня не надо. Да и чем вы поможете, Юрий Александрович? Слышали поговорку: "Бабло побеждает зло"? Это как раз мой случай. Хотя я действительно виновата. Сглупила. Пациентов пожалела, и вот результат. Мой вам совет: никогда не пытайтесь закрывать собой все дырки, создавшиеся в результате кадрового дефицита.

– Всё то же самое, только поподробнее, пожалуйста. Ради этого я даже сам приготовлю вам кофе. Мой фирменный, с коньяком. Для храбрости. Пойдёмте в кабинет. И, предлагаю позвать Романа. Он может быть полезен как спец по уголовным делам. Да и вам два раза повторять не придётся.

***

Ксения медленно покачивалась в удобном кожаном кресле главного врача. Перед ней стояла чашка кофе и бутылка коньяка. Две пары оливковых глаз внимательно изучали её.

– Даже не знаю, с чего начать, – зябко повела плечами Ксения, – это долгая, грустная история.

– Ничего, мы никуда не спешим, – подливая коньяк в кофе, проговорил Юрий.

– Главным врачом Балановской районной больницы я проработала почти четыре года. До этого была заведующей отделением, а ещё раньше – простым терапевтом. Как и во всех провинциальных медучреждениях, у меня не хватало врачей. Все имеющиеся в наличии доктора работали на полторы-две ставки. И я в том числе. Брала дежурства по приёмке и терапии. Больница мне досталась большая. Многопрофильный стационар: хирургия, педиатрия, неврология, кардиология, травма, роддом, терапия, поликлиника, несколько десятков ФАПов, четыре сельские амбулатории, три участковые больницы. Район с населением сто пятьдесят тысяч человек. В общем, хозяйство крупное и беспокойное. Постоянно то тут, то там возникали проблемы, требующие ручного управления. Это тут я зайка. В своей больнице я была мегерой, каких поискать. Да и нельзя было иначе. Чуть дашь слабину, считай, сожрали. Облздрав требует выполнения планов по вакцинации, диспансеризации и остальному прочему. Сотрудники возмущаются. Да и понятно: кому понравится работать без выходных в авральном режиме. В тот день у меня взбунтовались неврологи. Всего их было трое в отделении на 45 коек. Дежурили сутки через двое. Один был в отпуске, в отъезде, вторая заболела. Третья отдежурила двое суток подряд и ушла домой. Понятно, что так нельзя. А что делать? Всё: больница без невролога. А инсульты и транзиторки везут пачками. Вот что бы ты предпринял в этом случае, Юрий Александрович?

– Написал бы письмо в департамент здравоохранения, чтобы сменили маршрутизацию. И скорая везла бы таких больных не ко мне, а в соседние больницы.

– Правильно. Только у тебя неврологический стационар второго уровня в соседнем округе, в пятнадцати минутах езды, а у меня был в двухстах километрах, в Саратове. Плюс, чтобы закрыть отделение, нужно вывезти куда-то сорок пять лежачих пациентов. А это, как ты понимаешь, нереально. Написала я письмо в облздрав, чтобы прикрыли мне неврологию, а на меня наорали и велели решать проблему самой. Где я за несколько часов найду специалиста? Правильно, нигде. Вот и пришлось самой дежурить в качестве невролога.

– А разве у тебя есть такой сертификат?

– В том-то и дело, что нет. Работала на свой страх и риск. Схемы лечения –стандартные, КТ работает, опыт есть, много лет в приёмке, что делать – знаю. Да, во всех провинциальных больницах так. У меня часто хирурги за травматологов дежурили и наоборот. В тот день я приняла несколько больных, сделала назначения, сходила в реанимацию, пошла на обход. Всё было как обычно. Отделение полное, на 45 койках 49 больных. Нужно освобождать места. И был в том отделении один пациент после ОНМК. Молодой мужик, 38 лет всего. Ишемический инсульт обширный, в бассейн правой СМА, очаг большой, левую сторону почти не чувствовал. Нога работала кое-как, рука почти совсем отказала. Понятное дело, пациент в депрессии. Свои три недели он в стационаре отлежал. Готовила на выписку. И тут является его жёнушка и заявляет, что забрать мужа в таком состоянии не может. Дескать, он себя не обслуживает, помочь им некому, а ей нужно работать, чтобы детей кормить. Поговорите с ним, доктор, объясните ситуацию. Не берусь осуждать эту женщину, не дай бог кому-нибудь в жизни делать такой выбор... Дозвонилась в реабилитационный центр в Саратов, договорилась, что они его возьмут на месяц. Пошла к нему. Слова жены передавать не стала. Просто сказала, что есть возможность съездить бесплатно на реабилитацию. А он смотрит на меня глазами побитой собаки, которая всё понимает... В общем, не выдержала я. Разревелась. Ушла. И эта слабина, которую я дала, очень дорого мне стоила. Парень тот ночью каким-то образом встал, открыл окно и выбросился с четвёртого этажа. А вот тут резко родственники нашлись. Жалобы во все инстанции писать начали. Прокуратура, полиция, уголовное дело. А я со всех сторон виновата. Как врач работала без сертификата, как руководитель должна была закрыть отделение, но не сделала это. Письмо в облздраве, естественно, никто не видел, про кадровый дефицит впервые слышат... В общем, на два года суд лишил меня права занимать должности врачей и руководителей медицинских организаций.

23. Ксения. Предательство.

– Когда-то давно мой муж гордился, что его жена – врач. Всегда упоминал об этом, завязывая новые знакомства.

Все люди болеют и обращаются за медицинской помощью. Я лечила его начальство, коллег, партнёров, параллельно договариваясь о преференциях для него. Таким образом, как могла, помогала ему продвигаться по карьерной лестнице.

Алексей был талантливым инженером. Он имел неординарный взгляд на производственный процесс и несколько собственных разработок, помогающих сократить расходы на производство. Один из моих пациентов помог ему запатентовать эти методики и направил в нужное русло. Неожиданно у Алексея проявилась сильная предпринимательская жилка и феноменальное чутьё. Именно тогда появились первые деньги.

Лёша искренне радовался, когда меня назначили заведующей отделением, а потом главным врачом.

Только эйфория быстро прошла. Со своей работой я справлялась, но на семью оставалось совсем мало времени. Сам знаешь, как это бывает: не смолкающий ни днём, ни ночью телефон. Селекторы допоздна, организационные проблемы, требующие личного вмешательства, постоянные разъезды и командировки. А я ещё и дежурства брала. Много, потому что больше было некому. Плюс пациенты, которые каким-то образом находят твой личный номер и не стесняются звонить в любое время. Да я и не скрывалась особо. Мой телефон был у половины города. В общем, никакой личной жизни. Какому мужу это понравится?

Короче, Алексей всё чаще стал заводить разговор о том, чтобы я увольнялась. Ставил в пример жён своих партнёров. Они все свежие, ухоженные, с причёской, маникюром, губки подкачаны, реснички нарощены. А я – вечно раздражённая, с кругами под глазами от недосыпа. В мыслях – не муж и дети, а хромающие показатели смертности и покосившаяся стена какого– нибудь ФАПа.

Я честно пыталась найти баланс. Старалась больше внимания уделять семье. Только максимум, что получалось освободить полностью – один выходной. Алексею этого было мало. Он хотел, чтобы я посещала вместе с ним официальные мероприятия, участвовала в светской жизни. А мне это было неинтересно и скучно. Я бы лучше какую-нибудь врачебную конференцию посетила или повыбивала из облздрава деньги на ремонт детской поликлиники. Не представляла своей жизни без больницы и медицины в целом. В общем, в какой-то момент он поставил вопрос ребром: хочу рядом не вечно занятую чужими проблемами бабу, а красивую, весёлую, беззаботную жену. Увольняйся.

Вот тогда мы с ним впервые в жизни серьёзно поругались. Он кричал, что у всех жены как жены, а у него – ходячий медицинский колл-центр, работающий в режиме нон стоп. Что ему это надоело, хочет покоя. И если я сама не уволюсь, он сделает так, чтобы уволили меня. Я тогда не обратила на эту фразу внимания, а следовало бы.

И буквально через пару недель после этого разговора начались неприятности. Моё имя стали постоянно полоскать в жёлтой прессе. Причем одновременно в трёх изданиях. Любая моя оплошность раздувалась до вселенских масштабов. Какая-нибудь бабулька с энцефалопатией пожалуется на очереди в поликлинике – это Тихонова глупая, безграмотная не смогла организовать. Перебои с реактивами для лаборатории – ах, Ксения Сергеевна, такая-сякая коррумпированная, ждёт поставку именно от этой фирмы. Крыша протекла в хирургии после летнего ливня, потому что её специально раскрыли, идёт капремонт – какой кошмар, в больнице все помещения в аварийном состоянии: куда смотрит главный врач, все деньги разворовала, дом огромный построила, машину дорогущую купила. Перевели из этого отделения пациентов – о, ужас, койки стоят в коридорах, разве так можно? О людях Тихонова совсем не думает.

Это я сейчас так спокойно об этом говорю. А тогда был ад, реально жить не хотелось. Эти журналюги и блогеры меня доставали днём и ночью. Статьями и видео про мой вопиющий непрофессионализм пестрел весь интернет. От официальных сайтов СМИ до Тик Тока. Я несколько месяцев сидела на антидепрессантах, боялась на улицу высунуться. В разговорах по телефону и публичных выступлениях обдумывала каждое слово, потому что всё оборачивалось против меня. А Алексей всё капал на мозги: зачем тебе это надо, сколько можно терпеть, увольняйся.

Но и тут я упрямилась. Теперь уже из принципа хотелось доказать, что Ксения Тихонова – хороший руководитель. На этих журналюг я подала в суд за клевету. Все три иска выиграла. Они напечатали опровержение, но имидж уже был подпорчен конкретно.

А финальным аккордом в этой истории стало самоубийство пациента, о котором я вам рассказывала. Бесконечные допросы в прокуратуре и следственном комитете, уговоры во всём сознаться, признать вину...

Лёша меня утешал, вытирал слёзы, говорил, что всё будет хорошо, мы обязательно выкарабкаемся. Он сам занимался выбором адвоката. У меня на это просто не было сил. Меня все уверяли, что всё идёт по плану. Что дело не сложное, что, если признать вину, максимум, что мне грозит – это исправработы. И я повелась. Не стала проверять, обращаться к другому юристу. Да разве я могла подумать, что родной муж может так подставить?

Приговор стал для меня шоком. Меня на два года лишили возможности заниматься тем, что я любила больше всего на свете – лечить людей.

Я в полубессознательном состоянии вышла из зала суда. Алексей оставил меня с адвокатом, а сам сказал, что пойдёт переговорить с судьёй. Защитничек отошёл поболтать по телефону, а я побрела вслед за мужем. Он меня не заметил. Дверь в кабинет судьи была приоткрыта, и я увидела, как он благодарит её и передаёт пухлый конверт.

Предполагаю, что устроившие травлю журналисты и блогеры тоже были проплачены моей, так сказать, второй половинкой.

24. Роман. Моя стихия.

Роман в полной тишине пристально смотрел на Ксению, переваривая полученную информацию. Она устало закрыла глаза и спрятала лицо в ладони. Такая сильная и одновременно беззащитная... Этим жестом опять отгородилась, укрылась от окружающего мира. Как может, держит оборону. Совсем одна.

Так не должно быть... Господи, почему такие женщины достаются каким-то моральным уродам, которые даже не понимают, каким сокровищем они обладают? Хочется защитить. Подойти, обнять крепко-крепко, прижать к груди, погладить по голове, успокоить как ребёнка. Дать понять, что больше не одна.

Только нельзя. Жалость к своей персоне она категорически не приемлет. Гордая. Сама себя не щадит и другим не даёт. Такая никогда не покажет слабость, не уронит ни слезинки. Внутри сердце будет рваться на клочки, а она рассмеётся в лицо. А если вдруг позволит себе при тебе разрыдаться – считай за величайшую честь. Значит, ты действительно стал ей близок.

Первым тишину нарушил Юрий:

– Дааааа, с таким любящим мужем никаких врагов не надо... И, главное, как извращённо, по-садистски... Несколько месяцев морально прессовал... Ксюш, у тебя не нервы, а стальные канаты... Я бы, наверное, не выдержал...

Роман нахмурил брови, что-то прикидывая:

– А почему ты не пыталась обжаловать приговор?

Ксения равнодушно пожала плечами:

– А смысл? Алексей подкупил этот суд, та же картина была бы и в следующей инстанции... После того, что он устроил, я не собиралась больше с ним жить. Мне не было резона возвращаться на работу. Всё равно после развода планировала уехать из города.

– Тем не менее, следовало хотя бы попробовать...

Ксения горько усмехнулась:

– Да бесполезно это. Что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги. А у Тихонова они как раз есть. К тому же, я признала вину.

– Как раз это вообще не проблема, – возразил Роман,– хороший юрист даже при худшем раскладе мог бы такое дело вытащить во второй инстанции. Там куча спорных моментов. Можно было попытаться смягчить приговор. Сколько времени прошло?

– Почти три месяца.

– Да, сроки, конечно, сильно пропущены... – Роман задумался, – Юра, ты сможешь Ксении какой-нибудь длительный больничный состряпать задним числом?

– Нуууу, наверное, да. Перелом какой-нибудь осложнённый можно сочинить... Или тяжёлое посттравматическое стрессовое расстройство...

– Да вы что! – замахала руками Ксения, – Не надо так из-за меня подставляться. Я же с бывшим недавно общалась. Видел он, что со мной всё в порядке. И свидетелей там было полно.

– Есть ещё способ. Более сложный, но он не привязан к срокам, – проговорил Роман, по-деловому расхаживая по кабинету, – подать ходатайство о возобновлении расследования уголовного дела в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. И добиваться оправдательного приговора. Нужно найти доказательства, что ты просила облздрав закрыть отделение. Важно всё: письма, звонки, переписка. Сотрудники твои могут что-то вспомнить. Секретарь наверняка письмо печатала или электронку отправляла.

– В принципе, можно поискать. Только старый телефон с сим-картой в Баланове остался... Кажется, у моей матери.

– Надо его забрать. И начинать собирать материал.

– Спасибо вам, ребята. Только почему-то мне кажется, что всё это бесполезно.

Роман без тени усмешки взглянул ей в глаза:

– Зря ты так думаешь. Твой Тихонов, конечно, крупная величина, но я тоже кое-что могу.

Ксения тепло улыбнулась и ободряюще погладила его пальцы.

– Ни капли не сомневаюсь в твоём профессионализме. Просто не хочу, чтобы из-за меня у вас обоих появились проблемы.

Юрий недовольно скрестил руки на груди:

– У меня уже проблемы. Хороший врач сидит в соседнем кабинете и вместо того, чтобы лечить людей, бумажки перебирает... И что же теперь? Ты, с твоей квалификацией, целых два года будешь работать простой секретаршей?

– Ну почему же... Есть у меня мысли на этот счёт. Учиться-то мне можно. За этот срок реально закончить ординатуру по той же неврологии, а может, лучевой диагностике. Или защитить кандидатскую. Да и за границей работать врачом мне никто не запрещал. У меня однокурсник живёт в Великобритании. Он уже несколько лет там занимается врачебной практикой. От него я узнала, что в Москве можно сдать первую часть теста PLAB и языковой экзамен.

– Ты что, правда собираешься уехать жить за границу? – насторожился Роман.

– Вообще не хотелось бы, но, как вариант... У меня старший сын давно уговаривает отпустить его учиться за рубеж. Мы с Алексеем давно уже присмотрели ему закрытый пансион в Глазго. Но лично я пока сомневаюсь. Ему всего пятнадцать.

– А хочешь, я тебе целевое направление в ординатуру дам? – предложил Юрий, – Мне как раз нужны неврологи.

– За предложение спасибо, но я в состоянии сама оплатить обучение. И всё-таки больше склоняюсь к аспирантуре. Так я буду успевать работать, тебе помогать, и собирать материал для кандидатской.

Роман пристально вгляделся в ореховые глаза.

25. Ксения. Вместе.

Пыльное Московское небо заволокло тяжёлыми серыми тучами. Порывы ветра трепали деревья, срывали с ветвей листья и уносили по улицам. Воздух перед грозой был густой и душный: казалось, в нём не хватало кислорода. Город просил ливня.

В предвкушении дождя Ксения вышла на балкон. На сердце было муторно. Не любила она вот так, когда душа нараспашку. А сегодня пришлось её вывернуть. Вывалить на Романа и Юру всё, что накопилось. Что ж, сами виноваты. Не нужно было лезть, куда не просят.

Говорят, когда поделишься с кем-то своей бедой, становится легче. Как будто отдаёшь часть неподъёмной для одного ноши. А она уже привыкла тащить всё сама. Жизнь научила. И без привычного груза на плечах как-то неуютно. Поэтому ни фига легче не стало. Зато появилась куча дурацких мыслей и предположений. И чувство чего-то незавершённого.

Он действительно хочет помочь. Причём делает это очень деликатно. Вроде как всего лишь научит натаскает. Остальное – сама. Понимает, что сочувствие и жалость к себе она не примет и проявляет чудеса дипломатии. Приятно, чёрт возьми.

Ксения не любила быть кому-либо обязанной. Проще сразу расплатиться и забыть. Но это же Роман... И речь явно не о деньгах. Если уж быть честной с собой, она совсем не против. Вот только сможет ли быть такой, как он ждёт? Не разочаруется ли?

И вообще, непонятно зачем ему эти проблемы? Вокруг такого мужчины вертится куча женщин без дополнительного обременения в виде детей, влиятельных бывших мужей и непогашенной судимости. Можно просто выбрать любую и слегка поманить пальчиком. Без лишних заморочек. Но он почему-то этого не делает. Наоборот, стал личным ангелом-хранителем.

Ждёт благодарности? Что ж, будет ему благодарность... А доверие... После сегодняшней исповеди поднимать этот вопрос никто не должен...

Ксения глубоко вдохнула, подошла к шкафу, выбрала комплект кружевного белья, светлое шёлковое платье, повертелась у зеркала, брызнула на себя каплю любимых духов, слегка тронула губы блеском.

– Господи, Астахова, ты окончательно сбрендила. Может, не надо?

– Надо, Ксюша, надо. Не решиться сегодня – упустишь офигенно подходящий момент. Она зажмурилась и сжала кулаки. Выпить, что ли, для храбрости?

Из крепких напитков в баре нашлась нераспечатанная бутылка коньяка. Ксения немного подумала и положила её в сумочку. Вдвоём для смелости пить веселее. Туда же отправилась коробка конфет и связка ключей. Пропади всё пропадом. Или сейчас, или никогда.

Московская ночь встретила порывом душного ветра, растрепавшего волосы и ударившего жаром в лицо. Где-то вдалеке загремел гром. Ксения села в машину, завела двигатель и плавно нажала педаль газа. Две минуты. Первые капли дождя, как крупные горошины, упали на лобовое стекло.

Припарковав автомобиль, девушка направилась к подъезду. Уверенности сильно поубавилось. Её заметно потряхивало. В нерешительности Ксения остановилась, выбирая на связке ключ от домофона. А, может, всё-таки не надо?

Дождь за спиной усиливался. Тяжёлые капли с силой стучали об асфальт, траву, крыши домов, листья деревьев. Под раскаты грома в считанные секунды июльский ливень превратился в тёмную стену воды, отрезая путь к отступлению. Ксения вздохнула и обречённо приложила пластиковый кругляш к домофону.

Последний рубеж. Тяжёлая дверь, матово поблескивающая от света молний. Сердце, бешено бьющееся где-то в горле, трясущиеся руки, безуспешно пытающиеся вставить ключ в замочную скважину. Металлический звон от упавшей связки. Нет. Это знак. Не надо. Ксения подняла ключи и, трусливо оглядываясь, побежала вниз по лестнице, но не успела сделать и трёх шагов.

– Стоять! – скомандовал знакомый баритон, – Мы так не договаривались. Пришла, значит заходи.

Сильная рука схватила Ксению за локоть и затащила в квартиру. Послышался звук поворачиваемого ключа в замке.

– Ну и что это было? – спросил Роман, опускаясь на стул в прихожей. На нём были спортивные штаны и футболка. А ноги босые. Он был какой-то уютный и домашний. Такого Литвина Ксения ещё не знала.

Девушка закрыла лицо руками. Щеки пылали. Сердце в груди танцевало лезгинку:

– Ничего. Я просто струсила.

– Я такой страшный?

– Нет.

– Ксень,– тихо проговорил Роман, убирая руки девушки от лица, – меня не надо бояться. Я не собираюсь набрасываться на тебя прямо у порога. Всё будет только так, как ты захочешь. Если захочешь... Пойдём в комнату.

– А ты? – набралась наглости Ксения.

– Что я?

– Что хочешь ты, Роман? – золотистый взгляд смотрел испытывающе, проникая глубоко в сознание, вынимая наружу сокровенное. Не солжёшь, не спрячешь...

Где-то за окном громыхнул раскат грома. Оливковые глаза сверкнули в свете молнии. Роман тронул Ксению за подбородок и чуть приподнял его. Полные губы приблизились и горячо прошептали в ухо:

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. С первой минуты, как тебя увидел.

– Так что же?

– Тебя, – в кошачьих глазах Романа вспыхнул древний огонь.

Ксения медленно запустила пальцы в жёсткие волосы:

– Ну, так бери...– выдохнула она.

26. Роман. Не отпущу.

Небо на востоке уже несмело окрасилось в розовый цвет от первых лучей восходящего солнца, а сон всё не шёл. Этой ночью в маленькой спальне процветало чистейшее безумие. Взаимное помешательство. Неистовство и одержимость. Бешеное притяжение и попадание в резонанс. Совпадение по всем параметрам. Она была именно такая, какую он ждал. Единственная. Совершенная. Его.

Роман с нежной улыбкой разглядывал провалившуюся после очередного витка наслаждения в эйфорию Ксению, перебирал в руках её волосы, вдыхал запах и не верил. Не верил в реальность происходящего. Так просто не бывает.

– А ты правда настоящая? Или мне все это снится?

– Мммммм. Я сама не знаю. Так хорошо, что не могу ни думать, ни говорить...

– Никогда не убегай от меня больше... Столько времени потеряно...

– Не переживай, – слабо улыбнулась она, – Я даже до двери сейчас не дойду. Просто нет сил...

– Ты понимаешь, что у меня ни с кем так не было... Больше никуда тебя не отпущу. Ты до такой степени моя... Как случилось, что мы не встретились раньше? Кажется, я...

Тёплая подушечка пальца коснулась твёрдых губ в предупреждающем жесте:

– Тссс... Не говори того, о чём потом пожалеешь...

– Не пожалею. Я привык отвечать за свои слова.

– Всё равно не надо. Могу поверить.

– Ты и должна мне верить.

– Рома, жизнь – сложная штука... Непонятно как обернётся завтра. Поэтому давай жить здесь и сейчас... Ничего не говори. Просто иди ко мне...

***

Яркие лучи дневного светила неумолимо проникали сквозь плотную ткань тёмных штор. На тумбочке возле кровати уже несколько циклов подряд вибрировал телефон, нарушая сонную идиллию. Роман недовольно заурчал и взял его в руки.

– Слушаю.

Ксения ещё спала, и он, чтобы не разбудить, тихо вышел на кухню.

– Доброе утро, братишка, – из трубки зазвучал вкрадчивый голос Юрия, – Я бы даже сказал, день. И где же тебя носит? Я бы даже сказал, вас...

– Блиииин... Сколько времени?

– Половина одиннадцатого. Я достаточно дал вам поспать?

– А с каких это пор родной брат со мной на "вы"?

– Пффффф. Не прикидывайся. Вас обоих нет на работе. У Ксении телефон не отвечает. У тебя тоже. Что я должен думать? Тут к гадалке не ходи. Короче, я ждал сколько мог. У меня тут бедлам творится. Полная приёмная людей, которые без Ксюши не знают, что им делать. В общем, полчаса вам на сборы, и чтобы были на работе. А то обнаглели совсем.

– Ну, извини. Бывает. А вообще, привыкай. Я намерен забрать её себе насовсем. И с твоей дурацкой работы тоже.

– Ага. На свою дурацкую. Не так быстро. Сначала пускай равноценную замену себе подготовит. Если это вообще возможно. И ты имей в виду: это ей решать, уйдёт она в юриспруденцию или нет. Один уже пытался заставить её насильно завязать с медициной. Видишь же, что из этого вышло. Не повторяй чужих ошибок.

Роман нажал кнопку отбоя и подошёл к кровати. Ксения ещё дремала с безмятежной улыбкой на вишнёвых зацелованных губах. Да. С ней просто не будет. Лжи она не потерпит. Надо сдаваться.

Он нежно провёл тыльной стороной ладони по скуле. Жалко будить. Может, к чёрту эту работу? Наверное, так бы и сделал, если бы не Юра.

– Просыпайся, суровая принцесса! Мы проспали. Твой шеф звонил, ругался.

Ксения распахнула глаза и резко села на кровати.

– Твою ж мать! А почему будильник не сработал?

– Я его отключил. И звук тоже. Ты так безмятежно спала...

– Да, ты прав. Мне давно не было так спокойно, – Ксения сыто потянулась и взяла в руки мобильник. – Блииин. Двадцать шесть пропущенных. Все с работы. Юра нас убьёт.

– Не убьёт. Иди в душ. А я пока быстренько сделаю кофе и бутерброды.

– У тебя где-нибудь есть новая зубная щётка?

– Не знаю. Посмотри в шкафчике. Вообще-то я здесь не живу. Снял, чтобы быть в пешей доступности от тебя.

– Зачем такие трудности? Тем более, это не дёшево.

– Поверь, могу себе позволить. И вообще, я должен многое тебе рассказать.

– Успеешь. У нас будет достаточно времени.

Роман выглянул в окно: – Ты на машине? До работы подбросишь?

– Уверен, что хочешь, чтобы в больнице нас так явно видели вместе? Начнутся сплетни.

Роман усмехнулся:

– Какие же это сплетни? Чистая правда. И что здесь такого? Мы уже не дети, чтобы прятаться по углам.

– Уверен? Мою репутацию испортить сложно, куда уж хуже. А вот ты...

– Что не так с твоей репутацией? О твоём, так сказать, грехопадении знаем только я и Юра. И потом я, адвокат, Ксюша. Работаю с тёмной стороной людей. Меня практически невозможно чем-либо удивить и, тем более, шокировать. И, поверь, мне абсолютно всё равно, что болтают за спиной. Пусть привыкают видеть нас вместе. Но, если тебе некомфортно...

27. Ксения. Дежавю.

Ксения припарковала автомобиль перед кирпичным фасадом главного корпуса. Выходить из машины вот так, не одной, на глазах у всех, было непривычно, даже боязно. Присутствие Романа вселяло определённую уверенность, но интуиция не подвела.

Больница встретила их осуждающе-завистливыми взглядами. Складывалось впечатление, что все, начиная с охранника на шлагбауме, заканчивая Викой, заменившей Ксению в приёмной, не сомневались в причине опоздания. Ксюша боялась поднять глаза, а Роману и правда было всё равно. Он, ни от кого не скрываясь, обошёл машину и подал руку, помогая выйти. Ободряюще улыбнулся и заправил ей за ухо выбившийся локон.

– Ты такая красивая, когда смущаешься... И просто не представляешь, как тебя хочу... – Роман нежно прикоснулся губами к виску и притянул к себе.

– Ром, ну не при всех же...– вспыхнула и отстранилась Ксения.

– Вообще фиолетово. Ты – моя. И по этому поводу ни у кого не должно быть сомнений.

***

– Явились, не запылились...– с сарказмом в голосе поприветствовал их Юрий, – Н-дааа. Видок у вас обоих, конечно, потасканный. Но довольный. Лимон съешьте, не вызывайте у людей недовольство своими сияющими рожами.

– Завидуй молча, – лучезарно улыбнулся Роман.

– Я, конечно, рад за вас, но работе бессонные ночи мешать не должны. Чтобы в первый и последний раз. Товарищ секретарь, разгони, пожалуйста, по рабочим местам эту галдящую толпу из приёмной. И потом возвращайся сюда. У меня есть для тебя кое-какая информация.

– Сейчас разберусь, – пообещала Ксюша и выпорхнула из кабинета.

– Ну а ты, Ромео недоделанный, какую пользу больнице сегодня принёс помимо того, что полностью разложил дисциплину?

– Чего это недоделанный? – обиделся Рома, – Я тебе в арбитраже иск отбил. И с той мамкой, которая жалобу на абсцесс написала, договорился. Она в суд подавать передумала. Так что зря ты на меня собак спускаешь.

– Молодец. Премию тебе выпишу.

– Пффф. Себе оставь. Лучше Ксению в отпуск отпусти. На недельку, хотя бы. И вообще, я предупреждал: начинай искать новую секретаршу.

– А ты спросил, хочет ли она уходить? – недовольно сложив руки на груди, спросил Юрий, – Думаешь, настолько крут, что можешь отвечать за неё? Или решил, что теперь стал центром её вселенной? Не рановато? До такой степени рвануло крышу? Кто ты такой, чтобы диктовать свои условия? Что, по сути, для неё сделал? Ничего. Пока только трёп. А нужны поступки. Так что, спустись с небес на грешную землю и действуй.

Роман озадаченно посмотрел на брата и почесал затылок.

– Пожалуй, ты прав. Что ж, будут ей поступки.

***

– Вызывали, Юрий Александрович, – Ксения с блокнотом в руках вошла в кабинет главного и приготовилась записывать.

– Садись, Ксеня. У меня к тебе разговор. Ты вчера сказала, что хочешь попробовать поступить в аспирантуру.

– Да, хочу.

– Или всё-таки предложение Романа о работе в качестве эксперта по медицинскому праву тебе интереснее?

– Честно говоря, я ещё не решила. Можно ведь и совместить два в одном. Защититься по организации здравоохранения. Тему выбрать с юридическим уклоном.

– Я к чему говорю: вот тебе телефон. Это заведующий аспирантурой первого меда Барканов Виктор Евгеньевич. Мой хороший знакомый. Я предупредил, что ты позвонишь. Обсудите всё, обговорите условия поступления. На базе моей больницы работает несколько университетских кафедр. На них можно будет собирать материал для диссертации. И совмещать с работой. Я надеюсь, что ты всё-таки останешься.

– Спасибо, Юра. Обязательно позвоню. К тому же я знаю этого Барканова. Мой однокурсник. Контакт потеряла, думала записаться на приём, а тут ты так кстати телефон дал. И не бойся. Увольняться я пока не собираюсь. Мне нравится с тобой работать.

***

Среди бестолковой суеты рабочего дня засветился экран телефона. Роман. Уголки рта Ксении непроизвольно поднялись в едва заметной улыбке.

Как же это у него получилось? Ненавязчиво и незаметно. Змейкой прополз, просочился, пропитал собой душу. Как будто так и надо. И знакомы-то всего ничего, а кажется, что вечность. Будто так было всегда. Родилась такая, с Романом Литвиным в сердце.

– Привет! Я уже соскучился... Выбери минутку, спустись в актовый зал.

– Зачем?

– Не скажу. Маленький сюрприз.

Он стоял спиной у открытого окна, вглядываясь куда-то на улицу, заслоняя собой роскошный букет белых роз. Ксения остановилась на пороге.

– Я тут подумал, – начал Роман, – у нас с тобой достаточно далеко всё зашло, а я, идиота кусок, ни разу не догадался элементарно подарить цветы...

– Судя по размеру букета, ты решил с лихвой наверстать упущенное, – улыбнулась Ксения, – Спасибо, они замечательные. Впрочем, как и ты. Белые розы – мои любимые. Попал в точку.

– Интуиция. Почему-то потянуло именно к ним.

– А вот моя интуиция подсказывает, что твоя армия больничных поклонниц с удовольствием сожжёт меня на костре. Живьём. Тем более с таким букетом.

28. Ксения. Только правда.

Спрыгнув из окна на руки Роману, Ксения опустилась на колени перед пострадавшим. Он лежал на спине с неестественно раскинутыми руками, голова была свёрнута на бок. Изо рта и ушей вытекали тонкие струйки крови. Привычным движением девушка попыталась нащупать пульс на сонной артерии. Безуспешно. Проверила реакцию зрачков на свет, послушала дыхание.

– Ну что там, Ксюш?

– Ты же видишь, ничего хорошего. Он погиб. Скорее всего, перелом основания черепа и верхних шейных позвонков. Мгновенная смерть.

– Н-дааа... Надо в полицию звонить.

– Подожди, нужно подготовиться. Минут через десять позвонишь. Сначала сообщи Юре. А я пошла в приёмку. Пусть тело хоть простынёй, что ли, накроют. Трогать же нельзя. Потом надо в отделение. С лечащим врачом поговорить и историю просмотреть, пока не изъяли. Чтобы косяков не было. Юру и так теперь затаскают по всем инстанциям... Нужно минимизировать риски.

– Хорошо, ты иди, я тут остаюсь. Полицию дождусь. Нельзя покидать место происшествия. Нас с тобой опрашивать будут как свидетелей. Скажу, что тебе плохо стало, отошла.

– Я скоро вернусь. Нужно убедиться, что в отделении всё делали, как надо. А то брату твоему серьезные неприятности гарантированы.

– Ну уж нет. Обломаются. Юрку я в обиду не дам. Ты у нас в этом отношении опытная, поможешь?

– Чем смогу...

***

Лечащий врач, худенькая белокурая девушка, старалась держаться, но было видно, что ей нелегко даётся деланое хладнокровие. Она нервно ходила из угла в угол по ординаторской, то хватая, то укладывая на место всё, что попадалось под руку: ручку, телефон, неврологический молоток. Словно пыталась найти себе хоть какое-то занятие, чтобы забыться.

– Присядьте, Ангелина Евгеньевна и, пока не пришла полиция, спокойно расскажите всё с самого начала. У вас есть какое-нибудь успокаивающее? Выпейте, – Ксения указала девушке на диван и вручила стакан воды.

Та сделала несколько глотков и, обхватив плечи руками, начала рассказ.

– У него был рассеянный склероз. К сожалению, первично прогрессирующий. Симптомы появились примерно год назад. Он заметил, что немеют конечности, падает зрение, двоится в глазах. На первичном МРТ были обнаружены множественные бляшки. Повторно, через полгода их стало в разы больше. Вы знаете, что это за диагноз? Собственная иммунная система начинает убивать клетки мозга, ответственные за передачу нервных импульсов, заменяя их соединительной тканью. Сейчас, конечно, имеются некоторые препараты, помогающие замедлить процесс, но всё равно, человек неизбежно становится инвалидом.

– А почему вы решили, что это именно рассеянный склероз?

– Ну, как же, всё по протоколу. МРТ, ликвор, доплерография, анализ вызванных потенциалов. Плюс симптоматика. Болезнь быстро прогрессировала, несмотря на назначенное лечение. У него начались проблемы с координацией, речью, гипертонус мышц. Сегодня пришли результаты очередного МРТ. Неутешительные. Час назад я их сообщила, – доктор тяжело вздохнула. – Он был неглупым человеком. Понимал, что медленно становится овощем. Видимо, решил покончить с этим одним махом. Жаль, что место выбрал неподходящее...

– А для этого бывают подходящие места? – подняла бровь Ксения. – Как получилось, что он остался один в палате?

– Он был в одноместной, платной.

– И после вас к нему никто не заходил?

– Кажется, санитарочка полы мыла примерно полчаса назад. Но выпрыгнуть с окна, много ли времени надо?

– Вы правы. А почему на окнах нет решёток?

– Вообще-то у нас сосудистый центр, а не исправительное учреждение.

– Хорошо. Сколько у вас коек на этаже?

– В этом крыле – пятьдесят.

– А больных?

– Сегодня пятьдесят шесть.

– А сколько врачей в день?

– Двое.

– Сколько медсестёр, санитарок?

– Две медсестры, две санитарки.

– Сколько лежачих больных?

– Инсультников, которым совсем вставать нельзя – сорок два.

– То есть на одну медсестру приходится минимум двадцать восемь систем и инъекций? Это если по разу в день. А есть лекарства, которые вводятся по четыре укола в сутки. И ещё надо разложить анализы, таблетки и ещё куча всего. А каждая санитарка должна двадцать один раз поменять памперсы, постель, помыть и покормить больного? И всё это, выслушивая жалобы от недовольных пациентов.

– Ну, получается так. Девочки к вечеру ног не чуют. И на одного врача приходится двадцать восемь больных. Которых нужно посмотреть, опросить, сделать назначения, написать дневники, на кого-то эпикризы...

– А почему так мало медиков на такую ораву пациентов?

– Не знаю: вроде больше по штату не положено.

– Хорошо, Ангелина Евгеньевна. Вот всё то же самое расскажете полиции под протокол. А если не будут задавать такие вопросы, как я, нужно самой их озвучить. Мы с Романом Александровичем постараемся присутствовать на допросе, но гарантировать, что нас пустят, не могу. Поэтому сейчас мы с вами проговариваем, правильные ответы. Я не заставляю вас что-то придумывать. Говорим только правду. Просто заостряем внимание на проблемах, из-за которых произошло это несчастье. Высокая нагрузка на персонал и кадровый дефицит. И историю болезни дайте мне, пожалуйста. Давайте вместе посмотрим, не нужно ли что-нибудь поправить.

29. Ксения. Должок.

Юрий, скрестив руки на груди, сидел в кресле и хмуро смотрел на Романа и Ксению. Настроение было паршивее некуда. Только что звонила какая-то журналистка из жёлтого издания, задавала провокационные вопросы, довела практически до белого каления. Юрий довольно грубо ответил ей и бросил трубку. А теперь переживал по этому поводу.

– Ну что, товарищи эксперты, давайте, громите меня. Тыкайте носом. Что я не так организовал? Кого не привлёк, не проинструктировал? Рома, ты, как бывший сотрудник полиции, допрашивай меня.

Ксения неторопливо прохаживалась по кабинету:

– Первый вопрос, который мне задала полиция, был о решётках на окнах, – проговорила она.

– Ну и что ты ответила? – раздражённо спросил Юра.

– Сказала, что у них кукуха поехала. И нелестно отозвалась об их интеллектуальных качествах. Какие решётки на четвертом этаже? И этим настроила против себя. Злая была очень, почти как ты сейчас. Это я к чему говорю – грубить ментам не надо. Обернётся против тебя.

– Копам, Ксеня, – вставил свои пять копеек Роман, – Полицейские – это копы. И действительно не любят шибко умных и зубастых.

– Пусть копы. Не важно. Только правильным на тот вопрос было бы ответить, что по правилам противопожарной безопасности решётки в лечебных отделениях не положены.

– Понял, Юра? Так и скажем. И идеальным было бы эти правила найти и на пункт в них сослаться. Чтобы вообще вопросов не возникло. Ну с этим, предположим, разобрались,– поговорил Роман, – А почему к нему в палату почти полчаса никто не заходил?

– Он был тяжёлый? – развела руками Ксения, – Нет. Все назначения выполнены медсёстрами с утра. Обед уже прошёл, ужин не скоро. Лечили его строго по стандарту. В регламенте не указано сколько раз за день нужно проверять больного. Как-то так. А вот вопрос с кадровым дефицитом нужно проработать. Юра, у тебя на отделение положен один заведующий и по одному врачу на 15 коек. Всего коек пятьдесят. Это получается минимум четыре доктора. А по факту – всего двое, вместе с зав.отделением. Мне настойчиво пытались вменить, что я не занималась привлечением кадров. А у тебя как с этим обстоят дела?

Юрий почесал затылок: – Ну, объявления висят на всех доступных сайтах, с выпускниками мы работаем. Только врачи, как видят нашу зарплату и нагрузку, сразу бегут, как чёрт от ладана. Зачем в государственной больнице упахиваться, если можно, не особо напрягаясь, в два раза больше зарабатывать в частной? Или вообще в медицинские представители фармкомпаний уйти.

– А целевики? Сколько у тебя целевых студентов и ординаторов? Не знаю как ваш департамент, а наш облздрав за это драл на каждой планёрке. С мая по июль, пока идут вступительные экзамены. Я с января по школам ходила, агитировала поступать в медуниверситет и медколледж по целевым договорам.

– В этом году в универ по целевым поступило пятеро. Всё на "лечебное дело". В колледж, на сестринское – трое. И трое в ординатуру направления взяли.

– Хорошо. На неврологию кто-нибудь поступает?

– По-моему, нет. Я тебе предложил – ты отказалась.

– Плохо.

– Что плохо?

– Плохо ты меня уговаривал. Я сказала "нет", а ты пожал плечами и всё. Надо было лучше убалтывать.

– Это что же мне нужно было делать, чтобы ты согласилась? Себя предложить? Так опоздал маленько, у тебя Ромка есть. Да и жена обидится. Или меры материальной поддержки в виде тысячи рублей в месяц? А ты ко мне за это в рабство на три года? На "слабо" взять?

– А знаешь, – хитро улыбнулась Ксения, – уговорил, чертяка языкатый. Зови Лидию Михайловну с целевым договором в ординатуру на неврологию.

– Ты это сейчас серьёзно?

– Вполне. Надо же показать, что ты кадры активно привлекаешь. Договор оформим вчерашним днём. Даже почти не соврём. Потом просто вступительные экзамены завалю, и проблема решится сама собой.

– А может, не завалишь? Я договорюсь, чтобы тебе помогли. Поступай по-настоящему.

– Ишь, какой прыткий. Я ещё вообще не определилась, чего хочу. Не надо меня рвать на части. Роман – себе, ты – себе. И я ещё с Баркановым не разговаривала насчёт аспирантуры.

– Я тут подумал, – произнёс Роман, – хорошо было бы, если бы при поступлении с пациентами проводился инструктаж по технике безопасности. Под роспись. О том, что можно, чего нельзя делать в отделении. И хранить этот документ в истории болезни. Так сразу же можно снять ответственность за подобные случаи с медицинского персонала.

– Вот тут ты попал в точку. Я в своей старой больнице даже форму такую уже разработала и внедрила. За пару недель до увольнения. Не знаю, пользуются сейчас или нет. Могу попросить прислать.

– Если не дураки, то должны пользоваться, – погладил её по руке Роман, – Ты у меня большая умница. Обидно, что именно с такими людьми происходят всякие неприятности. А вообще, Ксеня, спасибо тебе. За то, что помогаешь.

– Пока не за что. Это вам спасибо обоим. Вы вселили в меня веру, что не всё потеряно. Поэтому за мной должок.

30. Роман. Здесь и сейчас.

Какая же она всё-таки красивая... И совсем другая, неизвестная. Разрумянившиеся щёки, горящий взгляд...

Не застенчивая девчонка, прячущая лицо от фотографа, которой была пару дней назад на прогулке. Не страстная любовница, на лету подхватывающая посылы и угадывающая желания, какой он видел её этой ночью.

Спокойная, деловая, уверенная, понимающая что делает и чётко знающая как надо. Грамотный специалист, крепкий руководитель, смотрящийся в этой роли очень органично. И надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться отнять у неё эту часть жизни. Это, как совершить что-то очень жестокое и бессмысленное. Например, отрезать руку или ногу. Намеренно покалечить, сделать инвалидом.

Интересно, сколько у неё ещё таких вот граней? Кто она в спокойной, домашней обстановке? Как ведёт себя с детьми? У неё ведь сыновья... Какая она мать, жена?

– Рома, я вообще-то с тобой разговариваю, – вырвал его из другой реальности голос Юры, – ты меня совсем не слушал?

– Извини, задумался.

Литвин-старший внимательно проследил за направлением взгляда брата, который обернулся вслед уходящей в приёмную Ксении.

– Даааа, Рома, неслабо тебя накрыло...

– Это так заметно?

– Невооружённым глазом.

– И что теперь делать?

– Во-первых, не быть идиотом. Я уже говорил, хватай, и, пока не очухалась, тащи в свою пещеру.

– А если она не захочет? Может, я ей недостаточно нравлюсь?

– Достаточно, чтобы с тобой спать. И чтобы рассказать тебе о неприятностях с законом. Теперь твоя очередь открываться. С остальным потом разберёшься. Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.

***

– Ну, что, суровая принцесса, я обещал показать тебе Москву-Сити. Думаю, время пришло. И смотреть на это великолепие мы будем изнутри.

– Это как?

– Увидишь. Сейчас едем к тебе домой. Соберёшь самое необходимое. Потому, что на работу завтра мы пойдём от меня.

***

– Ты, наверное, голодный? У меня есть форель на гриле. Давай быстренько разогрею?

– Нисколько не сомневаюсь в твоих кулинарных способностях, но я уже заказал ужин из хорошего ресторана. Его скоро должны привезти, а мы ещё не на месте. Собирайся быстрее.

– Ром, зачем? Не нужно всего этого. Правда. Давай лучше дома посидим. Фильм какой-нибудь хороший посмотрим. Я не хочу, чтобы ты тратил на меня несметное количество денег. Гораздо ценнее потраченные эмоции.

– Одно другому не мешает. Вообще не думай о деньгах. Это не твоя забота. Я могу, а, главное, хочу тебя радовать. Мне приятно. Хочешь фильм – будет фильм. Только у меня дома. Давай, собирайся.

***

Панорамное окно на шестидесятом этаже одной из башен Москва-Сити открывало фантастический вид на соседние строения. Ультрасовременное чудо футуристической архитектуры переливалось неоновыми огнями и как будто было живым. Вечерние небоскрёбы напоминали картинку из фильма про далёкое будущее. Заворожённая, Ксения смотрела на эту инопланетную красоту, не смея пошевелиться. Роман подошёл и нежно приобнял её сзади:

– Ну как, нравится?

– Спрашиваешь? – восторженно воскликнула Ксения, – Вид просто волшебный. Невозможно оторваться. Ты умеешь произвести неизгладимое впечатление.

– Ты хотела эмоций. Получи и распишись.

– Только давай договоримся. В следующий раз сюрприз устраиваю я.

– Хорошо.

– Телефончик агентства скинешь?

– Какого агентства?

– Ну, которое сдает эти апартаменты?

– Я не арендовал эту квартиру, Ксеня. Она моя. Я здесь живу.

– Правда? – брови девушки полезли вверх.

– Да, Ксюш, – пожал плечами Роман, – А что так удивляет? У тебя самой квартира в самом центре. Не только твой бывший способен хорошо зарабатывать.

– Тогда зачем ты шифровался?

– Были причины. Ты ведь тоже не слишком афишируешь свое материальное положение. И работа у тебя абсолютно не по статусу.

– И это говорит простой больничный юрист.

– Нуууу, не совсем. Это так, баловство. Юра помочь попросил. Вообще я работаю в крупной юридической фирме.

– Догадывалась, что ты серьёзнее, чем хочешь показаться, но чтобы настолько...

– А вот по тебе абсолютно не читается твоё материальное благополучие. Нет, ты прекрасно выглядишь, со вкусом одеваешься, но по манере общения абсолютно простая. Своя девчонка. Обычно люди твоего круга смотрят на всех свысока...

Ксения развела руками:

– Рома, я всю жизнь проработала в больнице, в приёмном отделении. В крови и грязи с полоумными бабульками и немытыми бомжами. И всем старалась помочь по мере возможности. Даже когда уже появились деньги. Ну, какая из меня королева? Нечего и начинать.

– Я тоже не золотой мальчик. Отец, хоть и крупная величина в силовых структурах, никогда нас с Юркой за уши не тащил, за что сейчас я ему безмерно благодарен. Помог только с поступлением в универ. А дальше – сами. Оба честно отслужили в армии, хотя мать просто умоляла отмазать. Потом я пошёл в полицию, а Юрка в МЧС. Меня попёрли за драку, его – за язык. Я ушёл в адвокаты, выиграл несколько громких дел и попал в струю. Удачно вложился. А он вырос из простого травматолога до главного врача.

31. Ксения. Ложка дёгтя.

– Как-то всё слишком стремительно, не находишь? Вообще после развода не собиралась заводить никаких отношений. А сейчас прошло совсем немного времени, и я обнаруживаю себя здесь с тобой. А ты ещё и предлагаешь съехаться...

– Да, наверное, я сошёл с ума, – он подошёл сзади, обнял хрупкие плечи и нежно дотронулся губами до ямки над ключицей, – скажи мне кто об этом пару месяцев назад, ни за что не поверил бы... Но недавно понял, что действительно хочу этого. Какой-то тумблер в голове щёлкнул. Ещё в день нашего знакомства. Если бы ты сама не сбежала, я бы уже тогда тебя никуда не отпустил.

– Всё очень непросто, Рома, – Ксения потёрлась затылком о его грудь, как кошка, – вместе со мной ты автоматически получаешь целый багаж проблем, абсолютно не нужный такому, как ты. Бывший, дети, моя мать. Их никуда не денешь, с ними придётся считаться. Опять же, судимость, которая непонятно как скажется на будущем... Кто-то из нас должен мыслить трезво. Я совсем не хочу портить тебе жизнь... Поэтому – нет. Не обижайся, пожалуйста. Ты – замечательный. Правда. Очень ценю твой порыв, но не могу его принять. Я буду с тобой, пока ты этого хочешь. Только без повседневной рутины и обязательств, о которых ты потом стопроцентно пожалеешь.

– Ты преувеличиваешь, – он повернул девушку лицом к себе и заглянул в глаза, – я прекрасно умею находить общий язык с женщинами в возрасте и детьми. С бывшим как-нибудь разберёмся. А проблемы с законом – моя работа. Я постоянно вытаскиваю из гораздо более серьёзных неприятностей абсолютно левых людей, которые часто бывают мне абсолютно несимпатичны. Так почему не могу помочь женщине, которая мне небезразлична? И вообще, ты веришь в судьбу?

– Честно говоря, не очень...

– А я верю. Она столкнула нас с тобой не просто так, – он убрал ей за ухо выбившийся из причёски локон, – и несколько раз не дала пройти мимо. Даже если бы ты всё ещё была замужем, мы бы уже были знакомы. И непонятно, к чему бы это привело. Я ведь был у тебя дома в Баланове в тот день, когда мы встретились в клубе. Твой Тихонов нанял меня, чтобы сопровождать одну серьезную сделку, которая тогда сорвалась из-за вашего развода. Я разозлился, решил снять стресс. И почему-то из сотни злачных мест меня потянуло именно туда, где находилась ты. А тебя что подтолкнуло устроиться на работу именно к моему брату? Ведь в городе – десятки больниц. А потом ты озадачила его так, что он пригласил меня разбираться... Слишком много случайностей. Так что не трепыхайся: сопротивляться бесполезно. Кто-то там, наверху, уже решил, что нам суждено быть вместе. Пусти меня в свою жизнь, Ксеня. Я хочу быть там.

Она подняла на него свои ореховые глаза, погладила по волосам и обезоруживающе улыбнулась:

– Ты уже есть в моей жизни. И знаешь обо мне больше, чем большинство моих давних друзей и знакомых...

– А мне вы всё равно мало. Я хочу тебя всю, без остатка. В любой момент, днём и ночью. Знать, что ты всегда со мной.

– Рома, понимаешь, что ты – ожившая мечта? В жизни таких не бывает... В полночь ты превратишься...

– В какую-нибудь крысу?

– Я этого не говорила. Хотела сказать – в дым. Просто исчезнешь, испаришься.

– А мой ночной кошмар, что исчезнешь ты. Поэтому мне просто необходимо ощущать тебя рядом. Знаешь, кто такой зануда?

– Кто?

– Человек, которому проще дать, чем объяснить, что не хочется... И, представь себе, – это я... Соглашайся. Не то буду говорить об этом постоянно. А болтун я тоже профессиональный.

– Роман, я не хочу тебя обманывать. Обещаю подумать. И, если для тебя это важно, я возьму ключи. И сделаю для тебя дубликат от своей квартиры.

– Вот и славно. Значит, осваивать будем обе. Завтра ночуем у тебя. Правда, у меня на вечер запланирована деловая встреча, но, думаю, это не помеха.

– Я тоже завтра в девятнадцать тридцать встречаюсь с одним товарищем насчёт аспирантуры.

*** Ксения вошла в зал и огляделась. В ресторане было многолюдно. Барканов назначил встречу в каком-то очень популярном месте. Свободными оставались только два столика. К ней подошёл администратор и поинтересовался именем. Выяснилось, что её ждали. Однокурсник предусмотрительно забронировал места. Ну надо же.

Ксения со времён интернатуры помнила Виктора Барканова заучкой и ботаном. Худой, почти прозрачный паренёк в очках, вечно в одном и том же сером костюме, он был ходячей медицинской энциклопедией. Девчонки с потока посмеивались над ним, но Ксения в их круг не входила. С Виктором у неё сложились крепкие дружеские отношения. После университета они даже какое-то время дружили семьями. Потом Барканов подался в Москву, и общение постепенно сошло на нет.

Но сегодня Ксения однокурсника узнала не сразу. К столику, где она сидела, поигрывая ключами от машины, шёл очень интересный мужчина, подтянутый и стройный, явно посещающий спортзал и барбер-шоп. Его ощупывала оценивающими взглядами большая часть прекрасной половины человечества, находящейся в зале ресторана. И это воплощение женских грёз смотрело на неё голубыми баркановскими глазами и открыто улыбалось голливудской улыбкой. У Ксюши отвисла челюсть. Ничего общего с университетским очкариком.

– Витькаааа, привет! Какой ты стал... Если бы на улице встретила – ни за что не узнала бы, – девушка обалдело протянула руку, чтобы поздороваться.

– Ну, Тихонова, от тебя не ожидал, – тепло улыбнулся Виктор, – я-то думал, старая подруга мне на шею кинется, а ты решила официоз разводить. Придётся самому.

32. Ксения. Реалии жизни

Роман двигался к их столику с выражением лица, не предвещающим ничего хорошего. Глаза горели, губы сжались в тонкую ниточку, руки – в кулаки.

– Здравствуй, дорогая, – процедил он сквозь зубы, – Я смотрю, ты проголодалась? Решила поужинать с этим...– Роман красноречиво кивнул в сторону Виктора.

– Вообще-то мы сегодня виделись, если ты забыл. И не раз, – Ксения недовольно скрестила руки на груди, – это Виктор Евгеньевич Барканов, заведующий аспирантурой первого меда и мой однокурсник. Я тебе говорила, что сегодня с ним встречаюсь. Витя, это Роман Александрович Литвин. И, наверное, я покину тебя на минутку. Рома, давай отойдем.

– Мы знакомы, – ухмыльнулся Барканов, – иди, конечно. Если потребуется помощь – зови.

Ксения, выпрямив спину, зашагала к выходу. Роман, метнув в Виктора недобрый взгляд, прошествовал за ней. В воздухе, как перед грозой, висело напряжение.

– Рома, какая муха тебя укусила? – начала Ксения. – Почему ты устраиваешь сцены на ровном месте?

– Да ты вообще знаешь, кто он? Он же с половиной города...

– А с другой половиной – ты. И что? Я должна избегать твоего общества? – воткнула шпильку Ксения. – Для меня это Витя Барканов с которым я знакома более пятнадцати лет, у которого в универе перекатывала конспекты, которому мы с Лёшкой подкидывали своего старшего сына, когда хотели сходить в кино... Да даже если бы было по-другому, это просто деловая встреча. Ты тоже находишься здесь не один. Я ведь не закатываю истерики по поводу того, что сидишь за одним столом с какой-то девушкой? Весьма привлекательной, между прочим...

– Это просто клиентка. У неё муж в данный момент находится в СИЗО.

– Вот видишь... А я ведь тоже могла подойти и закатить скандал или без объяснений вцепиться ей в патлы...

– Ты кое-чего не знаешь...

– И знать не хочу. Потом расскажешь. Сейчас мне надо решить вопрос с аспирантурой.

– Ладно, извини. Просто я увидел, как вы обнимаетесь, и меня накрыло...

– Господи, Рома, ну неужели это было похоже на то, как обнимаешь меня ты? Витя же просто по-дружески... Сто лет не виделись, ну поцеловал в щёку при встрече... И, кстати, помнишь? Мы не выносим друг другу мозги...

Роман вздохнул и опустил глаза:

– Ксеня... Дело не только в этом... Я должен признаться. Он может тебе кое-что рассказать. И, боюсь, после этого ты изменишь мнение обо мне...

– То, что вы друг другу не рады, видно невооружённым глазом. Почему?

– Из-за меня от него ушла жена. Вернее, ко мне...

– Лилька? Ничего себе...

– Да. Я увлёкся ей. Убедил развестись. А через месяц после того, как получил, что хотел, сам её бросил... Разонравилась... Стала раздражать... Таким вот эгоистичным дерьмом я был... Поступил, как подлец. Сейчас стыдно, но уже ничего не исправить...

Роман глубоко вдохнул и медленно выдохнул, глядя куда-то в пол. Ксения закусила губу, переваривая информацию. Да уж... Блестящие у неё перспективы, ничего не скажешь... В груди кольнуло и заныло... Беги от него, Ксюха. Прямо сейчас. Пока не зашло слишком далеко.

Хотя, что греха таить, к подобному раскладу она себя морально готовила. Интересно, сколько у него было таких эпизодов? Двадцать? Пятьдесят?

С другой стороны, признался он честно. И сам. Не оправдываясь, не пытаясь сделать Лилю виноватой. Не дожидаясь, когда Барканов расскажет. Это ведь о чём-то говорит?

Роман несмело тронул её кисть и заглянул в глаза:

– Если ты сейчас пошлёшь меня по известному адресу, я пойму... Только хочу, чтобы знала, с тобой всё по-другому. Барканов сейчас может что-то делать мне назло. Не ведись.

Ксения вздохнула и расправила плечи:

– Давай вернёмся в зал. А то некрасиво. Нас обоих ждут. И мне надо немного подумать... Когда в голове уложится, я позвоню.

Барканов проводил удаляющуюся спину Романа ехидной ухмылкой.

– Ну что, смотрю, поставила на место... Как тебя вообще угораздило с ним замутить? Там ведь пробу ставить негде... Да и мудак редкостный... Прёт, как танк. Если кого-то захочет, сокрушит все преграды. А когда получает своё, резко теряет интерес. Надеюсь, развелась ты не из-за него? Где вы вообще умудрились пересечься?

– В клубе: развод отмечала с размахом... Попался на пути...

– Удачно, как я вижу... Смотри, Ксюха, не увлекайся. Он – вообще не вариант для серьёзных отношений. Так, потрахаться месячишко... Пока не надоест.

– Вить, я сюда шла не любовников с тобой обсуждать. Давай ближе к теме.

– А что по теме? Документы по списку собирай, и ты принята. На очное. Научным руководителем буду я. Потихоньку кандидатский минимум сдавать начнём, с темой диссертации определимся. График построим так, чтобы могла с основной работой совмещать. Короче, завтра подъезжай в универ. Оформляться будем. Нечего тянуть.

– Вот это я понимаю, разговор с профессионалом. Спасибо тебе.

– И всё-таки не идёт у меня из головы этот твой Литвин... Что же вы все бабы в нём такого находите, кроме смазливой рожи? Сначала Лилька моя, теперь вот ты...

33. Роман. И ты тоже?

Роман с тихой злобой со своего места наблюдал, как Барканов разговаривает с Ксенией. Вроде, и причин особых нет, а внутри всё кипит и клокочет.

Вот о чём они так мило беседуют, что обоих придушить хочется? Виктор наклоняется вперёд, трогает её руку, улыбается. Ксения внимательно слушает, отвечает. Лица не видно, но она расслаблена, понятно, что ей с ним комфортно. Куча общих тем. Конечно, он ведь врач. Да ещё однокурсник. Есть что обсудить со старым другом.

Ага, конечно. Этот душка как с Лилькой развёлся, пустился во все тяжкие. Баб меняет, как дышит. И на Ксюшу облизывается, будто кот на сметану... И делает это демонстративно, чтобы Роман видел. Смотреть противно. Так бы и врезал по этой ухмыляющейся физиономии...

Ладонь свою поверх её положил. Скотина похотливая. И на него, Романа, взгляды бросает ехидные. Испытывает, сканирует, читает реакцию. Экспериментатор хренов. И нашёптывает ей, наверное, какая неисправимая сволочь этот Роман Литвин и прочие гадости...

А самое страшное, что до недавнего времени всё это было правдой. Репутацию Казановы, которой ты так гордился, никуда не денешь. Только работает она сейчас против. Да и Барканов насквозь тебя видит, потому, что сам такой же. Стал. В том числе и по твоей вине... Неприятно...

Ну что, Ромочка, вот и догнала тебя подпорченная карма... Когда уже не ждал. Схватила за шкирку, прижала к стенке. Не получилось всю жизнь беззаботно развлекаться и менять женщин, как перчатки. Всё-таки пришла она, настигла... Сокрушительная, как взрывная волна. Чистая и искренняя. Негасимая и сумасшедшая. Сладкая и болезненная. Умом понимаешь, что за чувство, только слово это произнести смелости не хватает... Даже наедине с собой. А вместе с ней появилась бешеная ревность. Просто разрывающая на части. Никто не смеет так смотреть на эту женщину, трогать, говорить что-то на ухо... Чёртов Барканов...

Ксения встала с места и протянула Виктору руку. Прощаются. Он приобнимает её и невесомо прикасается губами к щеке. Животное. Пошёл провожать до машины.

А как же он, Роман? Она, что, даже не обернётся? Не глянет? До такой степени разочарована признанием о Лиле? Обещала позвонить, как будет готова...

Беги за ней, идиот. Выплёскивай всё, что на душе... Убеждай, признавайся... Расскажи про разговор с Тихоновым, наконец. И про то, что любишь... Не слушай её, будь твёрже. Не дай закрыть себе рот и перевести разговор на другую тему, как было уже несколько раз. Не будь трусом.

Роман бросил на столик несколько купюр и заспешил к выходу.

– Куда так торопишься, Литвин? – раздался откуда-то сбоку голос Барканова, – она уже уехала.

Роман обернулся и встретился с голубым взглядом исподлобья. Виктор оценивающе осматривал его с ног до головы, как будто что – то прикидывал.

– Даже не думай, что сможешь использовать её как месть мне, Барканов, – ощетинился Роман, – Я запрещаю тебе к ней приближаться.

– Пффффф. Не смеши меня. Да и кто ты такой, чтобы мне что-то запрещать? Никто. Первый встречный. На сколько хватит твоего запала, Рома? На месяц? Потом сам остынешь, найдёшь другой объект обожания. Мне даже делать ничего не придется. Просто немного подождать и хорошенько утешить.

– Да пошёл ты... Не лезь не в своё дело. И, даже не надейся: месяц уже почти прошёл...

– Да ты что? – картинно изумился Виктор, – Поздравляю. Идёшь на рекорд.

– Чья бы корова мычала... В общем, я тебя предупредил.

– Твои влажные хотелки, Литвин, меня не интересуют. Теперь я её научный руководитель. Так что видеться мы будем очень часто, нравится тебе это или нет. Смирись. А лучше, отчаливай уже. Оставь её в покое.

– А вот хрен тебе. Откуда такая прыть, Витя? – Роман, задыхаясь от ярости, схватил Барканова за рубашку на груди, – Мне решил за Лилю отомстить по полной? Или Тихоновские деньги отрабатываешь? На какой сумме сторговались старые друзья? Сто? Двести? Мне он полляма предлагал...

– Стоп, – опешил Барканов,– откуда ты знаешь? И тебе тоже?

Роман медленно отпустил тонкую ткань: – Значит, и тебе... Вот, скотина... И, судя по реакции...

– Да, я его послал. Дичь какая-то. Не думал, что Лёха на такое способен. И ведь хватило совести предложить... Знает ведь, что отношусь к Ксении как к сестре. Наверное, она права: власть портит людей. Ну а ты – то почему не повёлся?

Литвин раздражённо пожал плечами: – Были причины. С тобой делиться не собираюсь.

– Эти причины очевидны и нарисованы у тебя на роже, – усмехнулся Виктор. – Попал ты, Литвин. Кто бы мог подумать... Не представляешь, с каким удовольствием я сегодня наблюдал, как тебя колбасило.

– Так и знал, что специально провоцируешь.

– Обидишь её – яйца оторву, – предупредил Виктор.

– Не переживай, за неё я сам любому оторву.

– Надо же, какой крутой! Тогда начни с Тихонова.

– Уже начал. Не один ты такой умный. Тем более, там реально есть за что...

– А Ксения-то знает, что её благоверный задумал?

– Нет. Я не сказал. Сразу у нас отношения были не в той стадии. Она могла неправильно понять, а потом – момента удобного не было.

34. Ксения. Не навсегда.

"Никакой катастрофы не произошло" - успокаивала себя Ксения. Для тебя не новость, что он такой. С самого начала честно заявил об этом. Но одно дело какие-то виртуальные девушки, а другое - Лиля. Вполне себе реальная.

Хрупкая, симпатичная и умненькая, ничего общего не имеющая с силиконовыми богинями ночных клубов. Вполне счастливо жившая с Витькой. С серебристым смехом, здравыми суждениями и любовью к сладкому. Рыжими кудрями, молочной кожей и зеленющими глазищами. Именно этих плеч и нежной шеи касались его руки и губы, а её пальцы зарывались в густые волосы Романа когда они...

Нет... Не думай об этом. От одной мысли все волоски на теле дыбом, и по позвоночнику идёт болезненная судорога... Глупо ревновать к прошлому, но как-то слишком живо представилось. Как будто своими глазами видела... И, да. Это больно.

Правильно сказал кто-то из великих: кто не ждёт, не будет разочарован. Значит, ты всё-таки ждёшь. Где-то в глубине души. Из последних сил отталкиваешь его, защищаешься, ловя от этого свой мазохистский кайф. И, в то же время, надеешься, что он не отступит. Понимаешь, что попытки закрыться обречены на провал, и поделать с собой ничего не можешь. Он уже внутри. Врастает, устраивается поудобнее. Невыносимо ноет, выламывает кости, выкручивает суставы. Перекраивает под себя. Больно и сладко. Ласковый убийца. Как смертоносный вирус, который уничтожил многих. Теперь твой черёд.

И без него уже никак. Подсела, привыкла. Химия внутри бурлит и дымится, как адское варево в котле злой ведьмы, которая решила соединить несовместимые элементы и посмотреть что же получится. А реакция вполне предсказуема: взрыв, яркая вспышка пламени, безумно красивая, но очень короткая. Всего мгновение. А потом - холод, пустота и горы пепла. И возродиться из него во второй раз сил уже не будет...

Как ни прикинь - так себе перспективы. Тоскливо... Может, закончить всё прямо сейчас? Одним движением, резко. Пока не срослась с ним окончательно... Будет больно, но не так, как если ещё подождать... Ведь расстаться всё равно придётся. Его переменчивой натуре скучно с одной женщиной. Он не создан для постоянных отношений, что бы не говорил.

Ксения раздражённо повела плечами, включила телевизор и плеснула себе коньяка. Надо отвлечься. Мало было у тебя проблем от одного мужика... Начала новую жизнь, называется...

Детям, что-ли, позвонить? Она взяла в руки мобильник и набрала номер младшего, Арсения.

- Привет, мам! - на экране появилась шкодливая мордочка десятилетнего сорванца, - смотри как я могу!

- Сенька, - ахнула она, - разобьёшься ведь!

- Неееет. Я весь день тренировался. И папа заставил защиту носить не снимая, - сын разговаривал, не слезая со скейта, - Мам, а ты на свой день рождения приедешь? Мы с Илюхой тебе сюрприз готовим. И соскучились уже, почти месяц тебя не видели.

- Я планировала навестить вас в выходные. Тоже скучаю. И, честно говоря, про день рождения совсем забыла.

- Конечно. Папа говорит, что у тебя там новые друзья, новая работа... Тебе в Москве интереснее...

- Он просто обижен на меня, поэтому преувеличивает. Это не значит, что я перестала любить своих сыновей. Жду не дождусь, когда вас заберу.

- Так ты приедешь? В день рождения? Мы так старались, готовились... Для тебя.

- Так это уже послезавтра? Не знаю...

- Отпросись с работы. Скажи, что заболела! Ты ведь больше не главный врач... Как-нибудь пару дней без тебя обойдутся... Мамочка, ну пожалуйста - препожалуйста!

- Хорошо, я попробую.

- Ураааа!

- Только жить буду у бабушки...

- Да понял уже... Вы ведь с папой так и не помирились... В общем, жалко, я хотел поиграть с тобой в плейстейшн и так много тебе показать... Ладно, мы с Илюхой тоже у бабы Лены переночуем. Главное, приезжай.

- Целую тебя, мой хороший!

- Я тоже. Пока-пока.

Господи, а ведь правда. Так много всего произошло за последнее время, что она и думать забыла про день рождения. Некрасиво получается. Уехать к семье вот так, посреди недели... Роман, вроде как за бортом... Интересно, а он вообще знает про эту дату?

Размышления прервал звонок домофона. Ксения подошла к двери и посмотрела на монитор. Весь экран закрывал варварских размеров букет из белых роз.

- Впустишь? - заговорили цветы баритоном Романа, - Или пошел я на фиг со своим веником?

Ксения невольно улыбнулась и нажала кнопку, открывающую подъездную дверь.

- Ты в своём репертуаре. Заходи, раз пришёл.

- Я решил не давать тебе долго быть одной. Велик риск, что ты что-нибудь придумаешь и сгоряча наделаешь глупостей. Как я сегодня в ресторане. Извини. Вел себя, как ревнивый идиот. Накрыло. Злишься на меня?

- Уже нет, - улыбнулась Ксения, принимая букет, - а тогда реально хотелось отвесить тебе хорошего леща. С трудом сдержалась. Будь там не Витька, а кто-нибудь ещё, плакала бы моя аспирантура.

- А по какому поводу выпиваем в одного? - Роман красноречиво кивнул на бокал с коньяком.

- Тоже накрыло.

- Ну так выскажи мне всё... Покричи, если хочешь. Можешь даже слегка побить.

35. Роман. Бездушный и продажный

Ксения отшатнулась, как от удара и замотала головой. Глаза влажно заблестели.

– Не надо. Не говори этого. Я не хочу.

Роман пристально посмотрел, потёр глаза руками и тяжело вздохнул:

– Господи, ну почему мне досталась та самая ненормальная, одна на миллион, которой сказал, что не можешь без неё, а она в ужасе? Я настолько накосячил, что мне даже любить тебя нельзя? Хорошим девочкам не нужны плохие мальчики? Ведь не требую ничего сверхъестественного, всё сделаю сам. Просто не отталкивай...

Ксения, глядя в пол, медленно покачала головой:

– Ты будешь жалеть...

– Ну почему все вокруг считают, что знают как лучше для меня? – Роман вскочил с дивана и ритмичными шагами пошёл по комнате, – я – в своем уме и вполне отдаю отчёт поступкам. Да, я далеко не ангел. На моей совести много грехов. Я никогда не считался с чужими чувствами, был махровым эгоистом. Брал что нравится, ломал и выбрасывал. Но с тобой всё по-другому... Первый раз в жизни. По отношению к тебе я не совершил ни одного поступка, за который было бы стыдно. Ты нужна мне, и я практически кричу об этом на каждом шагу. А в ответ слышу что? Давай расстанемся? Ты действительно считаешь, что так будет лучше? А сама не будешь жалеть? Или уже есть на примете кто-то более достойный? Что вообще творится в твоей голове Ксеня? – он опустился перед ней на корточки и заглянул в лицо.

– Я не хочу к тебе привязываться...– закрывшись ладонями, прошептала она.

– Почему? Разве тебе со мной плохо? – он погладил руками её плечи и почувствовал, как они дрогнули, – ты что, плачешь, Ксюш?

Она отстранилась и привычным движением гордо выпрямила спину:

– Извини. Расчувствовалась. Сейчас пройдёт.

– Дурочка моя... Иди сюда, – Роман повернул слегка сопротивляющуюся Ксению лицом к себе, крепко обнял и поцеловал в макушку. Девушка обмякла и спрятала лицо на широкой груди. Он успокаивающе погладил волосы и тихо заговорил, – может я тебе Америку открою, но мужик нужен не только для того, чтобы с ним спать... Иногда он может решить твои проблемы. Просто потому, что дорожит тобой. Также представь себе, он полезен в хозяйстве. Колесо там поменять или розетку починить, профессионально опустошить холодильник... А ещё ему можно пожаловаться на жизнь или просто рассказать, как прошёл день... Вместо подружки. Я знаешь как здо́рово слушать умею... Почти так же, как болтать... И иногда нужно кому-то поплакать в плечо... Например, сейчас. Официально приглашаю. Моей суровой принцессе это просто необходимо... А то она когда-нибудь свихнётся, пытаясь казаться пуленепробиваемой... И именно это называется близостью, а не то, что все думают... Я хочу, чтобы у нас было так... Всегда. Слышишь меня?

– Ромка... Ты такой... Такой... Сказочный... – вытирая катящиеся сами собой слезы, уже не стесняясь, всхлипывала Ксения.

– О, нет. Для всех я – бездушная сволочь. Продажный адвокат, готовый на всё за деньги. Этот имидж я нарабатывал годами. Как и репутацию Дон-Жуана. А волшебным и сказочным буду только для тебя. Потому что люблю.

– Я тоже, – уткнувшись лбом в его плечо, тихо прошептала она.

В комнате наступила гробовая тишина. Роман замер и перестал дышать. Казалось, в висках громом отдавался каждый удар сердца.

– Что... Что ты сказала?

Она подняла золотистый взгляд и вытерла слёзы:

– Я тоже тебя люблю... И эгоистичного, и бездушного и продажного... И, это неправда. На самом деле, ты не такой. Я точно знаю.

Он зажмурился и крепко прижал её к себе:

– Ксюша... Ты просто не представляешь, что для меня это значит...

– Как называется ощущение, когда теряешься в человеке? Растворяешься, как соль в океане. Не знаешь, где ты, где он, да это уже и не важно, ведь вы – единое целое... Без оговорок и компромиссов. Сдалась. Согласилась. Твоя. Ты победил и побеждён одновременно.

Влажные тела, смятые простыни, обострённые чувства и симбиоз на каком-то другом, космическом уровне. Диффузия. Телепатия. Кажется, так было всегда. Это самая правильная вещь во вселенной. И за спиной растут крылья.

– Ммммм. Говорят, люди выбирают друг друга по запаху. На уровне инстинктов. По-моему, так и есть. Ты так хорошо пахнешь... Тащусь, как кот от валерьянки, – наматывая на палец волосы Ксении, сыто заурчал Роман.

– А мне кажется, что я вся пропиталась твоим запахом... И просто млею от него... Ты – мой личный наркотик, – Ксюша провела пальцем по слегка отросшей щетине.

– Вот как, значит, – Роман довольно улыбнулся уголком рта, – А кто-то пару-тройку часов назад собирался расставаться...

– Ну, хватит уже подкалывать. Достал.

– Нееет. Этот косяк я тебе буду припоминать при каждом удобном случае.

– Ну, сглупила: с кем не бывает?

– А если бы я обиделся и ушёл?

– Нет. Только не ты.

– Поэтому мне можно неограниченно трепать нервы? Ладно, так и быть. За сегодняшние признания можно и потерпеть. Поэтому прощаю. Кстати, у кого-то, если не ошибаюсь, послезавтра день рождения?

– Есть такое дело. Только ты не обидишься? Дети приготовили мне сюрприз, и я пообещала приехать в Баланов. Хочешь со мной?

36. Ксения. Подстава.

Перед стойкой регистрации на рейс до Саратова уже не было пассажиров. Только Роман и Ксения стояли, молча глядя друг на друга.

– Молодые люди, давайте побыстрее прощайтесь. Десять минут до окончания регистрации, – проворчала девушка, принимающая багаж.

– Может, Сашу с тобой отправить? Что-то мне неспокойно,– поставив Ксюшин чемодан на ленту, проговорил Роман.

– Да ладно тебе. Я вообще-то еду, в родительский дом, а не на крокодилью ферму, – успокаивающее погладила его по плечу Ксения.

– Не знаю. Интуиция. На чём ты из Саратова поедешь? Тебя встретят?

– Господи, ну я же не маленькая. И не в первый раз. Я не просила меня встречать. Возьму машину в прокат или найму такси. Дорога хорошая, с аэропорта за два часа доеду.

– Вот я и говорю – Сашу возьми. Довёзет с ветерком, как раз выспишься. Да и при общении с бывшим охранник за спиной придал бы тебе уверенности.

– Спасибо, Рома. Я ценю, правда. Но не надо. Физически прессовать меня никто не будет, а морально – Саша не поможет. Ну не люблю я, когда за мной постоянно кто-то ходит. Чувствую себя как в тюрьме. И с Тихоновым я вообще не планирую пересекаться. А если избежать общения не получится, то по минимуму.

– Человек предполагает, а бог располагает. От Алексея я как раз и жду какой-нибудь гадости.

– Рома, меня не будет всего три дня. Даже два с половиной. Ну что такого страшного может случиться? Я намерена всё время провести с детьми. И постоянно буду на связи. Всё. Иди сюда, обниму.

Ксения обхватила руками мощный торс, прижалась щекой, втянула полной грудью его запах и утонула в уютном кольце сильных рук, за такое непродолжительное время ставших родными.

– Скучать будешь? – прошептал Роман в ухо и уткнулся губами в её волосы.

– Ещё спрашиваешь? – она зарылась носом ему в грудь, – Конечно. Ты уже приучил меня, что рядом постоянно...

– Думай обо мне. Обещаешь? – он коротко, но требовательно поцеловал её и пронзительно заглянул в глаза. Она выдохнула:

– Ещё чуть-чуть и я никуда не поеду...

– Девушка, вы на посадку опоздаете, – раздражённо проговорила дама за стойкой.

– Всё, иди, – мягко оттолкнул от себя Роман. – Сразу после посадки наберёшь. Сразу, слышишь? Люблю.

– Я тоже, – Ксения с сожалением расцепила сплетённые пальцы и заспешила в предполётный зал.

***

– Да, всё нормально, Ром. Сели без происшествий. Сейчас багаж получу и пойду машину брать.

– Не балуйся там. И езжай аккуратнее.

– Имей в виду, на трассе не везде есть связь, так что в следующий раз позвоню уже из дома. Не волнуйся.

– Давай, суровая принцесса. И не гоняй сильно. Не строй из себя Шумахера. Узнаю, накажу. Всё. Буду ждать звонка.

Ксения нажала кнопку отбоя и улыбнулась своим мыслям. Приятно всё-таки осознавать, что за тебя переживают. Она забрала с ленты чемодан и двинулась к выходу.

– Мама, мама! – Ксения вздрогнула от неожиданности и осмотрелась. Вот это сюрприз!

По асфальтированной дорожке вдоль здания аэропорта с выражением щенячьего восторга на лице прямо на неё нёсся Арсений. Следом, по-взрослому, сдержанно улыбаясь, шёл Илья.

Ксения бросила чемодан и распахнула руки. Господи, как же она соскучилась!

Дети. Её частичка. Постоянная величина абсолютной и чистой материнской любви. Константа обожания, радость, которая всегда остаётся, какие бы эмоциональные катаклизмы не сотрясали её мир.

Один – похожий на неё. С ореховыми глазами и каштановыми волосами. Маленький, но искрящий сгусток энергии, фонтан, фейерверк, бьющий вверх. Смешной и подвижный. Дарящий окружающим свет и неиссякаемый заряд позитива. Второй – живая копия Алексея. Слегка вальяжный, с вымеренными движениями, похожий на прибалта или жителя Скандинавии: правильные черты лица, серые глаза, русые волосы, намечающийся твёрдый подбородок. Почти взрослый, ростом выше матери, по – подростковому нескладный, импульсивный, но уже самостоятельный и уверенный. Сердце захлестнула волна нежности. Свои, родные. Такие разные, но такие любимые. Ксения прижала сыновей к себе.

– Мои хорошие! Как же я скучала!

– А по мне? – следом за детьми, едко ухмыляясь, шёл Тихонов.

Улыбка сползла с лица Ксении.

– Лёша, какого черта?

– Тихо. Видишь, там журналисты. Я баллотируюсь на пост мэра. У меня предвыборная кампания. Поэтому веди себя прилично, пожалуйста. Не надо орать на меня слишком громко, – не убирая наклеенной улыбки, он отобрал у неё чемодан и, не спрашивая разрешения, чмокнул в щёку. – Пойдём в машину. Давай немного поиграем в образцовую семью. Вспомним, так сказать, былые времена.

– Зачем ты приехал сам? Если уж дети уговорили встретить, мог просто прислать водителя...

– Так надо. Продуманная пиар-акция.

– Бред какой-то. Все прекрасно знают о нашем разводе.

– Тем не менее, мы – не чужие люди. У нас общие сыновья, общий бизнес. Мне нужно показать, что с бывшей женой сохранились тёплые отношения. Поэтому улыбаемся и машем. Не вредничай. Подыграй мне, пожалуйста.

37. Ксения. Милый дом

Белая Тойота Камри рассекала горячий степной воздух. Запах чабреца и полыни, прогретых палящим июльским солнцем наполнял лёгкие. До дома оставалось совсем немного. Арсений на заднем сидении трещал, не переставая. Ксения смотрела на него в зеркало заднего вида и улыбалась. Говорун и непоседа. За два часа она узнала о всех самых важных новостях из его жизни. О том, что неплохо бы было купить трюковой велосипед, что интересного в книжке про динозавров, какие кроссовки порвал Илья, как зовут соседского щенка и кто приехал в гости к домработнице.

А ещё, что папа иногда вечерами приходит поздно и сильно уставший. Такой, что шатается, на ногах стоять не может. Водитель доводит его до спальни, закрывает дверь и просит не беспокоить.

– И как часто такое происходит? – настороженно спросила Ксения.

– Ну, раз или два в неделю точно. Нам с Ильёй кажется, он болеет. Если бы ты жила с ним, то обязательно вылечила бы. Только сейчас тебе всё равно. Потому, что ты его разлюбила и уехала в Москву. А он сильно переживает. Илья так говорит.

– Нет, милый. В Москву я уехала не поэтому.

– А почему?

– Понимаешь, ваш папа – очень сложный человек. Если бы он хоть немного со мной считался, мы бы до сих пор жили вместе... Только этот мужчина никого не слушает. Привык, что ему все должны беспрекословно подчиняться и действовать по его указке. Даже если это неразумно. Вот и меня он пытался заставить сделать то, чего я не хотела.

– Уйти из больницы?

– Да, милый.

– Ну и уходила бы... Он ведь хотел как лучше...

– Это папа тебе так сказал?

– Нет, бабушка...

– Ну, вообще замечательно...

– А ещё она говорит, что зря ты папу бросила, семью разрушила...

– Зашибись... Я ещё и виновата... Понимаешь, милый, один и тот же человек для разных людей может быть разным. Твой папа для тебя и Ильи – хороший отец. Для бабушки – замечательный зять. А вот для меня как муж – не очень. Потому, что очень сильно обманывал и пытался манипулировать. А в отношениях между супругами это недопустимо. Из-за него я не могу работать врачом. Поэтому приняла решение развестись и уехать. Вот представь, например, есть у тебя друг, который постоянно говорит, что ты молодец, отлично катаешься на скейте. Вроде как, он будет тебя учить новым трюкам, а сам этот скейт каждый день ломает, и в какой-то момент вовсе бьёт тебя по ноге, чтобы ты не мог тренироваться. Будешь с таким дальше дружить? Я думаю, нет. Вот так и у нас с папой... И сегодня ты видел, что он устроил с журналистами? Очень некрасиво... И Илью подставил...

– Мам, он просто помириться с тобой хочет... А Илюха ему помогает...

– Нет, сынок, не получится... Запомни одно: у нас с вашим отцом могут быть очень напряжённые отношения. Почти война. Но для вас это не важно. Потому, что вы с Ильёй – наши дети, наша кровь. Этого не изменить. И мы всегда будем любить вас, что бы ни случилось. Оба.

***

Родной город встретил Ксению кроваво-красным закатом. Солнце садилось в меловые холмы за рекой, поросшие редкой зеленью. На бледно-синем небе всходила серебристо-прозрачная полная луна, огромная и круглая. Ксюша свернула на знакомую с детства улицу, где стоял родительский дом и мысленно выругалась. У ворот был припаркован минивен Тихонова. Что же ему так неймётся-то? Подобравшись и вздохнув, девушка вошла в ворота.

– Ксюш, не ругайся, – Алексей поднял руки вверх в примирительном жесте, – я только пять минут назад приехал. Илью привёз. Поздороваться зашёл. А Елена Витальевна уговаривает остаться на ужин... Ты не против?

– Конечно, оставайся, Лёша, что ты её спрашиваешь? – заговорила мать Ксении, моложавая стройная женщина, окинув оценивающим взглядом дочь и зятя. – Я холодца твоего любимого наварила. И окрошечки навела. С вяленой рыбой, по твоему рецепту. И квасом домашним...

– Ооо, ну тогда конечно...– потянул Тихонов.

– Ксень, – развела руки Елена Витальевна, – ну а ты что там стоишь, как не родная? Иди, обними мать, что ли? Или не соскучилась?

– Конечно, соскучилась, мам. Просто Алексея сегодня для меня слишком много.

– Ой, всё...– раздражённо махнула рукой мама Ксении, – Потерпишь полчаса, не растаешь, не сахарная. Поест и уйдёт. С дороги мужик, два часа туда, два обратно. А ты носом вертишь... И дети с дороги тоже устали. Идите, мойте руки и быстро за стол. Сеня, Илюша, давайте, шевелитесь...

– Если тебе совсем неприятно со мной рядом находиться, я уйду, – вполголоса проговорил Тихонов, нагнав Ксению в коридоре.

– Ага, чтобы она мне весь вечер потом мозги выклёвывала, что я поесть тебе не дала? Моя мать вообще после развода к тебе неземной любовью воспылала. Чем прикормил?

– Ну почему сразу прикормил?

– Да потому, что знаю я вас обоих, как облупленных. И этот ваш тандем мне вообще не нравится. Арсений сказал, что обедаешь ты у неё каждую неделю по субботам.

– А что тут такого? Детей к ней привожу на выходные, она меня всегда угощает.

– Ясно, – нервно передёрнула плечами Ксения. В кармане завибрировал телефон. Блин. Роману набрать забыла. Сам звонит. Девушка взяла гаджет в руки и поднялась в спальню.

38. Ксения. Так непросто...

Ксения удручённо наблюдала за происходящим за столом. Кусок в горло не лез. Вот и вернулась в отчий дом, называется. От матери не то, что какой-то поддержки, слова доброго не дождёшься. Мило щебечет с Тихоновым, обсуждая завтрашний ужин. Просто идиллия. Аж противно. Что-то до развода таких тёплых отношений у них не наблюдалось...

Елена Витальевна, изредка бросая в сторону Ксении укоризненные взгляды, вовсю нахваливала бывшего зятя. Какой он добрый и щедрый, как заботится о бывшей жене и детях. Прекрасный спектакль. Браво, Лёшенька! Все ресурсы задействовал, чтобы вызвать угрызения совести... А вот хрен вам... Не получится. Ксения тоскливо потягивала вино из бокала. Внутри закипала злость. Напиться, что ли? А потом отказаться идти в ресторан? Или прямо с утра совсем уехать? Так ведь дети обидятся... Они старались... Да уж, обстановочка... О том, чтобы рассказать об отношениях с Романом, речь вообще не идёт... Тут бы самой выдержать и не взорваться. Хорошо, что не поехал. А то приём бы ему устроили – мама не горюй...

Арсений уже опустошил свою тарелку и возился с котёнком. Он в силу возраста не поддался гнетущей атмосфере. Зато старший всё понимал прекрасно. Илья, без аппетита ковыряя свою порцию, хмуро поглядывал на взрослых. Ксения поймала на себе мрачный взгляд серых глаз сына. В них читались усталость и безразличие. За грудиной заныло. Ему ведь тоже непросто...

– Илья, давай выйдем, – одними губами поговорила Ксения и показала на входную дверь. Сын кивнул в знак согласия, молча поднялся со стула и пошёл во двор.

В саду пахло степными травами и до одурения стрекотали сверчки. Полная луна освещала вымощенные камнем дорожки. Илья сидел на качелях и, запрокинув голову, смотрел на небо. Ксения опустилась рядом с ним.

– Как ты, сынок?

– А сама-то как думаешь?

– Думаю, не очень хорошо...

Подросток вздохнул: – Я устал, мам. От этой всей вашей войны... И уже не маленький. Вижу, что ты стоишь одна против всех и тебе непросто, вижу, что отец сильно переживает, выпивать часто начал... Вам обоим плохо... А мне вас обоих жалко... Я ни на чьей стороне... Просто хочу, чтобы стало как прежде... Папа старается вернуть всё, как было. А ты его отталкиваешь.

– Какой же ты у меня смышлёный...– погладила Ксения жёсткий ёжик волос сына, – значит, давай говорить с тобой на равных, по-взрослому. Представь себе стакан. Обычный стеклянный, из которого ты колу любишь пить. Если его разбить, а потом склеить, он станет прежним?

– Нет.

– Правильно. Вот меня твой папа разбил, как этот стакан. А сейчас пытается собрать заново. Только, во-первых, очень трудно найти все осколки и сложить, как пазл, а во-вторых, функцию свою склеенный стакан выполнять больше не может. Пить из него нельзя. Зачем он такой нужен?

– То есть, ты к нему не вернёшься?

– Нет, Илюш. Что бы он ни делал. Это просто надо принять. И учиться жить по-новому. Искать другой смысл и источники вдохновения. И тебе не нужно разрываться между нами. Просто имей свою голову на плечах, фильтруй информацию. В твоём папе сейчас очень сильно говорит обида на меня. И это заставляет его совершать некрасивые поступки. Если бы не его желание подчинить себе всё и вся, мы до сих пор были бы вместе... Он совершил много ошибок, сделал вид, что признал это. Но в некоторых случаях недостаточно просто попросить прощения... Да и не понял он ничего на самом деле... Опять прёт напролом, не считаясь с моими желаниями... Думает, что знает, как лучше. Отстаивает интересы бизнеса. Здесь тоже всё непросто... Знай одно. Несмотря на наши разногласия и развод, мы остались твоими родителями. И мы тебя любим. И Арсения тоже. Хочешь, я заберу тебя в Москву прямо завтра?

– Нет, мам. Папа будет переживать ещё сильнее. Если уезжать, то ни к тебе, ни к нему. Чтобы было по-честному.

– И где же есть такое место?

– Отпустите меня учиться куда-нибудь подальше. За границу, в пансион... Вы же выбирали какие-то... В Великобритании. Я просто не могу спокойно смотреть, как вы воюете... Арсений ещё маленький, ты ему нужна больше отца. А мне будет проще быть подальше от вас обоих... Чтобы не видеть, как вы мочите друг друга... Я ведь знаю и его и тебя, проигрывать вы оба не любите. Школу закончу, а там, глядишь, успокоитесь... Может, у вас обоих новые семьи появятся... Новые дети...

– Ты что такое говоришь, Илья? Для родителей их сын никогда не станет лишним... Отец возлагает на тебя такие надежды...

– Вот я и буду учиться, чтобы их оправдать.

– Илья, тебе всего пятнадцать...

– Почти шестнадцать. В мои годы Гайдар батальоном командовал...

– И что? Сейчас другие времена.

– Мам, пожалуйста! И у вас будет одной проблемой меньше, и меня вы не сможете так явно использовать, чтобы воевать друг с другом!

– Не путай меня с отцом. Это он великий манипулятор. Ты понимаешь, что если сейчас уедешь, то, скорее всего, назад уже не вернёшься? Там другой менталитет, другая культура. И рядом не будет родителей, чтобы повлиять на твоё воспитание. Тебе просто неинтересно будет возвращаться в провинциальный город...

– Почему? Вы будете часто приезжать. Правда же? А вот пересекаться не будете. А значит, выяснять отношения на моих глазах. И вообще, так далеко я пока не загадываю. Просто сейчас самое время. У тебя – новая жизнь, у папы – выборы. Вам обоим не до меня... Мне очень нужно твоё согласие. Отца я сам уговорю.

39. Ксения. Лучший подарок

Ласковое утреннее солнце осторожно заглянуло в открытое окно спальни. На улице было непривычно тихо. В состоянии, промежуточным между сном и бодрствованием, до слуха Ксении доносилось только мирное сопение сына и тихое мурлыканье спящей в ногах кошки. Блаженство, покой и безмятежность. Пауза, отдых для души. Краткий миг до осознания настоящего.

А потом – промелькнувшее на задворках сознания воспоминание: и всё, понеслось! Волшебство разрушено. Родительский дом, мать, Тихонов, день рождения. Здравствуй, суровая реальность. Царство лицемерия и фальши. Happy birthday to you, Ксюшенька! Пережить бы...

Рука нашарила на тумбочке телефон. Куча сообщений. И лишь одно, которое действительно хотелось бы видеть: "С твоим днём, моя суровая принцесса! В том, что он будет особенным, даже не сомневайся! Жди меня. Воевать ни с кем не надо. Просто расслабься и плыви по течению. Береги силы на вечер. Во всех смыслах. Люблю." "P.S. Я сегодня не в сети. Не волнуйся."

Губы Ксении тронула мягкая улыбка. Пальцы застучали по экранной клавиатуре: "С тобой каждый день – особенный. Думаю о тебе. Каждую минуту."

Пусть сообщение не будет доставлено сейчас. Зато станет понятно, когда Роман появится рядом.

***

Тихонько, чтобы не разбудить Сеньку, Ксения встала с кровати, накинула халат и спустилась на кухню. Щёлкнула чайником, залезла с ногами в кресло. Вот бы отсидеться так в тишине до вечера, чтобы никто не трогал... А там приедет Роман и всё будет хорошо... Ксюша нажала на зелёный значок мессенджера в телефоне. Нет, сообщение не прочитано.

– С Днём рождения, доченька! – мать спускалась по лестнице, держа в руках красивую коробку. – Что подарить женщине, у которой всё есть? Мы с твоими детьми решили оформить альбом.

– Спасибо, мам. Очень оригинально.

– Смотри, здесь ваше родовое древо. Вот мы с твоим отцом, наши родители. А вот родители Лёши. И его деды и бабки. Все предки Тихоновых были казаками. А прапрадед – известным атаманом.

– Замечательно. А главное, этот подарок очень вовремя... Мы развелись, мам. Или ты забыла?

– Тебе не нравится? – подняла бровь Елена Витальевна.

– Нравится, – с холодом в голосе проговорила Ксения, – только меня из этого древа следовало бы убрать. И тебя с отцом и прародителями тоже. Ты вообще-то моя мать, помнишь?

– Всегда. И желаю тебе только добра. Ты запуталась, дочка. И своими амбициями испортишь жизнь себе и своим детям...

– Амбициями? Нет у меня больше никаких амбиций. И работы любимой нет. И желания общаться с бывшим мужем. Сейчас я хочу только одного: чтобы меня не трогали.

Мать вздохнула: – Доля женщины – быть ведо́мой. Не так надо было. Зачем ты сопротивлялась? С мужиками нельзя бороться в открытую. Это ничего не приносит, кроме скандалов. С ними надо мягко, хитростью. А ты что наделала? Нельзя быть круче мужчины... Работая главным врачом, ты была ему костью в горле. Весь город шёл к тебе за помощью... Практически каждый... На твоём фоне Алексей чувствовал себя ущербным.

– Так помогал бы сам! С его-то возможностями... Я ведь ничего сверхъестественного не делала. Просто выслушивала людей, вникала в их проблемы и выполняла свою работу. Настолько хорошо, насколько это было возможно. Отправить на сложную операцию, достать лекарство, договориться о дорогостоящем обследовании... А ему кто мешал заниматься благотворительностью?

– Ты могла быть мудрее. Давать ему возможность тоже быть на виду. Тогда он бы не пытался убрать тебя с должности любой ценой. Муж – голова, а жена – шея: как повернёт, так и будет...

– Мам, как ты не поймёшь? Всё, время упущено. Я не хочу быть ни головой, ни шеей. Я вообще с ним больше быть не хочу...

– Ксюша, подумай... Детки у вас... Любит он тебя. Переживает. Пить часто начал... Пропадает мужик...

– Мам, ты что, не видишь? Он так ничего и не понял. Даже сейчас идёт напролом к своей цели. Меня не спрашивает. И вообще, ты многое не знаешь. Он такие ужасные вещи в Москве творил... Я нужна ему, чтобы выиграть выборы и всё. Какая любовь?

– Ксюш, это он от отчаянья. Ну, ты ведь у меня сильная девочка, умная... Ну, будь ты более гибкой, что ли? Наказала его уже по самое некуда. Растоптать самолюбие такого мужика, как Тихонов... Не каждому мужчине дано, а уж женщине... Прости его, дурака. Сделай вид, что покорилась... Тебе же лучше. И куда ты в тридцать шесть лет без мужа с двумя детьми? Кому ты нужна будешь, пусть даже с деньгами? Плохо молодой бабе без мужика... И какой ещё попадётся: много их, аферистов и приживал... А этот свой, проверенный. Не пил, не гулял, каждую копейку в дом. А заскоки всякие и потерпеть можно...

– Господи, мама! Не хочу я больше терпеть его мадагаскарских тараканов. И прогибаться, и ломать себя. Незачем. Не люблю я его больше... И виноват в этом только он сам.

– Ксюш, подумай ещё раз! Ты совершаешь огромную ошибку...

Ксения набрала в грудь побольше воздуха и решительно заговорила: – А если я скажу тебе, что бывает по-другому? Что можно чувствовать себя нужной и любимой, просто так, без всяких условий? Что бывают мужчины, которым хочется уступить, потому, что видишь: ты нужна им такая, как есть, с детьми, дурацкой сложной работой и придурью? Что они готовы поступиться собственными интересами, лишь бы быть рядом?

40. Роман. Три желания.

Слова Романа произвели на окружающих эффект разорвавшейся бомбы. Гости вокруг замолкли и окаменели. Слышен был даже щебет птиц и шорох листьев, колыхающихся от порыва ветра. Шокированные взгляды были направлены на Рому с Ксюшей и потерявшего дар речи Тихонова. Ситуация напоминала немую сцену из гоголевского "Ревизора": безмолвствующая толпа, мужчина и женщина, стоящие обнявшись на фоне дыма от догоревших фейерверков.

Наконец кто-то отмер и ритмично захлопал в ладоши. Его действия повторил другой, человеческая масса загудела, стадный рефлекс сработал и вскоре все вокруг разразились бурными аплодисментами. Кроме Алексея, естественно. Он стоял чуть в стороне, с перекошенным лицом, едва сдерживая ярость. Елена Витальевна тоже выглядела ошарашенной. На её лице отражались противоречивые эмоции. Удивлённый взгляд метался между дочерью, доверчиво прильнувшей к незнакомому мужчине, и зятем, сжимавшим кулаки в бессильной злобе. Спустя несколько секунд размышлений, она всё-таки решила, что единственная дочь дороже и захлопала в ладоши вместе со всеми.

Ксения окинула оценивающим взглядом растерянные лица собравшихся, забрала микрофон из рук Романа и уверенно произнесла: – А теперь, дорогие гости, пришла моя очередь говорить. Я хотела бы расставить точки над "ё" и поблагодарить вас всех. С многими из находящихся здесь мы знакомы с детства. С кем-то дружили, с кем-то работали, с кем-то имели разногласия. Но все вы оставили свой след в моей жизни. А я, надеюсь, в вашей. И сегодня мне хочется сказать всем "спасибо". Кому-то за добрые дела и помощь, кому-то за жизненный урок и приобретенный опыт. Особенно хочу отметить своего бывшего мужа, Алексея. И попросить у него прощения за то, что не могу принять его щедрый подарок. Я не собираюсь оставаться в Баланове, и, соответственно, работать здесь. Поэтому лицензировать частную клинику на моё имя было как минимум недальновидно. И делать громкие заявления журналистам тоже. Я с удовольствием буду приезжать сюда в гости. Но участвовать в общественной жизни города – нет, мой дом больше не здесь. Видимо, Алексей принял желаемое за действительное, хотя ума не приложу, когда я сказала, что вернусь. Спасибо, Лёша, за прекрасно организованный вечер, счёт за мероприятие пришлёшь мне. Я благодарю за всё, что ты для меня делал за годы супружества: за прекрасных детей, за то, что грамотно ведёшь общий бизнес. И, желаю тебе удачи в дальнейшей политической карьере и в личной жизни. Без меня. Мой принцип: уходя-уходи. Баланов и всё, что с ним сопряжено – это прошлое. Настоящее и, надеюсь, будущее связано с другим городом и другими людьми, один из которых стоит сейчас рядом со мной, – Ксения сильнее сжала ладонь Романа в своей. – И у меня просто нет слов, чтобы выразить ему свою признательность. Таких подарков мне не делал никто в этой жизни... Огромное, безграничное спасибо тебе, Роман. Ты не просто дал мне надежду на то, что я скоро вновь смогу заниматься любимым делом, ты вернул мне веру в людей... Понимаю, что это только первый шаг и ещё придется побороться, но впервые за долгое время я чувствую себя за каменной стеной. Не жду, что меня будут использовать в своих интересах, что всадят нож в спину. С тобой я спокойна, а значит сильна. И за это тоже спасибо тебе, любимый... А всем остальным, я говорю "простите и прощайте", не поминайте лихом. И я вас прощаю тоже.

Ксения развернулась на каблуках и, фирменным жестом выпрямив спину, зашагала со сцены. Трое мужчин двинулись следом.

– Высший пилотаж, – прошептал Роман ей в ухо, – ни одного грубого слова, а все вокруг чувствуют себя уродами. И только я – в белом. Тихонов тебе этого не простит. И мне тоже.

– Плевать. Давай, забираем детей с моей матерью и уходим. Пусть захлебнётся злобой.

***

– Господи, что же теперь будет? – Елена Витальевна нервно ходила из угла в угол по комнате. – Вы оба вообще представляете что натворили? Прилюдно опозорили уважаемого человека...

Роман непонимающе посмотрел на женщину и пожал плечами: – Я ещё даже не начинал. Это так, разминка. И мне непонятна ваша позиция. То есть ему можно было организовывать всякую дичь? Вытирать ноги о вашу дочь, строить интриги в угоду собственному эгоизму, а натворили почему-то мы?

– Мама, никто не заставлял его лгать гостям и журналистам, – вмешалась Ксения, – Алексей сам поставил себя в дурацкое положение. Мне вообще непонятно, на что он рассчитывал.

Елена Витальевна тяжело вздохнула: – Вы оба сегодня фактически объявили ему войну. Испортили репутацию, сорвали избирательную кампанию. Он это так не оставит. И, боюсь, что силы у вас не равны.

Роман саркастически усмехнулся: – Я отнюдь не безобиден. И могу намного больше, чем вам кажется. Думаете, каждый может в кратчайшие сроки получить решение суда по делу четырёхмесячной давности? А ещё вы сильно недооцениваете свою дочь.

– Это в чём же?

– Я сегодня полдня провёл, собирая материал для возобновления расследования. Так вот, население очень тепло относится к Ксении. Практически каждый сказал, что она серьёзно помогла ему или его родственникам. Полечила сама или отправила в другую больницу. Кому-то достала из собственного кармана деньги и купила лекарство, для кого-то организовала бесплатную транспортировку неходячего больного. Все, как один, заявили, что увольнение несправедливо, и той грязи, которую обрушила пресса, они не верят. Видят, как за то время, что Ксения была у руля, обновилась больница. А ещё народ говорит, что она никогда не пряталась. Всегда отвечала за свои слова и действия. Если неправа, признавала вину и извинялась. В отличие от мужа, не считала себя выше других. Помнила, как зовут практически всех, кто к ней обращался. Так что Ксюша имеет огромную поддержку среди местного населения. И, надеюсь, люди помогут нам в расследовании. Общественное мнение очень важно. А вот об Алексее ни одного доброго слова я не услышал. Все говорили, что он самодур. А ещё интриган и манипулятор. Постоянно сталкивал власть имущих лбами, на этом зарабатывал авторитет и получал свои дивиденды. То есть, на фоне открытой и правильной жены выглядел, мягко говоря, не очень. Кроме того, я на него кое-что накопал, случайно, общаясь с населением. При грамотном подходе тянет на серьёзный срок. Но пока слишком мало фактов и информация не проверена. Поэтому рассказывать не буду.

41. Роман. Чем дальше в лес...

За окном заливалась соловьиными трелями и стрёкотом сверчков сине-прозрачная южная ночь. Таких не бывает в Москве – тёмных, звёздных, с запахом подсохшей травы и полевых цветов. В спальне тускло светил ночник. Голова Романа лениво покоилась на животе Ксении, девушка медленно перебирала его коротко стриженные волосы. Мужчина довольно жмурился, как сытый кот. – Ром, я тебе очень благодарна за всё. Только чувствую себя какой-то содержанкой, – полюбовавшись поблескивающим в приглушённом свете лампы кольцом, проговорила Ксения: – всё на блюдечке, сиди дома, не рыпайся, проблемы решу сам... Я так не привыкла.

– А должна бы, королева, – Роман саркастически усмехнулся уголком губ, – Не лезь на передовую. Хватит с тебя. Собирай материал для своей кандидатской, помогай Юре. Оправдаем тебя окончательно – будешь народ лечить. А пока квартиру попросторнее поищи. Присмотри ресторан хороший, займись организацией свадьбы. Платье красивое купи, наконец. Смотри, сколько дел с ходу придумал. А войну оставь мужчинам.

– Просто хочу быть тебе полезной. Ты так много для меня сделал... Чем я могу помочь, скажи?

– Не меняйся... Любовь – это не когда не можешь друг без друга, это когда можешь, но не хочешь. А я и не могу и не хочу...

– Я сейчас опять разревусь...

– А вот этого не надо. Завтра нужно сходить в больницу. Поговорить с людьми. На всякий случай посмотреть камеры наблюдения, скачать скрины с электронной почты. Этого ведь никто не делал? Есть у меня мыслишка одна... У тебя как отношения с новым главным врачом? Препоны выставлять не будет?

Ксения покачала головой: – Да никак. Он не из Баланова. Облздрав своего ставленника прислал. И правильно сделал. Зато программисты вроде прежние. С ними у меня нормально. Почту посмотрим, камеры тоже. Секретарша моя бывшая сейчас медрегистратором в приёмке работает. Тоже поможет, если надо. Мировая девчонка. С врачами – пятьдесят на пятьдесят. Со старой гвардией я воевала. Никак не могла приучить работать в новых реалиях. Сопротивлялись. С молодёжью и тем, кто поживее, мы хорошо общались.

– Короче, давай спать. Завтра с утра – в больницу. Потом купим мяса и пожарим шашлыки. Буду пытаться наладить контакт с детьми и тёщей.

***

В будке на пропускном пункте Балановской ЦРБ сидела хмурая вахтёрша. Было заметно, что Ксения волнуется. Роман взял её за руку, переплёл пальцы и ободряюще сжал холодную кисть. Пусть чувствует, что не одна. Сторожихе он ослепительно улыбнулся, дежурно пошутил и передал на проверку документы.

– Тааак. Значит, Литвин и Астахова... К какому врачу идём? УЗИ не работает, – пробурчала вахтёрша.

– К главному, – так же очаровательно улыбнулась Ксения и сняла солнцезащитные очки.

– Оййййй, Ксения Сергеевна! Здравствуйте! Не узнала вас, богатой быть... Ой, да что это я, вы и так... Значит, счастливой. На работу вернулись? Проходите...

– Спасибо, Наталья Николаевна. Я как частное лицо.

– Жаль. Народ уже соскучился.

– Благодарю. Можете сделать одолжение? Не записывайте, пожалуйста, нас в журнал посетителей.

– А я и не буду. Чего вас записывать, вы же своя... А молодой человек с вами...

– Вот и славно. Всего хорошего! – Ксения, помахав рукой, прошла дальше, в больничный двор.

– А тебя персонал уважает...– вполголоса проговорил Роман.

– Пойдём в приёмное отделение. Познакомлю со своей Настенькой...

***

– Аааааахххх! Ксения Сергеевна! – кинулась на шею Ксюше молоденькая девушка, раньше работавшая секретаршей, – вы просто не представляете, как я рада вас видеть... Так соскучилась...

– Привет, Настюша! – Ксения тепло обняла девушку, – Не думала, что в больнице кто-то скучает по моим звездюлям. Как ты?

– Да, ваши фирменные звездюли многим сейчас бы не помешали...– засмеялась Настя, – Я нормально. Видите, в приёмке теперь бумажки перекладываю...

– Что, с новым главным не сработалась?

– Нет, меня никто не выгонял. Сама ушла. Не смогла. Он – ваша прямая противоположность. Закрытый очень, себе на уме. Вы и поругать, и похвалить могли, если за дело; и поговорить, и посмеяться вместе со всеми. И весь персонал по имени знали. А с ним, как со стенкой, разговариваешь. Ничего не понятно. Никаких эмоций. Чего хочет? Нравится, не нравится? Что с бревном, что с ним – одинаково. Сидит, отгородившись, за закрытой дверью... Я так не могу.

– А скажи мне, пожалуйста, у тебя пароль от больничной почты остался? Нам с Романом Александровичем нужно кое-что посмотреть.

Настя насторожилась: – Письмо в облздрав найти хотите? Так я ведь скрины сразу сделала. Флешку мужу вашему отдала. И переписку с ними в ватсапе тоже скинула... Не понимаю, почему в суде не использовали...

Роман с Ксенией многозначительно переглянулись: – Анастасия, а копии у вас случайно не остались? – взволнованно спросил мужчина.

– Конечно. Я – стреляный воробей, – улыбнулась девушка, – только флешка дома. Вечером подъедете, заберёте.

– Спасибо, Настюш, – погладила девушку по руке Ксения. – А скажи, Сергей сисадмин ещё работает?

– Ой, а вы не знали? Он утонул. Ещё в июне. С обрыва прыгнул в реку и шею сломал. Жаль парня. Молодой такой. А сервер с записями с камер тоже ваш муж забрал. Ещё весной. Я думала, вы знаете...

42. Роман. Догадка.

В тишине они вернулись к машине. Каждый думал о своём. Между бровями Романа пролегла глубокая вертикальная морщина. Он хмуро посмотрел на Ксению:

– Не нравится мне такой расклад. Очень сильно. Ну ладно флешку со скринами переписки забрал, – это понятно: тебя подставить хотел. Но сервак – то с записями видеонаблюдения ему зачем?

– А знаешь, Тихонов ведь приходил ко мне в тот вечер...– задумчиво проговорила Ксения, – Я как раз вернулась с вечернего обхода и была не у себя в кабинете, а в ординаторской неврологии. Сидела, ревела, приходила в себя после разговора с тем парнем. А Лёша мороженое принёс. Успокаивал. Говорил, что всем помочь невозможно, не надо принимать чужую беду так близко к сердцу. Никаких нервов не хватит. Он вообще часто заходил ко мне, когда я дежурила...

– А кем был тот парень? Ну, который выбросился из окна?

– Его звали Михаил. Попов Михаил Николаевич. Он работал инженером на Тихоновском заводе.

– То есть, они могли быть знакомы?

– Алексей мне по этому поводу ничего не говорил. В принципе, не исключено. Завод крупный. Половина города там работает.

Роман глубоко вздохнул и опустил глаза: – Знаешь, Ксень, я должен тебе кое в чём признаться. Я, когда по заданию Юры тебя проверял, навёл справки про твои активы. И про имущество Тихонова, оставшееся ему после развода. И нашёл некоторые несостыковочки...

– Это какие же? – Ксения вопросительно подняла бровь.

– Дело в том, что суммарно вся его и твоя недвижимость, машины, акции и прочие активы, стоят в несколько раз дороже, чем доходы завода за несколько лет. И как-то очень быстро он поднялся с простого инженера до директора и владельца огромного производства... Так не бывает.

– Что это означает? Он уходил от налогов?

– Это само собой. А ещё гнал какой-то левак. Продукцию, которую не показывал в накладных. Что-то очень дорогое и не совсем законное. Вспоминай, не было ли у него каких-либо партнёров из таких стран, как Иран, Ирак, Пакистан, Афганистан, Сирия?

– Ну, я особо не вникала... Вроде были какие-то арабы... Он ещё приём шикарный им устраивал. Переводчиков приглашал. Но я считала, что они с Саудовской Аравии...

Роман нетерпеливо застучал пальцами по рулю: – Тааак... А что они могли покупать?

– Вроде оросительные системы какие-то... Завод ведь сельскохозяйственную технику производит...

Роман серьезно посмотрел на Ксению и взял её руку в свою: – А сейчас послушай меня, пожалуйста. Вчера, когда я разговаривал с населением по поводу тебя, один пожилой мужчина рассказал мне интересную вещь. В принципе, логичную. В советские времена любой машиностроительный завод работал на оборонку. И на вашем тоже стояли линии, которые в военное время могли производить вооружение. Причем не абы какое, а переносные зенитно-ракетные комплексы. Это я знаю абсолютно точно. Проверял. У меня отец – не последний человек в спецслужбах. В начале девяностых эти линии вроде как были разобраны и утилизированы, но тот старик сказал, что одну из них твой Алексей несколько лет назад пытался восстановить. И, похоже, у него получилось.

Ксения озадаченно хлопала глазами. Дикость какая-то. – Это что, он оружие производил и за границу продавал, получается? Но как? Это же нужно задействовать достаточно много людей, убедиться, что они будут молчать... Потом каким-то образом вывезти эту продукцию, чтобы никто не догадался, что там...

– Я думал об этом, – опять забарабанил пальцами Роман. – Вот сейчас ты сказала: Тихонов поставлял арабам оросительные системы. В разобранном виде, естественно. И у меня в голове всё сошлось. Он продавал оружие по запчастям. Пойди, догадайся, что там в ящиках: труба для орошения или ствол переносного ракетного комплекса... Так и вывозил... А мужик этот, Михаил Попов, мог что-то знать про все эти делишки. И пытаться поиметь денег с Тихонова. На реабилитацию после инсульта. Поэтому полетел из окна... И сервак с видео Алексей забрал, чтобы против него не было улик... Одним выстрелом двух зайцев убил. И от ненужного свидетеля избавился, и тебя подставил... А мальчишка– сисадмин, видимо, посмотрел записи с камер и где-то проболтался об этом. Поэтому тоже полетел с обрыва... Картинка сложилась, но мне нужны более весомые доказательства. А они – на жёстком диске у Насти.

– Рома, не лезь в это, я прошу...

– Уже не могу... Два убийства и торговля оружием – это не шутки.

– Это очень опасно, ты же понимаешь?

– Не дрейфь: прорвёмся. Этим делом даже не следственный комитет заниматься должен, а ФСБшники. А они своё дело знают. И я же не специально под Тихонова копал. Просто хотел восстановить справедливость, тебя оправдать. Потянул за ниточку, а там...

– Не надо меня оправдывать такой ценой... Мне страшно. За тебя...

Дорогие мои читатели!

Не стесняйтесь рассказать другим, что книга вам понравилась! Ведь, благодаря вашему высказанному мнению о ней узнают другие любители жанра СЛР...

Любое мнение важно. Оценка, комментарий, добавление в библиотеку – всё это повышает популярность книги. Поделитесь с другими информацией о книге, которая вам понравилась!

43. Роман. Без вариантов.

Роман вздохнул и накрыл руку Ксении своей ладонью. От него веяло ледяным спокойствием и уверенностью. Надёжный, как скала.

– Ксюш, посмотри на меня. Не нужно бояться. Я вполне способен защитить себя и близких. Или ты думаешь, что это первая опасная ситуация, в которую я попадаю? Моя работа часто связана с риском. Я вечно сую нос в грязные дела, и далеко не всем это нравится. Мне уже не раз и не два угрожали. Недаром я держу целую службу безопасности. В себе и своих людях я уверен. Всё будет хорошо.

– И всё-таки мне неспокойно.

– Есть одна жизненная китайская народная мудрость. Называется ни сы. Нам день простоять и ночь продержаться. Тихонов пока не догадывается о наших подозрениях. Зализывает раны после вчерашнего. Ему пока не до нас. Завтра мы уедем. С уликами. Детей забираем?

Ксения отрицательно покачала головой: – Думаю, не сейчас. Это вызовет у Алексея ненужные подозрения. Договорённость была, что лето они проведут с ним. И маме нужно время, чтобы подготовиться к переезду...

– Ладно, тогда поехали за продуктами для шашлыка. Помоги мне, пожалуйста. Я намерен попробовать наладить контакт с детьми. И это сейчас волнует меня гораздо больше, чем Тихонов.

– Думаю, ты прекрасно справишься. С твоим-то подвешенным языком. Маму мою в момент уболтал. Просто сюсюкаться с ними не надо. Разговаривай как со взрослыми. Если что, я буду рядом.

***

– Ой, ну зачем вы столько всего накупили, – запричитала Елена Витальевна, – уедете завтра – куда это всё девать?

– А вы уверены, что что-то останется? – хитро прищурился Роман, – у вас в доме пятеро голодных мужиков.

– Почему это пятеро? – удивилась женщина, – Вижу только троих. Саша, Коля и ты.

– А Илью с Арсением почему не посчитали?

– Ой, из них такие едоки...

– Ничего, проголодаются. Ребята, помогите мне пакеты разобрать, пожалуйста, – повернулся к детям Роман.

– Ой, да не трогай ты их. Давай я разберу, – непонимающе предложила Елена Витальевна. Роман скорчил страшную рожу и подмигнул. Ксения легонько пнула её локтем в бок. – Ааааа...– догадалась женщина, – мальчики, а ну-ка быстренько разложили продукты по местам...

Арсений, как любопытный зверёк, осмотрел взрослых на кухне и проверил содержимое пакетов. Илья обречённо вздохнул и нехотя оторвался от телефона.

– Ой, – обрадовался Сенька,– моё любимое печенье. Мам, можно я возьму?

– Это Роман выбирал. Можно. Только не всё сразу.

– Там ещё мороженое где-то было, – зашуршал пакетами Рома, – Сеня, положишь в морозилку?

– Да, конечно. Ооооо, вы и котёнку подарок купили? – удивился Арсений, доставая кошачьи игрушки.

– Твоя мама сказала, что ты опытный котовладелец, – улыбнулся Роман, – и у тебя есть любимый питомец.

– Да, – доверчиво посмотрел в глаза мальчик, – Его зовут Месси. И он тоже футболист, очень любит всякие шарики. Только они постоянно теряются.

– Ну, значит, эти не будут лишними.

– Спасибо вам.

– А давай на "ты". И неси сюда своего зверя. Он, наверное, ужасно голодный. Там ещё где-то были кошачьи паштеты.

Арсений убежал искать котёнка, а Роман повернулся к старшему. – Илья, костёр развести поможешь?

Юноша с вызовом посмотрел на мужчину, скрестил руки на груди и презрительно проговорил: – А вы что, не умеете? Папа всегда сам огонь разводит. Ему помощники не требуются.

Ксения напряглись и сделала шаг к сыну. Роман протянул руку в предупреждающем жесте «не лезь» и спокойным голосом, открыто глядя в глаза подростку, сказал:

– Что ж, твой отец – молодец. Я тоже вполне могу сам, просто хотел познакомиться с тобой поближе... Немного пообщаться один на один... По-мужски. Но если ты не хочешь...

Илья смутился и опустил глаза. Пыла поубавилось. Было видно, что ему неловко: – Окей. Пойдемте, Роман Александрович...

– Давай договоримся. "Ты" и "Роман", хорошо? Угли донести поможешь? А я дрова возьму.

– Ладно, Роман, – Илья, потупив взор, поднял пакет с углями и вышел во двор.

– Давай я порублю дрова, а ты складывай кострище, – предложил Литвин, доставая поленья из сетки.

– Я тоже умею топором работать, – хмуро заметил Илья.

– Не сомневаюсь, что твои родители растили тебя настоящим мужчиной, – одним глазом поглядывая на подростка, сказал Роман. – Значит, как взрослый, ты должен меня понять. Мне не хотелось бы, чтобы между нами с самого начала было какое-то непонимание. У тебя уже есть отец и на эту роль я не претендую. Но это не значит, что мы не можем быть друзьями. Пусть не сразу, постепенно. Ведь между нами больше общего, чем кажется на первый взгляд...

– Интересно, – недоверчиво посмотрел Илья, – и что же у нас с тобой общего?

– Мы оба любим твою маму. И хотим, чтобы у неё всё было хорошо. Так ведь? – Роман выпрямился и серьёзно посмотрел подростку прямо в глаза. Серый взгляд Ильи смягчился. В них уже не было решимости биться до последнего. Литвин протянул открытую ладонь, – мир?

44. Ксения. Момент истины.

Перед большим монитором в кабинете Романа собралось несколько человек. Каждый занимался своим делом. Ксения смотрела на них и нервно барабанила пальцами по полированной поверхности стола. Почему-то ей было страшно. Одно дело догадываться, а другое – точно знать, что человек, с которым ты прожила много лет, замешан в убийстве. И, скорее всего, не в одном. А ещё грудь сверлило что-то противное, холодное и колкое, как неслышимый человеческим ухом инфразвук, наполняющий тревожной вибрацией окружающий воздух. Предчувствие неминуемой беды. Как будто эта видеозапись – ящик Пандоры. И сейчас оттуда посыплются козни и несчастья.

Ксения нашла глазами невозмутимый взгляд Романа. Тот, напротив, был спокоен, уверен и полон решимости. Девушка невольно залюбовалась им. Ноздри раздуваются в предвкушении, в расширенных зрачках горит азарт. Жаждет крови. Опытный боец, гладиатор, уже неоднократно познавший вкус победы и пристрастившийся к нему. Желающий окунуться в это упоительное чувство снова. Всё-таки правильно он сказал. Оставь войну мужчинам.

Уверенность Романа немного погасила волнение, но поселившиеся в душе смятение на уровне интуиции не покидало её:

– Рома, а может, всё-таки не надо? Всего два года... Даже почти полтора. Я ведь уже нашла, чем заняться... Закончу аспирантуру, освою новую профессию... А если не понравится, можно представить, как будто в декрет сходила...

– Ну, в декрет, я надеюсь, ты скоро уйдешь по-настоящему, – Роман обнял её за плечи и потёрся щекой о висок, – с должности Юриного зама. Ну, или на худой конец заведующего отделением... – Он растянул губы в лукавой улыбке и интимно прошептал в ухо, – сегодня же начнём серьёзно работать над этим, – и уже вслух добавил, – А пока нужно довести начатое до конца. Я не привык бросать перспективные дела на середине. Повторяю. Ничего не бойся. У меня всё под контролем. Давай, Саша, включай запись.

– На какое время мотать, Ксения Сергеевна? И какую камеру? – охранник вопросительно посмотрел в её сторону.

– Ту, которая на входе в неврологию, где видно весь коридор. Примерно с девяти вечера.

Глядя на экран, где в ускоренном режиме транслировалась повседневная жизнь больницы, Ксения вновь погрузилась в атмосферу того вечера. Вот она возвращается из реанимации. Здоровается со сменившимися медсёстрами на посту. Вот пошла на обход, открыла дверь в одну палату, другую. Здесь что-то не понравилось, выговорила санитарке, та побежала за постельным бельём. А там больному поплохело, сделала срочные назначения, выглянула в коридор. Видно, как медсестричка спешит с заряженной стойкой от системы. Вот та самая дверь. Вошла не сразу. Помедлила, собираясь духом. Через пару минут вышла. Лицо напряжённое, губы дрожат... Вытерла слёзы рукой. Почти пробежала мимо поста к себе в ординаторскую. Медсестры сочувственно смотрят вслед и, наклонившись друг к другу, о чём-то шушукаются. Вот появился Тихонов. Помахал рукой девочкам на посту, что-то сказал, улыбнулся, вручил им торт. Кивнул в сторону сестринской. Санитарочка с выпечкой ушла туда: видимо, ставить чайник. Алексей открыл дверь ординаторской. Зашёл. Пробыл там несколько минут, вышел. Осмотрелся вокруг. Коридор пуст. Весь персонал в сестринской: пьёт чай с подаренным Алексеем тортом. Оглядываясь, идёт в конец коридора. В ту самую палату. Через семь минут выходит и направляется к запасному выходу.

– Стоп, – Роман торжествующе огляделся, – вот и доказательства. Время смерти, надеюсь, совпадает?

– Да. Только надо ещё найти мотив, – проговорила Ксения и поёжилась. Чувство надвигающейся беды чёрной тучей затягивало душу.

– А что там доказывать? – пожал плечами Роман, – тебя хотел подставить. Мы будем делать упор на это. А дело с оружием дальше пусть раскручивают ФСБшники. Ищут связь, проверяют окружение, инженера этого погибшего... Нужно просто им идейку аккуратно подкинуть.

– Я бы ещё камеру с вертолётной площадки посмотрела, – задумчиво предложила Ксения, – она должна быть направлена как раз на главный корпус.

– Хорошая идея, – поддержал Роман.

На второй записи были отчётливо видны два силуэта в открытом окне. Мужчины с зажжёнными сигаретами стоят и о чём-то разговаривают. Потом один из них толкает другого через подоконник.

– Железобетонные доказательства. Никто теперь Тихонова не отмажет, даже если сильно захочет, – довольно потёр руки Роман, – сядет лет на шесть минимум. Лично позабочусь.

Ксения закусила губу и отвернулась. Её разрывало пополам странное чувство. Было абсурдным сознавать, что она, оказывается, совсем не знала человека, с которым прожила полжизни. Делила еду и постель, воспитывала детей. Неужели любовь делает людей настолько слепыми? За пятнадцать лет супружества Ксения ни разу не услышала каких-либо тревожных звоночков. Думала, что у них всё прекрасно. Как можно было оставаться такой наивной?

Глаза открылись резко и беспощадно. В тот день, в суде. Это была шоковая терапия. Катастрофа, апокалипсис. То, что она любила и чему верила, в один момент рухнуло, как карточный домик. Фундамент жизни превратился в пыль. Потом всё хуже и хуже... А теперь оказывается, что он способен на жестокое, хладнокровное убийство. И, возможно, производит и продаёт оружие. То есть счёт загубленным жизням идёт уже на десятки, если не сотни... Он. Лёша Тихонов. Её первая любовь, первый мужчина, отец её сыновей.

Но, вопреки всему, Ксения не желала ему зла. Просто хотела вернуть своё. Восстановить право заниматься врачебной деятельностью. А после этого навсегда вычеркнуть его из жизни. И всё. А теперь её справедливое желание реабилитироваться означает лишить их общих детей отца на долгих шесть лет. А если будут доказаны другие эпизоды, то на все двадцать...

45. Ксения. Начало конца

Следующие несколько дней прошли незаметно. Роман уволился из больницы. Дела фирмы требовали его постоянного присутствия. Ксения перевелась на должность юрисконсульта и потихоньку постигала премудрости юриспруденции. Настя заняла должность секретаря.

Целыми днями Роман пропадал в своей конторе, часто возвращался усталый и злой, но Ксения действовала на него успокаивающе. В ней он черпал жизненные силы. Эта женщина была для него глотком живительной влаги в изнурительную жару. Его персональным источником с живой водой. А она неожиданно для себя открыла давно забытые простые удовольствия – например, самостоятельно приготовить ужин для близкого человека. Ксении нравилось удивлять, творить, чувствовать себя незаменимой. Наконец-то не только на работе.

Им никто не был нужен. Отгородившись от мира, они, обнявшись, валялись на диване, обсуждая просмотренный фильм или просто делясь новостями. Тихие вечера вдвоём, обмен внутренней энергией, подзарядка друг от друга. Синергия. Сплетённые пальцы, нежные прикосновения, поцелуи, мимолётные или пьянящие, от которых кровь быстрее несётся по венам, тепло на коже, оставленное любимыми руками. Безумные вспышки страсти или утончённые медленные ласки, ночи любви до рассвета. Тихая идиллия, полное растворение. В этой квартире больше нет мужчины и женщины. Эти двое – единое целое. Неделимые, сросшиеся душами. Разъединить означает убить обоих.

И, наверное, это и есть то самое счастье, о котором говорят в прошедшем времени. Оно было. Но понимаешь это только потом.

Где-то в бесконечных просторах вселенной: там, где пишутся книги человеческих судеб, уже беспощадно тикает таймер обратного отсчёта...

***

Роман вернулся с работы с настроением ещё мрачнее, чем обычно: – С сегодняшнего дня ты не выходишь из квартиры одна, – изрёк он, – тебя будут сопровождать Саша или Коля,– его голос звучал твёрдо и не допускал возражений.

– Что случилось? – встревоженно спросила Ксения.

– Пока ничего. И, надеюсь, не случится. Матери позвони. Пусть вещи пакует. И детей собирает. Завтра я отправлю за ними машину.

Ксению обдало жаром: – Ром... Что происходит? Скажи мне.

– Кое-что пошло не по плану... Тихонов исчез. Почувствовал, что его обложили. Или кто-то слил информацию...

– Ты поэтому несколько дней такой озабоченный? И как же ты без Саши и Коли? Отдашь их мне, а сам?

– За меня не беспокойся. Понимаешь, неприятно думать, что в моём окружении завелась крыса... Ведь абы кому я о деле Тихонова не рассказывал. Этот кто-то из близкого окружения... Я не хочу подозревать этих ребят: они со мной очень давно. Если я просто отстраню их, то это вызовет ненужные подозрения. А так, они охраняют тебя. А вообще, мне было бы спокойнее, если бы ты в течение нескольких дней вообще из дома не выходила...

– Ну... Ты же знаешь, что это не возможно. На этой неделе – суд по делу Юры. Я должна там присутствовать. Да и куча всего другого срочного... А ты пойдёшь? В суд?

– Вообще-то я больше в больнице не работаю. Но Юра – мой брат. Надо.

– Мы на тебя доверенность сделаем.

– Он ещё старую не отозвал. А у нас с тобой тоже есть незавершённое дело... – Роман подошёл сзади и дотронулся губами до Ксениной шеи, – ЗАГС, любимая... Помнишь, ты обещала... Сколько можно откладывать?

– Ром, сейчас не время... Давай дождемся, когда с Тихоновым что-нибудь прояснится...

– Так это всю жизнь можно ждать... Если он сбежал за границу... Так что, не ищи отговорки. В понедельник. В ЗАГС мы идём в понедельник.

– Хорошо. Как скажешь.

***

Саша, укоризненно качая головой, в очередной раз отчитывал Ксюшу, которая никак не могла привыкнуть к присутствию охранника: – Ксения Сергеевна, ещё раз прошу, не выходите первая из машины. Просто сидите и ждите, когда я открою дверь.

– Господи, как мне всё это надоело... Ну тут-то никого нет, можно же хоть во дворе больницы расслабиться...

– Откуда вы знаете? А вдруг где-нибудь на крыше сидит снайпер?

– Да кому я нужна?

– Роману Александровичу. И он мне голову оторвёт, если с вами что-нибудь случится. Поэтому, будьте добры слушаться.

– А он сам как? Без охраны?

– Ну почему без охраны-то? Вы в его офисе были? Знаете, сколько народу там работает? Его тоже охраняют. Да он, честно говоря, и сам фору даст любому телохранителю. Это сейчас обленился, домой спешит на всех парусах, а раньше вместе с нами тренировался. И стрелять, и полосы препятствий, и рукопашку... Так что он особо в охране не нуждается.

– Всё равно мне неспокойно.

– Не бойтесь, ничего с ним не случится. И с вами тоже. Проходите, там чисто, я проверил.

Ксения поёжилась и вошла в кабинет. Саша остался снаружи. Щёлкнула чайником, включила компьютер. Нужно ещё раз просмотреть материалы по делу Юры. Чтобы не упасть в грязь лицом в суде. Запиликал стационарный телефон. Девушка подняла трубку: – Юридической отдел. Астахова слушает.

Динамик саркастически хмыкнул знакомым до боли голосом:

– Значит, пока не Литвина... Что, не зовёт замуж твой хахаль? А я почти сразу позвал...