Первый встречный

1. Ксения. Бурная ночь.

В открытое окно проник тёплый луч летнего рассветного солнца. Прохладный ветерок колыхал тюлевую занавеску. На перила балкона уселась растрёпанная ворона, наклонила голову и одним глазом с интересом посмотрела на мужчину и женщину, мирно спящих в обнимку на смятых простынях широкой деревянной кровати с кованой спинкой.

– Каррр! – громко заорала она.

Девушка нехотя пошевелилась и тихо застонала.

– Ммммм. Отвратительно... – она положила прохладную ладонь на ноющий лоб и с трудом разлепила глаза. Каждую мышцу просто выламывало. Голова трещала. Это надо же было вчера так нажраться...Во рту было сухо и противно. Воды... Нужно срочно попить...Она совершила неловкую попытку встать с постели. Неудачно. Мускулистая рука, лежащая на её животе, собственническим движением притянула обнажённое тело к себе, прижала. Кожей на спине она ощутила тепло мощного мужского торса. Уютный поцелуй в шею. Низкий голос пророкотал что-то типа "Спи уже", и горячее размеренное дыхание защекотало ухо.

– Лёш, пусти... – Ксения аккуратно убрала с себя широкую ладонь и застыла.

Стоп. Это не может быть Алексей. С ним она развелась три дня назад. И, собственно, вчера именно по этому поводу сильно перебрала шампанского в компании подружек.

Мляяяяяя... А что же за голый мужик тогда в данный момент валяется с ней в одной постели? Ксюша, оцепенев от ужаса, медленно повернулась. Господи! Стыдоба-то какая!

На другой половине кровати, сложив пополам подушку, спал крепкий шатен. На его правом плече темнела татуировка в виде штрих-кода. Полные, чётко очерченные губы были растянуты в полуулыбке. Брови – вразлёт. Тёмные пушистые ресницы. Такие, что любая девушка позавидует. На вид лет тридцать-тридцать пять. В хорошей спортивной форме, широкоплечий. Могучая грудь вздымалась на вдохе. Что ж, весьма и весьма... Стриптизёр, что ли? Блин, вот это дала ты вчера, Тихонова, маху! Упала ниже плинтуса. Это ж надо... Переспать с неизвестным мужчиной в день знакомства... Как последняя потаскуха... Вспомнить бы ещё как умудрилась...

Она аккуратно подвинулась к краю кровати и оглядела комнату. Квартира была очень похожа на те, которые сдают посуточно. Чисто, но ничего лишнего. Кровать, телевизор, встроенный шкаф. Открытая бутылка «Асти» на журнальном столике, два фужера, слегка пощипанная гроздь винограда. Её порванное нижнее бельё вперемешку с его одеждой, раскиданные по комнате. Мамочки... Срам-то какой! А ведь ещё позавчера была приличная мать семейства... Провалиться сквозь землю, что ли?

Но сначала – пить. Девушка, воровато оглядываясь, на цыпочках вышла из комнаты. По дороге на кухню, в прихожей, наткнулась на своё платье. Хорошо, хоть оно цело.

Ксюша зашла в ванную и закрылась на замок. Повернула кран и начала жадно пить из сложенной в пригоршню ладони. Потом взглянула в зеркало. Даааа. Ну и рожа... Так и надо этому Тихонову... Хотя он теперь уже ни при чём. И на шее хороший такой засос... В общем, не надо быть гением, чтобы с первого же взгляда понять, чем этой ночью она занималась. Полный трындец.

Поздравляю, Ксения Сергеевна! Вот и пустилась ты во все тяжкие! Даже не успев толком обжиться на новом месте. Это Москва, детка. Всё происходит быстро. Пара коктейлей – и уже просыпаешься с чужим мужиком. Хорошо, хоть тебя здесь никто не знает. А то на родине это стало бы новостью номер один. Как же, жена самого Тихонова, пусть и бывшая, таскается по клубам, снимает стриптизёров и выходит, изрядно потрёпанная, с засосом на шее со съёмной квартиры. Как раз такой, что бронируют по часам. Позорище... Хотя... После того скандала, что стал причиной их развода с Алексеем и её переезда, ночь со случайным любовником – просто детская сказка.

А вообще, обидно. Этот красавчик-стриптизёр был вторым мужчиной в её жизни, а она ничего не помнит. И подружкам-то рассказать нечего.

Быстро приняв душ, Ксюша натянула платье на голое тело. А что остаётся? Бельё безнадёжно испорчено. Без сожаления девушка выкинула его в мусорное ведро. Надела босоножки и осмотрелась в поисках сумочки. Взгляд упал на спящего мужчину и живописный беспорядок в комнате. По позвоночнику пробежал неприятный холодок. В голове промелькнула шальная мысль. А это точно он затащил её в постель, а не она его? С чего бы такому красавчику обращать внимание на среднестатистическую тридцатипятилетнюю развёденку? Скорее всего, так и было. Клуб. Мужской стриптиз. Любовь за деньги. В душе́ чавкнуло липкой мерзостью. Вот и стала ты циничной стервой, Ксюха. Прими поздравления с началом новой жизни.

Что ж, не будем портить имидж. Ксения мстительно вытащила из кошелька пятитысячную купюру и положила на журнальный столик. Потом подумала и добавила ещё одну. Стриптизёрам же принято в стринги деньги засовывать? Пусть порадуется.

Она бесшумно открыла дверь и вышла на лестничную клетку. Лифт вызывать не стала, просто спустилась по лестнице. На улице было прохладно. Ксения достала из сумочки телефон, чтобы определить своё местоположение и вызвать такси. Неожиданно до дома оказалась всего четыре квартала через дворы. Машину вызывать смысла не было: дольше ехать будет.

Свободная от бюстгальтера грудь сжалась от утреннего холодка, бесстыдно выставляя напоказ острые соски. Тонкая ткань бежевого платья вообще ничего не скрывала. Шаркающий метлой по асфальту дворник восточной национальности зацокал вслед языком. Она прошла мимо, гордо подняв голову. Упругие полушария подпрыгивали в такт шагам. Ещё один прохожий обернулся вслед.

Вот и опустилась ты, Ксюха, до самого дна... Нашла приключений на свою задницу по самое не балуйся. Щёки горели бордовым румянцем. Без трусов и лифчика, с фиолетовым засосом на шее, в центре Москвы, хорошо ещё ранним утром, а не в час пик. Никаких ассоциаций не вызывает? Хоть бы очки солнцезащитные были с собой...Но нет. Приходилось шагать, нагло глядя в лица редких, слава богу, прохожих. От угла дома на неё во все глаза пялился стоящий у чёрного внедорожника парень в тёмных брюках и белой рубашке. Почему-то он казался смутно знакомым.

2. Роман. Хмурое утро.

Шустрый солнечный зайчик заплясал на слегка небритой щеке. Яркое пятно ненавязчиво грело, свет проникал под сомкнутые веки, медленно возвращая их владельца в реальный мир. Губы тронула сонная улыбка. Первый раз за продолжительное время Роман просыпался в состоянии детского умиротворения. В том самом чувстве безмятежного спокойствия, которое знакомо каждому с детства, но так редко посещает нас во взрослой жизни.

Ночь выдалась просто фееричная. Никогда у него, взрослого серьёзного мужчины, настолько не сносило крышу. Он и не знал, что так можно. Просто магия какая-то, сильнейшее колдовство, приворот. С первой секунды, с первого взгляда. Просто заглянул в глаза и понял: вот она, его единственная. Все те, что были до неё – просто бледные копии. Казалось, они знакомы всю жизнь: настолько совпали вкусы, мысли, интересы... С этой женщиной было настолько легко, что можно было оторваться от земли и не заметить этого. Они проболтали весь вечер, на спор пели в караоке, шутили, танцевали. Оба были изрядно навеселе, но держались в рамках приличий. А потом он взял её за руку, поймал золотистый взгляд и просто растворился... Это был бешеный водоворот, затянувший в неизведанные глубины. Грандиозное цунами, разделившее жизнь на до и после... Дикая, животная страсть, охватившая его в эту ночь, была сродни вселенскому голоду. Он просто не мог остановиться. Брал её ещё и ещё, но этого всё равно было мало. Тонул в волнах её чувственности. Вместе с ней умирал и возрождался из пепла...

Сладкие воспоминания отозвались тёплой волной в паху. Роман заурчал и, не открывая глаз, пошарил рукой по кровати. Никого. Недовольно открыл глаза:

– Ксюша! Где ты там?– позвал он в пустоту съёмной квартиры. Тишина.

Мужчина встал с кровати и открыл дверь в ванную. В душу медленно вползало ощущение обмана и глубокого разочарования. Здесь тоже её нет. Пара длинных волос на расчёске и золотая серёжка в сливе – вот и всё, что осталось от женщины-мечты.

Он поднял украшение и, оглушённый, повертел в руках. Чувство непрошенной горечи наполнило сердце. Добро пожаловать в реальность, Рома! А то что-то ты размечтался...

Ювелирка была дорогая, от Cartier. Среднестатистическому гражданину она не по карману. С кем же ты, Литвин, провел незабываемую ночь? С какой-нибудь слабой на передок женой или любовницей богатого папика? Но у неё точно не было обручального кольца, а на накачанных силиконом и ботоксом охотниц на богатых мужчин за годы жизни у Романа выработался стойкий иммунитет. Да и не ушла бы такая утром, не попрощавшись, ни за какие коврижки. У них тоже нюх на обеспеченных мужчин.

Он вернулся в спальню и оглушённо присел на кровать. Взгляд упал на журнальный столик. Рядом с открытой бутылкой шампанского, фруктами и фужерами лежали, небрежно брошенные, две пятитысячные купюры. В лёгком ступоре мужчина повертел их в руках.

Вот оно значит как... Вот она, цена твоему искреннему порыву... В груди заклокотала неуправляемая ярость. Ему, непрошибаемому Роману Литвину, известному московскому адвокату, владельцу крупной юридической фирмы какая-то баба заплатила десять тысяч рублей за ночь любви, как какому-нибудь мальчику по вызову? Просто купила, использовала и бросила, словно ненужную вещь. Полностью размазала его самомнение. ТАК его никто ещё не оскорблял... А он-то, идиот, решил, что встретил, наконец, свою половинку...

В порыве злости Роман со всей силы ударил по столу. Шампанское и фрукты с грохотом полетели на пол. С хрустальным звоном приземлились на ламинат ни в чём не повинные фужеры. А мужчина, не помня себя, продолжал громить окружающий интерьер. Остановился от ощущения тёплой влаги в ладони правой руки. С удивлением посмотрел на алые капли, гроздьями падающие на пол. Боли он не ощущал. Однако вид крови отрезвил его. Роман открыл кран и подставил руку под холодную воду. Порез был глубоким, до кости. Мужчина как мог замотал ладонь в чистое полотенце и взял в руки мобильник.

– Юра, привет.

– Привет, брат, коль не шутишь. Что заставило тебя вспомнить о моей скромной персоне в 8 утра субботы?

– Я тут порезался сильно. Есть кто-нибудь толковый меня подлатать? А то, боюсь, швы накладывать нужно.

– Так хорошо гульнул?

– Отвратительно. Нет в жизни счастья, один обман. Не по телефону.

– Тебе будет оказана великая честь. Сам доктор Литвин Юрий Александрович заштопает тебе руку. Приезжай. Я сегодня дежурю.

– Что, всех разогнал, и в смену поставить некого? А ещё главный врач, называется.

– Твои шуточки здесь неуместны. Все в частную медицину подались. Скоро вообще один останусь. Даже секретари у меня не держатся... Очередная сбежала.

– Это уже третья за год? С твоими методами работы я бы тоже сбежал. Ты бы помягче с людьми как-то...

–Ну, знаешь... Эту не жалко. Она – дура, без права на реабилитацию... Вообще не врубалась, что я от неё требую. Думает, работа секретаря – это только улыбаться и кофе приносить. Естественно, я на неё орал. Ладно, через сколько приедешь?

– Тут близко, минут через пятнадцать.

– Хорошо, уже иду в приёмник. Там немного персонал постращаю.

– Только до обморока медсестёр не доводи, а то с тебя станется...

Роман спустился вниз и двинулся к чёрному внедорожнику, припаркованном у на углу дома. Зашёл со стороны пассажирского сидения и постучал по стеклу.

3. Юрий. Рабочие моменты.

Юрий Литвин, главный врач первой городской клинической больницы, перебирал стопку резюме кандидатов на должность его личного секретаря:

– Нет и ещё раз нет. Эти два убирайте сразу. Не нужны мне молоденькие финтифлюшки у которых в голове – как бы поскорее выскочить замуж. Мне нужна взрослая женщина, после тридцати, с крепкой нервной системой, в меру мудрая, чтобы терпеть моё вечно плохое настроение и полчища тараканов в голове. При этом достаточно сообразительная и расторопная. Чтобы дети уже были, желательно двое, иначе высока вероятность ухода в декрет. Но не маленькие, школьного возраста, а то с больничных вылазить не будет. Грамотная, чтобы не делала ошибок в деловой переписке и не говорила "ложить", "ихний" и "евойный". Дисциплинированная, принципиальная, твёрдая. Чтобы могла заставить выполнить в срок задания те толпы долбоящеров, с которыми приходится работать. Опять же, готовая к ненормированному дню. Я понятно объясняю?

Начальник отдела кадров тяжело вздохнула:

– А такие в природе существуют? Да ещё на наши зарплаты... Ладно, Юрий Александрович, есть у меня одна кандидатура. Только она почти без опыта работы. Тридцать пять лет. Высшее юридическое образование. Мужу-предпринимателю помогала дела вести. Недавно развелась. Паспорт новенький, сегодня выдан. Двое детей: одному пятнадцать, другому десять. Резюме составлено без ошибок. На первый взгляд – вменяемая. Сейчас в приёмной сидит. Позвать?

Литвин недовольно скривился.

– А у меня что, есть выбор?

–Вообще-то, нет. Остальные резюме вы уже забраковали.

– А чего тогда спрашиваете? Зовите. Посмотрю, что за фифа.

– Астахова, заходите!

В кабинет вошла стройная девушка в изумрудном деловом костюме. Прямые каштановые волосы ниже лопаток, ореховые глаза, сочные вишнёвые губы. Макияжа практически нет. Либо нанесён виртуозно, когда на лице тонна косметики, а выглядит, как будто не накрашена совсем. Прямая спина, горделивая осанка, держится, как королева. И, главное, взгляд живой, с искрой. Не какая-нибудь пустышка. Ого! Вот это экземпляр... Как будто это не она пришла к нему на собеседование, а он к ней. Юрий пристально посмотрел на девушку, потом в резюме:

– Мммм... А вам точно тридцать пять? Выглядите для своего возраста как-то... несолидно...

– Во-первых, здравствуйте,– улыбнулась она, обнажив ровный ряд зубов. Ей бы в рекламе зубной пасты сниматься, а не на расстрельную должность пробоваться,– Паспорт у меня с собой. Если хотите, можете ознакомиться. Не думала, что на эту вакансию выставлен возрастной ценз. Но если нужно выглядеть более солидно, могу надеть очки.

– Вообще-то это был комплимент.

– Своеобразно...

– Давайте знакомиться. Меня зовут Литвин Юрий Александрович, я – главный врач этого "процветающего" учреждения. А вы...

– Ти... Астахова Ксения Сергеевна. В данный момент безработная. Хотела бы попробовать это исправить в ближайшее время. По образованию я – юрист. Разведена. Двое детей. Сейчас они у бабушки. Так что готова к трудовым подвигам.

– Предупреждаю сразу, у меня мерзкий характер. Я нетерпелив, вспыльчив, требователен и часто бываю невыносим. К тому же въедлив, дотошен, мне нужно, чтобы всё выполнялось быстро и качественно. Заданий раздаю много. Сам не сижу на месте и другим не даю. Так, что, если вы искали спокойную должность – это не ко мне.

Губы Ксении растянулись в саркастической улыбке:

– Я как раз с таким недавно развелась. Так что, думаю, выдержу. Привыкла.

– Хорошо. Печатаете быстро?

-Достаточно.

– С медицинской терминологией знакомы?

– Ммммм... – Ксения запнулась. Не говорить же правду. Это всего лишь должность секретаря, – я быстро учусь.

– Надеюсь. Потому, что мне нужно, чтобы мы разговаривали с вами на одном языке. Я дам словарь медицинских терминов, проштудируете на досуге. За пару недель нужно будет освоить. А то нервирует, когда меня не понимают и приходится несколько раз объяснять элементарные вещи. То есть через две недели у вас от зубов должно отлетать, что такое ОНМК, ИБС, ХБП и другая аббревиатура. И до конца испытательного срока нужно свободно оперировать медицинскими словечками, в том числе жаргонными.

– А сколько испытательный срок?

– Месяц.

– А заработная плата?

– На время стажировки – около тридцати тысяч. Минус подоходный.

– Сколько? – удивилась Ксения.

– Это государственная медицина, – развел руками Юрий. – Пока так.

Ксения хитро улыбнулась:

– А если я к завтрашнему дню выучу всю терминологию?

– Это невозможно.

– И всё-таки?

– Тогда испытательный срок – две недели, и зарплата в два раза выше, – пожал плечами Литвин.

– Идёт.

– Но если не получится, выполняете любое моё желание, – сверкнул глазами Юрий.

– В рамках приличия, разумеется? – подняла брови девушка.

4. Юрий. Темная лошадка

Такое ощущение, что она была тут всегда. Как многорукая индийская богиня Кали, каким-то непостижимым образом умудрялась быстро выполнять поручения, одновременно разговаривая по стационарному телефону, сканируя документы и набирая сообщения в больничном чате. На третий день её работы толпа посетителей, решение проблем которых занимало львиную долю рабочего времени, была грамотно распределена по заместителям и заведующим подразделениями. Через неделю поток жалобщиков поредел наполовину: большая часть конфликтов решалась прямо в приёмной или отправлялась к непосредственному исполнителю. Истории болезней с дефектами, не оплаченные страховыми компаниями, плавно перекочевали к заместителю по клинико-экспертной работе. Те, где клинические диагнозы расходились с патологоанатомическими – к начмеду. Телефон горячей линии, вечный спутник Литвина, стал передаваться по графику дежурным администраторам. Отдел закупок, оказывается, был способен самостоятельно созвониться с поставщиками, а аптека – договориться с другими больницами об обмене лекарственных средств с истекающим сроком годности.

Литвин чувствовал себя уязвлённым. Оказалась, чтобы огромная машина, которую представляла из себя 500 коечная больница, могла функционировать без сбоев, не обязательно жить на работе.

С момента вступления в должность он привык во всём участвовать сам: будь то лечение тяжёлого больного или ремонт в процедурной. Без его участия не обходилась ни одна мелочь. Он каждый день засиживался дотемна, несколько лет не был в отпуске. Но нельзя объять необъятное. Всё равно до некоторых дел вечно не доходили руки. Свои "косяки" Литвин понимал и переживал за них страшно. Поэтому не знал покоя ни днём, ни ночью.

Ксения очень технично вписалась в насыщенную событиями жизнь больницы. Стала их центром и главным регулировщиком. Мягко, но бескомпромиссно она переложила решение второстепенных вопросов на плечи заместителей. А Юрий, впервые за долгое время, мог позволить себе отлучиться на обед или прийти на работу не к 7 утра, а гораздо позже. За ним осталась функция контроля. И, как правило, то, что он проверял, уже было сделано.

Спор с Астаховой Литвин, естественно, проиграл. Медицинскую терминологию за день она выучила блестяще. Именно тогда в душу Юрия закрались первые подозрения. Некоторые врачи гораздо хуже во всём этим разбираются. А тут – девушка с улицы, без опыта. Может быть, конечно, у неё IQ как у Эйнштейна и обширный кругозор, но некоторые вещи, не работая в медицине, знать просто невозможно.

–Нет, к сожалению ни начмед, ни главный врач вам не помогут, – объясняла она родственникам умершего больного, – есть такое понятие, как "досуточная летальность". Ваш муж, к сожалению, скончался в реанимации через 5 часов после поступления. Поэтому вскрытия не избежать: мне очень жаль, извините.

Юрий из-за приоткрытой двери слушал, затаив дыхание. Откуда у бывшей домохозяйки такие познания?

– Нет, этот препарат не входит в перечень жизненно важных лекарственных средств и не может быть предоставлен вам бесплатно, – в третий раз растолковывала Ксения непонятливому скандальному пациенту, – но мы можем предоставить аналог. Производитель – проверенная израильская фирма. Давайте запишу вам название.

– А как насчёт вот этого?

Астахова болезненно поморщилась:

– Интернета начиталась? Нет, это лекарственное средство не имеет достаточной доказательной базы в отношении вашего заболевания.

Обалдевший Литвин настороженно выглянул в приёмную:

– Какие-то проблемы, Иван Павлович?

Постоянный жалобщик с удовлетворённым выражением лица рассматривал бумажку, выданную ему Ксенией:

– Нет. Спасибо, Юрий Александрович, мы уже разобрались. У вас очень грамотный секретарь. Всего хорошего.

Юрий проводил долгим взглядом мужчину и закрыл за собой дверь.

Ай да Астахова! Ай да молодец! Первый раз за три года этот мудак ушёл довольный. Только откуда у девушки с улицы такие глубокие познания в фармакологии? Или она не та, за кого себя выдаёт?

В мужчине включился параноик. Что же это может быть? Промышленный шпионаж? Да ну... В обычной городской больнице? Негласная проверка от департамента здравоохранения? Зачем? Если бы хотели, приехали и вытрясли всё до последней бумажки. Может быть, кто-то пытается его подставить? Не похоже. От её присутствия есть реальная польза. Она не мешает, а помогает. Распределяет работу, высвобождает время для решения действительно важных вопросов, ненавязчиво подсказывает.

Литвин вышел в приёмную. Выдвинул стул и присел за стол для посетителей. Опёрся подбородком на кулак. Некоторое время он в упор молча рассматривал девушку, пока она что-то писала в журнале входящих документов. Спросить прямо?

– Что? – она почувствовала взгляд и подняла глаза на шефа.

– Вот смотрю я на вас, Ксения, и думаю, что занесло такую, как вы, в нашу богом забытую больницу за нашу богом забытую зарплату? – задумчиво проговорил Юрий.

– Мммм... Не поняла вопроса, – подняла бровь Ксения, – Мне нужна была работа, а вам секретарь. Меня всё устраивает. Надеюсь, у нас с вами обоюдно выгодное сотрудничество. Тут был реальный бардак, который я, как могла, разгребла. Может быть, делаю что-то не так? Слишком раскомандовалась? Я просто стараюсь не трогать вас лишний раз по вопросам, которые могу решить сама.

– Не в этом дело... Вы действительно сумели многое наладить. У меня, глядя на вас, возникает когнитивный диссонанс. Для человека без опыта работы в медицине вы слишком много знаете.

5. Роман. Работаем, брат.

Пропитанный озоном кварцевых ламп, воздух травматологической процедурной проникал в лёгкие. Роман стоически терпел неприятные манипуляции, которые Литвин-старший проделывал над его рукой, одновременно делясь новостями.

– Вот такие, брат, дела, – закончил свой рассказ Юрий, аккуратно вытаскивая пинцетом нити шва, – в общем, не даёт мне эта дама покоя. Проверить бы надо. Вроде и обижать не хочется: я без неё как без рук, и оставить всё как есть не могу. Так что, Ром, поможешь? Я понимаю, что ты человек занятой...

– Да ладно уж. Ты мне вроде как близким родственником приходишься... Вообще, самый простой способ – это интернет. Прямо забиваешь в поисковик и смотришь. Обычно, уже на этой стадии о человеке многое можно узнать. Вылезают фотографии, новости, соцсети.

– Ты меня вообще за дурака держишь? – поднял брови Юрий. – Это я и без тебя уже пролез.

– И что?

– Ничего! Как будто вчера родилась. Странно это очень. Любой человек оставляет какие-то следы. А тут – пусто. Я бы тебя не просил, но не даёт она мне покоя.

– Что, так понравилась?

– Ну...– задумался Юра, – женщина, конечно, красивая, умная, породистая, что тут скажешь... Только я давно и безвозвратно женат, ты же знаешь. А благодаря ей теперь даже время на семью появилось... У меня другой интерес. Интуиция меня редко подводит.

Чувствую в ней матёрого врача с огромным потенциалом. Сто процентов работала на руководящей должности. Вот бей меня, режь меня – не могу в этом ошибаться. Слишком хорошо она знает больничную кухню. Причём изнутри. Организационные вопросы решает на раз-два. Адекватным жалобщикам помогает, не сходя с места, одним звонком. И в диагнозах разбирается, и в лечении. А недавно стал замечать, что истории болезней, которые я запрашиваю, она просматривает. И если находит косяк, листочек этот оказывается не подклеен или как-то помечен, чтобы такой балбес, как я, не пропустил ненароком. Одного не пойму: почему скрывает? При такой квалификации работает секретаршей за смешные деньги. Должна быть какая-то веская причина.

– Короче, задачу понял, – по-деловому проговорил Роман, – только мне нужны на неё все данные, что у тебя есть. Родилась, крестилась, работала, училась. Фотография желательна.

– Да я личное дело уже запросил. Вот, держи.

Роман не спеша открыл пластиковую папку. Бодрящая волна адреналина выплеснулась в кровь и потекла по венам, на уровне рефлексов обостряя чувства. Ну, ни фига ж себе! Из правого верхнего угла с маленького фото, размером 3,5 на 4,5 своим золотистым взглядом смотрела та самая девушка, что на протяжении последних двух недель снилась ему каждую ночь. Та, воспоминания о которой вызывали одновременно злость, острыми шипами пронзающую душу, и прилив крови к низу живота, лишающий воли. Никто в этой жизни его так не цеплял.

Что ж, здравствуйте, Астахова Ксения Сергеевна. Какая

неожиданная встреча. А вы, оказывается, шкатулка, полная секретов!

– У тебя выражение лица, как будто призрак увидел, – отметил Юра, – ничего не хочешь мне рассказать?

– Хочу, – задумчиво проговорил Роман. – Знаешь, по странному стечению обстоятельств, у меня именно к этой даме тоже накопился ряд вопросов, – он вынул из кармана брюк Ксюшину серёжку, и протянул её Юре. – Как ты думаешь, сколько стоит эта безделушка?

– Нуууу, не знаю. Но бренд дорогой. Не всем по карману. Это ты у нас, богатенький Буратино, должен в таких вещах разбираться.

– Так вот, пара таких серёжек стоит в районе трёхсот пятидесяти тысяч рублей. Твоя секретарша на днях её обронила. И даже не кинулась искать. Сколько там у неё зарплата?

– А вот меня интересует другое. Как эта серёжка оказалось у тебя и почему ты носишь её в кармане?

Роман вздохнул:

– У тебя когда-нибудь в жизни было помешательство? Когда мозги напрочь отключаются, ты изволишь творить всякую херню? И, вопреки логике, тебе это нравится?

– Пьяный? – подозрительно поднял бровь Юрий.

– Нет. Когда я заходил в клуб, был трезв, как стёклышко. Правда, злой, как собака. В тот день один хрен из Мухосранска крупную сделку мне сорвал. С женой он, видите ли, развёлся, ужрался в дрова по этому поводу, и документы подписывать не явился. Тихонов его фамилия. Представляешь, я утром улетел в этот грёбаный Саратов, проехал ещё 200 километров до маленького городишки в степях, а этот Алексей Геннадьевич, оказывается, третий день не просыхает. Развод, блин, празднует. Или горе заливает, фиг поймёшь. Короче, прождал я этого Тихонова весь день, с юристами его переговорил. Те клянутся и божатся, что мужик серьёзный, обязательный, непьющий, первый раз с ним такое. Оказывается, он до последнего надеялся, что жена передумает разводиться. А теперь по решению суда имущество разделили и 50 процентов от его предприятия нужно переводить на бывшую. Поэтому сделка откладывается на неопределённый срок. В общем, уехал я оттуда несолоно хлебавши: злой, как тысяча чертей.

Решил расслабиться, пошёл в клуб. В дверях сбил с ног девушку. Она хорошо под градусом была, уже уходить собиралась. Я остановил, стал извиняться. Как-то завертелось всё... Сам выпил, её ещё сильнее напоил... Разговорились, посмеялись... Ты много женщин знаешь, которые разбираются в латинских афоризмах и способны обстоятельно обсудить Джеймса Джойса, при этом будучи изрядно пьяными? Короче, все козыри, которыми я обычно вводил в ступор малолеток из клубов, были биты. Меня буквально разгромили моим же оружием. Мягко так, ненавязчиво. На любую мою "шпильку" у неё был достойный ответ. Естественно, я запал. Красивая, умная, раскованная... Сгрёб её в охапку, снял квартиру... В общем, переспал я с ней... Но это слово вообще не отражает того, что там происходило. Юра, я даже в бурной молодости столько не мог за ночь... Наваждение какое-то... Всё так ярко, остро, просто искры из глаз... И видел ведь, что ей тоже нравится... Розовые сопли распустил. Продолжения хотел. А утром – как серпом по тому самому месту. Проснулся один. Но не в этом соль. Прикинь, она мне деньги оставила. Как мальчику по вызову. Десять тысяч. Она... Мне...

6. Ксения. Пять минут позора

Ксения привычно поднялась на второй этаж административного корпуса. Больница находилась совсем недалеко от её квартиры, и она всегда приходила самая первая. Открывала приёмную, актовый зал, включала компьютер. С наслаждением в тишине выпивала свою чашку чая, проверяла ежедневник и электронную почту. Когда на рабочем месте появлялся Литвин, у неё уже был составлен примерный план на день. Но сегодня прямо с утра всё пошло не по расписанию.

Спозаранку она уже успела переругаться с матерью. Та считала ошибкой их развод с Алексеем и каждый день по этому поводу выклёвывала мозги.

– Ну что ты заладила: предал, не спросил, не понял, подставил. Он же от лишней нервотрёпки тебя избавить хотел. И себя заодно. Хватит дурить, Ксенька! Дети у вас! Звони, мирись, а то он быстро найдёт с кем утешиться! На такого мужика уже очередь стоит до Саратова. А вот ты кому нужна будешь разведённая с двумя-то детьми? Ишь, какая гордая: обидел он её, видите ли! За те деньжищи, которыми он сейчас ворочает, можно и потерпеть. Ты для чего с ним со студенческой скамьи жила? Месяцами суп пустой жрала, да кильку с макаронами? Чтобы, когда жизнь наладилась, подарить всё твоей кровью и по́том заработанное какой-нибудь маромойке, на которой он после тебя женится?

– Мама, хватит! Ну не смогу я с ним больше жить, как ты не поймёшь! Смотрю на него, а в глазах – картина, как он той бабе деньги отстёгивает, и не только ей, наверное...

– Дура ты, Ксюха! Тридцать пять лет, а ума, как у ребёнка! Локти кусать будешь, помяни моё слово!

Девушка вздохнула и вставила ключ в замочную скважину. Не заперто. Ну, надо же, Юрий Александрович пришёл сегодня раньше. Из-за приоткрытой двери из кабинета главврача слышались приглушённые мужские голоса. Один – главного, а вот второй, глубокий баритон, идентифицировать не удалось. Кого же это Литвин принимает у себя с утра пораньше? Ксения включила кофемашину и, ослепительно улыбаясь, постучала в дверь.

– Доброе утро, Юрий Александрович! – проговорила она, стоя в дверном проёме. – Вы сегодня рано. Кофе будете?

– Здравствуйте, Ксения. Хорошо выглядите, – отвесил дежурный комплимент шеф, – Да, нам два эспрессо. И позовите, пожалуйста, начальника отдела кадров, как придёт.

Взгляд девушки задержался на мужчине, который сидел к ней спиной за столом для посетителей. Синяя рубашка не скрывала широкого размаха плеч и приятного для женского глаза рельефа мышц, обтянутых тонкой тканью. Когда Ксения начала говорить, спина незнакомца напряглась, но голову он не повернул, что показалось немного странным. Ну и ладно.

Девушка приготовила кофе, хотела было отнести главному, но Юрий вышел из кабинета и сам забрал чашки, предназначенные для него и посетителя. Это что-то новенькое. Заинтригованная, Ксения налила себе чай и включила компьютер. Перед кем же Литвин так бегает? Ну да ничего, никуда этот кто-то не денется, рано или поздно выйдет. Тут дорога одна – через приёмную.

В кабинет прошмыгнула Лидия Михайловна, начальник отдела кадров, через несколько минут выбежала с папкой документов в руках, согласно кивая головой. "Какая-то нездоровая суета", – отметила про себя Ксения и, отхлебывая чай, стала просматривать электронную почту.

Шеф вырос перед ней неожиданно. – Знакомьтесь, Ксения Сергеевна, наш новый юрисконсульт: Литвин Роман Александрович. Он будет помогать нам с судебными делами, а то что-то много их в последнее время развелось. Я прошу вас оказывать ему поддержку, по мере возможности.

Ага. Юрисконсульт, значит. Ксения поднесла ко рту кружку с чаем и, приветливо улыбаясь, повернулась к новому сотруднику. Подняла глаза и застыла. Насмешливый взгляд оливкового цвета глаз был сродни автоматной очереди прямо в грудь. Наверное, так бьёт током дефибриллятор при остановке сердца. Перед ней, язвительно улыбаясь, стоял тот самый стриптизёр, с которым она провела ночь после пьяной вечеринки с подругами. Девушка поперхнулась чаем, закашлялась. Юрий кинулся стучать ей по спине, а вот Роман не сдвинулся с места, с интересом наблюдая за реакцией. Даже голову набок слегка нагнул. Сволочь. "Твою ж мать...– чертыхнулась про себя Ксения, – А говорили, Москва огромная".

– Ну, ладно, вы тут знакомьтесь – проговорил главный, – а я пошёл на планёрку.

Ну, вообще замечательно... Господи, откуда его принесло? Может, не вспомнит... Хоть бы... Сколько у него было таких, как она? Сотни...

– Ну, здравствуйте, Ксения Сергеевна!– заговорил стриптизёр глубоким баритоном, пронизывающим до мурашек, – Нас с вами, вроде, не нужно друг другу представлять?

Ксюша молчала и в ступоре хлопала глазами. Вообще-то нужно... Сказать, что ни фига не помнишь? Сразу окунуться в свои пять минут позора...

– Или секс – не повод для знакомства? – продолжал добивать наглый красавчик, – Кстати, в момент нашей последней встречи вы кое-что забыли, – в кошачьих глазах стриптизёра мелькнули искры гнева. На красивом лице заиграли желваки. Он достал из кармана брюк бумажник, вынул оттуда десять тысяч рублей и кинул на стол прямо перед Ксюшиным носом.

Жаркая волна стыда захлестнула девушку с ног до головы. Пунцовая, она то открывала, то закрывала рот, не зная, что сказать в ответ. В голове не укладывалось. Если он стриптизёр, то зачем вернул деньги? Тем более, прошло достаточно много времени...

– Есть ещё вот это, – с ядовитой ухмылкой мужчина выудил из кармана Ксюшину серёжку, подкинул вверх и ловко поймал, усаживаясь за стол, – но чтобы получить её обратно, нужно будет выполнить ряд условий...

7. Роман. Рома, извини

Это было круче любой пощёчины. И даже удара по причинному месту. В разы больнее, а, главное, обиднее. Как это "ничего не помню"?

Минуту назад от ярости он готов был разорвать её на клочки. Что эта девка вообще себе позволяет? Серёжка ему пойдет... Да она вообще знает, с кем разговаривает? Перед ним в суде пасуют лучшие юристы страны...

Полегче, Рома. Не знает. И это хорошо.

"Ваш кабинет там, Роман Александрович". И это после всего, что было... Стерва. Наглая, дерзкая стерва. Зыркает своими глазищами, как будто из арбалета палит. Каждый взгляд, как раскалённый железный болт в сердце.

Никто не имеет права с ним так обращаться. Тем более, женщина. Наказать. Прямо здесь, у стенки. В одну руку оба её запястья, завести за голову, пусть подёргается немного, всё равно никуда не денется... Другой – сорвать на фиг эту лёгкую блузку, юбку, что ещё там на ней надето... Чтобы пуговицы по всему кабинету... Губы эти вишнёвые искусать в кровь, язык – по самые гланды... Чтобы задохнулась на фиг, открылась, ответила... Коленкой ноги раздвинуть, рукой там попробовать а потом отыметь так, чтобы визжала... Чтобы неделю потом ходить не могла... Пусть постонет хорошенько, спину поцарапает, подёргается в сладких конвульсиях. И в глаза в это время смотреть... Видеть, как зарождается страсть, как зрачки расширяются от желания, потом затягиваются поволокой, как губы на пике наслаждения жадно хватают воздух и шепчут твоё имя... Как тогда...

И тут, как ушат ледяной воды на голову... "Простите, если чем-то обидела, но я не помню. Обращайтесь ко мне на "вы" и по имени-отчеству". Королева снежная, блин... Охренеть... Лучшую ночь в его жизни она не помнит... А ведь казалась такой искренней, настоящей. Вот что с людьми делает алкоголь. В общем, как в той песне "Рома, извини".

Может, врёт? Уязвить побольнее хочет? В принципе, не исключено. Хотя, нелогично. Он был уверен, что им обоим тогда понравилось. Но сегодня невооружённым глазом видно, что ей всё это неприятно. Вон какая красная стоит. И шипит, как рассерженная кошка.

Или другой вариант. У неё кто-то есть. Просто с мужиком своим поссорилась, гульнула в ту ночь хорошенько, а тут Рома так удачно на пути попался. Теперь жалеет... И боится, что он всем вокруг разболтает, хвалиться начнёт... Вот дурак, как же сразу не допёр?

Роман, рвано дыша, нехотя, отпустил её запястья. Заглянул в глаза напротив, ореховые, в золотистую крапинку. Взгляд как у оленёнка Бемби, а пронзает насквозь, как дамасская сталь. Красивая, зараза. И запах этот... Чувственный, женственный. Ирис, магнолия и что-то ещё, абсолютно волшебное... Только её... Поплыл ты, Рома... Так нельзя...

Да пошла она... Тоже мне, богиня выискалась... Ещё из-за каждой бабы свои драгоценные нервы тратить...

Ты взрослый, умный, самодостаточный мужик. Внешностью бог не обидел. Обеспеченный, что немаловажно. Щёлкни пальцами, покажи пачку зелёных бумажек, и любая будет твоя. И эта тоже. Ведь не сама же она купила такие дорогущие серёжки? Все бабы одинаковые. Каждая имеет свою цену. Кто-то дешевле, кто-то дороже. Только, это как в магазин сходить: положить понравившийся товар в корзинку и расплатиться на кассе. Любовь за деньги. Нечестно, прежде всего, по отношению к себе.

В жизни отпетого циника, известного адвоката Романа Литвина, было огромное количество женщин. Только всё не то. Мимо. Насти, Даши, Вари, Алисы и Вероники мелькали, как сказочные фигуры на детской карусели, появляясь и исчезая без следа. Уже через две недели Роману становилось скучно, через месяц девушка начинала раздражать, через два появлялась новая.

Устал. Хотелось, чтобы видели не крупные счета в банке, квартиру в престижном районе и дорогую машину с водителем, а его самого. Принимали такого, как есть: не выдуманного, а живого, со всеми достоинствами и недостатками.

На одну ночь ему показалось, что он нашёл её, равную ему по силе духа и интеллекту. Ту, с которой хочется засыпать и просыпаться, с кем можно быть собой настоящим, без годами выращенной непробиваемой брони, любящим и беззащитным... А она, оказывается, просто была пьяна и ничего не помнит... Да ещё и, скорее всего, несвободна.

Что-то слишком много обломов с вами, Ксения Сергеевна... Хватит. Сдулся. Роман устало вздохнул, отвёл глаза и сделал шаг назад, давая ей возможность уйти. Но она молча стояла у стенки и сверлила его ненавидящим взглядом.

Мужчина нашарил в кармане пресловутую серёжку. Вынул, задумчиво повертел в руке. Да ну и фиг с ней... Не хочет – не надо. Он аккуратно взял ладонь Ксении в свою, вложил туда украшение. Другой рукой сомкнул её пальцы. Глядя в глаза, зафиксировал жест, слегка сжимая прохладную кисть.

Лети, птичка! К своему рогатому долбодятлу. Отчитайся, что украшение на месте. А Роман просто сделает то, о чем просил Юра и свалит в закат. Ни к чему эти американские горки. Никаких нервов не хватит.

Рома повернулся к выходу и взялся за ручку двери. Кинул прощальный взгляд на Ксению. Она стояла, привалившись спиной к стене, как будто не держали ноги. Правая ладонь прикрывала глаза, левая крепко сжимала серёжку. Опустила руку и устало посмотрела на него золотистым взором. Во взгляде больше не было ненависти. Глубоко вдохнула, собираясь духом. Её голос зазвучал глухо, как будто из другого измерения:

– Рома, извини меня, пожалуйста. И за деньги тоже. Мне, правда, очень стыдно.

Литвин выдержал драматическую паузу и с тихим достоинством ответил:

8. Роман. Вопросы, вопросы

Ну, и что это было? Благодарность? Раскаянье? Что ж, девушка не безнадёжна. Только ты ведь не этого хотел... Ну да ладно. Поздно уже. Слово – не воробей. Обещал не приставать. Иди, работай, значит. Худой мир – лучше доброй ссоры.

В юридическом отделе кроме Романа числилось ещё два сотрудника. Молоденькая девочка в очках – Вика и высокий парень, который представился как Дмитрий Викторович. При галстуке и костюме в тридцатиградусную жару. Видимо, блюдёт свой высокий статус больничного юрисконсульта.

Чтобы не вызывать подозрений, Роман забрал у него судебные иски и погрузился в изучение. В принципе, ничего сложного. Перспективы хорошие. А сейчас нужно заняться тем, ради чего его позвал Юра.

Зашёл в отдел кадров. Забрал личное дело Астаховой. Тоненькое, всего шесть листов. Паспорт, СНИЛС, ИНН, диплом, анкета с фотографией и приказ о приёме на работу. Маловато будет.

Все документы новенькие, выданы примерно в одно время, две недели назад. Только диплом старый. Но с теми же данными. В анкете пишет, что разведена, два сына. А почему нет ни свидетельства о расторжении брака, ни свидетельств о рождении детей? Непорядок. На неё и накопать что-либо сложно, потому что недавно фамилию сменила. Надо кадровиков потрясти. Пусть хотя бы детские свидетельства добудут. Там в сведениях о родителях старая фамилия должна быть. Может, мужа попробовать пробить?

Что ещё можно выудить из тех скудных данных, что имеются в наличии? В июле ей 36 исполнится. Место рождения – Саратовская область, город Баланов. Интересно. Это как раз та Тмутаракань, куда он недавно ездил. Кстати, надо позвонить этому Тихонову. Может, созрел уже на сделку.

Тааак... Прописка. Тоже свежая. Москва, улица Большая Ордынка... Ни фига себе... Это сколько же там квартиры стоят? Проверить, на кого эти хоромы зарегистрированы. Вот тебе и скромная секретарша...

Стопудово, хахаль у неё супер обеспеченный. И эта дама имеет наглость от него погуливать... Слабоумие и отвага... Как бы и тебе, Рома, рикошетом не прилетело. Зачем это нужно? Мало, что ли, свободных девушек? Без мужей, детей и влиятельных любовников в анамнезе? Плюнь и разотри. У неё же на лбу большими неоновыми буквами светится слово "Проблема". И вопросов по ней больше, чем ответов.

Так, надо ребят своих озадачить. Пусть квартиру пробьют. И, может, по ИНН что-нибудь узнают. Роман взял телефон и осмотрелся вокруг. Нет. В кабинете разговаривать нельзя. Девочка глазки строит, а у мальчика ушки на макушке. Конкуренцию чует.

Рома лениво улыбнулся. Твоя козырная должность мне снится в страшном сне, Димочка. Дел невпроворот, а зарплата – кот наплакал. Плавали, знаем. После института несколько лет в полиции работал. Так что, здесь на всё про всё неделя максимум. Разберу по косточкам эту Астахову, и ты по-прежнему будешь местным королём.

Роман пошёл искать тихое место, где можно спокойно поговорить по телефону. Дверь в актовый зал была приоткрыта, и в помещении никого не было. То, что надо. Мужчина достал мобильник.

– Витя, здравствуй. А пробей-ка мне по базе Росреестра адресок. Москва, Большая Ордынка, дом 68, квартира 17. Нужен владелец. Чем быстрее, тем лучше.

Роман отключился и уселся на стул у двери дожидаться обратного звонка. Чтобы убить время, полистал новостную ленту.

Массивная дверь открылась и загородила собой стул, на котором он сидел. Ксению Роман не увидел, а скорее почувствовал. Узнал по запаху. Вполголоса разговаривая по телефону, она медленно прошла мимо и остановилась у окна, повернувшись спиной. Что же у неё за духи такие? Хочется бросить всё и лететь вслед. Как бабочка к огню.

– Ирка, если я ещё раз так напьюсь, глаз с меня не спускай. Чего ржёшь? Я абсолютно серьезно. Хватай за шкирку, засовывай в такси и тащи домой, – предупреждала кого-то Ксения.

– Так ты, вроде, адекватная была, – вещал женский голос из трубки, – в клубе вела себя вполне прилично.

– Ага, адекватная... Только проснулась утром в постели с чужим мужиком, а что было ночью – не помню.

– Тихонова, ты сейчас серьезно? Ты же у нас пай-девочка...

– Я теперь Астахова. Привыкай. И дел уже успела наворотить.

– Да какая разница! Ты лучше скажи, почему такие грандиозные новости я узнаю спустя две недели? Вот тебе и наша непорочная Ксюха... Кстати, мужик реально красивый был. Я б ему тоже дала... И не пойму, чего паришься? Ты теперь свободная женщина, красивая, обеспеченная. Мужчин можешь менять хоть каждый день. Это Лёха твой пусть теперь локти себе кусает.

– Вот спасибо тебе за добрые советы. Я и так себя последней шлюхой чувствую... Отдалась первому встречному... Позорище.

– Знаешь, что я тебе скажу... Всё, что приносит удовольствие незаконно, – аморально, либо ведёт к ожирению. Что ты в этой жизни видела? В 19 лет замуж выскочила, в 20 Илюху родила. Потом Лёхе своему тыл прикрывала, пахала ночами, пока он проекты продвигал с переменным успехом... Хорошо, что у него получилось, выстрелило. Только юность свою ты семье отдала. Двоих детей родила. Карьеру и себе и мужу построила. А он вон как тебя приложил в итоге... Чего сейчас теряешься? Сколько той молодости у тебя осталось? Дети приедут только к школе. То есть лето можешь провести так, как нравится. Оторвись, наконец, в своё удовольствие. Хоть два месяца поживи для себя. И то, что ничего не помнишь – плохо. Надо повторить.

9. Ксения. Человек-невидимка

Каждое утро буднего дня Ксения с наслаждением погружалась в атмосферу просыпающегося мегаполиса. Ей нравилось ходить на работу пешком. Такая прогулка давала время проснуться, подумать, настроиться на позитив. Это занимало примерно полчаса. Как раз вместо утренней пробежки.

Она выходила из тихого центра старой Москвы, пересекала Крымский Вал и терялась в людском потоке, спешащим по своим делам: в магазин, аптеку или на работу. Здесь никому не было до неё дела. Она растворялась, становилась частью толпы и ловила от этого свой особый, непонятный большинству, кайф. Одна из многих. Такая, как все. Песчинка в океане. Божественно...

Скрыться. Затеряться. Не быть на виду. Это то, чего она не могла позволить себе в родном городе. Там вся жизнь её семьи была как на витрине. Без права на ошибку. Злые языки, грязные сплетни, обсуждения в соцсетях – всё это стало частью её повседневного существования. Давило и медленно убивало.

Там она была женой самого Алексея Тихонова, великого и ужасного, и постоянно должна была держать лицо. Машина с водителем, дом за высоким забором, статусные знакомые, извлекающие из всего свою выгоду. Нельзя говорить, что думаешь. Доверять можно только родственникам, и то не всем. Близких друзей можно посчитать по пальцам одной руки. На работе многие завидуют. Обесценивают успехи, радуются неудачам. Разве может жена олигарха представлять что-то стоящее сама по себе? Так, недоразумение. Бесплатное приложение к всемогущему Тихонову. Руководящая должность – муж купил. Дорогая шуба и машина – насосала. Яркая внешность – косметологи и пластические хирурги постарались.

Переехав после развода в Москву, первое, что сделала Ксения, – это удалила свои страницы в соцсетях и сменила номер телефона. Сим-карту ей купила подруга. Безжалостно уничтожила большую часть контактов и обратилась в агентство, которое за большие деньги чистило интернет-пространство от негативной информации о человеке. Велела убрать всё, что найдут. И плохое, и хорошее. Новости, отзывы, комментарии. Влетело это в копеечку, но зато можно жить спокойно.

Раз уж так вышло, начинаем с нуля. Теперь она никто. Человек без прошлого. И какой же это, оказывается, кайф – чувствовать себя невидимкой.

В новой роли простой секретарши Ксения была в своей стихии. Ей нравилось помогать Юрию, решать насущные проблемы больницы, пациентов. А главное – быть причастной к делу своей жизни. Хоть немного, одним глазком, краешком...

Приветливо поздоровавшись с охранником на КПП у ворот больницы, Ксения двинулась к административному корпусу. Краем глаза увидела чёрный внедорожник, остановившийся у шлагбаума, и Романа, выходящего с заднего сидения. Он постучал по циферблату часов на запястье, что-то сказал водителю и браво зашагал по больничной аллее, размахивая кожаным портфелем.

Значит, простой юрисконсульт... На новеньком BMW X7 с водителем...

Заметил её. Рукой машет... Прямо как старый знакомый. И это после вчерашнего... Улыбка во все тридцать два белоснежных... Ни дать, ни взять: Том Круз в молодости... Ну, нельзя быть на свете красивым таким... И самодовольным... Так и треснула бы по этой наглой роже!

– Доброе утро, Ксения Сергеевна! Почему такая красивая девушка идёт на работу пешком? Обеспеченные кавалеры кончились?

О, да мы постебаться решили? Получи ответочку: – Зато у вас очень хорошая машина, Роман Александрович. Наверное, пол-Москвы уже там покаталось?

– Ааааа, машина... Так это не моя. Клиент один подвёз, я ему недвижимость помогал оформлять – лучезарная улыбка Романа несколько померкла. Он, думая что незаметно, повернул часы циферблатом на тыльную сторону запястья и убрал руку в карман. Чего он там прячет? Стесняется, что ли? Да ладно... "Литвин" и "стесняться" – понятия несовместимые. Молчит. Ответной подколки не будет? Что это с ним? Может, заболел? Так мы с удовольствием полечим... Холодной магнезией внутримышечно...

В сумочке зазвонил телефон. "Лёшик", – гласила надпись на экране. Опять переименовать забыла. Ксения остановилась.

– Извините, старый поклонник объявился, – хитро улыбаясь, пояснила она Роману. Может, отстанет, наконец. Тот сверкнул глазами и медленно пошёл вперёд один.

– Здравствуй, дорогая, – раздался из трубки голос бывшего мужа, – соскучилась?

– Ммммм...

– Слышу, что нет. Не переживай. По делу звоню. Сегодня я приезжаю в Москву. Нам с тобой нужно будет сходить к нотариусу, переоформить на тебя имущество по решению суда о разводе. Сможешь?

– Вообще-то я работаю, – недовольно потянула Ксения, – сколько это займет времени?

– Честно говоря, не знаю. Ты примерно с часа до конца дня можешь отпроситься?

– Наверное, да.

– Прекрасно: пообедаем вместе, всё обговорим, а потом подпишем документы, – Алексей сделал многозначительную паузу, – переночевать пустишь?

– Нет, Лёш. Прости. Ты не последнее доедаешь. Забронируй гостиницу.

– Злишься ещё, значит...

– Нет, не злюсь. Просто так будет правильнее.

– Или мужика уже завела и не хочешь, чтобы я увидел? – в голосе Алексея зазвучали грозные нотки.

– А вот это уже не твоё дело...

– Ты – мать моих детей... И это моё дело. Я должен знать, что за мудак будет жить с ними в квартире, которую, кстати, мы с тобой для себя покупали. Вместе выбирали, ремонтировали, планы строили...– рычал в трубку бывший.

10. Ксения. Пятьдесят процентов проклятья.

Цокая каблуками, Ксения неторопливо шла по широкой аллее, вдыхая полной грудью дурманящий запах цветущей липы. Пережить как-нибудь сегодняшний день, а дальше всё будет только так, как она сама захочет.

Встречу с бывшим мужем Ксения воспринимала как неприятную необходимость. Слишком глубокой была нанесённая им рана. В целом, она смирилась, но отголоски боли все равно время от времени прорывались наружу. Те несколько месяцев кошмара, что ей пришлось пережить, намертво отпечатались в памяти. Громкие, провокационные заголовки в жёлтой прессе, травля в соцсетях... А в финале – предательство самого близкого человека. Того, кто должен был её хранить, оберегать и поддерживать – любимого мужа.

Для Алексея известие о решении развестись стало шоком. Он искренне не понимал, что сделал не так. Тянул время, как мог: не являлся на заседания суда, ложился в больницу, писал ходатайства о переносе. За имущество бодаться не стал. Когда понял, что она не передумает, предложил мировое соглашение.

Сейчас бывший муж, сдержанно улыбаясь, неторопливо шёл ей навстречу. Высокий, стройный, загорелый, в светло-сером льняном костюме и солнцезащитных очках-авиаторах он выглядел хозяином жизни.

– Привет, – Алексей протянул руку и привычным движением приобнял бывшую жену за талию. Не спрашивая разрешения, чмокнул в щёку. – Отлично выглядишь.

– Спасибо, ты тоже, – девушка вывернулась и отстранилась, – не обязательно было меня встречать, я бы прекрасно нашла дорогу.

– Не сомневаюсь. Просто, давно тебя не видел. Захотелось, – он посмотрел долгим взглядом из-под очков и галантно приоткрыл перед ней пассажирскую дверь белого Мерседеса. – Ну, что, поехали обедать?

Он что, клеится, что ли? Смешно.

– Вообще-то я не голодна. Может, давай документы подпишем по-быстрому, а потом ты один пойдёшь в ресторан?

– Так хочется побыстрее от меня отделаться? – с сарказмом в голосе спросил Алексей.

– В принципе, нет. Просто на работе кое-что не успела. Придётся возвращаться.

– Работа, работа, всегда работа...– раздражённо проговорил мужчина, – даже сейчас у тебя нет на меня времени...

– Зато ты сделал всё, чтобы у меня его было море...– с горечью в ответила Ксения.

– Стоп. Закрыли эту тему. Я не хочу сегодня с тобой ссориться, – Тихонов сделал паузу, – расскажи лучше, как тебе здесь живётся без меня.

– Нормально живётся, – холодно выдала Ксения.

Разговор не клеился. В воздухе потрескивающими искрами висело напряжение.

– Сенька научился здорово кататься на роликах. Такие трюки выделывает... – попытался разрядить обстановку Алексей.

– Да, я в курсе. Он каждый день мне видео шлёт. Ты следи, пожалуйста, чтобы он защиту надевать не забывал... А Илюха позавчера на рыбалку ходил?

– Да. С друзьями. С ночёвкой. Судака большого поймал на спиннинг. Я его уху варить научил. На мангале...

– Я соскучилась по сыновьям...

– Ничего, лето кончится, к тебе переедут... Не знаю, как один останусь...

На душе у Ксении заскребли кошки. Отцом, несмотря на свою вечную занятость, Тихонов был действительно хорошим. Сыновья его обожали.

Не ведись, Ксюха. Он давит на жалость. Это же величайший манипулятор.

– Приехали, – Алексей быстро обошёл машину, вновь по-джентльменски открыл дверь, взял её руку в свою и торжественно повёл в ресторан. Чего он хочет? Знает ведь, что мириться она не собирается.

Зал ресторана был пуст. Посередине стоял сервированный на двоих стол, играла тихая музыка. В душе у Ксении росло раздражение.

– Лёш, зачем всё это? Давай просто подпишем документы, и каждый пойдёт по своим делам.

– Нет. Я хочу, чтобы сегодняшний день ты запомнила, – в серых глазах Тихонова появилась сталь, – присаживайся, делай заказ. Давай с тобой выпьем. Непонятно, когда ещё удастся так вот посидеть вдвоём... Вино рекомендую вот это. А я, пожалуй, водочки...

– Ты же за рулём?

– Не проблема, вызову водителя. Так ты хотела поговорить о разделе имущества, – Алексей достал из портфеля папку с документами, – начну с того, что я не жадный. Тем более, если бы не ты, простой инженер Лёха Тихонов ничего бы не добился. Заметь, я помню это и не умаляю твоей заслуги. Так вот, тебе остаётся квартира, в которой ты сейчас живёшь, две машины – Гелендваген и Каптива, дом в Подмосковье, недвижимость в Испании и в Англии. Это то, что ты сама захотела. Если вспомнила что-то ещё, просто скажи. Переоформим на тебя. Остальное – деньгами. И, главное: теперь пятьдесят процентов акций завода – твои.

– Зачем? Я же говорила, что они мне не нужны. Я ничего в этом не смыслю. Можно вместо них деньги?

– Нельзя. Потому что тогда пришлось бы их продать. А я этого не хочу. И, надеюсь, ты этого тоже не сделаешь. Пусть всё останется нашим детям.

– А теперь расскажи мне, в чём подвох?

– Нет никакого подвоха. Просто ты теперь – член совета директоров. Тебе придётся принимать участие в управлении заводом.

– Но я не хочу!

– А я разводиться с тобой не хотел. И что? Нравится, не нравится, спи, моя красавица! – развёл руками бывший.

11. Роман. Тайны следствия

Ишь, какая глазастая... И машину, и водителя в момент рассмотрела. Нет, так не пойдёт. Ещё растреплет всем желающим. Ни к чему простым сотрудникам больницы знать, кто он такой. Юрист и юрист. Держим покерфейс и врём, не краснея. Тебе не впервой. Ты ж адвокат.

Чёрт, часы. Нужно снять. У Ксении наверняка на такие вещи глаз намётанный. Уж она-то точно знает, что такое Brеitling. Завтра надеваем что-нибудь менее заметное. Сама-то старается не высовываться. С виду – обычная девушка. Ни разу не сноб. Вообще не похожа на богатеньких жёнушек, которые цены себе не сложат.

На работу пешком ходит. С девчонками из отдела кадров в ближайшее кафе на обед бегает. С бухгалтерией дружит. Всем вежливо улыбается, шутит, излучает позитив. Правда, близко никого не подпускает. Несмотря на это, коллеги её обожают. Даже Юра, как бы не хорохорился.

А вот с ним, Романом, она другая. Колючая, кусачая... Свернулась в клубок, как сердитый ёжик: не знаешь, с какой стороны подойти... Всё время поддеть норовит. Хотя сам виноват. Первый дразнить начал.

Сбор информации по ней тоже шёл из рук вон плохо. Ребята прорыли весь интернет и почти ничего не нашли. Ни страничек в соцсетях, ни фотографий. Даже новостей о разводе. Как будто её вообще не существует. Даже имя упоминается только вместе с именем мужа. Да уж... Как специально всё почистили... Первый раз в его практике встречалось такое.

И вообще, с этой женщиной всё было, как в первый раз... Засела в голове, как заноза болючая. Колется, мешает и не даёт покоя... Вон, идёт сзади, по телефону разговаривает... Поклонник давний у неё, видите ли, объявился...

Взгляд Романа зацепился за пожилого мужчину, неуклюже опирающегося на дерево. Надо же, ранее утро, а уже пьяный. На ногах не стоит. Литвин, брезгливо поморщившись, прошёл было мимо, но услышал знакомый голос за спиной и обернулся.

– Мужчина, вам плохо? – обеспокоенно спрашивала Ксения, – идти сами можете? Давайте сядем на скамейку, я вам помогу. Скажите, как вас зовут?

В ответ послышались нечленораздельные звуки. Это ж надо: с утра так набухаться!

– Поднимите, пожалуйста, обе руки одновременно... Тааак, а теперь улыбнитесь... Смелее... Дайте, глазки посмотрю...

Господи, что она делает? Возится с каким-то алкашом.

– Ксения Сергеевна, – окликнул Роман, – пойдёмте, он просто пьян.

Девушка злобно сверкнула глазами.

– Ошибаетесь, Роман Александрович, у него инсульт. Его срочно нужно доставить в приёмное отделение и сделать КТ. Это очень серьезно. Он должен быть госпитализирован в реанимацию.

Литвин опешил.

– Вы уверены?

– На сто процентов. Многие прошли бы мимо, а ведь ситуация серьезная... Могу я попросить вас помочь? Тут недалеко хирургический корпус. Там, на первом этаже, должны быть каталки или инвалидные кресла. Привезите сюда что-нибудь, пожалуйста. Мы сдадим его в приёмку и спокойно пойдём на работу. Вашего брата по головке не погладят, если человек с инсультом будет валяться на территории больницы...

***

– Ну, показывай, что нарыл, – Юрий нетерпеливо ходил по кабинету, – а то меня паранойя замучила.

– Особенных успехов пока нет, – ответил Роман, – точно сказать могу одно: я не знаю, кто ты такой, но кофе тебе носит бывшая жена олигарха.

– Да ну на фиг...

– Сам в шоке. Знаешь, кто у нас муж? Тот самый Алексей Тихонов, который мне сделку сорвал, потому что бухал из-за развода с женой.

– Охренеть... Дааааа, интересно получается... Это он, значит, там квасил, а ты в это время с его благоверной в постели кувыркался?

– Во-первых, на тот момент они уже были разведены, так что юридически я не спал с чужой женой. Во-вторых, не знал кто она. В третьих, ни о чём не жалею. Даже не так. Жалею, что она ничего не помнит. Планирую повторить.

– Вот как, значит...

– Да. А ещё из интересного: она сегодня утром диагностировала инсульт случайному прохожему. Легко и непринужденно, как будто каждый день только этим и занималась. Я бы прошёл мимо. Подумал, что мужик пьяный. А тут меня пристыдили и заставили помогать. И ведь чётко знала, что делать, до мелочей. Какие назначаются исследования, анализы, куда госпитализировать... Короче, командовала в приёмном отделении, почти как ты. Знаешь... Может, я дурак... Но она такая красивая была в этот момент... Глаза горели... Кайфовала от самого процесса... Как будто дорвалась, наконец, до чего-то любимого, но запретного. А мужик тот действительно тяжёлый оказался. Сейчас в реанимации...

– Ни капли не удивлен. Она – врач. Я уверен. Копай, Рома. Хочу знать, кем она была и почему сейчас работает секретаршей.

– Просто с наскока пока не получается. В интернете на неё ничего нет. Как будто специально информацию удалили. Думаю, придётся съездить в этот Баланов. В ближайшее время займусь. И ещё. Мне сегодня отлучиться надо после обеда. Тихонов этот звонил. Встречу назначил. Видимо, по поводу сорванной сделки.

– Вы с Ксенией сговорились, что ли? Она тоже после часа отпросилась. Иди, конечно. Я же не заставляю тебя весь день в больнице сидеть. Понимаю, что дела фирмы важнее.

– Ну, я пошел?

12. Роман. Непристойное предложение

Хмурый охранник на входе в ресторан заставил поднять руки и прощупал карманы.

– Телефон оставьте здесь, пожалуйста.

Роман недобро посмотрел в его сторону, но возражать не стал. Значит, разговор будет серьёзный.

– Проходите, Роман Александрович, присаживайтесь, – Тихонов сидел за единственным столом посредине огромного зала и выглядел усталым, – прежде всего, я хотел бы извиниться за сорванную сделку. Семейные неурядицы. Неустойку я компенсирую. Пить что-нибудь будете?

– Спасибо. Виски со льдом, если можно.

– Конечно. Документы готовы. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, – синий взгляд Тихонова изучающе прошёлся по Роману с головы до ног, – а давай, на "ты"? Устал я что-то сегодня от официоза.

– Да без проблем.

– Мне тебя рекомендовали как очень крутого адвоката. У тебя крупная фирма. На чём специализируешься?

– Лично я – на уголовных делах. Но у меня работают другие юристы высочайшего класса. Занимаемся практически всем. Арбитраж, разводы, трудовое право, сопровождение деятельности, недвижимость, консалтинг, даже частный сыск.

– В медицинском праве шаришь?

– Вёл пару дел. Одно выиграл, другое проиграл. Но экспертом в этом вопросе себя не считаю. Слишком специфично. С какой целью интересуешься?

– Да так, для общего развития... А скажи мне, крутой адвокат, как можно обжаловать приговор суда, если он вступил в законную силу и пропущены сроки апелляции?

– На сколько пропущены? День, месяц, год?

– Пара месяцев...

– Можно. Но должны быть уважительные причины. И мне бы глянуть, что ты там обжаловать собираешься...

– А я и не собираюсь... Просто хочу убедиться, что кое-кто приговор отменить не сможет... Давай выпьем с тобой, Роман. За взаимовыгодное сотрудничество.

Тихонов опрокинул в рот рюмку водки. Зажмурился, закусил лимоном. Литвин сделал глоток виски. От Алексея веяло сдержанной агрессией. Роман чувствовал это на уровне инстинктов. Перед ним сидел матёрый хищник, который вышел на охоту и лениво разминает мышцы перед смертельным прыжком. Кого валить собрался, Лёша? Уж не Ксению ли?

– Скажи мне, Роман, тебя когда-нибудь бабы бросали? – наливая следующую рюмку, спросил Тихонов.

А как же! Твоя и бросила... Примерно три недели назад. После бурной ночи. Ещё и денег оставила... Как мальчику по вызову...

– Всякое бывало, – вслух произнес Роман, – И я бросал, и меня... Но я чаще.

– И что ты делал? Когда от тебя уходили?

Что, что... Бесился... Посуду бил и мебель ломал... Придушить хотел... И ещё раз трахнуть...

– Да, ничего, в принципе. Ну, попереживал немного... Неприятно, но не смертельно.

– А если ты с ней прожил полжизни? Родил детей? Построил дом? А она в один прекрасный момент развернулась и ушла?

– Что, прямо вот так, без причины?

– Нуууу... Это смотря что считать причиной...

– Ушла к другому?

– Нет.

– Может, узнала, что у тебя есть любовница?

– Да нет же...

– Что тогда? Не может женщина вот так просто взять и уйти на ровном месте.

– Я нехорошо поступил по отношению к ней, и она меня не простила.

– Бил её, что ли?

– Упаси бог!

– Алексей, ты или конкретно говори, или давай закончим этот непонятный разговор. Терпеть не могу загадки. Что ты от меня хочешь?

Тихонов посмотрел тяжёлым взглядом, опрокинул следующую рюмку, даже не поморщившись, и жёстко произнес:

– Хочу, чтобы ты мне помог её наказать. Чтобы поняла, что я – это лучшее, что было у неё в жизни. Чтобы на коленях приползла и умоляла принять обратно...

Ого. Становится интересно...

– И как ты это себе представляешь?

– Мужик ты видный. Рожа смазливая, тело тренированное, язык подвешен. Умный, успешный, обеспеченный. На другого она не клюнет. Нужно закрутить с ней роман. Запудрить мозги. В постели покувыркаться хорошенько. Влюбить в себя. На бабки развести по максимуму. А потом бросить...

Роман обалдело хлопал глазами. Он это серьезно?

– Ты нормальный вообще? Нашёл соблазнителя...

– Да ладно, не прибедняйся. У тебя на морде написано, что бабник первостатейный. И это отнюдь не бесплатно.

Ещё лучше... Это у них семейное, что ли, платить за секс?

– Спасибо, не надо. Я, конечно, не олигарх, но и не последнее доедаю.

– Знаю. Поэтому – сто тысяч. Баксов.

Ни хрена себе! Да в принципе, уже всё исполнено... Только с точностью до наоборот. Это Ксюшенька твоя за ночь душу разворотила в хлам и упорхнула, как птичка...

– Нееее, я не смогу.

– Боишься, не встанет? Да ты не думай, не крокодила какого-то тебе подсовываю. Смотри сюда, – Тихонов открыл галерею в телефоне. С фотографии, обезоруживающе улыбаясь, смотрела Ксения, загорающая на яхте в крошечном купальнике. Товар лицом. Все прелести наружу. А на этой и вовсе топлесс, с чертями в глазах, едва прикрыв грудь рукой.

13. Ксения. Чашка кофе.

– Ксения Сергеевна, я бы рад побыстрее, но мне ещё мазки везти в лабораторию и кровь со станции переливания забирать....

– Ну, Серёженька, ну пожалуйста-пожалуйста! У управы сегодня короткий день, а эти листовки ещё по отделениям раздать надо...– сделав глаза как у кота из Шрека, упрашивала одного из больничных водителей Ксения. Ей совсем не хотелось задерживаться на работе в пятницу вечером. Но Сергей почему-то упрямился: видимо, тоже надеялся побыстрее слинять домой.

Помощь пришла, откуда не ждали. Выходящий из кабинета главного Роман остановился и прислушался к разговору.

– Может, я смогу помочь? Мне всё равно в управу надо, – осторожно предложил он.

Ксения с сомнением посмотрела на мужчину.

– А вы точно справитесь?

– Если вам требуется курьер с опытом, то я подхожу идеально, – язвительно усмехнулся Роман, – в студенческие времена так подрабатывал. Не верите, у Юрия Александровича спросите. Что нужно сделать?

– В районной управе найти вот этот кабинет, забрать листовки и привезти мне, – Ксения сунула ему в руки записку с памяткой.

– И телефон свой запишите, пожалуйста, – вернул бумажку Роман.

– Это ещё зачем?

– Ну, вдруг что-то пойдет не по плану, а стационарный будет занят, – Литвин-младший посмотрел честными глазами, – обещаю не злоупотреблять.

Ксения недоверчиво прищурилась, но всё-таки записала номер:

– Киньте мне какой-нибудь смайлик, пожалуйста, чтобы я знала, что это вы.

– Легко, – мило улыбаясь, ответил Роман, – сердечко устроит?

– Всё равно. Оно, видимо, у вас в часто используемых? – не удержалась и съязвила Ксения.

– Ну, слава богу, – картинно выдохнул Рома, – А то я уж думал: моя королева сарказма плохо себя чувствует. Ни одной подколки за день. А сердечко, наоборот, запрятано подальше и доступно только для избранных...

– Идите уже, – сверкнула глазами Ксения, – иначе управа закроется, и некому будет падать штабелями от вашего абсолютного великолепия.

Значит, королева сарказма? Ну, что ж, придётся оправдывать. Контакт в телефоне Ксения назвала "Роман Александрович". Хотелось придумать что-нибудь этакое, но в голову ничего не приходило, и она занялась списком заданий на понедельник. После работы нужно было зайти в супермаркет, а на вечер запланирован поход в клуб с Иркой. Вот с кем никогда не бывает скучно. У неё всегда тысяча идей, креативных мыслей и экспериментов. Правда, в прошлый раз всё пошло не по плану... Ход размышлений был нарушен звуком входящего сообщения.

Роман Александрович: "Хьюстон, у нас проблемы. Мне здесь не рады. Они уже оттащили эти листовки в какое-то там хранилище и заперли его."

Ксения: "Неужели мужчина с вашей внешностью и умением убалтывать не сможет заставить трёх женщин открыть какой-то несчастный замок?"

Роман Александрович: "Польщён. Но для чего мне это нужно? Я – корыстный. Простимулируйте меня."

Ксения: "Могу вместо вас сделать копии документов, которые запросил суд к следующему заседанию. Там их целая стопка."

Роман Александрович: "Не подходит."

Ксения: "А что тогда?"

Роман Александрович: "Ваш хвалёный кофе с перцем. Юра отрекламировал."

Ксения: "Он – трепло. Хорошо, согласна."

Роман Александрович: "В постель."

Вот ведь, зараза!

Ксения: "Ага. Щаззз, уже бегу."

Роман Александрович: "Согласен, шутка дурацкая. Приму любое наказание."

Роман Александрович: "Листовки отвоевал в неравном бою. Еду. Можете начинать готовить кофе."

Ксения невольно улыбнулась. Всё-таки обаятельный, гад. И, видимо, с ним интересно. На что-то же она повелась той ночью... Не хочется думать, что просто на внешность...

Нагруженный тремя внушительными стопками бумаги, Роман, чертыхаясь, протиснулся в дверь:

– Ну, командуйте. Куда эту макулатуру?

– Давайте сюда, на подоконник. Спасибо большое. Вы мне очень помогли.

– Ну, что, я заслужил свой кофе?

– Конечно, – улыбнулась Ксения, ставя перед Романом ароматную чашку, – в деле сбора макулатуры вам равных нет.

– А вам – в деле приготовления кофе. Ммммм... Божественно...

– Интересный вкус, правда?

– Да. Мне нравится, – оливковые глаза Романа смотрели испытывающее. – Вы любите экспериментировать?

– Иногда.

– Прекрасно. Тут недалеко есть одно уютное местечко, где подают кофе с апельсином и шоколадом. Это что-то из области фантастики. Конечно, не такой идеальный, как ваш, но вы просто обязаны попробовать, – Роман обезоруживающе улыбнулся. – Я приглашаю. Как насчёт сегодняшнего вечера?

– Нууууу... Нет. Не получится...

– Это в смысле "отвалите от меня, Роман Александрович, и не подходите больше"? Или всё-таки "на сегодня у меня планы, но завтра я свободна"?

14. Ксения. Не удивляйся

В спальне царил абсолютный бардак. На комоде, креслах, кровати – всех горизонтальных поверхностях были разбросаны вещи. Ирка самозабвенно подбирала Ксении наряд для похода в клуб.

– Так, монашеское платье убирай сразу. И джинсы эти чтобы я больше на тебе не видела. Вообще нужно бы гардероб сменить. Молодая, красивая женщина, а одеваешься как древняя старушенция. Завтра же идём по магазинам.

– Да куда я в своем Баланове ходила-то? В основном на официальные мероприятия, да на работу.

– Ну, да, деловых костюмов у тебя полно... Только всё не то... Для отдыха и прогулок по городу практически ничего нет. Нужно что-то типа того платья, которое на тебе было в прошлый раз. Кстати, где оно?

– Выкинула.

– Ну и дура. Ты же в нём была просто секс-бомба. Мужики головы сворачивали.

– Поэтому и выкинула.

– Я тебя не понимаю. Если бы у меня была такая фигура... Зачахла ты замужем. Это всё Тихонов тебя держал рядышком на коротком поводке. Вообще себя ценить перестала. И удовольствие от жизни получать разучилась.

– Не в этом дело. Просто неуютно я себя чувствую в откровенных нарядах. Вот, смотри, это подойдёт – не слишком вызывающе и со вкусом, – Ксения приложила к себе лимонно-жёлтый брючный костюм из льна.

-Нууууу, в принципе, неплохо, – потянула Ирина, – только грех прятать брюками такие ноги. И, в конце концов, лето же. Давай возьмём верх от него, а низ – вот эти синие шорты. И босоножки те, красные, возьми. И вот эту сумочку. Вот это я понимаю, красоточка.

Ксения критично осмотрела себя в зеркале.

– Не слишком коротко? Мне всё-таки уже не восемнадцать...

– Но и не пятьдесят. Ты офигенно выглядишь. Давай, волосы укладывай и пошли.

– Слушай, может всё-таки не в клуб? Может, в кафешке какой-нибудь посидим, поболтаем...

– Нет, это равносильно тому, чтобы остаться дома, – твёрдо сказала Ирина, – а я хочу танцевать. Я хочу, чтобы на меня смотрели. Хочу почувствовать себя звездой, как бы пафосно это ни звучало. Хочу видеть, что я вызываю интерес. И тебе не мешало бы поднять самооценку. Плюнуть на всё и оторваться по полной, наконец. Должно же в жизни быть что-то приятное. А то у тебя – одни потрясения.

***

Мерцающий холодный свет, бликами рисующий узоры на стенах. Грохочущая музыка. Многорукая, колыхающаяся толпа на танцполе. Запах кальяна и виски. Люди отдыхают. Вытанцовывают накопившийся за неделю стресс, обильно разбавляют алкоголем навалившиеся проблемы.

Иринка без умолку трещала в ухо обо всём и ни о чём. Ксения с бокалом в руке почему-то чувствовала себя неуютно. Она с удовольствием поменяла бы эту бестолковую суету на тихий вечер с книгой.

– Чего такая зажатая? – спросила Ирина, – в прошлый раз ты мне нравилась гораздо больше.

– Знаешь, почему-то сегодня мне некомфортно.

– Ты что? Здесь здорово. Просто надо выпить. Это тебе Тихонов опять мозги закомпостировал. Забей. Расслабься. Давай по шампусику и на танцпол, – Ира разлила шампанское по бокалам. – Смотри, на тебя вон тот парень уже полчаса пялится. Стопудово сейчас знакомиться придёт.

– Нет, Ирин. С знакомствами после второй бутылки шампанского надо завязывать. Не хочу, как в прошлый раз.

– Ничего плохого не вижу. Ты всего лишь развелась, а не ушла в монастырь. Живи сегодня. Пользуйся, пока можешь.

– Почему такие красивые девушки скучают одни? – за спиной Ксении вырос тот самый изрядно подвыпивший парень. – Что пьём, девчули? Я угощаю, – спросил он, хозяйским движением опуская ладонь ей на талию.

Ксению покоробило. Она вывернулась и убрала чужую руку.

– Не понял...– удивился парень, – ты вообще знаешь, кто я такой?

– Невоспитанный нахал, который без спросу лапает незнакомых девушек? – язвительно спросила Ксения.

– Похоже, не знаешь. Ну, так давай познакомимся. Вообще-то я владелец всего этого, – молодой человек обвёл рукой пространство вокруг, – меня зовут Рустам Бероев. А вот тебя здесь раньше не видел. Такую красотку я бы запомнил. Официант, шампанское принеси!

– Спасибо, не нужно, – Ксения с тревогой осмотрелась вокруг. Ирка испарилась, а наглый кавказец как ни в чём не бывало, положил ей руку на коленку, – я всё равно уже собиралась уходить.

– Не так быстро. От меня ещё никто не уходил. Так ты не ответила, как тебя зовут, красавица?

Ксения скинула назойливую ладонь и взяла в руки телефон.

– Мне правда надо идти. Такси приехало, – соврала она. Ей абсолютно не нравилось такое обращение.

– Да, ладно, не ломайся. Посиди со мной, давай выпьем. Обещаю, не пожалеешь, – Рустам, как пушинку, поднял её и посадил на высокий барный стул.

Ксения задохнулась от негодования. – Что вы себе позволяете? Пустите меня!

Парень хищно улыбнулся: – Не так быстро. Может быть, утром.

Девушка беспомощно огляделась. Она не знала, как себя вести в такой ситуации. Подруга куда-то делась, на охрану надежды никакой: ведь это хозяин заведения. Остаётся одно – усыпить бдительность и попробовать улизнуть.

15. Роман. С нуля.

Роман сидел за рабочим столом, пытаясь вникнуть в материалы очередного дела, но никак не мог сосредоточится. Весь день, как дурак, проторчал в больнице. Ксюшеньку, блин, караулил. Ходил кругами вокруг, как баран. А ведь основная работа сама себя не сделает. И отдать материалы никому нельзя: старый клиент настаивал, чтобы именно Роман занимался этим процессом. Но строчки сливались, смысл ускользал, а при каждой попытке собраться перед глазами неизменно возникал образ Ксении.

Твою мать... Да что же это такое? Роман в сердцах бросил на стол карандаш, встряхнул головой и подошёл к окну. Наваждение какое-то. Взрослый, серьёзный мужик, а в голове чёрт знает что творится. Все мысли только о ней, как у подростка в пубертате. Начисто мозги отшибло. Ну и как с такой нетерпячкой реально дожить до воскресенья?

Роман взял в руки телефон и открыл популярный мессенджер. Ребята, которые отслеживают Ксению, постоянно скидывают информацию о её перемещениях. Полчаса назад она с подругой вошла в клуб. Вот какого чёрта ей там понадобилось? Опять ищет приключений на свою красивую? Девичник, блин. И в прошлый раз тоже, видимо, был девичник...

Воспалённый разум услужливо просчитал варианты событий. Ну уж нет... Руки сами потянулись к ключам от машины, ноги понесли в прихожую... И вот уже она, дверь клуба.

– Роман Александрович, здравствуйте, – вытянулся в струнку один из его людей, – а я как раз вам звонить собирался. Там у объекта нашего неприятности. Похоже, надо вмешаться...

– Спасибо, Коля, я сам. Если что, подстрахуешь.

Роман вошёл в клуб и осмотрелся. Вон она. Сидит на высоком барном стуле. Поза напряжённая, глаза испуганные. А с ней Рустамчик. Обхаживает по упрощённой схеме. Сейчас шампусик с дурью ей подсунет и в койку затащит. Без лишних сантиментов. Бероева Роман знал давно, пару раз вытаскивал из серьёзных неприятностей с законом. О его методах "завоевания" девушек тоже был осведомлён.

Ну почему из всего разнообразия полуголых девиц на танцполе этот недомачо выбрал именно её? Хотя... Роман очень даже понимал почему. Тяжкое преступление – иметь такие ноги. За это наказывать надо. Долго и со вкусом. Конечно, к ногам там много чего интересного прилагается, включая неординарный ум, чувство юмора и острый язычок, но Бероева это вообще не волнует. Его извилины работают только в одном направлении. К сожалению, в том же, что и у тебя...

Ксения смахивает руку Рустама с коленки и что-то недовольно говорит. Не нравится ей, значит. Сломать на хрен эту руку. В захват, вывернуть хорошенько и с наслаждением послушать, как хрустят кости...

Блин, опять накрыло. Да что же это такое? Литвин, где твоя легендарная выдержка? Ведёшь себя, как буйный псих...

Надо забирать Ксению отсюда. Причем быстро. А то так и до беды недалеко.

Рома взял в руки телефон и набрал сообщение. Дабы убедиться, что понял всё правильно.

Оглянулась, увидела. Кивнула. Во взгляде облегчение. Прекрасно.

– Ксения, твою мать совсем! Как это понимать? Как это понимать, я спрашиваю? – грозно рычим, стягиваем со стула и прячем за спину. Побольше ярости в глазах и голосе. Чтобы даже Рустам испугался. Да куда уж больше... Реально потряхивает так, что играть не приходится. Сгребаем в охапку и запихиваем в машину. Уххххх... Всё.

Она виновато молчит. Даже дышать боится. Медленно приходит в себя. Лицо руками закрыла, откинулась в кресле. Вот только реветь не надо.

– Я сейчас ругаться буду, – отдышавшись, проговорил Роман, – По-настоящему. Зачем вы именно в этот клуб попёрлись? Приключений захотелось? Ты бы хоть отзывы о заведении почитала...

Тяжело вздыхает:

– Ругайся. Я заслужила. Дура безмозглая... Не хотела ведь вообще никуда идти... Но как же, Ирке обещала... А она... И, Рома... Спасибо тебе огромное. Если бы не ты...

– А ты додумайся, заплати мне за это...– съязвил Литвин.

Ксения вспыхнула:

– Вообще-то за тот случай я уже извинилась...

– Ладно, проехали. Мне другое непонятно. Я что, недостаточно ясно намекаю?

– О чём?

– О том, что ты мне нравишься. Или уже поставила после той ночи жирную галочку и я для тебя – пройденный этап? Другого по клубам искать пошла?

Ксения недобро сверкнула глазами и сжала губы:

– А вот сейчас было обидно. Я похожа на женщину, которая коллекционирует мужчин? Ставит галочки в длинном списке? Понимаю, конечно, что твоё мнение обо мне сложилось по первой встрече, но поверь, такое поведение для меня – не норма. Я не знаю, как так получилось... Не могу объяснить.

– Ты правда ничего не помнишь?

– Правда. Проснулась утром и офигела от себя самой... Ну, и от того, что каким-то образом заполучила такого шикарного мужика. Не поверила, что на меня повёлся. Решила, что за деньги...

– Н-даааа... А ты, вообще, в зеркало иногда смотришься?

– Да, и что? Ничего особенного.

– Только не говори, что никто никогда не делал тебе комплиментов.

– Ну так это же из вежливости, из уважения...

– Не пугай меня. У тебя, вроде как, муж был? И что, он никогда не говорил, что ты потрясающе красива?

16. Ксения. Без обязательств

Со смотровой площадки на Воробьёвых горах открывался великолепный вид на огни ночной Москвы. Тёплый июньский ветер играл в волосах, в глазах отражалось неоновое сияние рассеивающего тьму облаков мегаполиса. Ксения и Роман стояли рядом и молча любовались панорамой.

– Говорят, отсюда видно одну пятую часть старой Москвы, – нарушил тишину мужчина. – Сзади нас – МГУ, моя Alma mater, впереди – стадион "Лужники". Слева – вид на Москва-сити, мы обязательно съездим туда, может быть даже в воскресенье. И сегодня канатная дорога уже закрыта. Жаль. Тебе бы понравилось. Здорово тут, правда? Я в последний раз вот так гулял здесь ночью сто лет назад, на свой выпускной в универе.

– Ты закончил МГУ?

– Да. Каким-то чудом.

– Уважаю. А почему чудом-то?

– Роман Литвин был редкостным лоботрясом. Да и мама была против того, чтобы я стал юристом. Заставляла поступать в Гнесинку. Ну, или на худой конец, в консерваторию. Отец, слава богу, отмазал.

– Ничего себе! Так ты мог стать актером? Или музыкантом?

– Саксофонистом. Восемь лет музыкальной школы и мама – педагог по фортепиано в анамнезе.

– Вау. Впечатляет. Особенно мама. Сыграешь мне как-нибудь?

– Услуга платная. В обмен на что-нибудь подобное.

– Ну, я, конечно, тоже музыкальную школу по классу фортепиано закончила, но с тех пор за инструмент не садилась. Так что с ходу слабать могу только "Во саду ли в огороде". Медленно, одной рукой и с ошибками.

– Тоже неплохо. Ну, у меня-то не было выбора, а тебя как в эту стезю занесло? Тоже родители?

– Нет, у меня мама учительница биологии и химии, а отец военный. А в музыкалку я сама себя отдала. Какая-то женщина пришла в школу и спросила: кто хочет? Ну я и подняла руку. Родителям довела до сведения только когда выяснилось, что за это нужно платить.

– А в юридическом как оказалась?

– Жизнь заставила. РАНХиГС заочно. Для работы нужно было.

– А кем ты работала?

Ксения сделала вид, что не услышала, отвернулась, вздохнула и перевела взгляд на ночное небо:

– Вид тут, конечно, завораживающий. Кругом всё так ярко светится, как будто стекляшки в калейдоскопе. Помнишь, такая детская игрушка была? Только не хватает звёзд на небе. И тишины.

– Скучаешь по дому?

– По детям – да. А мой дом теперь здесь. Нужно просто принять это.

Роман хитро прищурился и потёр друг от друга ладони:

– Предлагаю игру. Называется "Я никогда не..." Правила следующие. Берётся бутылка шампанского и два человека, которые хотят познакомиться поближе. Например, мы. Произносится фраза что-то типа "Я никогда не был женат". Если ты была замужем, то выпиваешь глоток. Ну и попутно рассказываем друг другу подробности. Но это по желанию.

– Хорошая игра. Только, чур, не врать!

– Это и есть главное условие. Пошли за шампанским?

Они присели за столик уличного кафе. Роман разлил шипучий напиток по бокалам:

– Ну что, я первый. Я никогда не был женат.

Ксения сделала глоток. Рассказать хотелось многое, но зачем? Никому не нравится слушать о бывших.

– Замуж я вышла давно. На первом курсе университета. С мужем была знакома со школы. С тех пор прошло шестнадцать лет, и вот, сейчас я развёденка. Как-то так. Теперь моя очередь задавать вопросы. Я никогда не встречалась одновременно с двумя мужчинами.

Роман лучезарно улыбнулся.

– Пропускаю. Я, правда, так не делал. Быстро увлекался, быстро перегорал и искал следующую... Мой ход. У меня никогда не было детей.

– Эй, ты решил меня быстренько напоить? Знаешь ведь, что есть, – Ксения вновь сделала глоток, – У меня мальчик и мальчик. Илья и Арсений. 15 и 10 лет. Я их очень люблю.

– Ты тоже можешь меня споить. Что мешает правильно выбирать вопросы?

– Хорошо, – Ксения пристально всмотрелась в красивое, породистое лицо Романа и изрекла: в моей жизни никогда не было много мужчин.

Роман саркастически приподнял уголок рта и отхлебнул из фужера:

– Девушек было много. Не отрицаю. Я люблю женщин, а они меня. Ты – первая, которая сама сбежала и потом пыталась игнорить. Не скажу, что для моего гипертрофированного самомнения это прошло бесследно. Играем дальше. Я никогда не говорил человеку, что люблю его в корыстных целях.

– Пропускаю. Я вообще за всю жизнь об этом сказала только одному человеку.

– А я вообще никому не говорил.

– Что, прямо ни разу не влюблялся?

– Ну, почему же, влюблялся. Просто не озвучивал. Это слишком личное. Твой ход, Ксения.

– Я никогда не изменяла мужу.

– Пропускаю. Уже был похожий вопрос. Никакого сеанса одновременной игры. Одни отношения, одна женщина. Если мне нравился кто-то ещё, я просто уходил. И если мои чувства остывали, то тоже. Жестоко, но честно. Следующий ход. Хочу проверить одно своё предположение. Я никогда не учился в медицинском ВУЗе.

17. Роман. Моя борьба

Ну что, получил, фашист, гранатой? Роман неторопливо шёл по пустынным улицам, задрав голову, рассматривая жёлтые круги фонарей. Летняя московская ночь обнимала прохладой. Кругом тишь и благодать. Только в душе́ кошки скребут. Опять Ксюшенька кровушку пустила. Медленно смакуя, пьёт по капельке...

Вот как у неё это так виртуозно получается? Больно-больно, твоим же оружием. "Вместе мы просто приятно проводим время..." Это как в парк развлечений, сходить что ли? Покататься на аттракционах, пощекотать нервишки... А когда надоест, уйти домой...

Много раз сам говорил девушкам те же слова, и ведь ни чуточки не коробило. И вдруг внезапно понял, что творил... Расчувствовался. Не мужик, а принцесса, блин. Даааа, Рома, неслабо тебя прихватило...

Без обязательств... Это что, ты, значит, первый раз в жизни испытываешь что-то серьезное, а для неё это просто развлекуха, приятное времяпровождение? Хотел, чтобы тебя самого увидели и полюбили, а не статус и деньги... Играл в шпионские игры, "гениальный" план разработал... Машину сменил на более дешёвую, квартиру снял средненькую, чтобы только к ней поближе быть. Вот он Рома – простой хороший парень... Любите меня. А получается, не нужен ты ей на фиг... Ни с деньгами, ни без. Наиграется – бросит.

Ты для неё – никто. Пустое место. Первый встречный. Временный вариант. Транзитный вокзал. Если появится кто-то поинтереснее, уйдет, не задумываясь... Так же, как ты сам делал тысячу раз... Супер. Роман Литвин в роли брошенки... Расскажи кому – не поверят. Песец полный.

И возразить нельзя... Ведь мы не выносим друг другу мозг. Как пить дать – уйдет сразу. В общем, или так, или никак... Может, не стоит и начинать? Ага, и отдать её тому, кого Тихонов наймет? Ну уж нет... Короче, бери, что дали... Лучше синица в руках... Хоть пара месяцев с ней, но твои... Расслабься и получай удовольствие. Наступи на горло собственной песне и тоже хорошо проведи время. На всю катушку... А там, может, само перегорит... Всегда перегорало...

***

Озарение пришло вместе с первыми лучами солнца. Что, Ксения Астахова, думала, положила Романа Литвина на обе лопатки? Ничего подобного. Мы ещё повоюем... Рома взял в руки телефон и вгляделся в светящийся экран. Немного подумал и переименовал контакт "Ксения" на "Mein kampf". Да. Так будет правильно. Моя борьба. И мы ещё посмотрим кто кого. В голове созрел коварный план завоевания этой неприступной крепости. Легко не будет. Но если выгорит...

Роман хитро улыбнулся и набрал сообщение...

"С добрым утром, моя суровая принцесса! Сегодня мы идём гулять по старой Москве. Я хочу, чтобы на тебе было длинное летящее платье."

Ответное сообщение пришло почти сразу. Надо же, тоже не спит.

"Ну, здравствуй, мой Мистер Романтика. Странные мысли приходят в твою голову на рассвете. Объяснись немедленно)))"

"Это сюрприз. Не расколюсь, даже под пытками. Заеду в 16.00. Будь готова. Платье обязательно."

***

– Что у тебя за чемодан? – улыбающаяся Ксения с распущенными волосами в белом шифоновом сарафане на тонких бретельках выпорхнула из подъезда.

– Выглядишь сногсшибательно, – Роман взял её руку и приподнял вверх, – а ну-ка повернись. Ммммм. Просто греческая богиня...

Девушка зарделась: – ну, ладно, засмущал уже...

Надо же, женщины в её возрасте давно уже краснеть разучились, а эта... Приятно, чёрт возьми.

– Чистейшая правда. Такая красота должна быть запечатлена на холстах известных художников. А пока, за неимением таковых, займусь сам.

– Мне уже страшно. Что ты задумал?

– Ничего сверхъестественного. Мы просто гуляем по городу. А в это время я тебя фотографирую, – Роман достал из чехла профессиональный фотоаппарат с длинным объективом.

Ксения в ужасе закрыла лицо:

– О, нет... Рома, зачем? Я терпеть не могу фотографироваться. Всегда выхожу ужасно. Может, не надо?

– То, что не нравится, всегда можно удалить. Хочу показать, как тебя вижу я. Эти фото – только для нас с тобой. Расслабься. Это не больно. Дай мне немного покомандовать. Я так хочу...

– Это что, придется позировать?

– Ну, может быть немного. Я не люблю постановочные съёмки. Мы просто будем гулять, а я иногда ловить тебя в объектив и нажимать на кнопочку. Ты даже не заметишь.

***

Оказывается, она считает себя обычной. Серой, неуклюжей и некрасивой. Краснеет, прячет лицо, смущается. Она. Женщина, от которой захватывает дух. Спряталась в свою ракушку и не вытащить.

– Ксюша, ну улыбнись мне, что ли? Красивые места, красивая девушка... Только почему-то такая зажатая... Не доверяешь мне?

– Скажем так: больше, чем другим. Иначе меня бы здесь сейчас не было.

Роман нахмурился и мягко взял её за плечи, поднял лицо за подбородок, испытывающе заглянул в глаза:

– Знаешь, в чём разница между нами? Я строю мосты, а ты – стены.

Ксения подняла взгляд и оживилась. Вишнёвые губы тронула улыбка:

– Вау. Мы читали Леца.

– А то... – рука Романа мягко опустилась на талию. – Представь себе, я умею читать. Кого бы ещё процитировать? "Не суди о книге по обложке."

18. Ксения. Сумасшествие.

Зачем он всё это делает? Ведь, фактически, получил уже зелёный свет. Ещё вчера. Взрослый, опытный, искушённый в любви мужик, а устраивает какие-то шаманские танцы с бубнами. К чему такие сложности? Мог банально заявиться с розой и шампанским, быстренько получить своё и отчалить по другим делам. Она бы не отказала. Всё равно решилась уже. И он об этом прекрасно знает. Но, нет: старается. Приятно, конечно. И абсолютно не вяжется с образом эгоистичного ловеласа, привыкшего к повышенному женскому вниманию. А самое непонятное – никаких движений в сторону постели... За всё время пару раз ручку поцеловал и целомудренно приобнял за талию. И это после того, что было.

Джентльмен. Держит слово, не торопит события. Зато смотрит так, что сразу жаром обдаёт и в трусах мокро... Ммммм...

Ну что, Астахова, признайся, сердечко-то забилось... Да и как тут не волноваться – такой мужчина, от одного голоса мурашки по всему телу... А запах... Абсолютно гипнотический, вводящий в священный транс: хвойный лес, цитрус и что-то такое, чего не описать словами. Мужик. Настоящий. Сильный, уверенный, страстный, нежный... Просто срыв башки... Сумасшествие какое-то...

Ох, не увлекайся, Ксюха, влюбишься – страдать потом будешь. Для него это очередная лёгкая интрижка, каких было десятки, а может сотни. Просто тогда ты повела себя нестандартно, сбежала, вот и разожгла интерес, сама того не желая. Да ещё оскорбить умудрилась. Запомнил. Мстит.

Он по природе своей охотник, хищник. Слегка глотнул крови, вошёл во вкус, но не насытился, что-то пошло не по сценарию. Ускользнула жертва, но так даже интересней: азарта больше. Играет как кошка с мышкой. Наиграется – бросит. Абсолютно точно. Так что, не обольщайся. Таких, как ты, у него вагон и маленькая тележка. Коллекционирует, как бабочек. Он – красивый хищный цветок или огонёк свечи... Манит и губит. Когда опомнишься, уже поздно. Трепыхаешься под стеклом на булавке – просто трофей, очередной экспонат. Зачёркнутое имя в длинном списке.

Но ведь ухаживает красиво, гад. Не просто кафе и цветочки. Всё гораздо тоньше и глубже. Пробирается под кожу. Сливается с кровотоком. Вынуждает открыться, умело выводит на нужные эмоции. В душу залезть пытается. Надо признать, весьма эффективно. Нашёл, нащупал струнку. Интересно, это у него от природы или на курсы пикапа какого-нибудь ходил?

А самое обидное, что нет у тебя союзников в этой войне, Ксюха. Даже тело тебя уже предало. Тает, как воск в его руках. И сопротивляться абсолютно не хочется. К чёрту ненужный самоконтроль! Гори всё синим пламенем...

Вот он, рядом совсем. Рука на пояснице, сильная, горячая! Вжал в себя, дышит рвано... Глаза эти кошачьи... Голос глубокий, с хрипотцой... Шепчет что-то, а от его дыхания волоски на всём теле дыбом стоят... И ноги подкашиваются... И как будто нет вокруг никого.

Остановился, глядит испытывающе, пальцем по губам ведёт, как будто наркотик пустил по вене... Абсолютное порабощение... Господи, давай уже, нет больше сил... Смотрит. Прожигает взглядом. И ничего не делает... Сколько можно так издеваться?

– Ну и чего ты ждёшь?

В оливковых глазах – лукавство, превосходство и нескрываемое желание. Только он – господин. Режиссёр. Полностью контролирует ситуацию. Шепчет хрипло, легко касаясь губами уха:

– А чего ТЫ хочешь, Ксюша? Скажи...

Ну, да, а то так непонятно... Сердце бьётся где-то в горле... Слова не идут. И снова страстный, хриплый шёпот, запускающий в организме необратимые процессы:

– Давай, попроси меня... Произнеси это...

Гад. Просто гад. Змей-искуситель. Ему недостаточно тела. Хочет, чтобы вскрылась, выдала всё, что на душе таится. За подбородок держит, в глаза так смотрит, как будто в чёрную дыру затянуть пытается. Губы так близко... Рука скользит вверх по позвоночнику, касаясь голой кожи в глубоком вырезе на спине... Тёплая тягучая волна опускается в низ живота...

– Ксеня, я жду...

Всё. Больше терпеть невозможно. Сдалась. Красные-красные пылающие щёки, трясущиеся руки, срывающийся хриплый голос.

– Поцелуй меня, Рома...

Торжество в глазах, тёплая, широкая ладонь, зарывшаяся в волосы. Довольный рокот на выдохе:

– Даааа. Хорошая, послушная девочка...

И губы на губах, тёплые, мягкие, нежные, но в то же время требовательные. У него вкус степных трав, горьковатый, пряный, уносящий в небо: полынь и чабрец. Простор и свобода. Ощущение полёта. Голова кружится, не хватает дыхания, настигает чувство бархатного опьянения. А ему всё мало. Целуется, как безумный, словно в последний раз. Дышит тяжело, отрывается нехотя. Долго смотрит в глаза, изучает, препарирует. Потом вдруг вспоминает:

– Спасибо, молодой человек. Извините, забылся немного.

Забирает у обалдевшего парня камеру, вешает на плечо. Хватает Ксению на руки, начинает кружить и хохотать, как мальчишка. Глаза горят. Ощущение какого-то щенячьего восторга передаётся и ей. Как будто не взрослые мужчина и женщина, а неразумные дети, звонко смеясь, бегут по парку. Безумие. Сумасшествие. Гремучая смесь дофамина, серотонина и окситоцина в крови у обоих. Рука в руке, сплетённые пальцы, утонувшие друг в друге взгляды.

– Ксюша, ты у меня самая лучшая. Запомни это...

19. Роман. Вопрос доверия.

У неё вкус морозной ягоды: чуть терпкий, игристый и пьянящий. Наглухо сносящий крышу. Лёд и пламень одновременно. Ежевика, имбирь, мята и прохлада лесной чащи. Тёмные воды бездонного озера, покрытого толстой коркой льда, несмотря на летнюю жару. А на дне плещется магма и раскалённая лава – скрытая от чужих глаз реальная сущность снежной королевы.

И ты пытаешься достать всё это, вытащить на поверхность, показать миру. А прежде всего – ей самой. Потому, что спряталась в свой прочный ледяной панцирь и думает там отсидеться. Нет, милая, не получится. Роман Литвин уже видел тебя другой.

Зачем-то создала вокруг себя морозную броню, пробиться сквозь которую почти невозможно. Боится чего-то: стесняется, отгораживается, не доверяет. Но когда оттаивает хотя бы немного, превращается в бескрайний океан. Ныряешь, плывёшь в прозрачной тишине, пытаешься осмотреться и теряешься. Где дно, где поверхность, уже не важно. Затягивает, уносит, кружит в безумном водовороте эмоций.

Воздуха не хватает, дыхание – на нуле, а выныривать нет желания. Хочется выпить её до дна, жадно, нетерпеливо и свалиться на месте в пьяном угаре.

Литвин, ты ли это? Куда делся эгоистичный циник, без жалости разбивший не один десяток сердец? На его месте теперь вор, мошенник, хитростью выманивающий из одной-единственной женщины хоть какие-то проявления чувств. Жаждущий подобрать к ней ключик, нащупать ниточку, связующее звено, делающее людей единым целым... И этот поцелуй – не просто физика. Слова, вырванные почти шантажом, ей тяжело дались. Но всё-таки она произнесла их. И это бесценно.

А потом – взрыв. Фейерверк какого-то детского восторга... Обоюдное помешательство. Не скучные взрослые люди, а два школьника, прекрасные в своей безбашенности. И ты всегда хотел бы видеть её такой: беззаботной, искренней и... счастливой? Да, наверное, это так называется...

– Ксюша, ты у меня самая лучшая. Запомни это...

*** И вновь жёлтый круг фонаря у её подъезда. Туча мотыльков-однодневок, бестолково вьющихся в свете лампы, стрекотание сверчков. Запах цветущей липы и её волос...

– Спасибо за вечер, Ксеня. Для меня он был очень важен.

Ореховые глаза светились теплом:

– Это тебе спасибо, Рома. Я не думала, что ты такой...

– Какой?

– В двух словах не опишешь... В общем, ты замечательный...

Роман скромно пожал плечами:

– Это была демоверсия увлечённого тобой идиота.

– То есть где-то существует лицензионная?

Мужчина подошёл ближе, внимательно посмотрел в глаза и многозначительно проговорил:

– Она тоже твоя. Просто постарайся немного больше мне доверять. И почаще говорить со мной. Не нравится, просто скажи. Нравится – тоже.

Ксения сверкнула золотистым взглядом и произнесла:

– Хорошо, договорились. Но я хочу взамен то же самое. Ты бы смог мне довериться?

– Да.

– Уверен?

– Абсолютно.

Уголок её губ поднялся в саркастической улыбке.

– То есть ты готов пройти небольшой тест прямо сейчас?

Роман недоверчиво повел бровью:

– Немного настораживает, но хорошо. Готов.

– Прекрасно, – Ксения испытывающе смотрела прямо в глаза, тщательно изучая реакцию, – Тест на доверие следующий. Мы прямо сейчас оба достаём телефоны, снимаем блок, меняемся и в течении пяти минут смотрим в них всё, что хотим. Согласен?

На лице Романа промелькнуло сомнение. Опасно. Может найти контакт Тихонова или переписку с сотрудниками, которые за ней следят... Не сильно страшно, конечно, но придётся объясняться, рассказывать про себя, про разговор с Алексеем... А вдруг решит, что он поливает её бывшего грязью, преследуя какие-то корыстные цели?

– Ты, вообще, в курсе, что это хардкор?

Ксения смотрела насмешливо. В глазах – сталь. Абсолютно уверена, что он спасует. Если не дать ей сейчас гаджет, на этом закончится всё сближение. Закроется на все замки. Не хотелось бы...

– В этом вся соль. Многие отношения на этом этапе просто заканчиваются. Ну, так что, Рома?

– Мне особо нечего скрывать. Почти всё, что может быть не так истолковано, было до тебя. Но для меня отдать кому-то телефон – это как раздеться догола. Или вообще, вскрыть брюхо и показать нутро.

– Как хочешь. Я не настаиваю, – Ксения равнодушно пожала плечами и повернулась к подъезду.

Сейчас уйдёт и будет думать, что он слабак или что-то недоговаривает. И те движения навстречу друг другу, которые произошли сегодня – псу под хвост. А она, правда, уходит... Роман схватил её за локоть, уже переступившую порог.

– Стой, я ещё не отказался. Вот. Бери.

В глазах Ксении мелькнуло одобрение. Она повернулась, вытащила из кармана свой смартфон и проговорила:

– А ты молодец... Немногие бы согласились. Уважаю. Держи мой. Пять минут пошли.

Роман, как под гипнозом, уставился на руки Ксении. Сердце колотится о рёбра. Ну, давай уже, препарируй, снимай кожу... Но она загадочно улыбается и отключает экран. Спокойна, как удав. Протягивает телефон обратно.

20. Ксения. Есть контакт

На часах половина третьего ночи. Ксения бродила из угла в угол по огромной квартире, как сомнамбула. Не спалось.

Где-то в многомиллионном городе в своей кровати сейчас спит человек, который опять поломал все шаблоны, забрал покой и заставил крепко задуматься.

Хотя, почему где-то? Адрес вполне конкретный. Люсиновская 6, квартира 24. По навигатору всего шестьсот пятьдесят метров. Да. Проверяла. Восемь минут пешком, две – на машине. Просто встань, возьми ключи и иди. Хотя, нет... Это не просто... Наоборот, всё слишком сложно.

Хочется. Хочется ещё раз почувствовать, как тебя обнимают сильные руки, в которых почему-то так спокойно. Очутиться в коконе его дурманящего запаха, услышать голос, потрогать волосы, прикоснуться к губам... Но взамен он требует ни много, ни мало – обнажить душу. Подставить брюхо, открыться... А это страшно.

Более пятнадцати лет предыдущей привязанности закончились эмоциональной катастрофой. Почти одновременно из жизни ушли две важнейших составляющих: любимый муж и любимая работа. Внутри осталась огромная чёрная дыра, которую ещё предстояло чем-то заполнить.

На тумбочке тихим звуком входящего сообщения завибрировал телефон. Роман. Тоже не спит. На экране – фотография. Они вдвоём на парящем мосту, на фоне Спасской башни и храма Василия Блаженного. И фото какое-то необычайно проникновенное... Перекрестье взглядов, пронизывающих насквозь, нежных и искренних. Такое не сыграешь, не подделаешь. Очень правильно пойманный момент. Странно видеть себя со стороны такой...

И подпись: "Мне кажется или между этими двумя всё-таки пробежала искра?"

Ксения взяла смартфон в руки. Оказывается, писать легче, чем говорить. "Нет, не кажется."

Экран вновь зажёгся. Роман: "Почему не спишь?"

Ксения: "Меня посетили мысли, и я их думаю))) А ты?"

Роман: "Одна сильная девушка сегодня заставила меня кое-что переосмыслить. Ты, случайно, подковы взглядом не гнёшь?"

Ксения: "Пока только тренируюсь. Что, с телефонами был перебор?"

Роман: "Честно говоря, жесткач. Но зато я кое-что понял."

Ксения: "И что же?"

Роман: "Первое. Никому, кроме тебя я мобильник бы не отдал. Второе. Таким образом ты пыталась меня оттолкнуть. Зачем?"

Ксения: "Всё сложно, Рома. Ты оказался лучше, чем я представляла. И теперь не знаю, что с этим делать."

Роман: "Понять и простить))) А если серьёзно, может, просто перестать сопротивляться?"

Ксения: "Это была бы не я."

Роман: "Уже понял, что без боя сдаваться не собираешься. Но сейчас ты тоже не спишь, и это что-то значит."

Ксения: "Может, не усложнять и просто выпить таблетку снотворного?"

Роман: "Боюсь, мне не поможет. А выспаться надо. Завтра у нас грандиозные планы. Мы идём выплёскивать адреналин."

Ксения: "Опять что-то необычное?"

Роман: "Буду вытаскивать из тебя эмоции. Если придётся, силой."

Ксения: "Боюсь даже представить."

Роман: "Моей железной леди должно понравиться. Целую. Спокойной ночи. Или уже доброго утра?"

***

– Ты серьёзно? Хочешь, чтобы я села на эту штуку и не потеряла сознание? Нееет. Я – жуткая трусиха.

– И это говорит девушка, заставившая меня поменяться смартфонами. Здесь нет ничего страшного. Я буду рядом. Давай, тебе понравится. Потом захочешь ещё.

Ксения с сомнением смотрела на экстремальный аттракцион под названием "Американские горки".

– Меня однажды старший сын затащил на нечто подобное. Думала, отдам богу душу.

– А я иногда прихожу сюда, – признался Роман, – Когда настроение поганое. Вместо психотерапии. Здесь другой адреналин, не тот, что при стрессе. Я называю его лечебный. Проорёшься хорошенько, не привлекая внимания, несколько раз сердце в пятки уронишь и становится легче. Почему-то мне кажется, что тебе это сейчас нужно.

Роман протянул руку ладонью вверх и посмотрел в глаза.

– Ну что, идём? Смелее.

Ксения с сомнением взглянула на него:

– Если я упаду в обморок, откачивать будешь сам.

– Отчего-то мне кажется, что в жизни ты видела вещи гораздо страшнее американских горок.

Девушка горько улыбнулась:

– Ты даже не представляешь насколько прав. Пойдём.

Кресла в вагончике неожиданно оказались комфортными. На плечи опустились металлические фиксаторы и конструкция начала медленно двигаться вверх. Ксения напряжённо вглядывалась вперёд. Она прохладно относилась к таким развлечениям, но обижать Романа отказом не хотелось. Придётся немного потерпеть.

Вагончик достиг высшей точки, после которой начинался резкий спуск, и остановился. Инстинктивно хотелось вцепиться в поручни и закрыть глаза. Ксения осмотрелась. Страшновато. Горячая широкая ладонь накрыла её руку и переплела пальцы. Взгляд Романа излучал тепло и вселял уверенность. Почему-то стало очень спокойно.

Вагончик дрогнул и ринулся вперёд. Сердце ёкнуло и несколько раз кувыркнулось. Сила гравитации выталкивала из кресла. Вот оно, ни с чем не сравнимое ощущение свободного падения. Почти полёта. Ветер в лицо, ударная доза адреналина в крови. Только под рукой – не холодный железный поручень, а живое тепло мужской ладони, сильной и надёжной. Хочется ухватиться за это ощущение, удержать как можно дольше. Он заботливо помогает вылезти из вагончика и нежно обнимает за талию:

21. Юрий. Снимаем маски.

Юрий стоял у приоткрытой двери в приёмную, слушал разговор и тихо офигевал.

– Вы понимаете, что в сепсис её ввели? – сдерживая ярость, шипела Ксения на молодого терапевта, тыкая пальцем в историю болезни, – применять дозы гормонов, как при пульс-терапии, не убедившись, что это системное заболевание!? Посмотрите на лейкоцитоз и Ц-реактивной белок... Что мешало проверить? Если сомневаетесь, назначили бы прокальцитонин, реактивы в наличии есть: почему не пользуетесь? Отменяйте всё срочно! Бак. посев сделайте! Тут нужны сильные антибиотики и противопротозойные... И за печёночными следите... Проконсультируйтесь с заведующим и, если что, сразу переводите в реанимацию.

– Да кто вы такая, чтобы меня учить? – возмутился врач, – вы даже не медик! Начитаются интернета...

– Уважаемый доктор, не в обиду будет сказано, но вам не мешало бы поглубже изучить стандарты лечения этого заболевания. И иногда включать мозги. Не хотите слушать меня, могу устроить рандеву с Юрием Александровичем. Главный как раз в подходящем настроении... Кто не спрятался, он не виноват. Так что после разговора с ним смело можете искать новое место работы. А ну-ка бегом в отделение: исправлять косяки, пока не поздно!

Литвин-старший завис. Лихо она его... Просто, блин, секретарша... Интернета начиталась, конечно же. Юрий взял телефон:

– Рома, привет! Как там наше расследование: продвигается?

– Привет, Юр. Нууууу.... Кое-что узнать удалось. Но озвучить тебе это я пока не могу. Вот...

– Это что за детский лепет? Почему?

– Ну, не могу, и всё. Не надо меня пытать. Думаю, она сама скоро всё расскажет.

– Тааак... Ром, я тебя не узнаю... Где твоя знаменитая бульдожья хватка?

– Не в этом случае. Тут, если начать дожимать, сделаешь только хуже.

– Зашибись. Короче, я так понимаю, ты слился...

– Юр, не обижайся. Не хочу я на неё давить. Все только начало налаживаться, она едва стала открываться. Очень боюсь спугнуть. У меня ещё личный интерес, не забывай...

– По ходу, увяз ты в этом личном интересе по самое некуда... Было уже?

– Не считая той ночи, нет. Только целовались. И если лезть, куда не просят, на этом всё кончится. Очень не хотелось бы... Юр, ты мне брат?

– А кто ж ещё?

– Тогда пойми меня правильно. Не могу я больше вести это расследование. Первый раз в жизни не всё равно, что женщина обо мне подумает. Для меня это больше, чем просто увлечение. Не хочу выглядеть предателем. Я закончу те дела, за которые взялся и увольняюсь.

– Понятно. Когда ей планируешь рассказать, кто ты на самом деле?

– Когда буду уверен, что тоже для неё что-то значу. Пока пусть будет так.

– Короче, ты меня бросил. Ну и что мне теперь делать? Она сегодня знатно выдрала одного терапевта за заслуженные косяки... Мне нужны врачи, тем более такой квалификации...

– Вообще она – кремень. Попробуй спросить в лоб и посмотри реакцию. Может, что и получится.

– Ладно, так и сделаю.

Юрий зашёл в отдел кадров.

– Лидия Михайловна, а дайте-ка мне ещё раз личное дело Астаховой.

– Ну что вы там всё хотите увидеть? Уже до дыр протёрли. И вы, и Роман Александрович... Какая нужна информация? У меня всё в компьютере есть.

– Скажите, а можно как-то узнать, работал ли человек врачом? Может, электронные трудовые книжки или что-то подобное?

– Вообще, есть такой программный продукт – Федеральный регистр медицинских работников. Если человек был медиком в государственной больнице, он будет туда занесён. Кого надо проверить?

– Астахову.

– Ксюшу? Ну, хорошо, давайте. Нужно просто ввести СНИЛС, – пальцы начальника отдела кадров резво застучали по клавиатуре.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Юрий.

– Ой, смотрите, действительно работала. Только тут фамилия Тихонова.

– А ларчик просто открывался... Я же говорил! Кем и где работала можно глянуть?

– Конечно. Вот, – Лидия Михайловна удивлённо выдохнула и заёрзала на стуле, – Ого... А мы её называем на "ты" и Ксюша...

Литвин – старший наклонился к монитору:

– Ну ни фига ж себе! Вот это у меня секретарша...

***

Юрий мягко опустился за стол для посетителей в приёмной, пожирая Ксению взглядом. Сидит, святая невинность, глазками хлопает. Не работала она раньше в здравоохранении... Тайм-менеджмент хромал, блин, в этой больнице. Ну, ничего, он сейчас устроит ей допрос с пристрастием...

– Ну, что, Ксения Сергеевна, плановая проверка знания медицинской терминологии. Что значит пациент "на трубе"?

– Больной на аппарате искусственной вентиляции лёгких.

– ЧКВ?

– Чрескожное коронарное вмешательство

– Что значит "качал 20 минут"?

– В течение 20 минут проводил сердечно-лёгочную реанимацию.

22. Ксения. В ловушке

Ксения, поджав губы, достала из пачки чистый лист формата А4 и начала бегло писать: "Главному врачу 1 городской клинической больницы..."

– Это что вы там калякаете, Ксения Сергеевна? – набирая что-то в телефоне, равнодушно поинтересовался Юрий, – Заявление на увольнение? Не старайтесь. Всё равно не подпишу.

– Подпишете, Юрий Александрович, – продолжая писать, заявила Ксения, – зачем вам судимые сотрудники?

– Пункт 4 части 1 статьи 83 Трудового кодекса РФ увольнение в связи с осуждением работника к наказанию, исключающему продолжение прежней работы, в соответствии с приговором суда, вступившим в законную силу... Ндааааа, – Юрий смерил её уважительным взглядом, – Это что же такого надо было натворить, или кому перейти дорожку, что даже уволиться по собственному желанию не дали?

– Без комментариев, – Ксения подняла на него глаза, от которых веяло холодом, – Подпишите заявление, пожалуйста.

Юрий взял в руки листок, повертел, медленно порвал пополам, скомкал и снайперским жестом закинул в мусорную корзину.

– Нет, коллега. Я же сказал – не подпишу. Пойдёмте.

– Куда?

– Ко мне в кабинет. Я жду рассказа, как вас угораздило.

– Напрасно, его не будет, – Ксюша потянулась за новым листом.

– Ксения Сергеевна, ну что за детский сад? Исходя из того, что я видел за неполный месяц вашей работы секретарём, даже не врачом, заметьте: лично вы вряд ли могли допустить халатность или залечить кого-то до смерти. Вы прекрасно разбираетесь в диагностике и алгоритмах оказания медицинской помощи, легко находите ошибки в ведении документации. Но главный врач в своей работе вынужден отвечать не только за себя. И я, как никто другой это понимаю. Поэтому делаю вывод: вы расплачиваетесь за чужую ошибку или вас подставили. Расскажите, что случилось, Ксения Сергеевна, может я смогу чем-то помочь...

– Вот только жалеть меня не надо. Да и чем вы поможете, Юрий Александрович? Слышали поговорку: "Бабло побеждает зло"? Это как раз мой случай. Хотя я действительно виновата. Сглупила. Пациентов пожалела, и вот результат. Мой вам совет: никогда не пытайтесь закрывать собой все дырки, создавшиеся в результате кадрового дефицита.

– Всё то же самое, только поподробнее, пожалуйста. Ради этого я даже сам приготовлю вам кофе. Мой фирменный, с коньяком. Для храбрости. Пойдёмте в кабинет. И, предлагаю позвать Романа. Он может быть полезен как спец по уголовным делам. Да и вам два раза повторять не придётся.

***

Ксения медленно покачивалась в удобном кожаном кресле главного врача. Перед ней стояла чашка кофе и бутылка коньяка. Две пары оливковых глаз внимательно изучали её.

– Даже не знаю, с чего начать, – зябко повела плечами Ксения, – это долгая, грустная история.

– Ничего, мы никуда не спешим, – подливая коньяк в кофе, проговорил Юрий.

– Главным врачом Балановской районной больницы я проработала почти четыре года. До этого была заведующей отделением, а ещё раньше – простым терапевтом. Как и во всех провинциальных медучреждениях, у меня не хватало врачей. Все имеющиеся в наличии доктора работали на полторы-две ставки. И я в том числе. Брала дежурства по приёмке и терапии. Больница мне досталась большая. Многопрофильный стационар: хирургия, педиатрия, неврология, кардиология, травма, роддом, терапия, поликлиника, несколько десятков ФАПов, четыре сельские амбулатории, три участковые больницы. Район с населением сто пятьдесят тысяч человек. В общем, хозяйство крупное и беспокойное. Постоянно то тут, то там возникали проблемы, требующие ручного управления. Это тут я зайка. В своей больнице я была мегерой, каких поискать. Да и нельзя было иначе. Чуть дашь слабину, считай, сожрали. Облздрав требует выполнения планов по вакцинации, диспансеризации и остальному прочему. Сотрудники возмущаются. Да и понятно: кому понравится работать без выходных в авральном режиме. В тот день у меня взбунтовались неврологи. Всего их было трое в отделении на 45 коек. Дежурили сутки через двое. Один был в отпуске, в отъезде, вторая заболела. Третья отдежурила двое суток подряд и ушла домой. Понятно, что так нельзя. А что делать? Всё: больница без невролога. А инсульты и транзиторки везут пачками. Вот что бы ты предпринял в этом случае, Юрий Александрович?

– Написал бы письмо в департамент здравоохранения, чтобы сменили маршрутизацию. И скорая везла бы таких больных не ко мне, а в соседние больницы.

– Правильно. Только у тебя неврологический стационар второго уровня в соседнем округе, в пятнадцати минутах езды, а у меня был в двухстах километрах, в Саратове. Плюс, чтобы закрыть отделение, нужно вывезти куда-то сорок пять лежачих пациентов. А это, как ты понимаешь, нереально. Написала я письмо в облздрав, чтобы прикрыли мне неврологию, а на меня наорали и велели решать проблему самой. Где я за несколько часов найду специалиста? Правильно, нигде. Вот и пришлось самой дежурить в качестве невролога.

– А разве у тебя есть такой сертификат?

– В том-то и дело, что нет. Работала на свой страх и риск. Схемы лечения –стандартные, КТ работает, опыт есть, много лет в приёмке, что делать – знаю. Да, во всех провинциальных больницах так. У меня часто хирурги за травматологов дежурили и наоборот. В тот день я приняла несколько больных, сделала назначения, сходила в реанимацию, пошла на обход. Всё было как обычно. Отделение полное, на 45 койках 49 больных. Нужно освобождать места. И был в том отделении один пациент после ОНМК. Молодой мужик, 38 лет всего. Ишемический инсульт обширный, в бассейн правой СМА, очаг большой, левую сторону почти не чувствовал. Нога работала кое-как, рука почти совсем отказала. Понятное дело, пациент в депрессии. Свои три недели он в стационаре отлежал. Готовила на выписку. И тут является его жёнушка и заявляет, что забрать мужа в таком состоянии не может. Дескать, он себя не обслуживает, помочь им некому, а ей нужно работать, чтобы детей кормить. Поговорите с ним, доктор, объясните ситуацию. Не берусь осуждать эту женщину, не дай бог кому-нибудь в жизни делать такой выбор... Дозвонилась в реабилитационный центр в Саратов, договорилась, что они его возьмут на месяц. Пошла к нему. Слова жены передавать не стала. Просто сказала, что есть возможность съездить бесплатно на реабилитацию. А он смотрит на меня глазами побитой собаки, которая всё понимает... В общем, не выдержала я. Разревелась. Ушла. И эта слабина, которую я дала, очень дорого мне стоила. Парень тот ночью каким-то образом встал, открыл окно и выбросился с четвёртого этажа. А вот тут резко родственники нашлись. Жалобы во все инстанции писать начали. Прокуратура, полиция, уголовное дело. А я со всех сторон виновата. Как врач работала без сертификата, как руководитель должна была закрыть отделение, но не сделала это. Письмо в облздраве, естественно, никто не видел, про кадровый дефицит впервые слышат... В общем, на два года суд лишил меня права занимать должности врачей и руководителей медицинских организаций.

23. Ксения. Предательство.

– Когда-то давно мой муж гордился, что его жена – врач. Всегда упоминал об этом, завязывая новые знакомства.

Все люди болеют и обращаются за медицинской помощью. Я лечила его начальство, коллег, партнёров, параллельно договариваясь о преференциях для него. Таким образом, как могла, помогала ему продвигаться по карьерной лестнице.

Алексей был талантливым инженером. Он имел неординарный взгляд на производственный процесс и несколько собственных разработок, помогающих сократить расходы на производство. Один из моих пациентов помог ему запатентовать эти методики и направил в нужное русло. Неожиданно у Алексея проявилась сильная предпринимательская жилка и феноменальное чутьё. Именно тогда появились первые деньги.

Лёша искренне радовался, когда меня назначили заведующей отделением, а потом главным врачом.

Только эйфория быстро прошла. Со своей работой я справлялась, но на семью оставалось совсем мало времени. Сам знаешь, как это бывает: не смолкающий ни днём, ни ночью телефон. Селекторы допоздна, организационные проблемы, требующие личного вмешательства, постоянные разъезды и командировки. А я ещё и дежурства брала. Много, потому что больше было некому. Плюс пациенты, которые каким-то образом находят твой личный номер и не стесняются звонить в любое время. Да я и не скрывалась особо. Мой телефон был у половины города. В общем, никакой личной жизни. Какому мужу это понравится?

Короче, Алексей всё чаще стал заводить разговор о том, чтобы я увольнялась. Ставил в пример жён своих партнёров. Они все свежие, ухоженные, с причёской, маникюром, губки подкачаны, реснички нарощены. А я – вечно раздражённая, с кругами под глазами от недосыпа. В мыслях – не муж и дети, а хромающие показатели смертности и покосившаяся стена какого– нибудь ФАПа.

Я честно пыталась найти баланс. Старалась больше внимания уделять семье. Только максимум, что получалось освободить полностью – один выходной. Алексею этого было мало. Он хотел, чтобы я посещала вместе с ним официальные мероприятия, участвовала в светской жизни. А мне это было неинтересно и скучно. Я бы лучше какую-нибудь врачебную конференцию посетила или повыбивала из облздрава деньги на ремонт детской поликлиники. Не представляла своей жизни без больницы и медицины в целом. В общем, в какой-то момент он поставил вопрос ребром: хочу рядом не вечно занятую чужими проблемами бабу, а красивую, весёлую, беззаботную жену. Увольняйся.

Вот тогда мы с ним впервые в жизни серьёзно поругались. Он кричал, что у всех жены как жены, а у него – ходячий медицинский колл-центр, работающий в режиме нон стоп. Что ему это надоело, хочет покоя. И если я сама не уволюсь, он сделает так, чтобы уволили меня. Я тогда не обратила на эту фразу внимания, а следовало бы.

И буквально через пару недель после этого разговора начались неприятности. Моё имя стали постоянно полоскать в жёлтой прессе. Причем одновременно в трёх изданиях. Любая моя оплошность раздувалась до вселенских масштабов. Какая-нибудь бабулька с энцефалопатией пожалуется на очереди в поликлинике – это Тихонова глупая, безграмотная не смогла организовать. Перебои с реактивами для лаборатории – ах, Ксения Сергеевна, такая-сякая коррумпированная, ждёт поставку именно от этой фирмы. Крыша протекла в хирургии после летнего ливня, потому что её специально раскрыли, идёт капремонт – какой кошмар, в больнице все помещения в аварийном состоянии: куда смотрит главный врач, все деньги разворовала, дом огромный построила, машину дорогущую купила. Перевели из этого отделения пациентов – о, ужас, койки стоят в коридорах, разве так можно? О людях Тихонова совсем не думает.

Это я сейчас так спокойно об этом говорю. А тогда был ад, реально жить не хотелось. Эти журналюги и блогеры меня доставали днём и ночью. Статьями и видео про мой вопиющий непрофессионализм пестрел весь интернет. От официальных сайтов СМИ до Тик Тока. Я несколько месяцев сидела на антидепрессантах, боялась на улицу высунуться. В разговорах по телефону и публичных выступлениях обдумывала каждое слово, потому что всё оборачивалось против меня. А Алексей всё капал на мозги: зачем тебе это надо, сколько можно терпеть, увольняйся.

Но и тут я упрямилась. Теперь уже из принципа хотелось доказать, что Ксения Тихонова – хороший руководитель. На этих журналюг я подала в суд за клевету. Все три иска выиграла. Они напечатали опровержение, но имидж уже был подпорчен конкретно.

А финальным аккордом в этой истории стало самоубийство пациента, о котором я вам рассказывала. Бесконечные допросы в прокуратуре и следственном комитете, уговоры во всём сознаться, признать вину...

Лёша меня утешал, вытирал слёзы, говорил, что всё будет хорошо, мы обязательно выкарабкаемся. Он сам занимался выбором адвоката. У меня на это просто не было сил. Меня все уверяли, что всё идёт по плану. Что дело не сложное, что, если признать вину, максимум, что мне грозит – это исправработы. И я повелась. Не стала проверять, обращаться к другому юристу. Да разве я могла подумать, что родной муж может так подставить?

Приговор стал для меня шоком. Меня на два года лишили возможности заниматься тем, что я любила больше всего на свете – лечить людей.

Я в полубессознательном состоянии вышла из зала суда. Алексей оставил меня с адвокатом, а сам сказал, что пойдёт переговорить с судьёй. Защитничек отошёл поболтать по телефону, а я побрела вслед за мужем. Он меня не заметил. Дверь в кабинет судьи была приоткрыта, и я увидела, как он благодарит её и передаёт пухлый конверт.

Предполагаю, что устроившие травлю журналисты и блогеры тоже были проплачены моей, так сказать, второй половинкой.

24. Роман. Моя стихия.

Роман в полной тишине пристально смотрел на Ксению, переваривая полученную информацию. Она устало закрыла глаза и спрятала лицо в ладони. Такая сильная и одновременно беззащитная... Этим жестом опять отгородилась, укрылась от окружающего мира. Как может, держит оборону. Совсем одна.

Так не должно быть... Господи, почему такие женщины достаются каким-то моральным уродам, которые даже не понимают, каким сокровищем они обладают? Хочется защитить. Подойти, обнять крепко-крепко, прижать к груди, погладить по голове, успокоить как ребёнка. Дать понять, что больше не одна.

Только нельзя. Жалость к своей персоне она категорически не приемлет. Гордая. Сама себя не щадит и другим не даёт. Такая никогда не покажет слабость, не уронит ни слезинки. Внутри сердце будет рваться на клочки, а она рассмеётся в лицо. А если вдруг позволит себе при тебе разрыдаться – считай за величайшую честь. Значит, ты действительно стал ей близок.

Первым тишину нарушил Юрий:

– Дааааа, с таким любящим мужем никаких врагов не надо... И, главное, как извращённо, по-садистски... Несколько месяцев морально прессовал... Ксюш, у тебя не нервы, а стальные канаты... Я бы, наверное, не выдержал...

Роман нахмурил брови, что-то прикидывая:

– А почему ты не пыталась обжаловать приговор?

Ксения равнодушно пожала плечами:

– А смысл? Алексей подкупил этот суд, та же картина была бы и в следующей инстанции... После того, что он устроил, я не собиралась больше с ним жить. Мне не было резона возвращаться на работу. Всё равно после развода планировала уехать из города.

– Тем не менее, следовало хотя бы попробовать...

Ксения горько усмехнулась:

– Да бесполезно это. Что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги. А у Тихонова они как раз есть. К тому же, я признала вину.

– Как раз это вообще не проблема, – возразил Роман,– хороший юрист даже при худшем раскладе мог бы такое дело вытащить во второй инстанции. Там куча спорных моментов. Можно было попытаться смягчить приговор. Сколько времени прошло?

– Почти три месяца.

– Да, сроки, конечно, сильно пропущены... – Роман задумался, – Юра, ты сможешь Ксении какой-нибудь длительный больничный состряпать задним числом?

– Нуууу, наверное, да. Перелом какой-нибудь осложнённый можно сочинить... Или тяжёлое посттравматическое стрессовое расстройство...

– Да вы что! – замахала руками Ксения, – Не надо так из-за меня подставляться. Я же с бывшим недавно общалась. Видел он, что со мной всё в порядке. И свидетелей там было полно.

– Есть ещё способ. Более сложный, но он не привязан к срокам, – проговорил Роман, по-деловому расхаживая по кабинету, – подать ходатайство о возобновлении расследования уголовного дела в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. И добиваться оправдательного приговора. Нужно найти доказательства, что ты просила облздрав закрыть отделение. Важно всё: письма, звонки, переписка. Сотрудники твои могут что-то вспомнить. Секретарь наверняка письмо печатала или электронку отправляла.

– В принципе, можно поискать. Только старый телефон с сим-картой в Баланове остался... Кажется, у моей матери.

– Надо его забрать. И начинать собирать материал.

– Спасибо вам, ребята. Только почему-то мне кажется, что всё это бесполезно.

Роман без тени усмешки взглянул ей в глаза:

– Зря ты так думаешь. Твой Тихонов, конечно, крупная величина, но я тоже кое-что могу.

Ксения тепло улыбнулась и ободряюще погладила его пальцы.

– Ни капли не сомневаюсь в твоём профессионализме. Просто не хочу, чтобы из-за меня у вас обоих появились проблемы.

Юрий недовольно скрестил руки на груди:

– У меня уже проблемы. Хороший врач сидит в соседнем кабинете и вместо того, чтобы лечить людей, бумажки перебирает... И что же теперь? Ты, с твоей квалификацией, целых два года будешь работать простой секретаршей?

– Ну почему же... Есть у меня мысли на этот счёт. Учиться-то мне можно. За этот срок реально закончить ординатуру по той же неврологии, а может, лучевой диагностике. Или защитить кандидатскую. Да и за границей работать врачом мне никто не запрещал. У меня однокурсник живёт в Великобритании. Он уже несколько лет там занимается врачебной практикой. От него я узнала, что в Москве можно сдать первую часть теста PLAB и языковой экзамен.

– Ты что, правда собираешься уехать жить за границу? – насторожился Роман.

– Вообще не хотелось бы, но, как вариант... У меня старший сын давно уговаривает отпустить его учиться за рубеж. Мы с Алексеем давно уже присмотрели ему закрытый пансион в Глазго. Но лично я пока сомневаюсь. Ему всего пятнадцать.

– А хочешь, я тебе целевое направление в ординатуру дам? – предложил Юрий, – Мне как раз нужны неврологи.

– За предложение спасибо, но я в состоянии сама оплатить обучение. И всё-таки больше склоняюсь к аспирантуре. Так я буду успевать работать, тебе помогать, и собирать материал для кандидатской.

Роман пристально вгляделся в ореховые глаза.

25. Ксения. Вместе.

Пыльное Московское небо заволокло тяжёлыми серыми тучами. Порывы ветра трепали деревья, срывали с ветвей листья и уносили по улицам. Воздух перед грозой был густой и душный: казалось, в нём не хватало кислорода. Город просил ливня.

В предвкушении дождя Ксения вышла на балкон. На сердце было муторно. Не любила она вот так, когда душа нараспашку. А сегодня пришлось её вывернуть. Вывалить на Романа и Юру всё, что накопилось. Что ж, сами виноваты. Не нужно было лезть, куда не просят.

Говорят, когда поделишься с кем-то своей бедой, становится легче. Как будто отдаёшь часть неподъёмной для одного ноши. А она уже привыкла тащить всё сама. Жизнь научила. И без привычного груза на плечах как-то неуютно. Поэтому ни фига легче не стало. Зато появилась куча дурацких мыслей и предположений. И чувство чего-то незавершённого.

Он действительно хочет помочь. Причём делает это очень деликатно. Вроде как всего лишь научит натаскает. Остальное – сама. Понимает, что сочувствие и жалость к себе она не примет и проявляет чудеса дипломатии. Приятно, чёрт возьми.

Ксения не любила быть кому-либо обязанной. Проще сразу расплатиться и забыть. Но это же Роман... И речь явно не о деньгах. Если уж быть честной с собой, она совсем не против. Вот только сможет ли быть такой, как он ждёт? Не разочаруется ли?

И вообще, непонятно зачем ему эти проблемы? Вокруг такого мужчины вертится куча женщин без дополнительного обременения в виде детей, влиятельных бывших мужей и непогашенной судимости. Можно просто выбрать любую и слегка поманить пальчиком. Без лишних заморочек. Но он почему-то этого не делает. Наоборот, стал личным ангелом-хранителем.

Ждёт благодарности? Что ж, будет ему благодарность... А доверие... После сегодняшней исповеди поднимать этот вопрос никто не должен...

Ксения глубоко вдохнула, подошла к шкафу, выбрала комплект кружевного белья, светлое шёлковое платье, повертелась у зеркала, брызнула на себя каплю любимых духов, слегка тронула губы блеском.

– Господи, Астахова, ты окончательно сбрендила. Может, не надо?

– Надо, Ксюша, надо. Не решиться сегодня – упустишь офигенно подходящий момент. Она зажмурилась и сжала кулаки. Выпить, что ли, для храбрости?

Из крепких напитков в баре нашлась нераспечатанная бутылка коньяка. Ксения немного подумала и положила её в сумочку. Вдвоём для смелости пить веселее. Туда же отправилась коробка конфет и связка ключей. Пропади всё пропадом. Или сейчас, или никогда.

Московская ночь встретила порывом душного ветра, растрепавшего волосы и ударившего жаром в лицо. Где-то вдалеке загремел гром. Ксения села в машину, завела двигатель и плавно нажала педаль газа. Две минуты. Первые капли дождя, как крупные горошины, упали на лобовое стекло.

Припарковав автомобиль, девушка направилась к подъезду. Уверенности сильно поубавилось. Её заметно потряхивало. В нерешительности Ксения остановилась, выбирая на связке ключ от домофона. А, может, всё-таки не надо?

Дождь за спиной усиливался. Тяжёлые капли с силой стучали об асфальт, траву, крыши домов, листья деревьев. Под раскаты грома в считанные секунды июльский ливень превратился в тёмную стену воды, отрезая путь к отступлению. Ксения вздохнула и обречённо приложила пластиковый кругляш к домофону.

Последний рубеж. Тяжёлая дверь, матово поблескивающая от света молний. Сердце, бешено бьющееся где-то в горле, трясущиеся руки, безуспешно пытающиеся вставить ключ в замочную скважину. Металлический звон от упавшей связки. Нет. Это знак. Не надо. Ксения подняла ключи и, трусливо оглядываясь, побежала вниз по лестнице, но не успела сделать и трёх шагов.

– Стоять! – скомандовал знакомый баритон, – Мы так не договаривались. Пришла, значит заходи.

Сильная рука схватила Ксению за локоть и затащила в квартиру. Послышался звук поворачиваемого ключа в замке.

– Ну и что это было? – спросил Роман, опускаясь на стул в прихожей. На нём были спортивные штаны и футболка. А ноги босые. Он был какой-то уютный и домашний. Такого Литвина Ксения ещё не знала.

Девушка закрыла лицо руками. Щеки пылали. Сердце в груди танцевало лезгинку:

– Ничего. Я просто струсила.

– Я такой страшный?

– Нет.

– Ксень,– тихо проговорил Роман, убирая руки девушки от лица, – меня не надо бояться. Я не собираюсь набрасываться на тебя прямо у порога. Всё будет только так, как ты захочешь. Если захочешь... Пойдём в комнату.

– А ты? – набралась наглости Ксения.

– Что я?

– Что хочешь ты, Роман? – золотистый взгляд смотрел испытывающе, проникая глубоко в сознание, вынимая наружу сокровенное. Не солжёшь, не спрячешь...

Где-то за окном громыхнул раскат грома. Оливковые глаза сверкнули в свете молнии. Роман тронул Ксению за подбородок и чуть приподнял его. Полные губы приблизились и горячо прошептали в ухо:

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. С первой минуты, как тебя увидел.

– Так что же?

– Тебя, – в кошачьих глазах Романа вспыхнул древний огонь.

Ксения медленно запустила пальцы в жёсткие волосы:

– Ну, так бери...– выдохнула она.

26. Роман. Не отпущу.

Небо на востоке уже несмело окрасилось в розовый цвет от первых лучей восходящего солнца, а сон всё не шёл. Этой ночью в маленькой спальне процветало чистейшее безумие. Взаимное помешательство. Неистовство и одержимость. Бешеное притяжение и попадание в резонанс. Совпадение по всем параметрам. Она была именно такая, какую он ждал. Единственная. Совершенная. Его.

Роман с нежной улыбкой разглядывал провалившуюся после очередного витка наслаждения в эйфорию Ксению, перебирал в руках её волосы, вдыхал запах и не верил. Не верил в реальность происходящего. Так просто не бывает.

– А ты правда настоящая? Или мне все это снится?

– Мммммм. Я сама не знаю. Так хорошо, что не могу ни думать, ни говорить...

– Никогда не убегай от меня больше... Столько времени потеряно...

– Не переживай, – слабо улыбнулась она, – Я даже до двери сейчас не дойду. Просто нет сил...

– Ты понимаешь, что у меня ни с кем так не было... Больше никуда тебя не отпущу. Ты до такой степени моя... Как случилось, что мы не встретились раньше? Кажется, я...

Тёплая подушечка пальца коснулась твёрдых губ в предупреждающем жесте:

– Тссс... Не говори того, о чём потом пожалеешь...

– Не пожалею. Я привык отвечать за свои слова.

– Всё равно не надо. Могу поверить.

– Ты и должна мне верить.

– Рома, жизнь – сложная штука... Непонятно как обернётся завтра. Поэтому давай жить здесь и сейчас... Ничего не говори. Просто иди ко мне...

***

Яркие лучи дневного светила неумолимо проникали сквозь плотную ткань тёмных штор. На тумбочке возле кровати уже несколько циклов подряд вибрировал телефон, нарушая сонную идиллию. Роман недовольно заурчал и взял его в руки.

– Слушаю.

Ксения ещё спала, и он, чтобы не разбудить, тихо вышел на кухню.

– Доброе утро, братишка, – из трубки зазвучал вкрадчивый голос Юрия, – Я бы даже сказал, день. И где же тебя носит? Я бы даже сказал, вас...

– Блиииин... Сколько времени?

– Половина одиннадцатого. Я достаточно дал вам поспать?

– А с каких это пор родной брат со мной на "вы"?

– Пффффф. Не прикидывайся. Вас обоих нет на работе. У Ксении телефон не отвечает. У тебя тоже. Что я должен думать? Тут к гадалке не ходи. Короче, я ждал сколько мог. У меня тут бедлам творится. Полная приёмная людей, которые без Ксюши не знают, что им делать. В общем, полчаса вам на сборы, и чтобы были на работе. А то обнаглели совсем.

– Ну, извини. Бывает. А вообще, привыкай. Я намерен забрать её себе насовсем. И с твоей дурацкой работы тоже.

– Ага. На свою дурацкую. Не так быстро. Сначала пускай равноценную замену себе подготовит. Если это вообще возможно. И ты имей в виду: это ей решать, уйдёт она в юриспруденцию или нет. Один уже пытался заставить её насильно завязать с медициной. Видишь же, что из этого вышло. Не повторяй чужих ошибок.

Роман нажал кнопку отбоя и подошёл к кровати. Ксения ещё дремала с безмятежной улыбкой на вишнёвых зацелованных губах. Да. С ней просто не будет. Лжи она не потерпит. Надо сдаваться.

Он нежно провёл тыльной стороной ладони по скуле. Жалко будить. Может, к чёрту эту работу? Наверное, так бы и сделал, если бы не Юра.

– Просыпайся, суровая принцесса! Мы проспали. Твой шеф звонил, ругался.

Ксения распахнула глаза и резко села на кровати.

– Твою ж мать! А почему будильник не сработал?

– Я его отключил. И звук тоже. Ты так безмятежно спала...

– Да, ты прав. Мне давно не было так спокойно, – Ксения сыто потянулась и взяла в руки мобильник. – Блииин. Двадцать шесть пропущенных. Все с работы. Юра нас убьёт.

– Не убьёт. Иди в душ. А я пока быстренько сделаю кофе и бутерброды.

– У тебя где-нибудь есть новая зубная щётка?

– Не знаю. Посмотри в шкафчике. Вообще-то я здесь не живу. Снял, чтобы быть в пешей доступности от тебя.

– Зачем такие трудности? Тем более, это не дёшево.

– Поверь, могу себе позволить. И вообще, я должен многое тебе рассказать.

– Успеешь. У нас будет достаточно времени.

Роман выглянул в окно: – Ты на машине? До работы подбросишь?

– Уверен, что хочешь, чтобы в больнице нас так явно видели вместе? Начнутся сплетни.

Роман усмехнулся:

– Какие же это сплетни? Чистая правда. И что здесь такого? Мы уже не дети, чтобы прятаться по углам.

– Уверен? Мою репутацию испортить сложно, куда уж хуже. А вот ты...

– Что не так с твоей репутацией? О твоём, так сказать, грехопадении знаем только я и Юра. И потом я, адвокат, Ксюша. Работаю с тёмной стороной людей. Меня практически невозможно чем-либо удивить и, тем более, шокировать. И, поверь, мне абсолютно всё равно, что болтают за спиной. Пусть привыкают видеть нас вместе. Но, если тебе некомфортно...

27. Ксения. Дежавю.

Ксения припарковала автомобиль перед кирпичным фасадом главного корпуса. Выходить из машины вот так, не одной, на глазах у всех, было непривычно, даже боязно. Присутствие Романа вселяло определённую уверенность, но интуиция не подвела.

Больница встретила их осуждающе-завистливыми взглядами. Складывалось впечатление, что все, начиная с охранника на шлагбауме, заканчивая Викой, заменившей Ксению в приёмной, не сомневались в причине опоздания. Ксюша боялась поднять глаза, а Роману и правда было всё равно. Он, ни от кого не скрываясь, обошёл машину и подал руку, помогая выйти. Ободряюще улыбнулся и заправил ей за ухо выбившийся локон.

– Ты такая красивая, когда смущаешься... И просто не представляешь, как тебя хочу... – Роман нежно прикоснулся губами к виску и притянул к себе.

– Ром, ну не при всех же...– вспыхнула и отстранилась Ксения.

– Вообще фиолетово. Ты – моя. И по этому поводу ни у кого не должно быть сомнений.

***

– Явились, не запылились...– с сарказмом в голосе поприветствовал их Юрий, – Н-дааа. Видок у вас обоих, конечно, потасканный. Но довольный. Лимон съешьте, не вызывайте у людей недовольство своими сияющими рожами.

– Завидуй молча, – лучезарно улыбнулся Роман.

– Я, конечно, рад за вас, но работе бессонные ночи мешать не должны. Чтобы в первый и последний раз. Товарищ секретарь, разгони, пожалуйста, по рабочим местам эту галдящую толпу из приёмной. И потом возвращайся сюда. У меня есть для тебя кое-какая информация.

– Сейчас разберусь, – пообещала Ксюша и выпорхнула из кабинета.

– Ну а ты, Ромео недоделанный, какую пользу больнице сегодня принёс помимо того, что полностью разложил дисциплину?

– Чего это недоделанный? – обиделся Рома, – Я тебе в арбитраже иск отбил. И с той мамкой, которая жалобу на абсцесс написала, договорился. Она в суд подавать передумала. Так что зря ты на меня собак спускаешь.

– Молодец. Премию тебе выпишу.

– Пффф. Себе оставь. Лучше Ксению в отпуск отпусти. На недельку, хотя бы. И вообще, я предупреждал: начинай искать новую секретаршу.

– А ты спросил, хочет ли она уходить? – недовольно сложив руки на груди, спросил Юрий, – Думаешь, настолько крут, что можешь отвечать за неё? Или решил, что теперь стал центром её вселенной? Не рановато? До такой степени рвануло крышу? Кто ты такой, чтобы диктовать свои условия? Что, по сути, для неё сделал? Ничего. Пока только трёп. А нужны поступки. Так что, спустись с небес на грешную землю и действуй.

Роман озадаченно посмотрел на брата и почесал затылок.

– Пожалуй, ты прав. Что ж, будут ей поступки.

***

– Вызывали, Юрий Александрович, – Ксения с блокнотом в руках вошла в кабинет главного и приготовилась записывать.

– Садись, Ксеня. У меня к тебе разговор. Ты вчера сказала, что хочешь попробовать поступить в аспирантуру.

– Да, хочу.

– Или всё-таки предложение Романа о работе в качестве эксперта по медицинскому праву тебе интереснее?

– Честно говоря, я ещё не решила. Можно ведь и совместить два в одном. Защититься по организации здравоохранения. Тему выбрать с юридическим уклоном.

– Я к чему говорю: вот тебе телефон. Это заведующий аспирантурой первого меда Барканов Виктор Евгеньевич. Мой хороший знакомый. Я предупредил, что ты позвонишь. Обсудите всё, обговорите условия поступления. На базе моей больницы работает несколько университетских кафедр. На них можно будет собирать материал для диссертации. И совмещать с работой. Я надеюсь, что ты всё-таки останешься.

– Спасибо, Юра. Обязательно позвоню. К тому же я знаю этого Барканова. Мой однокурсник. Контакт потеряла, думала записаться на приём, а тут ты так кстати телефон дал. И не бойся. Увольняться я пока не собираюсь. Мне нравится с тобой работать.

***

Среди бестолковой суеты рабочего дня засветился экран телефона. Роман. Уголки рта Ксении непроизвольно поднялись в едва заметной улыбке.

Как же это у него получилось? Ненавязчиво и незаметно. Змейкой прополз, просочился, пропитал собой душу. Как будто так и надо. И знакомы-то всего ничего, а кажется, что вечность. Будто так было всегда. Родилась такая, с Романом Литвиным в сердце.

– Привет! Я уже соскучился... Выбери минутку, спустись в актовый зал.

– Зачем?

– Не скажу. Маленький сюрприз.

Он стоял спиной у открытого окна, вглядываясь куда-то на улицу, заслоняя собой роскошный букет белых роз. Ксения остановилась на пороге.

– Я тут подумал, – начал Роман, – у нас с тобой достаточно далеко всё зашло, а я, идиота кусок, ни разу не догадался элементарно подарить цветы...

– Судя по размеру букета, ты решил с лихвой наверстать упущенное, – улыбнулась Ксения, – Спасибо, они замечательные. Впрочем, как и ты. Белые розы – мои любимые. Попал в точку.

– Интуиция. Почему-то потянуло именно к ним.

– А вот моя интуиция подсказывает, что твоя армия больничных поклонниц с удовольствием сожжёт меня на костре. Живьём. Тем более с таким букетом.

28. Ксения. Только правда.

Спрыгнув из окна на руки Роману, Ксения опустилась на колени перед пострадавшим. Он лежал на спине с неестественно раскинутыми руками, голова была свёрнута на бок. Изо рта и ушей вытекали тонкие струйки крови. Привычным движением девушка попыталась нащупать пульс на сонной артерии. Безуспешно. Проверила реакцию зрачков на свет, послушала дыхание.

– Ну что там, Ксюш?

– Ты же видишь, ничего хорошего. Он погиб. Скорее всего, перелом основания черепа и верхних шейных позвонков. Мгновенная смерть.

– Н-дааа... Надо в полицию звонить.

– Подожди, нужно подготовиться. Минут через десять позвонишь. Сначала сообщи Юре. А я пошла в приёмку. Пусть тело хоть простынёй, что ли, накроют. Трогать же нельзя. Потом надо в отделение. С лечащим врачом поговорить и историю просмотреть, пока не изъяли. Чтобы косяков не было. Юру и так теперь затаскают по всем инстанциям... Нужно минимизировать риски.

– Хорошо, ты иди, я тут остаюсь. Полицию дождусь. Нельзя покидать место происшествия. Нас с тобой опрашивать будут как свидетелей. Скажу, что тебе плохо стало, отошла.

– Я скоро вернусь. Нужно убедиться, что в отделении всё делали, как надо. А то брату твоему серьезные неприятности гарантированы.

– Ну уж нет. Обломаются. Юрку я в обиду не дам. Ты у нас в этом отношении опытная, поможешь?

– Чем смогу...

***

Лечащий врач, худенькая белокурая девушка, старалась держаться, но было видно, что ей нелегко даётся деланое хладнокровие. Она нервно ходила из угла в угол по ординаторской, то хватая, то укладывая на место всё, что попадалось под руку: ручку, телефон, неврологический молоток. Словно пыталась найти себе хоть какое-то занятие, чтобы забыться.

– Присядьте, Ангелина Евгеньевна и, пока не пришла полиция, спокойно расскажите всё с самого начала. У вас есть какое-нибудь успокаивающее? Выпейте, – Ксения указала девушке на диван и вручила стакан воды.

Та сделала несколько глотков и, обхватив плечи руками, начала рассказ.

– У него был рассеянный склероз. К сожалению, первично прогрессирующий. Симптомы появились примерно год назад. Он заметил, что немеют конечности, падает зрение, двоится в глазах. На первичном МРТ были обнаружены множественные бляшки. Повторно, через полгода их стало в разы больше. Вы знаете, что это за диагноз? Собственная иммунная система начинает убивать клетки мозга, ответственные за передачу нервных импульсов, заменяя их соединительной тканью. Сейчас, конечно, имеются некоторые препараты, помогающие замедлить процесс, но всё равно, человек неизбежно становится инвалидом.

– А почему вы решили, что это именно рассеянный склероз?

– Ну, как же, всё по протоколу. МРТ, ликвор, доплерография, анализ вызванных потенциалов. Плюс симптоматика. Болезнь быстро прогрессировала, несмотря на назначенное лечение. У него начались проблемы с координацией, речью, гипертонус мышц. Сегодня пришли результаты очередного МРТ. Неутешительные. Час назад я их сообщила, – доктор тяжело вздохнула. – Он был неглупым человеком. Понимал, что медленно становится овощем. Видимо, решил покончить с этим одним махом. Жаль, что место выбрал неподходящее...

– А для этого бывают подходящие места? – подняла бровь Ксения. – Как получилось, что он остался один в палате?

– Он был в одноместной, платной.

– И после вас к нему никто не заходил?

– Кажется, санитарочка полы мыла примерно полчаса назад. Но выпрыгнуть с окна, много ли времени надо?

– Вы правы. А почему на окнах нет решёток?

– Вообще-то у нас сосудистый центр, а не исправительное учреждение.

– Хорошо. Сколько у вас коек на этаже?

– В этом крыле – пятьдесят.

– А больных?

– Сегодня пятьдесят шесть.

– А сколько врачей в день?

– Двое.

– Сколько медсестёр, санитарок?

– Две медсестры, две санитарки.

– Сколько лежачих больных?

– Инсультников, которым совсем вставать нельзя – сорок два.

– То есть на одну медсестру приходится минимум двадцать восемь систем и инъекций? Это если по разу в день. А есть лекарства, которые вводятся по четыре укола в сутки. И ещё надо разложить анализы, таблетки и ещё куча всего. А каждая санитарка должна двадцать один раз поменять памперсы, постель, помыть и покормить больного? И всё это, выслушивая жалобы от недовольных пациентов.

– Ну, получается так. Девочки к вечеру ног не чуют. И на одного врача приходится двадцать восемь больных. Которых нужно посмотреть, опросить, сделать назначения, написать дневники, на кого-то эпикризы...

– А почему так мало медиков на такую ораву пациентов?

– Не знаю: вроде больше по штату не положено.

– Хорошо, Ангелина Евгеньевна. Вот всё то же самое расскажете полиции под протокол. А если не будут задавать такие вопросы, как я, нужно самой их озвучить. Мы с Романом Александровичем постараемся присутствовать на допросе, но гарантировать, что нас пустят, не могу. Поэтому сейчас мы с вами проговариваем, правильные ответы. Я не заставляю вас что-то придумывать. Говорим только правду. Просто заостряем внимание на проблемах, из-за которых произошло это несчастье. Высокая нагрузка на персонал и кадровый дефицит. И историю болезни дайте мне, пожалуйста. Давайте вместе посмотрим, не нужно ли что-нибудь поправить.

29. Ксения. Должок.

Юрий, скрестив руки на груди, сидел в кресле и хмуро смотрел на Романа и Ксению. Настроение было паршивее некуда. Только что звонила какая-то журналистка из жёлтого издания, задавала провокационные вопросы, довела практически до белого каления. Юрий довольно грубо ответил ей и бросил трубку. А теперь переживал по этому поводу.

– Ну что, товарищи эксперты, давайте, громите меня. Тыкайте носом. Что я не так организовал? Кого не привлёк, не проинструктировал? Рома, ты, как бывший сотрудник полиции, допрашивай меня.

Ксения неторопливо прохаживалась по кабинету:

– Первый вопрос, который мне задала полиция, был о решётках на окнах, – проговорила она.

– Ну и что ты ответила? – раздражённо спросил Юра.

– Сказала, что у них кукуха поехала. И нелестно отозвалась об их интеллектуальных качествах. Какие решётки на четвертом этаже? И этим настроила против себя. Злая была очень, почти как ты сейчас. Это я к чему говорю – грубить ментам не надо. Обернётся против тебя.

– Копам, Ксеня, – вставил свои пять копеек Роман, – Полицейские – это копы. И действительно не любят шибко умных и зубастых.

– Пусть копы. Не важно. Только правильным на тот вопрос было бы ответить, что по правилам противопожарной безопасности решётки в лечебных отделениях не положены.

– Понял, Юра? Так и скажем. И идеальным было бы эти правила найти и на пункт в них сослаться. Чтобы вообще вопросов не возникло. Ну с этим, предположим, разобрались,– поговорил Роман, – А почему к нему в палату почти полчаса никто не заходил?

– Он был тяжёлый? – развела руками Ксения, – Нет. Все назначения выполнены медсёстрами с утра. Обед уже прошёл, ужин не скоро. Лечили его строго по стандарту. В регламенте не указано сколько раз за день нужно проверять больного. Как-то так. А вот вопрос с кадровым дефицитом нужно проработать. Юра, у тебя на отделение положен один заведующий и по одному врачу на 15 коек. Всего коек пятьдесят. Это получается минимум четыре доктора. А по факту – всего двое, вместе с зав.отделением. Мне настойчиво пытались вменить, что я не занималась привлечением кадров. А у тебя как с этим обстоят дела?

Юрий почесал затылок: – Ну, объявления висят на всех доступных сайтах, с выпускниками мы работаем. Только врачи, как видят нашу зарплату и нагрузку, сразу бегут, как чёрт от ладана. Зачем в государственной больнице упахиваться, если можно, не особо напрягаясь, в два раза больше зарабатывать в частной? Или вообще в медицинские представители фармкомпаний уйти.

– А целевики? Сколько у тебя целевых студентов и ординаторов? Не знаю как ваш департамент, а наш облздрав за это драл на каждой планёрке. С мая по июль, пока идут вступительные экзамены. Я с января по школам ходила, агитировала поступать в медуниверситет и медколледж по целевым договорам.

– В этом году в универ по целевым поступило пятеро. Всё на "лечебное дело". В колледж, на сестринское – трое. И трое в ординатуру направления взяли.

– Хорошо. На неврологию кто-нибудь поступает?

– По-моему, нет. Я тебе предложил – ты отказалась.

– Плохо.

– Что плохо?

– Плохо ты меня уговаривал. Я сказала "нет", а ты пожал плечами и всё. Надо было лучше убалтывать.

– Это что же мне нужно было делать, чтобы ты согласилась? Себя предложить? Так опоздал маленько, у тебя Ромка есть. Да и жена обидится. Или меры материальной поддержки в виде тысячи рублей в месяц? А ты ко мне за это в рабство на три года? На "слабо" взять?

– А знаешь, – хитро улыбнулась Ксения, – уговорил, чертяка языкатый. Зови Лидию Михайловну с целевым договором в ординатуру на неврологию.

– Ты это сейчас серьёзно?

– Вполне. Надо же показать, что ты кадры активно привлекаешь. Договор оформим вчерашним днём. Даже почти не соврём. Потом просто вступительные экзамены завалю, и проблема решится сама собой.

– А может, не завалишь? Я договорюсь, чтобы тебе помогли. Поступай по-настоящему.

– Ишь, какой прыткий. Я ещё вообще не определилась, чего хочу. Не надо меня рвать на части. Роман – себе, ты – себе. И я ещё с Баркановым не разговаривала насчёт аспирантуры.

– Я тут подумал, – произнёс Роман, – хорошо было бы, если бы при поступлении с пациентами проводился инструктаж по технике безопасности. Под роспись. О том, что можно, чего нельзя делать в отделении. И хранить этот документ в истории болезни. Так сразу же можно снять ответственность за подобные случаи с медицинского персонала.

– Вот тут ты попал в точку. Я в своей старой больнице даже форму такую уже разработала и внедрила. За пару недель до увольнения. Не знаю, пользуются сейчас или нет. Могу попросить прислать.

– Если не дураки, то должны пользоваться, – погладил её по руке Роман, – Ты у меня большая умница. Обидно, что именно с такими людьми происходят всякие неприятности. А вообще, Ксеня, спасибо тебе. За то, что помогаешь.

– Пока не за что. Это вам спасибо обоим. Вы вселили в меня веру, что не всё потеряно. Поэтому за мной должок.

30. Роман. Здесь и сейчас.

Какая же она всё-таки красивая... И совсем другая, неизвестная. Разрумянившиеся щёки, горящий взгляд...

Не застенчивая девчонка, прячущая лицо от фотографа, которой была пару дней назад на прогулке. Не страстная любовница, на лету подхватывающая посылы и угадывающая желания, какой он видел её этой ночью.

Спокойная, деловая, уверенная, понимающая что делает и чётко знающая как надо. Грамотный специалист, крепкий руководитель, смотрящийся в этой роли очень органично. И надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться отнять у неё эту часть жизни. Это, как совершить что-то очень жестокое и бессмысленное. Например, отрезать руку или ногу. Намеренно покалечить, сделать инвалидом.

Интересно, сколько у неё ещё таких вот граней? Кто она в спокойной, домашней обстановке? Как ведёт себя с детьми? У неё ведь сыновья... Какая она мать, жена?

– Рома, я вообще-то с тобой разговариваю, – вырвал его из другой реальности голос Юры, – ты меня совсем не слушал?

– Извини, задумался.

Литвин-старший внимательно проследил за направлением взгляда брата, который обернулся вслед уходящей в приёмную Ксении.

– Даааа, Рома, неслабо тебя накрыло...

– Это так заметно?

– Невооружённым глазом.

– И что теперь делать?

– Во-первых, не быть идиотом. Я уже говорил, хватай, и, пока не очухалась, тащи в свою пещеру.

– А если она не захочет? Может, я ей недостаточно нравлюсь?

– Достаточно, чтобы с тобой спать. И чтобы рассказать тебе о неприятностях с законом. Теперь твоя очередь открываться. С остальным потом разберёшься. Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.

***

– Ну, что, суровая принцесса, я обещал показать тебе Москву-Сити. Думаю, время пришло. И смотреть на это великолепие мы будем изнутри.

– Это как?

– Увидишь. Сейчас едем к тебе домой. Соберёшь самое необходимое. Потому, что на работу завтра мы пойдём от меня.

***

– Ты, наверное, голодный? У меня есть форель на гриле. Давай быстренько разогрею?

– Нисколько не сомневаюсь в твоих кулинарных способностях, но я уже заказал ужин из хорошего ресторана. Его скоро должны привезти, а мы ещё не на месте. Собирайся быстрее.

– Ром, зачем? Не нужно всего этого. Правда. Давай лучше дома посидим. Фильм какой-нибудь хороший посмотрим. Я не хочу, чтобы ты тратил на меня несметное количество денег. Гораздо ценнее потраченные эмоции.

– Одно другому не мешает. Вообще не думай о деньгах. Это не твоя забота. Я могу, а, главное, хочу тебя радовать. Мне приятно. Хочешь фильм – будет фильм. Только у меня дома. Давай, собирайся.

***

Панорамное окно на шестидесятом этаже одной из башен Москва-Сити открывало фантастический вид на соседние строения. Ультрасовременное чудо футуристической архитектуры переливалось неоновыми огнями и как будто было живым. Вечерние небоскрёбы напоминали картинку из фильма про далёкое будущее. Заворожённая, Ксения смотрела на эту инопланетную красоту, не смея пошевелиться. Роман подошёл и нежно приобнял её сзади:

– Ну как, нравится?

– Спрашиваешь? – восторженно воскликнула Ксения, – Вид просто волшебный. Невозможно оторваться. Ты умеешь произвести неизгладимое впечатление.

– Ты хотела эмоций. Получи и распишись.

– Только давай договоримся. В следующий раз сюрприз устраиваю я.

– Хорошо.

– Телефончик агентства скинешь?

– Какого агентства?

– Ну, которое сдает эти апартаменты?

– Я не арендовал эту квартиру, Ксеня. Она моя. Я здесь живу.

– Правда? – брови девушки полезли вверх.

– Да, Ксюш, – пожал плечами Роман, – А что так удивляет? У тебя самой квартира в самом центре. Не только твой бывший способен хорошо зарабатывать.

– Тогда зачем ты шифровался?

– Были причины. Ты ведь тоже не слишком афишируешь свое материальное положение. И работа у тебя абсолютно не по статусу.

– И это говорит простой больничный юрист.

– Нуууу, не совсем. Это так, баловство. Юра помочь попросил. Вообще я работаю в крупной юридической фирме.

– Догадывалась, что ты серьёзнее, чем хочешь показаться, но чтобы настолько...

– А вот по тебе абсолютно не читается твоё материальное благополучие. Нет, ты прекрасно выглядишь, со вкусом одеваешься, но по манере общения абсолютно простая. Своя девчонка. Обычно люди твоего круга смотрят на всех свысока...

Ксения развела руками:

– Рома, я всю жизнь проработала в больнице, в приёмном отделении. В крови и грязи с полоумными бабульками и немытыми бомжами. И всем старалась помочь по мере возможности. Даже когда уже появились деньги. Ну, какая из меня королева? Нечего и начинать.

– Я тоже не золотой мальчик. Отец, хоть и крупная величина в силовых структурах, никогда нас с Юркой за уши не тащил, за что сейчас я ему безмерно благодарен. Помог только с поступлением в универ. А дальше – сами. Оба честно отслужили в армии, хотя мать просто умоляла отмазать. Потом я пошёл в полицию, а Юрка в МЧС. Меня попёрли за драку, его – за язык. Я ушёл в адвокаты, выиграл несколько громких дел и попал в струю. Удачно вложился. А он вырос из простого травматолога до главного врача.

31. Ксения. Ложка дёгтя.

– Как-то всё слишком стремительно, не находишь? Вообще после развода не собиралась заводить никаких отношений. А сейчас прошло совсем немного времени, и я обнаруживаю себя здесь с тобой. А ты ещё и предлагаешь съехаться...

– Да, наверное, я сошёл с ума, – он подошёл сзади, обнял хрупкие плечи и нежно дотронулся губами до ямки над ключицей, – скажи мне кто об этом пару месяцев назад, ни за что не поверил бы... Но недавно понял, что действительно хочу этого. Какой-то тумблер в голове щёлкнул. Ещё в день нашего знакомства. Если бы ты сама не сбежала, я бы уже тогда тебя никуда не отпустил.

– Всё очень непросто, Рома, – Ксения потёрлась затылком о его грудь, как кошка, – вместе со мной ты автоматически получаешь целый багаж проблем, абсолютно не нужный такому, как ты. Бывший, дети, моя мать. Их никуда не денешь, с ними придётся считаться. Опять же, судимость, которая непонятно как скажется на будущем... Кто-то из нас должен мыслить трезво. Я совсем не хочу портить тебе жизнь... Поэтому – нет. Не обижайся, пожалуйста. Ты – замечательный. Правда. Очень ценю твой порыв, но не могу его принять. Я буду с тобой, пока ты этого хочешь. Только без повседневной рутины и обязательств, о которых ты потом стопроцентно пожалеешь.

– Ты преувеличиваешь, – он повернул девушку лицом к себе и заглянул в глаза, – я прекрасно умею находить общий язык с женщинами в возрасте и детьми. С бывшим как-нибудь разберёмся. А проблемы с законом – моя работа. Я постоянно вытаскиваю из гораздо более серьёзных неприятностей абсолютно левых людей, которые часто бывают мне абсолютно несимпатичны. Так почему не могу помочь женщине, которая мне небезразлична? И вообще, ты веришь в судьбу?

– Честно говоря, не очень...

– А я верю. Она столкнула нас с тобой не просто так, – он убрал ей за ухо выбившийся из причёски локон, – и несколько раз не дала пройти мимо. Даже если бы ты всё ещё была замужем, мы бы уже были знакомы. И непонятно, к чему бы это привело. Я ведь был у тебя дома в Баланове в тот день, когда мы встретились в клубе. Твой Тихонов нанял меня, чтобы сопровождать одну серьезную сделку, которая тогда сорвалась из-за вашего развода. Я разозлился, решил снять стресс. И почему-то из сотни злачных мест меня потянуло именно туда, где находилась ты. А тебя что подтолкнуло устроиться на работу именно к моему брату? Ведь в городе – десятки больниц. А потом ты озадачила его так, что он пригласил меня разбираться... Слишком много случайностей. Так что не трепыхайся: сопротивляться бесполезно. Кто-то там, наверху, уже решил, что нам суждено быть вместе. Пусти меня в свою жизнь, Ксеня. Я хочу быть там.

Она подняла на него свои ореховые глаза, погладила по волосам и обезоруживающе улыбнулась:

– Ты уже есть в моей жизни. И знаешь обо мне больше, чем большинство моих давних друзей и знакомых...

– А мне вы всё равно мало. Я хочу тебя всю, без остатка. В любой момент, днём и ночью. Знать, что ты всегда со мной.

– Рома, понимаешь, что ты – ожившая мечта? В жизни таких не бывает... В полночь ты превратишься...

– В какую-нибудь крысу?

– Я этого не говорила. Хотела сказать – в дым. Просто исчезнешь, испаришься.

– А мой ночной кошмар, что исчезнешь ты. Поэтому мне просто необходимо ощущать тебя рядом. Знаешь, кто такой зануда?

– Кто?

– Человек, которому проще дать, чем объяснить, что не хочется... И, представь себе, – это я... Соглашайся. Не то буду говорить об этом постоянно. А болтун я тоже профессиональный.

– Роман, я не хочу тебя обманывать. Обещаю подумать. И, если для тебя это важно, я возьму ключи. И сделаю для тебя дубликат от своей квартиры.

– Вот и славно. Значит, осваивать будем обе. Завтра ночуем у тебя. Правда, у меня на вечер запланирована деловая встреча, но, думаю, это не помеха.

– Я тоже завтра в девятнадцать тридцать встречаюсь с одним товарищем насчёт аспирантуры.

*** Ксения вошла в зал и огляделась. В ресторане было многолюдно. Барканов назначил встречу в каком-то очень популярном месте. Свободными оставались только два столика. К ней подошёл администратор и поинтересовался именем. Выяснилось, что её ждали. Однокурсник предусмотрительно забронировал места. Ну надо же.

Ксения со времён интернатуры помнила Виктора Барканова заучкой и ботаном. Худой, почти прозрачный паренёк в очках, вечно в одном и том же сером костюме, он был ходячей медицинской энциклопедией. Девчонки с потока посмеивались над ним, но Ксения в их круг не входила. С Виктором у неё сложились крепкие дружеские отношения. После университета они даже какое-то время дружили семьями. Потом Барканов подался в Москву, и общение постепенно сошло на нет.

Но сегодня Ксения однокурсника узнала не сразу. К столику, где она сидела, поигрывая ключами от машины, шёл очень интересный мужчина, подтянутый и стройный, явно посещающий спортзал и барбер-шоп. Его ощупывала оценивающими взглядами большая часть прекрасной половины человечества, находящейся в зале ресторана. И это воплощение женских грёз смотрело на неё голубыми баркановскими глазами и открыто улыбалось голливудской улыбкой. У Ксюши отвисла челюсть. Ничего общего с университетским очкариком.

– Витькаааа, привет! Какой ты стал... Если бы на улице встретила – ни за что не узнала бы, – девушка обалдело протянула руку, чтобы поздороваться.

– Ну, Тихонова, от тебя не ожидал, – тепло улыбнулся Виктор, – я-то думал, старая подруга мне на шею кинется, а ты решила официоз разводить. Придётся самому.

32. Ксения. Реалии жизни

Роман двигался к их столику с выражением лица, не предвещающим ничего хорошего. Глаза горели, губы сжались в тонкую ниточку, руки – в кулаки.

– Здравствуй, дорогая, – процедил он сквозь зубы, – Я смотрю, ты проголодалась? Решила поужинать с этим...– Роман красноречиво кивнул в сторону Виктора.

– Вообще-то мы сегодня виделись, если ты забыл. И не раз, – Ксения недовольно скрестила руки на груди, – это Виктор Евгеньевич Барканов, заведующий аспирантурой первого меда и мой однокурсник. Я тебе говорила, что сегодня с ним встречаюсь. Витя, это Роман Александрович Литвин. И, наверное, я покину тебя на минутку. Рома, давай отойдем.

– Мы знакомы, – ухмыльнулся Барканов, – иди, конечно. Если потребуется помощь – зови.

Ксения, выпрямив спину, зашагала к выходу. Роман, метнув в Виктора недобрый взгляд, прошествовал за ней. В воздухе, как перед грозой, висело напряжение.

– Рома, какая муха тебя укусила? – начала Ксения. – Почему ты устраиваешь сцены на ровном месте?

– Да ты вообще знаешь, кто он? Он же с половиной города...

– А с другой половиной – ты. И что? Я должна избегать твоего общества? – воткнула шпильку Ксения. – Для меня это Витя Барканов с которым я знакома более пятнадцати лет, у которого в универе перекатывала конспекты, которому мы с Лёшкой подкидывали своего старшего сына, когда хотели сходить в кино... Да даже если бы было по-другому, это просто деловая встреча. Ты тоже находишься здесь не один. Я ведь не закатываю истерики по поводу того, что сидишь за одним столом с какой-то девушкой? Весьма привлекательной, между прочим...

– Это просто клиентка. У неё муж в данный момент находится в СИЗО.

– Вот видишь... А я ведь тоже могла подойти и закатить скандал или без объяснений вцепиться ей в патлы...

– Ты кое-чего не знаешь...

– И знать не хочу. Потом расскажешь. Сейчас мне надо решить вопрос с аспирантурой.

– Ладно, извини. Просто я увидел, как вы обнимаетесь, и меня накрыло...

– Господи, Рома, ну неужели это было похоже на то, как обнимаешь меня ты? Витя же просто по-дружески... Сто лет не виделись, ну поцеловал в щёку при встрече... И, кстати, помнишь? Мы не выносим друг другу мозги...

Роман вздохнул и опустил глаза:

– Ксеня... Дело не только в этом... Я должен признаться. Он может тебе кое-что рассказать. И, боюсь, после этого ты изменишь мнение обо мне...

– То, что вы друг другу не рады, видно невооружённым глазом. Почему?

– Из-за меня от него ушла жена. Вернее, ко мне...

– Лилька? Ничего себе...

– Да. Я увлёкся ей. Убедил развестись. А через месяц после того, как получил, что хотел, сам её бросил... Разонравилась... Стала раздражать... Таким вот эгоистичным дерьмом я был... Поступил, как подлец. Сейчас стыдно, но уже ничего не исправить...

Роман глубоко вдохнул и медленно выдохнул, глядя куда-то в пол. Ксения закусила губу, переваривая информацию. Да уж... Блестящие у неё перспективы, ничего не скажешь... В груди кольнуло и заныло... Беги от него, Ксюха. Прямо сейчас. Пока не зашло слишком далеко.

Хотя, что греха таить, к подобному раскладу она себя морально готовила. Интересно, сколько у него было таких эпизодов? Двадцать? Пятьдесят?

С другой стороны, признался он честно. И сам. Не оправдываясь, не пытаясь сделать Лилю виноватой. Не дожидаясь, когда Барканов расскажет. Это ведь о чём-то говорит?

Роман несмело тронул её кисть и заглянул в глаза:

– Если ты сейчас пошлёшь меня по известному адресу, я пойму... Только хочу, чтобы знала, с тобой всё по-другому. Барканов сейчас может что-то делать мне назло. Не ведись.

Ксения вздохнула и расправила плечи:

– Давай вернёмся в зал. А то некрасиво. Нас обоих ждут. И мне надо немного подумать... Когда в голове уложится, я позвоню.

Барканов проводил удаляющуюся спину Романа ехидной ухмылкой.

– Ну что, смотрю, поставила на место... Как тебя вообще угораздило с ним замутить? Там ведь пробу ставить негде... Да и мудак редкостный... Прёт, как танк. Если кого-то захочет, сокрушит все преграды. А когда получает своё, резко теряет интерес. Надеюсь, развелась ты не из-за него? Где вы вообще умудрились пересечься?

– В клубе: развод отмечала с размахом... Попался на пути...

– Удачно, как я вижу... Смотри, Ксюха, не увлекайся. Он – вообще не вариант для серьёзных отношений. Так, потрахаться месячишко... Пока не надоест.

– Вить, я сюда шла не любовников с тобой обсуждать. Давай ближе к теме.

– А что по теме? Документы по списку собирай, и ты принята. На очное. Научным руководителем буду я. Потихоньку кандидатский минимум сдавать начнём, с темой диссертации определимся. График построим так, чтобы могла с основной работой совмещать. Короче, завтра подъезжай в универ. Оформляться будем. Нечего тянуть.

– Вот это я понимаю, разговор с профессионалом. Спасибо тебе.

– И всё-таки не идёт у меня из головы этот твой Литвин... Что же вы все бабы в нём такого находите, кроме смазливой рожи? Сначала Лилька моя, теперь вот ты...

33. Роман. И ты тоже?

Роман с тихой злобой со своего места наблюдал, как Барканов разговаривает с Ксенией. Вроде, и причин особых нет, а внутри всё кипит и клокочет.

Вот о чём они так мило беседуют, что обоих придушить хочется? Виктор наклоняется вперёд, трогает её руку, улыбается. Ксения внимательно слушает, отвечает. Лица не видно, но она расслаблена, понятно, что ей с ним комфортно. Куча общих тем. Конечно, он ведь врач. Да ещё однокурсник. Есть что обсудить со старым другом.

Ага, конечно. Этот душка как с Лилькой развёлся, пустился во все тяжкие. Баб меняет, как дышит. И на Ксюшу облизывается, будто кот на сметану... И делает это демонстративно, чтобы Роман видел. Смотреть противно. Так бы и врезал по этой ухмыляющейся физиономии...

Ладонь свою поверх её положил. Скотина похотливая. И на него, Романа, взгляды бросает ехидные. Испытывает, сканирует, читает реакцию. Экспериментатор хренов. И нашёптывает ей, наверное, какая неисправимая сволочь этот Роман Литвин и прочие гадости...

А самое страшное, что до недавнего времени всё это было правдой. Репутацию Казановы, которой ты так гордился, никуда не денешь. Только работает она сейчас против. Да и Барканов насквозь тебя видит, потому, что сам такой же. Стал. В том числе и по твоей вине... Неприятно...

Ну что, Ромочка, вот и догнала тебя подпорченная карма... Когда уже не ждал. Схватила за шкирку, прижала к стенке. Не получилось всю жизнь беззаботно развлекаться и менять женщин, как перчатки. Всё-таки пришла она, настигла... Сокрушительная, как взрывная волна. Чистая и искренняя. Негасимая и сумасшедшая. Сладкая и болезненная. Умом понимаешь, что за чувство, только слово это произнести смелости не хватает... Даже наедине с собой. А вместе с ней появилась бешеная ревность. Просто разрывающая на части. Никто не смеет так смотреть на эту женщину, трогать, говорить что-то на ухо... Чёртов Барканов...

Ксения встала с места и протянула Виктору руку. Прощаются. Он приобнимает её и невесомо прикасается губами к щеке. Животное. Пошёл провожать до машины.

А как же он, Роман? Она, что, даже не обернётся? Не глянет? До такой степени разочарована признанием о Лиле? Обещала позвонить, как будет готова...

Беги за ней, идиот. Выплёскивай всё, что на душе... Убеждай, признавайся... Расскажи про разговор с Тихоновым, наконец. И про то, что любишь... Не слушай её, будь твёрже. Не дай закрыть себе рот и перевести разговор на другую тему, как было уже несколько раз. Не будь трусом.

Роман бросил на столик несколько купюр и заспешил к выходу.

– Куда так торопишься, Литвин? – раздался откуда-то сбоку голос Барканова, – она уже уехала.

Роман обернулся и встретился с голубым взглядом исподлобья. Виктор оценивающе осматривал его с ног до головы, как будто что – то прикидывал.

– Даже не думай, что сможешь использовать её как месть мне, Барканов, – ощетинился Роман, – Я запрещаю тебе к ней приближаться.

– Пффффф. Не смеши меня. Да и кто ты такой, чтобы мне что-то запрещать? Никто. Первый встречный. На сколько хватит твоего запала, Рома? На месяц? Потом сам остынешь, найдёшь другой объект обожания. Мне даже делать ничего не придется. Просто немного подождать и хорошенько утешить.

– Да пошёл ты... Не лезь не в своё дело. И, даже не надейся: месяц уже почти прошёл...

– Да ты что? – картинно изумился Виктор, – Поздравляю. Идёшь на рекорд.

– Чья бы корова мычала... В общем, я тебя предупредил.

– Твои влажные хотелки, Литвин, меня не интересуют. Теперь я её научный руководитель. Так что видеться мы будем очень часто, нравится тебе это или нет. Смирись. А лучше, отчаливай уже. Оставь её в покое.

– А вот хрен тебе. Откуда такая прыть, Витя? – Роман, задыхаясь от ярости, схватил Барканова за рубашку на груди, – Мне решил за Лилю отомстить по полной? Или Тихоновские деньги отрабатываешь? На какой сумме сторговались старые друзья? Сто? Двести? Мне он полляма предлагал...

– Стоп, – опешил Барканов,– откуда ты знаешь? И тебе тоже?

Роман медленно отпустил тонкую ткань: – Значит, и тебе... Вот, скотина... И, судя по реакции...

– Да, я его послал. Дичь какая-то. Не думал, что Лёха на такое способен. И ведь хватило совести предложить... Знает ведь, что отношусь к Ксении как к сестре. Наверное, она права: власть портит людей. Ну а ты – то почему не повёлся?

Литвин раздражённо пожал плечами: – Были причины. С тобой делиться не собираюсь.

– Эти причины очевидны и нарисованы у тебя на роже, – усмехнулся Виктор. – Попал ты, Литвин. Кто бы мог подумать... Не представляешь, с каким удовольствием я сегодня наблюдал, как тебя колбасило.

– Так и знал, что специально провоцируешь.

– Обидишь её – яйца оторву, – предупредил Виктор.

– Не переживай, за неё я сам любому оторву.

– Надо же, какой крутой! Тогда начни с Тихонова.

– Уже начал. Не один ты такой умный. Тем более, там реально есть за что...

– А Ксения-то знает, что её благоверный задумал?

– Нет. Я не сказал. Сразу у нас отношения были не в той стадии. Она могла неправильно понять, а потом – момента удобного не было.

34. Ксения. Не навсегда.

"Никакой катастрофы не произошло" - успокаивала себя Ксения. Для тебя не новость, что он такой. С самого начала честно заявил об этом. Но одно дело какие-то виртуальные девушки, а другое - Лиля. Вполне себе реальная.

Хрупкая, симпатичная и умненькая, ничего общего не имеющая с силиконовыми богинями ночных клубов. Вполне счастливо жившая с Витькой. С серебристым смехом, здравыми суждениями и любовью к сладкому. Рыжими кудрями, молочной кожей и зеленющими глазищами. Именно этих плеч и нежной шеи касались его руки и губы, а её пальцы зарывались в густые волосы Романа когда они...

Нет... Не думай об этом. От одной мысли все волоски на теле дыбом, и по позвоночнику идёт болезненная судорога... Глупо ревновать к прошлому, но как-то слишком живо представилось. Как будто своими глазами видела... И, да. Это больно.

Правильно сказал кто-то из великих: кто не ждёт, не будет разочарован. Значит, ты всё-таки ждёшь. Где-то в глубине души. Из последних сил отталкиваешь его, защищаешься, ловя от этого свой мазохистский кайф. И, в то же время, надеешься, что он не отступит. Понимаешь, что попытки закрыться обречены на провал, и поделать с собой ничего не можешь. Он уже внутри. Врастает, устраивается поудобнее. Невыносимо ноет, выламывает кости, выкручивает суставы. Перекраивает под себя. Больно и сладко. Ласковый убийца. Как смертоносный вирус, который уничтожил многих. Теперь твой черёд.

И без него уже никак. Подсела, привыкла. Химия внутри бурлит и дымится, как адское варево в котле злой ведьмы, которая решила соединить несовместимые элементы и посмотреть что же получится. А реакция вполне предсказуема: взрыв, яркая вспышка пламени, безумно красивая, но очень короткая. Всего мгновение. А потом - холод, пустота и горы пепла. И возродиться из него во второй раз сил уже не будет...

Как ни прикинь - так себе перспективы. Тоскливо... Может, закончить всё прямо сейчас? Одним движением, резко. Пока не срослась с ним окончательно... Будет больно, но не так, как если ещё подождать... Ведь расстаться всё равно придётся. Его переменчивой натуре скучно с одной женщиной. Он не создан для постоянных отношений, что бы не говорил.

Ксения раздражённо повела плечами, включила телевизор и плеснула себе коньяка. Надо отвлечься. Мало было у тебя проблем от одного мужика... Начала новую жизнь, называется...

Детям, что-ли, позвонить? Она взяла в руки мобильник и набрала номер младшего, Арсения.

- Привет, мам! - на экране появилась шкодливая мордочка десятилетнего сорванца, - смотри как я могу!

- Сенька, - ахнула она, - разобьёшься ведь!

- Неееет. Я весь день тренировался. И папа заставил защиту носить не снимая, - сын разговаривал, не слезая со скейта, - Мам, а ты на свой день рождения приедешь? Мы с Илюхой тебе сюрприз готовим. И соскучились уже, почти месяц тебя не видели.

- Я планировала навестить вас в выходные. Тоже скучаю. И, честно говоря, про день рождения совсем забыла.

- Конечно. Папа говорит, что у тебя там новые друзья, новая работа... Тебе в Москве интереснее...

- Он просто обижен на меня, поэтому преувеличивает. Это не значит, что я перестала любить своих сыновей. Жду не дождусь, когда вас заберу.

- Так ты приедешь? В день рождения? Мы так старались, готовились... Для тебя.

- Так это уже послезавтра? Не знаю...

- Отпросись с работы. Скажи, что заболела! Ты ведь больше не главный врач... Как-нибудь пару дней без тебя обойдутся... Мамочка, ну пожалуйста - препожалуйста!

- Хорошо, я попробую.

- Ураааа!

- Только жить буду у бабушки...

- Да понял уже... Вы ведь с папой так и не помирились... В общем, жалко, я хотел поиграть с тобой в плейстейшн и так много тебе показать... Ладно, мы с Илюхой тоже у бабы Лены переночуем. Главное, приезжай.

- Целую тебя, мой хороший!

- Я тоже. Пока-пока.

Господи, а ведь правда. Так много всего произошло за последнее время, что она и думать забыла про день рождения. Некрасиво получается. Уехать к семье вот так, посреди недели... Роман, вроде как за бортом... Интересно, а он вообще знает про эту дату?

Размышления прервал звонок домофона. Ксения подошла к двери и посмотрела на монитор. Весь экран закрывал варварских размеров букет из белых роз.

- Впустишь? - заговорили цветы баритоном Романа, - Или пошел я на фиг со своим веником?

Ксения невольно улыбнулась и нажала кнопку, открывающую подъездную дверь.

- Ты в своём репертуаре. Заходи, раз пришёл.

- Я решил не давать тебе долго быть одной. Велик риск, что ты что-нибудь придумаешь и сгоряча наделаешь глупостей. Как я сегодня в ресторане. Извини. Вел себя, как ревнивый идиот. Накрыло. Злишься на меня?

- Уже нет, - улыбнулась Ксения, принимая букет, - а тогда реально хотелось отвесить тебе хорошего леща. С трудом сдержалась. Будь там не Витька, а кто-нибудь ещё, плакала бы моя аспирантура.

- А по какому поводу выпиваем в одного? - Роман красноречиво кивнул на бокал с коньяком.

- Тоже накрыло.

- Ну так выскажи мне всё... Покричи, если хочешь. Можешь даже слегка побить.