Пес, миллионер и прочие неприятности

Глава 2

– А Дмитрий твой где? – поинтересовалась я. – Или он очаровывать девицу тоже тебя отправит?

– Он велел привезти тебя, если план готов.

– А если не готов?

– То поторопить.

– Каким же образом?

Марик смутился, я махнула рукой и стала одеваться.

– Джеки, ты останешься дома, – сказала псу, явно нацелившемуся со мной. Он расстроился и опустил голову.

– Гляди-ка, понимает, – хмыкнул Марик.

Спустившись вниз, мы уселись в его «Форд».

– Хорошая машина, – кивнула я, – в кредит взял?

– Почему это? – снова обиделся он.

– Не знаю. Это модно.

– По-твоему, я на машину не могу заработать?

– Откуда же я знаю, кем ты работаешь?

Марик засопел, но ответить не пожелал. Мы ехали в сторону центра, и я додумалась поинтересоваться, куда конкретно.

– К Дереде в офис едем. То есть к Дмитрию Сергеевичу, я хотел сказать.

– Растешь, – похвалила я его, – а почему вы Диму Дередой зовете?

– У него фамилия Середа.

– И что?

– Ну, Дереда-Середа, смешно звучит.

– Ты вообще знаешь, что Дереда это фамилия философа?

Этого Марик не знал, что, впрочем, было совсем неудивительно. Вновь открывшиеся знания повергли его то ли в раздумье, то ли в уныние, а я запереживала, как бы это не перевернуло его представление о мире в целом.

– И где же работает Дима? – попыталась вернуть парня в грешный мир. Марик встрепенулся, возвращаясь из дурмана, и охотно ответил:

– В центральном банке.

– Охранником?

Марик даже рот открыл от обиды за начальство.

– Он руководитель отдела, – сказал мне с гордостью.

– Это, конечно, многое меняет, – пробормотала я, уставившись в окно.

Ситуация была понятна: симпатичный руководитель отдела банка, лет тридцати пяти, женатый на своей работе, приметил нашу красавицу, любимицу сцены и, как она считает, муз.

Подвалить к такой девушке у него не хватило ни смелости, ни навыков, ибо все его будни исключительно трудовые, а помыслы бытовые. Тогда он придумал план невиданной хитрости, решив вырвать красавицу из лап двух отпетых негодяев, внешне напоминающих его самого пять лет назад. Не могу представить, на что он вообще рассчитывал?

Вскоре мы тормозили возле главного отделения банка. Марик припарковался и позвонил Дереде. Выслушав молча указания, повесил трубку.

– Пройди в холл и жди его там.

– Как скажете, мой господин.

Марик часто заморгал, а я, оставив его в машине, потопала к входу. Дереда пришел за мной почти сразу, я только-только успела утонуть в блаженстве черного кожаного дивана, как мужчина выскочил откуда-то, окидывая меня оценивающим взглядом. Я нехотя поднялась.

– Ты выглядишь сегодня значительно лучше, – высказался Дереда, и я на него обиделась.

Сколько можно, в конце концов, высказываться по поводу моей внешности? Вот папенька, например, утверждает, что я красавица, а он художник, у него глаз наметан. Дереда явно не понял, на что я обиделась, потому что с его точки зрения он мне сделал комплимент, чему я должна была обрадоваться.

Смущенно кашлянув, он пропустил меня через турникет и суетливо указал в сторону уходящего вправо коридора. Я воинственно затопала туда, всем своим видом демонстрируя ущемленное достоинство. Старания мои не прошли даром, потому что Дереда с не присущей ему галантностью усадил меня на диван и налил кофе. И даже печеньки подвинул поближе, что являлось, конечно, показателем высшей степени раскаяния за сказанное.

В общем, я сдалась и затрещала, как пулемет:

– Значит, смотри, что будем делать. Для начала тебе не стоит сразу раскрывать свою натуру. Девушка у нас особа возвышенная, нужен подход в областях, понятных ей. Иначе она сразу даст тебе от ворот поворот. Понимаешь, ты можешь быть хоть директором банка, но если ты не читал Бродского…

– Кого? – ошалело посмотрел на меня Дереда.

– Бродского. И вообще неплохо пробежаться по русской поэзии. И прозе тоже, хотя бы в общих чертах. Обычно писательницы и поэтессы тяготеют к чтению книг, что логично.

– Я должен буду перечитать всю классику? – Дереда смотрел на меня глазами, полными ужаса.

Полагаю, в этот самый момент его любовь к девице начала стремительно проходить.

– Отлично понимаю твое удивление. Будем объективны, тебе столько не прочитать, и это полбеды. Даже если прочитаешь, все равно ничего не поймешь, – тут Дереда согласно кивнул, и я на мгновенье замерла, поняв, что работа предстоит сложная, но интересная. – В общем, наш объект через два дня устраивает вечер своих поэтических чтений. Ты должен там быть. Но не как поклонник ее или ее творчества, нет. Как любитель поэзии, который решил посмотреть, на что способна современность. Она должна заинтересоваться твоим умом, понимаешь?

Дереда продолжал смотреть с сомнением. Думаю, скажи я ему сейчас, что ума у него нет, он бы и на это согласно кивнул.

– Чтобы не сесть впросак, воспользуемся хэндс-фри, знаешь, что это?

– Конечно, – тут он обрадовался, видимо, оттого, что и его багаж знаний пригодился.

– Отлично. Я тоже пойду на этот вечер, как бы сама по себе. Весь ваш разговор мне будет слышен, я буду подсказывать тебе ответы.

Дереда, откинувшись в кресле, некоторое время думал.

– Это может сработать, – сказал, наконец.

– Отлично, – обрадовалась я, – у нас есть два дня, чтобы подготовиться.

Вернувшись в тот день домой, я обнаружила Джеки доедающим кухонный плинтус среди пуха от растерзанной подушки.

Немного почесав голову, решила, что ни в чем не виновата, но пса явно стоит выгулять. Джек был неистов, рвался с поводка с не пойми откуда взявшейся силой, так что мне приходилось периодически срываться на бег. Желая, видимо, отомстить за часы одиночества, он пытался вписаться в грызню с каждой проходящей мимо собакой, причем чем больше она была, тем сильнее он проявлял рвение. С трудом заведя его домой, я села работать и увлеклась, так что очухалась, когда на улице уже было за полночь.

Джек смотрел на меня пронзительно-укоризненным взглядом, потому что за весь вечер единственным знаком внимания к нему был тот, что я чуть не отдавила ему хвост компьютерным креслом. Испытав в этот раз что-то наподобие угрызений совести, я стала быстро одеваться. За окном зарядил дождичек, порывшись в гардеробе Кэт, я выудила модную куртку-дождевик.

Вскоре мы с Джеком трусили по дворам, он радостно и независимо, я, с ужасом представляя, как буду отмывать его дома. Уже на обратной дороге меня застал телефонный звонок. Это была Кэт, неужто вспомнила о своем питомце?

– Кирюша, – раздался в трубке ее радостный голос, а я скривилась, ведь знает, что я терпеть не могу, когда меня так называют, – тут прекрасно.

– Я за тебя рада, – отозвалась довольно вяло, поглядывая на темное небо.

Моя реакция ей показалась недостаточной, потому Кэт начала пространно рассказывать, что входит в понятие прекрасного. Надо сказать, развлекалась подруга по полной, я даже несколько раз похихикала над ее комментариями. В общем, увлекшись рассказом подруги, я проглядела момент, когда Джек ушел в кустарник возле какого-то дома. Обнаружив пропажу, стала тянуть поводок, но было очевидно, что это не поможет: Джеки подошел к делу обстоятельно и запутался в ветках.

Чертыхнувшись, я полезла в кустарник, он тут же затрясся, отчего на меня полилась вода, и я снова выругалась. Кэт все-таки услышала мои излияния и поинтересовалась, что происходит. В этот момент Джек появился с совершенно неожиданной стороны, и я поняла, что путь разматывания предстоит долгий.

– Слушай, Кэт, – высказалась в трубку, пытаясь увернуться от пса, начавшего лизать мне лицо, при этом всю меня перепачкавшего, – у меня тут молоко убежало, я тебе перезвоню.

Повесив трубку, сунула телефон в карман джинсов и принялась выпутывать поводок, тихонько матерясь, потому что с кустов на меня постоянно лилась вода.

– Сколько же ее там, – пробурчала я, и в тот же миг на меня сверху, шурша по листве, свалилось что-то непонятное.

Я на мгновенье замерла, не поняв, что это было, пошарила по земле рукой и нащупала что-то кожаное.

– Что вообще происходит, – пробормотала я, но тут случилось невероятное: Джеки обошел куст, и мы оказались свободны. Пока он снова не намылился в заросли, я быстренько вылезла из кустов, сунув найденный предмет в куртку.

– Ну-ка домой, – постаралась грозно прошипеть на пса, чтобы он понял, что я подобные выходки не поощряю.

Он, что-то почуяв, рванул в сторону дома. Кэт, между тем, снова позвонила, решив, что я ей привираю. Я объяснила суть ситуации, и она, отсмеявшись, снова углубилась в рассказ об отдыхе. Дома мне пришлось ее прервать, потому что Джек был грязный, как поросенок, при этом отчаянно мечтал залезть на диван. Быстро скинув дождевик, я потащила пса в ванную. Он отчаянно извивался, умудряясь при этом пачкать меня еще больше.

– Как я вообще могла согласиться на подобное? – взвыла я, засовывая его в ванную и включая душ.

Наконец, спустя пять минут Джеки умиротворенно развалился на лежанке, слизывая с себя остатки воды, я же, переодевшись в подругин халат, пила горячий чай. Набрала Кэт, но теперь она была недоступна, видимо, веселье продолжается. Могла хотя бы из приличия спросить, как там Джек, а то развлекается, а он тут, может, умирает с тоски.

Я заглянула в комнату: Джеки рьяно рвал мягкую игрушку Кэт, которую я утром случайно уронила с полки. Немного поразмыслив, я решила, что это справедливо, и вернулась в кухню, где стоял ноутбук. Писала аж до пяти утра, а спать буквально рухнула, Джек пристроился на подушке возле меня, и мы сладко погрузились в призрачную негу сна.

Снилось мне что-то в наивысшей степени приятное, жаль, что, проснувшись, я в упор не могла вспомнить, что именно. Лежала с наиглупейшей улыбкой на лице, Джеки дрых, положив голову мне на ногу, и я вдруг решила, что сегодня будет прекрасный день, и со мной произойдет что-то в наивысшей степени приятное. Приняв душ, покормила Джека и стала собираться на прогулку.

Вид за окном радовал: ни тебе дождя, ни ветра, светит солнышко, и вообще видно, что погода прекрасная. Так как мои джинсы после вчерашней прогулки выглядели не ахти, я залезла в гардероб Кэт. Подруга уехала в теплые края, потому одежды по сезону России оказалось полно. Я остановила выбор на драных джинсах и кофте с Алисой в стране чудес. Нацепив ветровку с кедами, отправилась на улицу, улыбаясь каждому встречному и поперечному.

Джеки, словно почуяв мое хорошее настроение, не пытался его подгадить, шел вполне мирно, периодически описывая поребрики и ограды с совершенно меланхоличным видом. Прогулявшись по дворам, я не спеша отправилась в сторону дома, размышляя над сюжетом. Джек вырвался вперед, я поспешила следом и обнаружила его возле мужчины. Тот, ошибочно приняв пса за милейшее создание, гладил его, присев на корточки. Джек же делал вид, что он самое смиренное существо на планете.

– Извините, – улыбнулась я, подскакивая, – он у меня слишком любвеобильный.

Рассмеявшись, мужчина поднялся, и я прямо даже рот открыла: передо мной стоял невероятный красавец. Знаете, из этих: широкие плечи, узкий таз, шикарный костюм, совершенно невозможный взгляд, пухлые губы, каштановые волосы, уложенные, как для рекламы Гуччи. И при этом невероятная уверенность в себе, замешанная на полной свободе и наглости.

До сего момента я была уверена, что такие персонажи в жизни не встречаются: в книгах, в кино, где над актером работает толпа визажистов и стилистов – может быть. Но вот так: в спальном районе возле продуктового универсама в 10.30 утра…

Пока я стояла с открытым ртом, улавливая каждое движение этого красавца, он сказал:

– Ничего страшного, пес прекрасный. Как зовут?

– Кира, – кивнула я, но тут же поняла, что вопрос был о собаке, а не обо мне, смешавшись, раздраженно выдохнула, сетуя на себя, и сказала: – То есть Джек. Я хотела сказать Джек. Конечно, Джек.

Мужчина, посмотрев на меня с легкой улыбкой, протянул руку:

– Всеволод.

– А как же иначе, – пробормотала я, пожимая, но тут снова опомнилась, – я Кира.

– Я уже понял. Вы живете неподалеку?

Не знаю, почему, но первая мысль после этого вопроса была: в квартире не прибрано, как я могу его туда позвать?

«С чего это тебе звать его в квартиру»? – поинтересовался внутренний голос.

Ну как же, он же спросил, где я живу. Некто внутри закатил глаза, а я вернулась в реальность и поймала выжидающий взгляд шатена. Немного покивав, снова тряхнула головой, да что за дурман такой напал?

– Я живу в соседнем доме, – выдала, собравшись с силами и решила держать себя в руках, а то выгляжу, как полная идиотка, – а вы здешний?

– Нет, – он сделал жест в сторону универсама, – зашел купить воды, был за городом на выходных.

– Само собой, – согласилась я, чего красавцу делать в таком месте?

Я опять задумалась, уже на тему спальных районов, Всеволод, немного поглазев на меня, улыбнулся.

– Скажите, Кира, – вкрадчиво начал он, – может, мы с вами встретимся как-нибудь?

– Со мной? – удивилась я. – Зачем?

Сообразив, какие нелепые вопросы задаю, поморщилась и зачастила:

– В общем-то, можно, почему нет?

– Дадите ваш номер телефона?

Я отчетливо продиктовала, и он, попрощавшись, уехал. Кстати, не на чем-нибудь, а на ярко-оранжевой «Ауди», которая шикарно оттеняла его костюм.

Проводив взглядом машину, я поинтересовалась:

– Что скажешь, Джек?

Джек ничего не ответил, он находился от меня на расстоянии в пять метров, активно вылизывая пакет из-под чипсов.

– Несносный пес, – пробурчала я, правда, довольно мирно, оттащив его от пакета.

До обеда я работала, вдохновленная солнцем и неожиданной встречей с красавчиком Всеволодом. В обед приехал Марик.

– Чего надо? – недовольно спросила его. – У меня сегодня выходной, мы же с Димой договаривались.

– Я вот что подумал, – Марик переминался с ноги на ногу, – помнишь, мы с тобой говорили на тему того, что мне надо имидж поменять?

– Ну, – выжидательно посмотрела я на него.

– Я волосы ращу, – сказал он таким тоном, словно сообщил о том, что Курт Кобейн на самом деле жив.

– Это прекрасно, – попыталась я от него отделаться, но не тут-то было.

Марик, не замечая моей маеты, разулся и прошел в кухню. Пришлось налить ему чая. Я зависла у окна, поглядывая на парня в нетерпении. Джек, спавший под столом, поднял голову, чихнул и снова уснул.

– Может, ты мне еще что-нибудь посоветуешь? – поинтересовался Марик.

– По поводу чего?

– Как одеваться, как вести себя…

Устало вздохнув, я села на табурет и некоторое время созерцала Марика.

Поняв, что так просто от него не избавлюсь, заговорила:

– Хорошо, давай начнем сначала. Что в первую очередь видит человек? То, как другой одет. Посмотрим на тебя, – я поставила Марика посреди кухни и покрутила, – тертые джинсы, кожаная куртка, бадлон, невнятные ботинки. Первая мысль: бандит или воришка.

– Что же мне носить? – искренне озадачился он.

Немного подумав и покосившись в сторону ноутбука, я все же махнула рукой, двигая из кухни.

– Куда? – спросил Марик, когда мы сели в его «Форд».

– По магазинам, куда еще.

– В мужчине важно все, – говорила я, пока мы шатались по торговому центру, подбирая Марику новый гардероб, – здесь не хватит одного костюма, нужно уметь держать себя грациозно, но внушительно, нагло, но галантно, бабы от таких дуреют, – тут я вспомнила об утренней встрече с Всеволодом и улыбнулась. Интересно, он мне таки позвонит?

– И потом, – продолжила я, останавливаясь напротив парня, – впечатление оставляет все, в том числе и имя. Кира Муравина, – я протянула ему руку, он неуверенно ее пожал, поглядывая на меня. Пришлось ему подсказать: – Теперь ты представься.

– Борис Мариков.

– Вот, – сказала я торжествующе, двигая дальше, – как человек с таким именем может вызвать восхищение?

– А что же делать? – Марик разволновался. Я снова остановилась.

– Вот что, с сегодняшнего дня ты не Борис, а Боб.

– Боб? – хмыкнул он, но тут же посерьезнел, поймав мой взгляд.

– Именно Боб, и никак иначе. С фамилией тоже надо что-то делать. Нужно ее поменять, но не сильно, так сказать, сделать благозвучней.

– Например?

Мы зарулили в кофейню, и я цедила свой кофе, поглядывая на Марика.

– Пришло, – выставила вверх указательный палец, – Боб Маркес.

– Чего? – уставился он на меня.

– Прекрасно звучит. Фамилия испанская, имя американское, все вместе создает эстетический ореол.

Марик только глазами похлопал. Я не стала уточнять, какое слово ему было неизвестно: ореол, эстетический или оба сразу.

– Закажи себе визитки, – продолжала я, – а также надо бы прочитать книгу Габриеля Гарсии Маркес, раз уж ты берешь его фамилию. Тебя непременно будут спрашивать о нем.

– А кто этот Габриель?

– Писатель. Испанский. Не так давно умер.

– Сам?

– Сам, от старости. Будешь меня слушаться, проживешь, сколько он, понятно?

Марик кивнул, я вздохнула.

– Свою часть уговора я выполняю, – сказала ему, – теперь твоя очередь.

Марик на некоторое время задумался, потом, оживившись, заговорил:

– У меня один знакомый есть, из соседней области, работал на их нынешнего мэра, правда, он тогда еще бизнесменом был. Короче, у этого мэра жена, говорят, наглухо чокнутая, но очень красивая. Он мне рассказывал, что когда его босс строил предвыборную программу, использовал компромат на одного Питерского депутата, чтобы, значит, поддержкой заручиться. А его жена диск с компроматом свистнула, нечаянно. Она знать не знала, что на этом диске, и что он так нужен ее муженьку. Они тогда в разводе были. Ну муж подослал к ней несколько ребят, чтобы они историю разыграли, ее то похищали, то угрожали, но диск найти не могли. Оказалось, он все это время валялся у ее друга. В общем, когда тот его нашел, девчонка эта поняла, что ее использовали. И чтобы насолить муженьку, снесла диск самому депутату.

– И что? – с интересом спросила я, прикидывая, как можно использовать эту историю для очередного детектива.

– Ничего. Оказалось, что и тут ее за нос водили, она-то думала, что у нее единственный экземпляр с компроматом, а на самом деле их было много, просто они хотели этот конкретный у нее изъять.

– И чем все закончилось?

– Насколько я знаю, она опять вышла замуж за этого мэра.

Я немного похлопала глазами. Марик, конечно, мог и напутать, тем не менее, история очень неплоха.

– Тебе задание, – высказалась я, когда он высадил меня возле дома, – вспомни еще историй и запиши их в тетрадочку максимально подробно, понял?

Покивав, Марик уехал, а я пошла домой. На лестничной клетке меня застал звонок с неизвестного номера.

– Кира? – раздался волнующий душу голос, когда я сняла трубку.

Угадать, кто это, было совсем несложно.

– Это я, – согласилась я.

– Это Всеволод. Я подумал… Может, вы свободны сегодня? Мы могли бы встретиться.

С трудом выждав время, создающее видимость того, что думаю, я сказала, что свободна. Всеволод обрадовался.

– Я могу заехать, скажем, часиков в восемь?

– Договорились, – повесив трубку, я пулей взлетела на свой четвертый этаж.

Джек бросился мне навстречу с такой радостью, словно мы не видались лет эдак двести, и мне пришлось потратить время на обнимашки, грозящие перейти в выедание моего лица.

Наконец, я оказалась возле шкафа Кэт. Подруга была знатной шмотницей, порывшись в ее шкафу и перемерив, кажется, все, я остановила свой выбор на сером платье до колена с запахом на груди. Обусловлено это было тем, что грудь Кэт значительно меньше моей, потому в остальных платьях я выгляжу, как проститутка. Это она носит с майкой внизу, а мне вполне подошло и без оного. Для полноты образа я накрасилась и сделала укладку, в общем, когда приехал Всеволод и позвонил, чтобы сказать, что ждет у парадной, я была во всеоружии.

Джек явственно расстроился, что ему со мной нельзя, потому что ради него я так не наряжаюсь, и я пообещала ему торжественный выход в свет на днях.

Быстро спустившись вниз в туфлях на высоченных каблуках, я на мгновенье замерла, обретая равновесие, и вышла из подъезда. Всеволод стоял в сторонке, прислонившись к своему автомобилю и сложив на груди руки. Услышав хлопок двери, повернул голову, да так и замер с открытым ртом. Самодовольно мысленно кивнув, я направилась к нему уверенной походкой.

Тут надо заметить, что если лицо у меня, в общем-то, довольно обычное, то вот фигурой бог не обделил. Все, так сказать, на месте и как надо. Поняв это в свое время, я приняла решение не спешить с выставлением достоинств напоказ, дабы знать, на что, собственно, ведется тот или иной ухажер. Потому начиная с подросткового возраста, предпочитаю прямые джинсы, футболки и рубашки, за которыми фигуры не видно.

Осознав, что это еще и крайне удобная одежда, я полностью перешла на нее во всех случаях жизни. Ну или почти во всех. Вот сейчас, например, пришлось стилю изменить, потому что у меня встреча с таким красавцем, должна же я соответствовать.

Красавец, тем временем, с трудом взял себя в руки, окинув взглядом и не сразу отведя его от моей груди, высказался:

– Ты выглядишь просто потрясающе.

Я на это только улыбнулась, скромно, но с достоинством.

Можно смело сказать, что вечер удался. Мы поужинали в центре, потом прогулялись вдоль озера, премило болтая. Я старалась демонстрировать ум в средних количествах, а также меньше говорить, что за мной водится нечасто. Прощались мы уже около полуночи, Всеволод привез меня к дому и помог вылезти из машины. Я приняла его руку, не ожидая коварства, оказалось, зря. Он прижал меня к машине и запечатлел на губах страстный поцелуй. Решив, что мне такое перепадает нечасто, я ответила с не меньшим чувством. Руки его поползли по моему телу, и вскоре я поняла, что надо заканчивать. Всеволод из той категории мужчин, которым сложно отказать, да и не хочется как-то. Я грустно отстранилась, глубоко вздохнув, чем пробудила в нем ряд эмоций.

– Мне пора, – сказала скромно. Он выдохнул, но настаивать на продолжении не стал. Умный.

– Когда мы увидимся? – спросил вместо этого.

– Завтра я занята, давай созвонимся послезавтра.

– Хорошо, – кивнул он и все-таки запечатлел еще один поцелуй, после чего я отбыла в свою скромную обитель.

Джек ждал меня у дверей и вид имел хмурый. Чтобы я не расслаблялась, изобразил буйный восторг, против которого невозможно устоять, и разорвал чулки. Я решила не расстраиваться, чулки все равно не мои, а Кэт. Однако, чтобы загладить вину, быстро переодевшись, отправилась с Джеки на улицу.

Телефон я на время свидания выключила, потому что весь день мне названивал Дереда с множеством литературных вопросов. Еще с утра я скинула ему небольшой конспект, приказав заучить его наизусть для того, чтобы иметь возможность поддержать хоть какой-то разговор.

Дереда решил, что ему надо не просто заучить конспект, но и довести меня до белого каления, потому и названивал. Понять его было можно: завтра день икс, состоится его знакомство с девушкой мечты, но я-то за что должна страдать?

Сейчас, прогуливаясь с Джеком по дворам, я смогла лицезреть, что Дереда звонил мне десять раз, а Марик два. Вот свалилась парочка на мою голову. Больше я додумать ничего не успела, потому что телефон ожил. Первым на линию пробился Дереда.

– Ну чего еще? – поинтересовалась я недовольно.

– Ты где пропадаешь?

– Имею я право на личную жизнь? У меня вообще-то работа есть, заниматься ей весьма трудно, когда тебе каждые десять минут звонят с вопросом «на фига мне знать, что такое пассионарность»?

– Ладно, не кипятись, хотя я всерьез не понимаю.

– Я же объясняла: ты должен показаться умным не только в литературе, но и в смежных науках. Лев Гумилев, введший этот термин, был сыном Анны Ахматовой, потому на него довольно легко перейти, не вызывая подозрений.

– Да к черту Гумилева, я вообще-то хотел сказать, что завтра заеду за тобой в семь, будь готова.

– Есть, шеф.

Он моей шутки не понял, серьезно попрощавшись, повесил трубку. Следом позвонил Марик. Гадая, что ему надо, я сняла трубку.

– А я Маркеса читаю, – обрадовал он меня, – сто лет одиночества.

– И как?

На мгновенье возникла пауза, потом Марик, кашлянув, сказал:

– В общем-то, ничего, правда, я уже запутался в этих Хосе и Аркадио.

– А ты в тетрадочку записывай, – посоветовала я, он отнесся к предложению с энтузиазмом, и мы распрощались.

Джек потрусил в сторону дома, и вскоре я с удовольствием завалилась спать вместе с ним.