Песня для любимой

2

— А у Кэри жених! А у Кэри жених! — выкрикивал Питер, скача по кухне и уворачиваясь от сестры, которая пыталась схватить его за ухо.

— Замолчи! — вопила Кэрол, красная до кончиков ушей. — Сейчас же замолчи!

— Дети, успокойтесь! — Джина поморщилась и зажала уши ладонями. — От ваших воплей сейчас стекла вылетят!

— Мам, ну что он ерунду говорит? — пожаловалась Кэрол. — Скажи, чтобы он не дразнился!

— А я видел! Я в окно видел! — не унимался вредный братец.

— Питер, шпионить за сестрой некрасиво. Кэрол, не трогай его, он же маленький, — попыталась навести порядок миссис Смит.

— Вот он и пользуется тем, что маленький, — недовольно буркнула Кэрол, садясь на место и беря стакан с недопитым соком. — Был бы большой — вообще убила бы.

— Был бы он большой — не дразнил бы сестру, — назидательным тоном произнесла мама, укоризненно глядя на сына.

Тот стушевался, взгромоздился на свой стул и принялся водить пальцем по дну опустевшего блюдечка из-под мороженого.

— А у Кэивевых, — с набитым ртом пролепетала крошка Бонни, которая во всем подражала старшему брату. Свою порцию мороженого она заедала булкой, и стол перед ней был усеян сдобными крошками.

— Ну, все, — отложила чайную ложечку миссис Смит, заметив, что лицо старшей дочери снова наливается кровью. — Бонни, дожевывай свою булочку и не разговаривай, пока ешь. Пит, ты покончил с десертом? Иди в детскую.

Мистер Смит с газетой в руках заглянул на кухню.

— Что тут у вас за шум?

— Папа, папа, а у Кэри… — забывшись, начал Пит.

— Опять? — Кэрол подскочила на месте. Пит хихикнул, прошмыгнул мимо стоящего в дверях отца и уже из коридора крикнул:

— А у Кэри жених! А у Кэри жених! Бонни, которая наконец справилась со своей булочкой, сползла со стульчика и побежала вслед за братом.

Мистер Смит с интересом посмотрел на дочь.

— Так, значит, у тебя появился ухажер? — спросил он.

— Папа, ну что ты, как Пит… — простонала Кэрол. — Никакой он не ухажер… Просто знакомый парень. Между прочим, я начала играть в его группе. Нам разрешают репетировать прямо в колледже.

— То есть ты не будешь греметь по выходным в подвале? Отлично, — обрадовался мистер Смит, который при всей своей демократичности был все-таки меломаном, а не любителем часовых барабанных соло. Он аккуратно сложил газету и отправился в гостиную — смотреть телевизор.

Когда младшие дети и муж удалились с кухни, миссис Смит, оставшись наконец наедине с дочерью, заговорщически подмигнула ей и спросила:

— Ну, так что у тебя с этим парнем?

Кэрол в изнеможении закатила глаза.

Господи, какая же у меня была каша в голове, вспоминала позже взрослая Кэролин и иронично улыбалась. Гремучая смесь все еще детской наивности и желания быть современной и независимой, неподражаемой и такой же, как та старшекурсница… Мне бы теперь те проблемы и те неразрешимые вопросы…

Но той ночью, накануне концерта, Кэрол так не считала. Если бы кто-то попытался ей сказать, что бывают проблемы и посерьезней, этот «кто-то» моментально стал бы ее врагом номер один.

Почему он меня не поцеловал? Я ему не нравлюсь или он просто решил не форсировать события? — думала она, лежа на животе в своей постели и обнимая подушку. Как вообще он поступил бы в отношении девушки, которая ему по душе, — стал бы целовать ее в первый вечер или сначала постарался узнать ее получше?

Как вообще принято поступать в этих случаях? Кэрол не знала. У Джим-Джея, что ли, спросить? Мысль посовещаться на столь щекотливую тему с Никой ей даже в голову не пришла. Девчонки — сплетницы и трепачки. То ли дело верный Джимми. Он, конечно, не обладает галантными манерами, но зато надежен, и он не поднимет ее на смех. И все-таки на этот раз Кэрол не хотелось посвящать в свои секреты даже старого друга.

Придется разбираться самой.

С одной стороны, у них ведь не было романтического свидания. Майк просто проводил ее до дома после того, как они сидели в кафе всей компанией, празднуя за стаканчиком-другим кока-колы удачное прослушивание. Вот если бы они вдвоем возвращались из кино или ресторана, куда Майк пригласил бы Кэрол, и не как друга, а как симпатичную девушку, поцелуй был бы естественным, хотя и не обязательным завершением первого свидания.

С другой стороны, казалось Кэрол, если б Майк находился под обаянием ее чар, он не устоял бы и выдал свое волнение и трепет — нежным взглядом, прикосновением, поцелуем, наконец. Но ведь он не дикарь и не будет бросаться на девушку посреди улицы, притом, что знает ее всего две недели. Тогда почему он вызвался ее проводить? Из вежливости или чтобы лучше ее узнать?

Кэрол проклинала свою неопытность в делах сердечных и старалась утешить себя надеждой на лучшее. В попытках вспомнить, был взгляд Майка нежным и влюбленным или просто дружески-веселым, она уснула.

Что надеть?

Вот еще один вопрос, который мучил Кэрол со вчерашнего дня. До выхода оставался час, а она все еще не приняла окончательного решения. Она ни разу не была в «Пляшущем еноте» и понятия не имела, как там принято одеваться. Что выбрать — джинсы и майку или красивое платье?

В конце концов, она решила, что на концерт надо прийти нарядной, тем более, что она отправляется туда в сопровождении юноши, которого мечтает очаровать. Он уже видел ее в повседневной одежде, пусть теперь оценит, что она может быть не только «своим парнем», но и красивой девушкой.

Кэрол извлекла из гардероба легкое белое платье-сафари с рубашечным воротником, погончиками и кармашками, у которых на клапанах блестели перламутровые пуговки. Пожалуй, это будет беспроигрышный вариант: в меру романтично, в меру спортивно, не жарко — вечера стояли теплые… И прекрасно оттеняет огонь ее волос.

Она оделась и принялась вертеться перед зеркалом, размышляя, как лучше поступить с волосами. Когда Кэрол пробовала сто двадцатый вариант прически, внизу прогремел звонок.

Застучали по ступеням подошвы сандалий. Питер и Бонни кинулись к дверям, наперебой вопя:

— Я открою!

— Нет, я открою!

Кэрол в который раз подумала, что брат и сестричка ведут себя порой как ровесники, хотя одному — десять лет, а другой — всего пять. Она кинула взгляд на часы и с ужасом обнаружила, что стрелки почти сошлись на половине шестого. Кошмар! Это же Майк! А она не готова!

Кэрол с быстротой молнии распустила замысловатую косу, которую пыталась соорудить на макушке, да так и не успела, сунула ноги в босоножки, схватила сумочку… В прихожей уже раздавался спокойный голос Майка, который беседовал с ее родителями. Волосы остались распущенными, а о макияже не могло быть и речи. Кэрол прекрасно понимала, что если сейчас попытается хотя бы губы подкрасить, то от волнения вымажет помадой все лицо ото лба до подбородка. Надо было попросить Майка, чтобы он ждал ее у ворот, мелькнула запоздалая мысль. Кэрол вспомнила, какой ажиотаж вызвало в семействе вчерашнее сообщение Пита о том, что ее провожал молодой человек. Можно себе представить, сколько вопросов зададут ей родители после его визита… К тому же ей было не по себе при мысли, что он стоит в холле, и это волнение мешало ей закончить сборы. Но, наверное, это было бы невежливо…

— Кэрол! К тебе пришли! — раздался мамин голос.

Больше медлить было нельзя. Кэрол остановилась перед дверью, вдохнула побольше воздуха, мысленно сосчитала до трех, чтобы справиться с волнением, и шагнула на лестницу — словно прыгнула в воду.

Когда Кэрол появилась на верхней ступеньке, Майкл поднял, голову, улыбнулся и сказал:

— Привет!

На нем был белый джинсовый костюм, светлые волосы Майк собрал в «хвост». Кэрол мысленно порадовалась своему выбору одежды — теперь они с Майком будут прекрасно смотреться вместе.

Она ответила на его приветствие и спустилась в прихожую. К удивлению и облегчению Кэрол, обнаружилось, что ее родители обращаются к Майку, как к лучшему другу, который наконец-то почтил их дом своим присутствием.

— Рад был познакомиться, Майкл! — Мистер Смит протянул Майку руку на прощание. — Желаю успешно выступить. Заходите к нам на огонек!

— Да-да, Майкл, заходите, мы вам всегда будем рады, — вторила мужу миссис Смит.

Судя по всему, ее родителям Майк понравился. Вежливый, обаятельный, приветливый, аккуратный…

С учетом того, что они с самого детства Кэролин боялись, что она свяжется с дурной компанией, и придирчиво следили за тем, с кем она общается, это был хороший знак.

Выйдя на крыльцо, Майк улыбнулся Кэрол.

— Ты потрясающе выглядишь, — сообщил он. — Ты такая… — Он секунду подбирал слово. — Естественная.

Интересно, он меня утешает или правда так думает? — размышляла Кэрол. Из-за того, что она замешкалась перед зеркалом, ей казалось, что она выскочила из дома совершенно неухоженной и растрепанной. Но Майк смотрел на нее так, словно любовался ее распущенными волосами, от природы длинными безо всякой косметики ресницами, слегка веснушчатыми скулами…

У ворот стоял видавший виды «форд», когда-то зеленый. Кто-то помахал им оттуда рукой и крикнул:

— Майк, давай быстрей! Еще успеешь наговориться со своей красавицей!

И этот невольный комплимент заставил Кэрол забыть сомнения и комплексы — по крайней мере, на этот вечер.

В «форде» уже сидело три человека, считая водителя. Майк и Кэрол с трудом втиснулись на заднее сиденье. Пока старый автомобиль, охая и постанывая, выбирался на шоссе, Майк познакомил Кэрол со своими друзьями, которые оказались завсегдатаями «Пляшущего енота». Они наперебой рассказывали девушке о том, какое это замечательное место, какие там бывают потрясающие концерты и кто из известных музыкантов играл там на заре своей карьеры. Хотя это был треп чистой воды.

— И Дженис Джоплин там играла… Говорю вам, сама Дженис! — уверял широкоплечий детина, которого звали Боб.

— И Джимми Хендрикс! — вторил ему невысокий худенький Дик.

— Ну, это ты загнул! Не играл никогда Хендрикс в «Пляшущем еноте!» — усомнился Боб. — Уверен, что он вообще никогда не бывал в нашем городишке.

— А я говорю, играл! У Дака спроси! — настаивал Дик.

— Да твой Дак сочинитель почище тебя, — поддел Дика Грег, водитель. — И вообще, не ссорьтесь, что подумает о вас прекрасная леди?

— Грегори Пампкинс, вы осмеливаетесь обвинять меня во лжи, да еще и в присутствии дамы? — возмутился Дик. — Да будет вам известно, что малого честнее меня не сыскать во всем штате! Я вру только по четвергам и субботам!

— А сегодня как раз суббота! — хором возвестили все.

Хохот пяти человек всколыхнул «фордик» так, что тот подпрыгнул.

Кэрол смеялась вместе со всеми, глаза ее блестели. В этот миг она не променяла бы этот разваливающийся на ходу автомобиль на самый шикарный лимузин, потому что здесь рядом с ней сидели веселые, доброжелательные люди, в обществе которых она не испытывала ни малейшего стеснения. И еще потому, что плечом к плечу с ней сидел великолепный Майк и улыбался, и она чувствовала его тепло.

— Микки, здорово, бродяга! — Шкафообразный детина в замшевом пиджаке хлопнул Майка по плечу.

Кэрол инстинктивно зажмурилась, настолько могучая длань опустилась на плечо ее спутника, и в ужасе прижалась спиной к стене коридора, ведшего в недра клуба «Пляшущий енот». На секунду ей показалось, что сейчас завяжется драка. Впрочем, Майк даже не поморщился. Дружеский хлопок был заведомо слабее, чем казалось, да и стройное тело молодого человека было достаточно мускулистым, чтобы спокойно перенести подобные проявления дружеских чувств.

— Здравствуй, Робби, — приветствовал Майк своего эмоционального приятеля, который работал в клубе вышибалой. — Знакомься, это Кэрол.

— Здравствуйте, мисс. — Робби галантно поцеловал руку Кэролин. При этом ее кисть буквально утонула в исполинской ладони.

Дик, Боб и Грег тоже обменялись с Робби взаимными приветствиями и скрылись в чреве клуба.

— Народу уже собралось — полный зал, — сообщил Робби. — Меня замучили вопросом, приехал ты или нет. Давай я провожу твою девушку к столику, пока ты готовишься к выступлению.

Кэрол ожидала, что Майк возразит: «Она — не моя девушка», но он только поблагодарил Робби и обернулся к ней с извиняющейся улыбкой.

— Прости, я вынужден тебя покинуть. Надо настроить гитару и немного сконцентрироваться перед концертом. Надеюсь, потом ты разрешишь мне угостить тебя кофе?

Кэрол рассеянно кивнула. У нее голова шла кругом от обилия незнакомых людей, которые поминутно подходили к ним и здоровались с Майком, от гвалта возбужденных голосов, от незнакомой обстановки…

Он еще раз улыбнулся и потянул на себя дверь служебного помещения.

— Майк… Удачи, — пожелала ему Кэрол.

— Надо говорить: «Чтоб у тебя на гитаре все струны полопались», — назидательно напутствовал ее Робби, и они вошли в зал.

За длинным столиком, к которому остряк-охранник проводил Кэрол, уже сидели Ника и Джим-Джей. Вскоре подтянулись и остальные. — Билли и Кит со своими девушками. Кэрол заказала себе стакан апельсинового сока и потягивала напиток через соломинку, с интересом озираясь по сторонам.

Друзья Майка — Боб и Дик — встретили приятелей и веселились за соседним столом, не было видно только Грега. С той стороны постоянно доносились то взрывы смеха, то приветственные возгласы. Кэрол заметила, что многие посетители клуба были знакомы между собой и, очевидно, были его завсегдатаями. В стенах этого зала словно собралась одна большая компания.

Хозяева клуба позаботились заранее о том, чтобы их гостям было удобно общаться друг с другом. В большинстве своем столы были такими же длинными, как и тот столик, за которым сидели Кэрол, сотоварищи — за ними свободно умещалось человек восемь. Хотя были и маленькие столики на двоих.

Рядом на стене висел саксофон, колонну неподалеку украшала гитара. Робби, прежде чем вернуться на свое место у входа, перехватил взгляд Кэрол и пояснил, перекрикивая шум голосов и музыки, льющейся из динамиков:

— Нравится? Фирменная фишка. Обычно посетители так и говорят: «Давай сядем под гобоем. Да нет, там только четыре стула. Пойдем лучше под марокасы»…

Неожиданно музыка смолкла и по периметру сцены вспыхнула цепочка бегущих огней. Разговоры моментально стихли. На сцену вышел ведущий и объявил:

— Друзья! Сегодня на сцене «Пляшущего енота» — Майк Стрейнджерс в сопровождении Грегори Пампкинса, губная гармоника!

Зал разразился одобрительными криками.

Майк и Грег вышли на сцену, приветствовали публику, и концерт начался.

Кэрол сидела, затаив дыхание, и не отрываясь смотрела на Майка. Красивые блюзы сменялись зажигательными рок-н-роллами, печаль плавно перетекала то в иронию, то в надежду, звон гитарных струн соревновался с певучими звуками губной гармошки… Она внимала ему, боясь шелохнуться, чтобы не пропустить ни единого слова, ни единой нотки.

Во время пауз между песнями зал взрывался аплодисментами, и Кэрол хлопала громче всех, а остальные кричали:

— Давай, Майк! Давай, Грег! Молодцы, ребята! «Ночное шоссе» давай!

Очевидно, многие из присутствующих знали репертуар Майка наизусть, но с удовольствием слушали любимые песни снова и снова.

Пропала… Совсем пропала! — весело и ошеломленно подумала Кэрол. Ее приводили в восторг красивый глубокий голос Майка, его свободная, естественная манера держаться на сцене и та невероятная магия обаяния, которая называется харизмой и заставляет весь зал повторять вслед за ним строчки припева. И сами его песни оказались просто чудесными — она не ожидала, что это будет так здорово. И Кэрол понимала, что влюбляется окончательно и бесповоротно.

«Побереги свое сердечко», сказала мама. Не кофе, ох не кофе она имела в виду… Полюбить человека, которого провожают взглядом первые красавицы, которому подпевает весь зал, который хорош настолько, что в любой момент может выбрать себе любую девчонку, какую только пожелает, было страшно… Опасно… И прекрасно.

Майк спел последнюю песню на «бис», они с Грегом поклонились публике и исчезли за сценой, чтобы отложить в сторону инструменты и вскоре вновь появиться в зале — уже простыми посетителями. Им пришлось протискиваться сквозь толпу друзей, приятелей, знакомых и просто слушателей, желающих пообщаться, хлопнуть по плечу, пожать руку, прокомментировать выступление и поделиться новостями. Наконец Майк добрался до столика под саксофоном и сел рядом с Кэрол.

Билли, Кит, Джим-Джей и их девушки наперебой начали выражать свое восхищение, Майк благодарно кивал им в ответ, но смотрел на Кэрол. Он ждал ее реакции.

— Потрясающе. Это действительно потрясающе, — только и смогла вымолвить она. Но взгляд ее так сиял, что слова были не нужны.

После Майка и Грега выступала еще одна группа, но Кэрол ее не слушала. Она потягивала кофе по-ирландски, заказанный для нее Майком, — чуть-чуть ликера на донышке и густая шапка взбитых сливок сверху, и наслаждалась самим фактом того, что этот парень рядом. Он горячо поддерживал аплодисментами выступающих коллег, в паузах между песнями успевая то поболтать с Кэрол, то приветствовать очередного знакомца, то отпустить шутку, над которой потом хохотали все, кто ее слышал сам или в пересказе.

Кэрол заметила, что Майк обладает потрясающей способностью передавать свое приподнятое настроение окружающим. Стоило кому-то загрустить или заскучать, как он моментально находил нужную фразу, чтобы на лице человека снова засветилась улыбка. Неудивительно, что жизнь вокруг них кипела, и все новые люди пододвигали свои стулья поближе к ним.

Она была рада новым знакомствам. Но совершенно не рада появлению Салли Макхолланд, которая подплыла на своих каблучищах к их компании с таким видом, словно все только ее и ждали.

Салли была такой яркой и эффектной, что у Кэрол заныло под ложечкой. Куда ей в ее детском платьишке тягаться с этой инопланетной дивой в красных кожаных джинсах и блестящем черном топике с серебряными молниями, оставляющем открытой большую часть округлой груди и совсем не скрывающем смуглый плоский живот.

В макияже Салли признавала только два основных цвета — красный и черный, ее буйные кудри реяли, словно растрепанные ураганом. Девушка-электричество любила украшения: ее тонкие загорелые руки были украшены множеством металлических браслетов, в ушах покачивались два громадных кольца. Образ завершался самым сногсшибательным, на взгляд Кэрол, аккордом: сережкой с блестящим камнем, вставленной в пупок дивы.

Зовущий взгляд непроницаемо-черных глаз Салли остановился на человеке, служившем ядром их маленького сообщества.

— Извини, малыш, я немного опоздала, — улыбнулась красотка самой подкупающей из своих улыбок. — Пропустите-ка, я сяду рядом с Майком.

— Здесь нет свободного места, Салли, — внезапно нахмурившись, ответил Майк. — Если хочешь, сядь вон там — Боб принесет тебе стул. — Он кивнул в сторону самого дальнего от себя края стола.

— Там слишком темно. Мне там будет неудобно! — закапризничала Салли, которая предпочла бы сидеть бок о бок со звездой клуба, и еще, чтобы при этом на нее направили софит, дабы каждый мог любоваться ее неземной красой и привилегированным положением.

— Тогда извини. Ничем не могу тебе помочь, — пожал плечами Майк и переключил свое внимание на Кэрол: — Как тебе кофе? Заказать еще?

Кэрол кивнула, с вызовом глядя в глаза наглой Макхолланд. «Место рядом с Майком уже занято», красноречиво говорил ее взгляд.

— Салли, садись рядом со мной, — позвал какой-то парнишка, смотревший на яркую Салли с открытым от восхищения ртом.

— Здесь слишком душно, — отрезала разочарованная амазонка. — Лучше я пойду, покурю. — И она направилась к выходу в коридор.

Кэрол ликовала. Она так боялась, что Майк выберет Салли, что теперь у нее от радости едва не закружилась голова. Впрочем, от радости ли? Она почувствовала легкую дурноту, сделала еще один глоток напитка, но кофе не помог. Салли была права — из-за обилия посетителей в зале действительно стало довольно душно.

Только бы никто не заметил. Не хватало еще показать, что она готова упасть в обморок в переполненном зале, как кисейная барышня. Кэрол боялась, что над ней станут потешаться, как над маленькой девочкой. Она еще не успела привыкнуть к тому, что Майк не таков.

— Ты побледнела. Тебе нехорошо? — спросил он на ухо Кэрол.

В его глазах читалось сочувствие и тревога.

Она молча кивнула.

— Пойдем. — Майк встал и повел ее к выходу, по пути перехватив официанта и попросив его включить вентилятор. — Подышишь свежим воздухом, и все пройдет.

Они свернули в узенький коридорчик, прошли мимо кухни, на которой две невозмутимые посудомойки перемывали гору тарелок, и вышли во внутренний двор клуба. Оказывается, пока шел концерт, на улице стемнело и зажглось ночное освещение. Майк повел Кэрол по дорожке в глубь двора, в сторону от хозяйственных пристроек.

В теплом, но свежем вечернем воздухе ей сразу стало легче. Музыка приглушенно доносилась из клуба, но по сравнению с атмосферой зала, где приходилось почти кричать, чтобы слышать друг друга, здесь стояла тишина, нарушаемая лишь цокотом ее каблучков.

Через несколько шагов они вышли на небольшую площадку, где стоял маленький фонтанчик, окруженный кустами акации. У фонтана притулилась скамеечка, освещенная неярким светом фонаря. Они расположились рядышком на этой скамейке.

— Как красиво… — Кэрол залюбовалась струйками фонтана, в которых резвились оранжевые электрические блики. — А ты здесь знаешь каждый дюйм? Наверное, ты давно ходишь в этот клуб?

Майк кивнул.

— С детства, — сказал он. — Я даже помогал красить бортик этого фонтана, когда его только-только установили. Это уголок отдыха для персонала, Дак устроил его, когда ему надоело, что посудомойки курят в форточку на кухне. Дак был школьным приятелем моего отца и обещал ему присматривать за мной. Вот он и присматривает.

— Дак? А кто это? — Кэрол припомнила, что уже слышала сегодня это имя.

— Тимоти Дакпул, владелец клуба.

— А… А почему за тобой надо присматривать? В смысле, почему твой отец просил об этом кого-то другого? — осторожно спросила Кэрол, боясь задеть Майка. Вдруг в его жизни была какая-то трагическая история…

— Да нет, и отец, и мать живы и здоровы, — покачал головой Майк, верно истолковав ее невысказанное предположение. — Папа — летчик, мама — стюардесса на международных линиях. Они так редко бывают дома, что я иногда забываю, как они выглядят.

— Вот это да… Летчик и стюардесса… — мечтательно повторила Кэрол.

В детстве она мечтала стать стюардессой. Она несколько раз летала на самолетах с родителями: они брали ее с собой в отпуск во Флориду еще до рождения Пита и к тетушке Шерил в Канаду — за год до того, как появилась Бонни.

И воображение Кэрол просто потрясли небесные феи в красивой голубой форме. Быстрые, изящные, подтянутые, безупречные, с красивыми ухоженными волосами и холеными руками, они порхали по салону и улыбались, улыбались, что бы ни случилось. Даже когда малыш Питер испачкал шоколадом рукав блузки одной из них, девушка мило улыбнулась и прощебетала в ответ на извинения миссис Смит: «Ничего страшного. Забудьте об этом». Когда она снова подошла к ним, чтобы подать стаканчик сока, пятна на блузке уже не было. Как им это удается, до сих пор оставалось для Кэрол загадкой.

— Это, наверное, так здорово… — поделилась она своими размышлениями с Майком. — Постоянно бывать в разных странах, о которых многие люди только мечтают или даже не слыхали. И билет не надо покупать.

— Это здорово, когда едешь туда отдыхать, — возразил Майк. — А работа есть работа. Они иногда даже не успевают посмотреть город, в который прилетели. Только выспишься после перелета — уже снова надо лететь. Кстати, они чуть не развелись из-за этой работы.

— Как? Почему? — Кэрол удивленно воззрилась на Майкла. Она и представить себе не могла, что, например, ее родители могли бы расстаться.

— Когда я родился, они договорились о таком графике, чтобы быть дома по очереди. Пока мама в рейсе, отец сидел со мной, и наоборот. В результате они несколько лет друг друга почти не видели. Папа прилетает усталый, даже не успевает спросить: «Как дела», падает спать. А когда просыпается, мама уже где-нибудь в Токио или Бангкоке. Потом она возвращается, он вручает ей меня, перемазанного кашей, и летит в Гонолулу.

Майк положил ногу на ногу и задумчиво вперил взгляд в звездное небо.

— В результате такая жизнь надоела им обоим, — продолжил он. — Мама взбунтовалась первой. «Мне нужен муж, с которым у меня хоть изредка совпадали бы выходные, — объявила она. — Когда я веду Микки в «Макдоналдс», я просто не могу смотреть без слез на семьи, которые пришли туда все вместе — и с папой, и с мамой». «Мне тоже нужна жена, которая терпеливо дожидалась бы меня из рейса и никуда после этого не уходила, — вторил ей отец. — Я не могу видеть любимую женщину лишь на фотографии».

— Но ведь, в конце концов они помирились? — спросила Кэрол.

— Да. Они взяли отпуск, и мы втроем отправились на Канары — первый раз в жизни вся семья была в сборе, и никто никуда не улетал. А потом они наняли для меня няню и стали летать вместе. Кстати, няней выбрали сестру Дака. Она брала меня с собой и торчала здесь с утра до вечера. Так что в заведении Дака я стал завсегдатаем раньше, чем в школу пошел.

Он помолчал, предаваясь воспоминаниям. Кэрол тоже молчала, не желая мешать ходу его мыслей — она чувствовала, что, если немного подождать, Майк расскажет что-то еще. И оказалась права.

— Здесь я и выучился играть на гитаре, — снова заговорил Майк. — Мне было скучно, я бесцельно слонялся по клубу и всем мешал — путался под ногами у официантов, играл на кухне лимонами для коктейлей и один раз раскрутил колки на чьем-то контрабасе прямо перед выступлением. Тогда Дак сел передо мной на корточки и сказал: «Зачем ты это сделал? Тебе скучно? Это оттого, что у тебя нет цели. Чего ты хочешь от жизни, парень? Кем ты хочешь стать?» А я ответил первое, что мне пришло в голову: «Музыкантом». «О'кей, — ответил Дак. — Ты им станешь». И показал мне, как держать в руках гитару и как извлекать из нее простейшие звуки. Конечно, пальцы у меня в том возрасте были слабоваты. Но Дак сказал, что я обязательно должен каждый день играть гаммы. Он подарил мне свою старую гитару, я часами сидел у него в кабинете и играл упражнения, которые он мне задавал, — и ты знаешь, мне это нравилось! У меня появилась цель.

У меня теперь тоже появилась цель, подумала Кэрол. Сделать все, чтобы Майкл Стрейнджерс полюбил меня.

— Микки! Майк, ты здесь? — В дверях клуба, ведущих на задний двор, стоял Робби и вглядывался в сумрак.

Майк раздвинул ветви акации и помахал Робби рукой.

— Твои друзья тебя уже потеряли, — напомнил тот. — Интересовались, не сбежал ли ты со своей принцессой.

— Сбежал, — признался Майк, подмигнул Кэрол и спросил: — Возвращаемся? Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — искренне сказала она и уже менее искренне добавила: — Возвращаемся.

Она с громадным удовольствием сидела бы с Майком целую вечность в этом уютном и укромном уголке, слушая его рассказы, забыв обо всем остальном мире. Но мир не забыл о них, и надо было идти.

Шагая по коридору в зал, она заприметила дверь с табличкой, изображающей женский силуэт, и шепнула Майку:

— Иди, я на минутку.

Уже из-за стенки кабинки Кэрол услышала, что кто-то вошел в дамскую комнату вслед за ней. Каблучки процокали по направлению к умывальнику, полилась вода.

Выйдя из кабинки, Кэрол обнаружила Салли, подводящую перед зеркалом губы кроваво-красной помадой. Салли тоже увидела Кэрол в зеркале, глаза ее блеснули недобрым светом.

Интересно, зачем она пустила воду, если не умывается, а красится? — недовольно подумала Кэрол, которую с детства учили аккуратности и бережливости. Она подошла к соседнему умывальнику, открыла кран и осторожно, чтобы не забрызгаться, принялась намыливать руки.

— Какое у тебя красивое платье, Кэрол, — нарушила молчание Салли. В ее голосе звучали равные порции меда и яда. — Когда я ходила в детский сад, у меня было такое же. Тебе к нему не хватает — знаешь, чего? Трогательных кружевных носочков. Обязательно купи такие носочки, слышишь?

Кэрол была удивлена, что Салли вообще знает, как ее зовут, — самовлюбленная старшекурсница не замечала никого из «младших девочек», считая их малолетними дурехами.

— А судя по твоим штанам, ты только что из гаража, — не осталась в долгу Кэрол.

Вообще-то мисс Смит была готова отдать полцарства за такие штаны, но она не собиралась сносить ничьих насмешек, тем более насмешек девицы, претендующей на Майка Стрейнджерса.

— Знаешь, у моих штанов есть одно неоспоримое преимущество, — прищурилась Салли. — Они не промокают.

Она ловко зажала пальцем отверстие крана и направила струю ледяной воды в сторону Кэрол, обдав соперницу мощным фонтаном брызг с ног до головы.

Кэрол взвизгнула и отскочила, но это ее не спасло.

Тонкая ткань ее белого платья моментально промокла насквозь и приклеилась к телу. Вид Кэрол был жалок. Она не выносила сравнения даже с мокрой курицей. Волосы, пышные сзади, спереди свисали потемневшими сосульками и липли к щекам; с кончика носа капала вода.

Счастье еще, что Кэрол не успела накраситься и была избавлена теперь от черных потеков туши. Но как она проклинала свое решение надеть белое платье! Мокрая ткань казалась абсолютно прозрачной, и сквозь нее отчетливо прорисовывались кружева на нижнем белье девушки. С тем же успехом она могла выйти отсюда просто голой — это выглядело бы приличнее.

— Ой, какая жалость, — притворно ахнула коварная Салли. — Теперь тебе придется сидеть здесь до конца вечера и сушить твои тряпочки. Не можешь же ты показаться на людях в таком виде. — Она усмехнулась и добавила: — Зато место рядом с Майком освободилось. Ничего личного, детка. Просто мне нравится этот парень, а я привыкла получать то, что хочу.

Она прихватила свою сумочку, развернулась на каблуках и вышла из дамской комнаты, донельзя довольная собой.