Песня любви

Глава 23

Они благополучно одолели еще два порога, столь же больших и свирепых, как Эссупи, применив ту же технику переправы пустой лодки через камни вручную. А затем «Валькирия», увлекаемая быстрым течением, понеслась к Черному морю.

Через какое-то время раздались звуки, похожие на гром.

– Кажется, дождь собирается, – заметила Рика.

– Нет, – покачал головой Орнольф, – это ты слышишь Аэфор. Мы еще достаточно далеко от него, но он нас милостиво предупреждает о своем приближении.

– Он должен быть огромным… – ужаснулась Рика.

– Да. Так и есть, – согласился Орнольф и налег на весло, направляя «Валькирию» к правому берегу. – Бьорн, следи внимательно, когда покажутся большие заросли боярышника. Это будет означать, что недалеко то место, где нам нужно пристать и перегрузиться на телегу. Если мы его пропустим, другой такой возможности у нас не будет.

Бьорн с кормы ответил кивком.

– Аэфор такой большой, что нам придется тащить «Валькирию» несколько миль, – объяснил Орнольф. – Там ущелье, Днепр бурлит и крутит, а заканчивается все водопадом высотой футов в тридцать.

Бьорн перегнулся через острый нос «Валькирии» и рукой подавал дяде сигналы, указывая на приближающуюся отмель, которую следовало обогнуть.

– Как вели себя печенеги, когда ты последний раз здесь проходил? – спросил Орнольф.

– Не так сердечно, как хотелось бы, – ответил дядя. Бьорн повернулся к Рике:

– Мы должны быть настороже, Печенеги не сильны в рукопашном бою, но они просто демоны в стрельбе из лука.

Рика молча кивнула. Ее мучила вина за еще одну опасность, которую навязал им ее выбор.

– А разве вы не торгуете с печенегами? – спросила она Орнольфа. – Разве они не дадут нам телегу, как то племя, которое помогло нам добраться до Киева?

– На этот раз никакой телеги не будет, – ответил он. – Мы нарежем веток, маленьких деревьев и перетащим «Валькирию» волоком по дороге, выстланной хвоей. Это будет дольше, чем на телеге, но мы справимся.

– Вон, кажется, начало волока. – Бьорн указал на открывшийся узкий проход в густых зарослях боярышника.

– Да, – отозвался Орнольф. – У тебя острый глаз. Прошло больше десяти лет с того времени, как ты проплывал здесь со мной. Я рад, что ты до сих пор помнишь все метки.

Орнольф направил «Валькирию» к берегу и причалил.

– Когда отправимся в поход, держись ближе ко мне, – обратился Бьорн к Рике.

Она молча кивнула. Пока Бьорн и Йоранд доставали топоры, Орнольф смотрел, не появились ли враждебные жители. Они начали валить деревья, чтобы смастерить салазки для перетаскивания лодки. Пока лесорубы трудились, Торвальд и Хельга разбили лагерь. После резкой отповеди Торвальд не предпринимал больше никаких попыток вовлечь Рику в разговор и вообще никак ее не беспокоил. Но она все время чувствовала на себе его взгляд.

Рика прошла немного вниз по течению и остановилась неподалеку от того места, где Бьорн рубил высокую сосну. Ей уже не терпелось взглянуть на Аэфор. Она столько слышала об этом свирепом пороге, что жаждала как можно скорее увидеть его своими глазами. И с первого же момента у нее захватило дух.

Вода молотом била в утесы. В ушах стоял рев, туман мелких брызг окутал ее дыханием дракона. Кожа тут же ощутила холодную влагу и пошла мурашками. Кипящая пузырьками белая вода низвергалась в бурлящий котел, занимавший всю ширь реки. Порог, казалось, длился бесконечно и с той же неослабной яростью скрывался за излучиной. Орнольф рассказал ей, что дальше русло реки сужается и проходит между высокими скалистыми берегами, образующими ущелье, за которым вода низвергается водопадом.

Неутомимая энергия воды притягивала, и Рика наклонилась над обрывом. Тысячеведерная масса воды падала вниз в каком-то бесконечном, отчаянном, безумном танце.

Она вспомнила рунный камень в устье Двины и надпись, которую они с Бьорном на нем прочитали: «Рональд ушел в Аэфор и там дал пищу орлам». Поистине уйти в Аэфор означало уйти в мир иной.

Вода гипнотически притягивала. Рика наблюдала, как взлетают водяные брызги и ударяются о скалы, такие разные, но повторяющие один и тот же узор. Она заметила выбоины в граните там, где река непрестанно и свирепо билась о него.

Ведь камень не может вечно выдерживать такие удары. Она понимала, что постепенно даже самые мощные камни Срединной земли износятся и сгинут в огне. В мире Рики не было ничего неизменного. Это касалось богов и всего остального. И внезапное открытие этого факта пронзило ей душу печалью. Она вдруг ощутила себя совсем маленькой и ничтожной.

Она подумала, что годы жизни, отведенные ей судьбой, и все сложности преходящи. Через тысячу лет не будут иметь никакого значения ни ее безнадежная любовь к Бьорну, ни ее самопожертвование ради спасения брата. Ей отведен только этот миг, только одна жизнь. Что же ей с ней делать?

Она повернулась спиной к Аэфору и посмотрела на Бьорна. Он разделся до пояса, чтобы высвободить руки и легко управляться с топором. Волосы, чтобы не лезли в глаза, были связаны на затылке. Его обветренное лицо было мрачным и сосредоточенным. И вдруг Рика со всей остротой поняла, что любит его. Любит всем своим существом, всей душой, каждым вздохом, каждой клеточкой.

И еще с той же определенностью она осознала, что если умрет, не позволив этому человеку любить ее, то проще умереть сейчас же… На этом месте.

И не имеет никакого значения, достигнут ли они конца своего путешествия завтра, на следующей неделе или в следующим месяце и потом расстанутся навсегда. Стрела печенегов может оборвать их жизнь в любой момент, а сама жизнь – всего лишь череда прощаний. Никто не может обещать им «завтра». Но «сегодня» принадлежит им.

Бьорн был охотником, но он обладал звериным чутьем, которое обычно подсказывает дикому оленю, что за ним следят. Он остановил топор на половине замаха и круто обернулся, чтобы встретить пристальный взгляд, от которого у него по телу бежали мурашки. Он ожидал увидеть воина-печенега, нацелившего на него свою стрелу, но обнаружил наблюдающую за ним Рику.

Что-то было иное, мягкое, в ее полуоткрытых губах. Глаза, не льдистые, как обычно, а цвета летней травы, смотрели тепло и чуть туманно. Он увидел, как шевельнулись ее губы. За шумом Аэфора он не мог разобрать слов, но догадался, что она произносит его имя.

– Рика? – неуверенно произнес он.

Она сделала шаг к нему, и все. Не только скалы были подточены силой воды. Мягкая земля, ослабленная ее ударами и сотрясениями, не выдержала веса Рики, поползла под ее ногами, и Рика полетела вниз.

Потрясенный, он увидел ее распахнутые глаза, открытый рот, и в ту же секунду она исчезла в пучине Аэфора.