Пик тайной страсти

Глава 1

Ахилла Фаррелла как только не называли за его тридцать лет.

Тупой подонок.

Уголовник.

Ублюдок.

Последнее – только за его спиной, потому что большинство людей опасались сказать это в лицо здоровенному мужчине ростом шесть футов и четыре дюйма и весом двести четырнадцать фунтов.

Но еще никогда никто не называл его наследником и братом.

И он внезапно, в одну минуту, стал и тем и другим.

После такого шока ему нужен был алкоголь. Море алкоголя.

Прошло уже несколько часов, но он все еще ощущал на себе изучающие взгляды представителей высшего общества Бостона. И от этого его жажда только усиливалась. Он залпом проглотил виски и запил его «Гиннессом». Ему очень хотелось немедленно повторить заказ, хотя он еще не успел расправиться с первым.

– Что вам налить? – спросила покрытая татуировками барменша, наклонившись к нему.

– Порцию виски и еще один «Гиннесс».

Она кивнула:

– Одну минуту.

Когда она отвернулась, он с шумом выдохнул. Напряжение стало оставлять его. Может быть, когда виски обожжет ему горло, холод, сковавший его после этих похорон, похожих на пародию, постепенно отпустит его.

Подумать только – всего три дня назад он сидел в своей лачуге, один, в окружении своих компьютеров. Ему нравилась такая жизнь. И тут он получает официальное извещение о смерти человека, которого его мать отказывалась даже упоминать, хотя и дала Ахиллу его фамилию. Ахилл плевать хотел на завещание и наследство, но ему было любопытно взглянуть на человека, сделавшего ребенка его матери, так что он взял оплаченный билет на самолет, присланный ему, и отправился через всю страну к месту назначения.

Но, спустившись по трапу самолета, увидел ледяное выражение лица ожидавшего его шофера и пожалел о своем опрометчивом решении. Он думал, что, побывав в тюрьме, научился контролировать свое импульсивное поведение, но, видно, это было не так. И теперь расплачивался за свое спонтанное решение посетить похороны и оглашение завещания его так называемого отца.

Целый год.

Он должен отдать целый год своей жизни, переехать на это время в Бостон, поселиться со своими единокровными братьями, с которыми до сего момента не был знаком, и начать управлять компанией, не имея понятия, как это делать. Компанией, которая была ему совсем не нужна.

Это была цена, которую назначил его отец.

Даже в могиле Бэррон Фаррелл оставался эгоистичным сукиным сыном.

В детстве Ахилл часто умолял мать рассказать ему, кто его отец, познакомить его с ним. Но она всегда отвечала отказом. И он злился на нее за это. Если бы она была жива, сейчас он поблагодарил бы ее.

Ахилл потер глаза. Чего бы он ни дал, чтобы сейчас оказаться в своей лачуге, в городке Тахома штата Вашингтон. Подальше от Массачусетса.

Конечно, в Тахоме тоже были богатеи, но, будучи сыном простой официантки, он никогда не пересекался с ними.

Но когда он стоял в огромной библиотеке, с ее паркетным полом, кожаной мебелью, каминами, настолько огромными, что мог не сгибаясь уместиться в них, с винтовой лестницей и книжными полками, тянувшимися от пола до потолка, только черная теплая рубашка, выцветшие джинсы и поношенные коричневые сапоги отличали его от других мужчин в комнате.

Каин Фаррелл – его старший брат, наследник, сын Бэррона Фаррелла, которого тот признавал. Кенан Родс – младший сын, наполовину чернокожий и тоже ублюдок, как и Ахилл. Оба этих мужчины принадлежали к одному миру. Бостонской элите. Это можно было понять по покрою их элегантных костюмов. По их аристократическому выговору. По их высокомерному поведению.

Ахилл уже сталкивался с такими людьми. И кончил тем, что стал презирать их.

– Что-нибудь еще? – спросила барменша.

Она склонила голову набок, оценивающе глядя на него. Он достиг шести футов, когда учился на втором курсе университета, и продолжал расти и после этого. И он привык к призывным взглядам женщин. Его это не смущало. Если и было что-то лучше алкоголя, чтобы забыть обо всех проблемах, так это грязный, анонимный секс.

– Дайте знать, если захотите заказать еду. Ну, знаете, чтобы нейтрализовать весь этот алкоголь, – сказала барменша. – Мы же не можем допустить, чтобы вы слишком опьянели, на случай если у вас… есть другие планы.

Она улыбнулась ему и отошла от него.

– Хм. Это был… тонкий намек.

Ахилл замер.

Этот голос.

Как огонь, прогоняющий зимнюю стужу.

Как скрип ногтей, когда ими проводят по доске.

Шелковый и сексуальный, как соприкосновение горячих обнаженных тел.

И резкий, как удар тарелок в оркестре.

Ему хотелось, чтобы этот голос окутал его.

Ему хотелось спрятаться от него.

Его сердце рвалось из груди. А инстинкт самосохранения подсказывал, что ему лучше пойти и найти барменшу с ее призывным взглядом, расплатиться и убраться отсюда.

Но импульсивная натура, которая привела его в Массачусетс, взяла верх. Он медленно повернулся.

Господи Иисусе!

Его инстинкт самосохранения был прав.

Эта женщина была воплощением всего, чего он старался избегать.

Роскошная. Ухоженная. Богатая. Ему не нужно было смотреть на ценник бордового брючного костюма, который облегал ее пышные формы, чтобы знать, что он стоил больше, чем все, что он упаковал в чемодан, лежавший в его номере в гостинице.

Троянский конь.

Вот чем она была.

Она выглядела вполне невинной, но внутри ее был опасный вирус, готовый заражать… уничтожать.

Ему приходилось сталкиваться с таким вирусом. Он уже однажды пострадал, связавшись с женщиной, похожей на нее.

Она окинула его взглядом темных глаз, и, несмотря на то, что он отлично знал, что она собой представляет, кровь вскипела в его жилах. И его член затвердел.

Незнакомка подняла руку, подзывая барменшу. И та тут же поспешила к ней.

– Что вы будете?

– Я буду… – Незнакомка прищурилась и задумчиво постучала пальчиком по полной нижней губе. – Я буду чизбургер с жареным луком. Лука положите побольше. И «Будвайзер».

Надо же!

И, словно услышав его удивленное мысленное восклицание, она приподняла темную бровь.

– У них здесь замечательные бургеры и лучший лук в Бостоне. – Она кивком указала на барменшу, которая направилась к двери, ведущей на кухню. – Знаете, она была права. Вам следует что-нибудь съесть. Я рекомендую вам гамбургер или жареную рыбу с картошкой. Вам нужно быть трезвым для… – на ее губах мелькнула улыбка, – для продолжения.

Она что, флиртовала с ним? Его член начал пульсировать.

Испытывая отвращение к самому себе, он поднял кружку с «Гиннессом» и залпом выпил половину. Но алкоголь не потушил разгоравшейся похоти. Особенно учитывая, что до него донесся ее запах – смесь мускуса, лаванды, кедра и еще чего-то почти неуловимого. Этот запах дразнил его, а его взгляд упал на ее округлое бедро и изящную щиколотку. Первое ему захотелось куснуть, а вторую нежно обхватить пальцами.

Но он не должен был поддаваться искушению.

Женщины вроде нее… Они хотели от мужчины только одного. И хотя он не возражал против ночи горячего, ни к чему не обязывающего секса, ему не нравилось, когда утром на него смотрели как на мусор. Ему не улыбалось быть чьим-то грязным секретом.

Незнакомка вздохнула:

– Простите. Я не хотела показаться грубой.

В этот момент барменша поставила перед ней бутылку пива и открыла ее.

Женщина с благодарностью улыбнулась ей, и похоть снова пронзила его. Ямочки на щеках.

Словно недостаточно было высоких скул, глаз цвета растопленного шоколада и пухлых соблазнительных губок. И крутых кудряшек цвета согретого солнцем меда. У нее еще были и ямочки на щеках.

– Я обычно не такая бестактная. Наверное, виной всему недавний перелет.

Она покачала головой, потом взяла бутылку пива и приложила горлышко к губам.

Господи, ему следовало отвернуться. Не пялиться так откровенно на то, как ее прекрасные губки обхватили горлышко. Или как мышцы ее нежного горла сократились, когда она сделала глоток. Он крепко обхватил пальцами кружку, с трудом удерживаясь от того, чтобы сделать что-то такое, за что его вышвырнули бы из бара и, возможно, арестовали. Например, наклониться к ней и обхватить ее за горло, чтобы ладонью ощущать каждый глоток, который она делала. Чувствовать вибрации этого хрипловатого контральто, когда она говорила.

Он уставился на остатки пива в своей кружке.

– И откуда вы прилетели?

Она, казалось, была удивлена и в то же время обрадована.

– Из Лондона. Я летала туда по делу, и можно было бы ожидать, что после недельного отсутствия первое, что мне захочется сделать, – это лечь в свою кровать. Но я не… – Она споткнулась, и Ахилл внимательно посмотрел на нее. И она тут же улыбнулась ему. – Как бы там ни было, я обнаружила, что мне не терпится отведать бургера и пива в моем любимом баре.

Он с детства умел распознавать, когда люди лгали ему.

– Вы сели рядом со мной, – сказал он.

Она кивнула:

– Да.

– И вы заговорили со мной.

Уголки ее губ дрогнули.

– Верно.

– И после сегодняшнего вечера вы больше никогда не увидите меня.

– И это верно.

– Так что не стоит трудиться и скармливать мне всякое дерьмо. Либо говорите правду, либо скажите, что не хотите связываться со мной. Только не лгите.

Она уставилась на него, слегка приоткрыв рот. И удивлена была не одна она. Он жил и работал в одиночестве, потому что не любил людей. Терпеть не мог разговаривать с ними. Он разрабатывал программное обеспечение, и его работа была вызовом для него, но это были лишь цифры, лишь чистая наука.

Никаких эмоций. Никакой истории отношений. Люди создавали одни лишь проблемы.

И это совсем не объясняло, почему он заговорил с этой женщиной.

И тут снова появились эти ямочки. Ее губы сложились в улыбку, от которой у него сжалось сердце, а член затвердел еще сильнее.

– Вы правы. Есть что-то в том, чтобы жить здесь и сейчас, правда? То, что это только временно, добавляет всему особую остроту. – Она протянула ему руку: – Мика.

После секундного колебания он взял протянутую руку в свою.

– Ахилл.

– Ахилл, – повторила она, и он стиснул зубы, когда она издала тихий звук, словно пробуя его имя на вкус и находя его удовлетворительным. – Мне нравится это имя. Итак, Ахилл, – она взяла свою бутылку и отсалютовала ею, – за незнакомцев, повстречавшихся в ночи.

Он поднял свою кружку и чокнулся с ней. И его взгляд упал на ее изящную шейку, а потом опустился ниже, на хрупкие плечи и прекраснейшие груди, которые не смогли бы уместиться в его ладонях. Ее жакет был расстегнут, обнажая округлый животик, который он нашел чертовски сексуальным. Женщина, которая заказала такую еду, которая не морила себя голодом…

Он перевел взгляд на ее лицо и прищурился, заново изучая ее. Ее одежда, туфли на красной подошве, которые узнал даже такой идиот по части моды, как он, ее безукоризненный макияж и гладкая, ухоженная кожа цвета миндаля – все это кричало о богатстве.

Но еда, которую она заказала, ее круглый животик, роскошные формы, идущие вразрез с существующей модой, и даже выбор напитка и бара… Все указывало на женщину, которая любила побаловать себя. Женщину, которая умела сдерживать себя, но в то же время понимала, что дать себе волю не всегда означает утратить контроль.

И каково это было бы, если бы она утратила контроль из-за него?

– За незнакомцев и за одну ночь.

Они сделали по глотку, и он не мог прогнать мысль, что его слова были пророческими.

Хорошо, что он не верил во все это дерьмо.