Пишущая судьбы

Глава 11

Время текло ужасно медленно.

Заснув после отъезда Всеволода, я проснулась только поздним вечером, и быстро поужинав, опять вернулась в кровать и проспала до самого рассвета.

Всеволода не было рядом, и кошмар вернулся. Сползая утром с кровати и отогреваясь под горячим душем, я поняла, что при всей его сволочной натуре он мне нужен.

Прокатившись на Хане, чтобы окончательно стряхнуть с себя сон, я почистила его и, послонявшись по дому, решила съездить в посёлок, чтобы пополнить свои запасы продуктов.

В половине первого дня мне стало не по себе. Всеволод в это время должен был проснуться в своей московской квартире, и мне вдруг стало его жалко. Если бы у меня был его телефон, я бы обязательно позвонила и предупредила, чего ожидать, но номера не было, и я стала мерить шагами комнату, постоянно глядя на часы. Когда же пришло время обеда, и его возвращения в офис, я уже испытала страх.

"Мне будет капец! Чем я вообще думала, прописывая ему расстройство желудка? Всё остальное он мне может и простит, но за это мне точно отомстит. Он не раз говорил, что выполняет данные обещания, соответственно быть мне битой. Или нет? В конце концов, он же должен понимать, что я такое никогда не прощу".

Бабушка никогда не наказывала меня физически, и сейчас внутри всё сжималось от страха. "Выполнит Всеволод своё обещание или нет?". Я очень надеялась, что он не будет этого делать.

Чтобы хоть как-то отвлечься от этих мыслей я решила почитать новости в интернете и просидела в сети больше часа, просматривая различные сайты и читая последние новости. А потом непонятно зачем задала имя и фамилию Всеволода в поисковике, и начала читать выданную на него информацию.

Через час мне стало реально плохо. Во-первых, оказалось, что Всеволод намного богаче, чем я думала. Во-вторых — судя по статьям в прессе, он был серьёзный бизнесмен, с репутацией очень жёсткого человека. Прочитав, с чего он начал, когда убили его отца, и что успел сделать за десять лет, я невольно испытала восхищение.

"Боже, я вела себя как дурочка. Он серьёзный человек, а я по сравнению с ним семилетний ребёнок. И как он ещё терпел мои выходки? Нет, он точно не простит мне расстройство желудка. Но с другой стороны, после того, что было перед его отъездом, он не должен распускать руки. Я даже готова попросить прощение за свою выходку. Хорошо хоть не стала заставлять его кричать принести туалетную бумагу" — внутри всё похолодело от этих мыслей.

Но самым неприятным было читать светскую хронику. Заметок о Всеволоде было немного, но мне хватило указания на то, что он входит в сотню самых завидных и богатых женихов России, а также пары фотографий с какой-то вечеринки, на которых он был, со своей девушкой Ингой.

Видеть его в деловом костюме было непривычно, но смотрелся он потрясающе. "Да уж, подлецу всё к лицу" — подумала я, рассматривая снимки.

А его девушка, безусловно, была красавицей — с каштановыми волосами, длинноногая, с идеальной фигурой и миловидным лицом, и я почувствовала себя деревенской простушкой, по сравнению с ней.

"Теперь ясно, почему он разозлился, когда я упомянула Ингу" — в одной из заметок было сделано предположение, что они вскоре могут пожениться и Всеволод, по-видимому, не хотел посвящать её в тонкости нашего договора. "Такая красотка вряд ли простит ему измену, и он специально произнёс её имя с отвращением, чтобы сбить меня со следа". Внимательно рассмотрев девушку и отметив, как она холено и стильно смотрится, а потом, подойдя к зеркалу и внимательно посмотрев на себя, я решила встретить Всеволода во всеоружии. "Подкрашусь, сделаю себе приличную причёску и одену что-нибудь женственное. Он привык к ухоженным девушкам, а я выгляжу как пацанка. Может хоть мой внешний вид спасёт меня от расправы. Вряд ли он растает, но может хоть постесняется применять физическую силу, увидев меня, скажем в каком-нибудь лёгком сарафанчике. Я даже готова хлопать ресница и с обожанием смотреть ему в рот, только чтобы он не кричал и не злился на меня".

Ложась спать, я уже и не знала, что мне думать и чего ожидать — прочитанное о Всеволоде впечатлило меня и испугало.

Весь следующий день я занималась генеральной уборкой, чтобы хоть как-то скоротать время и репетировала речь, которую скажу Всеволоду, когда он приедет. "Здесь главное и не унизиться и дать ему понять, что я готова признать, что была неправа, прописывая ему расстройство желудка".

На третий день, проснувшись с утра и отойдя от кошмара, я позавтракала и вывела Хана на луг, а потом залезла в шкаф, чтобы выбрать себе одежду. Вокруг сердца уже сжалось ледяное кольцо, и чем ближе был день приезда Всеволода, тем больше я нервничала, не зная чего ожидать.

Перемерив половину гардероба, я остановила свой выбор на лёгком, шелковом сарафанчике голубого цвета, но когда крутанулось перед зеркалом, и низ раздулся в виде колокола, тут же его забраковала. "Нет, надо выбирать что-то такое, что тяжело задрать. Уж если он действительно решит меня выпороть, пусть помучается, получая доступ к моей пятой точке".

В конце концов, я выбрала светлый льняной сарафан, пошитый по фигуре и, погладив его, повесила на дверцу шкафа. "Четырнадцатого числа накрашусь, распущу волосы и буду изображать жалость. Вернее и изображать её не надо, потому что мне на самом деле жалко, что я так поступила с ним".

Надев шорты и майку, я вышла в большую комнату и, громко включив музыку, критично осмотрела свои руки. "Да уж моя бывшая маникюрша в обморок бы хлопнулась, увидев мои ногти сейчас. Надо ими заняться".

Устроившись в кресле возле окна и поглядывая на долину, я занималась маникюром и подпевала магнитофону. Неожиданно с улицы раздался какой-то непонятный звук и я, убавив громкость, услышала, как возле дома остановилась машина.

"Кого там ещё принесло?" — недовольно подумала я и, поднявшись, подошла к окну, которое выходит во двор. Выглянув и увидев выходящего из машины Всеволода, я растерялась. "О Боже! Мне точно крышка! Сегодня двенадцатое, а он должен был приехать к четырнадцатому. Значит, ему очень не терпелось проучить меня!".

Захотелось где-нибудь спрятаться, но я понимала, что это глупо. "Вообще тогда буду выглядеть как идиотка. Расплата неминуема, и надо хоть переодеться".

Но я успела добежать только до дверей спальни, как за моей спиной раздался елейный голос:

— Мелкая пакостница! Вот я и вернулся. Помнишь, что я тебе обещал? — развернувшись, я увидела, как Всеволод расстёгивает ремень и вытаскивает его из пояса джинсов.

— Даже не думай! — угрожающе сказала я и начала отступать в спальню. — Тронешь меня хоть пальцем, и я сама тебе устрою "райскую" жизнь.

— Да? А я тогда тебя снова поучу уму-разуму, — не спеша приближаясь ко мне, ответил он.

— Я ведь могу и Инге позвонить и рассказать о нашем договоре и том, что ты здесь делал!

— Телефон тебе дать? — зло прищурившись, спросил он.

От его тона мне стало страшно и, обойдя кровать, я схватила с тумбы настольную лампа и подняла её вверх.

— Только подойди ко мне!

— Я предупреждал тебя? Предупреждал! Дал обещание, что проучу тебя ремнём, если ты меня не послушаешь? Дал! Так что лучше поставь лампу на место. Ты делаешь только хуже себе, — посоветовал он, обходя кровать.

— Всеволод, мы взрослые люди, и такими методами выяснять отношения глупо, — дрожащим голосом ответила я, а сама в этот момент продумывала, как бы сбежать из спальни.

— Неужели? Значит, ты резко решила спать взрослой, после детской выходки? — колко спросил он и протянул ко мне руку.

Бросив в него лампу, я увернулась от руки и вскочила на кровать, чтобы обойти его и выбежать из спальни. "Главное выбраться отсюда!".

Но этому не суждено было случиться. Всеволод схватил меня за ногу, и я плюхнулось лицом в матрас.

— Вот ты и попалась птичка! — самодовольно произнёс он, и притянул за ноги к себе.

— Не надо было доставать меня, — пытаясь вывернуться, крикнула я. — И я пожалела, что так сделала, честно! Я хотела предупредить тебя, но у меня не было твоего номера! Отпусти, пожалуйста!

— Ну уж нет! Ты у меня за всё ответишь! — с усмешкой ответил он, бросая ремень на кровать.

Перехватив мои руки, он поставил меня на ноги, а потом сел на кровать и дёрнул меня на себя. Ещё через мгновение я уже лежала поперёк его коленей лицом вниз.

— Всеволод, ну пожалуйста! Мне честно очень жаль, что я так сделала! — жалобно сказала я, и предприняла ещё одну попытку вывернуться.

Он перехватил моё туловище правой рукой, полностью обездвижив меня, и я почувствовала, как он стягивает с меня шорты и оголяет ягодицы.

— Только дотронься до меня пальцем! Всю жизнь будешь об этом жалеть! — завизжала я.

— Это тебе за завтрак! — раздался звонкий шлепок ладонью, и я ощутила обжигающую боль. — Это тебе за беговую дорожку! — и рука опустилась второй раз. — Это тебе за кипяток из-под крана! — рука третий раз шлёпнула меня по ягодицам и из глаз брызнули слёзы. — Это тебе за лифт! Это тебе за колесо! Это тебе за кресло! Это тебе за мои волнения и сбой со связью у Артура!

После каждого "это" раздавался шлепок, и я взвизгивала от боли. Услышав про кресло, я пропищала сквозь слёзы:

— Какое кресло? Я ничего с креслом не делала!

— Да? У него просто так сломался механизм регулировки наклона спинки? — ехидно спросил он. — И я вынужден был работать полулёжа или сидеть, не опираясь на спинку? Я дорогая, комфорт люблю!

— Я ничего не делала с креслом, честнооо! — слёзы уже ручьями лились из глаз, и приплетённое к общим пакостям кресло обидело меня.

— Ладно, верю! Но всё это мелочи, по сравнению с тем, что я испытал потом! Чем ты вообще думала, когда написала про расстройство желудка? Ты знаешь, что я пережил? Конечно, знаешь! Ведь сама всё это написала маленькая дрянь! — ледяным тоном произнёс он. — Здесь ты уже не отделаешься парой шлепков!

Я вся сжалась, не зная чего ожидать, и в этот момент на ягодицы опустился ремень. Шлепки ладонью, по сравнению с этим были приятным поглаживанием, и я завыла от боли. От слёз перед глазами уже всё плыло, и я напряглась, ожидая ещё одного удара, но вместо этого меня перевернули на спину.

— А вот это тебе за носовой платок, — раздался нежный голос Всеволода, и я почувствовала, как он меня целует. — Это за то, что дала доехать домой, — ещё один более страстный поцелуй. — И за то, что дала мне потом спокойно заснуть, — третий поцелуй был наполнен такой нежностью, что я окончательно растерялась.

"Он что с ума сошёл? Думает, что после этой унизительной экзекуции я позволю себя целовать?" — внутри всё закипело от злости, а ягодицы горели огнём.

Уперевшись руками ему в грудь, я с ненавистью посмотрела на него.

— Отпусти меня немедленно.

— Нет. Я ведь не только обещал выпороть тебя, помнишь? — ласково сказал он. — Несмотря на все гадости, что ты мне устроила, я выиграл тендер, и теперь готов выполнить свою часть договора и своё обещание, — он протянул руку и начал вытирать слёзы с моего лица.

— Пошёл вон из моего дома! — крикнула я, вскакивая на ноги. — Ненавижу тебя! Видеть тебя больше не хочу! Убирайся отсюда вместе со своими обещаниями!

Всеволод встал с кровати и пошёл к выходу, а я, натянула шорты и с яростью посмотрела ему в след. Когда входная дверь за ним закрылась, я села на кровать, но тут же вскочила. "Садист!" — из глаз опять полились слёзы, и я бессильно рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

"Как он вообще посмел поднять на меня руку!" — заливаясь слезами, думала я, но где-то в глубине души понимала, что другой за такое мог бы мне устроить настоящие неприятности.

— Ну, не плачь, солнышко, — раздался мягкий голос спустя минуту. — Ты же знаешь, что ты виновата, — Всеволод сел на кровать и погладил меня по голове

— Знаю, — пробубнила я. Поняв, что он не уехал, я почему-то испытала облегчение. — А ещё знаю, что пожалела тебя. Я хотела обдать тебя из лужи, проезжающим мимо автомобилем, когда спустило колесо, но не стала этого делать. Могла заставить кричать на весь офис и требовать туалетную бумагу, но…

— За платок тебе ещё раз огромное спасибо, — со смешком ответил он.

— Могла сломать лифт в твоём доме, когда ты возвращался домой! Знаешь, сколько всего я могла написать? — всхлипывая, бормотала я. — Ты, в конце концов, мог бы наделать себе в штаны! Но ведь я ничего этого не написала, а ты сразу руки распустил!

— Не надо было вообще ничего такого писать, и было бы всё хорошо, — поглаживая меня по спине, сказал он. — Я же тебя предупреждал, что сделаю с тобой и не раз говорил, что выполняю свои обещания.

— Иди ты со своими обещаниями, — бросила я и со злостью посмотрела на него. — Чего ты вообще вернулся? Езжай в свою Москву.

— А кто сказал, что я собирался это делать? Я из машины просто сумку забирал, — он улыбнулся.

— Я знать тебя больше не хочу! И наш договор аннулируется!

— Это ты так думаешь, — уверенно сказал он и, поднявшись, снял с себя футболку, а затем начал расстёгивать джинсы.

Вскочив на ноги, я побежала в большую комнату за своим телефоном. "Всё, хватит, надоело! Вызову сейчас полицию, пусть его отсюда уберут, а потом ещё и побои сниму!".

Но Всеволод перехватил меня и, прижав к себе, зашептал:

— Ты доставила мне массу неприятностей и получила удовольствие, представляя, как я мучаюсь. Потом я тебя наказал, но удовольствия не получил делая это. Ты должна компенсировать мои страдания, а я в свою очередь компенсирую твои, — и начал целовать меня.

Я попробовала вырваться, но он только ещё сильнее прижал меня к себе, а потом вообще подхватил на руки и понёс в спальню.

— Отпусти, немедленно! — взвизгнула я, когда он уложил меня на кровать. — Не хочу тебя больше! Я найду другого себе!

— Я скучал по тебе, — нежно прошептал он, ложась рядом. — И ты скучала.

— Не скучала, — ответила я, пытаясь сесть, но тут же опять оказалась на спине.

— Не ври — маникюр себе делала, сарафан погладила. Это ведь всё делалось к моему приезду.

— Ооо! Я и забыла, что ты думаешь, что мир крутиться вокруг тебя! Я собиралась завтра съездить в посёлок, а не к встрече с тобой готовилась.

— Вот вредная! — с улыбкой сказал он и наклонился надо мной. — Не любишь ты признавать чужую правоту. Ладно, предлагаю забыть все наши разногласия. Ты жестоко поступала со мной, я в свою очередь с тобой, и теперь мы квиты.

Ответить он не дал и принялся жадно шарить руками по моему телу. После всех страхов, которые держали меня в напряжении предыдущие дни, после унизительной порки и слёз, прикосновения Всеволода действовали расслабляюще. "Эх, я всё же заслужила наказание и ещё легко отделалась" — подумала я.

Он всё настойчивее целовал меня, и по телу начали расходиться тёплые волны удовольствия. "Как же приятно!" — подумала я, отвечая на его поцелуи. "Но за удар ремнём всё равно потом отомщу".