Пиявки

10

Журналистов, приехавших на конгресс, посвящённый вопросам демографии, поселили в недостроенном здании студенческого общежития.

Выглядело это весьма своеобразно: за ничем не завешенным окном комнаты, где устроились Элка и её коллега из известного центрального издания, торжественно возвышались леса, по которым постоянно бродили восхищённые гастарбайтеры. Они тут же принялись проситься к девчатам в гости, но острые на язык журналистки отбрили нахальных мужичков и приспособили вместо шторы неизменные «солдатские» одеяла, известные всем по поездам дальнего следования и ещё по таким вот общагам.

Едва успев бросить вещи и привести себя в относительный порядок, журналистки отправились на торжественную церемонию открытия конгресса.

– Народу сюда согнали немерено. Похоже, с демографией у нас в стране действительно беда.

– Надеюсь, практические занятия будут проводиться с учётом желаний подопытных? – Элка и Дина лениво обменивались шутливыми репликами, устраиваясь в креслах на галёрке роскошного многоярусного зала местного дворца культуры. Здание это было редкостно красивым, добротным и оформленным с большим вкусом. Обошлось даже без вечного алого бархата обивки и аляповатой хрустальной люстры под потолком, свободным от привычной лепнины.

– А здесь позаниматься демографией было бы неплохо. – Элка с удовольствием огляделась и вытянула ноги.

– Не забывай, дорогая, что здесь не кинотеатр, где официально предусмотрены места для поцелуев, – пожурила Дина новую знакомую. Эльвира дурашливо отмахнулась:

– Тут весь зал официально отдан борцам за демографический подъём!

– Глянь-ка, как на нас пялится вон тот красавчик! Похоже, у него в штанах сейчас самый настоящий «демографический подъём»! – Динка ткнула пальцем куда-то в передние ряды зала.

Эльвира послушно перевела взгляд в этом направлении и внезапно почувствовала, как её лицо начал заливать предательский румянец. Человеком, которого имела в виду соседка, был не кто иной, как Антон Савельев. И он действительно смотрел прямо на неё, Эльвиру. Смотрел мечтательно и мягко, без обычной вызывающей иронии. И только теперь Элка поняла, что у них абсолютно одинаковые с ним глаза: строгие, серые, умеющие быть и неприступно-стальными, и дымчато-хрустальными…

– Э, подруга, да ты его знаешь! Колись, кто сей прекрасный незнакомец? – Динка не унималась. Заметив смущение собеседницы, она намеревалась вытянуть из неё всё до мельчайших подробностей.

– Это заместитель мэра нашего города. Между прочим, неплохой мужик. Есть мнение, что и в кресле мэра он бы смотрелся весьма неплохо. – Эльвира изо всех сил старалась продемонстрировать полное равнодушие к обсуждаемому объекту.

– А в твоей постели он как смотрелся? – Динка прищурила и без того узковатые восточные глаза и растянула модные пухлые губы в снисходительной улыбке.

– Никак. Он не был в моей постели, – вдруг совершенно серьёзно отозвалась Элка, собравшаяся было разозлиться, но почему-то передумавшая. Ей вдруг самой стало странно: почему же они отказались от своего шанса? Подумаешь, пошлость: СВ, казённые простыни…

– Тогда, может быть, ты уступишь его мне? А я потом подскажу, стоит ли напрягать из-за него свою душу. – Динка, похоже, вовсе не шутила.

И вдруг Эльвира почувствовала ноющую боль где-то внутри, возле сердца. Боль и пустоту. Эту пустоту срочно захотелось заполнить, потому что с ней внутри невозможно было ни жить, ни дышать. Неужели вот так и влюбляются?

«Элка, остановись! Мама опять скажет тебе: поздравляю, дочка, очередной кобель с блядскими глазами, – и будет права! А почему, собственно, нужно останавливаться? Ведь не замуж же за Савельева она собралась. Вряд ли этот мужчина уйдёт из семьи ради очередной пассии. Вот ты и докатилась, Элечка: уже сама называешь себя „очередной пассией“. Нравится? Вот то-то же…»

– Я уступаю его тебе. И спасибо за заботу о моей душе, – запоздало откликнулась Эльвира. Дина её уже не слушала: занавес пополз в стороны и вверх, открывая ярко освещённую сцену. Журналисты включили диктофоны и приготовились к работе.

Конгресс начался.

А вечером для прессы был устроен специальный банкет в ресторане гостиницы «Центральная». В баре по соседству Эльвира сразу заметила Антона, присевшего возле стойки и потягивающего какой-то напиток из высокого бокала. Он был в джинсах и светлом мягком пуловере, очень подходящем к его глазам. Мужчина скользил взглядом по посетителям ресторана, стараясь казаться равнодушным. Это ему вполне удавалось: хороший политик умеет играть лучше среднего актёра.

Эльвира скользила в медленном танце в паре со столичным тележурналистом, обладающим фигурой профессионального спортсмена и лицом усталого плейбоя. Они о чём-то лениво беседовали, ладонь парня лежала чуть ниже, чем следовало (во всяком случае, так показалось Савельеву), и Эльвира выглядела совсем не такой, как в поезде. Джинсы и свитер сменило маленькое строгое платье, следы усталости на лице молодой женщины скрыл лёгкий макияж. И вообще, в её облике появилась возбуждающая раскрепощенность, – словно свет, исходящий из её глаз, удивительным образом распространился на всё её существо.

Антон понял, что мучительно хочет оказаться на месте танцующего с Карелиной столичного хлыща. Хочет держать Элку в объятьях на глазах у всех, ведь танец – это своеобразная прелюдия к обладанию женщиной.

Кто-то коснулся плеча Савельева сзади. Антон Павлович невольно вздрогнул и обернулся. За спиной, улыбаясь, стояла молоденькая дама восточного типа, высокая и очень худая, с геометрически строгим иссиня-чёрным каре, маскирующим широкие скулы и открывающим бесконечную шею.

– Любуетесь? – сказала незнакомка. Савельев попробовал разобраться в себе: хочет ли он говорить с ней?

– Здесь довольно скучно, вы не находите? – настойчиво продолжала атаковать восточная чаровница, и Антон сдался:

– Это зависит от того, для чего вы здесь.

– Я, как и все мы, приехавшие сюда, озабочена демографическими вопросами. Особенно мне нравятся конкретные методы их решения. – Девушка балансировала на грани приличия, и Савельев видел, что ей явно нравится дразнить незнакомого мужчину, вызывая его на откровенный флирт.

– И я кажусь вам подходящим объектом для этих целей? – усмехнулся Антон Павлович, принимая правила предложенной дамой восхитительной древней игры, которую испокон веков вели между собой мужчина и женщина.

Он долгим, оценивающим взглядом оглядел нечаянную собеседницу, на некоторое время упустив из виду Эльвиру. Хотел бы он знать, чем закончится сегодняшний вечер!

– А вы живете в этой гостинице? Хотела бы я посмотреть, в каких условиях поселили «белых» людей! – с оттенком наигранной зависти в голосе протянула лукавая брюнетка. Савельеву ничего не оставалось, как пригласить её в номер. Отказывать даме было не в его правилах.

– Кстати, меня зовут Дина. А можно я возьму с собой подругу? – Девица грациозно развернулась в сторону банкетного зала, и Антон вдруг понял, кого намеревалась позвать нахальная гостья.

Через несколько секунд он повёл Дину и Эльвиру в свой одноместный номер на четвёртом этаже. От обеих женщин исходила сумасшедшая энергетика, заставляющая даже такого профессионального соблазнителя, как Савельев, заметно нервничать. Антон почувствовал себя вершиной заколдованного Бермудского треугольника. Обстановка накалилась до предела…