Пламенная

14

1634 год

Лорд Стивен Мередит смертельно устал от монотонного покачивания своей кареты на французских дорогах по пути в Париж. Впрочем, дороги Франции были ничем не хуже английских. И точно такой же дождик моросил с неба, а редко пробивающееся сквозь тучи солнце ничуть не теплее.

Шесть месяцев назад Стивен унаследовал титул и состояние своего отца лорда Мередита, чья кончина ожидалась уже давно. Слишком веселый образ жизни вел этот вельможа на протяжении долгих лет. Мачеха Стивена, леди Евгения, получила наконец, как считал Стивен, то, что заслужила. Она вышла замуж за старика, надеясь, что он вскоре отдаст Богу душу и она станет богатой вдовой. Но отец Стивена прожил достаточно долго, чтобы раскусить истинную сущность этой хищной и коварной птички.

После смерти супруга Евгения объявила всем и каждому, кто согласился ее слушать, что она посвятила лучшие годы своей жизни заботам о беспомощном старике. В награду же она получила по завещанию крохотный домик возле какой-то Богом забытой деревушки. Хуже всего, что ее владение находилось в трех днях самой быстрой езды от Лондона, города, который она обожала. Ее привело в ярость то, что доход от выделенного поместья составлял всего двадцать фунтов в год, то есть меньше того, что она привыкла тратить на свои шляпки за один сезон.

Ее постоянные требования денег на расходы подстегнули Стивена к решению убежать подальше от мачехи во Францию.

Три года назад он унаследовал от какой-то дальней прабабки скромный особняк возле Парижа. Он все время подумывал, не продать ли его, так как собственность во Франции его совсем не интересовала. Но, прибыв на место, он нашел, что и дом и природа вокруг очаровательны, и задержался в своем новом владении на целых два месяца.

Вначале Стивен просто наслаждался покоем и уединением, но однажды утром он проснулся с мыслью, что безмятежная растительная жизнь ему надоела, что душа его жаждет острых ощущений, и поэтому отправился в Париж.

Когда его экипаж влился в оживленный поток уличного движения, Стивен с интересом уставился в окошко в поисках того, что могло заинтересовать скучающего английского джентльмена и предоставить ему возможность не без пользы провести время. В эти дни гвоздем парижского театрального сезона был спектакль в маленьком театрике Эскредиль. Казалось, что вся столица взорвалась от восторга и стремится припасть к ногам очаровательной актрисы со звучным именем Пламенная. Может быть, отобедав, он тоже съездит посмотреть на эту женщину.

Публика хохотала до упаду вплоть до закрытия занавеса после окончания первого акта. Стивен аплодировал и смеялся вместе со всеми и даже громче всех, хотя не очень понимал, почему такой смех вызывают персонажи пьесы и в чем, собственно, заключалась интрига, так как не был силен во французском. Но зато он мгновенно влюбился. Пламенная оказалась самым привлекательным созданием женского пола, какое он когда-либо встречал в жизни. Стивен решил обязательно встретиться с ней и сказать, как он обожает ее. Но как с ней общаться? Как пробиться к ней сквозь толпу восторженных поклонников? Когда занавес опустился окончательно и стихли шумные овации, он долго маялся у выхода для артистов, выдерживая с истинно английским терпением толчки темпераментных театралов, и обдумывал способ, как привлечь в этой сутолоке внимание актрисы к своей особе.

Наконец Пламенная появилась, сопровождаемая слугой. Она шла сквозь толпу, и народ расступался, освобождая ей проход. Иногда она останавливалась, заговаривая с теми, кого узнавала. Когда она поравнялась со Стивеном, он бесцеремонно применил локти, оттолкнув в стороны двух кавалеров, шагнул вперед и заговорил на скверном французском.

– Мадемуазель! Вы… Я… – все заранее заготовленные фразы мгновенно забылись. – Вы сверкнули, как… Вы непохожи на человеческое существо. Вам не место здесь…

Сабина замедлила шаг, замерла и, казалось, не могла сдвинуться с места. Широко раскрытыми глазами она то ли в изумлении, то ли в страхе смотрела на пришельца из прошлого.

Стивен думал, что она пройдет мимо него, не удостоив даже взглядом. Но вдруг выражение ее лица изменилось. Она улыбнулась и нежно, весело рассмеялась. Словно хрустальные колокольчики прозвенели в воздухе, сыграв дивную мелодию.

К его облегчению, она заговорила с ним по-английски, правда с сильным акцентом:

– Месье, вы должны быть очень осторожны, иначе женщина может неправильно вас понять.

– Я хотел вам сказать, что вы восхитительны, – произнес Стивен серьезно.

Сабина вновь рассмеялась:

– Ваш французский не так уж хорош…

– Боюсь, что вы правы.

– Тогда мне стало немного легче, потому что вы заявили только что, что я не достойна поклонения.

Он встретился с ней глазами и почувствовал, что душа его ушла в пятки.

– Что я сказал?

– Вы сказали, месье, что я ужасно уродлива.

Стивен покраснел.

– Мадемуазель, пожалуйста, простите меня. Это никак не входило в мои намерения… О Боже, неужели я оскорбил вас? Я только пытался высказать необычный комплимент.

– На плохом французском.

Веселые искорки плясали в глазах Сабины. Англичанин чем-то заинтересовал ее, хотя она и не желала, чтобы кто-то об этом догадался. Ее сомнения исчезли, теперь она была уверена – это Стивен Мередит. Но что привело его в Париж? Кажется, он не узнал Сабину – неужели такое возможно?

Собравшись с духом, она смело встретила устремленный на нее взгляд.

– Ваш первый комплимент я как бы не расслышала, а второй принимаю с благодарностью.

Сабина уже собралась продолжить свой путь, когда он произнес:

– Я понимаю, что у вас, мадемуазель, нет повода для продолжения нашей беседы, но, пожалуйста, разрешите хотя бы представиться вам.

– Мне нечего вам возразить.

Сейчас она не боялась его. Ее окружала дружественно настроенная к ней толпа. Подослал ли его Гаррет или это была простая игра судьбы – в любом случае ей не грозила в этот момент опасность.

– Я – лорд Стивен Мередит из Англии.

«Так, значит, я не ошиблась!» – подумала Сабина, стискивая руки внутри теплой муфты так, что костяшки пальцев отозвались болью.

– Мы с вами не встречались раньше, месье?

– Я не уверен… Может быть… Но ваш облик незабываем!

– Спасибо за третий комплимент. Теперь я запомню столь галантного любителя театра из Англии.

Сабина вздохнула с облегчением. Этот молодой лорд остался в ее памяти. Он присутствовал при ее последнем свидании с Гарретом на лужайке возле замка Вудбриджей. Он был галантен и, по-видимому, добр к ней. Он же защищал ее от нападок распоясавшихся пьяниц у костра в ночь ее бракосочетания.

– Всегда приятно встретить на спектакле чужестранцев. Вы путешествуете в одиночестве?

«Вдруг Гаррет сопровождает его?» – мелькнула в мозгу Сабины сумасшедшая мысль.

– Я здесь совсем один, – робко произнес Стивен, не смея надеяться, что Пламенная заинтересуется им настолько, что станет выяснять, женат ли он.

Сабина обернулась к Изабель, которая незаметно, но жестко охраняла молодую актрису. Новый знакомый Сабины не вызвал в ней никаких чувств – ни настороженности, ни особой радости.

– Посмотри, готов ли экипаж, Изабель.

– Мадемуазель, прежде чем вы уедете, – Стивен заторопился и стал еще более косноязычным. – Могу ли я… иметь надежду лицезреть вас в будущем?

Сабина ответила после недолгого колебания:

– Если вас устроит следующая пятница, милорд, я буду рада вас видеть у себя. Там соберется небольшое общество.

Он просветлел лицом.

– Я обязательно буду там! – И тотчас растерялся: – А как вас найти?

– Зайдите за кулисы театра накануне вечером и спросите Жака. Он даст вам все необходимые указания.

Стивен не мог поверить, что Пламенная так ласково говорила с ним и даже пригласила в гости. Поистине сегодняшний вечер не был потерян впустую.

Усевшись в экипаж, Сабина уже ждала вопросов от Изабель. Они незамедлительно последовали.

– Зачем ты пригласила незнакомца в наш дом? Тем более англичанина?

– Он не незнакомец. Он – друг Гаррета и пасынок любовницы моего супруга.

– Ты хочешь заложить бомбу в стену нашей маленькой крепости?

– Я хочу проникнуть в их тайные замыслы, понять, что случилось с моим отцом. И какой опасности подвергаюсь я и мой брат. Если Стивен агент моих врагов, я хочу, чтобы он стал и моим шпионом. Разве это не удачная идея?

– Хитрее не придумаешь, – согласилась Изабель. – Но хватит ли тебе хитрости, мое дитя, обмануть этих лордов, опытных охотников за лисами?

Сабина искренне увлеклась Стивеном. Он был, как выражалась покойная Tea, джентльмен с головы до пят. Стивен был полон юмора и так красиво галантен, что ни один французский ухажер не мог сравниться с ним. Прогулки с ним по магазинам или по живописным окрестностям Парижа доставляли ей удовольствие, и она ощущала легкость, которую не испытывала ни с одним мужчиной. Конечно, Сабина была осторожна и ни разу не завела разговор о Гаррете или о мачехе Стивена леди Мередит. Это была запретная тема. Она выжидала, что он сам чем-нибудь выдаст себя.

Прошел месяц, и Сабина пришла к выводу, что Стивен просто-напросто в нее влюбился.

В ночь решительного объяснения звезды на небе как назло сияли, погода благоприятствовала интимной прогулке. Их помолвка обрадовала бы многих друзей. Нечасто встречаются в законном браке столь родственные души.

– Нам устроили иллюминацию. Небо – звездами, Париж – своими вечерними огнями.

Стивен был нежен и лиричен в каждом своем поступке и в каждой произносимой фразе. Правда, он смешно коверкал французские слова, но она сама была виновата в этом. Сабина не признавалась, что сама в действительности англичанка, и не переходила на родной язык.

– Я обожаю вас, Пламенная, хотя на нашем языке это прозвище звучит довольно странно. Красивее и добрее вас я никого никогда не встречал, – наконец произнес Стивен.

– Стивен, – ее голос, уже привычный к театральным подмосткам, мог звучать до предела нежно. – Я ценю вашу дружбу, и поверьте, я ваш друг до гробовой доски. И эта дружба не должна быть запятнанной ничем.

– Это что, текст из новой пьесы? Вы предлагаете мне дружбу, а не любовь?

Сабина охваченная муками совести, поникла головой.

– Больше, нежели дружба, я не могу вам предложить.

Она закрыла глаза, а когда вновь открыла их, то увидела, что Стивен бродит по лужайке, подняв лицо к небу, и смотрит на звезды, крупные, как бриллианты в королевской короне.

– Такое впечатление, что ваш сад простирается до небес и его плоды растут даже в межзвездном пространстве.

Сабина не могла не оценить изысканность поэтических образов английского кавалера.

– Подобные сравнения я могла услышать только от истинного джентльмена и одновременно поэта.

– Я не оригинален.

– Неправда, вы очень оригинальны. И часто развлекаете меня.

– А в остальное время вам невесело?

– Я занята тем, что веселю публику.

– Вы только что сказали, что я могу рассчитывать лишь на вашу дружбу.

– Да, не более. И давайте договоримся, что ничего не изменится в наших отношениях и никакая горечь не испортит сладость нашей дружбы.

– Почему? Разве существуют какие-то препятствия? Если это крепостные стены, я сокрушу их.

– Не тратьте свой пыл попусту, – с грустью сказала Сабина. – Мои дружеские чувства к вам гораздо глубже и честнее, чем любовь к какому-либо мужчине.

– В такое высказывание я не верю. Я готов ждать месяцы, даже годы…

– Вы не верите мне, а я говорю правду. – Она с нежностью коснулась кончиками пальцев его лица. – Вероятно, вы скоро вернетесь в Англию?

– Вероятно, да.

Она закрыла глаза, понимая, что делает самую большую глупость в своей жизни.

– У вас в Англии обширный круг знакомств?

– Зато нет особо близких друзей. Я нелюдим по характеру.

– Мне трудно в это поверить.

– Я меняюсь только в вашем присутствии.

– Но хоть один друг у вас есть? – настойчиво продолжала Сабина.

– Лишь один. Он мне как брат.

– Расскажите мне о нем.

Стивену не очень хотелось говорить о Гаррете, даже с Пламенной.

– Вам, вероятно, пришелся бы по душе Гаррет – он нравится вообще всем женщинам. Но он равнодушен к знакам внимания и ухаживаниям. – Стивен бросил на девушку испытующий взгляд. – Подобно вам, мадемуазель.

– А он способен увлечься женщиной? – спросила она, изображая любопытство.

– Скорее, женщины влюбляются в него, чем он в них. Одно время он позволял себе определенные вольности, но с некоторых пор резко изменился и стал серьезен, даже слишком. Он редко посещает Лондон и никогда не появляется при дворе. Он предпочитает заточить себя в Волчьем Логове – своем родовом замке и проводит там дни без женского общества.

– Что же заставило его так перемениться? – настаивала Сабина.

Болезненная гримаса исказила лицо Стивена.

– Он был заключен в Тауэр по ложному обвинению в организации убийства своей молодой жены и всего ее семейства.

– Какой ужас!

Сабина была довольна. Гаррет хоть как-то, но все же пострадал за свои преступления.

– Гаррет отказался говорить со мной об этой кровавой драме, но я чувствую, что он так или иначе винит себя во всем – прежде всего в смерти юной Сабины Бальморо.

– Как мне ее жаль! – произнесла Сабина. – Она была красива?

– Она была еще девочкой-подростком, но это был бутон великолепного цветка.

– Боже! – Сабина проглотила комок в горле.

– Если бы вы знали Гаррета, то поняли, как он переживает.

– Он не женился вновь?

– Он не допускает к себе никаких женщин… впрочем, – тут Стивен всплеснул руками. – Не слишком ли эта тема утомительна для беседы с парижской актрисой?

– Я ничуть не устала…

Он взял ее за руку и заглянул в глаза.

– Мне кажется, я теряю вас.

– А я вас.

– Вы скоро вернетесь на родину?

– Наверное, да, если что-то не удержит меня в Париже.

Вдруг Сабина проявила отчаянную смелость.

– Может быть, вам стоит уговорить своего друга совершить поездку во Францию. Это путешествие немного развлечет его. В Париже никто не имеет права скучать. Все проблемы не кажутся такими уж серьезными в этом веселом городе.

– Все, что вы говорите, звучит прекрасно… Я постараюсь вернуться как можно скорее. И, вероятнее всего, вместе со своим другом. – Стивен припал губами к руке Сабины. Прощальный поцелуй был весьма продолжительным. – Вы будете вспоминать обо мне в мое отсутствие?

– Конечно, как о хорошем и верном друге.

Когда он удалился, Сабина подумала, что навсегда оборвала последнюю ниточку, связывающую ее с родиной, и ей придется вновь бежать и бежать, скрываясь от злодеев.

15

1636 год

Труппа Баллярда приобрела большую популярность. О ней прослышали не только в провинциях Франции, но и в европейских странах. В результате такого успеха последовало высочайшее распоряжение дать представление в театре при дворце Пале-Ройаль, где обычно играли только находящиеся на казенном жалованье придворные актеры.

Король Людовик XIII пожаловал Жаку ежегодное вознаграждение в пятнадцать сотен франков, при этом добавив, что его ведущая актриса – Пламенная – получит две тысячи франков в год.

Зал тесного театра каждый вечер был заполнен до отказа, и многим зрителям отказывали в местах или попросту отгоняли от входа. Стражники должны были разбираться, кто более достоин присутствовать на спектакле, а кто может выждать пару дней. Все зависело от положения в дворцовой иерархии на тот день – кто обласкан монархом, а кто в чем-то провинился.

Королевская ложа редко пустовала. Король от души награждал аплодисментами искусную игру Жака Баллярда и окидывал восхищенным взглядом откровенно приоткрытые прелести женского состава его труппы.

Пламенная заставляла говорить о себе весь Париж. Более всего обсуждались ее рыжие волосы и колдовские янтарные глаза. А то обстоятельство, что никто не знал, откуда она взялась, еще больше будоражило воображение.

В тот вечер толпа скопилась у театра Пале-Ройаль, чтобы увидеть новую мелодраму, сочиненную Жаком.

Сабина стояла за кулисами, ожидая выхода на сцену. Ее костюм сверкал бутафорским золотом, в ярко-рыжие, тщательно завитые локоны вплетены были фальшивые жемчужины.

Изабель проверила все в наряде своей питомицы до мельчайших деталей.

– Сегодня они упадут к твоим ногам, мое дитя.

– Мне это не нужно, – равнодушно сказала Сабина.

– Это потому, что ты потеряла интерес к мужчинам, которых легко завоевать. Когда-нибудь придет тот, кто победит тебя.

– Я не собираюсь участвовать в подобных сражениях.

Изабель отвела взгляд в сторону. Как бы ей хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше. Закончив всю сложную работу над сценическим костюмом Сабины, Изабель прикрепила алую розу к ее прическе. На цветке еще сохранились капли свежей росы.

– Ты на каждом спектакле так же прекрасна и свежа, как эта роза. В этом секрет твоего успеха. Но цветы нуждаются в воде и солнечном свете, а вдохновение – в сильном чувстве.

– Я ведь ничего не прошу у зрителей. Я только хочу, чтобы они смеялись, когда я произношу смешные слова, сочиненные Жаком, и печалились, когда мне грустно на сцене.

– Ты вложила всю свою жизнь в театр. Но твои роли – это миражи, иллюзии. Так их воспринимает толпа. Поразмысли о собственном счастье.

– Ты повторяла эти слова уже множество раз. Но нельзя обрести то, что навсегда потеряно. Мне достаточно того счастья, что я имею, – быть с тобой, Изабель, с Жаком, Мари и со своим братом.

Изабель не удержалась от поцелуя, очень осторожного, чтобы не нарушить что-либо в ее гриме и прическе.

А в зале уже гудела толпа, жаждущая появления Пламенной. В ложе, надежно скрытой пурпурным занавесом, двое английских джентльменов ждали начала спектакля.

– Твое сердце дрогнет, поверь мне, когда ты увидишь ее. Она непохожа на остальных актрис и даже на обычных женщин. – Стивен был вне себя от волнения. – Два года назад я увидел ее на сцене и… как будто был околдован. Ее улыбка, ее голос, ее смех! Теперь я имею честь числиться одним из ее наиболее приближенных друзей, которых, к сожалению, появилось множество.

– Что ж, поздравляю, – спокойно заметил Гаррет. – Я столько слышал от тебя восторженных высказываний об этой французской дамочке, что мне все это порядком надоело. Сегодня вечером я готов убедиться в правдивости твоей легенды.

– Она убедит тебя во всем. – Стивен говорил с твердой уверенностью. – После спектакля она, может быть, позволит мне представить тебя.

– Парижская актриса никогда не откажется от знакомства с английским лордом, – усмехнулся Гаррет.

Он отодвинул свой обитый красным бархатом стул в глубь ложи, чтобы как можно меньше видеть действие, происходящее на сцене. Для него фарс, разыгрываемый французскими актерами, был сущим наказанием.

– Я только мечтаю уехать из этой страны. Тем более из этой столицы «лягушатников».

– Если ты все время пребываешь в таком дурном настроении, тогда вообще зачем ты отправился в путешествие?

– По настоянию матери. Она вбила себе в голову, что я должен проветриться. Я благодарен тебе за то, что ты сопровождаешь меня, и извини, если я порчу тебе праздник. Весьма возможно, что, после того как мы вместе посетили Флоренцию, Рим и Венецию, а теперь и Париж, моя матушка удовлетворится и не отправит меня куда-нибудь на Южные острова.

– Ее светлость права, Гаррет! Ты забыл, что жизнь прекрасна и дарует нам наслаждения. Я сам недавно пребывал в подобном расположении духа, пока не столкнулся с чудом. Я рад, что ты посетил мой скромный дом, и надеюсь, что ты не пожаловался на отсутствие гостеприимства.

– Ни в коем случае. Повторяю – я тебе весьма благодарен!

– Знай, он будет в твоем распоряжении, когда бы ты ни приехал.

– Это очаровательное убежище, – вежливо похвалил дом Стивена Гаррет. – Но оно не развеет тоску, если уж она поселилась в сердце.

– Тогда подождем открытия занавеса, – шепнул другу Стивен. – Театр – великий целитель душевных ран.

Гаррет Блексорн скептически пожал плечами. Актрисы, как и женщины, выставляющие свое тело на продажу, его не интересовали.

Стивен словно прочел его мысли.

– Сними пелену презрения со своих глаз. Пламенная не такова, как ты о ней думаешь. Я не знаю, кто поселился в ней – ангел или дьявол? Она заманивает, завлекает, но остается неприступной. Дверь в ее спальню замурована наглухо.

Спектакль начался с имитации поединка двух актеров. Они были достаточно искусны в фехтовании, удары шпаг высекали искры и вызывали охи и ахи публики.

Внезапно женщина, героиня этого спектакля, выскочила, словно подхваченная порывом ветра, на сцену. До момента ее появления Гаррет откровенно скучал. Актеры были хороши, но особого интереса у него не вызывали.

Вся публика вздохнула разом. Шелест пробежал по рядам. Актрисе не аплодировали, напряженное молчание было более высокой оценкой ее таланта и мастерства. Она сверкала золотом своего костюма среди отраженных зеркалами огней. Рыжие волосы венчали ее голову пламенной короной.

Это была Пламенная!

Невольно Гаррет подался вперед, но не утерял своего скепсиса.

– И это ваш парижский эталон красоты? В Англии я знаком с более эффектными красавицами.

Но Стивен его не слышал. Он впился взглядом в предмет своего обожания. Его губы беззвучно что-то шептали.

У актрисы был низкий музыкальный голос и прекрасная дикция, движения ее были грациозны и легки. Она двигалась по сцене, как невесомая богиня, созданная не из грубой материи, а из золотистых солнечных лучей.

Гаррет, наиболее равнодушный зритель из всех присутствующих в зале, разглядел белизну ее гибкой шеи и открытых декольте плеч, контрастирующую с золотом платья, как лунный свет с солнечным. Он поставил это в заслугу искусным осветителям, которые, вероятно, были мастерами своего дела.

Помимо своего желания он стал следить за ходом действия пьесы. Слова других актеров гасли, словно в вате. Вся труппа работала на героиню спектакля, а она умела сосредоточить на себе внимание публики. Гаррет догадывался об этих хитрых театральных приемах. Где было надо человеку, умело дирижирующему спектаклем, Пламенная вздергивала вверх свою изящную головку, ее нежные губы, ярко накрашенные, растягивались в улыбке, а глаза, казалось, встречались взглядом с каждым, кто смотрел на нее. Она принадлежала ему, одному-единственному зрителю, и в то же время всем.

– Кто она? – воскликнул Гаррет, не отдавая себе отчета, что произнес эту фразу очень громко, причем в мертвой паузе.

Уважение к Пламенной было настолько велико, что на него даже не зашикали. Откликнулся только один Стивен. Он обернулся, бросив на друга торжествующий взгляд.

– Никто не знает ее настоящего имени, даже я. Надеюсь, ты изменил свое мнение о ней и захочешь, чтобы я тебя ей представил после спектакля?

– Да, – согласился Гаррет, признавая свое поражение.

Стивен не был удовлетворен уступчивостью друга.

– Согласись, что на английской земле не расцвел еще такой дивный цветок.

– Не спорю, что издали она смотрится великолепно, но, если с ней заговорить, любого может постигнуть самое глубокое разочарование. Так случается сплошь и рядом.

– Ты слишком циничен, Гаррет. Я не уверен, что она поддастся твоему очарованию, хотя за тобой, по слухам, тянется длиннейший шлейф любовных побед. Ее мало интересуют кавалеры, охотники до любовных утех. Она проводит все свое свободное время с младшим братом.

Гаррет обвел взглядом театральный зал. Король Франции из своей ложи посылал воздушные поцелуи в сторону сцены, предназначенные для ведущей актрисы.

– Король тоже в числе ее поклонников?

Стивен не мог не уловить неприязнь, сквозившую в голосе своего приятеля.

– Она принимает от него знаки внимания, но ты зря думаешь, что она является одной из его любовниц. Эта женщина придерживается принципов высокой морали.

– Для моих ушей это звучит странно. Актриса с моральными принципами?

– Не произноси подобных слов в Париже. Иначе нарвешься на вызов на дуэль. Она чиста, как ангел.

– Зачем же она взяла такое сценическое имя – Пламенная? Оно наталкивает мужчин на весьма скабрезные мысли. Оно никак не вяжется с ангельским обликом, который ты мне обрисовал.

– Сцена имеет свои законы. У актрисы, чтобы иметь успех, должны быть темпераментные поклонники, выкрикивающие ее имя, словно делая ставку на бегах. Но она этих молодых шалопаев и близко к себе не подпускает.

– Пламенная, – в задумчивости произнес Гаррет. – Что же кроется за этим псевдонимом?

– Ты можешь узнать это сегодня. Мари Баллярд празднует свой день рождения… Я приглашен и могу, естественно, привести с собой друга. Пламенная украсит своим присутствием вечер.

– Я бы хотел посмотреть на этого ангела вблизи.

– Она-то ангел, но двое мужчин были тяжело ранены на дуэли из-за нее.

– Что-нибудь еще тебе известно о ней?

– Она живет со своим юным братом Ричардом на вполне фешенебельной улице Габриэль. К себе домой она приглашает только самых близких друзей.

– И в ее жизни нет никакого мужчины?

– Нет. Есть подозрения, что мальчик, которого Пламенная называет своим братом, на самом деле ее сын, но я в это не верю. Ходят слухи, что она родом из очень знатной семьи, некоторые считают, что Пламенная имела связь с каким-то принцем крови, который и является отцом ее сына. Якобы она порвала с принцем и теперь скрывается от него. Одно очевидно, что король от нее в восторге и осыпает ее милостями.

Гаррет посмотрел на королевскую ложу.

– Я могу понять ее положение. Ей приходится отвечать взаимностью этому щеголю. Ведь она находится под его покровительством, а значит, и целиком в его власти.

– Нет, это не так, Гаррет. Зачем ей король, когда ее обожают больше, чем короля? После каждого представления ей дарят роскошные букеты, в которые вложены драгоценности. Однажды влюбленный в нее датский принц предложил приобрести для нее дворец. Она оставляет себе цветы, а все подарки с извинениями возвращает обратно щедрым дарителям.

– Ты уже утомил меня восхвалениями этой столь достойной особы. Тебя-то самого удовлетворяет роль всего лишь ее друга? Я как-то не представляю тебя в подобной роли.

– Сегодня вечером ты побываешь в ее доме, в тесном кругу избранных. Радуйся такой возможности. И это произойдет именно потому, что я ее верный, преданный друг.

Изабель отогнула уголок занавески и разглядела вереницу карет, выстроившихся по всей улице Габриэль. В Париже она поселилась вместе с Сабиной и Ричардом. Наконец-то она обрела то, о чем мечтала, – семью и дом.

– Сабина! Кажется, что весь Париж пожаловал сегодня к нам. Обрадует ли это Мари?

– Конечно. Особенно, если сам король Людовик почтит своим присутствием наше жилище. А я думаю, что это произойдет.

Изабель вернулась к Сабине и принялась зашнуровывать на ней платье. Это был пышный наряд с широкими белоснежными лентами из атласа, обильно украшенный жемчугом на груди и рукавах. Высокий воротник достаточно скромно прикрывал шею, с которой спадал на золотой цепочке драгоценный материнский медальон, выкупленный Жаком по поручению Сабины у добросердечного ювелира из Дувра.

– Пожалуйста, Изабель, спускайся вниз и встречай гостей, а я загляну к Ричарду пожелать ему спокойной ночи.

Старуха кивнула.

– Только не оставляй меня надолго одну в обществе столь красивых молодых людей… Они явились, чтобы увидеть тебя, а не мою сморщенную физиономию.

Сабина в последний раз оглядела свою прическу.

– Больше всех радуется празднику Мари. Она волнуется, как ребенок.

Сабина вышла из гардеробной и направилась в комнату Ричарда. Свернувшись калачиком на постели, он читал при свете одинокой свечи массивный фолиант. Сабина забрала у него книгу и взглянула на заглавие – «История Англии».

– Это так интересно! – воскликнул он. Его глаза горели от возбуждения. – Оказывается, я и так много знаю про нашу Англию. И многое помню.

Она улыбнулась и присела рядом на краешек кровати.

– Ты был так мал, когда мы покинули страну. Вряд ли у тебя сохранились какие-то воспоминания.

– Запахи! Например, запах дождя весенним утром. Или вид холмов, покрытых цветами. А еще запах конюшни и кожаной сбруи…

В девять лет Ричард рос очень быстро и становился все более похожим на своего отца. Во всяком случае внешне, а не по характеру. Он не был суров и настойчив, как его отец. В нем, наоборот, ощущались мягкость, доброта и открытость всем радостям жизни. Можно было только пожалеть, что он проводит столько времени в уединении, без друзей и свойственных мальчикам его возраста развлечений.

Сердце Сабины больно защемило, когда он произнес печально:

– Я пытался вспомнить, как выглядел мой отец, но его облик так неясен, так зыбок. Я как-то услышал, что ты говорила о моей няне – Tea. Ее я совсем не помню. Это плохо?

Она наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Ты не виноват. Просто тебе было слишком мало лет. Когда-нибудь я расскажу тебе все о нашей жизни в Англии.

Сабина поднялась, прошла по комнате и плотно задвинула занавеси на окнах.

– Не читай долго при таком свете. Это вредно для глаз.

Она усмехнулась про себя, вспомнив, что то же самое не раз говорила ей Tea. Ричард вновь погрузился в книгу. Сабина тихонько удалилась, прикрыв за собой дверь.

Ричард заставил ее обратить свои мысли в этот вечер к далекой Англии и почувствовать тоску по родному дому.

Она все бы отдала, чтобы вдохнуть аромат цветущих лугов возле Вудбриджа и подняться по мраморным ступеням в главный холл любимого ею замка. Но сейчас она заставила себя не думать об Англии. Зачем размышлять о несбыточном? Вудбридж превратился в призрак и населен теперь только призраками, которые никогда не оживут.

16

Музыка волнами захлестывала весь дом, все лестницы, галереи и гостиные. У выхода из спальни Ричарда две принадлежавшие ему золотистые афганские борзые, ласкаясь, чуть не сбили Сабину с ног. Она погладила их и успокоила, взяла каждую за ошейник и, в сопровождении великолепных животных, стала спускаться по парадной лестнице.

Гаррет расхаживал по залу с выражением скуки на лице. Франция была так непохожа на Англию. Здесь самые знатные вельможи смешались в одну общую говорливую толпу с актерами и актрисами. В этой толчее трудно было определить, кто есть кто. Хозяйка, которая еще не соизволила предстать перед гостями, видимо, затеяла старую как мир игру, готовя для себя самое эффектное появление. Он ощутил некоторое разочарование – значит, и она подвержена тщеславию. Конечно, ей это простительно. Все-таки она актриса и вынуждена играть не только на сцене, но и в жизни.

Он заметил радостно возбужденного Стивена, который переходил от одной группы гостей к другой и со всеми затевал оживленную беседу. Гаррет миновал столы, уставленные яствами, с намерением выйти из зала на свежий воздух. Он уже жалел, что поддался на уговоры друга и приехал на этот праздник.

Гаррет прошел по пустынному холлу, наслаждаясь относительным покоем, царящим здесь. Говор толпы сюда доносился издалека и не был так раздражающе назойлив. Он слишком долго прожил в деревенской глуши, привык к простору пустошей и болот, чтобы получать удовольствие от тесного общения с представителями рода человеческого.

Некое движение на верху плавно изгибающейся лестницы привлекло его внимание. Перед его взором предстало белоснежное видение, словно плывущее по воздуху облако. Это была Пламенная. Две огромные собаки с обеих сторон как бы оберегали ее. Он не мог оторвать глаз от этой волшебной красоты картины, а она как бы не замечала его, не нарушая ничем своего движения.

Гаррет отступил в затемненное пространство под лестницей. Пламенная прошла над ним, шурша подолом пышного платья, потом миновала его и, забавляясь, отправила собак царственным жестом сквозь распахнутые двери в сад. Она последовала за ними, а Гаррет в свою очередь, сам того не желая, словно притягиваемый магнитом, шагнул вслед за нею.

Звезды усеяли ночное небо над садом, будто серебряным шитьем. Сабина шла по аллее, а впереди нее собаки продолжали свою возню. Их могучие тела кувыркались в воздухе, они добродушно рычали, лязгали зубами, взвизгивали, но все это проделывали именно шутя, наслаждаясь игрой и свободой. Сабина лишь однажды строго окликнула их, когда они стали кататься по цветочной клумбе.

– Погуляйте в саду, прежде чем вернетесь к Ричарду. И не задерживайтесь долго, ведь я должна уже быть с гостями.

Она разговаривала с собаками, словно это были шаловливые, но смышленые дети. И чувствовалось, что выполнять ее приказы, отданные нежным мелодичным голосом, доставляет им радость… Собаки скрылись за углом дома.

Зная, что они скоро вернутся, набегавшись вдоволь, Сабина спокойно поджидала их. Ее взгляд медленно скользнул по кронам подстриженных деревьев, потом устремился в небо, где мерцали мириады звезд. Она отыскала среди этих скоплений Полярную звезду и мысленно определила направление, где, по ее расчетам, должна находиться ее родная страна.

– О Англия! Какой ты мне кажешься далекой, особенно в эту ночь, – тихо произнесла она.

Сабина вздрогнула, когда кто-то позади нее сказал по-английски:

– Мадемуазель, ваш английский просто великолепен для француженки.

Сабина застыла – ей был так хорошо знаком этот голос. Он звучал чуть глуше, чем раньше, но в нем ощущался все тот же сарказм и высокомерие: Гаррет Блексорн все же нашел ее!

В испуге она готова была уже закричать, призывая на помощь, но кто услышит ее даже самый отчаянный вопль сквозь звуки музыки и взрывы смеха?

Сабина знала, что наступит день, когда она встретится с Гарретом лицом к лицу, но она надеялась, что сама выберет время и место этой встречи.

Она попыталась скрыть свой страх, когда нарочито медленно оборачивалась к нему. Она все еще рассчитывала, что ей удастся продолжить спасительный для нее маскарад. Но предательская дрожь в голосе выдавала ее волнение.

– Извините, месье?

Французский язык в ее устах выглядел чужим для нее языком.

Гаррет подошел к ней совсем близко.

– Вы говорили об Англии с искренностью человека, горько тоскующего по родине. Разве я не прав, мадемуазель?

А может быть, он не узнал ее? Или он нарочно подвергает ее испытанию? Она должна знать, что у него на уме. Сабина быстро нашла подходящую к случаю ложь:

– Я просто повторила текст одной из моих ролей.

Он приблизился к ней еще на шаг. Сабине показалось, что ноги ее стали ватными и она вот-вот упадет. Она окинула его взглядом. Гаррет был одет в скромный черный костюм и по-прежнему гладко выбрит, хотя более щеголеватые джентльмены в Англии носили бородку и усы. И он был все так же пугающе красив.

– Вы играете роль на английском языке?

– Может быть, к этому меня вынудят обстоятельства. Мы, актеры, зависимые люди. Ваша королева Генриетта пригласила нас в Англию. Она француженка, как вам, конечно, известно. Ей хочется, чтобы мы сыграли спектакль для короля.

Но мы пока еще не решили, примем ли это предложение.

– Приглашение Ее Величества – большая честь…

По его тону чувствовалось, что слова Сабины не произвели на него особого впечатления.

Облако, закрывавшее луну, растаяло, и Гаррет стоял перед ней словно облитый серебряным лунным светом. Теперь, чуть успокоившись, Сабина повнимательнее разглядела его. Он, разумеется, выглядел старше, чем она его помнила, и налет печали был во всем его облике. Он уже не был тем горячим молодым красавцем, за которого она выходила замуж, но прошедшие годы не сделали его внешность менее привлекательной.

Она ощутила спазмы в горле – был ли это страх или нечто иное?

Сабина осмелилась заглянуть ему прямо в глаза. В них не было живой искорки узнавания. Но что-то в них все же светилось. Восхищение ею? Вряд ли. Сабина сама смутилась от такого предположения. Что он делает в ее доме? Как он разыскал ее?

– Я вас не знаю, месье, – поспешно заявила она. – Если вы позволите, я вас покину. Меня ждут гости, которых я сама пригласила, и я не хочу прослыть негостеприимной хозяйкой.

На слове «сама» она специально сделала ударение.

Когда Сабина захотела обойти его, Гаррет преградил ей путь.

– Разрешите мне самому представить себя. Я – Гаррет Блексорн. – Он поклонился. – Я добавлю свое приглашение к тому, что вы уже получили от королевы Генриетты посетить Англию.

– Меня не устраивает подобное представление, месье Блексорн, – сказала Сабина, изображая надменность, которую совсем не ощущала в себе. – Я не знаю, что вы могли обо мне услышать, но всем известно, что я не веду беседы с людьми, не представившимися мне по всем правилам этикета.

Гаррет не привык к общению с женщинами, которые оставались бы равнодушными к его чарам. Его самолюбию был нанесен пусть легкий, но все же болезненный укол. Он был заинтригован. Наблюдая ее на сцене, он видел в ней только красивую женщину, теперь, находясь рядом, он понял, что она само совершенство и обладает действительно волшебным очарованием.

Лунная ночь помогала ей околдовать его. Она стояла перед ним вся в белом, словно символ чистоты. Лишь прекрасные пламенные волосы украшали ее голову.

– Вы признаете меня, если меня представит вам наш общий друг лорд Стивен Мередит?

– Вы знаете Стивена? – Сабина изобразила на лице удивление.

– Мы дружим уже много лет, и именно благодаря ему я попал сегодня в ваш дом.

– Так это о вас как о своем лучшем друге говорил он мне? Я так поняла, что вы герцог. Я не ошиблась?

Гаррет слегка улыбнулся. Вероятно, Пламенная все-таки не так уж отличается от прочих женщин. Герцогский титул действует на них магически.

– Да. Так оно и есть. Но разве это имеет значение?

– Для меня нет, месье. Я знакома со множеством герцогов. Они такие же люди, как и все.

Она позволила себе рассмеяться. Гаррет присоединился к ней.

– Что, если я скажу вам, что моя прапрабабушка родилась во Франции? Таким образом, нас кое-что уже связывает.

– На это я отвечу – в ваших жилах течет очень мало французской крови и у нас с вами общего ничего нет.

Этот человек был ее врагом, и он вторгся в ее убежище, в ее святая святых. Даже если он еще не знает, кто она, все равно ему здесь не место.

– Пожалуйста, месье, пропустите меня. Я должна быть с гостями.

Сабина поспешила внутрь дома и почувствовала себя в безопасности, только когда вошла в ярко освещенный салон, где ее окружили знакомые дружеские лица. После короткого свидания с Гарретом она вся дрожала. Ей нелегко было играть роль спокойной, уверенной в себе женщины там, в саду, рядом с ним, и так же трудно было скрывать свое волнение от гостей.

В углу зала арфист и флейтист наигрывали нежную мелодию, но она не слышала музыки. Сабина застыла в напряжении, ее широко раскрытые глаза были полны ужаса. Ведь он упорно преследовал ее и опять стоял у нее за спиной.

Она демонстративно сделала вид, что не обращает на него внимания, и повернулась к ближайшему из гостей.

– Месье Рабо! Как вы добры, что почтили своим присутствием наш скромный вечер в честь мадам Мари!

Она постепенно удалялась от Гаррета, заговаривая то с одним, то с другим гостем. Ее улыбка была натянута, она изображала веселость, которой и в помине не ощущала. Мужчины одаривали ее комплиментами, в ответ она смеялась. Иногда это происходило невпопад. Сабина догадалась, что Гаррет наблюдает за ней, но боялась взглянуть в его сторону.

Она подняла бокал и провозгласила тост за здоровье Мари. Сабина очень старалась выглядеть доброжелательной и гостеприимной хозяйкой, душой общества, но самой ей хотелось сейчас уединиться, а этот вечер, казалось, не кончится никогда.

И вот наступил момент, которого она ожидала с трепетом. Стивен подвел к ней Гаррета.

– Мадемуазель Пламенная, я не имел возможности даже приблизиться к вам в течение всего вечера. Вы были слишком заняты, но теперь… – Стивен расплылся в благодушной улыбке. – Разрешите представить моего друга из Англии. Его светлость герцог Бальморо. Если вы помните, я много рассказывал вам о нем.

Гаррет склонил голову, но прежде она успела заметить на его лице язвительную усмешку:

– Надеюсь, вас удовлетворит такое представление, сделанное по всем правилам?

Сабина сжала губы, чтобы не произнести что-нибудь обидное ему в ответ. Несколько секунд ей понадобилось для победы над своим страхом перед этим чудовищем в образе человека.

– Какая блестящая личность в моем доме! Мое сердце почти перестало биться, когда я услышала столь громкое имя!

Гаррет удивленно поднял брови, а Сабина холодно встретила его прямой взгляд. В эти мгновения и он и она словно сражались в безмолвном поединке.

– Что вы хотите от меня, мадемуазель Пламенная? Кажется, я чем-то, сам того не ведая, оскорбил вас? Приношу на всякий случай свои извинения.

Сабина дружески взяла Стивена под руку.

– Разумеется, вы желанный гость на этом празднике, ваша светлость, так как вы друг моего друга.

Она одарила Стивена обворожительной улыбкой.

– … А он мой самый лучший друг!

Стивен не скрывал своей радости, а Гаррет был озадачен.

Несмотря на то что ее речь была вполне вежливой, он чувствовал, что хозяйка дома гневается на него по неизвестной ему причине.

– Если я чем-то обидел вас, то сделал это ненамеренно, – повторил Гаррет. – С большим сожалением я покидаю ваше общество.

– Прощайте, – сказала Сабина.

Гаррет смотрел в ее глаза цвета темного янтаря и пытался прочитать ее потаенные мысли, но она как бы отгородилась от него неприступной преградой.

– Осмелюсь выразить надежду, что мы еще встретимся, мадемуазель Пламенная.

Сабина нарочито обратилась к Стивену:

– Мы скоро увидимся, Стивен. – Она старалась, чтобы учащенное дыхание не выдало ее волнения, которое вызывали в ней слова Гаррета. – Вы так долго отсутствовали… Вам, наверное, есть, что рассказать мне о своем путешествии…

Наконец и Стивен заметил враждебность Сабины к Гаррету, но не мог понять, чем она вызвана.

– Я пробуду в Париже несколько недель, – откликнулся он. – И, конечно, мы будем встречаться так часто, как вы захотите. Тем более что скоро я опять останусь один, мне вряд ли удастся убедить Гаррета задержаться здесь. Он торопится вернуться в Англию.

– Приложите все усилия, чтобы уговорить вашего друга остаться.

Сабина вложила столько актерской фальши в интонацию своего голоса, что ее любезность прозвучала как открытое оскорбление.

Она поцеловала в щеку Стивена, уголкам рта улыбнулась Гаррету и с высоко поднятой головой скрылась в толпе гостей. Никогда больше она не будет прятаться от этого подонка. Он недостоин ее страхов.

Когда она попала в объятия Жака Баллярда, то почувствовала истинное облегчение.

– Давай отыщем Мари и еще раз поднимем тост за нее!

Ей хотелось веселиться, радоваться жизни, свету, музыке, дружеским улыбкам, но предчувствие грядущей беды уже не давало ей покоя, и Сабина всеми силами отгоняла от себя эту мрачную тень.

– Ты сказал Мари, что мы купили дом, который ей так понравился?

Жак рассмеялся в ответ.

– А помнишь, как она плакала, когда мы продавали наши фургоны? Теперь у нее будет крепкая кровля над головой и стены, которые не будут трястись от ветра. По-моему, она это заслужила. – Жак говорил от всей души, и Сабина подтвердила:

– Да. У вас теперь будет свой настоящий дом.

Оставшись наедине с другом в карете, Стивен завел с ним разговор:

– Чем ты так обидел Пламенную? Я никогда не видел ее столь рассерженной…

– Я очень ей не понравился. Она мне тоже. Она ценит себя выше, чем того стоит. Может быть, я тоже переоцениваю себя. Короче, мы не сошлись в цене.

Чтобы скрыть злость, сверкающую в его глазах, Гаррет прикрыл веки, изображая сонливость.

– Ты чем-то ее оскорбил. Иначе она не могла бы позволить себе вести с тобой так холодно.

– Мне нет до этого дела, – оборвал друга Гаррет.

Стивен был очень расстроен.

– Я надеялся, что вы понравитесь друг другу. Она одинока, и при твоем знании женщин и умении обращаться с ними…

Гаррет не дал ему договорить:

– Ты хотел нас случить, как кобылу с жеребцом?

– Не выражайся так грубо. Ты не в Англии. Но что-то более поэтическое действительно было у меня в мыслях. А вы с первого взгляда невзлюбили друг друга.

– Забудем об этом, – попросил Гаррет.

Молчание продолжалось до тех пор, пока карета не достигла дома Стивена. И тут Гаррет вдруг спросил:

– А каковы привычки у этой Пламенной?

– Я не понимаю, что тебя интересует?

– Как она проводит дневные часы?

– Не знаю. Она редко выходит куда-нибудь без своего брата. По средам она посещает с ним церковь. Пламенная тщательно ограждает мальчика от посторонних. В этом она на удивление строга.

– Если он и в самом деле ее брат! – высказал сомнение Гаррет.

Стивен был сконфужен издевкой, прозвучавшей в голосе друга.

– Я верю ей. Я верю всему, что она рассказала о себе.

– Ты боготворишь ее, а ведь она просто земная женщина. И не так уж чиста, если прижила от какого-то мужчины ребенка.

– Ты был сегодня у нее в гостях и должен был заметить, что она ни с кем не флиртовала.

– Не считая тебя, дружище! Ты удостоился поцелуя в щеку.

– Да. И я этим горд!

– В каком часу она обычно посещает церковь? – поинтересовался Гаррет.

– Не знаю. Однажды она сказала мне, что старается избегать оживленных улиц, где ее могут узнать. – Стивен вдруг проникся подозрением. – Неужели ты собираешься нарушить ее покой? Это было бы непростительной наглостью с твоей стороны.

– Именно это я и собираюсь сделать, – решительно заявил Гаррет. – В ней есть какая-то тайна, которую я хочу раскрыть. Она вызвала меня на поединок. Разве ты этого не заметил?

– Поединок? Я не замечаю сверкания шпаг. Правда, я чувствую, что ты уже ранен, Гаррет. Надеюсь, что рана не смертельна.

– Ты плохо знаешь женщин. Они убивают медленно. Что-то есть между нами, чего я не могу объяснить. Странно, но мне кажется, что она боится меня. Чем я мог ее напугать?

Стивен яростно бросился на защиту Пламенной:

– Мужчины ей не страшны. Она не зависит от мужских прихотей…

– Загадка не в этом… Почему она меня боится?

Сабина испытала огромное облегчение, когда все гости разошлись. Встреча с Гарретом настолько взволновала ее, что она утеряла способность вести непринужденную беседу на пустячные темы и расточать направо и налево любезные улыбки. Ее утомили комплименты и признания в любви не в меру восторженных джентльменов. Она уже не чувствовала себя спокойной в собственном доме, через порог которого пусть на короткое время, пусть вроде бы по воле случая, но переступил ее злейший враг.

Ее душа вдруг превратилась в пустыню, все чувства покинули ее, даже любовь к брату и нежность к близким друзьям – ничего не осталось, кроме обжигающей ненависти к Гаррету Блексорну.

Она стояла неподвижно в дверях салона, наблюдая, как слуги занимаются уборкой. Она так любила этот дом. Он казался ей надежным пристанищем для них с Ричардом. И вот Гаррет осквернил ее жилище своим появлением.

Изабель подошла к ней.

– Я увидела, что собаки Ричарда бегают по саду, и отвела их к нему в комнату. Не представляю, кто их выпустил, а потом забыл про них.

– Не расстраивайся по пустякам, Изабель. Ричард уснул?

– Спит, как ангелочек. – Изабель чувствовала, что с Сабиной что-то происходит. – Ты выглядела немного странной в этот вечер. Что случилось?

Голос Сабины прозвучал глухо:

– Мой супруг побывал здесь сегодня. Я как будто увидела страшный сон. Я никак не могу убежать от него.

Изабель встревожилась.

– Это был тот светловолосый красивый джентльмен?

– Да.

– Он не отрывал от тебя глаз. Он угрожал тебе?

– Наша беседа была очень странной. – Сабина начала подниматься по лестнице в сопровождении Изабель. – Я думаю, он не узнал меня. Но неужели такое могло случиться?

– Если он тот человек, кто повинен в смерти твоего отца, то он опасен. Ты не должна оставаться с ним наедине. С ним надо быть осторожной.

– Я так долго испытывала ужас при одной мысли об этом убийце, что, встретив его у себя в саду, готова была схватить Ричарда на руки и бежать без оглядки. Но это было бы, конечно, ошибкой. Я устала жить под гнетом страха. Теперь я никуда не убегу и не позволю Гаррету Блексорну нанести мне вред.

– Берегись, Сабина! Ты всегда говорила, что он обладает большой властью.

– В Англии, может быть, но не во Франции. Здесь я тоже знакома с могущественными вельможами и не постесняюсь использовать свое влияние.

– В схватке с этим извергом ты будешь не одна, Сабина. С тобой буду я и Ричард.

Сабина улыбнулась и ласково погладила руку старой женщины.

– Я нуждаюсь в твоей дружбе и поддержке. Конечно, я не выдержу сражения с Гарретом один на один. Наши силы слишком неравны, и он уничтожит меня. Но еще в древних мифах говорится, что даже у самого непобедимого воина есть ахиллесова пята. Я хочу найти это слабое место в Гаррете, и тогда я смогу поразить его.

– Меня беспокоит твоя озлобленность, Сабина. Нельзя позволить этому человеку лишить тебя самого драгоценного – твоей доброты и нежности.

– А какие иные чувства, кроме яростной злобы, я должна испытывать к нему? Это он зажег огонь в моей крови. Пусть это пламя его и испепелит.

Изабель увидела в глазах Сабины отчаянную решимость отомстить своему коварному и жестокому супругу. Молодая женщина уже готовилась к битве.

– Значит, прошлое воскресло?

– Да… чтобы окончательно умереть.

Изабель положила руку на плечо Сабины.

– В Париже говорят, что ни один мужчина не устоит против очарования Пламенной, а ведь твой супруг – всего лишь мужчина…

Сабина отшатнулась в ужасе.

– Ты предлагаешь мне соблазнить Гаррета?

– Влюбленный мужчина будет для тебя неопасен. Ты красива, и твоя красота – оружие против него. В истории всегда так было. Благодаря своей красоте женщины выигрывали войны и завоевывали королевства. Но может так случиться, Сабина, что своим оружием ты убьешь не только его, но и себя!

– Я не знаю пока, как мне поступить… – Сабина внезапно сникла. – Мне отвратительно заигрывать с ним. Я не умею лгать. Если я играю на сцене любовь, то я влюбляюсь по-настоящему, пусть на короткое время, пока длится представление.

Открыв дверь спальни Ричарда, Сабина услышала спокойное дыхание мальчика. Обе огромные собаки улеглись на полу возле его постели. Они тут же подняли головы, но бесшумно завиляли хвостами, завидев Сабину.

Ричард был под надежной охраной. Никто не сможет проникнуть к нему в комнату, не растревожив этих бдительных и верных сторожей.

Сабина тихо прикрыла дверь и вернулась на лестничную площадку, где Изабель поджидала ее, чтобы продолжить их достаточно невеселый разговор.

– Когда я выходила замуж за Гаррета, он любил другую женщину. Такие слухи доходили до меня, – добавила Сабина с неуверенностью. – Говорили, что она очень красива.

– И сколько же лет теперь этой красавице? – Изабель рассмеялась. – Я не верю, что стареющая женщина может привлекать такого мужчину, как Гаррет. Она не способна соперничать с тобой. Любой житель Парижа в тот же миг забудет свою жену или любовницу, если Пламенная подаст ему благосклонный знак.

– Я не знаю, как заманивать мужчин в ловушку, – робко призналась Сабина.

– Я помогу тебе.

– Скажи, как мне вести себя, если мы встретимся вновь.

– Холодно и равнодушно. Не проявляй к нему ни малейшего интереса. Ничто так не дразнит мужчину, как безразличие женщины к его персоне. И, конечно же, не оставайся с ним наедине.

– Что ж, я поразмыслю над тем, что ты сказала, Изабель.

Они расстались. Очутившись в одиночестве в своей спальне, Сабина откинулась на подушки и уставилась невидящими глазами на полог над кроватью. Она не могла лгать самой себе. Встреча с Гарретом потрясла ее до глубины души, и это больше всего пугало ее. Неужели в ее сердце где-то затаилась капля былой любви к Гаррету Блексорну? Она презирала себя за это. Мысли о том, что она должна раскинуть любовные сети и заманить в них Гаррета, были ей отвратительны. А что? если она запутается в этих сетях сама?

Рассвет уже забрезжил за окнами, когда ей наконец удалось заснуть.

17

Как только Сабина вышла на сцену, она сразу же почувствовала, что Гаррет находится в зрительном зале. Взгляд его обжигал горячее, чем жар свечей, отраженных направленными на нее зеркалами. Она растерялась, замешкалась, походка мгновенно утратила знакомую всем грациозность. Ее проход на авансцену занял гораздо больше времени, чем обычно. Ее партнерша, Мари, была озадачена. Что произошло с Сабиной и как пойдет спектакль дальше?

Собрав всю волю и мужество и убедив себя, что Гаррет не узнает ее под личиной театрального персонажа, Сабина смогла войти в образ своей героини и продолжить представление. Она играла роль как бы только для него одного. Она была кокетлива, фривольна, коварна и развратна. Все ее существо излучало таинственные лучи, губительные для мужчин. Казалось, что внутри нее разгорается пожар, и она вот-вот вспыхнет пламенным факелом. Так вдохновенно она никогда раньше не выступала в спектаклях.

Она сама ощущала прилив вдохновения, а Гаррет был заворожен вместе с полным, дышащим горячим дыханием залом ее артистическим волшебством.

Жак, играющий отца героини, наблюдал за Сабиной с удивлением. Он чуть было не вышел из роли и не превратился в обыкновенного зрителя. Хотя Сабина была неплохой актрисой, но мужчины приходили на спектакли главным образом для того, чтобы любоваться ее красивым лицом и соблазнительными формами ее тела. В этот вечер она осуществила его мечту и мечту всех истинных театралов – она целиком воплотилась в сценический образ.

Когда в финале упал тяжелый занавес, закрыв сцену от зрителей, Сабина еще мерила ее нервными шагами, тяжело дыша.

Изабель безуспешно пыталась о вести ее в гримерную.

– Пора уезжать домой. Все обычные поклонники давно разъехались. У подъезда никого.

– Он где-то поджидает меня. Я это чувствую.

– Если ты говоришь о Блексорне, то он прислал записку с просьбой о свидании. Согласно твоим инструкциям, я поручила слуге извиниться перед ним за твой отказ. Он тоже отбыл…

Сабина зябко передернула плечами, ощутив вдруг холод в опустевшем театре.

– Ты права. Вернемся домой…

Сгустившийся мрак заполнил все помещения опустевшего театра. Шаги обеих женщин гулко отдавались в тишине. Поспешно сняв с лица грим, Сабина закуталась а мягкую теплую шаль, поданную ей Изабелью. Они вышли на улицу и направились к ожидающей их карете. И тут, словно из-под земли, появился Гаррет.

– Вы были блистательны в этот вечер. Я не мог оторвать от вас глаз. – Он сам удивлялся, какие восторженные слова срываются у него с языка.

Сабина словно окаменела. Она предчувствовала эту встречу и все же была не готова к ней.

– Вы слишком добры ко мне, месье герцог, – сказала она, пытаясь изобразить жеманную и счастливую от комплиментов знатного вельможи актрису.

На самом деле она ждала от него предательского удара. Или он сам вонзит ей кинжал в сердце, или его сообщники нападут на нее и Изабель сзади и безжалостно расправятся с двумя женщинами. Парижские обыватели каждое утро находили немало трупов возле своих благопристойных домов.

Гаррет загораживал ей путь к экипажу в твердой решимости продолжить свой монолог.

– Я понимаю, что вы устали от похвал вашему таланту. Для вас они словно стертая мелочь для гордого нищего.

Она оскорбилась.

– Я принимаю любые монеты, если их дарят мне с чистой душой. Но, конечно, комплименты для меня приятнее, чем оскорбительные намеки.

– В моих словах нет никакой иронии, – серьезно сказал Гаррет. – Вы восхитительны на сцене, и я поверил сегодня, что вы такая же искренняя и в жизни.

– Значит, вы причислены к сонму обманутых мною. Зрители верят, что я добра, но они жестоко заблуждаются.

– Неужели? – Гаррет насмешливо вскинул брови.

Сабина не могла отвести глаз от его красивого лица, чувствуя, что твердое решение жестоко мстить Блексорну начало давать трещины.

– Мой экипаж ждет меня, – торопливо произнесла она.

– Мой тоже, чтобы доставить вас в ваше уютное убежище.

– Извините, ваша светлость, но я не сяду с вами в ваш экипаж.

– Вы боитесь меня?

Да, она боялась его и ненавидела. Она ожидала предательского удара из-за угла.

– Да, я боюсь. Каждый из нас носит маску. Я – в театре на публике, а вы – неизвестно по какой причине.

– Я не ношу никакой маски. Я таков, какой я есть. Я приглашаю вас на прогулку в парке. Мой экипаж к вашим услугам.

– Слишком позднее время для прогулок.

Гаррет Блексорн не привык к отказам женщин. Сабина поняла это сразу, когда напряглось его лицо, когда недоуменное выражение появилось в его глазах. Она готова была расхохотаться. Мужчины – это безмозглые петухи. Достаточно их ущипнуть за гордый хохолок, и они уже превращаются в глупых куриц. Изабель была права. Уж она-то знает характеры мужчин, будь это мещане или герцоги.

Его карие глаза излучали сильное чувство. Была ли это влюбленность или плотское желание обладать ею?

– Могу я в таком случае доставить вас до дома? – вежливо спросил Гаррет.

– И это ваше предложение для меня неприемлемо, – решительно отвергла его предложение Сабина.

Он поклонился галантно и не без явного огорчения.

– Может быть, в следующий раз?..

Ох, как он все же уверен в своей неотразимости!

– В следующий раз вы также получите отказ, ваша светлость. Я слишком мало знаю вас и не имею ни малейшего желания узнать поближе.

Его губы растянулись в улыбке. Гаррет воспринял ее слова как кокетство, как игру, как призыв к флирту! Как он ошибался!

Сабина убрала руку, которую он задержал в своей с намерением поцеловать.

– Прощайте, герцог!

Она подала знак кучеру трогаться. Когда карета отъехала на порядочное расстояние, Сабина не удержалась от искушения взглянуть в заднее окошко.

Одинокая фигура Гаррета маячила на мостовой. Он провожал взглядом карету. Какие мысли роились в его голове? Задумал ли он новое убийство или просто надеялся на легкий флирт с актрисой?

Дождевые капли ударили в стекло и словно заткали его прозрачной паутиной. В них мерцали отражения каретных фонарей. Зловещий силуэт Гаррета скрылся из виду.

– Гаррет так просто не оставит меня, Изабель, – встревоженно обратилась Сабина к своей спутнице.

– Я все видела и слышала, – откликнулась Изабель. – Он очень настойчив.

– Что мне делать дальше?

– Держи его на расстоянии, мое дитя.

– Сколько времени он будет крутиться на длинном поводке? Вдруг он вцепится мне в горло?

– Мне кажется, тебе ничто не грозит. Я наблюдала за ним весь вечер. Он не знает, кто ты на самом деле. Но уже влюбился в тебя.

Сабина устало прикрыла веки.

– Как все это мерзко! Когда-то я готова была отдаться ему душой и телом. Теперь я ловлю его в паутину.

– Береги себя, Сабина. За герцогом я услежу, но за твоими чувствами… смогу ли?

– Он мужчина, а я женщина. И я слаба. Все-таки он мой муж. И хотя внутренний голос мне нашептывает, что он убил моего отца…

– Этого я больше всего и боялась, Сабина, – с печалью в голосе сказала Изабель. – В том-то и дело, что ты слабая женщина. Слабая перед силой любви. Ты надеешься свить гнездо, которое твой муж и разрушил. Тебе хочется прощать, а не мстить. Да, конечно, король оправдал его. Но значит ли это, что он не виновен? Тебе надо проникнуть в его тайну. Призови на помощь холодный разум и разберись как следует в этом человеке.

– Это так трудно, – со вздохом призналась Сабина.

– Ты справишься, девочка. Ты пережила большие трудности.

– А что если он обнаружит, что женщина, которую он пытается обольстить, на самом деле его жена? Как он поступит? – Сомнения и страхи не покидали Сабину.

– Это знает только Бог. Ты должна решить сама. Или отвергнуть его и отомстить, или простить ему все.

Сабина в отчаянии обхватила голову руками.

– Я знала, знала, что этот день когда-нибудь настанет и я встречусь с ним лицом к лицу. Мне повезло, что он не узнал меня, не понял, что я его злейший враг. Клянусь тебе, Изабель, я ему отомщу!

– Тогда вдвойне остерегайся собственной слабости. Он не просто очередной парижский ухажер, он – твой супруг, которого ты когда-то любила…

Сабина резко тряхнула головой. Остатки блесток, наклеенных на ее волосы для спектакля, посыпались на коврик, устилающий пол кареты.

– Я – Пламенная! – сказала она. – Я способна вызнать все его секреты и отомстить ему потом, используя это знание. Я сыграю эту роль.

– Только не влюбись в него заново, – предостерегла Сабину мудрая Изабель.

Сабина не слышала ее последних слов. Мысль о том, чтобы завлечь Гаррета в любовные сети, а потом жестоко поиздеваться над ним, целиком захватила ее. Она не отдавала себе отчета в том, что ее душа и тело тоже жаждут этой опасной игры и неизвестно, кто выйдет из нее победителем.

– Изабель! – обратилась Сабина к старухе. – Моя единственная цель – вернуть Ричарда в поместье Вудбриджей и в наш родовой замок, чтобы он стал там полноправным хозяином. Я также поклялась, что люди, погибшие в замке Вудбридж, будут отомщены. Не сомневайся в моей клятве. Я ее исполню! Если Гаррет виновен, он будет наказан, и наказан страшно, хоть я слабая женщина, как ты говоришь.

– Не предпринимай ничего второпях. Взвесь свои силы, проверь свои чувства, чтобы не жалеть потом о последствиях.

Фразы, произносимые Изабелью, были слишком весомы и мудры, чтобы Сабина не могла не задуматься. На ее стороне было обаяние известной актрисы и явный интерес к ней Гаррета. Против нее выступала ее женская слабость. Гаррет уже покорил ее своей мужественной красотой и спокойной уверенностью в своей победе. Если бы он тут же покинул Париж, она бы, наверное, последовала за ним в Англию.

– Я как кукольник в театре марионеток. Буду дергать за нитки и заставлю его плясать, как мне захочется.

– Сомневаюсь, – печально произнесла Изабель. – Я, конечно, готова помочь тебе, чем только могу, но ты уже попала под власть его мужских чар.

Сабина глубоко вздохнула. Ей было душно в тесном пространстве кареты.

– Так спаси меня от них, Изабель. Не бросай меня.

– Я никогда тебя не брошу, мое дитя, – уверила Сабину Изабель.

Был ясный день, на небе ни облачка, и Сабина с Ричардом вышли из экипажа и решили пройти пешком до церкви Сан-Меррит, архитектура которой напоминала семейную церковь в замке Вудбриджей. Они редко приходили к общей мессе, предпочитая молиться у себя в доме перед распятием. Но сегодня был церковный праздник, и Сабина решила присутствовать на молитве вместе со всеми прихожанами.

Ричард не понимал латинских фраз священника и скучал, хотя служба показалась ему достаточно торжественной. Он старательно повторял все движения сестры, когда она опускалась на колени или крестилась, и подпевал ей в общем хоре, улавливая отдельные, уже знакомые слова.

Сабина просила у Бога совета – как ей поступить с заклятым врагом. Простить ему запятнавшую его руки кровь или отомстить жестоко, как она когда-то поклялась. Может быть, Бог услышит ее мольбу и примет присущее только ему одному мудрое решение.

Когда служба закончилась и все прихожане покинули церковь, одна Сабина оставалась коленопреклоненной, а Ричард не осмеливался потревожить ее.

Ее взгляд был устремлен не к алтарю и распятию, а к цветным стеклам витражей, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Это тоже был символ Бога. За этим символом стояла радость жизни, и именно этого желала Сабина.

В пустоте храма, оставшись одна только с маленьким братом, она прошептала:

– Господь всемогущий! Подай мне знак! Я растерялась. Мне надо, чтобы ты указал мне путь.

Ричарду не терпелось выйти из холодной церкви. Он бродил среди опустевших скамей, разглядывал статуи и всем своим видом показывал сестре, что ему скучно и пора возвращаться домой. Он подошел к Сабине, коснулся ее плеча, словно пытаясь пробудить ее. Она безмолвным жестом попросила брата опуститься с нею рядом на колени. Тишина, воцарившаяся в храме, окутала их, словно покрывалом.

Сабина боялась оглянуться, ощущая каким-то неведомым чувством присутствие Гаррета за ее спиной. Почему этот зловещий призрак из прошлого появляется в тот момент, когда она остается без защиты?

Он сидел молча на одной из задних скамей и не сводил с нее глаз. Сабина молчала тоже достаточно долго, наконец заговорила первой:

– Я не знала, ваша светлость, что англичанин столь высокого положения привержен к католической церкви.

– Я принадлежу англиканской церкви. Только ради вас я пришел в этот храм.

– Здесь молятся, а не ухаживают за дамами, – одернула его Сабина.

– Вы думаете, что я возьму грех на свою душу? – усмешка скользнула по его губам.

– Вам самому придется отвечать за свои поступки.

– Только вы, мадемуазель, сможете меня спасти от опрометчивых поступков.

– Женщина может уберечь мужчину от опасности, если только любит его.

– Моя душа в опасности…

– Ничем не могу вам помочь. Я не люблю вас, – холодно произнесла Сабина и взяла Ричарда за руку, собираясь покинуть церковь.

– Представьте меня своему спутнику, – неожиданно попросил Гаррет.

Ярость взорвалась в душе Сабины, словно бомба, начиненная порохом.

– Если вы этого хотите, представлю, герцог Бальморо.

Ричард не обратил внимания на холодный тон сестры и вежливо поклонился титулованному новому знакомому.

– Рад встрече с вами, милорд!

– Я тоже рад знакомству с тобой, Ричард, – приветливо улыбнулся мальчику Гаррет.

Сабина возмутилась этому обмену любезностями между мужчинами. Они как бы заключили между собой союз и оставили ее в стороне.

– Ричард – это очень красивое имя, – сказал Гаррет. Едва уловимая издевка ощущалась в его улыбке и интонации голоса… – Но скажи, какую фамилию ты носишь?

Ричард внезапно посерьезнел.

– Месье герцог, я не требую от вас подтверждения вашего титула, а вы не требуйте от меня больше того, что я хочу вам сказать. Я – брат Пламенной. Вам этого достаточно?

Герцог молча проглотил полученное от юнца оскорбление.

– Ты ее брат? – многозначительно улыбнувшись, спросил он.

В этот момент Сабина поняла, что лучше сыграть на руку слухам, что Ричард не ее брат, а сын. Она вмешалась в разговор:

– Оставьте нас, пожалуйста, ваша светлость. Ваше общество нам докучает. Мы собрались прогуляться по парку, но вы нам мешаете.

– Он нам нисколько не помешает! – воскликнул Ричард, обнаруживший, что хотя бы кто-то из их знакомых говорит на английском языке.

– Я не думаю, что его светлость захочет потратить время на прогулку с нами, – заявила Сабина.

– Вы не правы, мадемуазель Пламенная. Я готов сопровождать вас и вашего брата куда угодно.

Сабина взглянула на Ричарда и с ужасом увидела в его глазах восторг. Он впервые познакомился с мужчиной, от которого можно ждать сюрпризов – не только угощений мороженым и другими сладостями, но и истинно мужской беседы.

Сабина слишком долго держала мальчика взаперти, не позволяя ему общаться с ровесниками, и теперь ей стало ясно, что он хочет глотнуть немного свободы. Ричард должен был отказаться от своего имени и жить в фальшивом мире. И все это из-за человека, который сейчас стоял перед ними и иронически улыбался. Что ей делать? Можно ли оставлять брата в обществе своего злейшего врага?

– Хорошо! – наконец решилась Сабина на поступок, о котором впоследствии могла пожалеть. – Я согласна на нашу совместную прогулку, хотя не думаю, что она вас развлечет, герцог. Вы, ваша светлость, вероятно, привыкли к иным удовольствиям.

Гаррет, казалось, не слушал ее. Все его внимание было обращено к Ричарду.

– Твоя сестра не понимает, что в каждом взрослом мужчине всегда таится мальчик, каким он был в детстве. Ты скоро убедишься, что я прав.

Ричард охотно согласился:

– Когда я стану таким же, как вы, я все равно буду хотеть бегать и играть в разные игры.

Сабина, чтобы скрыть свое смущение, разразилась смехом. Впрочем, смех казался естественным. Все-таки она была талантливой актрисой.

– Герцог хочет впасть в детство? Дадим ему такую возможность, Ричард?

Гаррет одарил их щедрой улыбкой.

– Я действительно почувствовал себя очень старым рядом с вами. Но и старый конь борозды не испортит – как говорят наши английские йомены.

Сабина не знала, как предупредить Ричарда, этот красивый, любезный герцог опасен, заметив, что мальчик слишком увлечен неожиданно обретенным другом.

Гаррет отпустил свою карету, и они все устроились в экипаже Сабины. Ее чувства были в полном смятении, и она все время молчала, а Гаррет Блексорн болтал какую-то ерунду, указывая мальчику на выдуманные достопримечательности и фантазируя без всякого стыда, лишь бы вызвать его интерес.

Иногда их взгляды встречались, и тогда Сабина ощущала себя, словно вышла на поле битвы для схватки не на жизнь, а на смерть.

Удивительно выразительные, необыкновенного цвета глаза Пламенной возбуждали Гаррета. Они напоминали ему нечто далекое, что он давно похоронил в своей памяти. Но тогда, в прошлом, в подобных глазах была теплота, а теперь они были равнодушно холодны.

Он удивлялся – что же заставляет эту молодую женщину столь открыто выказывать презрение к особам мужского пола. Пока он не нарушил ни одного из правил приличий, ничем не обидел ее. Был ли Ричард действительно ее братом или сыном, чей отец оставил в ее душе глубокую незаживающую рану? Гаррет хотел, чтобы она открылась ему, хотел сломать эту каменную стену отчуждения.

И вдруг в ее зрачках словно зажглась свеча – она прочитала его мысли. Проклятие! Эта женщина ясновидящая. Она может свести его с ума. Прочие особы женского пола, с которыми он прежде имел дело, были просто разряженные самки.

Сабина вновь увела свой взгляд в сторону и, не отрываясь, смотрела в боковое окошко кареты. Гаррет пожалел, что выдал себя. Он слишком сильно желал эту женщину, и она это поняла. Ему пришлось переключить свое внимание на мальчика. Ричард, высовываясь из окошка, пытался рассмотреть химеры, украшающие верхние этажи Собора Парижской Богоматери.

– Бьюсь об заклад, что вы не знаете точно, когда заложен этот храм, – воскликнул он.

– Заранее признаю, что проиграл, – добродушно согласился Гаррет.

– В 1163 году, а закончен только в 1345-м. – Ричард был рад чему-нибудь научить взрослого мужчину. – Когда колокола его бьют, мы слышим их у себя дома…

Гаррет взмолился:

– Говори помедленнее, мне трудно понимать твою речь. Я все-таки англичанин.

– Зачем же тогда говорить по-французски? Английский мой родной язык. Давайте говорить на нем, герцог!

– Вот как? – Гаррет хорошо владел собой и ничем не выдал своего удивления. – Сколько тебе лет, Ричард?

– Скоро исполнится девять, – с гордостью ответил мальчик.

– Ты так продвинулся в своем образовании! У нас в Англии мальчики в этом возрасте полные невежды. Кто учил тебя?

– Вначале только моя сестра. А сейчас ко мне приходят три учителя. У меня уже есть семнадцать книг. Как вы думаете – это много, ваша светлость?

– Семнадцать книг! – Гаррет был ошеломлен. В его замке была только Библия да еще какая-то старинная книга, изъеденная мышами.

– Моя сестра научила меня читать, и я очень люблю книги. Она многому научила меня, но только мне не нравится, когда она заставляет меня кланяться и подметать пол шляпой перед всякими вельможами. В этой стране такие нравы. Как вы думаете, она права?

– Думаю, что да, Ричард. Слушайся во всем своей сестры.

– А как принято на нашей родине? Там все по-другому? – с любопытством спросил мальчик.

– Боюсь, что там происходит то же самое. Мы тоже подметаем пол шляпами перед королем.

– Но если вы – герцог, то вы должны быть независимы? У вас есть хартия вольностей…

– Какой ты умный, Ричард! – искренне восхитился Гаррет.

Сабина слушала этот разговор, отвернувшись к окошку, вновь забрызганному дождем. Капли стекали по нему, как невыплаканные слезы.

– А как называется ваше поместье, герцог? – спросил Ричард.

– Волчье Логово. Не бойся, это не такое страшное место, как тебе кажется по названию. Там крепкие стены, но вокруг луга, полные мягкой травы и цветов, особенно весной. Это наша Англия, добрая и прекрасная. Плохо только, что в этом замке нет детей.

– И мне не с кем будет играть, если я навещу вас? – спросил Ричард.

– Да, у меня нет семьи и нет наследника.

– Значит, вы неженатый мужчина? – заключил Ричард с наивностью ребенка.

– Моя жена умерла, не дав мне наследника.

Сабина вздрогнула. Тесное пространство экипажа показалось ей душным. Ей хотелось разбить окно и вдохнуть прохладного воздуха и в то же время услышать исповедь негодяя, убившего ее отца и разрушившего ее домашний очаг.

– Моя мать и я, не считая слуг, живем в Волчьем Логове.

– Без жены и детей? – опять наивно осведомился Ричард.

Гаррет кивнул.

– Как жаль! Когда я стану лордом, у меня будет много детей и много гостей за столом, которых будет принимать моя жена.

– Дай Бог, чтобы осуществилось твое желание! – Голос Блексорна прозвучал печально. – Мы с моей матерью живем одиноко, не имея близких родственников на этом свете.

– Вы можете мне позавидовать. У меня есть сестра, а когда она выйдет замуж, у меня появится множество кузенов и кузин.

Гаррет недобро усмехнулся.

– Только неизвестно будет их происхождение.

Эта фраза, произнесенная Гарретом, была унизительней, чем пощечина.

– Неизвестно, кто будет их отец… – продолжал свой опрометчивый монолог Гаррет.

– Я тоже не помню своего отца, – наивно исповедовался перед ним мальчик. – Его убили какие-то злодеи, когда я был совсем маленьким.

– Сочувствую тебе, – грустно сказал Гаррет.

«Как умело носит свою личину коварный убийца», – подумала Сабина.

– Расскажите мне про Англию, – попросил Ричард, ерзая от возбуждения на сиденье. – Я много читал о своей родине, но никогда не встречался с настоящим англичанином.

Гаррет на мгновение задумался. Казалось, он был в затруднении.

– Что рассказать тебе, Ричард? Все так сложно. Там правит король Карл Стюарт. Ты слышал о нем?

Ричард помрачнел.

– Я слышал, что он тиран. Я не люблю его и поддерживаю Парламент. У короля Карла есть только одно достоинство, что он женат на католичке.

Гаррет не мог не расхохотаться.

– Боже! Устами ребенка глаголет истина! Если уж дети так говорят о нашем короле, то ему недолго осталось сидеть на троне. Кто же вложил в твою головку такие глубокие знания о британской политической жизни?

Ричард с опаской взглянул на Сабину и шепнул Гаррету:

– Моя сестра сказала мне, что тот, кто верит английскому королю, – глупец.

– Ого!

Оба мужчины – и взрослый и юный – разом хихикнули. Сабина сделала вид, что не догадалась, о чем они ведут беседу. Пусть лучше мужчины говорят о политике, чем копаются в семейном прошлом.

Кучер остановил карету, соскочил с козел, распахнул дверцу и помог ей сойти со ступенек. Сабина тут же решительно взяла Ричарда за руку.

– Куда ты хочешь пойти прежде всего? – спросила она брата.

– Давай сперва посмотрим лодочные гонки, – робко попросил он.

– Гонки бывают только по субботам, и вряд ли мы сможем пробиться сквозь толпу, чтобы увидеть их вблизи. Простолюдины обычно с вечера занимают лучшие места и ночуют на берегу.

Ричард опечалился.

– Я так люблю лодки. – Он обратился к Гаррету: – Я слышал, что в Англии на Темзе устраиваются самые знаменитые лодочные гонки…

– Ты не ошибся, и там их можно видеть, откуда тебе захочется. Оба берега в твоем распоряжении.

– Давай забудем о речных гонках, – вмешалась Сабина. – Выбирай скорее, Ричард, что тебе хотелось бы увидеть.

Мальчик вновь загорелся вдохновением и стал перечислять:

– Я хотел бы посмотреть на глотателя огня, на дрессированных собак, на акробатов… и, конечно, заглянуть в театр кукол.

Гаррет впервые заметил, что лицо Пламенной озарилось искренней улыбкой.

– Начнем с «пожирателя огня». Надеюсь, что господину герцогу не покажутся слишком глупыми наши детские развлечения.

Аттракционов в парке было множество. Ричард стремился побывать везде. Только неутомимому мальчишке было по силам обежать все шатры и будки и не свалиться с ног от усталости. К изумлению Сабины, Гаррет не только не отставал от него, а даже, наоборот, сам получал удовольствие от этого бешеного калейдоскопа пестроты и шума. Она едва смогла перевести дух, стоя рядом с ними в толпе и наблюдая представление кукольного театра, разыгрываемое ловко управляемыми марионетками. Она вдруг мысленно пожалела, что у Гаррета нет своего сынишки, на которого он мог бы излить свою нерастраченную отцовскую любовь.

Сабина вспомнила, что он и к ней относился с нежностью, когда она была еще девочкой, хотя церковь, король и родители объявили их мужем и женой. Что же могло заставить его задумать и свершить злодейскую резню в замке Вудбриджей? Воспоминания о той страшной ночи заставили ее похолодеть. Она инстинктивно схватила Ричарда за руку и потянула мальчика к себе, чтобы он, хотя бы ненароком, не коснулся убийцы.

Солнце постепенно опускалось за кроны деревьев. Длинные закатные тени протянулись по траве. Сабина объявила, что им пора возвращаться. По дороге домой Ричард утомленно положил ей голову на плечо и задремал.

– Он удивительный ребенок… Умный и впечатлительный, – Гаррет, казалось, подыскивал слова, приятные для уха Сабины. – Вы должны гордиться им.

– Я действительно радуюсь, глядя на своего брата, – подтвердила она, готовая проглотить «наживку». Дневные переживания заставили ее немного расслабиться. – Его отец был человек выдающийся…

– Вы сказали «его отец»? – ухватился Гаррет за ее слова. – Значит, вы признаете, что он ваш сын?

– Откуда у вас такая вздорная идея? Я хотела сказать, наш отец. Мы – брат и сестра.

– Вы так похожи. Вас отличает только цвет волос.

– Цвет волос он унаследовал от матери.

Как она могла забыть, что напротив нее в экипаже сидит убийца ее отца, и потерять над собой контроль?

– Мой кучер доставит вас, куда вам нужно.

Спасибо, что вы потратили столько времени на нас.

– Вы могли бы пригласить меня на ужин. Я думаю, что Ричард не возражал бы против того, чтобы провести еще час-другой в моем обществе.

«Вот это наглость!» – подумала Сабина.

– Лично я устала от вашего общества. К тому же мне надо готовиться к вечернему спектаклю.

Любой другой мужчина тотчас же отступил бы, но только не Гаррет.

– Тогда я надеюсь на завтрашний ужин.

Она долго хранила молчание, и Гаррет уже уверился, что получил ее согласие.

– Завтра я ужинаю со своим другом.

– Я знаю. Вы обещали Стивену… Признайтесь, что связывает вас?

– Стивен – мой хороший друг. Ваш вопрос бестактен. Вам это не кажется, герцог?

– А кто вам я?

– Никто, ваша светлость.

– Отвечать таким образом тоже бестактно.

Он схватил Сабину за руку и поднес ее пальцы к губам.

– Мы с вами познакомимся поближе. Это я вам обещаю. Я не из тех молокососов, которые крутятся вокруг вас. Если я предлагаю вам свою дружбу, то это серьезное предложение. И я рассчитываю на нечто большее, чем дружба.

Пока Гаррет произносил эту тираду, его лицо вдруг странно побледнело, а в глазах появилось жестокое выражение. Вот теперь он раскрылся перед ней полностью. Весь день он играл роль добродушного дядюшки, развлекающего с удовольствием ее брата. Наконец-то герцог Бальморо обнаружил свой волчий оскал.

Стоя на ступеньках своего дома, Сабина крикнула кучеру: «Трогай!» – еще до того, как Гаррет успел опуститься на сиденье кареты. И не оглянулась назад, чтобы удостовериться, что он не вывалился на мостовую и остался невредим. Таких оборотней бережет дьявольская сила. Она была уверена, что с ним ничего не случилось.

18

Когда Стивен вошел в комнату, где был накрыт стол для завтрака, там его уже поджидал Гаррет. Герцог уже расправился со своей порцией яичницы с беконом и теперь наслаждался второй чашкой кофе.

– Ты выглядишь, как покойник, – добродушно пошутил Гаррет. – Неужели ты собрался в путешествие на тот свет?

Стивен с отвращением взглянул на поданную ему служанкой еду.

– Я слишком много выпил вчера. А как ты провел время?

– Безумно интересно. Смотрел, как французские стриженые пудели прыгают в парке через маленькие заборчики.

– Не шути. С утра я не восприимчив к юмору, – поморщился Стивен.

– Я говорю вполне серьезно. Я выгуливал мадемуазель Пламенную и ее братца по французской травке.

– Она же тебя ненавидит.

– Откуда ты это взял? Она влюбилась в меня по уши, – самодовольно признался Гаррет.

Стивен взглянул на друга с недоверием.

– Она оберегает своего братца от всех случайных знакомых. Я сам видел его только раз, и то случайно. Он прогуливал собак в саду, и Изабель при виде меня тотчас уволокла его наверх. Нас даже не познакомили.

– А я удостоился этой чести. – Гаррет с насмешкой посмотрел на страдающего от похмелья друга. – Можно задать тебе один очень интимный вопрос? И рассчитывать на честный ответ? – добавил он после паузы.

– Задавай скорее свои вопросы. Я хочу глотнуть чего-нибудь и хоть немного прийти в себя.

– Каковы ваши отношения с Пламенной? Если они больше чем простая дружба, я тотчас же удаляюсь в Англию.

Стивен медлил с ответом. Он был здравомыслящим человеком, несмотря на изредка случавшиеся ночные загулы.

– Я влюблен в Пламенную… – начал он.

– О!

– Но…

– Что? – не отставал Гаррет.

– …понял, что никогда не буду любим ею, – со вздохом закончил его друг.

– Это меня обнадеживает.

– Поэтому я согласился на ее дружбу.

– Я не так практичен, как ты, Стивен. – Гаррет поник головой. – На дружбу с ней я никогда не соглашусь. Я люблю ее.

– О!

– Не повторяй за мной мои возгласы, как попугай!

– О! – Стивен, как нарочно, не мог произнести ничего другого.

– Замолчи, прошу тебя!

– Я виноват, что свел вас вместе. Я должен был предугадать, чем это кончится. Выбрось ее из головы и давай вернемся на родину, очистив душу от парижских колдовских чар. Счастья даже мимолетной радости знакомство с ней тебе не принесет. Она заставит тебя только страдать, я понял, что у нее в прошлом столько страданий, что на нас обоих хватит с лихвой.

– Значит, ты думаешь, что мальчик – это ее сын и отец ребенка поступил с ней жестоко? – предположил Гаррет.

– Я ни в чем не уверен. Ее прошлое окутано тайной. И никто не имеет права вторгаться в чужие секреты.

– Я не собираюсь причинять ей боль. Я только хочу помочь ей.

– Она в твоей помощи не нуждается.

– Ты уверен?

– Ты что, хочешь предложить ей руку и сердце?

Гаррет встал из-за стола и прошел к двери. Не оборачиваясь, он бросил через плечо:

– Я не уверен, что она согласится на мое предложение.

Гаррет протянул свою карточку дворецкому.

– Мадемуазель Пламенная принимает сегодня? – осведомился он.

– Мадемуазель нет дома, ваша светлость, – с поклоном ответил слуга.

– Для всех или только для меня?

Дворецкий был явно в затруднении. В вестибюль спустилась пожилая женщина. Гаррет уже знал, что она постоянно сопровождает мадемуазель Пламенную после вечерних спектаклей.

– Калет! Ты можешь удалиться. Я хочу поговорить с его светлостью наедине.

Светло-голубые холодные глаза Изабель могли испугать кого угодно, только не Гаррета.

– Мадам, мы незнакомы. Я хочу представиться вам.

– Я знаю, кто вы. Если Калет сказал, что мадемуазель Пламенной нет дома для вас, герцог, значит, так оно и есть…

– А с вами я могу поговорить, мадам?

– Зовите меня просто Изабель… Но со мной разговаривать бесполезно. Вы можете осведомиться о моем здоровье. Я вам отвечу, что оно в порядке, и на этом мы расстанемся.

– Я так понял, что вы цепной пес у двери мадемуазель Пламенной.

– Я рада, что вы такой понятливый джентльмен, – с усмешкой ответила Изабель.

– Помогите мне разыскать ее. Я бы хотел обменяться с ней парой слов.

Изабель некоторое время хранила молчание, словно ей трудно было принять решение. Наконец она произнесла:

– Сегодня четверг. В этот день недели она посещает своего учителя фехтования месье Дюмона.

Гаррет не удивился, услышав, что Пламенная тратит свое время на такое неженское занятие, как уроки фехтования. От нее можно было всего ожидать.

– Как мне найти месье Дюмона? – осведомился он.

Изабель вновь выдержала паузу, пристально окидывая герцога взглядом, от которого многим людям становилось не по себе. Гаррет не отвел глаза.

– Вы увидите здание его школы, как только перейдете через Новый мост.

– Очень вам благодарен, мадам.

Изабель заметила в глазах герцога вспышку искренней радости, которая тут же сменилась некоторой неуверенностью. «Обаятельный дьявол! – подумала она. – Но он еще не встречал женщин, подобных Сабине. Она уже успела вскружить ему голову». Изабель пришла в голову мысль, что, может быть, Гаррет Блексорн вовсе и не виновен в приписываемом ему преступлении. Она неплохо разбиралась в людях. Герцог, по ее мнению, был мало похож на хладнокровного негодяя.

– Если вы появитесь в школе месье Дюмона, вас там могут встретить не очень приветливо, – предупредила она Гаррета.

Он улыбнулся. Улыбка его была очаровательна. Изабель поняла, почему он пользуется таким успехом у женщин.

– Я все же попробую туда проникнуть, мадам.

Изабель была достаточно мудра, чтобы понимать – ничто не заставит Сабину отказаться от мести. Сегодня, Изабель была в этом убеждена, за Сабиной будет преимущество. Она встретит герцога во всеоружии на выбранном ею самой поле для битвы, которая вот-вот должна начаться.

Слуга провел Гаррета в маленькую приемную.

– Я бы хотел незамедлительно встретиться с господином учителем. Он на месте?

– Месье Дюмон занят со своим учеником и просил его не беспокоить. Если вы хотите договориться об уроках, вам придется подождать.

Гаррет слышал за стеной частые удары стали о сталь. Когда слуга удалился, Гаррет приоткрыл боковую дверь и вышел на галерею.

Внизу перед ним открылся фехтовальный зал. Полуденное солнце ярко светило через высокие, почти до потолка, окна. Не обнаруживая своего присутствия, Гаррет наблюдал за яростным поединком двух разгоряченных фехтовальщиков. Тот, что был повыше, сделал выпад, блестяще отбитый его противником маленького роста, обладающего стройной, изящной фигурой и молниеносной реакцией. Высокий мужчина откинул маску и добродушно рассмеялся:

– Опять вы, мадемуазель Пламенная, превзошли в мастерстве своего учителя. Не попробовать ли нам еще раз?

Гаррет с изумлением смотрел на изящного фехтовальщика, одетого в мужское платье. Бриджи и колет актрисы были алого цвета. В тон им были и сапожки. Он никогда раньше не видел женщину, переодетую в мужское платье, но надо признаться, что эта одежда удивительно шла ей. Правда, некоторые выпуклости и изгибы фигуры при пристальном рассмотрении выдавали ее пол, но как он мог так ошибиться и принять Пламенную за юношу, хоть ее лицо и скрывала маска?

С восторгом Гаррет следил, как она ловко отбивает атаки многоопытного учителя и сама бросается в наступление. «Черт побери, она здорово фехтует!» – подумал он.

Сталь снова скрестилась со сталью. Вращая рапирой, девушка неумолимо наступала на партнера по поединку. Все его попытки сдержать ее бешеный штурм оказались неудачными. В конце концов, он был прижат спиной к стене.

– Достаточно, достаточно, мадемуазель! – Он раскинул руки в стороны, признавая свое поражение. – Вы не нуждаетесь больше в моих уроках. Но если вы когда-нибудь решите бросить сцену, я найду применение вашим талантам у себя в фехтовальной школе.

Сабина подняла рапиру вверх, салютуя учителю, потом со смехом сорвала с себя маску и тряхнула головой. Сверкающие золотом волосы рассыпались по плечам.

– Вы, маэстро, позволяете мне побеждать вас только из снисхождения, – с упреком сказала Сабина.

– Это не так. Когда вы начинали учиться у меня, я вас предупреждал, что не щажу никого. Ваш пол я не принимаю в расчет. Вы одолели меня на прошлой неделе, а сегодня показали себя истинным мастером.

Гаррет, аплодируя, медленно спустился по крутой лесенке с галереи и направился к Пламенной.

– Это было великолепное зрелище, мадемуазель, – от души похвалил он.

Она нахмурилась.

– Я не ожидала, что за мной будут наблюдать, месье герцог.

– Кажется, вам подвластны все искусства. Даже искусство фехтования.

Гаррет возбужденным, горящим взором окинул ее фигуру, всю – с ног до головы. Маэстро вежливо попрощался и вышел из зала, но ни Гаррет, ни Сабина не обратили внимания на его уход.

Гаррет не успел отшатнуться, как внезапно блеснуло в воздухе стальное лезвие и отсекло золотую пуговицу с его камзола, не попортив ткань.

С каменным выражением Сабина подцепила кончиком рапиры пуговицу с пола и протянула Гаррету.

– Не хотите ли попробовать свои силы в поединке? – с вызовом спросила она.

– Прошу вас, оставьте себе эту пуговицу на память! – сказал он со всей серьезностью. – Когда мы с вами встретимся один на один, мадемуазель, это будет поединок совсем иного рода.

Пламенная взяла темный плащ, брошенный на спинку стула, и накинула себе на плечи. Ее тонкая фигура скрылась в широких складках плаща, ниспадающего до самых пят. Она пригладила волосы, надела кожаные перчатки и только тогда спросила:

– Как вы отыскали меня, месье?

– У меня есть свои источники информации, – сказал он, обезоруживающе улыбнувшись.

– Нетрудно догадаться, кто этот источник. – Она шутливо поклонилась ему. – Я передам Изабель привет от вас. А теперь прощайте, месье!

Гаррет задержал Пламенную, опустив тяжелую руку ей на плечо и повернув лицом к себе.

– Раз уж мне стоило таких хлопот найти вас, может, вы вознаградите меня и поужинаете со мной сегодня вечером?

– У меня спектакль.

– А после спектакля?

Его глаза были устремлены на нее, и у Сабины возникло ощущение, что она погружается в бездонную пучину.

– Думаю, что ничего не получится, – покачала она головой.

– Когда же мы вновь увидимся?

– Завтра, – заявила она, повергнув его в изумление решительностью тона. – У меня появилась возможность приобрести пару лошадей, которые мне давно приглянулись. Стивен знает толк в лошадях, и я хочу услышать его мнение. А так как вы его гость и хороший приятель, то можете составить нам компанию, если захотите.

– А Стивен об этом знает?

– Я послала ему записку.

– Вы держите Стивена на голодном пайке, как, впрочем, и других своих кавалеров, готовых целовать землю, по которой вы ступаете, – сказал Гаррет с нарастающим раздражением.

Сабина никак не прореагировала на проявленную им бестактность. Ее тон был по-прежнему спокойным.

– Стивен знает, на что он может рассчитывать, и держит себя в дозволенных ему рамках приличия. Чем выгодно отличается от вас, сударь. Я не забавляюсь им и не играю на его сочувствии, как вы, вероятно, подумали. Я просто соблюдаю условия заключенного между нами договора. Прощайте, герцог!

Она быстро удалилась. Плащ развевался при каждом ее шаге.

Гаррет сам не понимал, какой демон заставил его вновь оскорбить Пламенную. Почему его так тянет провоцировать ее на ссору с ним? Он злился на самого себя. Он выставлял себя полнейшим дураком при каждой встрече с актрисой. Так было в первый раз, так случилось и сегодня.

Он пришел к неутешительному выводу, что ему надо как можно скорее возвращаться в Англию и выбросить из головы всякую мысль о мадемуазель Пламенной.

Сабина из окошка кабинета месье Дюмона смотрела, как Гаррет вскочил на коня и ускакал прочь. Ей становилось все труднее изображать безразличие к нему. Неужели она вновь даст себя обмануть и забудет содеянное им зло? Это было бы крушением ее как личности, гордой и независимой, и нанесло бы вред Ричарду.

Сабина услышала, что ее дворецкий разговаривает с каким-то мужчиной. Решив, что это Стивен, она стала спускаться в холл, но задержалась на лестнице, увидев Гаррета.

– Итак, – собралась она с духом и спокойно приветствовала его. – Вы решились все-таки сопровождать нас? А где Стивен? Он ожидает нас в карете?

– Стивен не будет сопровождать вас сегодня. Сабина бросила на него подозрительный взгляд.

– Разве он не получил мою записку?

– Когда я вернулся домой, записка лежала в холле на столике для почты.

– Так почему он не приехал с вами? – допытывалась она.

Гаррет взял ее за руку и повел к выходу, не давая ей времени выразить свой протест. Но возле кареты Сабина высвободила руку из его цепких пальцев и потребовала от него ответа:

– Я хочу знать причину, по которой Стивен отсутствует.

Гаррет легко приподнял ее за талию и усадил в экипаж.

– Что-то становится пасмурно. Как бы дождь не испортил нам прогулку.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Причина его отсутствия легко объяснима. – Он уселся рядом с ней на подушки. – Я спрятал от него вашу записку.

Сабина не могла даже вообразить, чтобы джентльмен позволил себе подобную наглость.

– Ваше поведение возмутительно! – воскликнула она.

– Согласен, но я не мог упустить возможность хоть недолго побыть с вами наедине.

– Это… это насилие… – Сабину переполняло возмущение.

– Я придерживаюсь другого мнения. Приглашали вы меня или нет побыть сегодня в вашем обществе? – Гаррет говорил совершенно спокойно.

– Я… да, но…

– Вот я и принял ваше приглашение, – заключил он.

– Месье, вы переходите всякие границы…

– Что же поделать? Такой я человек. Предупреждаю, мадемуазель Пламенная, если я чего-то очень сильно захочу, то добиваюсь своей цели любыми средствами.

– От меня вы ничего не добьетесь, кроме презрения. Люди, подобные вам, готовые идти к цели по трупам, – мне ненавистны!

Ее яростный взрыв поверг Гаррета в смущение. Он даже в растерянности заморгал глазами.

– Если вы такого мнения обо мне, то я приложу все усилия, чтобы обелить себя в ваших глазах. Но дайте мне шанс. Скажите кучеру, куда ехать, а то лошади уже застоялись.

Сабина была не в состоянии продолжать оскорбительную перебранку и терпеть холодную непробиваемую наглость этого человека. Она предпочла на этот раз отступить и отдала приказание кучеру. Карета тронулась с места. Сабина упорно избегала устремленного на нее взгляда Гаррета и молча смотрела на дорогу.

Кучер был весь поглощен хитроумными маневрами во избежание столкновения с экипажами, заполнявшими неширокую улицу.

Сабина первой нарушила тягостное молчание:

– Расскажите мне о себе, ваша светлость, чтобы я знала вас получше, и не только с плохой стороны.

– Разговор обо мне – это скучная тема. Я бы предпочел выслушать ваш рассказ о себе.

Она пожала плечами.

– Моя жизнь весьма однообразна. Поведайте мне, какую роль сыграли женщины в вашей жизни.

– А что, если я скажу, что в моей жизни была только одна-единственная женщина?

– Что ж, мне жаль вас, так как я не эта единственная счастливица.

Гаррет кивнул в сторону кучера.

– Давайте побеседуем об этом попозже, когда будем одни. Я, в отличие от вас, стесняюсь выступать перед аудиторией.

– Я не уверена, что соглашусь остаться наедине с вами. – Она взглянула на него, чуть прищурившись. – Может ли женщина доверять вам, месье?

Гаррет нашел ее притворную наивность очаровательной и рассмеялся.

– Я, пожалуй, единственный мужчина на свете, которому женщина может довериться, – отшутился он.

К удивлению Сабины, Гаррет резко сменил тему беседы и начал расспрашивать ее о Париже и его достопримечательностях.

Поездка была короткой. Вскоре они прибыли в поместье Турне. Хозяин поместья был мужчиной небольшого росточка, зато необычайно широк в плечах. Визит Пламенной льстил его тщеславию, и он рассыпался в любезностях.

– Могу я предложить вам напитки?

– Спасибо, нет, месье, – сказала Сабина. – Мое время ограничено. Я бы хотела поскорее взглянуть на лошадей.

Он покорно кивнул и повел гостей к конюшням.

Гаррет быстро убедился, что лошади действительно замечательные. Он с удовольствием гладил ладонью их шелковистую шерсть.

– Значит, я не сделаю ошибки, если приобрету их? – спросила Сабина.

Гаррет тщательно обследовал зубы лошадей, потом обошел их кругом, поочередно поднимая и осматривая каждое копыто.

– Они в прекрасном состоянии. Это, без сомнения, арабская порода. Они очень резвы.

– У вас наметанный глаз. – Месье Турне был доволен. – Я расстаюсь с ними только ради мадемуазель Пламенной.

– Какова их цена, месье? – поинтересовалась Сабина.

– Это будет мой подарок вам. – Француз низко поклонился актрисе.

– Нет, месье. Я не приму такой подарок. Назначьте цену.

– Назначьте цену сами. Ту, которая покажется вам справедливой.

Сабина обратилась к Гаррету по-английски:

– Помогите мне. Я не хочу, чтобы месье продешевил. Как бы вы оценили их?

– Почему бы вам не взять лошадей в дар и не осчастливить его? – поинтересовался Гаррет.

– Я не принимаю подарков от мужчин, зато и не расточаю своих милостей, – высокомерно ответила Сабина.

– По сотне франков за каждую будет вполне щедрой платой. – Гаррет улыбнулся. – А не хотите ли вы перепродать их мне?

Она не восприняла его юмор и сухо пожала плечами. Француз ждал, какое она примет решение.

– Месье, я оставлю мой вексель на двести франков. Буду очень вам благодарна, если вы доставите лошадей в мою конюшню уже на этой неделе.

– Я счастлив услужить вам, – снова поклонился француз.

Они с Гарретом вернулись в карету.

– Бедняга, вы нанесли ему жестокий удар, отвергнув его щедрое предложение.

Небо расчистилось. Сабина надвинула поглубже на лоб шляпу, прикрывая лицо от солнечных лучей.

– Со всеми любителями театра происходит одно и то же. Между прочим, он женат. С его стороны было бы благороднее обрадовать жену каким-нибудь подарком.

– Вы отвергаете ухаживания женатых мужчин? – Гаррет кинул на нее пронзительный взгляд.

– Я вообще не желаю, чтобы кто-то предъявлял на меня права.

Странное выражение вдруг появилось в его глазах. Он о чем-то надолго задумался, потом заговорил:

– На какой-то момент вы напомнили мне кого-то, но я не могу вспомнить, кого именно. Как будто в памяти возник чей-то образ, но видение тут же растаяло.

Он тряхнул головой, словно пытаясь отогнать обступившие его призраки. Сабина опустила взгляд, боясь, что он все-таки узнает ее.

– Вот мы почти и дома, – сказала она, стараясь выглядеть беззаботной.

– Я увижу вас вечером?

– Если вам этого хочется, – пожала она плечами и тотчас вздрогнула, словно обожженная жаром, который излучали его глаза. – Вы можете поужинать у меня дома после окончания спектакля.

Его губы искривились в усмешке.

– Вы будете чувствовать себя более спокойно, приглашая меня к себе в дом?

– А почему вас что-то тревожит, ваша светлость? Разве в моем доме вам будет угрожать опасность?

19

Гаррет ожидал Пламенную возле своей кареты у здания театра. Она вышла из подъезда, одетая в белый бархатный плащ с расшитыми золотыми нитями широкими рукавами. Подол ее одеяния был обрамлен цепочкой крохотных золотых розочек.

Его раздражало то, что она немедленно оказалась в окружении толпы обожателей. Она каждому улыбнулась и каждому сказала что-то приятное. Гаррет потерял всякое терпение, дожидаясь, пока она избавится от них и скользнет, опершись на его руку, в глубь кареты.

Карета уже отъехала от театра на порядочное расстояние, а поклонники все выкрикивали хором ее имя.

Сабине были понятны чувства, которые испытывал Гаррет. Он сидел так близко от нее, что его дыхание шевелило пряди ее волос. Какая-то истома охватила ее. Ей захотелось положить голову ему на плечо и позволить обнять себя.

Она была рада, что внутри кареты царил мрак и Гаррет не мог видеть, как нервно дрожат ее пальцы. Она сунула руки в белую бархатную муфту, словно ей стало внезапно холодно.

– Ваши соотечественники вознесли вас чуть ли не до небес, – эти слова в устах Гаррета никак не прозвучали комплиментом. – Слухи о вашем таланте докатились уже до Англии. Даже я, далекий от театра человек, весьма наслышан о вас. Правда, признаюсь, основным источником этих слухов является Стивен. До того как мы познакомились, я относился ко всем этим похвалам весьма скептически. Я не верил, что на свете есть такое совершенное существо, каким он описал вас.

– А теперь?

– Теперь я с ним согласен, – с легкой иронией произнес Гаррет. – Как вы себя чувствуете в роли обожаемой и несравненной?

– Меня мало трогают все эти неумеренные восторги. Главная моя забота, чтобы представление прошло хорошо, и зрители остались довольны.

– Ваш друг Жак де Баллярд тоже известен в Англии. Он популярен, и о нем много говорят. Вы упомянули при нашей первой встрече, что его труппа приглашена дать представление в честь принцессы Генриетты. Вы тоже приедете в Лондон?

Сабина придала своему лицу кокетливое выражение и провела по его щеке белоснежной муфтой.

– Не знаю. Я еще не решила.

Он снял с ее рук муфту и сжал тонкие пальчики в своих сильных руках.

– Я бы хотел показать вам Англию.

– За меня все решает Жак. Если он прикажет, я поеду.

– Почему вы все-таки согласились отужинать со мной сегодня?

Она одарила его самой завлекательной улыбкой из своего арсенала.

– У меня изменилось настроение. Может быть, подействовал ваш необычайный шарм.

Гаррет легонько взял ее за подбородок и повернул лицо к себе.

– Вы смеетесь надо мной? – Он пытался во мраке экипажа рассмотреть выражение ее лица.

Сабина изобразила величайшее изумление:

– Я? Ни в коем случае. Как может посметь слабая женщина смеяться над таким могущественным титулованным господином?

Гаррет не мог отвести от нее глаз. Эта женщина все сильнее завораживала его.

– Я уверен, что вы ведете со мной какую-то игру. Только я не понимаю зачем.

Сабина ответила ему, используя текст одной из пьес, сочиненных Жаком:

«Господин герцог. Известно, что вы разбили сердца множества женщин и потом расстались с ними без малейших укоров совести. Молю вас, не поступайте со мной так же жестоко…»

Гаррет не был обманут или удивлен спектаклем, который она разыграла перед ним.

– Не повторяйте в моем присутствии заученные вами роли. Я не из тех простаков, которые посещают театр каждый вечер и, затаив дыхание, слушают вас и верят каждому произнесенному со сцены слову. Им достаточно счастья только лицезреть вас издали, а мне этого мало.

Она тут же изобразила полнейшую невинность. Хотя Сабина знала, что герцог бывает на всех ее спектаклях с тех пор, как они познакомились, она все же не удержалась от наивного вопроса:

– Скажите, месье, сколько раз вы бывали в театре?

Внезапно он расхохотался. Сабина хитро завлекла Гаррета в ловушку, используя его же собственные неосторожные высказывания. Впрочем, какое это имеет значение, раз все равно победа будет за ним?

– Какой бы спектакль вы ни задумали сыграть, сегодня вы играете только для меня. Я буду любоваться вами в одиночестве, не деля ни с кем это удовольствие, – самодовольно сказал он.

Сабина отвернулась и занялась рассматриванием шелковой обивки кареты.

– Я не хочу, чтобы мною любовались.

– Что же вы хотите, Пламенная?

В его глухом голосе ощущалась с трудом сдерживаемая страсть. В нем она чувствовала силу, способную соблазнить ее. Она решила, что будет безопаснее, если ее спутник начнет говорить о себе.

– Разве не правда, герцог, что вы погубили дюжины бедных невинных созданий?

– Кто это вам сказал? – возмутился Гаррет. – Надеюсь, не Стивен Мередит?

– Расстояние между Лондоном и Парижем не так велико, как может показаться. Мне рассказывали о вас, о том, что ваше сердце принадлежит одной прекрасной леди из высшего общества. Как бы она отнеслась к известию, что сегодня вы ужинаете со мной наедине?

На какой-то момент Гаррет растерялся, не очень понимая, кого она имеет в виду. Неужели Евгению Мередит? Никакие другие особы женского пола из высшего света не приходили ему на ум.

– Кого бы вы ни имели в виду, ваши сведения устарели. Сегодня я мечтаю говорить только о вас, о том, как вы очаровательны.

Сабина поняла, что задела больной нерв, но сделала вид, что не заметила смущения герцога. Теперь ее, казалось, больше занимал бриллиантовый браслет на собственном запястье.

– Я не падка на лесть. Особенно, если она исходит из уст высокорожденных особ. Люди вашего положения готовы на любую ложь, когда они охвачены страстью. Разве не так?

Гаррет посмотрел на ее браслет.

– А разве эту драгоценную безделицу не подарил вам какой-либо высокорожденный поклонник? Вряд ли такой подарок мог позволить себе простой крестьянин.

– Я уже говорила вам, что не принимаю ценных подарков от мужчин. Если я отступлю от этих правил, джентльмен может подумать, что имеет на меня какие-то права. А я принадлежу исключительно самой себе.

– А отец Ричарда дарил вам что-нибудь? – спросил Гаррет, вдруг почувствовавший ревность к незнакомому мужчине.

– Конечно. Но это совсем другое дело – он имел на это право.

Гаррет окончательно решил сорвать покровы с сердечных тайн Пламенной.

– Чем же может джентльмен заслужить почетное право дарить вам подарки?

– Он должен прежде всего завоевать мое сердце. – Она устремила на него прямой взгляд и добавила: – Но я не думаю, что это когда-нибудь произойдет.

– Вы лишаете меня всякой надежды… – притворно вздохнул Гаррет.

– Зато я с вами откровенна… Цените хотя бы это, герцог.

Сабина вновь настойчиво вернулась к прежней теме разговора.

– Я уверена, что многие женщины были влюблены в вас.

Гаррет вздохнул. Его раздражали эти крутые повороты в их беседе.

– Не так уж их было много.

Она набралась мужества и спросила:

– Ходили слухи, что вы были женаты на молодой девушке из знатной семьи. И что она погибла при загадочных обстоятельствах. Это правда?

Сабина ощутила, как он весь напрягся. Продолжительное молчание внутри кареты нарушалось только мерным цокотом лошадиных копыт по булыжной мостовой.

– Тот, кто вам рассказал это, мадемуазель, был не совсем точен. Я лично не согласен с версией, что моя жена погибла.

Его признание поразило Сабину. Значит, он все еще верит, что она жива. Что ж, Сабина не должна ударяться в панику и выказывать слабость. Наоборот, ей надо быть вдвойне осторожной.

– Если вы женаты, месье, вам не следовало бы приглашать меня на интимный ужин. Это с вашей стороны непорядочно, – холодно произнесла она.

В неожиданном порыве Гаррет схватил ее за плечи, прижал к себе и прошептал горячими от возбуждения губами:

– Какое это имеет значение?

Потом он коснулся губами ее щеки.

– Что может иметь значение кроме того, что мы сейчас вместе? Для меня не существует никакой другой женщины, кроме вас. Слышите, мадемуазель? Я удовлетворил ваше любопытство?

Сабина в раздумье прикрыла веки. Ей все труднее удавалась роль беспечной кокетки.

– В данный момент уже вы, герцог, забавляетесь со мной, как с игрушкой. Неужели я вам поверю, что мужчина способен испытывать такое сильное чувство к женщине, с которой познакомился лишь недавно?

Ему хотелось сжать ее в объятиях и убедить в искренности своей страсти. Каким же волшебством обладала она, что поминутно заставляла его терять голову.

– Вы очень хорошо сознаете, что творите со мной! Я уверен, что это вы забавляетесь мною, словно вам в руки попала новая игрушка. Не надо изображать передо мной невинность. Вы догадываетесь о моих чувствах к вам, потому что сами испытываете те же чувства.

Сабина рассмеялась нарочито громко и развязно.

– Вы переоцениваете свою привлекательность для женщин, ваша светлость. Вы вызываете во мне только одно чувство – удивление – своими плохими манерами.

Теперь его руки сжимали ее так, что она едва могла дышать.

– А сейчас я тоже вас удивляю? Почему же оборвался ваш издевательский смех? Куда делась ваша веселость? – вопросы следовали один за другим.

Сердце Сабины бешено забилось. Воздух с трудом проникал в легкие.

– Отпустите меня! – произнесла она, пряча от него охвативший ее ужас.

К ее изумлению, Гаррет сразу же подчинился.

– Если вы не желаете позволить мне любить вас, то скажите об этом сразу. Я не могу находиться с вами рядом и не касаться вашего тела.

– Вы зашли слишком уж далеко. Вы просили составить мне компанию за ужином, и я согласилась. Но только на это, ни на что другое.

Гаррет шумно вздохнул и откинулся на сиденье.

– Вы, разумеется, правы. Простите меня, – сдавленным голосом произнес он.

Сабина едва удержалась, чтобы не разрыдаться.

– Вы так обращаетесь со всеми вашими женщинами?

– Кого вы подразумеваете, говоря о «моих» женщинах? Я же говорил вам, что в моей жизни нет места женщинам.

– А ваша жена… а ваша любовница? Отрицайте, сколько хотите, но я никогда не поверю, что мужчина с вашим характером и внешностью избегал бы женского общества.

Душевная рана, нанесенная Сабине в прошлом, вновь открылась. Горе обрушилось на нее внезапно, и забытая боль вернулась. Как будто все это случилось только вчера. Как ясно она помнила тот подслушанный в день свадьбы разговор, когда узнала, что ее супруг влюблен в леди Мередит.

Огонь, вспыхнувший в глазах Сабины, еще сильнее заставил Гаррета желать ее. Но это было не пламя страсти, а холодный огонь презрения. Единственная женщина, за долгие годы заставившая трепетать его сердце, презирает и даже ненавидит его. Он не понимал за что. Она явно отвергала его, она боялась его прикосновений. Ее отвращение к нему не было притворным – он был в этом уверен.

Сабина овладела собой, вновь спрятала глубоко горькие воспоминания. Ей надо было довести начатое дело до конца. Как бы ни страдал Гаррет от неразделенной страсти, он заслужил это.

Как бы успокаиваясь, Сабина накрыла его руку своей маленькой рукой.

– Поверьте, вы единственный мужчина, с кем я согласилась провести вечер наедине. Я сама не знаю, что заставило меня поддаться на ваши уговоры.

Гаррет по-прежнему был мрачен.

– Расскажите мне об отце Ричарда.

Сабина торжествовала. Он мучился от мысли, что она не сестра, а мать Ричарда, и ревновал ее. Она разрешит ему задавать самые смелые вопросы, будет разжигать его любопытство правдивыми ответами – и в конце концов приведет его к неверному заключению.

– Я… любила отца Ричарда. И до сих пор люблю и храню память о нем. Я была совсем юной, когда он умер, и мне одной пришлось воспитывать мальчика. Конечно, Изабель, Мари, Жак помогали мне. Мы все как одна семья. Без них мы бы не смогли выжить.

– Разве отец Ричарда не обеспечил вас? – нахмурился Гаррет.

– Он умер так внезапно… Мне сказали, что последняя его мысль была о нас…

Гаррет сам не понимал, почему такая жгучая ревность к неизвестному и давно умершему мужчине гложет его.

– И с тех пор вы никого не любили?

– Так, как отца Ричарда, никого. Но он мертв, а я жива.

– Как я могу соперничать с призраком? – с досадой произнес Гаррет.

– Никак! – ненависть клокотала в душе Сабины. – Призрак отца Ричарда всегда будет стоять между вами и мной!

– Трудно поверить, что такая красивая и молодая женщина живет только прошлым, хотя именно так о вас и говорят.

Сабина закусила дрожащие губы.

– Я благодарна вам, что вы находите меня красивой. Но о моей жизни вы не знаете ничего.

– Рады вы будете это узнать или нет, но я уже вошел в вашу жизнь, мадемуазель Пламенная.

Гаррет взглянул на нее с внезапным подозрением и после паузы задумчиво произнес:

– Вам что-то нужно от меня, но я не знаю что.

В этот момент карета остановилась, и Сабина, выглянув в окно, увидела ярко освещенный особняк. Разговор с Гарретом был настолько напряженным, что она не обратила внимания, что они выехали за пределы города.

– Что это за место, месье герцог? Это не мой дом! – Она не смогла скрыть испуга в собственном голосе.

– Это дом Стивена, – объяснил Гаррет.

– Зачем вы привезли меня сюда? И где Стивен?

– Я хочу, чтобы никто не присутствовал при нашем свидании. А Стивен ночует сегодня в Париже.

Прежде чем Сабина успела выразить протест, дверца кареты распахнулась, кучер опустил ступеньку и предложил руку, чтобы помочь ей сойти.

В молчании они с Гарретом проследовали в дом. Все ее планы нарушались. Она рассчитывала остаться с Гарретом наедине, но у себя в доме, в спокойной, безопасной обстановке.

– Не смущайтесь! – шепнул он ей на ухо, чтобы не слышал дворецкий. – Мы будем совершенно одни, за исключением слуг. А они обслужат нас и удалятся.

– Я не смущена, а возмущена! – резко сказала Сабина. – Я не люблю, когда меня обманывают.

– Я вас не обманывал. Если бы вы поинтересовались, куда мы едем, я бы сказал вам.

– Ваши доводы весьма сомнительны. Я не уверена, что вы бы дали мне право выбора – принять ваше предложение или отказаться, – Сабина не скрывала своего возмущения.

– Если вы считаете, что я совершил ошибку, то скажите, и я немедленно отвезу вас обратно в Париж, – пожал плечами Гаррет.

– Я вам не давала повода так бесцеремонно проделывать со мной подобные трюки. Каково же ваше мнение обо мне! – Сабина никак не могла успокоиться.

Она произносила гневные слова, а он, не отрываясь, смотрел, как шевелятся ее нежные губы. Смысл ее речи мало трогал его.

– Простите меня. Вы правы, я слишком многое себе позволяю, – покорно согласился он.

– Я не желаю ссориться с вами и останусь, если уж приехала. Но сразу же после ужина вы должны доставить меня домой.

Сабина ожидала, что на его лице появится выражение торжества, но Гаррет лишь молча кивнул. Если б она не знала его характер, то подумала бы, что он чувствует себя не совсем уверенно.

– Вероятно, стол уже накрыт. – Он подал ей руку.

Она коснулась кончиками пальцев его рукава.

– Я питаю надежду, что моя репутация не будет безнадежно испорчена прямо с завтрашнего утра, – с иронией сказала Сабина.

Чем больше общался с ней Гаррет, тем сильнее был заинтригован. Актриса, в конце концов, это же совсем не то, что знатная благовоспитанная леди. И почему-то он все-таки верил в ее невинность? Может быть, она ловко разыгрывала его? Он не мог отказать ей в актерском даровании и мастерстве. Она умело представлялась той, какой ей хотелось казаться.

Вместо того чтобы вести ее в обеденный зал, Гаррет поднялся с Сабиной на второй этаж в небольшой салон, где у открытого окно с видом на Сену был сервирован стол.

Сабина увидела снующие по реке огоньки и догадалась, что это фонари на рыбачьих лодках.

– Я никогда не бывала здесь. Какая красота! Многих ли женщин вы приводили сюда, месье?

Она рассчитывала, что Гаррет отделается шуткой, но он, прежде чем ответить, с серьезным видом усадил ее за стол прямо перед собой.

– Вы единственная, кого я осмелился пригласить сюда. Как вам известно, я не хозяин этого дома.

Напоминание о Стивене словно обожгло Сабину. Знал ли он о планах Гаррета на сегодняшний вечер? Неужели старые друзья сговорились?

– Надеюсь, что Стивен не является вашим сообщником? – не удержалась она от вопроса.

– Конечно, нет, – прозвучал твердый ответ. Гаррет размышлял – сколько же времени Пламенная будет дурачить его и Стивена, строя из себя недотрогу? Он потянулся через стол и опять коснулся ее руки. Сабину волновали эти прикосновения. Она испугалась, что не сможет сыграть свою роль до конца, и поднялась из-за стола.

– Я должна покинуть вас, – нерешительно сказала она.

– Пожалуйста, останьтесь. Я дал вам слово, что ничего плохого с вами не случится.

Она в нерешительности опустилась обратно на стул. Гаррет не отрывал от нее взгляда, как бы изучая черты ее лица.

– Сегодня я предлагаю вам сыграть в одну игру, – сказал он наконец.

– Сначала объясните мне, в чем заключаются ее правила, – твердо сказала она.

– Они просты. Мы должны говорить друг другу только правду. Вам хватит смелости согласиться с такими условиями игры?

– Я согласна быть абсолютно искренней с вами, но я добавлю в игру и свои правила. Если вопрос будет слишком интимным и если кто-то из нас не захочет отвечать на вопрос, то имеет право промолчать. Согласны?

Вошел слуга, поставил на стол блюда, накрытые серебряными крышками, и с поклоном удалился.

Гаррет налил вино в бокал Сабины. После длительной паузы он произнес:

– Я согласен на ваши условия.

Она поднесла бокал к губам и отпила глоток.

– Начинайте первый, господин герцог, – предложила Сабина.

– Разве вам трудно называть меня просто Гаррет?

– Хорошо, пусть будет Гаррет, – улыбнулась она. – Каков ваш первый вопрос?

– А как мне называть вас?

Сабина подняла бокал, и они чокнулись.

– У меня есть одно имя – Пламенная.

– А как называют вас друзья?

– У меня мало друзей.

– Вы очень умело уклоняетесь от истины. Например, как зовет вас месье де Баллярд?

– Я воздерживаюсь от ответа.

– Это уже ответ, – заметил Гаррет. – Ваш отказ означает, что де Баллярд знает ваше истинное имя. Не правда ли?

– Правда, – согласилась она. – Теперь моя очередь.

– Я готов.

– Вы сказали, что были женаты?

– Да.

– И до сих пор считает себя связанным узами брака?

Гаррет помедлил в поисках ответа, желая, чтобы она правильно поняла его.

– По мнению многих, моя жена скончалась, но я в этом не уверен. Она была еще ребенком в день нашей свадьбы. Фактически я не успел стать ее супругом.

Для следующего вопроса ей потребовалось собрать все свое мужество.

– Как так могло случиться? Неужели она была так уродлива, что вам был даже противен ее вид?

– Я старался восстановить в памяти ее черты, но вспоминаются лишь ее глаза цвета темного янтаря. Совсем как у вас. Она была очаровательной девочкой.

Сабина, опустив голову, глухо попросила:

– Расскажите мне подробнее о ней.

Игра шла совсем не в том русле, какое задумал Гаррет, но он не отказывался отвечать.

– Я так давно не рассказывал о ней никому, потому что все считают ее мертвой и стараются убедить в этом меня. Звали ее Сабиной, и она была маленькой испуганной девочкой, которую заставили выйти замуж за человека, которого она совсем не знала. Мне было так жаль ее.

Свечи оплывали, и их пламя тускнело, но ни Гаррет, ни Сабина этого не замечали.

Сабина отбросила со лба упавшую прядь, и этот жест Гаррет не обошел вниманием. Он заставил его задуматься.

– Что произошло с вашей юной супругой?

– Все давно ушло… со всем покончено, – вдруг прошептал он с горечью.

– Это не ответ.

– У меня нет ответа на этот вопрос, – Гаррет постарался взять себя в руки. – Я искал ее несколько месяцев, но она пропала бесследно. Нашлись «доброжелатели», которые подали петицию королю с просьбой разрешить мне жениться вновь, чтобы заиметь наследника. Но я не соглашусь на новый брак, пока не узнаю, что с ней случилось.

– Ваша будущая жена будет не очень счастлива, ревнуя вас к призраку.

– Хватит, Пламенная! Моя очередь задавать вопросы. Скажите, вы когда-нибудь любили?

– Да, конечно, – с готовностью кивнула Сабина.

– Отца Ричарда?

– Я очень любила его.

– И никого более? – Гаррет вперил в нее пронзительный взгляд.

– Однажды я вообразила себе, что безумно влюблена в одного молодого человека, но, подобно вам, который не помнит лица своей жены, я тоже забыла, как он выглядит.

– Как его имя?

Он потянулся к ней, но Сабина отвела его руку. В ее жизни был день, когда она была влюблена в него, день его краткого визита в поместье Вудбриджей. Этот день она очень хотела бы вычеркнуть из памяти, но никак не могла.

– Меня так воспитали, что я не считаю удобным обсуждать прошлые любовные увлечения с другим мужчиной. К тому же это было так давно, – уклончиво ответила она.

– А вы были замужем? – в лоб спросил Гаррет.

Мгновение Сабина колебалась, ища подходящий ответ.

– Все знают, что у Пламенной нет мужа.

– Значит, Ричард родился вне брака? – на его лице появилась усмешка превосходства, а ей захотелось рассмеяться от всей души. Ситуация действительно была забавной. Гаррет не догадывался, что сидит за одним столом с собственной, горько оплакиваемой женой. Она могла дурачить его и манипулировать им, сколько хотела.

– Отец Ричарда уже был женат, когда я впервые увидела его.

– Вы тогда, наверное, были очень молоды?

Она нашла возможным сказать ему правду, обратив ее в шутку:

– Возраст не помеха любви.

Гаррет сердито сжал губы. Стало очевидно, что игра больше не доставляет ему удовольствия.

– Если я опять неправильно себя повел, то прошу прощения, но я должен знать – испытываете ли вы ко мне хоть сколько-нибудь теплое чувство?

– Я совсем не знаю вас.

Сабине не нравился путь, на который он хотел подтолкнуть их оказавшуюся слишком серьезной игру. Он заставлял ее разбираться в собственной душе, а она не была к этому готова.

– Как я могу ответить на вопрос, на который я не знаю ответа?

Она встала из-за стола, подошла к двери, собираясь уходить, но Гаррет задержал ее. Он опустил руки ей на плечи и повернул лицом к себе, почти прижав ее к стене. Сабине некуда было деться, Гаррет оказался слишком силен и массивен. От волнения у нее в горле пересохло. Ей хотелось исчезнуть сию же секунду из этого чужого дома и в то же время страстно хотелось, чтобы его губы коснулись ее губ.

20

Когда Гаррет поцеловал Сабину, его грубая настойчивость вдруг сменилась удивительной нежностью. Ласковое тепло разлилось по ее телу, начиная от губ, к которым прижались губы мужчины.

Он гладил ее волосы, объятия его не становились слабее. Сабина чувствовала, как напряжены его мускулы, и волнение Гаррета передавалось ей. Она как бы тянулась ему навстречу. Ее рот раскрылся, требуя более глубокого, более проникающего поцелуя.

Гаррет на мгновение чуть приподнял голову и прочел в ее глазах готовность сдаться. Смущенная тем, что выдала свои чувства, Сабина спрятала лицо у него на груди. Она услышала, как гулко колотится его сердце, – он был так же возбужден поцелуем, как и она.

Гаррет снова наклонил голову, и их губы опять слились. Ей все труднее становилось удержать в сознании мысль, что он опасный человек. Наоборот, она была почти счастлива оказаться в объятиях обретенного ею, наконец, супруга и желала, чтобы эти объятия и поцелуи длились как можно дольше.

Но в его ласках наступила пауза. Гаррет слегка отстранил ее от себя, улыбнулся, увидев, как разрумянились ее щеки, и произнес:

– Если б я не знал, что вы превосходная актриса, то наверняка бы решил, что передо мной действительно невинная девушка, какой вы притворяетесь.

Сабина молча позволила ему увести ее вновь в глубину слабо освещенной комнаты, где свечи в серебряных подсвечниках уже почти совсем догорели. Зато пейзаж за окном проявился в полной своей красоте, а луна залила своим волшебным загадочным светом все темные уголки.

Она шагнула к окну, чтобы ощутить ночную свежесть и привести в порядок закрученные в бешеном хороводе мысли.

Гаррет встал за ее спиной, снова обнял и начал гладить ее плечи и руки.

– Я должна уйти, – сказала Сабина, но интонация ее голоса противоречила произнесенным ею словам.

Гаррет поднял руку и пропустил меж пальцев ее шелковистые локоны.

– Разве вам хочется этого?

– Нет… да… Я растерялась… Я сама не знаю, что говорю.

Он снова привлек ее к себе.

– Что вы творите со мной?! – В его тоне слышалось искреннее страдание.

Гаррет желал ее страстно, и ее женское сердце подсказало ей, что осталось совсем чуть-чуть, и Гаррет Блексорн будет влюблен в нее без памяти.

– Вы хотите завладеть моей душой, обольстительница с огненными волосами! – Он приник губами к ее изогнутой грациозной шее. – Но мне уже поздно сопротивляться. Вы уже завладели мною целиком…

«Вряд ли это действительно так, – подумала Сабина. – Простое желание обладать моим телом заставляет его произносить подобные возвышенные фразы». Сабина попыталась разорвать кольцо обнимающих ее мужских рук, но Гаррет опять повернул ее лицом к себе, и его поцелуи лишили Сабину воли к сопротивлению. Гаррет обольщал ее настойчиво – и успешно и пылкими речами, и прикосновением сильных рук, и самой близостью разгоряченного тела.

Сабина играла в спектаклях, где должна была изображать влюбленность, но здесь, в озаренной светом луны и отблесками погасающих свечей комнате, она теряла все приобретенные на сцене навыки. Ей хотелось не уйти, а остаться.

– Что я делаю? Я должна покинуть вас, – этот слабый голосок разума не мог противостоять нахлынувшим на нее чувствам. Ее муж целовал ее, обнимал – почему она должна бороться с искушением?

– Вы подвергаете меня пытке! – сказал Гаррет, украдкой расстегивая пуговицы и крючки на ее платье.

Внезапно ее сознание прояснилось. Сабина обрела достаточно энергии, чтобы вырваться из его сильных объятий. Как она глупо поступила, что поддалась своим женским страстям. Она хотела распоряжаться им, а сама вновь стала его жертвой. Она ничего не знала, как происходит любовный акт между мужчиной и женщиной, и в эту ночь еще не наступило время получать от него уроки любви.

– Вы слишком торопитесь. Вам хочется скорее получить десерт, минуя все предшествующие блюда. Не так ли, месье? – Благодаря актерской тренировке она даже смогла рассмеяться.

Гаррет наклонился над ней, его высокая широкоплечая фигура в черной одежде нависла над Сабиной, как мрачная башня замка.

– Вы, французы, слишком любите все усложнять. Объясните, ради Бога, что вы от меня хотите? Мы поцеловались и вам этого достаточно? Неправда! Я этому не верю!

Он протянул руку и вновь коснулся ее локонов.

– Когда я увидел вас на сцене, я сказал себе – она будет моей – и душой и телом. Раз я так решил, так и будет.

– Это было ваше решение, герцог, но вы зря ведете себя столь самонадеянно. Я не хочу становиться очередной жертвой в веренице ваших любовниц.

– Я был влюблен много раз, но ни одна женщина не сводила меня с ума так, как вы…

Сабина почти добилась того, что хотела. Он разжал объятия, и она получила время на небольшую передышку в этом любовном поединке. Она кокетливо поморгала пушистыми ресницами. Лунный свет придавал особое очарование ее лицу.

– Вы, наверное, не встретились с истинно красивой женщиной. Вам просто не везло.

– Неправда. В Англии много красавиц, с которыми я знаком, но ваша внешность и ваш характер отличны от них.

Его лицо вдруг исказилось страданием, которое нельзя было спутать с гримасой просто неудовлетворенного мужского желания.

– Я и не подозревал, что подобное может случиться со мной, – продолжал Гаррет. – Я не могу рассказать вам, что творится в моем сердце. – Он положил ее руку себе на грудь, и Сабина ощутила дрожь его тела. Гаррет встряхнул головой, словно отгоняя обступившие его видения. – Вы околдовали меня…

– Может быть…

– Черт побери! Зачем вам это понадобилось?

Сабина воспользовалась моментом и застегнула те пуговицы, до которых успел добраться Гаррет. Но разве она могла сопротивляться настойчивой мужской руке?

Платье вновь соскользнуло с ее плеч, его дыхание обдало Сабину жаром.

Изабель предупреждала ее, что это рискованная игра, но сейчас ей не было дела до пророчеств умудренной старухи. Ей хотелось отдаться своему законному супругу, и греха в этом не было.

В лунном свете каждый дюйм обнаженного тела Пламенной казался Гаррету серебряным, а ее волосы светились, как пылающий костер.

– Гаррет, это не должно случиться с нами, – попросила она слабеющим голосом. Слеза потекла по ее щеке, но он подхватил ее губами.

– Может быть, ради этого мне стоило родиться на свет, – сказал он.

«Боже мой! Как красиво он говорит! Как он красив! И он мой муж! – подумала Сабина. – Какая женщина может устоять против него?»

– Ты меня пугаешь, Гаррет, – прошептала она.

– Чем? – Он так удивился, что сразу разжал объятия и отступил на шаг. – Чем я могу испугать тебя, любовь моя? Я только мечтаю о том, чтобы тебе было хорошо со мной.

Но что-то подсказывало ему, что она не кокетничает с ним, а действительно испытывает страх.

– Не бойся. Я не такой насильник, каким могу тебе показаться. Ты все еще не можешь забыть отца Ричарда?

Воспоминание о трагедии в доме Вудбриджей пронзило ее сердце, словно удар ножа убийцы. Страсть мгновенно улетучилась, осталось лишь ясное понимание цели, зачем она здесь с ним, с Гарретом Блексорном.

– Да, я люблю его так, словно он жив, – сказала Сабина.

Гаррет не поверил ей. Она поняла это по его взгляду.

– Когда вы меня целовали, я забыла о нем, – подтвердила она, чтобы рассеять его сомнения.

– Не знаю, зачем я здесь, с вами, – раздраженно сказал Гаррет. – Лучше мне вернуться в Англию и выкинуть капризных француженок из головы. Давайте продолжим игру в вопросы и ответы. Скажите правду – вы хоть немного неравнодушны ко мне?

Сабина молчала. Лгать она не хотела, а сказать правду – это было бы предательством памяти отца и всех погибших при нападении на замок слуг.

Гаррет потянулся к ней. Сейчас снова будет поцелуй, который лишит ее последних сил, и она будет готова простить ему все… все…

Она отшатнулась от него в ужасе.

– Не трогайте меня! – вскрикнула Сабина. Тень убитого отца встала между нею и этим мужчиной. – Я никогда больше не позволю вам коснуться меня.

Она не осознавала, что эти слова говорила по-английски.

– Кто вы? – Гаррет был изумлен. – Я ничего не понимаю. Вы как бы раздваиваетесь. В одном теле сразу две женщины. Одна жизнерадостная актриса Пламенная, а вторая… злобная фурия…

Сабина поправила свое платье, стараясь убрать все следы его прикосновений.

– Вам незачем было приводить меня сюда. Вы этим не добьетесь своей мерзкой цели – соблазнить меня…

– Вы отказываете мне в малейшем шансе завоевать вашу любовь?

– Я не хочу, чтобы меня завоевали. – Она закрыла лицо руками, не желая, чтобы Гаррет увидел слезы, покатившиеся по ее щекам. – Я не хочу любить вас!

– Нас что-то разделяет? – мягко спросил он.

– Да, конечно, – ответила Сабина, вспоминая ту жуткую ночь нападения на замок. – Если вы, Гаррет, еще раз встанете на моем пути, я сделаю все, чтобы избежать встречи с вами…

– Слишком поздно предупреждать меня. Я уже влюблен в вас по уши! – Он своей очаровательной улыбкой пытался погасить вспышку ее ярости.

– Это все шутки, а я говорю о серьезном деле.

– Тогда без шуток. Я люблю вас!

– И что это значит? – Сабина не сводила с Гаррета вопрошающего взгляда.

– Все, вплоть до того, что вы станете моей женой!

– Как быстро вы забыли свою неизвестно как исчезнувшую супругу! Будьте осторожны, Гаррет, заклинаю вас… Я в силах вас уничтожить.

– Поступайте, как хотите. Я теперь полностью в вашей власти. А моя власть, сколько я ее имею, охранит вас от всех напастей.

Сабина решительно тряхнула локонами, с презрением отвергая его покровительство.

– Сейчас я схвачу вас, завяжу рот платком и доставлю в Англию, – пригрозил герцог.

– Зачем? Чтобы провести со мной одну ночь? – с насмешкой спросила Сабина, не испугавшись его угроз.

– Нет. Чтобы сделать вас герцогиней! – Глаза Гаррета расширились от страсти, охватившей его. – Кто воспротивится мне, если я женюсь на французской актрисе?

– Я еще раз хочу напомнить вам о вашей законной супруге. Той, в чью гибель вы, кажется, не верите…

– Пусть не мешают нам призраки. Я буду охранять вас от всех теней прошлого и ничего не потребую в награду.

Гаррет чувствовал, что она не верит ему. Коснувшись губами ее щек, он ощутил солоноватый вкус ее слез.

– Вам нечего бояться. Ни меня, ни чего-то еще в этом мире. В Англии вы будете со мной в безопасности.

– Вы предлагаете мне стать вашей герцогиней? – вновь вернулась Сабина к щекотливому вопросу.

Гаррет с тоской посмотрел на нее:

– Нет, конечно. На это я не имею прав.

– Значит, знаменитая французская актриса не может стать герцогиней Бальморо? Не так ли?

– К сожалению, вы правы, мадемуазель Пламенная. Есть много препятствий к нашему законному браку, но главная преграда – в моей душе. Если бы я был уверен, что девочка, на которой я был женат, погибла…

– А если она жива, то, вероятно, поддавалась многим искушениям. Хотя могла в конце концов найти себе достойного мужа, пока вы развлекались со своими любовницами, – безжалостно сказала Сабина.

– Разве я похож на сластолюбца? – с горечью спросил Гаррет.

– Но вы же предложили мне стать вашей любовницей…

– Я ответил честно на ваш вопрос, и только. Давайте продолжим нашу игру в вопросы и ответы.

– Как пожелаете, герцог! – вдруг охотно согласилась Сабина.

– Мое предложение вам стать моей постоянной любовницей не столь унизительно для вас, как может показаться.

– Почему?

– Потому что я связан… связан воспоминанием о девочке с луговыми цветами в руках… о венце, который возложил на наши головы епископ Кентерберийский. Бурная река, унесшая ее тело, когда-нибудь вернет ее ко мне…

– О, как романтично, герцог! – деланно засмеялась Сабина. – Вы верите в русалок?

– А вам почему-то отказал актерский дар. Или вы слишком взволнованны?

Они оба замолчали, словно пораженные мыслью, что находятся на пороге открытия тайны.

Гаррет вновь заговорил, и его голос звучал глухо. Казалось, он убеждал сам себя:

– Если она мертва, то я виновен в ее смерти. Если она жива, я должен найти ее. Зачем вы были столь жестоки и пробудили во мне эти воспоминания?

Сабина чувствовала, что вот-вот сознание покинет ее.

– Прикажите подать экипаж. Я должна ехать домой. Прошу вас!

– Вы хотите уехать? – как бы издалека услышала она голос Гаррета.

– Да.

– Но мы еще увидимся? – настойчиво спросил Гаррет.

– Я должна подумать, – тихо ответила Сабина, чувствуя, что силы ее на исходе и, если она сейчас же не покинет этот дом, все ее планы мести рухнут.

– О нас?

– О многом.

Она приникла к нему, и Гаррет нежно обнял ее – как ребенка, как сестру, а не как страстно желанную женщину.

– Несколько лет я существовал вне мира сего. Все вокруг меня было словно неживое… Вы, Пламенная, напомнили мне, что жизнь продолжается.

– И вы возбудили во мне подобные же мысли, заставили сделать некие выводы.

– Какие же? – с удивлением спросил Гаррет, освобождая ее из объятий.

– Что моя жизнь прекрасна. И я не хочу испортить ее из-за вас.

– Я мог бы позаботиться не только о тебе, но и о Ричарде. – Он говорил с такой теплотой в голосе, что ее сердце дрогнуло.

– У него нет отца, – сказала Сабина и мысленно добавила: «По вашей вине!» Она собралась с силами, чтобы преодолеть соблазн и отступить от его разгоряченного тела на безопасное расстояние.

– Его отец мертв, – продолжила она. – И никто его не заменит. Тем более мой любовник, кем вы намереваетесь стать…

– Я не могу предложить вам большее…

– Я знаю. И поэтому ничего не требую от вас, Гаррет. И вы тоже ничего не требуйте от меня. В какой-то день, может быть, истина прояснится, и мы все узнаем друг о друге…

– Я весь открыт перед вами, как на ладони. А вот кто вы? Зачем вы заставляете меня ждать и мучиться неизвестностью?

– Поймите меня, господин герцог. Я признательна вам за ваши поцелуи, но я не шлюха, которую можно завлечь обещанием сделать содержанкой богатого мужчины… Пожалуйста, распорядитесь насчет кареты.

Герцог без всякой надежды в голосе предложил:

– Я провожу вас.

– Не надо, – поспешно отказалась Сабина. Гаррет проследил, как удалилась карета от загородного дома. Ему хотелось крикнуть кучеру, чтобы он повернул обратно, но что-то останавливало его. Он не оказался победителем в предложенной им игре. И это его удивляло. Впервые в жизни он почувствовал, что влюблен. И эта женщина, казалось, готовая ответить взаимностью на его ласки, вдруг ускользнула от него. «Какого дьявола! – подумал он. – Дело здесь нечисто. У нее есть какая-то тайная цель!» Теперь уже не только страстная влюбленность в актрису, но и желание узнать ее скрытый замысел волновало его.

Сабина уезжала от Гаррета в печали. Ей будет очень трудно осуществить свою цель – сделать его несчастным. Она начала жалеть его и даже любить.

Экипаж подвез Сабину к ее дому глубокой ночью, но почему-то все окна в особняке были освещены. Встревоженная Изабель встретила ее на пороге.

– Ричард куда-то исчез. Мы уже обыскали весь сад. Я послала слугу сообщить о случившемся Жаку и Мари.

Кучер Гаррета, доставивший Сабину домой, тут же предложил свою помощь в поисках пропавшего мальчика. Сабина была настолько растерянна, что резко обошлась с ним.

– Возвращайтесь к своему хозяину, и побыстрее!

Она взбежала на второй этаж. В спальне Ричарда все было на своих местах, собаки приветливо замахали хвостами при виде ее, как будто ничего не произошло.

Изабель вошла в комнату вслед за Сабиной.

– Ты видишь, он даже не ложился…

Сабина подняла с пола раздавленного чьей-то ногой оловянного солдатика.

– Что сказали слуги?

– Я их допросила сразу же, как только обнаружила его исчезновение, – сказала Изабель. – Никто не заметил, как он вышел из дома.

– У него нет никаких приятелей… Куда он мог пойти? – Сабина в отчаянии мерила спальню шагами.

Изабель готова была разрыдаться.

– Я не знаю… не знаю.

– Никто не мог проникнуть в дом без твоего ведома. И собаки не позволили бы незнакомцу войти в спальню…

Сабина в страхе подозревала самое худшее. Неужели Гаррет специально выманил ее из дома, чтобы похитить ребенка? Но как он это сделал и зачем? Это не укладывалось в сознании.

– Ты известила полицию? – спросила она Изабель.

– Конечно.

Сабина почувствовала себя беспомощной перед силами зла, которые вновь обрушились на нее. Она не надеялась на помощь властей, она не верила никому. Она могла только молиться.

– Господи! Сохрани жизнь Ричарду!

21

Кучер кареты, вернувшийся в особняк, тотчас же был подвергнут герцогом допросу:

– Ты привез ее, куда она просила, в целости и сохранности?

Слуга тупо уставился на господина. Тревога герцога озадачила его.

– Она не была чем-то обеспокоена?

– Конечно, месье. Ее маленький брат исчез.

– Может быть, он захотел пуститься на поиски приключений, как ты, например, в детстве? Как ты думаешь, Аккерман?

Аккерман задумался и ответил честно:

– Я в детстве не хотел испытывать никаких приключений. Не знаю, как вы, ваша светлость…

– Помоги мне, Аккерман. Мы скоро найдем его. Готовь экипаж. – Гаррет улыбнулся слуге самой обаятельной из своих улыбок, сулившей Аккерману не меньше чем золотую гинею, а на французские деньги это было очень много франков.

– Я поспешу, ваша светлость.

Капризная погода внезапно переменилась, и в парке, где только вчера наслаждалась солнечными лучами парижская публика, теперь моросил мерзкий, холодный дождь. Аллеи были пусты, и только некоторые фанатики лодочных гонок засели под зонтиками у берегов реки. Они ждали рассвета, загодя заняв лучшие места, чтобы увидеть старт и финиш соревнующихся лодок.

Гаррет торопливо прошелся по берегу, окликая Ричарда. Никто не отозвался, но он не терял надежды отыскать мальчика. И Бог помог ему. Он углядел возле одной из статуй съежившуюся маленькую фигурку. Мальчуган промок до костей и дрожал от холода.

– Ричард? – обрадованно воскликнул Гаррет.

– Да, господин герцог. Как хорошо, что вы пришли. Мне здесь так плохо.

Гаррет взял его на руки и понес к экипажу.

– Зачем ты убежал из дома?

– Мне хотелось посмотреть на лодочные гонки.

– Твоя сестра так испугалась. Она очень беспокоится о тебе.

– Я виноват перед ней, но мне так хотелось увидеть лодочные гонки. Как вы нашли меня?

– А я догадался, что ты хочешь их увидеть. Ведь ты англичанин? – улыбнулся Гаррет.

– Да, господин герцог.

Гаррет бережно посадил Ричарда на сиденье экипажа.

– Никогда не повторяй больше таких опрометчивых поступков.

– Я обещаю вам, господин герцог. Такого больше не будет. Как бы мне хотелось попасть домой… В Англию.

Гаррет обнял мальчика и велел кучеру трогать.

В доме Сабины царил переполох. И Жак, и Мари метались по прихожей, когда к подъезду подкатил экипаж Гаррета.

Сабина выхватила мальчика из рук герцога:

– Что с тобой случилось, Ричард?

– Он расскажет вам об этом попозже, – вмешался Гаррет. – Сначала переоденьте его, укутайте чем-нибудь теплым и напоите горячим молоком с медом.

– Это все вы подстроили, негодяй! – гневно закричала Сабина, но не получила ответа.

Гаррет скрылся в своем экипаже и приказал кучеру трогать.

Когда мальчик был согрет и пришел в себя, Сабина приступила к допросу.

– Только не сердись на меня, – прежде всего попросил Ричард.

Как она могла на него сердиться? Он снова рядом с ней в полной безопасности.

– Я тихо ушел из дому, потому что боялся – ты меня не пустишь. Я слышал, что все собираются на лодочные гонки.

– Какой же ты глупенький, Ричард! – покачала головой Сабина.

– Господин герцог рассказывал мне о них, когда мы оставались одни без тебя.

– Что он еще тебе рассказывал?

– Много интересного о нашей родине – Англии.

– О Боже!

Она получила коварный удар, которого вовсе не ожидала. Гаррет соблазнил не ее, а Ричарда.

И все же Сабина написала герцогу послание в знак благодарности:

«Ваша светлость!

Я немного стыжусь за свое поведение прошлым вечером, но какое-то неясное предчувствие беды заставляло меня поступать именно так и никак иначе. Я очень благодарна вам за помощь в поисках Ричарда. Мне бы хотелось вновь увидеться с вами. Поэтому я приглашаю вас к себе на ужин в восемь вечера».

Навестивший ее в то утро Стивен, заглянув через плечо, прочел записку и усмехнулся:

– Неужели Гаррет окажется таким глупцом, что не примет приглашения Пламенной?

Сабина не верила, что ее давнишний друг участвует в заговоре против нее, и поручила Стивену доставить ее послание адресату.

– Она приглашает нас обоих? – спросил герцог друга.

– По-моему, там все ясно написано. Она приглашает тебя одного.

Гаррета это послание насторожило. Странная женщина, не менее странный ее брат… или сын?

– Мне не стоило бы встречаться с ней. Завтра я уезжаю на родину.

– Даже широкий Пролив тебя не отгородит от ее чар, – вновь усмехнулся Стивен.

– Оставь меня, друг мой. Мне надо разобраться с вещами… и с мыслями. Мне кажется, что она больше любит мертвого, чем живого. Она свято чтит память покойного отца Ричарда.

Сабина позвала Изабель и дала срочные распоряжения:

– Приготовься к отъезду. Завтра мы навсегда покидаем этот дом. Ричард будет ночевать у Жака и Мари. Мы заедем за ними по дороге. Мадемуазель Пламенной больше не существует.

– Ты твердо решила, Сабина? – спросила Изабель, глядя в лихорадочно блестевшие глаза своей любимицы.

– Да… Да…

Изабель с тяжелым сердцем начала собирать вещи.

– Мы расстаемся с тобой навсегда, Сабина? – решилась задать она мучивший ее вопрос.

Ослепшая от нахлынувших слез, она пыталась зашить разорванную на рукаве рубашку Ричарда.

– Вы стали частью моей жизни, а теперь меня покидаете…

Сабина сжала сухую руку Изабель в своей нежной руке.

– Отложи шитье, дорогая! Зачем ты занимаешься этим делом?

– Это как раз то дело, к которому привыкли мои руки. Только этому я и научилась за свою долгую жизнь.

– Неужели тебе пришла в голову мысль, что я уеду без тебя?

В бледно-голубых глазах Изабель зажглись искры радости.

– Я так подумала… по глупости. Не знаю, как бы я жила без вас. Прошу тебя, Сабина, не оставляй меня… Я могу быть твоей личной швеей, служанкой… кем угодно!

– Тебе не надо беспокоиться ни о чем. Если ты захочешь, то будешь проводить дни в праздности, отдыхая от прежних трудов. Ты моя подруга, Изабель!

– Я не нуждаюсь в отдыхе. Я хочу служить тебе по-прежнему. В этом и заключается смысл моей жизни.

Сабина отлично понимала, чего хочет Изабель. Не быть одинокой, иметь семью, пусть не свою, но дорогую ее душе.

– Любое твое желание исполнится, Изабель.

– Ты научилась пророчествовать от меня, – улыбнулась старая женщина.

– Я многому научилась от тебя!

– Тогда скажи своей учительнице правду. Что ты задумала, девочка? Зачем ты хочешь остаться наедине с Блексорном в опустевшем доме?

– Я уверилась, что Гаррет влюбился в меня, и хочу воспользоваться этой влюбленностью. – Помедлив, Сабина добавила: – Как оружием против него…

– Спроси сначала себя саму, чего ты этим добьешься. Ты желаешь его наказать? Или тут что-то другое? Оружие может повернуться острым концом, направленным тебе в сердце. Может быть, ты полюбила его?

– Не о моих чувствах к нему идет речь. В этот вечер я собираюсь мстить – за смерть отца, за наши с Ричардом страдания. Но эта встреча с Гарретом сегодня будет только началом. Продолжение последует уже в Англии…

– Будь все время настороже, Сабина, – предупредила девушку Изабель.

– Он же не знает, кто я.

– Я помню тот день, когда мы с Жаком извлекли вас из стремнины. Человек, один раз решившийся на убийство, может совершить и вторую попытку.

– Когда он поймет, кто я, будет слишком поздно. Мой дядюшка окажет нам с Ричардом покровительство.

Сабина глянула в окно и увидела, что к дому подъехали фургоны, чтобы забрать кое-какую мебель и ценные вещи, с которыми ей не хотелось расставаться.

– Проследи, чтобы все было в целости доставлено к Мари, – попросила она Изабель.

– А что Жак и Мари думают по поводу твоего отъезда? – поинтересовалось та.

– Они опечалены, конечно, но понимают, что так надо.

– Я считаю, что тебе не следует оставаться одной в доме, когда сюда явится этот человек.

– Ты же сама не раз говорила, что у женщины есть только одно оружие. Сегодня я решила им воспользоваться.

Ближе к вечеру Изабель нашла Сабину в одной из опустевших комнат и протянула ей крошечный флакон с голубоватой жидкостью.

– Это сильное усыпляющее средство. Только две капли – и человек погружается в глубокий сон. Но запомни – не больше двух капель…

– Ты предлагаешь мне усыпить Гаррета? – удивилась Сабина.

– Это пригодится тебе, если ты почувствуешь себя в опасности. Средство действует очень быстро, и у тебя будет возможность спастись.

– Мне бы не хотелось прибегать к нему… – Сабина с неохотой взяла флакон.

– Только на крайний случай. Любовь творит с женщиной такое, о чем она потом горько жалеет. Это безвредный способ оборвать любовные ласки. Всего две капли – и ты свободна как ветер.

– Я не собираюсь убегать от него сегодня. Это ни к чему не приведет, а только разрушит мои планы. Рано или поздно, но мы опять столкнемся… А теперь прости меня, Изабель, но я должна потолковать с Ричардом. Он уже взрослый мальчик, и ему пора узнать, кто мы такие и почему возвращаемся в Англию.

– Да, время сказать ему правду настало, – согласилась Изабель.

Ричард из окна своей спальни с удивлением наблюдал за суматохой перед парадным входом в особняк.

Сабина тронула его за плечо:

– Ты не возражаешь, если мы навестим нашего дядюшку маркиза де Кавиньяка?

Ричард вздрогнул, а потом обрушился на сестру с упреками:

– Почему ты мне раньше не сказала, что у нас есть родственники во Франции? Я все это время чувствую себя безродным сиротой, а теперь ты говоришь о каком-то дядюшке.

– Тебе еще многое предстоит узнать… Ты был маленьким, когда это все случилось. И, слава Богу, не запечатлелось в твоей памяти.

– Неправда, сестра. Ты просто оберегала меня от воспоминаний, а я кое-что понял из того, что говорили о нас с тобой люди. Ты долгое время лгала мне. Ты не моя сестра…

– А кто же? – от изумления едва не задохнулась Сабина.

– Ты моя мать. И не надо больше обманывать меня, – тихо сказал Ричард.

– Боже! Кто же внушил тебе подобные мысли?

– А тогда объясни, зачем мы покинули Англию, скрывали свои имена и ты держала меня взаперти? Я знаю почему. Ты стыдилась меня, своего незаконного ребенка. – Тут Ричард вдруг устремил на нее взгляд своих добрых, чистых глаз. – Но я люблю тебя! Я рад, что узнал, что ты моя мать.

– И давно ты об этом узнал? – Сабина все еще не могла прийти в себя.

Мальчик повис на ее шее, целуя ее и плача.

– Ни о чем не спрашивай меня. Я люблю тебя, мамочка!

– О, Ричард! Как ты ошибаешься! – покачала головой она.

– Я знаю, что ты любила моего отца и что он был из благородной семьи. Он не мог жениться на тебе, потому что ты была из низкого сословия, и к тому же он уже был женат.

– Кто напичкал твою голову всей этой ерундой? – Сабина разорвала кольцо обвивавших ее цепких рук и поставила мальчика на ноги.

– Я слышал разговор слуг у нас на кухне.

– Кухонные сплетни! – Сабина чуть ли не взвилась до потолка. – И ты мог всерьез им поверить?

– Господин герцог тоже так говорил.

– О Боже! – Сабина с трудом погасила взрыв ярости. – Послушай, Ричард. Никогда не слушай и не верь тому, что о нас с тобой бормочут досужие языки. Теперь помолчи, не прерывай меня… Я скрывала от тебя многое потому, что думала – так будет лучше для нас обоих. Я не знала, что ты страдаешь от моего молчания.

Ричард спросил у нее с надеждой в голосе:

– Мой отец не негодяй? Он не желал нашей смерти?

– Наш с тобой отец был самым благородным и справедливым человеком на свете. Ты зря поверил кухонным сплетням – мы с тобой брат и сестра. Про остальное мне рассказывать так больно… – Голос Сабины прерывался.

– Скажи! Я хочу знать правду!

Сабина нашла в себе мужество и нужные слова, чтобы описать брату резню, устроенную слугами Гаррета в замке Вудбриджей.

– Ты наследник не только почетного титула, но и имени, не запятнанного никаким предательством и злодейством. Твой отец ни разу не унизился перед сильным врагом и даже королю Англии говорил всю правду в лицо, не боясь расправы. Гордись же, что ты наследуешь это славное имя!

– Значит, я не безымянный подкидыш… – Ричард не мог поверить услышанному.

– Конечно… конечно… – Сабина готова была разрыдаться. – Я твоя родная сестра, и у нас с тобой есть родственники.

– И у нас есть право на то, чтобы отомстить за смерть нашего отца, – продолжил ее прерванную речь Ричард. – Как ты назвала этого злодея, чьи слуги напали на наш замок?

Сабина испугалась. Она едва не проговорилась о своих планах мести, но нельзя было посвящать в них ребенка.

– Ричард, милый, разреши мне кое-что сохранить в тайне до той поры, пока мы не вернемся в Англию. Обещаю, что месть свершится!

Мальчик снова прижался к ней, прильнув к ее груди щекой.

– И ты все время относился ко мне как к матери… – эта мысль не давала Сабине покоя.

– Я только очень переживал, думая, что ты стыдишься меня как незаконнорожденного… – Он вдруг встрепенулся. – Теперь я понимаю, почему ты так оберегала меня… Разве враги и сейчас угрожают нам?

– Мы уезжаем в Овернь, – уклонилась от прямого ответа Сабина. – Это далеко от Парижа. Враги вряд ли туда доберутся. Брат нашей матери, доброй и красивой… жаль, что ты не можешь ее помнить… живет там.

– Он нас ждет?

– Я получила от него письмо.

Сабина показала Ричарду листок бумаги и прочла вслух отдельные строчки.

– …мне было так горько узнать… что ты и мой племянник Ричард перенесли столько испытаний… Жаль, что я не сразу поверил твоему сообщению о вашем чудесном спасении и наша встреча отложилась на столько лет… Благодарю тебя за то, что известила меня о своем благополучном пребывании на французской земле. Жду вашего прибытия, чтобы задать вам множество вопросов…

– Не очень теплое приглашение, – сказал Ричард, обнаружив незаурядное понимание отношений между взрослыми людьми.

– Однако дядя нас ждет.

– Только для того, чтобы задать вопросы…

Мальчик сразу почувствовал, что их ждет у дяди холодный прием. Сабина подозревала, что ее брат прав, но промолчала. Ричард сразу понял – чутье ребенка было безупречно, – что сестру одолевают сомнения, и перевел разговор на другую тему.

– Однажды я заглянул в твою шкатулку с драгоценностями и увидел кольцо с каким-то гербом. Откуда оно у тебя?

– Не задавай так много вопросов. На тебя и так сегодня обрушилось много новостей. Я отвечу на все, что тебя интересует, когда мы вернемся в Англию.

– Опять ты утаиваешь что-то от меня? – подозрительно спросил Ричард.

Сабина коснулась кольца. Их пальцы встретились.

– Это кольцо принадлежит человеку, который… – она помедлила, собираясь с мыслями, – …был добр ко мне дважды при наших встречах, а потом… я стерла его из памяти. И тебе не стоит о нем знать, Ричард. Впрочем, я все расскажу тебе в Англии, – снова пообещала она.

– Я бы хотел знать побольше о нашем прошлом.

– Сегодня ночью о нем тебе расскажут Жак и Мари. Я разрешила им поведать тебе историю нашего спасения… и обо всем, что ты захочешь узнать.

– Спасибо! – Ричард был сдержан. Он терялся, не зная, как относиться к Сабине после всех раскрытых ею тайн.

На лестнице Сабина столкнулась с Изабель.

– Я почти все ему рассказала, – предупреждая излишние вопросы, заявила Сабина. – Ричард все понял. Он уже мужчина, а не ребенок. Теперь давай займемся моим нарядом, Изабель. Сегодня вечером лорд Гаррет Блексорн должен быть повержен…

22

Огонь в камине постепенно угасал, и вскоре только тлеющие угли освещали комнату. Сабина нарочно не спешила зажигать свечи. Уже часы на каминной полке пробили десять, за окнами смеркалось, а Гаррет все не появлялся.

Она ни минуты не сомневалась, что он придет. Ее туалет был тщательно продуман к этой встрече. Сабина собрала волосы в высокую прическу и обвила их лентой с бриллиантовой застежкой. Узкое платье из алого бархата с серебряным поясом обтягивало ее тонкую фигуру. Она даже нравилась самой себе, когда смотрелась в зеркало, и вот теперь ее ждало разочарование. Гаррет пренебрег ею.

С одиннадцатым ударом часов раздался звонок колокольчика у парадной двери. Слуга впустил гостя. Сабина услышала, как Гаррет громко назвал свое имя. Она едва успела зажечь одну свечу, как он появился на пороге комнаты.

Вся в напряжении, как туго натянутая струна, она сделала шаг ему навстречу. Их взгляды скрестились. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

– Я опоздал. Вероятно, все гости уже ушли, – произнес он наконец.

– У меня никого не было. Я приглашала только вас.

Гаррет удивленно поднял брови и усмехнулся:

– Если бы я знал это, то поторопился бы явиться пораньше.

Сабина провела языком по пересохшим губам.

– Главное, что вы все-таки пришли.

– Я не хотел приходить, но, как вы видите, не смог устоять…

Она прервала его фразой, произнесенной без всякого кокетства:

– Я рада, что вы здесь.

Гаррет огляделся, вслушиваясь в тишину.

– А где слуги? Я видел только привратника, который, впустив меня, тут же поспешно удалился.

– Мы в доме одни, – призналась Сабина.

– И Ричарда тоже нет с вами? – Гаррет никак не мог понять, что она задумала.

– Никого. Даже Ричарда. – Сабина протянула ему руку. Он наклонился и поцеловал ее перчатку. – Я благодарна вам, что вы позаботились о мальчике этой ночью, – продолжала Сабина. – Он доставил мне столько волнений. Я вела себя несколько несдержанно. Простите меня.

– Не за что. Я все понимаю.

Ее вид, ее экзотические духи, вся атмосфера опустевшего дома невероятно возбуждали его. Сабина была так близко. Гаррет мучился от желания заключить ее немедля в свои объятия, но вместо этого отступил на шаг, словно опасался притронуться к ней, как к огню.

– Вы изменили свое мнение обо мне или вы просто хотите выразить мне благодарность за поиски Ричарда? – серьезно спросил Гаррет.

Сабина собралась с духом. Ее лицо осветилось улыбкой. Она приблизилась к Гаррету, и, к его удивлению, ее головка уютно прильнула к его плечу. Она прошептала:

– Я просила вас прийти, потому что хотела побыть с вами наедине.

Гаррет осторожно обнял ее. Его губы скользнули по ее волосам, потом опустились ниже, лаская нежную кожу за ухом.

– У меня в душе творилось непонятно что… бушевала буря… я уже решил уехать отсюда домой, но понял, что не могу вас покинуть.

Буря бушевала и в душе Сабины, но она в этом не призналась честно, как это сделал Гаррет. Она вдруг поняла, что значит любить. Почему они должны быть врагами? Она прижалась на мгновение своими губами к его губам и тут же откинула голову.

– Как хорошо, что вы отложили свой отъезд, герцог!

– Я не мог уехать, не исповедовавшись перед вами. И прошу вас тоже быть со мной искренней. Моя исповедь будет короткой и простой – я люблю вас! Скажите мне те же слова, и я буду счастливейшим человеком в мире.

Признание нелегко давалось Сабине.

– Я… люблю вас тоже, – слова с трудом срывались с ее губ.

Его поцелуи мешали ей произнести фразу целиком без запинки, но Гаррет уже знал, что она ответит ему, и в восторге ласкал бархат ее платья, под которым ощущал такое же нежное, как и ткань, тело и наслаждался теплом и одновременно прохладой ее губ, языка…

– Я должен был услышать от вас слова любви, иначе моя жизнь потеряла бы смысл, – сказал он.

– Я не хотела… полюбить вас.

– Мы не выбираем, кого полюбить. Любовь сама за нас делает выбор.

Гаррет поднял ее на руки и вынес на лестничную площадку. Сабина не осознавала, что он делает с ней… ей казалось, что она обрела невесомость и летит по воздуху.

– Где ваша спальня? – спросил он.

Его настойчивость не испугала Сабину. Она соответствовала и ее желаниям. Слабым жестом руки Сабина указала ему на прикрытую дверь. Гаррет внес ее в комнату, где горела единственная свеча, и опустил на кровать. Сабина обессиленно раскинулась на постели. Гаррет расстегнул на ее платье серебряный пояс, освободил от одежды ее плечи и покрыл их быстрыми поцелуями. Оба они не заметили, как алый бархат, облегающий ее фигуру, соскользнул на пол. И тут только он изумился – под ее нарядом не было никаких сорочек и нижних юбок. Обнаженная, прекрасная, как богиня, вышедшая из морской волны, она лежала перед ним.

Сабина слышала, как прерывисто задышал Гаррет. Его пальцы дрожали, и он никак не мог справиться с бриллиантовой пряжкой на ленте, украшавшей ее волосы. Огненные локоны рассыпались по плечам, и она почувствовала сладкую дрожь во всем теле. Осознание того, что ее красота возбуждает желание у мужчины, доставило ей радость.

Гаррет погладил ей руки, потом коснулся ее грудей. Все его движения казались Сабине умелыми и искусными. Он был волшебником, оживляющим статую или спящую принцессу из сказки, вдыхающим жизнь в ее дремлющее пока тело.

Ее слабое сопротивление Гаррет тотчас же погасил страстным поцелуем, сразу же лишившим Сабину дара речи. Голос разума смолк, в разговор вступило ее тело.

Гаррет опустился на кровать рядом с ней:

– Ты уверена, что хочешь меня? – спросил он, и в этом вопросе отразилось все рыцарское благородство его души.

Сабина безмолвно несколько раз кивнула головой. В ее удивительных янтарных глазах мерцало отражение пламени свечи. Сабина все глубже затягивала Гаррета в пропасть своего колдовства. Рассыпанные по подушке огненные локоны казались живым золотом. Пропуская ее локоны между пальцами, Гаррет испытывал неизъяснимое наслаждение.

– Прости, что я медлю, любимая! – сказал он. – Я колеблюсь, потому что, однажды познав тебя, я уже не смогу никогда расстаться с тобой.

Его слова подействовали на нее, как небесный нектар. Сабина собрала все силы, чтобы прошептать едва слышно:

– Может быть, я разочарую тебя.

– Этого не случится, любимая! Не смей и думать об этом.

Сабина смежила веки и тихо застонала, когда его губы нежно коснулись ее груди, потом с такой же нежностью сомкнулись вокруг другого соска.

– Я бы хотел заставить тебя забыть обо всем и думать только обо мне.

Какая же у нее бархатистая кожа! Он желал ласкать ее, гладить, целовать без конца. Она тянулась к нему, требуя новых ласк и поцелуев, придвигалась все ближе, и он уже почти обезумел от страстного желания.

Гаррет приник губами к ее рту, на этот раз сжав в ладонях ее голову.

Никакая сила не могла теперь оторвать Гаррета от Сабины. Их тела прижались друг другу еще плотнее. Этого и хотела Сабина – ощутить его силу, стать частью его тела, вобрать в себя жар, исходящий от него. Она, обнаженная, согревалась его теплом и ласкала его так же страстно, как ласкал ее он. Единственная мысль, оставшаяся в ее затуманенном сознании, была о том, что она любит его, любит… любит!

Сабина покорно подчинилась, когда Гаррет пошире раздвинул ее ноги и навис над ней, такой сильный, красивый, опьяненный страстью. Сабина даже не представляла себе, что ласки мужчины могут доставить такое богатство переживаний. Ей казалось, что тело и душа ее разделились, она забыла о планах мести и целиком отдалась во власть природных инстинктов. Он был так осторожен – ее желанный любовник. Он прилагал столько стараний, чтобы ее и его страсть раньше времени не выплеснулась через край. Но и его сдержанность имела свои границы. Взаимные ласки мужчины и женщины зажгли в них такой огонь, что погасить его можно было только слиянием их тел. Его могучее тело сотрясалось дрожью сокрушительного желания, когда он вошел в нее.

Сабина не ожидала, что ее пронзит столь острая боль. Она вскрикнула, но тут же забыла о боли, погрузившись в неведомое доселе наслаждение.

Вернувшись в реальность из волшебного мира, она увидела, что Гаррет чем-то расстроен. Он выпустил ее из объятий и лег рядом. Прежде, чем заговорить, он несколько раз глубоко втянул воздух:

– Почему ты мне не сказала этого раньше? – Он схватил ее за плечи и довольно резко встряхнул. – Ты же никогда не была раньше с мужчиной!

Сабине было радостно наблюдать, как он рассержен. Это хоть как-то утихомирило бешеный прилив страсти, завладевшей ею. Она отодвинулась от него, убрала со вспотевшего лица прилипшие пряди.

– Разве обязательно женщине докладывать, ложась с мужчиной в постель, – девственница она или нет? – насмешливо спросила она.

Сабина приподнялась, встала на широкой кровати на колени, склонилась над ним. Волосы золотистым облаком окутали ее обнаженное тело. Разве Гаррет мог устоять перед столь соблазнительной картиной.

– Ты обманывала меня, сказав, что Ричард твой сын!

– Я все время твердила, что он мой брат, – парировала Сабина.

– Это какой-то кошмар! – Его губы, его руки, его тело вновь тянулись к ней. – Ты – порождение моей фантазии. Ты – мираж, который, боюсь, исчезнет с рассветом.

Он даже не представлял, как был близок к истине. Она взяла его за руку и провела широкой жесткой ладонью по своей трепетной груди.

– В твоей фантазии есть одна реальность. Ты первый мужчина, которому я хотела отдаться. Тебе достаточно этого знания?

– Нет! – вскричал Гаррет, снова теряя сознание от ее настойчивой ласки. – Ты завлекла меня в такую паутину тайн, что мне оттуда не выбраться. Я знаю, что ты чем-то угрожаешь мне, но я уже твой пленник и ты вольна делать со мной все, что тебе вздумается…

Сабина склонилась над ним низко, щекоча его лицо своими волосами.

– Разве ты не хочешь меня? – лукаво спросила она.

– Черт побери! Конечно, хочу! Но ты же исчезнешь, когда пожелаешь, а я буду мучиться всю жизнь. И искать тебя!

Сабина загадочно улыбнулась в ответ на его слова, наклонилась и опустилась на его мускулистые бедра. Губы их встретились, жаркий поцелуй заставил его войти в нее так глубоко, как он только мог. Теперь она властвовала над ним, не чувствуя ни боли, ни робости, а Гаррет охотно отвечал ее желаниям.

А потом, лежа рядом, они согревали друг друга жаром своих разгоряченных тел и все новыми поцелуями в самые интимные места. Таков был Рай после открытия того, что в нем существуют мужчина и женщина.

– Гаррет, я столько раз задумывалась над тем, что люди называют любовными играми, и столько раз говорила о них на сцене…

– Вот ты и познала их в реальности, – нежно глядя на нее, сказал Гаррет.

– Это так просто и так чудесно… А теперь скажи, Гаррет, ты любишь меня или твои нежные слова и клятвы обычный ритуал, перед тем как лишить девушку невинности?

У герцога от удивления расширились глаза. Он не ожидал таких язвительных высказываний от только что лишенной им невинности девственницы.

– Ты не перестаешь удивлять меня, – со вздохом признался он.

– Чем же? – наивно спросила Сабина. – Я просто любопытна, как все дочери Евы.

Ее манящая, загадочная улыбка вновь пробудила в нем страсть. Но даже в моменты самого яростного напора желания он оберегал ее от боли. И она, будучи неопытной, все равно это чувствовала и была благодарна ему. Любовь между ними была так чиста, так естественна. Если бы только он… если бы!

От пронзившей ее мозг мысли Сабина вдруг еще сильнее ощутила тягу к нему. В ней все смешалось – и любовь и адская ненависть. Во время очередного поцелуя она укусила его губы и с наслаждением слизнула выступившую каплю крови. Вкус его крови был восхитителен!

Шутливо оттолкнув ее, Гаррет рассмеялся, дотрагиваясь до укушенной губы:

– Ну и остры у тебя зубки. Не менее чем твой язычок!

Он готов был начать все сначала, но Сабина уже была без сил.

– Обожди немного. Разве ты не сказал, что впереди у нас целая жизнь?

– Я готов сжечь ее за несколько дней, обладая тобой.

– Зачем же так спешить? – возразила Сабина.

– Я не боюсь ничего на свете, кроме одного – что ты исчезнешь, испаришься, и я, проснувшись, не найду тебя, – искренне признался Гаррет.

– Значит, тебе было хорошо со мной? – Она нашла удобную ложбинку на его широкой мускулистой груди, устроила там свою голову и теперь смотрела на него снизу вверх, любуясь его лицом и разрешая ему наслаждаться своей красотой.

Как любая актриса, выходящая на сцену перед публикой, Сабина умела сдерживать свои истинные чувства. Зритель не должен видеть слез горя, когда ей по роли нужно быть беспечной хохотушкой и, наоборот, плакать вместе с нею в то время, когда ее душит смех при виде небрежно надетого парика партнера.

Но сейчас ей хотелось заплакать именно от счастья.

Конечно, она злилась на себя, что сама попалась в расставленную ею для мужчины ловушку. Но все-таки победа была за ней. Разве не она заставила его трепетать от желания и клясться в вечной любви? Сабина услышала, как он говорит – хрипло, задыхаясь, весь во власти нового прилива страсти:

– Я не знаю, кто ты. Я хочу называть тебя по имени – и в постели, и дома, везде… Мне противна твоя театральная маска и твое сценическое имя. Я бы назвал так свою охотничью борзую, а не тебя. Назови мне свое настоящее имя!

– Я не назову его тебе сейчас. Подожди до рассвета. С восходом солнца я обещаю, Гаррет, ты его узнаешь.

– Зачем ждать? – Он снова приласкал ее. – Предупреждаю, я ревнивый любовник. Ты должна принадлежать мне одному и никому другому…

Как бы просто было сейчас признаться ему в том, что она его жена, и навсегда распрощаться с псевдонимом Пламенная! Но слова признания замерли у нее на устах. Вместо этого Гаррет услышал:

– Я принадлежу тебе всю эту ночь до утра. Я ничего не обещаю тебе в будущем.

Он не осознал значимости произнесенных ею слов и рассмеялся, уверенный, что жаркие объятия в постели уже скрепили их прочными цепями.

– Ты никуда не денешься от меня, – самоуверенно сказал он. – Мы найдем друг друга даже в самую страшную бурю и вновь будем вместе.

– А что нас ждет? Ты знатный вельможа, близкий ко двору, а я лишь актриса. Осмелишься ли ты представить меня своему монарху? Хватит ли у тебя воли сделать меня герцогиней?

– Да! – ни секунды не колеблясь, сказал он.

Гаррет спрыгнул с постели и опустился на колени перед лежащей на кровати Сабиной. Обнаженный и целующий ее руки, он производил комичное впечатление. Такую сцену Сабина задорого бы продала Жаку. Но она не позволила себе улыбнуться.

– Да! – продолжал Гаррет. – Я представлю тебя нашему королю Карлу и сделаю тебя герцогиней, потому что хочу обладать тобой всегда!

Сабина знала цену такого заявления, произнесенного знатным дворянином. Пусть даже он стоит на коленях голый, пусть его обуревает желание – он должен быть верен своему слову.

Она едва не сказала ему всей правды, но воспоминания об ужасах, пережитых по его вине, остановили ее. Слишком много причин было у нее не доверять любовным речам герцога.

Сабина вспомнила, как при вспышке молнии мелькнуло перед ней искаженное ужасом лицо верной Tea, словно ожили всадники, скачущие по берегу бурной реки… Он прислал их. Он!

Ночи, казалось, не будет конца. Сабина не могла сдержать ни себя, ни его страсть. Они еще раз слились в одно целое, утоляя желание, после чего Гаррет уснул, а она тоже на короткое время забылась сном. Ей было очень грустно, что времени осталось так мало.

Чуть только за окном посветлело, Сабина тихонько выскользнула из его объятий, опустила босые ноги на холодный пол и подбежала к столику, где стояли бокалы и бутылки вина.

Гаррет проснулся и залюбовался неотразимой прелестью ее наготы.

– Ты гораздо красивее без платья, чем во всех своих нарядах!

Сабина улыбнулась в ответ на его ласковые слова и вернулась с двумя бокалами, полными вина.

– Произнеси тост! – предложила она.

– Тост? Я не знаю, какой… – растерялся Гаррет. – Скажи лучше ты!

– Хорошо. Я скажу… Чтобы не было больше никаких секретов между нами, Гаррет!

– Все так таинственно… – Он попробовал вино. Оно показалось ему горьковатым на вкус, но Гаррет выпил бокал до дна.

– Когда ты возвращаешься в Англию? – спросила Сабина.

Он внезапно почувствовал какую-то нерешительность.

– Когда… ты… скажешь. Только с тобой вместе…

Она легла на него и укрыла своим телом, словно мягким покрывалом.

Гаррету показалось, что комната вдруг превратилась в ярмарочную карусель, на которой он катался ребенком. Стены, потолок, склоненное над ним лицо Сабины – все закрутилось перед его глазами.

– Прости… – пробормотал Гаррет и провалился в небытие.

23

Сабина нежно поцеловала уснувшего Гаррета в губы. Вкус поцелуя напомнил ей безумства прошедшей ночи. Потом она второпях начала одеваться. Но ее взгляд все время возвращался к Гаррету. Его мускулистое тело, доставившее ей столько наслаждения, было распростерто на постели. Он, грубый, мощный мужчина, спал, как невинный ребенок. Она захотела поцеловать его еще в последний раз. Вкус смешанного со снотворным вина запечатлелся на ее губах.

– Как я люблю тебя! Но ты узнаешь об этом, лишь когда проснешься!

Сабина положила письмо и фамильный перстень герцогов Бальморо на подушку возле лица спящего. Неужели, когда они встретятся вновь, любовь, которую она видела в его глазах в эту ночь, обернется ненавистью?

Ей так не хотелось покидать этот приют любви, отрываться от него… Сабина погладила рукой его грудь, чтобы сохранить память о наслаждении, которое она испытала.

– Ты многое узнаешь, дорогой, вернувшись из мира снов. Может быть, враги, разорвавшие нашу связь, сгинут, как ночная дьявольская нечисть, – прошептала она.

Солнце уже убрало черноту с неба и золотилось над крышами домов, когда Сабина подкатила в экипаже к дому Баллярдов. Расстроенная Мари встретила ее со слезами на глазах. Обнявшись, обе женщины заплакали.

– Я знала, что когда-то наступит этот роковой день, и ты покинешь нас.

– Дорогая Мари! Мы с Ричардом всю жизнь будем благодарны вам за то, что вы сделали для нас, – всхлипывая, призналась Сабина.

– Я рада, что ты не расстаешься с Изабель. Куда ей деваться, одинокой старухе?

Ричард возник внезапно из-за пышных юбок Мари.

– Когда я стану лордом Вудбриджем, то приглашу вашу труппу и устрою настоящий театр для месье Жака.

– До этого времени нам слишком долго ждать… – Мари снова прослезилась. – Нам было так хорошо вместе! Когда ты станешь взрослым, ты забудешь о нас.

– Никогда! – заявила Сабина. – То, что вы сделали для нас с Ричардом, не останется без вознаграждения. Бог на небесах все видит и отплатит вам сторицей. А на этой грешной земле вас вознагражу я.

Ричард снова вмешался в разговор взрослых:

– Моя сестра раздает обещания очень щедро, но я, как мужчина, скажу коротко. Я не забуду про вас, мадам Мари. Мы одна семья.

Мари была в восторге от заявления маленького Ричарда.

– Вы подадите нам весточку, что с вами все благополучно? А то мы будем тревожиться.

– Конечно. Только поклянись мне, Мари, что никто не узнает, где мы укрылись, – попросила Сабина.

– Мой рот будет на замке. На днях мы с театром отправляемся во Флоренцию, а по возвращении в Париж скажем, что Пламенная оставила сцену.

Жак, заслышав голоса в прихожей, спустился из спальни. Сабина была рада оказаться в его дружеских объятиях.

– Мне так жаль расставаться с вами. Надеюсь, вы найдете на бескрайних дорогах новую мадемуазель Пламенную.

– Вряд ли, – грустно сказал Жак. – Такое везение не повторяется дважды…

Гаррет просыпался с трудом. Обстановка комнаты была ему незнакома, и он долго не мог понять, где находится. Голова раскалывалась от боли, во рту было сухо. Он потер ладонями виски:

– Какого черта я здесь делаю?

Внезапно он вспомнил безумные ласки, которыми одарила его Пламенная. Сделав усилие, он приподнялся и осмотрелся. Женщина исчезла. Только ее алое бархатное платье ярким пятном выделялось на полу. Там, куда он его кинул, раздевая актрису.

Гаррет безуспешно встряхивал головой, тер глаза, но комната все равно вращалась и все виделось как бы в тумане.

Стараясь не потерять равновесия и не упасть, он натянул на себя штаны, потом собрал разбросанную одежду. Подойдя к окну, Гаррет удостоверился, что день был уже в полном разгаре. Спать так долго было не в его привычках. Правда, и прошедшая ночь не была обычной. Он улыбнулся, вспомнив, сколько наслаждений эта ночь принесла ему.

При мысли о Пламенной даже слезы навернулись у него на глазах. Она оказалась трогательной девочкой, отдавшейся ему беззаветно и бескорыстно. Даже при свете дня, когда его желание было удовлетворено, он не собирался отказываться от своих обещаний взять ее с собою в Англию и сочетаться с ней браком. Его мать будет, разумеется, возражать против подобного брака, пока не увидит Пламенную, но потом поймет сына…

Гаррет нахмурился. Брак с Пламенной означал, что он смирился со смертью Сабины и навеки похоронил ее. Что-то в его сердце противилось этой мысли. Хотя прошло столько лет, и, если б она была жива, неужели он не узнал бы об этом?

Гаррет вспомнил, что шептала ему Пламенная в перерывах между вспышками страсти. С этой ночи она расстанется со своим сценическим именем и откроет ему настоящее имя.

Гаррет, сидя на кровати и натягивая сапоги, вдруг обратил внимание на предметы, разложенные на подушке, где только что покоилась головка Пламенной.

В первую очередь он взял в руки кольцо с фамильным гербом. Как могло оно, надетое им на тоненький пальчик Сабины в день бракосочетания, стать собственностью парижской актрисы? Потом он прочитал записку, в которой было всего несколько строк:

«Гаррет!

Я обещала тебе раскрыть свое имя и выполняю данное слово. Я Сабина Блексорн, герцогиня Бальморо… Как жаль, что ты не узнал свою законную жену! Подумай– о себе, обо мне, о нас… Мы еще встретимся!»

Он не ожидал такого коварного удара. Это было слишком жестоко!

Гаррет промчался по опустевшему дому, выкликая ее имя:

– Сабина! Где ты?

Гаррет был в отчаянии. Никогда не представлял он себе, что попадется в такую ловушку.

Не может быть, чтобы актриса Пламенная, кумир парижской публики, была его супругой, Сабиной, той девочкой с букетом луговых цветов. Хромоножкой!.. Наверное, он сошел с ума.

Гаррет выскочил из дома. Он был готов броситься под копыта лошадей, несущих экипажи этих самодовольных парижан. Дневное солнце на миг ослепило его. Он зашатался, потом вернулся в прохладный сумрак пустого дома. Гаррет понял, что его одурманили каким-то сильнодействующим наркотиком.

Пламенная пишет, что она и есть Сабина, но та девочка, на которой он был женат, не могла превратиться из невзрачного ребенка в обольстительную красавицу. Эта женщина сознательно обманула его, используя мальчика. Может быть, Ричард и есть уцелевший наследник Вудбриджей, а эта рыжеволосая актриса только авантюристка… Но зачем, с какой целью она морочит ему голову.

Чем больше он терялся в догадках, тем плотнее запутывался в паутине сплетенной этой женщиной интриги.

Как она посмела присвоить себе имя его покойной жены? Он должен вновь увидеть ее, встретиться лицом к лицу и задать вопросы… иначе… будет испытывать адские муки, пребывая в неизвестности. Может быть, она именно этого и добивалась?

Пару часов спустя Гаррет на наемном экипаже подъехал к Пале-Ройалю. Швейцар, сначала удостоверившись, кто он такой, с сожалением покачал головой.

– Месье герцог! Месье де Баллярд уведомил меня вчера, что его труппа покидает Париж.

Глаза Гаррета вспыхнули гневом:

– Так что никто не знает, куда они скрылись? В какую забились нору?

– Выбирайте выражения, ваша светлость! – с достоинством ответил швейцар.

Ударить его или схватить за шиворот было ниже достоинства герцога Бальморо. Ему пришлось удовлетвориться полученным объяснением.

Несколько дней он метался по Парижу, безуспешно разыскивая Пламенную. Наконец, ничего не добившись, он отправился в обратный путь на родину, на свой туманный остров, надеясь, что Пламенная – женщина той единственной, поистине пламенной, не похожей на заурядное любовное приключение ночи, явится ему там, как обещала. Почему-то он верил, что она не бросает слова на ветер.

24

Тесно прижавшись к Ричарду в заполненной пассажирами карете, Сабина разглядывала пейзаж за окном. Это была чужая страна, плодородная, богатая, веселая, давшая ей приют в тяжелые для нее дни, но все-таки чужая… И она сомневалась, ждет ли их теплая встреча в горах Оверни.

Когда-то мать рассказывала Сабине о своей родине, и эти рассказы были настолько живописны и так хорошо сохранились в ее памяти, что теперь она узнавала буквально каждый холм и каждую реку.

После нескольких дней пути, наконец-то они увидели замок, а перед ним обширный луг. В волнении Сабина сжала сухую руку Изабель.

– Как здесь красиво!

Ричард согласился с сестрой:

– Мне так надоел тесный, вонючий Париж.

Замок Кавиньяков, где родилась их мать, был огромен и выделялся даже среди окружающих его высоких, покрытых густым лесом гор.

Сабина представила себе свою мать маленькой девочкой, резвящейся на лугу со своей любимой сестричкой Маргаритой и собирающей букет анемонов.

Карета, петляя по склону горы, неумолимо приближалась к замку, и волнение все больше охватывало Сабину. Правильно ли она поступила, решившись на это путешествие к дядюшке? Вдруг она не сможет убедить маркиза в том, что она и Ричард – дети его покойной сестры?

Кучер распахнул дверцу кареты, и Сабина сошла по ступенькам на землю. Башни замка величественно возвышались над ней. Бегущие по небу облака, казалось, задевали их каменные зубцы. Втроем – Сабина, Ричард и Изабель – направились к парадному входу. Стены и портал были сложены из серого, грубо отесанного камня. Чувствовалось, что строению уже много веков.

Массивная дверь медленно приотворилась, и мажордом приветствовал гостей.

– Ваша светлость герцогиня, милорд граф, семья ожидают вас в гостиной. Прошу вас следовать за мной, а домоправительница покажет вашей служанке отведенные вам покои и поможет распаковать багаж.

Ричард с любопытством взглянул на Сабину, удивившись, что к ней обратились как к герцогине. Также впервые назвали и его титул, и мальчик растерялся, не зная, как реагировать на подобное обращение.

Сабина ободрила его улыбкой и взяла за руку. Когда их ввели в большую светлую комнату, она с изумлением увидела, как много собралось там людей.

– Ее светлость герцогиня Бальморо и лорд Вудбридж! – объявил мажордом.

Высокий представительный мужчина шагнул им навстречу. Остальные присутствующие не шелохнулись.

Сабина сразу догадалась, что их приветствует сам маркиз, ее дядя, хотя внешне он нисколько не походил на свою сестру. У него было худощавое лицо и слегка крючковатый нос. Взгляд его темных глаз быстро скользнул по Сабине, потом остановился на Ричарде и вновь вернулся к Сабине. Он цепко схватывал и запечатлевал их сходство, искал в их внешности фамильные черты. В выражении его лица не было заметно никаких признаков гостеприимства и радости от свидания с родственниками.

Сабина опустилась в глубоком реверансе:

– Дядюшка, я счастлива наконец встретиться с вами. Так же, как и мой брат Ричард. Наша мать столько рассказывала мне о вас, что у меня возникло чувство, будто мы давно знакомы.

Маркиз испытующе заглянул ей прямо в глаза:

– Приветствую вас, Сабина и Ричард. Наша семья может теперь быть довольна хотя бы тем, что дети моей сестры не погибли, как нам об этом сообщали.

Он по-прежнему вел себя настороженно. Сабина поняла, что маркиз еще сомневается, не самозванцы ли явились в его дом.

– А здесь ли тетя Диана? – осведомилась Сабина.

Дядюшка качнул головой.

– Моя жена скончалась от тяжелой болезни два года тому назад. – Он сделал едва заметный жест, и к Сабине приблизилась женщина, так удивительно похожая на покойную леди Вудбридж, что у Сабины сердце защемило от боли.

– Я Маргарита. Не упоминала ли ваша мать обо мне?

Сабине хотелось сразу же обнять эту женщину, о которой она столько слышала из уст матери. Но она понимала, что проверка их личностей еще не окончена. Поэтому она повела себя сдержанно.

– Да, маман часто говорила о вас, тетя Маргарита. Вы сестра моей матери. Вы старше ее на год.

Маргарита заметила на шее Сабины медальон.

– А рассказывала ли ваша мать о том, как к ней попала эта вещь?

– Конечно. Медальон принадлежал вам, тетя Маргарита. Моей матери так он нравился, что, когда она покидала Францию, чтобы выйти замуж, вы подарили медальон ей ко дню свадьбы.

Все присутствующие, включая и Маргариту, буквально сверлили глазами Сабину.

– А сказала ли она вам, что я вложила в него?

Сабина торжественно кивнула:

– Вы положили в медальон прядь ваших волос. – Она открыла крышку, усыпанную бриллиантами. – Эта прядь по-прежнему хранится в нем. К ней мама добавила и свой локон, когда вручала медальон мне в подарок в день моей свадьбы.

– Дорогая моя! – воскликнула Маргарита, горячо обнимая Сабину. – Ты так схожа с моей сестрой, когда она была в твоем возрасте. Но все-таки я должна была проверить все и убедиться, что это действительно ты. Ведь мы уже оплакали вас и смирились с вашей смертью, так что чудесное воскрешение племянника и племянницы вызвало у нас подозрение. Прости меня и всех нас!

Тут остальные родственники окружили Сабину и Ричарда, и все разом заговорили громко и радостно, представляясь им и выражая самую искреннюю симпатию. Здесь присутствовали еще две сестры леди Вудбридж, а также бесчисленные кузены и кузины со своими родителями, дедушками и бабушками.

На вновь обретенных родственников обрушился такой вал приветствий и благодушных улыбок, что Сабина и Ричард были ошеломлены. Ричард нашел себе приятеля-ровесника, и они тут же отправились в путешествие по замку на поиски приключений. Сабине же задавали столько вопросов, что у нее голова пошла кругом.

Наконец дядя Иосиф возвысил голос, обратив на себя всеобщее внимание:

– Моя племянница, должно быть, устала после долгого путешествия. Я предлагаю всем разъехаться по домам. Мы соберемся вновь в субботу и устроим прием в честь Сабины и Ричарда. – Он посмотрел на свою сестру Маргариту. – Тебя я прошу остаться.

Маргарита обвила руками талию Сабины.

– Ты выглядишь такой измученной. Я попрошу домоправительницу отвести тебя в твою спальню. – Она мягко улыбнулась. – Эта комната когда-то принадлежала твоей матери.

Оставшись одна, Сабина осмотрела уютную комнату, потрогала все вещи. Рассказы матери о ее детстве ожили в памяти Сабины. Леди Вудбридж говорила о золотистом покрывале на кровати и такого же цвета пологе, о камине из белого мрамора с барельефами, изображающими лица херувимов. На ночном столике стояла миниатюра, и Сабина узнала дорогие ей черты.

До нее донесся детский смех, и она, подбежав к окну, распахнула его. Ричард увлекся игрой с маленькими кузенами. Во всем доме царили любовь и душевная теплота. Сабина пожалела, что не привезла сюда Ричарда раньше.

Вечером, после ужина, Ричард отправился к себе спать, а дядя Иосиф и Маргарита повели Сабину в библиотеку и усадили на мягкие подушки в большое, удобное кресло.

– Как ты можешь себе представить, Сабина, мы теряемся в догадках, что с вами на самом деле произошло, – начал маркиз. – Достаточно ли ты отдохнула, чтобы ответить на наши вопросы?

– Для этого я и приехала сюда к вам.

Рассказ Сабины обо всех событиях ее жизни после кончины матери был выслушан с неослабевающим вниманием. Ее ни разу не прервали, лишь тетя Маргарита утирала слезы, текущие по ее щекам.

Сабина только скрыла от родных, что Гаррет побывал в Париже и что она встречалась с ним под видом актрисы Пламенной.

Дядюшка нахмурился:

– Когда ты только очутилась во Франции, то написала мне, а я отказал тебе в помощи. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? – Он был полон раскаяния.

– Вам не за что просить прощения. Наверное, на вашем месте я поступила бы так же. Даже сейчас я не уверена, что делаю правильно, посвящая вас в свои заботы.

– Вздор! Вы мои племянники, и мой долг – позаботиться о вашем благополучии. Я укоряю себя за то, что не сделал этого раньше. Теперь я не успокоюсь, пока вы оба не займете в обществе место, соответствующее вашему происхождению.

Маргарита, ласково погладив руку Сабины, попросила:

– Расскажи нам о своей жизни у Баллярдов. Слава об их театральной труппе докатилась и до нашей глуши. Какие они хорошие люди, что приняли участие в вашей судьбе!

Взгляд Маргариты был такой располагающий к искренности, такой сочувственный, а черты лица столь схожие с материнскими, что Сабине захотелось исповедаться во всем до конца:

– Да, тетя, они были очень добры к нам, но я должна была что-то предпринять и сама. Ради Ричарда и себя. До сих пор я не сказала вам всей правды, боясь вызвать ваше недовольство и упреки…

– В чем дело, племянница? Говори же, – настаивал дядя Иосиф.

– Слышали вы о такой актрисе – Пламенной?

– О ней знают все, – сказала Маргарита. – Я собираюсь посмотреть спектакль с ее участием, когда окажусь в Париже. Только моя поездка все время откладывается. Она тоже помогла вам с Ричардом?

– В каком-то смысле – да… Я… я была той самой Пламенной.

Маркиз чуть не задохнулся от нахлынувших на него чувств.

– Это невозможно! Как ты могла решиться на такое, племянница?

Маргарита тоже была в шоке.

– Нет! Нет, Сабина! Я не могу в это поверить. Выступать на сцене – это позволительно для простых людей, а в твоих жилах течет благороднейшая кровь!

– Пожалуйста, поймите – у меня не было денег и не было пристанища. Никто, кроме Изабель и Баллярдов, не знал, кто я такая. Только им я доверила тайну моего прошлого.

Дядюшка заговорил серьезно:

– Теперь ты должна покончить с этим занятием. А Ричард должен незамедлительно ехать в Англию и заявить свои права на наследство. Ну а тебе, Сабина, надо вернуться в дом твоего супруга.

– Конечно, я хочу, чтобы Ричард обрел титул, но я не желаю быть женой Гаррета Блексорна.

– Мы знаем, что он был обвинен в гибели твоего отца. Но вспомни, что главный виновник понес наказание. Я списался с лорд-мэром Лондона и архиепископом Кентерберийским. Они оба заверили меня, что герцог ни в чем не виноват. Я уверен, что он позволит тебе занять подобающее место рядом с ним.

– Я… у меня нет желания жить у него в Волчьем Логове.

– И все-таки ты должна, – твердо заявил маркиз. Впрочем, видя отчаяние Сабины, он несколько смягчил тон: – Но мы не взвалим все эти неприятные переговоры на тебя. Оставь их на мою долю. Я свяжусь с твоим мужем и обо всем договорюсь с ним.

Сабина удивлялась, как все быстро уверовали в невиновность Гаррета. Если бы они пережили ту страшную ночь в Вудбридже, то вряд ли так легко согласились с его непричастностью к злодейскому налету на замок.

– Не терзайся, Сабина! – утешила ее тетя Маргарита. – Все образуется со временем.

В глазах Сабины блестели слезы, горло сдавливало от подступающих рыданий.

– Я так долго ждала дня, когда мы с Ричардом отправимся домой…

– Ты несла на своих плечах тяжкую ношу, – Маргарита разговаривала с ней так ласково, по-матерински. – Но теперь ты можешь и отдохнуть. Ты обрела семью, которая поможет тебе.

Сердце Сабины переполнилось благодарностью.

– Когда же мы поедем в Англию, дядюшка?

– Я думаю, недели через три. Необходимо отослать некоторые письма и связаться с нужными людьми. Я выеду в Лондон раньше вас и постараюсь к вашему приезду уладить все дела.

– Мне сопровождать Сабину и Ричарда? – спросила Маргарита.

– В этом нет необходимости. К их приезду я уже переговорю с королем Карлом. Не сомневаюсь, что Его Величество примет справедливое решение и восстановит права Ричарда на титул и имущество.

– Я так мечтаю о возвращении домой. И Ричард будет счастлив вернуться в Вудбридж, – взволнованно произнесла Сабина.

Маркиз кивнул и продолжил:

– По прибытии в Англию старайтесь не привлекать к себе внимания. У меня есть друг в Лондоне, который подыщет вам с Ричардом удобное жилье. Я пошлю ему письмо с курьером, так что к вашему приезду все будет готово. Вам придется недолго пожить в уединении. Очень скоро я дам о себе знать…

– Я сделаю все, как вы говорите, – согласилась Сабина. Для нее было великим облегчением знать, что судьба Ричарда теперь в надежных руках. – Я благодарю вас обоих. Сама я не смогла бы, наверное, вернуть Ричарду титул и поместья. Но король, конечно, выслушает вас, дядюшка.

– Разумеется, король меня выслушает! – заявил маркиз. – А чтобы еще сильнее укрепить наши позиции, я попрошу тебя, Маргарита, написать письмо королеве. – Маркиз удовлетворил вспыхнувшее любопытство Сабины, сообщив: – Твоя тетушка была очень дружна с королевой Генриеттой, когда та еще была французской принцессой.

– Да, это так! – подтвердила Маргарита. – Я была придворной дамой у ее матери и очень любила молодую принцессу. Теперь я использую нашу дружбу, чтобы помочь вам с Ричардом.

Невероятных усилий стоило Сабине не разрыдаться от облегчения и благодарности.

– Я так долго жила в страхе, что с трудом верю, что все это кончилось.

Маргарита прижалась щекой к щеке с племянницей.

– Ты вела себя мужественно, дорогая. За это Бог и вознаградил тебя. Мой брат возьмет на себя твою ношу и сделает ее своей. В этом наша обязанность перед памятью нашей покойной сестры и перед вами – ее детьми.

Сабина провела прекрасные дни среди родных своей матери, но прошла неделя, затем другая, и она все больше начала тосковать по Англии. Время отъезда наконец настало, настало и время прощаться. Как это обычно бывает, расставание было печальным. Все члены многочисленной семьи Кавиньяков стояли на ступенях у главного входа и махали вслед удаляющейся карете, пока та не скрылась из виду.

Сабина прижала к себе голову Ричарда и прошептала:

– Тебе было здесь хорошо? Тебе понравились твои родственники?

– Да. Мне бы хотелось навестить их когда-нибудь. Но сейчас я хочу скорее попасть домой.

– И я тоже! А может случиться так, что, когда ты поселишься в Вудбридже, они приедут к тебе в гости.

– Сабина, – спросил он вдруг с беспокойством. – Я знаю, что мне придется за многое отвечать и о многом заботиться там, в Англии. Но ты не будешь возражать, если я сначала отправлюсь в школу? Я еще так мало знаю о своей стране, о ее законах и обычаях. Я обсуждал это с дядей Иосифом, и он сказал, что все устроит, если ты согласишься.

– Разве могут быть какие-то преграды? – Сабина была в восторге от таких серьезных речей в устах любимого брата, еще совсем юного, но такого разумного. – Как только ты подтвердишь свои права на Вудбридж, тебе необходимо будет заняться учебой.

– Я мечтаю учиться в Итоне.

– Значит, ты туда и поедешь.

– В Англии, – твердо заявил Ричард, – я буду разговаривать только по-английски.

Сабина засмеялась и потрепала его по плечу:

– Ты можешь начать хоть сейчас. Тебе, кстати, придется избавляться от французского акцента.

– Если я получу образование, то стану хорошим хозяином поместий и замка.

– Я уверена, что так и будет. Обязательно!