Пламя любви

Глава 17

Зловещие крики воронья разорвали утреннюю тишину. Огромные черные птицы издавна считались дурным предзнаменованием, и среди зрителей, явившихся на турнир, пронесся тревожный ропот. Покружив над ристалищем, стая, хлопая крыльями, вернулась на ближайшее поле клевать жнивье.

При виде ворон по спине Пэйна Гастингса пробежал холодок. Стараясь не поддаваться мрачным предчувствиям, он распрямил плечи и выпятил грудь. По случаю предстоящего события он вырядился в дублет из алого с золотом атласа и белое шелковое сюрко, украшенное гербом Гастингсов. Спину его лошади покрывал чепрак из золотистой парчи, отороченный алой бахромой.

Помахав с самоуверенной улыбкой своим сторонникам, он направился к красно-золотому шатру, установленному на краю поля, где его поджидали слуги и белобрысый парень в домотканой одежде.

— Перкин?

— Да, милорд?

— Войдем внутрь.

Парень последовал за рыцарем в шатер. Из обитого кожей сундучка Пэйн извлек тяжелый кошель с золотом.

— Здесь достаточно, чтобы растопить сердце твоей подружки.

Глаза парня округлились, когда Пэйн ослабил завязки и позволил ему взглянуть на сверкающие монеты.

— Четверть сейчас, а остальное потом. Согласен? Перкин кивнул, жадно облизнув толстые губы. Никогда в жизни он не видел столько золота.

— Надеюсь, нож у тебя острый?

Парень послушно протянул свой нож для проверки. Пэйн скользнул лезвием по руке и, срезав несколько светлых волосков, удовлетворенно кивнул.

— Тогда отправляйся, но помни: если проболтаешься, — Пэйн выдержал паузу, чтобы придать угрозе большую весомость, — ты покойник.

Перкин яростно закивал, запихивая горсть золота в потрепанный кошель.

— Не извольте беспокоиться, милорд. Уж я-то умею держать язык за зубами.

Оставшись один, Пэйн для поднятия духа осушил две чаши гасконского вина. Этого оказалось недостаточно, чтобы привести его в бесшабашное состояние, но он боялся потерять над собой контроль. Ничего, он выпьет позже, когда будет праздновать победу.

Выбравшись на солнце, Пэйн увидел своего противника, медленно ехавшего между палатками. Джордан поднял руку в латной рукавице в знак молчаливого приветствия и проследовал дальше. Пэйн вскипел от ярости. Будь он проклят, этот выскочка! Что он о себе возомнил? Завидев знамена де Вера, публика взревела, приветствуя своего любимца. Многие бились об заклад, ставя на победителя. Пэйн знал, что не является фаворитом. Что ж, он предпринял кое-какие меры. Как доверенный слуга де Вера, Перкин имел доступ к жеребцу хозяина.

Свистнув, Пэйн подозвал своего коня и проверил подпругу. Будет чертовски забавно, если де Вер подкупил его собственных конюхов, чтобы сыграть с ним такую же шутку.

Несмотря на яркое солнце, Элинор зябко ежилась. Она надела новое лавандовое платье и сюрко, но постеснялась набросить сверху старый, потрепанный плащ и теперь дрожала от прохладного ветра. Эдуард и его супруга сидели в королевской ложе, задрапированной бархатными занавесками и украшенной гербом Англии. Принцесса суетилась вокруг мужа — его осунувшееся лицо свидетельствовало о плохом самочувствии. В глубине души Элинор надеялась, что принц остановит поединок, когда оба противника удовлетворят свое тщеславие, но не была в этом уверена из-за нынешнего состояния принца.

После торжественного открытия турнира должны были состояться несколько поединков, предшествовавших главному, ради которого собралось большинство присутствующих. Под приветственные крики толпы рыцари парами выезжали на поле. Лязг оружия, топот копыт, взволнованный гул толпы отзывались болью в голове Элинор, сидевшей в отдельной ложе в окружении придворных дам. В определенном смысле она была королевой этого турнира, и многие добивались чести оказаться в ее ложе. Не каждый день судьба женщины решается поединком между двумя самыми известными рыцарями страны.

Наконец наступил долгожданный момент. Под оглушительные приветствия и рукоплескания зрителей противники выехали на поле. На сей раз не было ни пышной свиты, ни экзотических зверей — только два рыцаря, явившиеся на смертельный поединок. Трибуны притихли в напряженном ожидании.

Поднявшись с помощью придворных на ноги, принц Уэльский обратился к двум всадникам в тяжелых доспехах, остановившимся перед королевской ложей. В ушах Элинор стоял такой шум, что она не слышала ни слова.

Доспехи Джордана сверкали на солнце, слепя глаза. Лицо скрывал шлем. Ветер трепал его голубое сюрко и серебристый чепрак жеребца, когда он занял позицию на дальнем конце ристалища.

Пэйн задержался у ложи Элинор, но, не дождавшись от нее знаков внимания, поскакал на свое место на противоположном конце поля.

Королевский герольд протрубил фанфары в честь принца и принцессы и провозгласил начало поединка.

Соперники опустили забрала и понеслись навстречу друг другу, выставив перед собой копья. К всеобщему изумлению, копье Джордана переломилось при столкновении. Точный удар Гастингса выбил его из седла, вызвав крик ужаса у многочисленных поклонников фаворита.

Элинор вскочила со своего места, схватившись за горло. Затаив дыхание, она смотрела, как оруженосцы помогли поверженному рыцарю подняться на ноги.

Джордан не сразу пришел в себя после падения. Почему вдруг копье сломалось? Накануне его тщательно проверили. Ему даже показалось, будто копье треснуло еще до столкновения с противником. Оглянувшись на своих людей, Джордан подумал, уж не подменил ли кто-нибудь из них оружие. Внимательно осмотрев новое копье, он проверил подпругу жеребца. Она оказалась ослабленной, укрепив его в мысли, что не обошлось без предательства.

Кони снова понеслись навстречу друг другу вдоль украшенного яркими флажками барьера. За мгновение до того, как рыцари сошлись, подпруга седла Джордана лопнула. С изумленным возгласом он соскользнул набок и грохнулся о землю. Оставшийся без всадника конь испуганно заржал, когда мимо, гремя копытами, проскакал противник.

С трудом поднявшись на ноги, Джордан постоял минуту, прежде чем поднял забрало, показывая, что не ранен. Он больше не нуждался в доказательствах. Очевидно, Пэйн Гастингс, не уверенный в собственном мастерстве, решил уравнять их шансы.

С мрачной решимостью Джордан зашагал к королевской ложе, сопровождаемый ропотом толпы.

Эдуард удивился, увидев де Вера, покрытого грязью, с погнувшимися от падений латами.

— Ваше высочество, я признаю поражение в конных состязаниях и прошу разрешения перейти к рукопашной схватке.

Стремясь скорее покончить с этим неприятным делом, Эдуард согласился:

— Хорошо, сэр Джордан. Можете приступать к решающему поединку.

Над ристалищем повисла тишина. Все понимали, что рыцари должны биться до тех пор, пока один из них не будет тяжело ранен или убит. Все знали также, что победитель получит в награду руку Элинор Десмонд, хотя об этом не было объявлено официально.

Боевых коней увели с поля. Начался рукопашный бой. Джордан вооружился булавой и первым нанес удар. Удар был сокрушительный, и Пэйн испугался. Он не думал, что дело дойдет до рукопашного боя, и теперь мог полагаться лишь на собственное умение.

Глухие удары булавы и цепа эхом разносились в прозрачном воздухе. Противники перешли на боевые топоры. Движения их замедлились, глубокие вмятины испещрили гладкую поверхность стальных лат. Размягчившаяся после дождя земля превратилась в жидкое месиво, и рыцарям приходилось быть вдвойне осторожными, чтобы не поскользнуться.

Стальной нагрудник Джордана лопнул. Теперь они бились на двуручных мечах, и Пэйн кружил вокруг противника, стараясь добраться до уязвимого места. Занеся меч над головой, он опустил его на шлем Джордана, повергнув того на колени. Джордан попытался встать, однако ноги, разъехались на влажной земле, и он упал. Гул разочарования прокатился над трибунами. Пэйн, нацелившийся на убийство, отшвырнул меч и выхватил кинжал.

Джордан отвел удар от сердца, подставив не прикрытую доспехами часть руки, и охнул от боли, когда сталь вонзилась в плоть. Хлынула кровь.

Отброшенный назад, Гастингс попятился. Страх мелькнул в его тигриных глазах, когда противнику удалось подняться на ноги. Схватив свой меч, он снова ринулся в атаку. Лезвия с лязгом скрестились, рыцари ожесточенно сражались, меся грязь перед королевской ложей. Джордан, потеряв много крови, начал слабеть. Боль в раненой руке усиливалась с каждым движением.

От очередного удара он упал на колени. Пэйн, спеша закрепить преимущество, придвинулся к нему вплотную и направил острие меча в кольчужный воротник, закрывавший горло противника. Вопль отчаяния донесся с трибун. Шлем Джордана сбился набок, закрывая ему обзор. Он должен был либо поправить шлем, либо избавиться от него.

Одним движением Джордан сорвал с головы шлем и отбросил в сторону. Зрители разразились восторженными криками, восхищаясь бесстрашием своего любимца. Без шлема он становился гораздо уязвимее.

Этот поступок Джордана взбесил Гастингса. Не желая уступать сопернику симпатии публики, он тоже сбросил шлем. Трибуны взорвались аплодисментами. Облизнув губы, Пэйн взмахнул мечом, и схватка возобновилась.

Зрители подались вперед, с нетерпением ожидая завершения необычного поединка. Не в силах смотреть, как Джордан отчаянно борется за свою жизнь, Элинор зажмурилась, но торжествующий крик заставил ее распахнуть глаза. Джордан лежал на спине, на его щеке алел свежий порез. Пэйн занес меч, и она закричала от ужаса, когда сверкающее лезвие опустилось.

Джордан принял удар на закованный в латы локоть. Взбешенный неудачей, Гастингс, рыча от ярости, отбросил ногой меч Джордана. Теперь у Джордана оставался только кинжал.

С торжествующим криком Гастингс ринулся вперед, уверенный в победе. Собрав последние силы, Джордан сжался в комок и, распрямившись, словно пружина, врезался в живот противника. Меч Гастингса с лязгом скользнул по его латам и застрял в рыхлой почве. Оба рыцаря повалились на землю. Стесненные тяжелыми доспехами, они барахтались в грязи. Наконец кинжал Джордана вонзился в горло противника. С округлившимися от ужаса глазами тот уставился на врага, пытаясь оттолкнуть его, но не смог. Кровь оглушительно стучала у Джордана в висках, заглушая рев толпы, женский визг и крики.

Он опомнился, лишь когда оруженосцы подняли его на ноги. Только теперь он осознал, что победил. Трибуны взорвались приветственными криками. На поле спешили вассалы Гастингса, чтобы унести бездыханное тело своего господина. Сквозь застилавший глаза туман Джордан увидел, что из королевской ложи ему подают знак приблизиться.

— Сэр Джордан де Вер, рыцарь из Эссекса, по праву победителя ты получаешь руку леди Элинор Десмонд…

Именно эти слова Джордан хотел услышать. Шатаясь от боли и усталости, он поклонился Эдуарду.

Затем, оставив королевскую ложу, поднялся по ступенькам к тому месту, где сидела Элинор, бледная, но от этого не менее прекрасная.

— Леди Элинор, вам известно королевское решение? — спросил он.

— Да.

Ее безжизненный тон и скорбное выражение лица сразили Джордана. Он понял, что случилось непоправимое. Жестокая схватка, страдания и боль — все напрасно.

— Леди Элинор, — объявил Джордан с каменным лицом, — по данному мне праву я освобождаю ваши владения от долга перед лордом Гастингсом. Я также освобождаю вас от всех обязательств передо мной. Вы свободны.

Элинор ахнула. Что это, шутка? Или, может, она ослышалась? Но Джордан снова поклонился и двинулся прочь.

— Свободна? — выкрикнула она, вскочив с места. — И это после того, что я по твоей милости вынесла? Бог свидетель, ты всегда был жесток, Джордан де Вер, но всему есть предел!

Он медленно повернулся к ней. Элинор продолжала говорить, но ее слова утонули в шуме толпы, когда на поле высыпали акробаты, а музыканты заиграли бойкую танцевальную мелодию.

— Вы, видимо, не поняли, леди? — угрюмо спросил он, борясь со слабостью. Лицо Элинор поплыло у него перед глазами. Кровь, стекая с латной рукавицы, капала на землю. — Я возвращаю вам свободу.

— Вот, значит, как, — выдохнула Элинор. Слезы душили ее. Она схватилась за перила, опасаясь, что сейчас упадет. — Ты больше не хочешь меня.

Джордан тряхнул головой, пытаясь прояснить зрение.

— Не хочу тебя? — недоуменно повторил он. — При чем здесь это? Я даю тебе то, чего ты желаешь. Освобождаю от всех обязательств передо мной.

Слезы катились по бледным щекам Элинор, губы беззвучно шевелились.

— Нет, — прошептала она наконец. — Прошу тебя… Джордан шагнул вперед и схватил ее за руку.

— Чем ты недовольна, черт побери? — На них стали обращать внимание. — Тебе не нужно больше бояться Гастингсов. Я освободил тебя от них — и от себя. Ценой собственной крови!

Джордан поднял руку — его рукав пропитался кровью. Элинор вскрикнула.

— О, Джордан, — вымолвила она, потянувшись к нему. — Не отказывайся от меня. Ты разбиваешь мне сердце.

Они долго смотрели друг на друга.

— Ты все еще хочешь меня? — спросил Джордан.

— Как никогда! — воскликнула Элинор.

Страдая от боли, Джордан все же нашел в себе силы опуститься на колени. Приподняв край ее платья, он поцеловал лиловый бархат. Его окровавленное лицо сияло от счастья.

— Милостью Божьей я дожил до этого дня. Элинор Десмонд, если ты готова взять меня в мужья, клянусь всю оставшуюся жизнь хранить тебе верность.

— О, Джордан, — прошептала Элинор дрожащими губами, глядя на его склоненную голову. — Больше всего на свете я хотела бы стать твоей женой.

Все взгляды устремились на влюбленных.

— Сэр Джордан, — обратился к своему рыцарю Эдуард. — Извольте объяснить, в чем причина ваших разногласий.

Взяв Элинор за руку, Джордан подвел ее к королевской ложе. Молодые люди преклонили колени.

— Больше нет никаких разногласий, ваше высочество, — сообщил Джордан с ликующей улыбкой. — Леди Элинор и я обо всем договорились.

— Очень на это надеюсь, сэр Джордан, учитывая доставленное нам беспокойство. Как я понимаю, вы удовлетворены исходом поединка, леди Элинор?

— Да, ваше высочество, вполне, — призналась она, все еще робея перед принцем.

— Тогда не медлите, сэр Джордан, отправляйтесь в Экенбридж. — Заметив удивление на лице Элинор, Эдуард кашлянул. — А, вы еще не сказали невесте о моем даре. Прошу простить, что испортил сюрприз.

— У меня не было времени сообщить ей об этом, ваше высочество, — объяснил Джордан, когда Эдуард жестом поднял их с колен. — Я теперь владелец поместья Экенбридж, Элинор. Это ведь рядом с Мелтоном?

— Да, оно примыкает к нам с запада. О, Джордан, как это чудесно! — воскликнула Элинор.

— Увы, этот глупец предпочитает быть землевладельцем, вместо того чтобы стать кастеляном Роксби, — заметил Эдуард, в душе не осуждая своего рыцаря. — Видимо, испанское солнце расплавило ему мозги.

Придворные засмеялись шутке принца, а Джордан, взяв Элинор под руку, откланялся, напутствуемый дружескими пожеланиями.

— Пойдем, любовь моя, — сказал он, когда они наконец выбрались из толпы. — Мне необходимо отдохнуть, прежде чем пускаться в дорогу. Ты хорошо устроилась в гостинице? — поинтересовался он, прильнув к ее губам.

Элинор обвила руками его шею. Ей не терпелось наверстать упущенное за долгие годы.

— Когда ты рядом, меня устроит даже стог сена, — прошептала она.

— О, я собираюсь предложить тебе куда больше, чем стог сена, — пообещал Джордан, увлекая ее к своему серебристо-голубому шатру. — Говорят, в сравнении с Мелтоном Экенбридж — просто дворец.

— Не шути так. — Глаза Элинор наполнились слезами. — Мой бедный дом дышит на ладан, но он дорог мне.

— Мы восстановим его, Элинор, обещаю. Хотя понадобились годы, я все-таки стал твоим рыцарем в сверкающих доспехах.

— О, Джордан, любимый, ты был им с первой минуты, как я увидела тебя, — произнесла Элинор. Не заботясь о том, что их могут увидеть, она привлекла его к себе и страстно поцеловала.

Джордан смотрел на ее прелестное лицо, с трудом веря в реальность происходящего. Все мечты сбылись. Рядом с Элинор для него не было ничего невозможного.