План Б

Литаксин Встреча с Кланом Эроб

Дом. Она не сомневалась, что вспомнила нужное слово. Дом.

Гипноуроки увеличили ее словарь, помогли освоиться со звуками и значениями, а недавняя встреча на посадочной площадке почти убедила ее в том, что она поймала за шкирку всю лиадийскую премудрость.

Дом.

Он оказался просто гигантским.

Мири остановилась на верхушке пологого холма и уставилась на широкое пространство бархатистого газона и полуовал из серого и черного камня высотой в несколько этажей. Это и был дом. Она посмотрела на Вал Кона.

— Ты уверен?

Он оторвал взгляд от ландшафта и приподнял бровь.

— Мне это представляется домом клана, — негромко проговорил он. — Но не забывай: я тоже никогда не бывал в гостях у Клана Эроб.

Она глубоко вздохнула.

— Он же не меньше гьотта! — сказала она Вал Кону, констатируя очевидный факт максимально спокойным тоном. — Большого гьотта. Может, нам неправильно сказали дорогу? Может, это и правда гьотт — что было бы кстати. Мы могли бы снять номер, если у нас хватило бы денег, и предупредить, что мы собираемся прийти.

Вал Кон ухмыльнулся и погладил ее по щеке.

— Это же малообжитая планета, шатрез: весь клан может жить в одном доме. Плюс необходимый персонал, плюс комнаты для гостей, залы для заключения контрактов, административные помещения и склады. Не забывай, что сейчас это — фактическая столица планеты, которая оправляется после мятежа. Но даже и до того в некоторых отношениях это был центр этого мира. — Он пожал плечами. — Я бы сказал, что здание у них не больше того, что действительно необходимо — с учетом размера клана и количества административных функций, которые они считают нужным выполнять.

— Боги! — Она посмотрела на него с новым любопытством. — А твой дом тоже такой большой? Тот, в котором ты рос?

— Я рос в Треалла Фантрол, — тихо сказал он, — в доме рода йос-Галанов. Он очень внушительный, но отнюдь не такой большой, как этот. Клан Корвал никогда не правил планетой.

Он с улыбкой протянул ей руку.

После секундного колебания Мири сумела изобразить улыбку, переплела свои пальцы с пальцами Вал Кона и пошла с ним к дому.

Приятным моментом пребывания на планете были запахи. Ветер. Краски. Рукопожатие. Тишина.

Вот это было странно. Мири поняла, что они идут по тропам, совсем недавно бывшими маршрутами патрульных отрядов и путями перемещения войск. Тишина.

Несмотря на то что ей приходилось бывать на очень многих планетах, ни одна высадка не происходила вот так. Неспешно и… спокойно, если не считать ее собственной уверенности, что впереди их ждет катастрофа. Проверка оружия была проведена исключительно по привычке, прием витаминов — поддержкой обучения, а не подготовкой к военным действиям, вход в атмосферу позволил почти по-туристски насладиться океаном, континентами и полярными шапками.

Они подлетели к планете в тот момент, когда с нее снимали блокаду. На них не обратили внимания ни военные, ни патрульные корабли (как и предсказал Вал Кон), так что их не ожидали тревоги, угрозы и опасности.

Они три раза облетели вокруг Литаксина. Радиосообщения были вполне недвусмысленными: глупая и непродуманная попытка переворота, за которой последовала грязная локальная война, в основном ограничившаяся одним континентом. Наемники прибыли быстро.

То, чего они не услышали по радио, нетрудно было узнать от Риаски тер-Мьюлин. Вот уж кто умел поговорить! Она прихромала из своего кабинета, расположенного у посадочной площадки, и, как показалось Мири, нисколько не удивилась прилету их корабля — корабля Департамента Внутренних Дел!

— Разведчики, — констатировала она, изображая довольно нетрадиционный полупоклон в адрес их обоих. — Чем могу вам служить? И как зарегистрировать ваш визит?

Вал Кон ответил на ее полупоклон совершенно официальным поклоном.

— Будьте так добры зарегистрировать этот корабль как «Найденыш», приписанный к Лиад. Пилот — Вал Кон йос-Фелиум, Клан Корвал. По делам клана.

Тут женщина тоже поклонилась, и в этот момент новоприобретенные знания Мири лихорадочно заработали. В поклоне Вал Кона присутствовало… что? Личный долг, личное уважение к клану-союзнику или другу своего клана… А поклон тер-Мьюлин отмечал… осознание уважения и признание… кажется, такое уважение весьма лестно!

Она проводила их через площадку, обсуждая закончившуюся войну, и с каждым шагом ее хромота становилась все заметнее. По ее знаку они остановились у открытого ангара, в котором помещался весьма старый самолет-штурмовик.

— Пилот Клана Корвал, я полагаю, что вы прибыли вовремя, чтобы нам помочь. Это — официальный самолет для охраны посадочной площадки. Он и ему подобные были подарком Клана Корвал, и перед войной у нас было их около двух дюжин. Здесь дежурили пять, но все, кроме этого, были потеряны во время Долгого Налета. Насколько я понимаю, звено на островах было уничтожено нашей стороной, а союзники Клана Эроб на высокогорье использовали свои самолеты, пока их не сменили наемники. Насколько я понимаю, Долгий Налет был их идеей: заправили горючим по максимуму, сняли лишний вес — и отправили их через океан…

Вал Кон молча слушал, а Мири кивала, по достоинству оценив удачную тактику. Похоже на то, что предпринял бы Киндл.

— Много самолетов сбили — отдала бы остаток ноги, лишь бы узнать, откуда у Клана Кенсо такое оружие! — так что у меня остался только он.

Тут она кивнула в сторону самолета — Мири показалось, с любовью и уважением.

— Запасных частей не достанешь, и хотя этот самолет летает и будет выполнять свой долг, запчасти нам не помешали бы. Если бы появилась возможность… Чертежи и оборудование, на котором их изготавливали, находятся на Лиад, в ваших мастерских.

Вал Кон поклонился.

— Как только время позволит, я поговорю с Первым представителем.

Риаска тер-Мьюлин тоже поклонилась:

— Я буду очень благодарна.

— Наземных машин пока мало, — сообщила она затем. — Я могу позвонить в Дом клана и вызвать машину сюда или могу предложить воспользоваться моим флиттером.

Взмахнув рукой, она указала на крошечный винтолет: кабинка над подъемным винтом.

Мири чуть выдвинулась вперед. Она не спешила попасть в дом и не видела необходимости лишать раненую женщину средства передвижения.

— Погода прекрасная, — сказала она Риаске тер-Мьюлин в модальности равных. Приятно было бы прогуляться.

Женщина снова поклонилась, с готовностью приняв предложенное равенство.

— Как пожелаете. Позвольте мне показать вам дорогу.

Они остановились у трех невысоких ступенек, которые вели к площадке из черного камня и парадной двери, представлявшей собой мозаику из эмалевых плиток. Они составляли густо-синий фон, на котором к золотой горе слетала красная птица. Мири почувствовала, что у нее встают дыбом волосы, и ее свободная рука легла на кошель, в котором лежала точная копия этого узора, совпадавшая с ним до мельчайших деталей.

Она резко тряхнула головой и нахмурилась, быстро покосившись на своего спутника. Он с пристальным интересом смотрел куда-то влево.

— Ты собираешься звонить или нет? — спросила она.

— Сейчас.

Он быстро зашагал по мягкому упругому газону, продолжая крепко держать ее за руку.

И остановился перед деревом.

Мири решила, что это — довольно крупное дерево со славным, типично древесным стволом и широкими четырехпалыми листьями, чуть-чуть более зелеными и чуть менее синеватыми, чем трава. Кое-где на дереве висели гроздья орехов или семенников, и пахло очень приятно — опять-таки по-древесному.

Вал Кон отпустил ее руку, сделал еще шаг к дереву и… поклонился. Низко. Сопроводив поклон жестом, предлагающим немедленную, добровольную и безусловную службу.

— Я приветствую тебя, дитя надежды Джелы, — проговорил он на высоком лиадийском, но на диалекте, который не входил в курс ускоренного гипнообучения Мири.

Ей показалось, что эта модальность родственна той, которую использует самый младший слуга, обращаясь к высшей власти, но она тут же решила, что это чушь.

— Когда говорящий в последний раз посещал свою родную планету, — говорил дереву Ван Кон, — твой предок по-прежнему процветал, рос и питал. Завет выполняется, охрана несется. Когда говорящий в следующий раз окажется на родной планете, твое имя будет произнесено листьям старейшины.

Потом он постоял несколько секунд, склонив голову, — и, может быть, слушал, как ветер тихо шелестит листьями. А потом он снова поклонился, на этот раз как человек, который собирается попросить об одолжении.

— Говорящий уже несколько лет не получал благословения детей Джелы, а эта дама пока не представлена старейшине. В час нужды говорящий просит в дар два ореха и один лист.

После этого он шагнул вперед и, высоко подняв руку, отделил два ореха от нижней грозди. С той же ветки он сорвал лист и отступил обратно с поклоном благодарности.

Широко улыбаясь, он расколол орех и передал его Мири, а потом расколол второй и, сняв скорлупу, очистил крупное розовое ядрышко.

— Они вкусные, — сказал он, перейдя на земной. — Ребенком я съел их немало — к вящему отчаянию садовника.

Мири очистила свой орех и изумленно заморгала, почувствовав его аромат. Она начала было извлекать ядро, но остановилась и посмотрела на своего напарника.

— Славное дерево, босс. А оно отвечает?

— Что? — Он недоуменно заморгал, а потом рассмеялся. — А, я совсем забыл! На Лиад есть очень древнее Дерево, с которым мой клан… связан узами. Это долгая история. Имя того Дерева — Джелаза Казон. Это дерево — сеянец того, так что мне полагается отдать ему дань вежливости, согласна?

— Гм… — Мири откусила кусочек ореха, оказавшийся необычайно вкусным. — Откуда ты знаешь, что это дерево в родстве с твоим?

— Джелаза Казон только одно, — негромко произнес Вал Кон. — А Корвал порой скрепляет некие… контакты подарком в виде сеянца.

— Ясно.

Орех был съеден. Мири огорченно вздохнула и удивленно увидела, что Вал Кон протягивает ей лист.

— Заправь его себе за ремень, шатрез. Доела? Вот и хорошо. А теперь мы позвоним.

Привратник оказался юным, узкоплечим и тщедушным. Хрупкие кости выпирали из-под прозрачной золотистой кожи. Волосы у него были светло-рыжие, почти русые. Они падали на высокий лоб, но не закрывали синяков на обоих висках, там где боевой шлем оказался ему тесен. Синие глаза смотрели недоверчиво, в их глубине пряталась темная тень.

— Делм Клана Эроб? — переспросил он, переводя взгляд с нее на Вал Кона и обратно.

По тому, как едва заметно изменилось выражение его лица, Мири поняла, что он видит двух солдат, явившихся куда не следовало и справляющихся о человеке, к которому у них не может быть дел.

— Делм очень занята, — проговорил он на высоком лиадийском языке в средней модальности, предназначенной для незнакомцев с непонятным пока меланти. — Если вы ознакомите меня с вашим затруднением, сударь… сударыня… то, возможно, я направлю вас к нужному человеку.

— Нам чрезвычайно важно как можно скорее переговорить с Делмом клана, юный сударь.

Вал Кон несколько изменил модальность и теперь говорил как старший с младшим.

Щеки молодого человека вспыхнули, однако он не позволил, чтобы в его голосе прозвучали отголоски его гнева.

— Я должен настоять на том, чтобы вы более конкретно высказали свое дело, сударь. Если вы отстали от вашего отряда… или не получили должной выплаты… или не попали на транспортный корабль, то ни одна из этих проблем не будет решаться Делмом, хотя Клан Эроб способен решить любую из этих проблем или все вместе. Мне просто нужна информация.

Мири решила, что это недурно для парнишки, который явно с ног валится, и, наверное, только-только кончил делать кучу всяких дел, с которыми предпочел бы вообще никогда не знакомиться. Синие глаза обратились на нее, и она ободряюще ему улыбнулась — а потом вспомнила гипноурок и поняла, что сделала ошибку. Парнишка нахмурился, и его взгляд стал более жестким.

— Вы были у нас в саду? — спросил он требовательно, стремительно переходя на враждебный тон. Возмущение заставило его забыть о вежливости. — Вы повредили наше дерево?

Мири встала навытяжку, глядя ему прямо в глаза.

— Мы нисколько не повредили вашему дереву! — рявкнула она таким тоном, каким обычно выговаривала солдатам за особо крупную глупость. — Мы попросили даровать нам лист, и он был дан добровольно.

Выражение лица мальчишки стремительно изменилось: возмущение сменилось потрясением, а потом — волной ужаса. Он нервно облизнул губы и снова перевел взгляд на Вал Кона.

— Мы действительно, — мягко проговорил Вал Кон все в той же модальности старшего, — очень хотим поговорить с Делмом. Немедленно, если можно. Вы можете сказать, что пришел Второй представитель по делу дочери клана.

Паренек пошел за своим начальством, оставив их скучать в помещении, которое Мири благодаря гипноуроку опознала как парадную гостиную.

Мири представила себе, как, едва успев закрыть за собой дверь, он побежал по длинному коридору, и ухмыльнулась, осматриваясь. Интересно, чем эта комната отличается от первой, у двери, где они чуть было не оказались. Паренек шагнул было за порог, и Мири успела увидеть обшитые светлым деревом стены и неудобную на вид мебель, а потом привратник передумал, шагнул назад, слегка поклонился и пригласил их пройти следом за ним.

И вот теперь они сидят в Желтой гостиной и еще одно юное создание, еще чуть помоложе, подает им вино, бокалы и блюдо с печеньем. Она позволила себе всего один любопытный взгляд — объектом которого стал главным образом Вал Кон, — очень мило поклонилась и осведомилась, не угодно ли им что-нибудь еще, хотя ее тон ясно говорил о том, что она надеется на отрицательный ответ.

— Спасибо, — серьезно ответил Вал Кон. — Гостеприимство вашего Дома дарит радость.

— Спасибо, сударь.

Девчушка поклонилась и сбежала, забыв даже закрыть до конца дверь прежде, чем перейти на бег.

Мири снова ухмыльнулась, зацепила большие пальцы за ремень и подошла к окну, немного щурясь на солнце.

— А вот и твое дерево, босс.

— Правда? — Он подошел к ней и встал рядом, плечом к плечу. — Но это не мое Дерево, Мири. Это — дерево Клана Эроб. Мое гораздо старше. И выше.

— По мне — это пустая отговорка, — заявила она. — Если это дерево — сеянец твоего, а твое — единственное, если не считать его сеянцев…

Она замолчала, и ее щеки покрыл непривычный румянец. Вал Кон засмеялся.

— О! Ты начинаешь понимать, что такое клан.

— Ничуть не смешно…

Она не успела договорить: дверь с щелчком начала открываться.

Вал Кон бесшумно направился к центру комнаты. Мири двинулась за ним, отстав на полшага.

Вошедшая в гостиную женщина не бежала по коридору сломя голову, но и не медлила. Она была седая, сероглазая, золотокожая, поджарая и чрезвычайно энергичная. Две глубокие морщины пролегли горизонтально по ее высокому лбу. Не менее глубокие морщины сбегали от носа к губам. Морщинки веерами расходились от уголков глаз: она щурилась, глядя на них против солнца. Одета она была просто. Благодаря гипноуроку Мири знала, что на ней — домашняя туника. Узкие брюки были аккуратно заправлены в бежевые ботфорты.

Очень деловито она прошла по яично-желтому ковру, остановилась ровно в четырех шагах от Вал Кона и быстро поклонилась, прижав руку к сердцу.

— Эмрит Тайазан, — представилась она негромким ясным голосом. — Делм Клана Эроб.

Вал Кон ответил поклоном, более плавным, но не менее глубоким.

— Вал Кон йос-Фелиум, Клан Корвал.

Мири напряглась — но старая женщина не отрывала взгляда от Вал Кона.

— Да, — проговорила она, — вы похожи на отца.

Вал Кон снова поклонился: слегка и, как показалось Мири, с иронией.

Похоже, Эмрит Тайазан тоже это заметила: она чуть пожала острым плечом. Мири снова напряглась, готовясь сделать поклон, но старуха, похоже, была твердо намерена ее игнорировать.

— Я скажу вам прямо, Корвал, прежде чем мы сядем за чай с печеньем и начнем вести себя так, словно мы — люди цивилизованные, что я не рада видеть вас в такой момент, пусть мы и родственники по Дереву. Мы едва справились с проблемой, последствия которой исчезнут только через одно или два поколения, и то если все пойдет удачно и не родится новый смутьян вроде Кел Бара Рентавы. Я знаю, что Эроб обязан в данный период предоставить женщину для брачного контракта, но, пока мы говорим откровенно, я должна сказать вам, что та, которую мы намечали, ушла дорогой душ во время войны.

Тут старое лицо изменилось, все черты его напряглись — но голос продолжал звучать ровно.

— Они ее сбили — люди Клана Кенсо. Она была у нас самая лучшая, и они ее сбили. Ее корабль упал на скалы, к востоку отсюда. Думаю, мы уже собрали все куски.

Она на секунду закрыла глаза, а потом снова пожала одним плечом.

— Я не смогу предложить Клану Корвал ничего, что сравнялось бы с таким блеском, пока не подрастет Элис. А это лет через девять. Элис вполне подойдет, но она не Киа Тайазан.

Наступило молчание.

Мири пыталась понять сказанное, но ни ее прошлый опыт, ни гипноуроки в этом ей не помогли. Старая дама явно была на пределе: она была измучена как физически, так и морально. Может, она даже бредит, хотя Мири в этом сомневалась. Возможно, клан Вал Кона и Клан Эроб скрепили свой союз с помощью брака, когда эта дама еще только стала Делмом…

— Простите меня, — снова обратилась к Вал Кону Эмрит Тайазан, — если моя откровенность вам неприятна. У меня нет времени на пустые любезности, а нашему клану не обязательно церемониться со своим давним союзником, Кланом Корвал. Мы всегда очень хорошо друг друга понимали.

— Однако в данном случае, — без всякого выражения произнес Вал Кон, — полного понимания не достигнуто. Я никого в этом не виню, а откровенность не вызывает отрицательных эмоций. — Протянув руку, он взял Мири за запястье и ласково потянул к себе, заставив встать рядом. — Представляю вам мою спутницу жизни Мири Робертсон Тайазан, леди йос-Фелиум.

Серые глаза в сетке морщин широко раскрылись, потом сощурились и осмотрели Мири с ног до головы. Взгляд старухи обжигал. Он особенно долго задержался на листе дерева, а потом стремительно метнулся к Вал Кону.

— Так! Вы находите бездомную фаворитку и смеете приводить ее ко мне? Чтобы я ее признала и дала ей место среди кланов? Корвал смел — чересчур смел! Напоминаю, что вы — гость Клана Эроб. Ваши причуды для нас не закон!

Это уж было чересчур! Мири пришла в движение, неспешно повернувшись боком к старухе и ее ярости.

— Вот что я скажу тебе, босс, — проговорила она на самом вульгарном, отвратительном земном диалекте — стопроцентном говоре Пустоши. — Я не собираюсь вступать в эту команду, какие бы там у меня ни были гены.

— А! — откликнулся Вал Кон.

— Что вы сказали? — спросила Эмрит Тайазан на земном, хотя ее выговор был нечетким и мягким, типично лиадийским.

— Я сказала, — отчеканила Мири в самой жесткой модальности, какую только смогла придумать для высокого лиадийского, — что главнокомандующему не пристало делать выговор другому командующему, который пришел вести переговоры.

На пару секунд Эмрит Тайазан окаменела, а потом поклонилась, очень плавно.

— Простите меня, мадам, — проговорила она на высоком лиадийском, тщательно выражая равенство положения. — Вы упомянули о генах. Я хотела бы получить дополнительную информацию по этому вопросу, поскольку вы сочли, что она касается вас и… этой команды.

Мири помедлила. Ей очень хотелось выйти, пройти по длинному коридору и оказаться на солнце. «Лагерь наемников найти будет нетрудно, — подумала она. — Поем горячего, найду место для ночлега…»

— Мири, — мягко сказал Вал Кон, — ты не покажешь Делму Клана Эроб твою семейную реликвию?

«Черт его подери!» — подумала она, но со вздохом полезла в свой кошель. Нащупав диск, она протянула его старухе, с опозданием вспомнив, что надо поклониться.

Эмрит Тайазан бросила беглый взгляд на герб, а потом перевернула пластинку, хмуро читая выгравированную там генеалогию. Потом она посмотрела на Мири.

— Откуда это у вас?

— Получила от матери, — отозвалась Мири таким же мягким тоном, — а та — от своей матери.

— Вот как. — Старая дама посмотрела на Вал Кона. — Похож на настоящий.

Он выгнул бровь.

— У многих кланов есть… свои процедуры установления генной идентичности.

Она пристально посмотрела на него.

— Конечно. Разрешите мне ненадолго уйти.

Она повернулась и удалилась, не дожидаясь их согласия. Едва за ней закрылась дверь, как Мири повернулась к Вал Кону.

— Что происходит? Почему это она решила, будто ты прилетел сюда за женой? Если ты устроил очередной… очередной твой лиадийский фокус, то этой старухе не придется рвать тебя на клочки — я сама это сделаю, понял?

— Да, Мири, — кротко ответил он, но раз в кои-то веки его кротость не вызвала у нее улыбки.

Она гневно смотрела на него, приподнявшись на носки: обученный боец, прочти готовый к драке.

Вал Кон взял ее за руку, подвел к дивану, у которого стоял столик с закусками, и сел.

— Мири!

Он мягко потянул ее за руку, похлопав по подушке рядом с собой.

Секунду ему казалось, что она откажется — вырвет руку и сердито удалится. Такое же впечатление у него было несколько минут назад. И у него не будет выбора, кроме как последовать за своей спутницей жизни…

— Проклятие! — Она плюхнулась рядом с ним и положила голову ему на плечо. — Ты хоть понимаешь, сколько из-за тебя проблем? Ты того не стоишь!

— Шан нередко выражал эту точку зрения, — отозвался он, испуская театральный вздох раскаяния. — Вы двое знаете меня лучше всех и не можете ошибаться.

У нее вырвался отрывистый смешок, и она села прямо.

— Эта погибшая девчушка… Киа? Она была пилотом.

— Ты тоже пилот.

— Черта с два…

Дверной замок щелкнул, и она проглотила свои возражения. Эмрит Тайазан остановилась перед диваном, протянула диск Мири и поклонилась ей как равной.

— Этот диск оказался настоящим. — Она выпрямилась и посмотрела на Вал Кона. — Вы полагаете — гены?

— У меня сомнений нет, — спокойно ответил он. — Но вы, конечно, пожелаете обеспечить свою уверенность.

— Конечно. — Она пересекла комнату и нажала кнопку настольного комма.

Не прошло и минуты, как дверь открылась, впустив юного привратника. Он бросил нервный взгляд в сторону дивана, а потом низко поклонился Эмрит Тайазан.

— Что желает мой Делм?

— Ты пойдешь в старое хранилище и в Восточной комнате 14 найдешь большой пакет, заключенный в стазис и завернутый в голубой шелк. Принеси его сюда. Пригласи Вин Дена тель-Вости прийти сюда ко мне. А еще ты пригласишь сюда старшего медтехника, добавив, что она должна захватить свой анализатор.

Паренек тронул языком губы, поклонился, повернулся…

— Ан Дер! — Он оглянулся:

— Да, тетя?

— Ты не будешь разговаривать ни с кем, кроме тель-Вости и старшего медтехника. Ты зайдешь в хранилище один и вынесешь то, что я сказала, своими собственными руками.

Паренек снова поклонился.

— Я слышал, — сказал он и убежал.

— В чем дело, Эмрит? — Старик стоял в центре комнаты, тяжело опираясь на палку. — Чем ты объяснишь, что оторвала меня от моих исследований?

— Исследований! — Делм секунду смотрела на него, а потом взмахнула рукой, чтобы привлечь его внимание к тем, кто сидел на диване. — Я хочу представить тебя Вал Кону йос-Фелиуму, Второму представителю Клана Корвал. Корвал: это мой родич, Вин Ден тель-Вости, Тоделм.

— Вот как?

Карие глаза с нескрываемым весельем наблюдали за тем, как Вал Кон встает и кланяется.

— Милорд тель-Вости, очень рад.

— И я рад, милорд йос-Фелиум. — Ответный поклон оказался гораздо более полным, чем ожидала Мири, увидев палку. — Ваш отец редкостно играл в контрашанс.

— Мой дядя мне рассказывал, сэр.

— Эр Том йос-Галан? А уж он-то как любил играть! И был хорошим игроком: расчетливым, тонким, безупречным. Мы играли с ним на равных. Но вот Даав… Кажется, я так и остался ему должен одну кантру. Или две. Надо посмотреть книги учета. А вы играете?

— Немного, сэр, но с дядей я не сравнялся.

— Жаль. — Взгляд карих глаз стал острым. — Вы, конечно, захотите заняться раной прежде, чем встретиться с Домом.

«Раной? Какой еще ра…» Но тут включился гипноурок, и Мири судорожно сглотнула, впервые осознав, что это значит: быть лиадийцем со шрамом на лице…

— Спасибо, сэр, — тем временем спокойно отвечал Вал Кон. — Она зажила без осложнений.

— Вин Ден, — начала было Эмрит Тайазан, но тель-Вости вдруг вытянулся по стойке «смирно» — так, как один офицер встречает другого — и изобразил военный салют.

— Это — ваша кампания, сэр.

— Вин Ден! — На этот раз голос Делма невозможно было игнорировать. Она еще раз взмахнула рукой. — Мне говорят, что эта леди — Мири Робертсон Тайазан.

Мири встала и поклонилась, глядя в эти озорные карие глаза.

— Ну а почему бы и нет? — проговорил старый джентльмен, отвечая на ее поклон не без щегольства.

— Леди йос-Фелиум, — негромко сообщил Ван Кон во внезапно наступившую тишину.

Тель-Вости со смехом выпрямился.

— Ого! Мужчина, которому нужна абсолютная уверенность! Примите мои поздравления, сэр! Возможно, вы не столь плохой игрок, как пытались меня убедить.

Он снова посмотрел на Мири.

— Вы — солдат? — спросил он в почти дружеской модальности товарища.

— Была солдатом, — ответила Мири, приняв предложенную модальность, хотя и не без мысленных оговорок. — Пару лет назад ушла в отставку.

— Вот как? В каком чине?

Она недоверчиво посмотрела на него, пытаясь понять, к чему ведут эти расспросы. Ей вдруг стало страшно: вдруг он пытается определить ее меланти, а она окажется не на высоте?

— Старшего сержанта.

— Старшего сержанта! — повторил он, словно ласковое прозвище. — А сколько вам лет?

— Двадцать восемь стандартных. — Она оценивающе посмотрела на него: озорные искры в глазах, прямые плечи, палка, грива розоватых волос. — Более или менее.

Он рассмеялся и взглянул на Эмрит Тайазан, стоявшую у письменного стола, суровую и молчаливую.

— Так вы говорите, что вышли в отставку два года назад в чине старшего сержанта. Работали в частной службе? В промышленности?

— Нет, — пришлось признаться Мири, несмотря на прилив недобрых предчувствий. — В отряде наемников. — Она собралась с мужеством, чтобы вызывающе взглянуть в его веселые глаза. — Перед отставкой я была в отряде «Гирфальк». Я начинала с «Психами Лизарди» и там стала сержантом. Мы попали в переделку, структура командования нарушилась…

— И вас временно произвели в сержанты. — Тель-Вости наклонил голову. — Но вам чин оставили и после того, как… переделка закончилась. А в «Гирфальке» вас еще повысили.

И вдруг, к ее полному изумлению, он поклонился.

— Старший сержант наемников к двадцати пяти годам! Немалое достижение, леди йос-Фелиум, тем более что мне доводилось видеть «Гирфальк» в деле. Они всегда высокопрофессиональны и в высшей степени находчивы. Их услуги стоят недешево — правда, Эмрит? — но они могут цениться на вес кантр, каждый. Корвал прав, оберегая свои ценности.

Дверь щелкнула, впустив изумленного привратника, едва видного за плоской коробкой, которую он прижимал к груди. Следом за ним шла суровая темноволосая женщина в аккуратном комбинезоне: старший медтехник.

— Отлично, — прошептала Мири Вал Кону, пока тель-Вости и Делм повернулись, чтобы распорядиться вновь пришедшими. — Может, мы наконец с этим покончим и сможем отсюда выбраться.

Коробку прислонили к письменному столу, голубой шелк сняли. Эмрит Тайазан опустилась на колени и собственноручно сняла печати, скреплявшие крышку. Ан Дер помог ей встать, заботливо подав руку и придержав за талию.

Она отстранила его и отступила на шаг.

— Открывай! — резко приказала она. Парнишка послушно наклонился.

Вал Кон тихо подошел к коробке, Мири пристроилась рядом с ним. Они остановились справа от Вин Дена тель-Вости, который застыл на месте, положив обе руки на набалдашник палки. Сейчас в его взгляде не было озорства. Медтехник пожала плечами и отошла к дивану. Присев на широкий подлокотник, она наблюдала за происходящим с несколько отстраненным интересом.

Ан Дер снял крышку и отступил в сторону.

Медтехник с шумом втянула воздух сквозь сжатые зубы.

Больше никто не пошевелился. Мири нахмурилась, пытаясь понять, почему старое зеркало стало центром столь напряженного внимания, такого пристального…

— Ах ты черт! — выдохнула она и, отойдя от Вал Кона, уставилась на отражение, которое не пошевелилось. Оно не пошевелилось потому, что это был портрет. Портрет, а не зеркало. Портрет женщины в летном кожаном костюме и чуть распущенной шнуровкой на белой рубашке. Она стояла, скрестив руки на невысокой груди, широко расставив ноги. Серые глаза открыто смотрели со своевольного умного лица, медные волосы были заплетены в длинную косу, трижды обернутую вокруг головы.

— Мири Тайазан, — сказала Эмрит напряженным голосом, — покинувшая клан с позором.

— Бегство которой покрыло клан позором, — уточнил тель-Вости. — Будь точной, Эмрит.

— Отказаться повиноваться приказу Делма — это позор!

— А она не отказывалась, и ты прекрасно это знаешь. Она просто попросила отложить заключение брачного контракта до той поры, пока плод любви не созреет. Тамишон не торопился: ему достаточно было бы знать, что контракт действителен и рано или поздно будет реализован. Четырехмесячная отсрочка не требовала аборта.

Он повернулся к Мири и слегка поклонился, показывая, что более полная информация будет ей предоставлена.

— Видите ли, парень погиб: она не могла бы получить от него другого ребенка. А Баан Тайазан был тираном и жестко распоряжался обеими своими дочерьми, правда, Эмрит?

Не дождавшись от нее ответа, он повел плечами, и его глаза снова весело заискрились.

— Понимаете, она не всегда была дисциплинированной. Это не сочеталось бы с ее именем. Но она нехотя уступила в этих главных вопросах — по крайней мере тонко сделала вид, что уступила.

Мири встряхнулась.

— Она сбежала, чтобы родить ребенка, — договорила она на земном. Потрясение было таким сильным, что сейчас она не разобралась бы в модальностях, усвоенных во время гипноуроков. — А потом совершила аварийную посадку на Пустоши и не смогла вернуться домой…

— Так вот что с ней произошло? — тихо спросил тель-Вости. Земным он владел лучше, чем Делм. — А мы гадали…

Мири снова встряхнулась, поспешно прошла Радугу, чтобы немного отдалиться от потрясения, вызванного картиной и всеобщим вниманием.

— Я только догадываюсь, — сказала она тель-Вости. — Она одевалась, как пилот. И никто не выберет Пустошь, если впереди — вся галактика.

— Вот как, — произнес он и, похоже, собирался сказать еще что-то.

— Будет проверка генов, — отрезала Эмрит Тайазан. — Медтехник, займитесь своим делом!

Медтехник уже стояла, с открытым ртом переводя взгляд с портрета на Мири. С трудом взяв себя в руки, она посмотрела на старуху, поклонилась и изобразила спокойный интерес.

— Как прикажете, — пробормотала она, доставая из кармана комбинезона плоскую коробочку. — Если молодая леди изволит подойти ко мне…

В синем платье было приятно.

И выглядело оно тоже неплохо, как решила Мири. По правде говоря, она выглядела на удивление респектабельной, если учесть, что совсем недавно она была старшим сержантом, телохранителем, беглянкой, разнорабочей и певицей.

Будет ли она выглядеть достаточно респектабельно, чтобы понравиться тому цирку, который собрался в парадных залах внизу? Ответ на этот вопрос она получит даже слишком скоро.

Она в последний раз повернулась перед зеркалом, любуясь, как колье с синекамнями обвивает ей шею. Волосы она распустила, убрав от лица обманчиво простыми серебряными гребнями. Центральный склад, расположенный в пещероподобных подвалах, предоставил ей платье и гребни. Колье и кольцо ему под стать были ее собственные. Это был подарок Вал Кона — из того периода, когда подарки Вал Кона были потенциально смертоносными.

— Очень элегантно, — сказала она своему отражению и поклонилась, выражая удовольствие в связи со знакомством, не забыв изящное движение руки, которое положено использовать при первой встрече с родичами.

— Боги! — проговорила она и медленно выпрямилась, словно женщина из зеркала могла на нее броситься. — О боги, Робертсон, во что же ты влипла?

Гардеробная Вал Кона (им отвели апартаменты, размер которых превышал целый дом фру Трелу на Вандаре) находилась по другую сторону от спальни. Кроме этих комнат, в апартаменты входили еще три — гостиная, кабинет и библиотека, плюс ванная размером с космопорт Литаксина и балкон, выходящий на Восточный сад.

В центре спальни стояла огромная кровать. По двум подпоркам и всему балдахину вились лианы, длинными плетями свисавшие вниз, образуя цветущие занавеси со всех сторон кровати. Мири покачала головой. Ох уж эти лиадийцы! Отдельная комната специально для одевания, сад, выращенный в спальне, и куча других штук, разбросанных повсюду, судя по всему, просто ради красоты. Она прикусила губу, вспомнив квартиры, в которых прошло ее детство: бесконечные вереницы крыс, лохмотья синт-обоев на стенах, почти лишившиеся рам окна, пропускавшие ледяные зимние ветры Пустоши.

— Забудь, Робертсон, — прошептала она себе. — Больше ты туда не вернешься. Никогда не вернешься.

Постельные цветы были бледно-голубые с размытыми белыми полосками, и они источали нежный и приятный аромат. Поддавшись порыву, она сорвала один цветок и заправила себе за ухо, а потом пошла по синему с кремовым ковру к гардеробной Вал Кона.

Как только дверь открылась, он встретился с ней взглядом в зеркале и улыбнулся.

— Шатрез!

Она попыталась ответить ему улыбкой и увидела, как губы ее отражения задрожали, а потом расстроенно сжались. Большие серые глаза открылись еще шире при виде белой рубашки с жабо, шикарных темных брюк, зеленой серьги и кольца на пальце: всех принадлежностей лиадийского джентльмена, собирающегося отправиться на званый обед.

Вал Кон стремительно повернулся. Его взгляд и лицо выражали тревогу.

— Мири! В чем дело?

— Я… — Она тряхнула головой и сумела изобразить более или менее убедительную улыбку. — Ты похож на лиадийца, босс.

— А! — Его лицо разгладилось, и он направился к ней, чтобы ласково дотронуться до ее щеки. — Но, видишь ли, я — лиадиец, так что дело, наверное, в этом.

— Надо полагать, — согласилась она и вздохнула. — Готов идти на встречу со львами?

Одна бровь выразительно выгнулась.

— С Кланом Эроб? Ну, на львов они не тянут.

— Ага. А если проверка генов даст отрицательный результат? Ты-то в порядке, но я не из тех, кого Эроб обычно приглашает на ужин.

— А как же портрет Мири-экликти?

Он нежно прикоснулся к цветку, который она заложила себе за ухо.

— Наверное, совпадением это не объяснишь, да?

— Это представляется мне в высшей степени маловероятным. — Он снова прикоснулся к цветку, а потом извлек его у нее из-за уха.

— Для такого обеда не годится, — тихо сказал он.

— Что? — Мири вышла за ним в спальню. — Закон запрещает надевать цветы к столу?

— Этот конкретный цветок, — ответил Вал Кон, осторожно ставя его в хрустальный стакан для воды. — Он — афродизиак.

Она удивленно посмотрела на него, а потом перевела взгляд на цветочный полог.

— И они вырастили их над кроватью?!

— Разве можно придумать более подходящее место?

— Да, верно.

Она закрыла глаза, усилием воли заставляя напряженные мышцы расслабиться.

— Мири?

Она посмотрела на тот узор, которым он был у нее в сознании: яркий, четкий и любимый, — а потом открыла глаза и криво улыбнулась настоящему лиадийскому джентльмену, стоявшему перед ней.

— Вот что я тебе скажу, босс: весь этот маскарад пойдет прахом из-за какой-нибудь глупости вроде этого цветка. Если бы тебя не оказалось рядом, чтобы предупредить меня прежде, чем я выйду к гостям, я все испортила бы.

«Все, — подумала она. — Его меланти, меланти рода йос-Фелиумов, ее собственные жалкие крохи — все улетучилось бы. Из-за какого-то цветка».

— Я на такое не готова! — вдруг заявила она, чувствуя, как в ней поднимается паника. — Послушай, босс: я солдат, а не актриса. И те, внизу, ни на секунду не поверят, будто я — леди йос-Фелиум. Давай попробуем найти старую леди и скажем ей, что сделали ошибку. Ладно? В городе сейчас полно наемников: среди них найдется кто-то, кто задолжал мне обед…

— Мири! — Он в одно мгновение оказался рядом с ней, крепко обнял и прижался щекой к ее щеке. — Это не маскарад, шатрез. Это — правда. Мы — спутники жизни. И часть нашего с тобой меланти включает появления в качестве лорда и леди из рода йос-Фелиумов. — Он с тихим смехом добавил: — За наши грехи.

Она чуть не подавилась смешком и уткнулась лицом ему в плечо.

— Я испорчу тебе меланти.

— Нет. — Он поцеловал ее в ухо. — Моя спутница жизни — леди умная, остроумная и отважная. И ее меланти может только поддержать и укрепить мое собственное! А вместе… — Он нежно взял ее за подбородок и приподнял ее лицо, чтобы она смогла заглянуть в яркие зеленые глаза, полные озорства, — вместе, шатрез, мы… — он наклонил голову, приблизил губы к самому ее уху и тихо выдохнул: — … настоящий атас!

— Ты… — Мири рассмеялась, крепко его обняла, а потом отступила на шаг и взяла его за руку. — Ладно, пошли знакомиться с семьей.

Но у двери она снова остановила Вал Кона, чтобы задать ему вопрос, который только теперь пришел ей в голову:

— А мы признаемся, что я понятия о твоих родных не имею? Думаю, даже тель-Вости не одобрит пожизненного союза, раз я не встречалась в Первым представителем, не говоря уже о том, чтобы ты получил ее согласие.

— Уместный вопрос, — пробормотал Вал Кон и, наклонив голову набок, устремил взгляд в никуда, чуть сдвинув брови.

— Род йос-Фелиумов, — сообщил он ей через несколько секунд, — в настоящее время состоит из Карин, сестры моего отца, ее сына Пат Рина и его наследницы Квин. Мой отец — Даав йос-Фелиум, он — экликти. Его спутницей жизни, моей матерью была Эллиана Кэйлон. Она умерла. Меня растили в доме чалекет моего отца, Эр Тома йос-Галана и его спутницы жизни Энн Дэвис. Они умерли. Шан — лорд йос-Галан, Нова — Первый представитель, а Антора… это Антора.

Он замолчал.

— Дети йос-Галанов — это Пади, наследница Шана, и Сил Фор, наследник Новы. Дом Клана Корвал — это Джелаза Казон, дома рода йос-Галанов — Треалла Фантрол. Они расположены к северу от города Солсинтра. Корабль, на котором Шан капитан и мастер-купец, называется «Исполнение долга».

Мири смотрела на него.

— И это все? — Да.

— Больше ничего? — настойчиво спросила она. — Мне не хотелось бы ошибиться.

— Этого должно хватить до конца обеда, — тихо успокоил ее Вал Кон. — Трудно ожидать, чтобы молодая супруга была полностью знакома с кланом своего спутника жизни.

— Великолепно!

Мири покачала головой. Вал Кон открыл дверь и с поклоном пропустил ее вперед.

— Ладно, лиадиец. Но только помни: опасность грозит твоей голове.

Ей еще никогда не приходилось видеть, чтобы в одном месте собралось столько рыжих.

Парадный зал был набит ими: мужчинами и женщинами, старыми, молодыми и средних лет. Цвет их волос лежал в диапазоне от червонно-золотого через оранжевый, морковно-рыжий, золотисто-каштановый и вплоть до необычайного оттенка красного дерева.

Держа Вал Кона под руку, Мири рассматривала собравшихся, замечая, как взгляды обращаются в их сторону — и скользят дальше. И она заметила кое-что еще.

— Да ты высокий! — выпалила она, сохранив самообладание ровно настолько, чтобы говорить шепотом.

К счастью, рядом никого не было.

Одна бровь выразительно выгнулась.

— Чуть выше среднего роста, — признал Вал Кон. — Для лиадийца.

Он посмотрел в дальний конец зала, где стояла Эмрит Тайазан, разговаривавшая с тель-Вости и моложавой женщиной с высокой прической из морковно-рыжих волос.

— Нам полагается подойти к Делму с поклонами, шатрез.

«И услышать результаты генной проверки». Мири сурово подавила начавшееся в желудке восстание и пошла рядом с ним, высоко держа голову и чуть прикасаясь к его запястью. Она делала вид, будто не замечает, как при их приближении разговоры смолкают — чтобы снова возобновиться у них за спиной.

— А это удачная мысль? — пробормотала она, почти не разжимая губ.

— Нет, конечно, — так же тихо пробормотал в ответ Вал Кон, и она чуть было не рассмеялась.

От неуместного смеха ее спасло выражение лица Эмрит Тайазан: на нем отразилась смесь облегчения и одобрения, словно Делм опасалась, что они явятся на обед в кожаных костюмах. Мири почувствовала прилив сочувствия и исполнила поклон уважения к хозяйке дома. Вал Кон поклонился одновременно с ней.

— Сударыня, — проговорил он негромко, но его хорошо поставленный голос был ясно слышен над всем морем рыжих голов, — мы приносим вам благодарность за любезность и заботу, которые оказал нам ваш Дом.

— Для Дома честь принимать у себя старинного союзника и друга, — ответила старуха в наступившем молчании. А потом она обвела взглядом зал и повысила голос, хотя в этом и не было никакой необходимости: — Выслушайте меня, дети мои, ибо я хочу сообщить вам удивительную и радостную весть. Только сегодня к нам пришла Мири Робертсон, которая входит в Эроб через Тайазан, в чем нет никаких сомнений.

Она устремила на Мири серьезные серые глаза.

— Повернитесь, — приказала она все так же громко, чтобы ее слушали все присутствующие, — Мири Робертсон Тайазан, чтобы ваша родня могла увидеть ваше лицо и возликовать.

А как же. Она расправила плечи и повернулась лицом к толпе, не заметив особого ликования — если не считать одну оранжевую головку лет восьми — десяти (Мири плохо разбиралась в возрасте детей), мордашка которой сияла широкой улыбкой.

— Вы также видите Вал Кона йос-Фелиума, — продолжила у нее за спиной Эмрит Тайазан, — Тоделма и Второго представителя Клана Корвал, нашего старейшего и ближайшего союзника. Именно благодаря ему мы вновь обрели нашу родственницу.

Тут реакция была более заметной — и еще усилилась, когда Вал Кон повернулся лицом к присутствующим.

— Далее клану сообщают, что Мири Робертсон Тайазан и Вал Кон йос-Фелиум увидели друг у друга лицо сердца и, увидев их, соединили свои руки, сердца и жизни.

Только благодаря гипноуроку Мири удержалась от вскрика, а годы игры в кости за кинак и деньги помогли сохранить бесстрастное выражение лица.

«Проклятие, — подумала она. — В такой формулировке это звучит-таки мистично, туманно и прочее, а ведь мы просто держались вместе и делали то, что нужно было делать».

Морковноволосая женщина, разговаривавшая с Эмрит Тайазан и тель-Вости, шагнула вперед и поклонилась. Ее худое лицо было искренним.

— Род Тайазан признает Мири Робертсон Тайазан и приветствует ее с радостью.

Мири ответила на ее поклон, механически сопроводив его жестом родства.

— Леди Тайазан, для меня это честь.

Потом вперед шагнул тель-Вости, любезно склонившись над своей палкой.

— Род тель-Вости видит Мири Робертсон с восторгом, приветствует ее с искренностью и признает ее с надеждами.

Она чуть было не улыбнулась ему, но тут сработало гипнообучение, а с ним — распознавание модальностей. Она прибавила к этому все то, чего не говорилось в Кодексе: например, то, что лиадийское общество построено строго — угу, и в нем действуют официальные правила, конечно. И все эти красивые фразы, модальности и жесты — это оружие, которым ты пользуешься для того, чтобы выжить в бесконечной, жестокой конкуренции. Меланти и счеты. Есть лицо или оно потеряно. И тут тель-Вости, который всю свою жизнь варился в этой вежливой закулисной борьбе, адресует ей нестандартное приветствие в присутствии Делма и всего клана! Он же ее дразнит, вот что! Испытывает ее, чтобы проверить, что она станет делать.

Она поклонилась, рассчитав движение до миллиметра и доли секунды.

— Милорд тель-Вости! — Она выбрала в высоком лиадийском модальность равенства. Это опиралось на меланти Вал Кона, но было не страшно: он был Тоделмом, как и тель-Вости, и все присутствующие слышали от Делма, что она — спутница жизни Тоделма. — Я вижу вас с удовольствием, слышу вас с пониманием и признаю вас с трепетом.

Карие глаза одобрительно блеснули, но лицо осталось вежливой маской. Невозможно понять, набрала ли она очки. Мири решила, что нет. Однако скорее всего она их и не потеряла. А равный результат — это нормально. Тель-Вости сам это сказал, когда говорил о дяде Вал Кона. У нее в голове узор Вал Кона оставался неизменным, непроницаемым, словно тайный знак вселенной.

Делм шагнула вперед, махнув тыльной стороной кисти в сторону Тоделма Тайазан.

— Ваша троюродная сестра Бендара, дочь вашего покойного двоюродного дяди Сел Мета Тайазана.

Морковноволосая слегка поклонилась — это было больше похоже на кивок.

— Очень рада, сестрица Мири. — Мири ответила на поклон:

— Очень рада, сестрица Бендара.

Выпрямляясь, она ощутила, что стоящий рядом Вал Кон едва заметно изменил позу. Мири скопировала жест Делма, чтобы направить внимание Бендары в его сторону.

— Спутник жизни, Вал Кон йос-Фелиум.

Бендара снова поклонилась, чуть ниже, чем требовало равенство их положения: как будто у Вал Кона стаж побольше.

— Очень рада, милорд йос-Фелиум.

— Очень рад, миледи Тайазан.

Его голос звучал, как всегда, мягко. Его поклона она не видела.

Делм снова взмахнула рукой, привлекая внимание Мири, на этот раз, чтобы представить немолодого мужчину с агрессивно-рыжей шевелюрой и тяжелыми веками, полуприкрывшими серые глаза.

— Ваш кузен Дил Нем, сын вашего покойного дяди Керна Тайазана.

Опять обмен кивками и официальными фразами — и переадресовка Вал Кону.

— Ваша двоюродная племянница Илвин, дочь вашего кузена Джен Сара Тайазана, отсутствующего по делам клана.

— Ваш родственник Кол Вус…

— Ваша родственница…

После первой дюжины Мири потеряла им счет и, наверное, перезабыла половину имен. От множества спокойных вежливых лиц у нее начала болеть голова и отчаянно захотелось хлебнуть кинака. Стиснув зубы, она отвесила родственный поклон тель-Вости, чтоб он лопнул.

— Ваш дядя, Вин Ден тель-Вости, сын Ранды Тайазан и Пел Джима тель-Вости.

После него снова началась неясная сумятица имен и лиц. В следующий раз она четко заметила последнего из родичей.

— Ваша троюродная племянница Элис, дочь вашей троюродной сестры Макины Тайазан, которой сейчас нет на планете.

Та самая Элис, которая «вполне подойдет», но никогда не сравняется с Киа Тайазан. Элис, которую собирались предложить Вал Кону для заключения брачного контракта, когда она вырастет.

Она очень серьезно поклонилась Мири и выпрямилась во весь свой рост, едва составивший метр: кудрявые рыжеватые волосы, безжалостно приглаженные тремя тяжелыми гребнями. В карих глазах светилось что-то кроме любопытства или даже дружелюбия — и у Мири перехватило дыхание. Ей иногда приходилось видеть такой взгляд у новобранцев, которые вообразили, будто влюбились в командира.

— Сестрица Мири, — пропищала девочка, — я счастлива вас видеть.

О дьявольщина! Мало ей проблем — в нее еще впилась эта маленькая фея! Мири ответила на ее поклон с подобающим достоинством.

— Сестрица Элис, я счастлива вас видеть.

Она махнула тыльной стороной ладони в сторону Вал Кона и в последний раз повторила надоевшую формулировку, передавая девчушку дальше. Выпить хотелось смертельно. Она подняла глаза — и поймала на себе почти одобрительный взгляд наблюдавшей за ней Эмрит Тайазан.

— Все прошло подобающим образом, — объявила старая дама. — А теперь мы идем к столу. Вин Ден, будь любезен проводить меня.

Тель-Вости шагнул вперед, предлагая ей согнутую в локте руку. Она оперлась на нее и позволила ему увести ее через зал к двери в противоположной стене. Толпа рыжих расступилась, пропуская их, но никто не пошел следом.

— За ними идем мы, шатрез, — тихо проговорил Вал Кон рядом с ее ухом. — Ты справилась просто великолепно.

— Тебе-то легко говорить! — проворчала она. — А я бы предпочла заплатить за обед пением. Однозначно.

— Мне нужно выпить.

Мири привалилась к стене сразу за дверью их апартаментов и, закрыв глаза, наслаждалась ароматной темнотой. Обед был просто ужасным. Ее прибор содержал целый арсенал вилок, щипчиков, ложек и ножей, причем каждый предмет, как она узнала из неумолимых гипноуроков, имел совершенно определенное назначение. Она чуть голову себе не сломала в ожидании первой перемены блюд: пыталась вспомнить длинный список блюд, с которыми можно и должно расправляться каждым предметом.

А потом подали первую перемену, и ее прошиб холодный пот: мимо нее проходили совершенно не поддающиеся опознанию яства. Она успела заметить, что выбрал Вал Кон, взяла немножко и медленно ела, пытаясь вести светскую беседу с женщиной, сидевшей слева от нее. К вину она вообще не прикасалась, опасаясь даже немного замутнить разум в присутствии новых родичей, которые наблюдали за ней и вели счет.

— Выпить! — твердо повторила она. — И побольше.

— Конечно, — пробормотал Вал Кон у ее уха. Он взял ее за локоть. — Идем сядем на диван, шатрез. Вот так. Красного вина? Белого? Нефритового? Канарского? И, думаю… да, вот и мисравот, если ты предпочитаешь его…

Мири вздохнула, откинулась на спинку дивана и наконец открыла глаза. Вал Кон включил слабое освещение: на потолке зажглись световые точки, Похожие на звезды. Ковер блестел, как свежевыпавший снег.

— Я же не разбираюсь в винах! Выбери сам.

— Ладно, — согласился он, наливая бледно-зеленое вино в две хрустальные чашечки.

Он принес чашечки с вином к дивану, вручил ей одну и поднял одну в тосте.

— За леди йос-Фелиум, мою любимую. — Она рассмеялась и покачала головой.

— А почему не за лорда йос-Фелиума?

— Лорд йос-Фелиум не выказал отваги и держался не более как посредственно. — Он погладил ее по щеке. — Мири, ты настоящее сокровище.

— Тебе виднее, — с сомнением проговорила она, отпив немного вина. — Сама я считаю, что нужно немало смелости, чтобы так довериться человеку, который даже не знает, какую вилку взять… — Покачав головой, она уточнила: — Который знал бы, какую вилку взять, если бы догадывался, что за еду подали!

— О! А я-то гадал, почему ты так мало ешь… — Вал Кон склонил голову набок. — Ты не должна этим тяготиться, — мягко проговорил он. — Тебе кажется, что мое меланти настолько хрупкое, что разлетится вдребезги от твоей самомалейшей ошибки. Напротив, оно обладает… устойчивостью… и достаточной прочностью, чтобы выдержать, даже если моя спутница жизни ошибется в выборе вилки — или даже возьмет вилку вместо щипчиков!

Он пригубил вино и совершенно серьезно продолжил:

— Во всех важных вопросах — в том, как ты держалась с Делмом и главой твоего рода, в твоем ответе тель-Вости — ты была безупречна. Если в менее важных вещах ты ошибешься или просто сочтешь нужным не обращать внимания на Кодекс, то это… пустяк. Люди просто скажут — если вообще что-то скажут: «О, она — оригинал!» Что совсем не плохо.

— Оригинал?

Мири нахмурилась и покачала головой. Вал Кон вздохнул.

— Это — одна из причин, по которой я настаивал, чтобы ты выучила Кодекс по учебным материалам, а не с моих слов, — медленно проговорил он. — Каждый человек берет Кодекс и… видоизменяет его в соответствии с собственным характером и необходимостями. К примеру, я, возможно, слишком многое перенял от моего дяди (или, если верить Шану, просто выучился слишком рано), поэтому обычно держусь холодно и чрезвычайно пунктуально.

Он снова выпил немного вина, задумчиво хмуря брови.

— Шан — оригинал, — пробормотал он. — Манеры у него ужасающие, но поведение приятно. Антора следует его примеру. Пат Рин держится безупречно, но непринужденно, так что эта безупречность кажется естественно связанной с его меланти. Нова… — Тут он покачал головой и чуть печально улыбнулся. — Мне случилось подслушать, как кто-то сказал, что предпочел бы встретиться с разгневанным лиркотом, чем с Новой и со мной, когда мы приветствуем гостей.

Мири рассмеялась.

Вал Кон наклонился к ней и поцеловал в губы.

— М-м… — сказала она, ощутив сладкую дрожь, когда его теплые умные пальцы скользнули вдоль ее шеи.

— Ты находишь меня чересчур лиадийцем, Мири? — Хрипловатый голос Вал Кона звучал у самого ее уха, его мягкая щека прижималась к ее щеке.

Она вдохнула его запах, а потом протяжно, со стоном, выдохнула, охваченная волной желания.

— Твой наряд меня смутил, — пробормотала она. — Почему бы тебе его не снять?

Он тихо засмеялся, взял у нее вино и повернулся, чтобы поставить чашечки на столик. Вес его тела заставил ее глубже погрузиться в диванные подушки. А потом его губы снова вернулись, захватив все ее внимание. Тем временем его руки ласкали ее и дразнили — а потом нашли застежки платья и расстегнули их.

Она попробовала ответить ему такой же услугой, потянувшись к шнуровке тонкой белой рубашки, но он уклонился, обездвижив ее почти до полной беспомощности. Платье он спустил с ее плеч, покрывая поцелуями ее горло, грудь, живот…

С платьем было покончено. Мири снова подняла руки, чтобы избавить его от рубашки. Ей до боли хотелось прижаться к нему кожа к коже — но он снова удержал ее, чуть задыхаясь, но смеясь.

— Ах! Не надо так жадничать, шатрез…

Его губы и руки снова полностью завладели ее вниманием. Мягкая ткань рубашки и брюк прикасалась к ее нагому телу, то волнуя, то пробуждая досаду.

В какой-то момент он взял ее на руки и перенес на высокую огромную кровать, а потом исчез на секунду, вернувшись с целой охапкой постельных цветов.

И со смехом засыпал ее этими цветами, а потом размял один пальцами, покрыв благоуханным соком ее грудь. Мири дрожала, смеялась и выгибалась, а потом притянула его к себе, шутливо обозначив боевой прием. Ее переполняло желание, которое подпитывал цветочный запах.

Он рассмеялся. Его губы и пальцы продолжали дразнить ее. Но он позволил ей снять с него рубашку — а потом вдруг позволил все, отбросив доминирующую роль. Она покусывала, целовала и гладила — и цветы сминались, источая свой соблазнительный аромат.

Мири лежала у него на груди, дразня его, двигаясь почти лениво, борясь с понуканием цветов. Вал Кон полузакрыл глаза и его лицо размякло от желания, а ласки стали настойчивее. Но теперь командование перешло от него к ней. Она потерлась об него, ощутила, как приподнялись его бедра, и со смехом поцеловала его в ухо.

— Жадничаешь, Вал Кон…

Он то ли засмеялся, то ли тихо застонал:

— Мири…

Она закрыла глаза и сосредоточилась на том, как она его ощущает: на его тепле, на том, как их тела подходят друг к другу, на едва сдерживаемой страсти, которая скоро получит свободу.

Она посмотрела на его узор в своем сознании.

И — потянулась, очень осторожно, чтобы погладить его, подышать на него… поцеловать его… любить, и хотеть, и…

Вал Кон внезапно замер. Мири открыла глаза.

— Шатрез… — Он прикоснулся к ее лицу. Глаза у него были широко открыты и в них отражалось потрясение, словно его неожиданно разбудили. — Мири, что ты делаешь?

Она прищурилась на него, продолжая ласково прижимать его узор — его квинтэссенцию — к себе, ощущая, как из ее сердца потоком течет любовь, возвращаясь обратно обогащенной и преумноженной.

— Люблю тебя, — с трудом проговорила она. Растерянность, которую она увидела в его глазах, начала отражаться в его узоре. — Мне перестать?

— Нет! — Его руки судорожно сжались у нее на талии, и он перевернулся, опрокинув ее в смятые цветы, приподнявшись над ней в страстном желании. — Не надо! Никогда не переставай.

И тогда были только их тела, и страсть, и цветы — и, наконец, два одновременных вскрика потрясенной радости.

Они все еще обнимали друг друга, когда таймер выключил в комнате свет. Оба крепко спали.