7

Кристофер затормозил и съехал на обочину. Узкое шоссе серпантином поднималось все выше горы.

— Опять заложило, — пожаловалась Джессика и потрясла головой, как неопытный пловец.

У Кристофера и самого давно постреливало в ушах.

— Ох, Кристофер! — Джессика схватила его за руку.

Но тот любовался не панорамой, открывшейся внизу, а возбужденным лицом Джессики, выражающим благоговейный восторг.

— Кристофер, я никогда в жизни не видела ничего красивее!

— Это великолепный вид. Я тоже каждый раз ахаю, когда здесь проезжаю.

— Великолепный вид, — повторила Джессика и тихонько засмеялась. — Мы уже целый час едем, и мне тысячу раз казалось, что вида красивее уже не будет.

Они вышли из машины и побрели по свежей пороше к обочине шоссе, где намело большие сугробы. С высоты они смотрели на заснеженное плато, протянувшееся на многие мили до бесконечной цепи дальних гор. Последние лучи заходящего солнца освещали эту величественную картину, и все огромное пространство ослепительно сияло белым золотом.

— Никогда бы не подумала, что мне доведется такое увидеть…

Кристофер взглянул на лицо Джессики, сохранявшее торжественное выражение, и подумал, что не напрасно привез ее сюда. Он и сам до сих пор не верил, что посмел уйти с работы и предоставил Полаку в одиночку выбираться из болота. Тут было не до шуток. Наверняка достопочтенные партнеры сейчас брызжут слюной. Впору искать себе другое место.

Стоя рядом и не говоря ни слова, чтобы не нарушить очарования, он дал ей насладиться этим видом, впитать его в себя, и не шевелился до тех я пор, пока Джессика не улыбнулась, дав понять, что готова ехать дальше.

Они остановились возле придорожного ресторанчика и решили поесть. Хотя до цели поездки оставалось всего двадцать миль, Кристофер слышал, что у Джессики урчит в животе от голода, и знал, что ресторанчик славится изысканной кухней.

— Спорим на десять центов, что я знаю, о чем сейчас думаешь? — спросил Синглтон, отправляя в рот ложку чудесного овощного супа, который заказали они оба. С того момента, как они вошли ресторан, Кристофер не сводил с девушки глаз. К его удовольствию, она снова вспыхнула.

— Извините. Наверно, вы считаете меня деревенщиной, но дело в том, что я никогда не путешествовала, поэтому и веду себя как ротозей, а не как бывалая туристка…

Гипнотизируя ее взглядом, Синглтон медленно качал головой.

— Просто ты смотришь на все свежим взглядом. Для каждого из нас рано или поздно наступает пора путешествий. Только моя пора давно прошла… — Когда он успел потерять вкус к жизни? И что заставило его снова ощутить этот вкус? — Ну что, как тебе нравится это местечко?

Джессика вздохнула и мечтательно улыбнулась.

К тому времени, когда они доехали до лыжной базы, уже стемнело. Лыжные подъемники, тянувшиеся до самых вершин трех громадных гор, были уже отключены, зато начинали заполняться публикой местные бары и рестораны.

Кристофер заказал два номера в отеле для лыжников, приютившемся на склоне горы. Они зарегистрировались и на лифте поднялись на свой этаж. Их комнаты были расположены напротив, и Кристофер с Джессикой, распаковывая вещи, оставили их открытыми, чтобы можно было переговариваться. Кристофера забавляло то радостное удивление, с которым его спутница воспринимала привычные для него вещи — ощущение мягкого ворса под босой ногой или бесплатные туалетные принадлежности, обнаруженные в ванной.

— Все! — с радостной улыбкой объявила она, появившись на пороге его номера.

Был вечер пятницы, и отель быстро заполнялся людьми, приехавшими на уик-энд. Снизу слышалась громкая музыка.

— Я тоже готов. Если ты не очень устала, может быть, спустимся и что-нибудь выпьем?

— Ну конечно!

Они пошли туда, откуда доносилась музыка, — в маленький переполненный бар на первом этаже. Оркестр играл кантри-рок, а люди, танцевавшие на маленьком пятачке, казалось, уже успели изрядно хлебнуть. Еле отыскались два места за длинным деревянным столом.

— Что будешь пить? — Из-за грохота Кристоферу пришлось наклониться к самому ее уху.

— Гм-м… Я думаю, мартини.

— Ты уверена, что не ошиблась? — спросил Кристофер, когда официантка отошла от стола.

— Я его никогда не пробовала, а поскольку в этот уик-энд мне многое предстоит испытать впервые, то… — Джессика вспыхнула, не закончив фразу, и тут же отвела взгляд.

Кристофер тоже почувствовал неловкость. Черт, наверно, не надо было приводить ее сюда…

Когда принесли заказанные напитки, Кристофер тоном старого дядюшки назидательно предупредил:

— Поосторожнее с этим, мисс…

На что Джессика с озорной улыбкой ответила:

— Есть, сэр!


Если бы Джессика могла запечатать в бутылку свой самый счастливый день, чтобы когда-нибудь пережить его снова, то, несомненно, выбрала бы этот. Так Джессика думала на следующий вечер, стоя под тугими струями горячего душа. Сегодня она по-настоящему научилась ходить на лыжах!

Конечно, не идеально. Но она освоила «плуг» и могла забраться на подъемник и слезть с него. Кристофер признался, что не знает никого, кто за один день сделал такие успехи. Если так пойдет и дальше, сказал он, то Джессика очень скоро будет кататься не хуже него.

Сам Кристофер был превосходным горнолыжником и, пока она брала первые уроки, отправился куда-то один. Когда Синглтон снова присоединился к ней, его лицо покраснело от ветра.

— Где вы были? — спросила Джессика.

— На вершине мира. На самой макушке! — Он ткнул рукой в сторону скалистого хребта над лесной полосой. С того места, где они стояли, фигурки отчаянных лыжников, забравшихся туда, казались крошечными точками на сверкающем снегу. — Скоростной спуск, — объяснил Кристофер. — Ничто не может сравниться с этим. Когда-нибудь мы скатимся оттуда вместе.

При воспоминании об этих словах у Джессики гулко забилось сердце.

Все остальное время он провел с ней… Джессика смывала густую мыльную пену с волос и громко смеялась, вспоминая эпизоды этого волшебного дня. Кристофер, идущий перед ней задом наперед и комментирующий каждое ее движение; Кристофер, сбитый ею с ног во время очередного падения; она сама, схватившаяся за его шею, чтобы не упасть снова…

Да, день был просто сказочный, думала Джессика, вытираясь пушистым полотенцем. Ясное голубое небо, воздух, пьянящий, как шампанское… и Кристофер, Кристофер красивый более чем может позволить себе мужчина.

Они вернулись с лыжной прогулки в четыре часа и поехали в соседний городок, расположенный неподалеку, где провели час, шатаясь по магазинам и восхищаясь совершенством викторианского стиля, преобладавшего в местной архитектуре.

Движение и воздух сделали свое дело, и Джессика просто умирала с голоду. Она быстро высушила волосы и оделась.

— Как я выгляжу? — спросила девушка, когда они встретились с Кристофером в холле.

— Боже милостивый… — Это прозвучало так тихо, что можно было сразу понять: замечание не предназначено для посторонних ушей.

Но Джессика расслышала, и у нее упало сердце. Она-то, дура, думала, что джинсы и блузка из кремового шелка ей к лицу. Наверно, блузка с глубоким вырезом и приподнятыми плечами слишком нарядна и совсем не подходит к джинсам…

— В чем дело? Почему вы так сказали? Что я должна была надеть? Вы же знаете, у меня с собой не так много вещей!

Кристофер подарил ей самую обаятельную из своих улыбок, взял за плечи и повернул к большому зеркалу.

— Ты можешь хоть на секунду убрать свои колючки и посмотреть в зеркало?

Одной рукой Кристофер прижал Джессику к себе, а второй взял за подбородок.

— Ну-ка, взгляни, — приказал он.

Она послушалась, но ничего не увидела. И немудрено: в этот момент на свете существовало только тепло прильнувшего к ней сильного мужского тела…

— Ты выглядишь просто сногсшибательно, — проговорил он, делая ударение на каждом слоге.

Она попыталась еще раз посмотреть на себя, но видела в зеркале отражение не Джессики Стоун, а Кристофера. Джессика в изумлении заметила, что их глаза ярко светятся, а тела льнут друг к другу.

Улыбка Кристофера вдруг погасла, и Джессика готова была поклясться, что ему в голову пришла эта же мысль. Синглтон поспешно отступил на шаг.

— Итак, где бы ты хотела поесть?

Джессика прерывисто вздохнула.

— Не имеет значения.

Кристофер слегка обнял ее за талию и повел к лифту.

— Вот и хорошо. А то я уже заказал столик.

Они спустились в вестибюль, и Кристофер повел Джессику к одной из арок.

— Ах… — только и прошептала Джессика, увидев полутемную комнату, освещенную лишь пламенем камина. Колебались неясные тени, слышалась негромкая музыка.

Их провели к столику с двумя зажженными свечами, стоявшему между стрельчатыми окнами, откуда виднелись горные склоны, залитые лунным светом. Камин был неподалеку. И они видели веселый пляшущий огонь и слышали треск поленьев.

— Приятного аппетита, — улыбнулась женщина-метрдотель.

Интересно, что она подумала о нас с Кристофером? Что мы влюбленные? — подумала Джессика.

— А завтра мы снова будем кататься на лыжах? — спросила Джессика, раскрывая меню.

— Если захочешь. А что?

— Просто подумала, стоит ли заказать «пасту». Очень калорийная еда.

Кристофер улыбнулся.

— Заказывай все, что хочешь.

Джессика хотела спросить, когда он собирается возвращаться домой, но почему-то так и не спросила. Ей хотелось, чтобы этот уик-энд длился вечно.

Еда была превосходна, и они смаковали каждый кусочек. Казалось, во время этого украденного уик-энда у них открылся новый вкус ко всему, в том числе и к еде. Но когда в конце обеда они принялись за кофе, Джессика подумала о неизбежном возвращении в Денвер.

— Как было бы хорошо, если бы…

— Если бы что?

— Да нет, ничего.

— Если бы нам не надо было возвращаться? — Джессика кивнула. — Здесь так чудесно, правда? — Кристофер потянулся через стол и накрыл ладонью руку Джессики.

В голове все смешалось, ток пробежал по телу, она не чувствовала ног… Что ей делать? Убрать руку? Спросить, что это значит? Джессика смущенно посмотрела ему в глаза, встретив прямой, твердый и выжидающий взгляд. Кристофер ждал, не сделает ли она попытки отдернуть руку. Он и раньше дотрагивался до нее, даже иногда обнимал, но это прикосновение было совсем другим. Она не только не двигалась, но даже не осмеливалась дышать. Затем, чувствуя себя так, словно открывает дверь в неведомое, Джессика перевернула руку. И их ладони соприкоснулись. Жаркое, пьянящее чувство близости охватило обоих.

Кристофер улыбнулся одними глазами.

— Хочешь потанцевать?

Пианист играл мелодии в стиле «ретро» — славные мелодии тридцатых-сороковых годов, под которые так приятно танцевать, и несколько пар уже кружилось в темноте уютного зала.

Джессика встала, не зная, сможет ли сделать хотя бы шаг. Она чувствовала легкость во всем теле. Кристофер подошел и обнял ее. И сразу все изменилось. Он притянул ее к себе, одной рукой обнимая за талию, а другой крепко прижимая к своей груди так, что она ощущала учащенный ритм его сердца. До последней минуты их чувства друг к другу были более или менее понятны, но в этот миг все изменилось.

Как только они начали танец, Джессика забыла обо всем на свете. Существовал только Кристофер. Джессика чувствовала, что он внимательно наблюдает за ней, ожидая хотя бы намека на сопротивление. Когда он убедился, что сопротивления не будет, то еще крепче прижал ее к груди. Терпкое дыхание касалось ее волос, и сердце Джессики билось все чаще и чаще.

Прерывисто вздохнув, Джессика уступила влечению, которое испытывала с первой встречи. Она уткнулась лицом в теплую ложбинку у его плеча, почувствовав, что Кристофер щекой припал к ее виску.

Они сдались. У обоих не было ни сил, ни желания объяснять самим себе, что же произошло между ними сегодня. Рука Кристофера касалась ее спины. Ласка была столь чувственной, что отнимала остатки разума. Полураскрытые губы касались ее виска, и Джессика потеряла способность рассуждать. Существовало только настоящее. Только это восхитительное, пьянящее чувство. Только этот волшебный вечер.

Мелодия стихла, но пианист тут же плавно перешел к другой. Кристофер наклонил голову и заглянул девушке в глаза. Джессика с трудом приподняла отяжелевшие веки.

— Еще?

Девушка разомкнула губы, чтобы ответить, и Кристофер порывисто склонился над ней.

Он хочет поцеловать меня, подумала Джессика, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. Но Кристофер этого не сделал. Лишь улыбнулся и снова прижал девушку к себе.

Если бы Кристофер поцеловал ее, Джессика не смогла бы его оттолкнуть. Слишком велико было напряжение. Похоже, пламя камина стало холодным в сравнении с жаром страсти, который излучали их разгоряченные тела. Когда рука Кристофера коснулась ее волос и начала ласкать шею, Джессика почувствовала, как тоненькая струйка пота стекает в ложбинку ее груди…

Словно сквозь сон, она услышала шепот Кристофера:

— Я должен сесть, Джессика. Девушка вздрогнула.

— Что случилось? В чем дело?

— Ты. В тебе. — Синглтон пытался говорить небрежно, но глаза, в которых горело желание, выдавали его с головой.

Обнявшись, они вернулись к своему столику. Недавние друзья, связанные случайными родственными узами, ау, где вы? Они переступили черту, шагнули в неизвестность и вышли оттуда любовниками… Они долго сидели, глядя друг на друга в пламени свечей, и ошеломленно молчали. Вдруг Кристофер резко отвернулся и взъерошил волосы.

— Что, черт возьми, мы с тобой затеяли, Джессика?

Она была растеряна не меньше.

— Будете еще что-нибудь? — Появление официантки было для Кристофера такой же неожиданностью, как и для Джессики, которая думала, что они остались одни на всем белом свете.

Кристофер вопросительно глянул на Джессику, и та отрицательно покачала головой.

— Счет, пожалуйста, — сказал он официантке.

Поднимаясь в лифте на свой этаж, они преувеличенно оживленно договаривались, кто кого будет будить к завтраку, но Джессика подозревала, что Кристофер смущен не меньше нее.

Чем же закончится этот день? — гадала она, предчувствуя что-то необычное. Поцелуем? Или чем-то более значительным? А может быть, Кристофер уже пожалел, что зашел так далеко?

Пока Джессика искала в сумочке ключ от номера, Кристофер стоял рядом. Что ж, раз он так хочет, сейчас она холодно пожелает ему спокойной ночи…

Но когда дверь открылась, Кристофер прошел комнату и зажег лампу около кровати.

— Мы оба устали, — сказал он. — День был насыщенный… — Он направился сторону все еще слегка приоткрытой двери. — Я просто хотел убедиться, что здесь все в порядке.

— Ну что, нет разбойников? Или волка под кроватью?

Кристофер пожал плечами и посмотрел в сторону. Какое-то шестое чувство подсказало Джессике, что он не кривил душой: рыцарское отношение женщине было у Синглтона в крови.

— Вы очень хороший человек, Кристофер Синглтон, — дрожащим голосом произнесла Джессика, подошла ближе и дотронулась до его щеки.

По телу Кристофера пробежала дрожь, он зарыл глаза и губами прижался к ее ладони.

В следующее мгновение он уже держал ее в объятиях, крепко прижимая к себе, словно боясь, что она исчезнет. Он был больше не в силах сдерживать себя и дал волю чувствам.

— О, Джессика… Прости меня, Джессика.

Джессика обняла его и нежно погладила шелковистые волосы, кольцами спадающие на воротник рубашки.

— Мне не за что тебя прощать.

— Я уже так давно хотел этого…

Никогда ее не обнимали столь страстно. Это было такое счастье, что у Джессики заныло сердце.

— Я тоже. О, Кристофер… — Джессика все еще шептала его имя, когда требовательные губы прижались к ее губам, и Джессике показалось, что она летит в пропасть.

Она услышала стук и поняла, что Кристофер захлопнул дверь ногой, продолжая крепко обнимать ее обеими руками.

Кристофер целовал Джессику столь исступленно, словно ощущать ее губы, их вкус и аромат, для него было важнее, чем дышать. Когда Джессика ответила на его поцелуй, он застонал.

Никогда прежде Джессику так не влекло к мужчине, никогда она не испытывала подобного накала страсти. Все произошло слишком быстро. Но ведь Джессика и не знала никого, кто мог бы сравниться с Кристофером. Он гораздо старше, у него был опыт, и он, без сомнения, знал, как вызвать в женщине ответное чувство.

Их поцелуй длился вечность. Кристофер зарылся в ее волосы, стальными пальцами обхватил затылок и долго-долго не отпускал. Кое-кто из немногочисленных мальчиков Джессики пытался целовать ее, но эти поцелуи не вызывали у нее никаких эмоций. Однако мягкие, нежные движения языка Кристофера заставляли ее гореть, как в огне.

Джессика отвечала ему каждой клеточкой своего тела. Руки Кристофера скользнули к ее бедрам, страстно лаская каждую впадинку, каждую ложбинку: он словно хотел почувствовать всю ее целиком, вобрать в себя без остатка.

И впервые в жизни Джессика испугалась, что не сможет устоять перед неодолимым желанием. В глубине сознания мелькнула мысль, что это было бы величайшей глупостью. Их роман с Кристофером только начинался. А она давно решила, что будет близка с мужчиной только тогда, когда выйдет за него замуж, или по крайней мере после длительного знакомства.

Но огненный водоворот, который захватил их с Кристофером, не имел ничего общего с ее девичьими грезами. В один миг хорошо продуманная схема распалась. Слишком горячо. Слишком быстро. Они не были готовы к этому. Нет, не так: она не была готова. Ее пугала неопределенность ситуации. Вне всякого сомнения, Кристофер был более искусен в любви, чем она могла себе представить. Он быстро поймет, что Джессика совсем неопытна, и охладеет к ней…

— Кристофер… — Джессика подняла голову, чтобы глотнуть немного воздуха. — Кристофер, мы должны остановиться…

Прерывистый стон разочарования вырвался из его груди.

— Я понимаю. Прости. Я не хотел, чтобы так случилось. — Однако казалось, что он не в силах совладать с собой. Он целовал ее снова и снова — томительными, жадными поцелуями.

— Кристофер! — Джессика ладонями уперлась ему в грудь.

— Да, да, конечно. — Закрыв глаза, он прижимался лбом к ее лбу и тяжело дышал. Наконец он решительно отступил, глядя куда-то в сторону. — Ты права.

Джессика вовсе не была в этом уверена. Каждая клеточка ее тела молила о том, чтобы снова очутиться в его объятиях и испытать все, что обещали его прикосновения.

Кристофер подошел к темному окну.

— Как бы мы объяснили это Глэдис? — вслух думал он, не имея понятия о подлинных приличиях, которые вызвали сопротивление Джессики.

— Глэдис? — На Джессику словно вылили ушат холодной воды.

— Ну да… Она прислала тебя сюда, чтобы я за тобой присмотрел, а я не оправдал ее доверия и завел с тобой интрижку. На что это похоже?

Джессика стиснула руки, почувствовав, как холодно и пусто стало вокруг.

— Завел интрижку? Вы так называете то, что сейчас произошло? — Джессика боялась, что ее голос вот-вот сорвется.

Кристофер отвернулся от окна.

— Прости. Я не хотел выразиться так грубо. — Окончательно сбитый с толку, он сунул руки в карманы и принялся ходить по комнате, погрузившись в глубокое раздумье. — Но согласись, мы находимся в весьма щекотливом положении. Я не знаю, как мы объясним ей все это. Кроме того, дело не только в Глэдис. — Кристофер остановился и угрюмо уставился в стену. — Джессика, как мы объясним ситуацию всем моим знакомым в Денвере?

Джессика нащупала у себя за спиной стул и неуклюже села.

— Конечно, мне следовало бы об этом подумать, — произнесла она вслух, а в голове пронеслась череда мрачных мыслей. Кристофер — адвокат в престижной фирме, которого ждет блестящая карьера. У него есть любовница, вполне соответствующая его жизненным стандартам.

— Хуже всего, что я представил тебя как мою племянницу, а наша паршивая газетенка раструбила об этом по всему свету, — подвел он итог своим невеселым размышлениям. — Если теперь я начну появляться с тобой на людях как со своей девушкой, все подумают, что я намеренно лгал, чтобы оправдать наше совместное проживание. На моей безупречной репутации можно будет поставить крест.

Репутация, черт ее побери! Джессика дрожала, но изо всех сил пыталась не заплакать.

— Я не могу этого допустить, — сказал Кристофер. — Просто нужно взяться за ум, пока не поздно.

Однако даже на расстоянии в десять футов сила их взаимного притяжения не ослабевала, и Джессика недоумевала, как можно с этим справиться. Только ожесточившись, загнав чувство глубоко внутрь. Разве не так Джессика преодолевала все свои обиды и разве забылась хоть одна из них?

Джессика напомнила себе, что Кристофер не считает ее достаточно важной персоной, чтобы ради нее рисковать репутацией. Ему важней карьера и люди, с которыми он считался, а ей попросту нечего делать в его хорошо отлаженной жизни. Хуже того, она путала все его карты. Разве не так?

Пока Джессика размышляла над этим, с виду она все больше успокаивалась, а когда гнев достиг апогея, просто улыбнулась.

— Нет проблем, Кристофер. Инцидент исчерпан.

Глаза Синглтона сузились. Казалось, самообладание Джессики окончательно выбило его из колеи.

— Джессика, что-нибудь не так? — Он подошел к девушке.

— Нет, все в порядке. Просто вы правы. Пойдут слухи, люди будут сплетничать о нашей разнице в возрасте, о том, что мы не пара или что мы дальние родственники. И эта история с моим арестом. Все это вам совсем ни к чему, правда? Поэтому просто забудем о происшедшем, и не будем давать повода для сплетен.

— Джессика, я… — Он нахмурился, но мгновение спустя пожал плечами. — Хорошо. Я рад, что ты все поняла.

— Вот и чудесно. Я рада, что вы рады. А теперь нам обоим стоит поспать. Особенно если мы завтра все же собираемся кататься на лыжах. А мы ведь собираемся, правда? — Задавая этот вопрос, Джессика хотела выяснить, смогут ли они с Кристофером вести себя как ни в чем не бывало. После всего того, что произошло между ними…

Несколько мгновений, показавшихся девушке вечностью, Синглтон молча смотрел на Джессику.

— Да, — наконец промолвил он. — Собираемся.

Кристофер получил то, чего хотел, — на их взаимном чувстве поставлен крест. И все же, выходя из комнаты Джессики, он был совершенно сбит с толку.

Прежде чем лечь в постель, Джессика раскрыла свой дневник и задумалась обо всем, что случилось за день. Она никогда не узнавала так много нового, никогда так не смеялась и никогда так крепко не любила… Четверть часа она просидела над чистым листом бумаги с ручкой в руках, гадая, как же об этом написать. Но когда Джессика закрыла блокнот, там значилась только одна короткая строчка: «Идеальных дней не бывает».

Загрузка...