Плененная

Клара Глава 3

Поднявшись на первый этаж, я первым делом достаю из лифта отобранные мною книги. Подойдя с ними к столу Микаэля, вижу, что принц уже отдал ему томик с незаконченным заклинанием. Еще семь лежат возле локтя Микаэля. Отодвинув их в сторону, он листает мою книгу: медленно и осторожно, чтобы не выпустить рейфа.

Прервавшись, он смотрит на меня. В бледном свете лампы его глаза красны от усталости. Лицо Микаэля озаряет улыбка, и меня в который раз поражает его красота. Мне сказали, что в нем есть кровь фейри, что его мать, Нэлл Силвери, как и принц, ильбридианка: получеловек-полуфейри, обладающая уникальной силой смешанной магии.

В Микаэле гораздо меньше крови фейри, чем в его матери, поскольку его отец – чистокровный человек, тем не менее он очень сильный маг. И необыкновенно красивый. Досадно красивый, несмотря на рыжую шевелюру, веснушки и долговязые конечности. Любого другого мужчину подобные особенности делали бы заурядным, но не Микаэля Силвери. И улыбка у него потрясающая. На нее невозможно не улыбнуться в ответ.

– Мисс Дарлингтон. – Он закрывает книгу, заложив нужную страницу пальцем. – А я вот тут наслаждаюсь крайне захватывающей историей. Не успел я отправить вас на шестой этаж, как вы уже столько всего понаписали! Это все ваше новое перо!

Последнюю фразу Микаэль произносит насмешливо, но остальное – искренно и с чувством. Закатив глаза, пожимаю плечами. Мне приятна его похвала: он всегда хвалит меня непринужденно, а не с неохотой, как принц.

– Заклинание достаточно крепко? – спрашиваю я, кивнув на книгу. – Я не знала имени рейфа.

– Не переживайте. Вам нужно запомнить еще невероятное количество имен. Никто не ждет, что вы заучите их за неделю.

Он, может, и не ждет, а вот принц очень даже! Похоже, он ждет от меня одновременно и каких-то чудес, и провала.

Я кладу четыре отобранных на шестом этаже книги поверх и так высокой стопки Микаэля.

– Простите за дополнительную работу.

– Не ты даешь мне ее, а библиотека. – Он вздыхает, откладывает мою книгу и постукивает по ней пальцем. – Удивительно хорошее заклинание. Скреплю его привязкой, и оно будет держать Нагуаля несколько недель. Как оно пришло тебе в голову?

Я бы ответила, только слов подобрать не удалось. Помнится, отец каждый раз задавал похожие вопросы, возвращаясь домой с какого-нибудь светского мероприятия: «Меня спрашивают, как ты выдумываешь такие удивительные истории?» Как будто писатели знают ответ на этот вопрос.

Правда в том, что я вообще не ощущаю написание заклинания. Я проживаю историю, а не пишу ее. И если бы рейф убил меня в мире Кошмаров, то в реальном мире я бы тоже умерла. Может, в физическом мире моя откушенная голова осталась бы при мне, но меня уж точно нашли бы безжизненной где-нибудь на шестом этаже.

Все написанное в книге с заклинанием я сама же и пережила в Кошмаре. Победив рейфа там, я тем самым вписала его в книгу. Далеко не все могут писать быстро, экспромтом. Микаэль признавался, что, прежде чем записать заклинание, продумывает его до мельчайших деталей. Обычно он сосредотачивает усилия на переписывании старых заклятий – порой вносит небольшие изменения, но по большей части придерживается оригинального авторского текста. Нэлл также не склонна к спонтанному творчеству. У Андреаса более творческий подход, но он предпочитает излагать заклинания в стихах, что требует гораздо больше времени.

По сравнению с ними я работаю грубо, но быстро. Способна импровизировать и подбирать подходящие слова, даже когда рейф атакует мой разум. К сегодняшнему дню я справилась с двумя слабыми рейфами. Возможно, со временем смогу потягаться и с одним из сильнейших.

Микаэль все еще ждет моего ответа.

– Не знаю, – говорю я. – Просто пришло, и все. Я вообще в тот момент не осознавала, что пишу.

Он кивает, поджав губы.

– Вы – начинающий маг, мисс Дарлингтон. Это совершенно точно.

Похоже, его не расстраивает то, что я нечаянно выпустила рейфа. Наверное, принц ему об этом не сказал.

– Я почти закончила обход шестого этажа, – докладываю я и разворачиваюсь, собираясь сбежать прежде, чем почувствую неловкость от разговора. – Сейчас спущусь и обойду оставшиеся полки. Просто хотела сначала отнести вам книги.

– На самом деле, – останавливает меня Микаэль, – принц велел отпустить вас на сегодня. У вас выходной, мисс Дарлингтон. Принц пожелал, чтобы вы провели его дома, навестили своих.

– Что? – в шоке поворачиваюсь я. – Принц отпустил меня домой? – Я – Должница. По закону мне положен один выходной в месяц, чтобы не оборвались связи с прежней жизнью. В последний раз я была дома всего неделю назад – за день до того, как принц выкупил мои Обязательства у принцессы Эстрильды и забрал меня с собой в Обреченный город. С тех пор все, о чем я думала, – выживание. – Но… но здесь еще столько всего нужно сделать!

– Это правда, – пожимает плечами Микаэль. – Здесь всегда так. Однако с худшим мы уже разобрались. – Он указывает на стопку книг. – Что бы мы ни делали, этого всегда оказывается мало. Несмотря на ваше несколько неожиданное заклятье-написание, вы не готовы к перепривязыванию этих плохишей. Мы с Андреасом пока слишком заняты, чтобы обучать вас, а моя наидрожайшая матушка весь день просидит над привязкой Голодной Матери.

– Но я могу продолжить обход библиотеки. Поискать ослабшие заклинания.

Микаэль делает потрясенное лицо:

– Божечки! Можно подумать, вам не хочется домой. Неужели это так, мисс Дарлингтон? Вы предпочтете провести ваш выходной с рейфами?

– Нет, но…

– По моему опыту, лучше принимать подарки от принца, не задавая лишних вопросов. – Вернувшаяся на его губы улыбка снова делает долговязого и веснушчатого Микаэля слишком красивым мужчиной. – Один день без вас мы справимся. У нас с Андреасом много работы. Если кто из рейфов сбежит, разберемся.

И все же я медлю.

– Если вы уверены…

– Еще как уверен. – Микаэль небрежно взмахивает рукой. – К тому же моя уверенность тут не имеет никакого значения. Принц велел дать вам выходной, и значит, мисс Дарлингтон, у вас будет выходной. Идите и ни о чем не переживайте. Наслаждайтесь отдыхом!

Я пытаюсь сохранять отстраненно-вежливое выражение лица, но счастливая улыбка сама расцветает на моих губах. Не ожидала я такого, проснувшись поутру. В душе даже шевелится благодарность к принцу.

– У меня вопрос. Как выбраться с этого острова?

Я задерживаюсь в комнате ровно настолько, чтобы надеть платье шелковичного цвета и плащ: обе вещи мои, а не часть обширного гардероба, предоставленного мне моим новым хозяином. Я стараюсь не брать ничего из Эледрии в свой мир.

Одевшись соответствующим образом, спешу через дворец к главному входу. К счастью для меня, громадные каменные двери открыты – наверное, о моем отъезде уже сообщили. Самой мне их вряд ли удастся сдвинуть хотя бы на дюйм. Я выхожу на лестницу и смотрю вниз.

В поле моего зрения появляется карета. Похоже, принцу приходится предоставлять Должникам средство передвижения. В Аурелисе на внешней стене дворца находится бесчисленное количество Междуворотий. В Веспре нет ни одного… Без сомнения, из дополнительной предосторожности.

Задрожав, плотнее закутываюсь в плащ. По дороге стучит колесами карета, которую тащат за собой шесть жутких созданий в серебряной упряжи. Морлеты – Ходящие во тьме. Крупнее лошадей, с массивными раздвоенными копытами и устрашающими шипами, торчащими из густой заплетенной гривы. Змеевидные хвосты раздраженно хлещут по бокам, сквозь пену сверкают острые желтые зубы. Звери, весьма подходящие этому миру.

Возница останавливает морлетов, поворачивает ко мне свою каменистую голову и почтительно приподнимает шляпу. Его лицо словно вырезано из куска гранита. Огромный лоб нависает над крохотными светлыми глазами. При улыбке его зубы блестят, точно ограненные драгоценные камни. Он тролль. Тролль в шляпе-цилиндре. Когда вам кажется, что вы уже видели все, Эледрия найдет чем удивить.

Я преодолеваю пятнадцать ступеней. Они слишком большие для меня, поэтому мне приходится или прыгать с одной ступени на другую, или спускаться с них, как ребенок, на четвереньках. Той ночью, когда мы с Микаэлем помчались в город выслеживать Голодную Мать, я выбрала первый способ. Сегодня выбираю второй. Прямо скажем, унизительный, но по крайней мере я не запыхаюсь.

Тролль наблюдает за моим спуском. Понять выражение его лица невозможно, но у меня создается стойкое впечатление, что я его забавляю. Достигнув подножия лестницы, оправляю юбки, вздергиваю голову и пытаюсь вернусь себе хоть каплю достоинства. Тролль слезает с облучка, открывает дверцу кареты, откидывает подножку и, отступив, слегка кланяется.

Я колеблюсь.

– Эм… вы не будете возражать, если я поеду с вами на облучке?

Лица троллей, как правило, нечитаемы, но в сверкнувшем взгляде отражается явное удивление.

– Горар трок? – вопрошает он. Прокашливается, качает головой и начинает снова: – Вы уверены, что хотеть, мисс хуман?

У него сильный акцент и не совсем верная грамматика, но смысл ясен.

– Да, – киваю твердо. – Если не доставлю вам этим неудобства.

Сидеть в темном нутре кареты в одиночку мне хочется меньше, чем сидеть рядом со здоровым троллем.

Я ошибаюсь, или он выглядит довольным?

– Хорошо, мисс хуман. – Тролль убирает подножку и закрывает дверцу кареты. Затем указывает на перекладины, ведущие к облучку. – Хира грарт.

Я осторожно по ним карабкаюсь и, когда тролль садится с рядом с другой стороны, отодвигаюсь почти на самый край сиденья. Возница старается не раздавить меня, но места тут очень мало. Хорошо, что я худенькая.

Он спрашивает:

– Джирор?

И я, вцепившись в сиденье, киваю.

Хлопок поводьев, и морлеты трогаются. Охнув, я хватаюсь за сиденье покрепче.

– Держать меня за рука, мисс хуман, – с зубастой ухмылкой предлагает тролль.

Я просовываю руку в сгиб его локтя и крепко сжимаю. Боги всевышние, несколько дней назад я и представить себе не могла, что буду комфортненько сидеть рука об руку с троллем позади ездовых монстров.

Морлеты рысью спускаются по крутой дороге, ведущей из дворца в город. Веспра построена на широкой горе… или, скорее, вырезана прямо в ней. Дворец занимает ее пик, а сам город кругами, один за другим, ложится вокруг него, спускаясь все ниже и ниже, пока не исчезает в глубоких тенях. Вскоре мы выходим практически на отвесную улицу. У меня округляются глаза. Как, помилуйте боги, карета может двигаться по такой крутизне, не теряя сцепления с дорогой и не скатываясь кубарем вниз?

– Джирарк, мисс хуман, – вдруг говорит тролль. – Держаться!

И только я сильнее вцепляюсь в него, как морлеты делают рывок вперед. Но они не спускаются на дорогу, а устремляются в открытое небо. Раздвоенные копыта звонко цокают по воздуху. Ходящие во тьме подтверждают свое название: идя сквозь кромешную тьму, они тянут за собой карету, удаляясь от города и поднимаясь в пурпур небес. Мы забираемся все выше и выше, пока высокие здания внизу не становятся похожи на игрушечные модели, а воздух – разреженным, холодным и колким. Я потуже запахиваю плащ и прижимаюсь к руке тролля, радуясь его близости.

Морлеты выравнивают шаг, и я неосознанно начинаю искать в плывущих над головой облаках биение крыльев. В последнюю мою поездку, по дороге в Веспру, нас атаковала стая слабых рейфов – «страхов». Они чуть не порвали меня на кусочки, и я бы погибла, если бы не молниеносное вмешательство принца с его мощной магией.

По спине бежит дрожь, и я подавляю порыв уткнуться лицом в троллью руку.

– Ты груака девушка, – внезапно нарушает молчание тролль.

Вскинув на него взгляд, вижу еще одну пугающе зубастую улыбку.

– Приехать в город Веспра. Обреченный город. Помогать наш джирот – как сказать? – наш принц.

– О. Да. – Что, интересно, значит «груака»? Он меня похвалил или оскорбил? – Здесь… эм… очень занимательно.

Тролль тихо смеется. Не знаю, хорошо ли он меня понимает, но смех у него искренний.

– Курспари в Обреченный город не жить долго, – говорит он. – Уркста кости – как сказать? – хрясь! – Он снова смеется, на этот раз неприятным смехом. – Но ты груака. Храбрый. Может, ты не так легко урк.

Меня передергивает.

– Надеюсь, что нет.

Морлеты идут ровным ритмичным шагом. С высоты виден океан. Междуворотье, по словам Микаэля, находится на дальнем берегу, за проливом. Берег тот принадлежит Ноксару – королевству ночи. Месту, где не стоит задерживаться. Но библиотекари Веспры пользуются там особыми привилегиями.

– О новый груака ходить слухи, – продолжает разговор тролль. У него дружелюбный тон. – Ты встретить нарторак. Ночной Ужас. Один на один посреди улицы. Тролль видеть тебя. Тролль видеть груака девушка и старуха нарторак. Ты храбро… – Он имитирует письмо пером.

Выходит, тролли Веспры говорят о новой девушке-библиотекаре? И видели, как я сражалась с Голодной Матерью? Судя по всему, возница впечатлен. Доволен даже. Я бросаю на него взгляд искоса.

– Не такая уж я и храбрая. Мне было очень страшно.

Тролль, поворчав, пожимает плечами.

– Тролль говорить так: «Каурга-хор, груака-хор». Говорить кратко: «Больше страха, больше храбрости».

Мы погружаемся в молчание. Я слушаю тревожный стук копыт, пронзающих темную пустоту. Вскоре мы оказываемся над водой. Сквозь туман в отдалении виден берег Ноксара.

– Ты всегда жил в Веспре? – спрашиваю я через какое-то время.

– Коркор, – отвечает тролль. – Я и моя торумблар – как сказать? – мар, и тар, и ортоларок.

«Мар» – это «мама». Я слышала это слово не раз из уст четырех троллят. Сирот, смотревших на меня проникновенными печальными глазенками и называвших меня своей мамой. На сердце тяжелеет: я не видела детей – Дига, Хара, Калькса и Сис – с того дня, когда рейф вырвался на свободу. Я не знаю, где они и что с ними. Когда я спросила о них у своей служанки Лир, она лишь фыркнула и, вздернув нос, заявила:

– Не ваше дело, госпожа, что случилось с детьми троллями. Радуйтесь, что они ушли. Мелкие вредители.

– Можно мне задать вопрос? – внезапно спрашиваю я.

Возница хмыкает.

– Коркор.

Видно, «коркор» – это «да».

– Я хочу спросить… о сиротах. В Веспре. – Я внимательно смотрю на него. Лир так ужасно относилась к троллятам, что я не знаю, какой реакции ждать от возницы.

– Ир-р-р?

Тон у тролля заинтересованный, и я продолжаю:

– Мне сказали, что тролли не заботятся о своих сиротах и если троллята теряют родителей, то их никто к себе не возьмет.

– Коркор, – кивает возница с привычно нечитаемым выражением лица.

– Почему? Почему о них никто не заботится? Почему никто не поможет им и не позволит другим им помочь? Вы считаете, что они приносят неудачу, или что?

Тролль бросает на меня короткий взгляд. Его рука напрягается под моими пальцами. Надеюсь, я не оскорбила его. Он некоторое время молчит, затем протяжно вздыхает.

– Морар тор Граканак заботиться о тех, кто не иметь мар или тар. Бог Первозданной Тьмы сам выбирать детей для себя. Если тролль взять детей бога, бог обгхат – как сказать? – покарать.

Я хмуро прокручиваю в голове услышанное.

– То есть принять сироту – значит нарушить волю вашего бога?

– Коркор. Плохо сделать.

Я надолго замолкаю, затем осторожно спрашиваю:

– А если я приму детей по их собственной просьбе, пойду ли я тем самым против вашего бога Первозданной Тьмы?

– Бог выбирать, кто есть его дитя, а кто принадлежать мар или тар. Бог выбирать, а не тролль. – Его твердый тон подразумевает абсолютную уверенность.

– Но разве не может быть такого, чтобы ваш бог Первозданной Тьмы решил дать детям новую семью? Решил дать им, скажем, новую мар?

Тролль пожимает плечами.

– Я мало знать о богах и их путь. Я хороший тролль. Делаю, как сказать мар, когда маленький тролль, и делаю, как сказать мар, когда большой тролль. Я не задавать вопросы Первозданной Тьме.

Полагаю, это троллиный эквивалент: «Я не богослов. Делаю, что скажет священник, и не морочу себе голову».

Я вновь погружаюсь в молчание. В ушах стоит цокот копыт морлетов, по щекам хлещет холодный ветер. Будет облегчением вернуться домой, в привычную обстановку.

Наконец карета начинает спуск.

– Хирак, груака девушка, – говорит возница, мягко подтолкнув меня локтем и указав пальцем в сторону.

Посмотрев туда, вижу тянущийся вдоль берега длинный причал.

Вскоре карета спускается к нему, и копыта морлетов ступают на доски.

Тролль слезает с облучка и протягивает мне руку, которую я с благодарностью принимаю. Ноги слегка подкашиваются, но я обретаю равновесие и, хотя внутри все дрожит, расправляю плечи. Сделав несколько шагов по причалу, оборачиваюсь и ловлю взгляд возницы.

– Ты будешь здесь, когда я вернусь?

– Коркор, груака девушка. Коркор.

Слабо улыбнувшись, киваю и поворачиваюсь лицом к длинному причалу и темному берегу, ждущему меня на том его конце. Попав сюда впервые, я не знала, что берег принадлежит Ноксару. В королевстве Ночи я никогда не бывала, но слышала множество рассказов о нем и мельком видела его жителей, когда они приезжали в Аурелис. Услышанное не породило во мне желания ознакомиться с ним.

Междуворотье совсем недалеко. Я не видела врат Ноксара при прибытии сюда, поскольку врата Аурелиса просто выплюнули меня посреди каменистого пляжа в конце причала. Но, похоже, принц заключил с королем Маэралом соглашение, гарантирующее безопасность его библиотекарям во время перемещений. Мне не должно ничего грозить.

Собравшись с духом, быстрым шагом пересекаю причал. Фонари, подвешенные на высоких столбах с интервалом в десять футов, дают маленькие островки света, но между ними царит кромешная тьма. Я достигаю конца причала, и фонарей тут нет вообще. Несколько мгновений стою, давая глазам привыкнуть к темноте. Когда могу уже хоть что-то разглядеть, вижу простирающийся по обе стороны от меня бескрайний берег. Его черные камни усыпаны песком, иные валуны в слабом свете луны походят на торчащие позвонки каких-то древних вымерших существ.

На мысе справа возвышаются врата.

Подхватив юбки обеими руками, я иду через пляж. И с каждым шагом все сильнее ощущаю взгляды невидимых обитателей, направленные на меня из затененных уголков и щелей. Я не обращаю на них внимания, сосредоточившись на том, чтобы взобраться на мыс. Глаза щиплет соль, на зубах скрипит песок, и, когда я наконец поднимаюсь на мыс, ледяной морской ветер забирается под плащ и кусает кожу.

Врата стоят прямо передо мной – огромный круг из черного, поврежденного песками и ветрами камня. Их высота такова, что по центру запросто бы уместился кентавр. Возле них я чувствую себя ничтожно маленькой. Стража у ворот нет. Нет рогатого Ликлора, который бы повернул циферблат. Последний я нахожу с подветренной стороны ворот – массивная штуковина с сотней или более символов по окружности, которые ведут в разные пункты назначения. Я отыскиваю символ, ведущий в мой мир, и на мгновение цепенею от страха, что мне не хватит сил повернуть громадный циферблат. Мои первые жалкие усилия смахивают на попытки свернуть гору.

Затем что-то сдвигается, и механизм начинает вращаться чересчур быстро. Приходится с силой потянуть рычаг, чтобы стрелка не проскочила мимо нужного мне символа. Установив стрелку, жду несколько мгновений, вглядываясь в воздух вокруг каменной арки. И наконец замечаю проходящую по ткани реальности рябь, похожую на радужную вуаль, едва видимую невооруженным глазом.

От радостного волнения по коже бегут мурашки. Мне никогда еще не давали дополнительного выходного дня! Оскар удивится, увидев меня? Возможно, он еще не впал в глубокую депрессию. Возможно, он будет похож на себя прежнего, пусть и совсем ненадолго.

Кутаясь в плащ, шагаю в арку. Рябь усиливается, открывая путь между мирами. Я смотрю сквозь мрак и туман на темные воды пролива и на краткий миг вижу остров Веспру и далекий пик Обреченного города. Свет звезд отражается от хрустального купола библиотеки.

Я задерживаю дыхание.

Междуворотье открывает путь, и, закрыв глаза, я мчусь через миры.