Пленница ледяного герцога

Глава 10. Знакомство

Фелиция

От самого долгого сна в моей жизни остались лишь тягучие воспоминания. Там точно наблюдался перебор… одного ослепительно-белого красавца.

В этих видениях он не двигался и постоянно сверлил меня взглядом. При этом, сколько ни убегала, оказывался рядом через пару мгновений. В одном я не испытывала иллюзий: действительно, перед тем, как потерять сознание уже окончательно, я приняла его приглашение. Позволила себе парить в его объятиях внутри лилового бутона.

Сейчас я тонула в герцогской кровати. Потерялась среди подушек и разглядывала комнату в исключительно синих тонах. Во мне крепла уверенность, что это ложе хозяина дома. Здесь все вопило о холодном величии.

Азазелю удалось разбудил меня, когда он забрал обратно часть моих переживаний. Потом он исчез, предупредив, что на какое-то время я останусь одна. Мне следовало испытывать облегчение, но в мыслях царила полная путаница.

— Обживайся. Изучай. Тебе полезно. И восстанавливай силы, — заявил он на прощание. — Меня не будет несколько дней.

А я услышала другое. То, что он не произнес вслух: «Восстанавливай силы, мне они пригодятся».

Против своей воли я сблизилась с существом, в котором не было ничего человеческого. Его разум, логика, привычки и цели в корне отличались. А вот насчет потребностей я сомневалась. Пресветлые нуждались в питании. И, скорее всего, в сексе. В глазах Азазеля читалось открытым текстом, что какие-то из его желаний связаны со мной.

С потолка свешивались клочья тумана. Чувство вины наконец умолкло. Герцог протягивал руку и брал то, что хотел. Я не могу ему доверять, необходимо срочно искать способ выбраться.

Я попробовала мысленно дотянуться до камней. Представила себе каждый из тех, что я настраивала. Рубин, изумруд, сапфир, бриллиант, аметист. Я переправила их на Мидиус и теоретически, зацепившись за них, могла бы проследовать туда сама.

Камни сверкали перед моим мысленным взором. На секунду поверила, что контакт установлен. На самом деле я зацепилась только за клятый аметист, который радостно отозвался, и меня тут же накрыло чужое сознание. Азазель парил где-то, где земля не просматривалась. Вместо рук блестели стальные мечи — причем они все время двигались.

Я не видела его визави, замечала только мелькание серых крыльев. Герцог словно рубил воздух. При этом все вокруг окрашивалось яркими голубыми брызгами. Вспомнила, что даже кровь у пресветлых отличалась от моей по цвету, и отогнала подступившую к горлу тошноту.

— И почему ты такая нетерпеливая? Дождись меня, — голос, как обычно, прозвучал у меня в голове.

Как можно быстрее разорвать контакт! Но не тут-то было. Меня будто привязало к Азазелю, наш полет продолжался. Спасение пришло, откуда не ждала. Справа раздалось деликатное покашливание. И я с визгом приземлилась обратно в кровать. Вернее, я снова управляла своим телом, сидя в кровати.

— Кккхм, — кряхтение мне не померещилось. — Я вижу, вы не можете оторваться от принцепса. Какая липучая дама. Вам все мало? Невероятно живучая для человека.

Я с изумлением уставилась на крысоподобного старичка, который едва доходил мне до пояса. Значит, я не придумала ни его, ни доктора.

— Я всего лишь хочу вернуться домой, — сообщила, продолжая его разглядывать.

На первый взгляд, он отличался от пресветлых. Маленький, сгорбленный. Волосы поседели до цвета перца с солью. Одет в серую хламиду. Не льняную, некрашеную, как на мне, а благородного темно-серого цвета. Я зацепилась за наши отражения в зеркале, занимавшем половину противоположной стены.

Ничего себе. Предыдущий наряд с меня сняли. Теперь на мне нечто белое и воздушное. Туника с бесчисленным количеством складочек, расходящихся от широкого пояса. Завышенная талия подчеркивала грудь. Как и довольно откровенный разрез декольте.

Я старалась не думать, кто из них поменял на мне одежду. И все равно покраснела.

Зеркало показало еще одну любопытную подробность: за спиной крысюка виднелись бледные крылья. То есть он все-таки один из них.

— А вы сойдете за монну, — нехотя признал крыс. — С лицом у вас порядок. Фигура… даже чересчур фигуриста. Для монны, конечно. Демоницы более аппетитные. Но принцепс предпочитает умеренность и в этом вопросе.

Я разозлилась. Старикану удалось тут же вывести меня из себя.

— Нечего обсуждать меня, как какой-то кусок мяса. Ты слышал, что я сказала? Мне домой нужно. Без разницы, какие округлости выбирает твой господин.

— Ага, и по характеру вы ему вполне подходите. Ишь нахалка… Ну, и военнопленные пошли. Вам же самое место в комнате для необходительного содержания. В пыточной по вашему.

Я легко выпрямилась и встала. Старичок и, правда, мог бы упереться носом мне в живот, если бы подошел поближе. Он, слава великой богине, держал дистанцию.

— Я явилась сюда по своей воле. С целью обогатиться знаниями о вашей культуре и поделиться ими со своим народом. Между моим миром и Чертогами нет войны. Я не пленная, между прочим. И в праве претендовать на нормальное обращение.

— Да кто же спорит? Азазель обращается с вами, как ни с кем другим. Ему не терпится закончить на севере и скорее вернуться сюда. Оказать вам всевозможные почести, в соотвествии с вашим высоким статусом. Не припомню его таким общительным.

Мое боевое настроение тут же скукожилось. Не признаваться же самой себе, что я трепещу перед белоснежным пресветлым, как мотылек, завидевший огонь. Я леди и хранительница, не собираюсь отступать перед чьим-то заледенелым величием. И уж тем более — тянуться к герцогу, игнорируя разделявшую нас пропасть.

— Он сказал мне, чтобы я обживалась. Так что, уважаемый, покажете мне, как выжить в вашем странном доме. Надеяться на вашу помощь в том, чтобы его покинуть, разумеется, не стану.

В глазах старика мелькнуло странное выражение. Неужели это сочувствие? Впрочем, его следующие слова подтвердили, что церемониться со мной он не собирается.

— Ох, леди, поступил сигнал о проходе. У нас сразу две незваные гости. Вам придется с ними побеседовать. Я слишком стар для женских истерик.

— Что? Как? Вы вообще в себе?

Но не успела я договорить, как уже стояла в совсем другом помещении. Старый крыс испарился, а передо мной чудесными видениями возвышались две монны. Каждая выше меня на полголовы.