Пленница песчанного альфы

Глава 4

Амин аль-Хайят

Мне кажется, я весь пропах ею. И дело не в геле, созданном специально для неё по моей просьбе. В ином. Чем больше провожу времени с ней, тем отчётливей понимаю, что становлюсь зависим от этой девчонки. Когда хочется брать её на постоянной основе. Чтобы она снова кричала от оргазма. Желательно моё имя. Но рано. Всё рано. Хотя до чего же сладкая малышка. На языке до сих пор хранится вкус её желания. Сладкий и чуточку терпкий. Так бы и дышал им всегда. Да, давно меня никто так не цеплял. Но до чего податливая. Заводится практически с одного касания. Течёт так обильно, будто её до этого целую вечность не трахали.

Интересно, со своим дружком она так же бурно кончает?

Хотя вот об этом лучше не думать. А то в крови начинает бурлить такое безумие, что убийство будет являться лучшим выходом для того волчонка. Почему волчонка? Да потому что вряд ли он намного старше самой Мири. А против моих четырёх веков… Ни шанса. Как и у её отца. Здесь я не лгал, когда говорил, что меня стычка с Верховным не волнует. Да я готов их десяток пережить, если это позволит мне продлить общение с его строптивой дочерью.

А продлить хотелось. И на подольше. Чтобы уж точно насытиться. То, что меня отпустит довольно скоро, не подлежит сомнению. Так всегда. Я быстро загораюсь, но не менее быстро остываю. Стоит только чувству новизны уступить место обыденности. Именно поэтому стараюсь всегда разнообразить любовные отношения с избранницами. Иначе бы они все мне наскучили уже после первого раза. Хотя бывает и так, что наскучивают ещё до секса. Тогда я разворачиваюсь и ухожу. Но вот Мири… С ней всё иначе. Несмотря на видимую податливость, уверен, она мне при первой же возможности вонзит нож в спину. И это заводит куда больше простого сопротивления. Сильная. Волевая. Такую прогибать под себя одно удовольствие. Именно поэтому я делаю перерывы в наших встречах и прихожу, когда она уже не ждёт. Знаю, её это бесит. И обескураживает.

Невольно вспомнилось, как Мириам испугалась в последний раз, когда, проснувшись, поняла, что больше не одна в комнате. И даже не на кровати. Но ещё больше, уверен, её испугало то, что она не проснулась от моих действий. Да я и сам был удивлён не меньше. Не ожидал от её волчицы такого доверия. Что ж, так даже лучше. Если зверь принимает меня, то и девушку не составит труда подчинить в скором времени.

К слову, о доверии.

Я вернулся к Мири, спустя три дня. Ночью. Она снова спала. Усмехнулся, когда девушка опять никак не отреагировала на моё присутствие.

Повернулся беззвучно замок на двери за моей спиной. Так же тихо я прошёл к постели, на которой прямо посередине на боку возлежала чёрная волчица. Присев на край, я принялся перебирать её длинные волосы, попутно рассматривая милое личико.

По-настоящему красивая. Не такой агрессивной красотой, как её мать, но не менее запоминающейся. Овальное личико с пухлыми щёчками, аккуратный прямой носик, длинные изогнутые кверху ресницы, оставляющие тени под глазами, манящие губы, по которым я, не удержавшись, провёл кончиками её же волос.

Мириам на мои действия вздохнула, смешно потёрла ладошкой место прикосновения, перевернулась на другой бок, лицом ко мне, и уткнулась лбом в моё бедро, продолжив безмятежно спать. Лежащая в ногах неиспользованная одежда с тихим шелестом упала на пол.

Повторно усмехнулся. Выпустил из рук чёрную прядку и провёл кончиками пальцев по обнажённому плечику, отметив краем глаз отсутствие следов моего недавнего укуса.

Снова вспомнился страх девчонки, когда она решила, что я её отметил. Глупенькая. Я не собираюсь доводить до подобного. Но ей о том знать пока не положено. Пусть поволнуется. Тем приятнее будет видеть, как она сдаётся на мою волю вопреки всему.

Прям как сейчас, когда я привычно накрываю повязкой её глаза, переворачиваю на живот, привязываю руки к изголовьям кровати. Она так и не просыпается. Даже когда я зажигаю принесённые моей Розалиндой ароматические свечи. И даже когда лью на гладкую кожу массажный гель, после чего принимаюсь разминать каждую мышцу волчицы. Но и тогда она лишь тихонько стонет от удовольствия, чуть выгибаясь, но так и не просыпаясь.

Занятно.

Мне уже и самому интересно, когда я успел заслужить у этой девочки столько безграничного доверия. Не в её же девятнадцать лет, когда вынужденно гостил в их замке? Да и тогда мы не сказать, что много общались. Я в то время вообще был увлечён одной из дочерей альфы белого клана – Авророй.

Впрочем, обо всём этом я думаю не так уж и долго. Ровно до момента, когда лежащая подо мной пленница просыпается. Понимаю это по едва напрягшимся мышцам спины и изменённому дыханию. Хотя Мириам очень старается этого всего не показать. Я же тоже не акцентирую на этом внимания. Продолжаю медленно и ласково скользить ладонями по её спине. Вверх и вниз. Чуть нажимая пальцами на нужные точки, призванные расслабить. И через некоторое время мне это удаётся.

Руки гладят стройные ноги по всей длине, массируя, лаская, чуть дольше задерживаются на округлой попке и возвращаются обратно к ступням. К этому времени девушка уже проснулась окончательно, а по комнате то и дело разносятся её тихие стоны удовольствия. Я же сгибаю в колене сперва одну ногу, разминаю ступню. Затем другую. И снова возвращаюсь к массажу голени и бёдер, проводя пальцами между ними, не касаясь заветного. Даже когда девушка подаётся бёдрами навстречу моим прикосновениям. Просто продолжаю как ни в чём ни бывало разминать ягодицы.

Но кто бы знал, как сложно сдерживать себя, когда вот оно – бери не хочу. Но именно что не хочу. Не так. Она должна не просто просить, умолять или требовать. Она должна желать меня так же, как я её. На грани. Поэтому и сдерживаю и себя, и её. К тому же, есть в этом ожидании что-то такое, будоражащее воображение. Пробуждающее в моей голове сотни идей, как можно доставить ей удовольствие. Чтобы каждый раз новое. Чтобы запомнила. И вспоминала до конца своей жизни это приключение.

А руки скользят выше по спине к шее. Оглаживают плечи, бока, вынуждают волчицу чуть приподняться, чтобы я мог иметь доступ к груди и животу. Их я тоже принимаюсь массировать. Прямо в такой позе. Больше хочется перевернуть Мириам на спину, но тогда придётся отвязать ей руки. А если сделаю это, уверен, она тут же поспешит отстраниться, несмотря на всю степень своего желания. Так что придётся нам обоим потерпеть.

Впрочем, терпение моё вознаграждается довольно скоро, когда мои пальцы ложатся на истекающую влагой плоть.

Нет, какая же она всё-таки отзывчивая!

С губ срывается непроизвольный рык, когда мои пальцы погружаются в податливое тело, выбивая из женской груди протяжный стон удовольствия.

Хороша!

А если так?

Сгибаю пальцы, толкаясь глубже, сильнее, чувствуя, как ещё ближе становится моя пленница к порогу наслаждения. В которое срывается почти следом, стоит мне нажать большим пальцем на бугорок. Наряду с хриплым, протяжным, пополам со стоном:

– Эртан…

Я так и замер, тяжело дыша, сдерживая примитивное желание придушить девчонку, а после залюбить так, чтобы вообще больше не могла ни о чём и ни о ком думать. По венам жидкий азот потёк, замораживая в считанные мгновения. Это и помогло. Со всем возможным спокойствием отстранился, деловито поправляя манжеты на рубашке. А после, развернувшись, вышел из камеры.

– Найди мне её дружка. Эртан зовут. Только так, чтоб никто не знал. Ну, не мне тебя учить, – отдал приказ своему бете по телефону.

Сам же направился…

А к Лунной всё!

Сейчас мне нужна разрядка. Дикая бешеная разрядка. Чтобы вытравить из груди то, что так прочно засело щепкой. Ту грубую занозу, что оставляет нарыв после себя. В данном случае, не заживающий. Растущий с каждым шагом. С каждым ударом сердца. С каждым видением того, как Мириам отдаётся этому Эртану. Чтоб он сдох. И непременно подохнет. От моей руки. Уж я об этом позабочусь. Пока же…

– Цветочек, ты здесь? – позвал нужную мне девушку, входя в её спальню в другом крыле тюремного блока.

Когда-то я спас Розалинду из рабства, буквально силой вырвав из лап жестокого оборотня-одиночки, которому нравилось не просто издеваться над своими жертвами, а медленно и болезненно убивать их, уничтожая в них не только личность, но и тело. Я совсем случайно наткнулся на его дом в пустыне и не смог пройти мимо.

Розалинду пришлось долго уговаривать довериться мне, лечить, но итогом стала настоящая преданность. Она отказалась возвращаться к семье, хотя увидеться с ними согласилась. Конечно, поговорить в полной мере не смогла, ввиду отсутствия половины языка, но иногда никакие слова в принципе не способны передать истинные чувства, а семье они и не нужны.

Светловолосая красавица спала. Длинные волосы веером раскинулись по подушке. Обнажённое тело скрывала тонкая простыня. Розовые губки чуть приоткрыты. И на мои слова она никак не отреагировала. Но ровно до момента, пока я не присел на край кровати. Тут же распахнула веки, позволяя насладиться небесным цветом её глаз. На губах заиграла счастливая улыбка. И вот её улыбка уж точно предназначалась мне одному.

Протянул руку и провёл большим пальцем по губам Розалинды, улыбаясь в ответ.

– Прости, что разбудил, – покаялся, хотя не чувствовал никакой вины за содеянное. – Соскучился.

Улыбка девушки стала почти запредельно радостной. И сама она тут же подалась вперёд, обнимая меня за шею.

– Это значит, ты тоже соскучилась? – поддел её.

Цветочек отстранилась, одарив меня укоряющим взглядом. Настала моя очередь шире улыбаться.

– Всё-всё, я понял, проникся, извиняюсь, – примирительно поднял руки, но почти сразу вернул их к своей любимой наложнице, притягивая её за талию к себе ближе, пересадив на колени. – Даже готов незамедлительно загладить свою вину, если позволишь, – сжал девичью грудь в ладони.

Розалинда, приоткрыв рот в протяжном стоне, выгнулась мне навстречу, чуть раздвинув ноги в немом приглашении.

– Хорошая девочка, – похвалил за инициативу, целуя её в сладкие губы и роняя на спину. – Моя девочка, – пробормотал, принявшись жадно шарить по хрупкому телу, спускаясь поцелуями на шею и ниже, позволяя стянуть с себя сперва рубашку, а затем и брюки, сразу с нижним бельём.

За что любил эту девочку ещё – она всегда знала, чувствовала, когда мне нужна нежность и мягкость, а когда страсть и безудержность. Почти сама насадилась на мой член, выгибаясь навстречу больше прежнего, почти задыхаясь от собственных стонов удовольствия, от которых мой разум приказал долго жить. Я только и успел, что вцепиться руками в матрас по обе стороны от неё, чтобы не навредить в порыве страсти, продолжив вколачиваться в неё всё быстрее и глубже, пока не почувствовал, как она сжимает меня собою. Тогда же излился и сам.

– Ты потрясающая, цветочек, – прошептал ей в губы. – Но мне мало, – сказал, как есть.

В ответ получил лукавую усмешку и шевеление бёдрами, в очередном приглашении. Не стал разочаровывать ни её, ни себя. Но теперь я не торопился. Изводил Розалинду ласками. Долго. Со вкусом. Снова и снова вынуждая изнывать от желания. До тех пор, пока она не забилась в очередном оргазме. Тогда же перевернул её на живот, поставил на колени и снова толкнулся внутрь податливого тела. Нежные стенки мягко обхватили мой член, и я почти сошёл с ума от этого ощущения. Прикрыл глаза от удовольствия. Вот только перед внутренним взором встало лицо совсем другой девушки. Волчицы. Мириам, будь она проклята! Одно только воспоминание о ней подхлестнуло возбуждение до невероятных размеров. Захлестнуло с головой. И я уже не помнил себя. Только жадную потребность сделать её своей. Присвоить. Потерялся. Растворился в этом ощущении, пока не пришло долгожданное освобождение. И только тогда я понял, что натворил. С кем. Тело Розалинды являлось одним сплошным синяком.

– Луна! Цветочек, прости меня! – выругался, укладывая девушку вдоль кровати. – Я сейчас!

А сам потянулся к ящику возле кровати в поисках заживляющей мази, которую принялся наносить на оставленные гематомы толстым слоем.

– Потерпи, скоро заживёт, – улыбнулся виновато. – Обещаю, больше такого не повторится! – заверил со всей серьёзностью.

Девушка в ответ лишь улыбнулась и покачала головой. А после подняла руку и сделала несколько знаков, задавая таким образом свой немой вопрос.

– Ты очень проницательна, – вздохнул, погладив её по волосам и улёгся рядом. – Да, я хочу её. Как никого раньше. Что глупо звучит, учитывая, сколько мне лет. Но она…

Вот тут я замялся, не зная, как лучше выразиться. Впрочем, Розалинда это сделала за меня.

– Да, упрямая. И это мягко сказано. Ведь хочет, понимаешь, но почему-то сопротивляется. И я не понимаю, почему. Отдохнули бы вместе, развлеклись, как взрослые оборотни, и разошлись. Но нет, надо выпендриться. Цену набить. Иногда я вас, женщин, не понимаю. К чему эти игры? К тому же, если хочет любви, так я готов ей её дать. В конце концов, без любви секс – не секс. Но нет. Сопротивляется. А я, кажется, с ума уже схожу из-за неё. Спать толком не могу…

Но то я. А вот моя слушательница, пока я изливал душу, успела задремать. Безмятежное личико сохранило улыбку, которая разлилась тёплом в груди. Всё же эта человеческая девочка лучшее, что со мной когда-то случалось. Верная, светлая, настоящая, любящая. Но при всём при этом рядом мне хотелось видеть совсем другую.

И вот что с ней такой делать?