Пленник мечты

Глава 5

Риа была в восторге. Ей казалось, что Лисса Макичерн знала обо всем — от любимого цвета странствующей королевы до последней любовницы короля Англии.

— Неужели королева действительно не очень благоразумна? — спросила Риа, пока она тренировалась ходить, раньше она никогда бы не поверила, что можно этим заниматься.

Лисса улыбалась, ее глаза радостно блестели.

— Дело не в том, что она не очень благоразумна, она больше не королева. Она просто жена графа Ангуса.

— Он злой? Я имею в виду графа.

— Я знаю, кого ты имеешь в виду. Более грациозно, Риа, вот так. — Лисса прошлась, ее платье кружилось вокруг нее, словно было из самого роскошного шелка, а не из простой шерсти. — Он очень могущественный. Иногда слишком много власти тоже зло.

— Мой отец тоже могущественный. — Риа перехватила свое отражение в зеркале и улыбнулась, но это была больше улыбка удивления, а не удовольствия. Она выглядела немного глупо, когда скользила по комнате и представляла себя при дворе.

— Да, — согласилась Лисса. — Макамлейды могущественны. Больше, чем многие другие, но они редко пользуются своим могуществом, чтобы добиться каких-то преимуществ. Прошло уже много лет с тех пор, как твой отец был при дворе.

— Он не был там с тех пор, как четыре года назад был убит Джеймс IV, — сказала Риа, зная об отношении ее отца к событиям, которые произошли с того времени.

— И твой дядя тоже редко появляется. — Лисса изо всех сил пыталась не думать о Ниалле Макамлейде и не упоминать о нем в разговорах. Но ей иногда казалось, что она умрет, если не услышит упоминания о нем. Потом ее будут мучить угрызения совести — ведь никто не был так добр к ней, как Анна Макамлейд.

— У дяди Ниалла нет никаких интересов при дворе. Тетя Анна говорит, что он никогда не получал удовольствия от придворной службы, даже когда был жив король Джеймс.

— У нас и сейчас король Джеймс, — напомнила ей Лисса, ощущая безысходность оттого, что должна говорить о чем-то еще, а не продолжать обсуждать привычки и симпатии Ниалла Макамлейда. — Джеймс V.

— Но он всего лишь ребенок, — заявила Риа с высоты своих двенадцати лет.

— Но он король, и однажды ты, без сомнения, будешь приседать в реверансе перед ним. — Сказав это, Лисса подумала, что, когда этот день наступит, Риа может стать самой красивой девушкой при дворе. Но она не должна говорить все это девочке. Это может сделать ее пустой и тщеславной, и тогда ее очарование будет потеряно.

Лисса наблюдала за Риа, пока та ходила по комнате, понимая, что в один день ее тонкая фигурка преобразится, Риа расцветет. Это уже было видно. Лишь немногие смогут соперничать с ее прелестными чертами, хотя в лице Риа чувствовались сила и характер. Но никто не сможет сравниться с блеском ее серебристых глаз.

Не имея ни малейшего представления о размышлениях Лиссы, Риа хихикнула при мысли о реверансе перед мальчиком, который еще ходит в юбках.

Именно в этот момент в комнату вошла Анна, ее лицо смягчилось при звуке радостного смеха Риа. Без сомнения, Лисса сумела хорошо поладить с ее племянницей.

— Чем вы занимаетесь сегодня утром, Риа? — Она улыбнулась и Лиссе.

— Учимся ходить, тетя Анна, — смех Риа стал заразительным.

— Смейся сколько хочешь, — вежливо откликнулась Лисса, — но вряд ли ты захочешь вышагивать среди первых леди Шотландии так, словно ты солдат-часовой.

— Но я совершенно не хочу ничего делать среди первых леди Шотландии. Я хочу навсегда остаться в Галлхиеле. — Даже говоря это, Риа знала, что это больше не было правдой. Лисса заставила ее мечтать о другом, отличном от того, что так долго занимало ее мысли. Теперь к ее страсти к протяжным песням Северной Шотландии и резким ветрам на вечнозеленых горных склонах прибавились видения бесстрашных благородных рыцарей и отважных воинов на полях сражений.

Лисса тоже понимала, что слова Риа были не совсем откровенными, и улыбнулась.

Но у Анны при этих словах нахмурились брови.

Испугавшись, что Анна будет бранить девочку, Лисса поспешно заговорила:

— Посмотрите, моя госпожа, мы с Риа набросали фасон нового платья для вас.

— Для меня? — Анна была тронута и обрадована, когда Лисса подвела ее к маленькому столику с разложенными на нем рисунками и набросками.

— Но платья должны быть для Риа.

— Да, так и есть. Большинство из них для нее. Но я привезла шелк, у которого цвет ваших глаз, когда солнце освещает их, и Риа сразу же сказала, что этот материал для вас. Моя госпожа, у вас такая восхитительная фигура, что для меня будет большим удовольствием сделать эскиз платья.

Фасон был простым, но элегантным. Лиф был плотно прилегающим, вырез глубоким, квадратной формы. Расклешенная книзу, юбка была слегка при-сборена на талии.

— Здесь, по подолу платья, будут вышиты цветы нитью в тон платья. Риа собирается вышить их.

Риа побаивалась этой затеи, но Лисса сказала, что это доставит ее тете большое удовольствие.

Только Лисса понимала, что это самый простой способ развить умение, которое, как она понимала, должно было быть у Риа. Ведь еще никому не удавалось заставить эту девочку заниматься каким-либо рукоделием, все прислушивались к ее жалобам на неспособность.

Анна ощутила чувство вины за ревность, которую она питала иногда к компаньонке своей племянницы. Ее мальчики были помешаны на этой девушке, начиная от тринадцатилетнего Гервалта и кончая двухлетним Дунканом. У молодой женщины были такие же густые и блестящие волосы, какие когда-то были у Анны. Седины у Анны не было, но она знала, что яркие краски юности уже исчезли. И хотя она нисколько не пополнела за все эти годы, ее фигура больше не была совершенной. Ее жизнь была не слишком легкой, а после пяти беременностей ее грудь больше не была такой упругой, как ей хотелось.

Рассматривая серебристо-зеленый шелк, Анна улыбнулась, и Лисса ощутила за собой вину, — ведь если бы она смогла увести мужа от этой благородной женщины, она бы это сделала. Она ничего не могла поделать с собой.

Не имея ни малейшего представления о каких-либо скрытых помыслах, Риа радостно показывала своей тете нитки, которыми она собиралась сделать вышивку, и рисунок цветов.

Через некоторое время после ухода ее тети Лисса попросила Риа убрать все шелка. Улыбка исчезла с лица Риа.

— Что-то случилось, Лисса?

— Нет, конечно нет. Просто нам нужно сделать еще кое-что.

Ничего не понимая, Риа сделала так, как ей сказали, удивляясь, почему глаза компаньонки лишились блеска. Она находилась в еще большей нерешительности в конце дня, потому что глаза Лиссы оставались тусклыми и в конце дня, пока все не собрались внизу, в зале, за ужином. И тогда на бледных щеках Лиссы заиграл румянец, глаза ярко засверкали и приобрели цвет лучшего виски дяди Ниалла.

Риа была уверена, что она сделала что-то, чем вызвала неудовольствие Лиссы, и поэтому была очень удручена во время еды, едва прикоснувшись к дичи в густом соусе, и даже не попробовала сладких фруктов, которые были ее любимым блюдом. Она извинилась, слабо улыбнувшись своим тете и дяде, точно говоря, что усталость являлась причиной ее плохого аппетита.

Лисса скрыла свое раздражение, когда была вынуждена уйти из-за стола так рано. Она понимала, что ей посчастливилось обедать со всей семьей. При дворе такое было бы невозможно, но здесь обстановка была более свободной, и ее положение как горничной графини и домашнего учителя было не строго определено, и это дозволяло нарушить суровые правила.

Как только они оказались одни в спальне, Риа повернулась к ней:

— Ты сердишься на меня, Лисса? Ты была такой расстроенной, пока мы не спустились вниз ужинать.

Лисса поспешно заговорила:

— О нет, Риа, я нисколько не сержусь на тебя. Да ты ничего не сделала! Я… я недостаточно поела днем за обедом и чувствовала себя немного нездоровой, пока снова не поела. Вот и все.

Облегченно вздохнув, Риа наконец расслабилась. Она обожала Лиссу за добрый и мягкий характер и веселую натуру. Ей не приходило в голову, что эти особенности не всегда говорят о благородстве натуры. Будучи ребенком, она приписывала тем, кого любила, только все самое хорошее.

В другом конце верхнего коридора у Анны было совершенно другое мнение. От нее не ускользнула та особенная нежность, с которой Лисса улыбнулась Ниаллу, когда вошла в зал, хотя ее взгляд был немедленно переведен на Анну, распространяя приветствие и на нее. Анна также заметила, как взгляд Ниалла снова и снова устремлялся на рыжеволосую красавицу.

Ее несколько разуверило то, что он желал ее как обычно, и она с готовностью ответила ему. Но когда его руки скользнули под ночную рубашку, она почувствовала легкое сожаление, что ее тело было телом женщины, уже находившейся замужем пятнадцать лет, имевшей четверых сыновей и могилу дочери.

Его шершавая ладонь коснулась ее груди, и знакомое чувство страсти охватило ее тело. Прикосновение мужа никогда не оставляло ее равнодушной. В эту ночь, однако, она особенно старалась доставить ему удовольствие, покрывая его тело легкими поцелуями, осторожно касаясь зубами его крепких мускулов. Его участившееся дыхание говорило ей, что она добилась своего.

— Бог мой, женщина, довольно! — Его слова напоминали рычание, когда он подмял ее под себя и раздвинул ее ноги своими.

Как только ее тело прижалось к нему, она больше не думала ни о прошедших годах, ни о Лиссе Маки-черн. Она почувствовала, как он застыл под ее пальцами, ее собственное дыхание стало прерывистым и из груди у нее вырвался стон. Изогнувшись, она почувствовала, как его руки крепче прижали ее к себе, как он наслаждался.

Незадолго до того как заснуть, Анна ощутила жесткие пальцы Ниалла на своих волосах и закрыла глаза, удовлетворенно вздохнув.

Но обращать внимание на Лиссу Макичерн Ниалл начал при ярком утреннем свете. Она и ее молодая воспитанница всегда старались быть на виду, стук их каблучков раздавался на каменных плитах двора, когда они прогуливались там, в то время как Лисса рассказывала о дворцовом этикете, или когда они сидели в небольшом садике и вслух читали друг другу книги с наставлениями и поучениями.

Родственники Риа были счастливы слышать ее смех после недель молчания, и никто не спрашивал о его причине. К удовольствию Риа, Лисса могла даже самые скучные предметы преподнести живо и доступно благодаря своему остроумию, и они часто смеялись.

— Неужели в церкви не все так хорошо? — спрашивала Риа.

— Нет, из-за некоторых святых шотландских ублюдков.

И во время следующей мессы Риа смотрела на священника уже другими глазами.

Другой урок заставил ее удивиться преданности Макамлейда Джеймсу IV даже после его смерти. Ниалл случайно подслушал этот разговор, когда они изучали сражение.

Он молча слушал некоторое время, прежде чем обнаружить свое присутствие.

— Ты считаешь, что наш король был введен в заблуждение? — Его голос был заинтересован.

Лисса повернулась, немного испуганная, оторвав взгляд от низких холмов, окружавших Атдаир.

— Когда пошел на Англию? Это стоило ему жизни, не так ли?

— Есть вещи гораздо хуже, чем смерть.

— Бесчестие? Только мужчины могут так думать. — Ее слова осторожно поддразнивали его, в то время как ее глаза восхищались его волевым, четко очерченным подбородком. Она даже не могла себе представить, что Макамлайд так красив.

Ниалл улыбнулся ей:

— Только женщина может думать, что это не важно. Неужели мы должны были оставить нашего союзника?

— Франция воюет на стороне своих союзников только когда ей это выгодно. Однажды им может оказаться Шотландия. — К ее удовлетворению, во взгляде Ниалла проскользнуло уважение к ее замечанию.

Он не мог не согласиться.

— А как быть с заявлением Генриха, что Джеймс и Шотландия поддержали его из уважения?

— Генрих VIII глупец. Я бы не стала прислушиваться к его болтовне.

В этот раз Ниалл не смог промолчать:

— Кем бы ни был Генрих Тюдор, он не дурак.

Сейчас Риа больше смотрела, чем слушала. Взрослые, казалось, совершенно забыли о ее присутствии, полностью поглощенные друг другом. Глаза Лиссы сверкали, как звезды, румянец играл на щеках. Риа уже видела такое кокетливое привлекающее выражение на лицах служанок в Галлхиеле при виде одного или другого стражника ее отца. Когда они спорили о политике, ее дядя Ниалл смотрел на Лиссу с тем же самым видом нежной привязанности, как ее отец поглядывал на мать.

Риа почувствовала облегчение в своем смятенном состоянии, когда один из стражников Ниалла окликнул его и разрушил напряженную привлекательность момента. Но ее голова все еще была занята этим происшествием, пока Лисса помогала ей вышивать цветы на платье для ее тети.

Ей хотелось быть сильной и благоразумной, но Риа была всего лишь ребенком.

— Мой дядя красивый мужчина.

Лисса молча согласилась.

— Моя тетя нежно любит его.

Лисса подняла на нее удивленный взгляд, пытаясь определить выражение лица Риа, и удивилась, как она могла подумать, что ее воспитанница так несмышлена и забывчива.

— Так и должно быть, — промолвила она.

В этот раз Риа молча и спокойно кивнула.

Обе они продолжали молчать, когда Лисса стала помогать Риа одеться для ужина.

Хотя у Риа начал пробуждаться интерес к цвету, тканям и фасонам своих платьев, она осталась совершенно равнодушной к тем нарядам, которые разложила перед ней Лисса.

— Фиолетовое, — ответила она наконец.

— Оно слишком простое. Мы могли бы добавить золотую брошь.

Риа пожала плечами:

— Достаточно и цвета, мне нравится фиолетовый.

Лисса почувствовала, как ее охватило легкое раздражение, потому что эта маленькая девочка, этот ребенок, собиралась заставить ее сделать выбор. Если она будет проявлять свои чувства к Ниаллу Макамлейду, то она потеряет свое влияние на Риа и, возможно, свое положение. Риа давала ей безопасность и определенную власть, — ведь будучи ее компаньонкой, Лисса на многие годы будет стоять выше слуг в доме. И нет никакого сомнения в том, что она, как дочь графа, хорошо выйдет замуж.

К Ниаллу она чувствовала страсть и хотела бы завести роман. Если она не ошибалась в его интересе к себе и смогла бы поддержать его в течение нескольких месяцев, то можно было бы покончить с работой прислуги, компаньонки. Она не ждала, что он оставит мать своих сыновей, но он мог бы приобрести для своей любовницы маленький домик.

Если бы не Риа, она могла бы постепенно проверять силу влечения Ниалла к ней. Но так не получалось.

Она смотрела на Риа, когда та укладывала последний длинный локон вдоль глубокого выреза платья. Риа была еще слишком молода, поэтому она носила волосы распущенными, не укладывая в прическу. Девочка была красива, хотя ее красота была незрелой. Вид у нее был решительный. Она встретилась глазами с Лиссой и улыбнулась, но Лисса почувствовала ее сдержанность.

Лисса была очень осмотрительной в тот вечер, а Риа — спокойной.

Анна же нет. Ниалл бросал более чем пылкие взгляды на девушку, сидевшую на противоположном от него конце стола. В глазах обеспокоенной Анны Лисса выглядела особенно обворожительной. Ее волосы блестели, ниспадая свободно из-под заколки, перехватывавшей их. Ее красивое платье небесно-голубого цвета подчеркивало достоинства ее гибкой и стройной фигуры. Все в ней укрепляло решимость Анны действовать. Будучи кроткой по характеру, она знала, когда начинать сражение.

Она выбрала момент поздно вечером, когда они с Ниаллом были одни и он помогал ей расстегнуть множество крючков на спине платья. Тонкий шнур, окантовывавший каждую сторону застежки, замедлял действия его пальцев.

— Я не так довольна компаньонкой Риа, как думала раньше.

Руки Ниалла замерли.

— Почему так?

— Она гораздо более легкомысленна по натуре, чем хотелось бы.

Ниалл расстегнул последнюю застежку.

— Возможно, это из-за ее молодости.

Анна повернулась и посмотрела ему в лицо, ее глаза изучающе рассматривали черты, которые она так любила, пытаясь прочитать, какие мысли он хотел бы скрыть.

— Возможно. Но ее цель - учить Риа, как вести себя при дворе, а не насмехаться над ним.

— Из того, что я в свое время видел при дворе, можно сказать, что насмешка может оказаться лучшим способом защиты, а также и атаки.

Несмотря на серьезность своих мыслей, Анна не смогла сдержать улыбку.

— И все же едва ли это хороший способ для молодой девушки привлечь знатного мужа.

— У Риа нет необходимости привлекать кого-то. Ее имя сделает это за нее.

— Неужели ты этого хочешь для девочки? Мужа, который будет любить не ее, а только легенду, связанную с ее именем?

Ниалл вздохнул:

— Конечно нет, Анна, но мне кажется, что ты уделяешь слишком много внимания влиянию на нее горничной. Ведь очевидно, что ей надо многому научиться. Риа и так уже больше похожа на молодую леди, а не на озорную девочку. Да она даже стала получать удовольствие от комплиментов, которые ей говорят. Распредели ее время между собой и этой девушкой, и все будет в порядке. Лисса не сможет принести вреда.

Хотя тон ее голоса был спокойным, на Анну повеяло холодком от его слов. Неужели он думал о ней не как о «горничной Риа», «девушке», а как о Лиссе?

Анна ничего больше не сказала, потому что внезапно испугалась, что, если она будет настаивать на том, чтобы отослать девушку прочь, Ниалл не согласится с ней.

***

Риа проснулась медленно, не понимая, что потревожило ее. В комнате было так же темно, как и тогда, когда она заснула, но из маленькой смежной спальни доносился легкий шорох.

Большие ставни на окне были открыты, и ей были видны сверкающие на бархатном небе звезды. Летняя жара окончательно изгнала сырость из каменных стен замка, ночи были приятно прохладными.

Замерев в кровати, Риа наконец решила, что шорохи, которые она слышала, исходили от осторожно одевавшейся Лиссы. Но зачем? Она инстинктивно сдержалась и не окликнула свою компаньонку.

Когда Лисса появилась, одетая, с небольшой горящей свечкой в руке, Риа притворилась спящей. Она слышала, как Лисса остановилась возле ее кровати, а потом пошла дальше. Как только дверь за Лиссой закрылась, Риа соскочила с кровати и, не накинув ни платья, ни шали, пошла вслед за своей горничной.

Лисса быстро прошла вдоль темных коридоров и поднялась вверх по лестнице на зубчатую стену — где ждал Ниалл.

Беззвучно следовавшая за ней Риа внезапно остановилась при виде широкой спины своего дяди, когда он смотрел сверху на земли Атдаира, залитые серебристым лунным светом. Она отшатнулась назад и прижалась к холодному камню, ощущая под своими пальцами его шероховатую поверхность, когда искала, за что ухватиться, чтобы не упасть. Она внезапно задрожала как от собственного беспокойства, так и от ночного прохладного бриза.

— Ниалл, — тихий голос Лиссы донесся до наблюдавшей девочки.

Повернувшись, Ниалл прошептал в ответ что-то неразборчивое, но сердце Риа замерло, когда ее дядя протянул руки и ее горничная оказалась в его объятиях. На какое-то время Риа застыла в нерешительности, прежде чем пошла назад. По ее щекам текли слезы при одной мысли о боли, причиненной ее тете, и о своем собственном разочаровании. Она вернулась тем же путем, каким пришла.

Уже перед самым рассветом Лисса проскользнула назад в комнату, без свечи или факела. Риа снова прислушивалась в тишине, на этот раз, как ее горничная разделась и легла в свою постель. Риа все еще не спала.

Когда Лисса уснула и ее дыхание стало ровным и глубоким, Риа опустила ноги на толстый ковер, который ее тетя расстелила на полу комнаты. Она быстро оделась — теперь настала ее очередь бесшумно покинуть комнату.

Просторный зал внизу был во мраке, бледный предутренний свет проникал в узкие окна. Риа осторожно приблизилась к высоким двойным дверям. Одна половина легко открылась при прикосновении, показывая, что слуги в замке уже встали. Свежий утренний ветерок обвевал ее, когда она шла через двор к сторожевой башне.

Ей не пришлось искать людей, которых отец оставил здесь для ее защиты. Один из молодых слуг увидел ее и поспешил их предупредить, памятуя о том, что молодой леди не следует прогуливаться одной.

Ват, на озабоченном лице которого появились глубокие морщины, торопливо подошел к Риа.

— Что-то беспокоит тебя, девочка? — Она впервые встречалась с ним без своей тети или горничной.

— Да, Ват. Вы с Симом нужны мне. — Она улыбнулась стоявшему за ним молодому человеку.

— Пусть Бог покарает меня, если я не выполню твоего приказа, девочка. — Ват знал, что если не Бог, то Макамлейд обязательно это сделает.

Риа с любовью посмотрела на них обоих; знакомая северо-шотландская одежда — темно-оранжевая туника и клетчатые штаны — успокаивала ее. В какой-то миг она почувствовала себя ближе к Галлхиелу. Она начала говорить, они внимательно слушали, не выказав ни малейшего удивления ее просьбе.

Когда она закончила, Ват кивнул:

— Мы будем готовы через полчаса.

Они оставили ее, чтобы заняться своими приготовлениями, а она пошла назад к замку. Зал все еще был пустынным, но когда она ступила ногой на первую ступеньку, то подумала, что будет делать, если столкнется лицом к лицу со своим дядей. Она не удивится, если он все сможет прочитать по ее лицу.

Но она никого не встретила и незамеченной вернулась в свою комнату.

Лисса ждала ее:

— Где ты была? Я уже собиралась поднять весь дом!

Риа подумала, что сейчас она не такая хорошенькая — губы плотно сжаты, брови гневно нахмурились.

— Я договаривалась о твоем возвращении в Эдинбург. — Ее голос звучал не так спокойно, как она надеялась.

От шока нахмуренное выражение лица Лиссы сменилось недоумением.

— Что?!

— Я договорилась о твоем возвращении ко двору. Твое место там, не здесь.

— Твои дядя и тетя думают по-другому! — Тон у Лиссы был вызывающим, глаза сузились от негодования.

— Возможно, мой дядя, — согласилась Риа. — Но моя тетя — нет. — Внутри у нее все дрожало, все-таки она была еще маленькой девочкой.

Лисса видела только холодную решимость Макамлейдов.

— Ты шпионила за мной, да? — Ее голос дрожал от ярости. — Ты всего лишь ребенок. Я никуда не уеду, что бы ты ни говорила.

— Нет, ты уедешь, — повторила Риа более сердито, чем испуганно. — По своей воле и с достоинством. Или под покровом ночи, когда никто не увидит ни тебя, ни мужчин, которые вынесут тебя отсюда.

Лисса удивилась такой открытой угрозе:

— Ты маленькая ведьма! Неужели ты думаешь, что кто-то будет выполнять твои приказы, если они противоречат воле Ниалла Макамлейда?

Риа улыбнулась, но это была не детская улыбка, и у Лиссы по спине пробежал холодок.

— Мой отец оставил двух северошотландцев, чтобы охранять меня и выполнять мои приказы. Они подчиняются только мне. — Риа помолчала. — Они убьют тебя по одному моему слову, не сомневайся в этом. — Она спокойно встретила разъяренный взгляд Лиссы и в тишине ждала ее ответа.

Со своей стороны Лисса была испугана тем, что так недооценила Риа Макамлейд. Она поняла, что перед ней была сила, ум и решимость самого Макамлейда.

— Неужели ты убьешь меня?

— Я бы не хотела. Но ты больше не причинишь боли тете Анне.

— А как быть с твоим дядей? С его чувствами? — допытывалась Лисса.

— Дядя Ниалл не прав в том, что делает, так же как и ты. Неужели ты хочешь родить ему ублюдка?

Лисса удивилась, потом на ее губах появилась горькая улыбка. Эта мысль тоже приходила ей.

— Но тебе же только двенадцать лет. — Внезапно она повернулась к комоду, где хранились ее вещи. — Ну тогда хорошо, пришли своих людей ко мне, и я поеду.

— Нет.

Лисса удивленно повернулась. Мягкие губы Риа слегка дрожали, выдавая ее волнение.

— Я помогу снести твои вещи вниз. Я не хочу, чтобы мои дядя и тетя слышали.

Сердце Лиссы сильно забилось.

— Ты думаешь, что он последует за мной, да?

— Нет, — честно ответила Риа. — Я думаю, он попытается остановить тебя, но как только ты уедешь, я не думаю, что он будет искать тебя.

Губы у Лиссы криво изогнулись, она понимала, что девочка права.

— А какое объяснение ты дашь, когда они увидят, что я уехала?

— Это моя забота, не твоя.

В конце концов Лисса покинула Атдаир тихо и спокойно. Когда все совершилось, Риа предстояло только сказать своей тете об отъезде Лиссы. Дела и обязанности Ниалла держали его далеко от замка до позднего вечера.

Встреча Риа с тетей произошла около полудня, когда Анна спустилась в сад, надеясь найти там свою племянницу вместе с Лиссой.

Анна избегала этого момента долго, она боялась этого с того самого позднего ночного часа, когда впервые поняла, что Ниалл оставил ее постель, и услышала, как он ушел из своей комнаты. Теперь она хотела посмотреть в глаза Лиссе и удивлялась, что это может ей открыть.

Риа складывала срезанные цветы в корзину, ее волосы спадали ей на лицо. Анна с любовью смотрела на нее некоторое время.

— Риа?

Девочка подняла голову и несмело улыбнулась:

— Да, тетя Анна?

— Я не видела тебя все утро, милая. Ты не очень хорошо себя чувствовала?

— Я хорошо себя чувствую. — Риа сделала глубокий вдох, ожидая вопроса, который определенно будет следующим.

И он последовал.

— А где Лисса?

— Она… уехала.

— Уехала? — Анна недоуменно посмотрела на свою племянницу. — Что ты хочешь этим сказать?

— Она собрала все свои вещи и возвратилась в Эдинбург.

— Но… когда? И как? — Анна нахмурилась, совершенно изумленная.

— Сегодня утром. — Риа ответила на первый вопрос, а затем и на второй. — Мои шотландцы сопровождают ее.

От внезапного озарения глаза Анны округлились.

— Бог мой, Риа, ты не причинила ей вреда?

— Ей не причинили вреда. Ее также не увезли силой.

Анну переполняли различные чувства. Она ощутила необыкновенный прилив радости оттого, что Лисса Макичерн не будет больше доставлять ей беспокойство. Но она также почувствовала боль от понимания того, что ее племянница может составить для себя неверное представление о взрослых.

— Но я не думаю, что она могла уехать добровольно, — сказала она наконец.

— Она уехала, — ответила Риа просто.

Радость смешалась со страхом за будущее девочки.

— Риа, ты не можешь подчинять людей своей воле.

— Я могу, когда я права. Я — Макамлейд.

Анна беспомощно прижала девочку к своей груди, думая, какие беды может навлечь на себя Риа, если она будет чувствовать себя правой, и — Макамлейд.

Какое объяснение ее тетя представила дяде, Риа никогда не узнала. Их первая встреча произошла на следующий вечер. Риа спускалась по лестнице к ужину, а он ожидал ее внизу. Она смотрела сверху на него, ее сердце учащенно забилось, но она не смогла ничего прочитать по выражению его лица. Он не выглядел ни сердитым, ни довольным, но он настолько был похож на ее отца, что у нее заныло сердце. Неужели и отец сможет когда-нибудь так поступить по отношению к ее матери? Может, он уже так делал? Она не могла поверить в это.

Ниалл протянул было руку своей племяннице, но его рука застыла в воздухе, когда он увидел быстро промелькнувшее на ее лице недоверчивое выражение. Он открыл было рот, чтобы заговорить, но что можно было сказать ребенку, у которого оказалось больше мудрости, чем у взрослых.

К нему подошла Анна, и он почувствовал неожиданную благодарность девочке, которая удержала его от разрушения всего того, что он любил в жизни. Даже его сыновья не значили для него так много, как эта женщина. Лисса Макичерн была ведьмой и околдовала его. Он взял свою жену за руку и ощутил себя более счастливым, чем заслуживал.

Никто больше не напоминал Риа о Лиссе. На ее место не была также приглашена другая компаньонка. Риа провела оставшиеся месяцы возле тети, и та рассказывала ей о дворе все, что помнила после своего первого визита, когда была еще невестой и когда все любили короля Джеми Стюарта.

В конце года, когда Лаоклейн и Дара приехали в последний раз, чтобы забрать свою дочь, они убедились в том, что не ошиблись, оставив ее здесь. Она выглядела здоровой и счастливой.

Анна улыбнулась, когда Дара обняла девочку и удивилась, как она выросла. Риа выросла и повзрослела во многих отношениях. Анна ощутила некоторое беспокойство и неудобство, когда Риа обнимала своего отца, напряженно всматриваясь в его лицо. В глубине души Анна подозревала, что Риа сравнивала брак своих родителей с браком своих дяди и тети и удивлялась. Невозможно было отрицать, что Лаоклейн и Ниалл Макамлейд имели сильное внешнее сходство. Анна боялась, что Риа могла размышлять, не является ли это сходство гораздо более глубоким, чем только внешность, и неужели Лаоклейн так же мало заслуживает доверия, как ее дядя.

Риа обняла своих дядю и тетю и каждого кузена по очереди, но как только она выехала в ворота между своими родителями, она ни разу больше не оглянулась на место, где провела целый год. Она ехала домой, в Галлхиел.