Плохие мальчики не влюбляются

Пролог

Рафаэль

- Раф, - шепчет брат, толкая меня плечом в плечо. - Царëвы вернулись.

Смотрю в панорамное окно гостиной. Живая изгородь между их домом и нашим едва ли достигает метра. Какая-то суета во дворе, тачки...

- Может, дом продали?

- Неа. Если бы продавали, дед бы его выкупил.

Даниэль прав. Дед бы забрал эту землю, прилегающую к нашим владениям.

Царëвы для меня - это неприятная нервная тахикардия и Динка. Мелкая, тощая, жалкая, бесцветная дурёха. Нас связывает один неприятный секрет. То, что я бы очень не хотел, чтобы выплыло. Мне, правда, стыдно... Чем я становлюсь старше, тем мне хреновее из-за того эпизода.

- Раф, ты чего? Возвращением кузнечика впечатлился? - с сарказмом ухмыляется брат.

Кузнечик, да. Все звали еë потом так...

Нам было по тринадцать, когда мы виделись в последний раз. Брат не знает об этом. Не знает никто. Она промолчала. 

- Даниэль, Рафаэль... – задумчиво смотрит результаты наших тестов тьютор.

Мы со старшим братом очень похожи. Хотя разница у нас в три года. Темноглазые. Практически с идентичными чертами лица. И даже одинаковая ухмылка на одну сторону. И, несмотря на то, что дед нам обоим выбрал ангельские имена, мы далеко не ангелы. Скорее - наоборот.

- У вас обоих очень мощное "персоналити". Особенно у тебя Рафаэль. Но это тебе скорее мешает в достижениях. Ты чувствуешь себя особенным и без достижений. Это печально.

- Каждый чувствует себя особенным, - пожимаю я плечами.

- Если ты действительно уникальный - прояви это.

- Зачем? Мне достаточно знать самому.

- Но ты же можешь достигать большего.

- Дайте мне мотивацию! Какой смысл рвать пятую точку, чтобы кому-то что-то доказать?

- Я дам тебе мотивацию, - скрипучий голос деда сзади.

Судя по интонации, я встрял!

 - У меня не было никаких привилегий, я достиг всего сам, поднявшись из нищеты. И думал, буду ступенью, чтобы мои потомки достигли большего. Но мальчик Рафаэль решил просто лечь на "ступеньку" и любоваться видом?

- Дед! - подскакиваю я, разворачиваясь к нему.

Тьютор тактично оставляет нас, забирая тесты.

- Ты бросил всë, чем занимался, несмотря на то, что достигал успеха играючи. Бальные танцы, шахматы, плавание, скрипку...

- Это становилось скучно, - перебивая, оправдываюсь я.

- Молчи! - беззвучно говорит Дан, качая мне головой.

- А что тебе весело? - ползут вверх брови деда.

Набираю в грудь воздуха, чтобы ответить, но ни один ответ деду не понравится. И я затыкаюсь, ничего не сказав.

- Ну? - требовательно. - Швыряться моими деньгами? Покер-турниры? Тусовки? Игры твои позорные на девочек?

Опускаю взгляд.

- Покер - это интеллектуальная игра, - зажмуриваюсь я.

- Четыреста тысяч ты просадил в покер за прошлый месяц. Вынужден констатировать, что с интеллектом у тебя беда.

- Форс-мажор! В позапрошлом я выиграл двести.

- Не позорься, - скептически смотрит на меня дед.

- Окей, - вздыхаю.

- Никаких больше привилегий. Они тебя испортили. На твоей карте теперь лимит, и я внимательно слежу за успехами.

- Какой лимит? - сглатываю я.

- Очень скромный, Раф, очень. Научись использовать деньги с умом. И я жду свершений. Иначе, зарабатывать на Оксфорд будешь покером.

Да, черт возьми!

- Даниэль, удачи на собеседовании, мой мальчик. Не подведи меня.

Дед уходит. Встречаемся с Даном взглядами. Сегодня он уезжает в Лондон, к родителям. У него собеседование на факультет бизнеса в Оксфорде. Дед готов оплачивать обучение. Он считает это выгодным вложением. Дан - любимчик. Будет ли такая возможность у меня - большой вопрос.

- Дан, пока ты будешь в отъезде, дай мне свои права, - прошу у него.

Восемнадцати мне еще нет, но я прекрасно гоняю с его доками. Гаишники по фотке трехлетней давности нас не различают.

- Держи, - протягивает мне, доставая из заднего кармана. - Не спались только. И, Раф... Не забудь загнать её в химчистку после своих запилов.

Стоя перед зеркалом у входной двери синхронно поправляем галстуки.

Выхожу проводить брата. Через живую изгородь встречаюсь мельком взглядом со светловолосой  девушкой. Мой взгляд залипает. Интересная девочка... Даже не смотря на пирсинг в губе, берцы и комбинезон-милитари, которое я, к слову сказать, терпеть не могу. Яркая, стройная. Ловлю что-то знакомое в разлëте её темных бровей.

Сердце, вдруг, сбиваясь с ритма, мощным толчком швыряет кровь мне в лицо.

- Динка?.. - открываю я ошарашенно рот.

Да ну!

Она. Точно. Глаза ее - светло-голубая радужка обведена темно-синей каймой. Как у змеи. И взгляд... Далеко не восхищенный как раньше. Скорее - наоборот.

- Как жизнь, ангел? - прищуривается она, заносчиво вздергивая подбородок.

- А... нормально, - теряюсь я от неожиданности.

- Хм. Исправим...

Глава 1 - "Травматолог" и ответочка

Дина

Дагер. Я ждала этой встречи. Нет, правда ждала! Это как встреча с детским кошмаром. Чтобы закрыть этот, как его - гештальт!

Кошмаром была моя детская влюбленность в него. И вот... Разглядываю. И - да: хотелось бы чтобы он был некрасив, тощ, прыщав. Долбанулся бы разок головой, и подшаркивал ножкой. Но - нет. Все еще красив, гад. Возмужал, вытянулся, оброс мясцом. Холенный. И все такие же роскошные густые ресницы.

- Как дела, ангел? – поднимаю на него свирепый взгляд.

Рафаэль! О, боже. Мне казалось, имени красивее быть не может.

- Эм... нормально, - растерянно пялится на меня.

- Хм.

Нормально - это плохо. Надо тебе подрихтовать карму.

- Исправим! – дергаю с вызовом бровями.

Я теперь далеко не нежный цветочек, каким была в нашу последнюю встречу. Спорт такое дело – он воспитывает монстров.

Отворачиваясь, иду в дом. Чувствую на спине его взгляд. Не ожидал, да, что я тоже могу вырасти красивой девочкой?

В тринадцать я была убожеством. Очень худая, белобрысая, бледная. Почти не ела. Мой тренер по гимнастике пророчил мне славу. И мама была одержима этой идеей. Я сидела на жёсткой диете сколько себя помню.

На мой тринадцатый день рождения все ели роскошный торт, а я крохотное пирожное из спорт-пита с отвратительным вкусом подсластителя. Как-то так!

Не детство, а сплошные травмы. И теперь я опытный «травматолог».

Хлопаю дверью.

Зачем ты, Боже, даешь столько красоты таким засранцам? Ну зачем?! Учишь нас любить не за внешность? Со мной переборщил, я, кажется, разучилась совсем.

. Две девушки из клининга моют окна. Мама указывает прислуге наманикюренным пальцем на цветы, от которых следует избавиться.

- Орхидеи - это уже not in trend! Уберите.

Стягиваю со стола кусок сыра. Все равно терять уже нечего. Из сборной по художественной гимнастике я вылетела. Как и из школы олимпийского резерва.

Плевать, собственно!

- Дина! - раздраженно. - Уйди из кухни! Сколько можно есть? Желудок! Скоро себя не поднимешь! Посмотри как ты разжирела!

Да, я набрала пять. Это критично. При моем росте в сто шестьдесят семь, я должна весить сорок два. Сорок семь это финиш! Зато теперь у меня есть грудь! Вау.

Тайком прихватываю ещё один кусок. Сыр - это божественно!

На выходе оборачиваюсь, наблюдая за тем, как мама ест сыр сама. Складывая вместе несколько кусков из нарезки своими пухлыми пальцами.

Да-а-а! Ей можно, мне - нет. Я же еë мечта. И должна взять золотую медаль, которую не смогла она. Но ничего не выйдет... Поэтому, закрыв от удовольствия глаза, я ем сыр. Да здравствует грудь!

- Что это? - разглядываю школьную форму, которую развешивает на напольной вешалке девушка-курьер.

- Имиджмейкеры "Швейцарии" разработали несколько новых стильных луков для учащихся. Это новинки. Хотите выбрать сами?

- О, черт! "Швейцария"?! Мам!

Я проучилась там полгода. Потом попала в сборную. Так себе место.

- Не смей ругаться! Ты что - девка из подворотни?! - шипит мама.

- Я не хочу в "Швейцарию".

- Не хотеть, Дина, надо пить на соревнованиях.

- Откуда я могла подумать, что мне подмешают допинг? - от обиды голос мой срывается.

Мама, игнорируя, разворачивается к костюмам.

- Этот... Этот... И этот. Достаточно. Долго ты там не задержишься. Это на время, пока мы не опротестует твою дисквалификацию с соревнований.

Да как её опротестуешь, то??

Ухожу к себе наверх. В комнате душно. Открываю балкон. Волна холодного освежающего ветра бьет в лицо.

Напротив моего балкона, балкон Дагера. Я часто зависала здесь, в надежде увидеть его. Открываю шкаф. Там ящик с моими старыми игрушками. Перебираю их. Надо бы кому-нибудь отдать. Выкинуть мне жалко.

О, рогатка! Выменяла у кого-то из мальчишек. Не знаю зачем. Хотелось попробовать пострелять, наверное. Отыскиваю на дне коробки шестигранный кубик от игры в нарды. И развлекаясь заряжаю его в рогатку.

Натягиваю. Щелкнуть бы им в лоб Дагеру. Посмеиваясь над идеей поднимаю глаза и прицел. Ой.

Мой взгляд встречается с ним. Чуть растерявшись, продолжаю держать прицел натянутым.

- Царëва, не гони! - делает шаг назад Раф. – Ты чего?

Я конечно же не собираюсь стрелять. Но его испуг как бальзам на душу. И я ухмыляясь демонстративно натягиваю резинку сильнее и прицеливаюсь точнее.

- Дина!!! - рявкает снизу мама.

Вздрагиваю и мой палец срывается! Щелчок.

- Оо! Мать твою! - хватается он за скулу.

Черт-черт-черт! Я же не хотела!

- Идиотка отмороженная! Боже! Аааа!
Залетаю в комнату, закрываю дверь на балкон.

Сердце истошно колотится. Я выстрелила человеку в лицо. Ужас какой. Ну ладно - почти человеку. И все же – божья тварь, как никак!

Руки трясутся.

*****

Рафаэль

Поставив руки на зеркало, разглядываю след от метеорита на своей скуле. Ссадина приличная, до самого уха. Отекла и вздулась. Болит адски!

Хорошо, что вскользь. Три сантиметра выше и прямиком в глаз. Что у неё в голове?!

Хочется из принципа вздрючить её судебным иском. Больная...

Обработав рану, заклеиваю бежевым пластырем. Закидываю пару таблеток обезболивающего.

Кручу в руках телефон, палец зависает над номером нашего адвоката. Но что-то не позволяет мне нажать вызов. Вот всегда так... Не могу таким образом решать проблемы с девицами.

Ладно, убогая, живи. Будем считать, что в расчете. Но пару ласковых я тебе скажу, конечно.

Раздраженно сдергиваю пиджак, надеваю черный "худак", капюшон. Решительно иду в сторону их дома. Перехватившись руками за газовую трубу, что идет над изгородью, перепрыгиваю через кусты.

Мышцы вибрирую от адреналина.

Я не любитель драться. Умею. Но терпеть не могу. Драка – это отсутствие аргументов и роспись в своем бессилии. А у меня всегда есть аргументы! Но сейчас хочется всечь в ответ.

Глава 2 - Алаверды

Дина

Мой ужин - зелёный чай и киви. Одна штука. Уже несколько лет. На завтрак - сто грамм йогурта с чайной ложкой меда. Если кто-то считает, что мы добираем в обед, то сильно ошибается. Яичный белок с огурцом сложно назвать полноценной едой.

Но бывают неплохие дни, когда мне можно немного гречки с грудкой. Не часто. Мой тренер утверждает, что я склонна к полноте. Гораздо чаще бывают хреновые дни, когда на обед мне достается только стакан протеина и таблетка витаминов. Потому что я - "жирная корова!".

Считается, что мы привыкаем голодать. И нам это перестает доставлять дискомфорт. Бред. Есть хочется всегда. Усталость тоже чувствуется всегда.

Официально, рекомендованный нам рацион гораздо шире, но, поверьте мне, внутри системы, никого не волнуют рекомендации. Только результат!

Киви... Ненавижу. Больше чем киви, я ненавижу только маму. По сравнению с ними отдыхает даже Дагер! Хотя он тоже входит в десятку.

Разрезав киви пополам, десертной ложечкой ем кислую мякоть, глядя маме в глаза. Она пьет чай с сыром и хрустящей булкой. Я чувствую запах, сглатываю слюну.

- Тебе не стыдно?

- Он соврал.

Мама бросает взгляд на кубик, лежащий на столе.

- Я его помню. Вот эту трещину. Твой отец играл им в нарды. Это наша вещь.

- Я не была у Дагера.

- Ты жалкая и нелепая, Дина. Что с тобой?? Я в твоем возрасте не позволяла себе так запускать себя! Столько лет работать на результат, и за два месяца всë спустить на нет. Еда и прыщавые подростки? Серьезно? Это важнее "золота"?

У Дагера идеальная кожа, так что это она зря. Да и подростком назвать его можно едва ли. Но речь, конечно, не об этом. Засранец подставил меня…

- Я не хочу возвращаться в гимнастику.

- А что ты еще можешь?! Ты и есть гимнастика. Нигде больше ты уже не выстрелишь.

К несчастью, она права. Я не умею больше ничего. Образование моë было благополучно слито. Через классы скакала я формально. Парочку проскочив вообще экстерном. И только тренировалась.

Немного спасали книги.

- Без гимнастики ты ничтожество. А там... Там ты можешь быть королевой! Лучшей! Ты уже на закате карьеры, а за спиной одно... серебро! - уничижительно.

Попробуй возьми это серебро!

- Я устала.

- Спину давай, - рассерженно цедит мама. - Устала она... Я на тебя всю свою жизнь потратила! Я устала, я! - с надрывом всхлипывает она, доставая из холодильника пластырь. - Гадина... Где ты только еду берешь? Повернись!

Задираю худи, поворачиваюсь к ней спиной. Она наклеивает мне регенерирующий пластырь на позвоночник чуть выше поясницы.

Лишний вес у гимнастки - это всегда травмы. Впрочем, как и его дефицит. Гимнастика - это в принципе травмы.

- Смотреть не могу на тебя! - небрежный толчок кулаком в ягодицу.

- А на себя можешь? - не выдерживаю я. - Вкусная булка?

- У меня гормональный сбой. На нервной почве! - яростно. - А у тебя что?!

А у меня аменорея на фоне дефицита веса. Но ей плевать. Она даже рада, что я дольше буду в форме. Подумаешь, задержка развития. Цель оправдывает средства.

- Пошла вон! Спать!

Наконец-то.

Несёт пластырь обратно. Незаметно кидаю ей в чай таблетку быстрорастворимого снотворного стыренного из еë ванной.

- Спокойной ночи.

- Телефон, - холодно требует  она.

Оставляю на столе. Интернет - это поощрение. А я сегодня наказана за "визит" к Дагеру. По дороге к себе наверх вытягиваю случайную книгу из стеллажа. Мураками...

Спасибо тебе, дизайнер, за подходящую по цвету к нашему интерьеру обложку. Книги заказывались именно так. Падаю на кровать, открываю пролог.

Через двадцать минут слышу звук ключа в замочной скважине. Заперта. Выхожу на балкон. Смотрю в темноту.

За пределами моего маленького гимнастического мирка, я не знаю реальности. Я не понимаю, как там жить. Чем заниматься. Откуда брать деньги.

Изоляция превратила меня в динозавра.

Тренировки, соревнования, мама, еë амбиции, сука-тренер, люто ненавидящие тебя соперницы, культивируемая зависть, голод, боль, усталость, унижения - "ленивая, жирная, кривая, тупая корова, бездарь!".

Всë остальное растворилось с момента моего поступления в "олимпийку".

Люблю ли я гимнастику? Еë не любит никто из тех, кто вкусил среду. Когда знаешь цену и изнанку этой эстетике.

Не люблю Но, увы, у меня кроме неё ничего больше нет.

Хватит! Переодеваюсь в черное.

Нужно попробовать выйти из моего мирка. И мой переезд обратно домой - это шанс. Дверь заперта - ерунда. Более цепкую обезьянку, чем я сложно найти. Я почти что ниндзя!

Открываю свою шкатулку, там парочка драгоценностей и отцовские Ролексы. Забираю их. Мне кажется, их проще продать.

Зашнуровываю кроссовки, надеваю капюшон. Спускаюсь по балкону вниз. На улице моросит. Пальцы соскальзывают с балюстрады. Повисаю на одной руке. Оттолкнувшись, прыгаю на газон. Свет в гостиной горит. Мама уснула прямо на диване перед плазмой.

Оглядываю дом. Это дом отца. Он давно бросил нас. Много лет живёт где-то на Бали. Мы не общаемся. Но сумму на мое содержание отправляет исправно и ждет от мамы отчеты, что они идут на меня. Я даже не знаю сколько там. Карманных денег у меня нет. Это бы отняло мамину власть надо мной. А значит, исключено.

Магнитного ключа от ворот у меня нет тоже. Забор у нас монолитный и высокий. Даже если я выберусь, обратно уже не попаду.

Но Марк Давидович Дагер, дед Рафаэля, не теряет надежды выкупить наш дом, поэтому не возводит забор между нами. А у мамы на это, просто-напросто, нет лишних денег и такой потребности.

Тенью протискиваюсь через густую живую изгородь.

Запинаюсь о груду каких-то баллончиков. Они с жестяным звоном рассыпаются, под ногами.

Черт!

Присаживаюсь. У Дагеров охрана. Не спалиться бы. Поднимаю баллончик - "фасадный декор».

Охранник на воротах - это минус. Но есть и плюс - у них удобный забор со шпилями-пиками наверху. Есть за что уцепиться. И если быть аккуратной, то и не напороться на них.

Глава 3 - Фея с топором

Рафаэль

- Как же ты красив, мой мальчик, - Серафима гладит меня по волосам. - Копия своего деда.

Они знают друг друга с детства. Но Серафима - второй его поздний брак. Основанный скорее на чувстве глубокого родства и уважения, чем на любви или страсти. Они знают друг друга с детства.

Хмурясь, не свожу взгляда с дома Динки. Я хотел, вообще-то, поговорить перед своим отъездом в школу. Чтобы раз и навсегда выяснить отношения.

Эмоции и бешенство отпустили. И по непонятной причине внутри свербит и ноет. Маман, конечно, у неё долбанутая. Так орать...

У нас в доме хамство неприемлемо ни в каком виде. И даже любые нагибы, независимо от их жёсткости, делаются вежливо и с уважением.

- Не будь жесток с девочками, прошу тебя.

Закатываю глаза. Сейчас такие девочки... И одна из них как раз выходит из дома. В форме "Швейцарии"! Я давлюсь кофе, от не вовремя сделанного вдоха, оно идет носом.

Да, фу... Прокашливаюсь, пачкая белоснежную рубашку. Отряхиваю капли с лацкана.

- Боже мой! Рафи...

Вытирая салфеткой лицо, иду переодеваться.

- Фима, что случилось? - слышу снизу голос деда.

Царëва случилась, мать еë!

Переодевшись, застёгиваю на ходу пуговицы, сбегая по лестнице, вылетаю во двор. Она стоит у машины с рюкзаком на спине.

- Царëва! - рявкаю я, подбегая к живой изгороди. - Стой. Я правильно понимаю твой прикид?

Не поворачиваясь, смотрит перед собой. Я - на её профиль. Подбородок также неумолимо вздернут. В кисти ритмично сжимает эспандер.

- Дина!

- К черту, Дагер, это налево.

- Короче, Царëва. У меня к тебе есть пара месседжей. Восприми адекватно оба.

Затягиваю расслабленный галстук.

- Первое: "тогда" я повëл себя по-ублюдски. Я, черт возьми, прошу прощения! Второе: я всë такой же ублюдок, Дина. Даже хуже. Не нарывайся.

- Направо - тоже к черту, Дагер.

- Окей, тогда смотри сюда, - достаю телефон. - У нас с тобой теперь есть откровенные семейные фото.

Дина наконец-то поворачивается, заправляя прядь волос за ухо. И мой запал мгновенно исчезает. Растерянно смотрю на её лицо.

- Ну, показывай, что там? - делает шаг в моем направлении.

На еë щеке синяк. Он замазан корректором и сверху нанесены бронзовые румяна, но утреннее солнце светит так, что это не спасает. Под скулой, у уха очевидные отпечатки пощечины.

Это как же надо было вмазать, чтобы остался такой след? Замечает направление моего взгляда. Лицо еë вздрагивает. Поспешно выправляет прядь, пряча отпечаток.

Из-за меня, что ли?! Дичь...

- Ну? - дергает бровью.

- Ладно, всë, иди к черту, Царëва. Просто отколись от меня.

Отвожу взгляд от еë лица. Не готов я что-то, чтобы из-за меня девочкам лица разбивали.

Её мамаша выходит из дома. Я быстро ретируюсь к машине, сажусь на заднее сиденье.

Лицо моë горит так, словно это я ударил Динку. Она, безусловно, сучка и беспредельщица, но это перебор. Стрëмно то как вышло...

Ладно. Я не мог знать, что у неë настолько щелкнутая маман. Но она то знала, зачем нарываться?

Их машина уезжает первая. С гадким ощущением вины еду до школы.

В "Швейцарии" ей тоже мало не покажется с таким характером. Местные хищницы будут еë жрать, приправив перцем. У нас власть за мажорами, а это не про Динку.

Заезжаем под арку КПП школы. Охрана внимательно смотрит пропуск на лобовом и номер машины. У нас здесь фрик-контрол за безопасностью детей. Но только от внешних опасностей. Психику тут можно поранить знатно! К счастью, это не про меня.

Понедельник. Детки спешат... До первого урока минут десять. Опаздывать нельзя. Система наказаний в школе продумана до мелочей. Но с нами иначе нельзя. Борзеем мы быстро и неумолимо.

- Спасибо, хорошего дня, - благодарю водителя.

Дед с детства учит, что с персоналом нужно быть максимально вежливыми. В целом, я согласен. Атмосферу задает тот, кто стоит выше по статусу. И если он любит аристократическую атмосферу, он должен её транслировать. Я - люблю.

- Хорошего дня, Рафаэль.

Я уже практически опоздал. Поэтому, не заходя в общагу, спешу в учебный корпус. Подсчитываю на автомате возраст Динки. Сколько ей было тогда точно? Главное, чтобы не в мой класс!

Но... В мой!

Тихо выругиваюсь. Ещё мне не хватало!

Прямо передо мной, Дина заходит на литературу вместе с Аллой, нашим воспитателем. Пока они беседуют с преподавателем, я оглядываю класс. Свободное место у нас только одно - рядом с Галой. Гала - капитан команды чирлидинга. Староста класса. Еë отец - партнëр моего деда, и хозяин жирного бизнеса. Сейчас будет какой-нибудь выпад!

Мне искренне жаль тебя, Кузнечик.

- Дина Царëва будет учиться с вами, ребята, до конца года. Прошу проявить дружелюбие и заботу.

- А Царëва - это из царской семьи? Или бутафория?

- А корона где?

- Ага, А то у нас сбивающая лопата в углу застоялась.

- Ой, у меня бумажная есть. Будет как раз к лицу.  

Злые шуточки негромко летят со всех сторон. Щеки Дины расцветают румянцем. Ну, как-то так у нас, Кузнечик, шла бы ты в обычную школу, а?

- Садись на свободное место, все будет хорошо, - прохладно улыбается преподаватель, - я принесу для тебя рабочую тетрадь.

Предупреждающе оглядывает класс.

- Штрафы будут щедрые! Ведите себя прилично.

Выходит.

Дина идет к третьей парте, где сидит Гала.

- В проходе посидишь! - толкает пустой стул ногой Гала.

Он выкатывается между столами в проход.

- Да, легко! - неожиданно режет Динка.

И, хватаясь за край стола Галы, выдергивает его в проход. Отбивая колени шокированной Галы. Стул ее от удара закручивается вокруг своей оси.

Ого! Челюсть моя падает...

В полной тишине садится за сдвинутую в проход парту.

- Любите ли вы буллинг, как люблю его я? - улыбается зло, заглядывая в лица нашим. - Вряд ли...

Глава 4 - Охота началась

Рафаэль

На моей стене интерактивная панель с играми. Мне разрешили установить ее только из-за шахмат. Она подключена к интернету, я люблю играть с живыми соперниками.

До отбоя минут ещё двадцать, потом интернет вырубят. Веду пальцем по панели, делая, очередной ход.

- "Лошадью ходи!" - подкалывает Кислицын.

- Тихо!

Я играю всегда на время. У меня высокий рейтинг.

- У Яны новенькая в комнате, - заходит Макс.

Вся схема в моей голове мгновенно сбивается. Так и "держу" фигуру, прижимая палец к поверхности панели. Куда я хотел её поставить?

Максовская Янка в четырнадцатой комнате, и Гала тоже там…

Сигнал на панели пикает, напоминая, что я так и не сделал ход. По времени и так проигрывал. Сливаю партию. Рейтинг мой падает. Вырубаю экран.

- Царëва? – уточняю я. - К нам в класс сегодня пришла. Соседи наши.

Есть в Швейцарии шикарная традиция - селить врагов на соседние кровати. Это учит «экстремальным коммуникациям, конфликтологии и быстро социализирует». Иногда мирит - как нас с Сэмом. А иногда доводит до драк и суда - как Макса со Стоцким. Всякое бывает в нашей чудной школе. Благо, в нашей комнате точек напряжения больше не осталось. Хотя и тесновато: я, Сэм Решетов, Макс Шагалов и Алекс Кислицын.

А у Царевой – да, сейчас будет праздник каждый день! Гала дама злопамятная и деятельная. Но это ничего, зубки у Аллигатора острые, да может, хоть немного отвлечётся от моей персоны.

- Нормальная? - интересуется Макс. - Не хочу, чтобы Янка с неадекватными жила. Там Галы за глаза.

- Нормальная? Не, это вряд ли. Но не думаю, что с Янкой будут конфликтовать, она уже с Галой заискрила, а значит, автоматом ушла на сторону "света".

Одна из бородатых шуток школы. Каждый выбирает где он – на стороне света или на стороне тьмы. Я – до сих пор фигура пограничная. Как карта ляжет.

- Мажорка?

- Нет. Люмпен. Юное дарование. Гимнастка.

- Гала сожрет это "юное дарование".

- Обидеть Динку может каждый, не каждый может убежать! - изрекаю я, ухмыляясь. - Придури на ответки там с избытком.

Машинально прижимаю ладонь к лицу.

- Так эта, что ли, звезда тебе путь осветила? - угорает Сэм.

- Мда, - признаюсь я.

- Тогда точно девчонка на стороне "света", - ржут они. - А как?

- Всë вам расскажи. Обойдетесь без скабрезных подробностей. Пока.

Выхожу в коридор. В нашем корпусе живёт только четыре старших класса. Девочки на первом, парни на втором. Малышня живет во втором корпусе.

Спускаюсь вниз. Там холодильники с йогуртами и напитками. У одного из них Динка. Хмурясь читает этикетки.

Молча подхожу к соседнему холодильнику. Зависаю, разглядывая напитки. Взгляд теряет фокус. А потом, автономно от мозгов, фокусируется уже на её голых длинных гибких... В моей голове крутится столько эпитетов, что я захлёбываюсь от них. Короче - идеальных ногах.

Машинально поднимаю взгляд, пока не встречаюсь взглядом с ней. Молча смотрим друг другу в глаза. Слишком долго. Почти что неловкий момент.

Почти.

Неловкость - не моя стихия.

Я позволяю себе выражать эмоции открыто. А не смущаться их как подросток. И я быстро определяю причину этого момента, отыскиваю еë в себе. И... выражаю:

- В танцевальном классе было очень красиво.

Говорить заслуженные комплименты   девушкам - это особый вид удовольствия. И очень редкий случай для меня, к сожалению. Пока что их получала только Агния.

Дина равнодушно отворачивается, снова разглядывая йогурты. Недоверчиво косится на меня.

- Конкретней говори - чего хотел?

- Это был комплемент, Царëва! Искренний! - закатываю глаза. - Но... забудь.

- Уже забыла.

Дурëха!

Забирает парочку каких-то творожков.

Смотрю на еë удаляющуюся задницу, обтянутую черными жим-шортами. Ух! Чуть-чуть вес набрать и будет вообще бомба!

- Царë-ё-ёва! - догоняет еë Паша Воронин, одноклассник, который, вроде как теперь рулевой в Золотом чате. - Покажи шпагат у стеночки!

Динка поворачивается к нему.

- Минуту... - не поднимая глаз, что-то набирает в телефоне.

Он облизывается на неё, как кот на сметану. Охота началась?

- Вот, - сует ему телефон экраном в лицо.

- Фу, это же мужик.

- Это - шпагат!

Тихо смеюсь, откручивая крышку на бутылке.

- Ну дай что-нибудь вкусного голодным мальчикам, ты чего такая жадная, Царëва? - разводит её Воронин.

- Держи, - отдает ему один йогурт. - И слюни подотри тут, - показывает пальчиком на пол между ними, - поскользнется кто-нибудь.

- Ааа! - ржут в голос остальные парни, наблюдавшие подкат со стороны. - Облом, Воронин?

- С наскока было бы неинтересно! - играет он бровями.

Согласен... Но и длительная осада тебе не поможет. Не по зубам тебе Царёва. А вот я бы смог. Но – не хочу.

***

Дина

Спится мне плохо. На душе камень.

Наверное, это жалко бояться остаться без опеки, предоставленной самой себе. Я ведь так к этому стремилась. Стремилась... Да только я была уверенна, что у меня будет хотя бы дом и небольшой запас средств к существованию, чтобы поступить куда-то, хотя бы платно. И, пока учусь, жить на эти деньги. А денег нет. И дома нет.

Что теперь? Как отслужившую своë вещь выкинут на улицу? Что я буду делать?

В груди сжимается от пустоты, неопределённости, страха. И так зыбкая почва под моими ногами сыпется окончательно.

Или… подчиниться и попытаться взять, пусть хотя бы не золото, но хоть какие-то премии за участие? Сможет ли мама утрясти вопрос с дисквалификацией?

А если – нет?

Где я могла бы работать, вообще? Сколько нужно денег в месяц на жилье, еду, одежду? Эти вопросы мучают меня даже во сне.

Просыпаюсь еще до будильника. Алла сказала, что общий будильник срабатывает в семь. Значит, семи еще нет. Соседки спят. Но на улице уже светло.

Глава 5 - Признание

Рафаэль

Отбрасывая в сторону вибрирующий пульт от плейстейшн, встаю с кровати. Мы сегодня договаривались потусоваться всей компанией с кикерами. Но ещё рановато, а мне надо срочно валить из дома. Потому что Динку во дворе муштрует тренер. А у меня патология! Я хочу на это смотреть. Набрасываю длинный халат и снова выхожу на балкон. Опираясь локтями на перила, наблюдаю, как Дина выделавается на турнике. Ловкая как обезьянка и легкая как птичка. Повисает вниз головой. Кофта немного задирается, обнажая красиво прокачанный пресс. Ух! Форма у неё шикарная. Волосы подметают уже пробившийся газон. Отросли, слава Богу.

Меня опять бросает в чувство стыда и гадливости за наш общий "секрет". Но ты, Царева, сама припадочная идиотка без башни! Могла просто послать меня лесом! Но нет... Ударила по себе так, что наотмашь втащила и мне убойную оплеуху. Никто кроме меня не уловил, конечно. Иначе, я бы утонул в общественном осуждении. Не то, чтобы мне не плевать на общественное. Но деду точно не плевать. Он бы меня покарал!

Еë тренер уходит в дом. Заметив, что я наблюдаю за ней, Динка, снова начинает творить чудеса. Спрыгивает на руки и своими гибкими длинными ногами делает красиво. Словно у неё не колени, а шарниры. Гнется невероятно и растяжка просто...

Вау... Вау! Ну, супер-супер!

Завязывай уже Царëва, по моим слабым местам топтаться своими изящными ножками. Я ж тоже могу "потоптаться" по твоим слабостям. Только у меня ручки. Ты любишь скрипку, я в курсе.

Делает мостик, встает на ноги.

- Хватит подглядывать, Дагер!

- Тебе нравится, что я смотрю, Царева, так что не надо мне тут, - ухмыляюсь ей.

- Мне нравится, когда смотрит тот, кто может оценить. А ты не способен ни на что, кроме влажных фантазий.

- Это не так.

Хотя и для "влажных фантазий" тут контента на убой просто! Но и эстет во мне в экстазе.

- Продолжай, Дина, - с барского плеча позволяю я, улыбаясь.

Да, мне тоже хочется немного её пощипать в ответ.

- Пошел к черту, ты меня отвлекаешь, бездарь.

Ах, бездарь... Это я-то бездарь?!

Демонстративно отворачивается. И больше не дразнит, занимаясь какой-то "силовой".

Впервые за долгое время  у меня возникает порыв взять скрипку. Под что ты там вздыхала, Кузнечик? Конечно же я знаю. Я перестал еë играть именно из-за тебя. Я тебе устрою " Музыкальный ад".

Достаю инструмент. Серафима стабильно ухаживает за ним, в надежде, что я вернусь к музыке. И сейчас на нём не пылинки.

Включаю скрипку в усилитель. Прохожусь смычком по струнам. Подстраиваю немного. Пробегаюсь по грифу пальцами вспоминая ноты. Разминаю суставы и уже уверенней прохожусь второй раз.

Выхожу на балкон с колонкой. Мне хочется, выдать идеально каждую ноту. Закрываю глаза на минуту, проигрывая мелодию в голове. А потом начинаю играть еë заново, уже касаясь смычком струн.

Звук неожиданно пронзает и захватывает, разносясь далеко в пространство. Я забываю с какой целью я это делаю, просто погружаясь в процесс. И не открывая глаз, позволяю тактильной памяти воспроизводить мелодию.

Это красиво... Я уже забыл, насколько это красиво.

В груди словно вибрирует камертон, извлекая из меня давно атрофированные чувства. В какой-то момент они мне показались слишком... уязвляющими. И я бросил скрипку. А теперь кайфую от давно забытой тонкой чувственности.

На последней ноте открываю глаза.

Динка...

Застыв, смотрит на меня своими огромными глазами. Так-то, Кузнечик... Я не бездарность.

Слышу сзади, в комнате всхлипы. Растерянно залетаю в комнату.

- Серафима!

Схватившись за сердце стоит в дверях.

- Дед! - кричу я испуганно, усаживая её на кровать.

Слышу, как он торопливо поднимается по лестнице. Наливаю Серафиме воды из графина. Еë губы неестественно синие.

- Скорую?

Отрицательно качает головой.

- Ты так чудесно играл...

- Я выкину её к черту! - потрясывает меня.

Дед, поднявшись, трясущимися руками ищет в нагрудном кармане таблетки от сердца. Вырубаю быстро плазму. Там какая-то обнаженная непотребщина из новой игрухи.

- Может, скорую, Фима.

- Да всë хорошо! - отмахивается она.

После того, как дед уводит Серафиму меня еще долго колбасит.

Ладно! Всë нормально... Женщины просто чувствительны к этой мелодии. На концертах мамы постоянно рыдали!

Ставлю звук на минимум, чтобы слышал только я. И лежа, глядя в потолок играю ещё что-то... Соскучился. За окном темнеет. Убираю скрипку в футляр. И только после этого понимаю, что практически окоченел. Дверь на балкон так и осталась открыта.

Закрываю, иду в горячий душ. В голову лезут картинки с Динкой. Но обойдешься, зараза! И я пытаюсь переключиться на кого угодно, чтобы только не думать о ней. Не получается. Тогда - Ася! Это всегда работало. Но в этот раз... Переключиться на мысли об Асе не получается. В голове только Динка. Какая-то она… вкусная. Остро-сладкая. Как мой любимый соус – чили с ананасом. Вот выделяется на нее слюна и хоть тресни!

И хочется мне её очень! Не столько физически, как её внимания, признания, одобрения, вдруг доходит до меня. Вот, скормить ей насильно «десерт» хочется, и сожрать в ответ её эмоции. Какие бы ни были.

"Штирлиц, это провал!".

- Нет... Нет... Нет... - ритмично стучусь лбом о прозрачную стенку душевой. - Ты не нравишься мне, Царëва. Я тебя не хочу! Ты просто хорошо двигаешься. И всë!

Но кто-то внутри меня не согласен. Хочется именно Царëву.

- Господи... ты решил меня покарать за «Кузнечика»? Я же раскаялся! Она же...

Давно уже не блеклая тощая мышь, кстати.

Нет!

Ни за что!

Надо просто...

Оборачиваясь полотенцем, выхожу в комнату и листаю на телефоне всех знакомых девочек, кого можно взять с собой на тусовку.

Contraria contrariis curantur! Кол колом, клин клином, короче, или как там точнее...

Глава 6 - Бухенвальд, "Брак по любви" и Белый плащ

Рафаэль

Просыпаюсь от стука в дверь.

- Ммм... - мычу страдальчески в подушку. - Да.

- Уже восемь, Рафи.

- Оо... Спасибо, Серафима.

Воскресенье. Дед сегодня дома. И у нас семейный завтрак. Вставать поздно у нас непринято. "Еврейские мальчики" должны рационально распоряжаться своим временем. Дед не выносит праздность. Иногда закрывает на это глаза. Но сейчас точно не тот момент. Марк Давидович ждет от меня подвигов!

Мой первый подвиг - выглядеть бодряком, поспав от силы три часа.

Взъерошивая волосы, выползаю раздетым на балкон. По голой коже идут мурашки. Холодно. Зато бодрит!

Окно у Динки приоткрыто.

Не предел мечтаний, да? Мстительно смотрю в еë сторону. Это мы быстро отредактируем! И организуем тебе "мечтания". Просто из принципа!

Переставляю на балкон колонку, и снова беру скрипку. Это не единственный аргумент. Но действенный! Будем закреплять эффект. Ты каждый день у меня будешь слушать теперь свой «не предел»!

На пару минут зависаю, вспоминая, любимые мелодии. И примерно пытаясь почувствовать, что сильнее зацепит Царëву. Врубаю погромче усилитель. Размяв пальцы прохожусь по грифу. И, с ехидной улыбкой закрывая глаза, извлекаю смычком первые ноты весеннего нежного «Mariage D'amour»**.

Мелодия уносится ввысь, снова отключая меня от реальности. Полетели вместе, Динка? Я знаю, ты способна...

Но через пару минут она с грохотом закрывает окно. Дурочка... Это же демонстрация того, что цепляет! Улыбаясь, доигрываю мелодию до конца. Я знаю, что Серафима и дед тоже слушают. Ну и бросить мелодию как-то не айс. Хочу, чтобы она прозвучала до конца.

Доиграв, опускаю взгляд вниз. Там дед с кружкой чая.

- Это было хорошо, - кивает он.

Присаживается в плетеное кресло. Листает новости на планшете.

Одевшись, спускаюсь вниз. Из кухни доносится запах поджаренного хлеба. Я знаю, что на тосты Серафима положит клубнику и сверху йогуртовый сыр. Все это оплавится и будет очень вкусно! И обязательно крепкий чай со сливками. Никакого кофе на семейном завтраке. Серафима кофе не уважает.

Заглядываю на кухню. Тосты с оплавленным сыром уже на большой чаше. Стаскиваю один. Выхожу на улицу.

От моего Кузнечика тоже, судя по всему, требуют воскресных утренних подвигов.

Наблюдаю, как она плетется к турникам, рядом с которыми мягкое покрытие. Подмышкой перламутровый лиловый мяч.

Удерживая его в кисти, делает переворот. И сразу же следующий, но, подкидывает мяч и ловит его, уже встав на ноги. Непринужденно и легко! Глаз не отвести...

Встречаемся взглядами. Подхожу ближе к изгороди. Ты же хотел объясниться, Рафаэль? Давай…

- Доброе утро, - заставляю себя поздороваться.

- Кому как.

- Как тебе «Mariage d'Amour»?

Морщась, показывает пальцами "ни то, ни сë".

- Когда у повара грязные руки, даже вкусное блюдо есть неприятно.

Вот же токсичное чудовище!

С хрустом откусываю кусок тоста. Плавленый сыр тянется, аромат клубники наполняет слюной рот. Хлопая ресницами, Дина тяжело сглатывает.

- Угостить? - прищуриваюсь пытливо, взмахивая тостом.

Ну можешь ты оттаять немного? Не девочка, а сосулька!

Отрицательно качает головой. Отворачивается.

Несколько раз подбрасывает мяч, ловко ловит его, зажимая между бедром и икрой. Встает на руки... На это можно смотреть бесконечно!

Доедать при ней тост не могу. Чувствую - голодная. И в горло не лезет кусок. Кладу тост на блюдечко, оставшееся от чашки деда.

Серафима подходит и встает со мной рядом, разглядывая Дину.

Та так и стоит на руках, делая свои невозможные вращение ногами. Это как я со скрипкой полчаса назад! Сто процентов… Тоже хочешь меня впечатлить, Царёва? У тебя получается.  

- Хорошая девочка.

- Да уж, - скептически поджимаю я губы. - Нимфа, просто!

- Это сарказм, Рафи? Я не понимаю...

Динка встает на ноги, замирает, резко бледнеет. Мяч выскальзывает из пальцев и катится на траву. А потом, закатив глаза она неожиданно оседает и грохается на спину! Вместе с моим сердцем, которое стремительно обрушивается от страха куда-то вниз.

- Дина! - срываюсь я с места.

Продираюсь рывком через зеленую изгородь.

Что за?.. Падаю рядом с ней на колени. Сердце колотится.

- Дин? - шлепаю её по щеке. - Дина!

Ресницы медленно распахиваются. Расфокусированный неадекватный взгляд. Глаза закрываются снова. Растерянно смотрю на Серафиму.

- Подними! - взмахивает руками. - Почки...

Кофта Динки и правда задралась, она лежит голой спиной на ледяном настиле. Подхватываю на руки. Пушинка!

- Эй! - делаю несколько шагов в сторону их дверей. - Есть кто-нибудь??

Тишина.

- Сюда! - поправляет плед на кресле деда Серафима.

Динка открывает глаза.

- Снова ты... - мямлит невнятно обескровленными губами.

Едва гашу порыв прижаться к ним своими. Не поцеловать, нет. А... Не знаю! Согреть что ли, влить в них немного своей кипящей сейчас крови.

- Ну я ж ангел твой хранитель, - отшучиваюсь нервно.

Но выходит с сарказмом. Почему? Потому что пытаюсь скрыть эмоции. Напугала!

Кладу её на кресло. Присаживаюсь перед ней. Внимательно разглядываю.

- Ты чего падаешь-то, Царëва?

- Ч-ч-черт... - мутно оглядываясь вокруг, вздрагивает, пытаясь удержать ровно голову. Но не может, кладет её на подголовник.

- Ты заканчивай со своими голодовками.

Серафима торопится из дома к нам с кружкой чая.

- Держи-ка, - вкладывает в руки Дине. - Не горячий, пей.

- Спасибо, не нужно было, - смущается перед ней Динка.

- Пей-пей...

Пальцы у Динки подрагивают. Делает несколько глотков.

- Очень вкусно. Вы простите, неудобно вышло.

Ты чего такая вежливая вдруг?

Забираю из трясущихся рук кружку. Серафима пальцами ловит пульс на её запястье.

Глава 7 - Хардкор

Рафаэль

На территории школы есть несколько знаковых дислокаций, которые сложились исторически. Например, турнички - это место тусовки Кикеров. А качели - Золотой стаи. И те, и те - мажоры, конечно. Но менталитет разный...

Сегодня я на тёмной стороне. И развалившись на деревянных досках качелей, смотрю в темнеющее небо.

Почему я здесь? Правильно... Потому что панорамные окна спортзала, где тренируется Динка прекрасно отсюда видны.

Я хочу смотреть. И не вижу повода обламывать себя в этом. Но смотрю не только я. Здесь целая стая. Динка в спортивном купальнике. Видок просто бомба. Двигается как богиня. Азарт и тестостерон плещется вокруг...

Окна близко, в зале горит свет, мы её видим, она нас - нет.

- Воронин, что-то ты приуныл, не? - троллят его парни. - Где горячее? Растяжечка там... Как выходные прошли?

- Отлично прошли выходные, - ухмыляется Паша.

- Ой, кого ты лечишь, - фыркаю я. - До центра Царëву прокатил? Шлемами постучались и попрощались. Это не в зачет.

- С чего это ты взял?

- А потом она в моей компании время проводила, Паша.

Встречаемся взглядами.

- Рафаэль, я не пойму, ты в игре?

- Нет, - улыбаюсь я.

- А чего землю вокруг неё вспахиваешь?

- Я всего лишь опроверг попытку мухляжа. Ничего же не было у вас.

- Кое-что было...

- Рассказывай! - подзуживают его парни.

Меня бомбит от его намеков.

- Рассказывать свои влажные фантазии Паша умеет, пусть покажет, если было, - осаживаю его я.

- Окей, Раф. Ты возвращаешься в чат и делаешь ставку на Царëву. Или - на себя. А я показываю кое-что интересное.

Черт! Неужели есть что показать?! Да ну... Динка сказала, что поцелуй был первый.

- Ты меня не впечатлишь, - качаю отрицательно головой. - Их впечатляй. Они ставки делали, не я.

- Ладно, Дагер, слив засчитан.

- Так, а где шоу?! Воронин! - возмущаются остальные. - Корми публику! Мы хлеба и зрелищ!

- Окей, небольшой анонс! Имеющий глаза да увидит, имеющий уши, да услышит...

Ухмыльнувшись, срывается с места и идёт к горящим окнам. Стучит Динке в окно. Та замирает, переводит хмурый взгляд на него. Присматривается...

Подкидывая, в руке мяч, подходит. Встает коленками на низкий широкий подоконник и открывает створку. Доносится музыка.

- Привет, Дин.

- Привет.

- Я кое-что тебе должен... - флиртует Паша. - За одну ценную вещь, потерянную по моей вине.

- Аа... - сдувает она выбившуюся на лицо прядь волос, очевидно теряясь.

Не могу сообразить, о чем речь. Мои испорченные мыслишки выдают только банальные интерпретации. Но это же бред!

Он демонстративно вынимает из кармана две купюры по пятьсот евро. И добавляет к ним ещё несколько...

- Ого... Расценки пошли! - тихо стебется стая. - Интересно за что именно? Хочется скабрезностей и  деталей...

- На столько мы договаривались, м? - взмахивает деньгами Паша.

Что происходит?! За что деньги?

Дина протягивает руку, чтобы вытащить их из его пальцев. Но он медленно отводит руку. Музыка меняется. Снижая голос Паша флиртует с Динкой, поймав её пальцы. Я не слышу, о чем они говорят.

Моë сердце надрывно колотится, откачивая кровь от мозгов.

«Ты хотел вмешаться!» - напоминаю я себе.

Складывая одной рукой купюры пополам, он пытается похабненько всунуть их ей под купальник, на бедре.

Царëва! Ну! Ты чего?!

Подрываюсь на ноги.Но Динка наотмашь лупит ему по наглой морде, деньги рассыпаются. Окно с грохотом закрывается.

Да-а-а, это мой аллигатор! Теперь - узнаю. Всë правильно! - с облегчением падаю обратно на качели.

Стая хохочет. Воронин, угорая, трет щеку.

- Коза резкая...

- Грубо, Паша, грубо. Учиться тебе ещё и учиться, - хлопаю ему по плечу. - Выбери мишень попроще, не позорься.

- Ну покажи класс сам, чего ты?

- Неа. Неинтересно, - высокомерно улыбаюсь я.

- Да ладно! Ты сдулся просто! Ким - мимо. Устинова - мимо. Боишься, что и с Царëвой пролетишь.

- Твои суждения обо мне, - поправляю рубашку.- Не являются модераторами моего поведения. Можешь не напрягаться.

- О-о-ой, всë! Душное ты создание, Дагер.

- Правильно говорить: «я не разумею, барин, высокой речи».

Вокруг опять хохот.

- Ладно, пацаны, пока но нулям, - констатирует "рефери".

- Не понял сейчас... - разворачиваюсь я, скользя взглядом по лицам. - На меня ставят?

- Естественно, Раф, - хлопает теперь меня по плечу Паша. - Это же твои правила... Ты их забыл?

Фак! Теперь я на месте Решетова, а Воронин на моëм? О-о-отлично!

"Это ты за Сэма меня, да? - поднимаю глаза на мгновение к небу. - Я неистово каюсь, слышишь?! Завязывай уже с наказаниями!"

Парни сваливают с качелей, я остаюсь. Подхожу ближе к окну. Наклоняюсь, поднимаю пятисотку. Остальные остались с Динкиной стороны на подоконнике.

Что за бабло? Оно накаляет меня. Я не могу придумать ему никакого объяснения. За что он мог ей заплатить?

Обхожу здание, иду внутрь. Захожу в женскую раздевалку. Засовываю деньги в карман еë куртки.

На выходе неожиданно сталкиваюсь с Диной. Рефлекторно подхватываю её за талию, чтобы не снести. Она босая... Такая хрупкая... На мгновение слепну, глохну, дыхание сбивается. Застываю. И мне становится смешно, что меня так прëт. А потом резко не смешно. Как это может быть?! Это же Динка. Я же на дух её не переносил! Бесился от её восторженных взглядов! Изменилась? Нет! Только внешне, внутри всë такая же - мясом наружу и без башни!

Видимо, изменился я? А я не хочу! Однако, таю и едва себя в руках держу, чтобы не поцеловать её снова.

Это даже близко не так, как с Асей. Там было через мозги. Просто - смог оценить девушку. А здесь - в обход мозгов! Неконтролируемо и неадекватно. Не выношу потерю контроля! Не выношу таким себя!