Плутовка против некроманта. ( Не) желанная для ректора (СИ)

Глава тринадцатая — Чужая жизнь

«Легко обвинить человека в плохом поступке, не зная причин этого поступка».

— Что именно ты хочешь узнать?

— Уже и не знаю.

Говоря по правде, после фразы: «Уолтер, моя студентка жаждет рассказать, как я убил твоего брата», — вообще ничего не хотелось говорить. Одно дело убить беззащитного, другое — тирана, истребляющего магов годами. Я-то думала, ректор — преступник, а он оказался… даже не знаю, героем?!

— Давай тогда я расскажу немного о Гекате.

А вот это мне нравилось. Король, сам того не подозревая, готов был дать мне очень важную и нужную информацию. Да, теперь, когда я знала, что запрет на посещения боевых магических искусств, был исключительно для моей же безопасности, я, казалось бы, должна быть благодарна, но… А нечего было из этого делать тайну. Мог сразу сказать: «Микаэлочка, будь осторожна, это может тебя убить», а он… Сам виноват.

— В тот день, когда мой брат сжег триста восемьдесят четыре человека в соборе, Гекат потерял самого дорогого для него человека. — В груди заныло. Я подумала, что некромант потерял мать, но ошиблась. — Ее звали Лилия Серан. Я не знаю, обладала ли она магией. Никогда не задавал вопросов. Но когда он пришел за мной в темницу, в которой я провел много лет, на вопрос, зачем меня вызволили, он сказал, что не сможет отомстить тому, кто забрал у него все, без меня.

Этой фразы было достаточно, чтобы понять: семьи у него нет. В день, когда он впервые покинул нас, чтобы продолжить поиски Корена, после моего восхождения на престол, он сказал Эве, имя своей любимой, и мы узнали, что она дочь человека, которого мы долгое время считали нашим предводителем.

— Почему: «считали»?

— Потому что нашим предводителем всегда был Гекат. Все планы разрабатывал он, он же добывал информацию, он же вытаскивал из рук стражей, схваченных магов.

Мои глаза округлились. Он еще и стратег. Отлично, просто отлично. Каким образом бороться с человеком, который смог свергнуть с престола короля?

— Ну, он нашел своего врага и наконец-то свершил месть и обрел свободу.

— Ты думаешь, убийство помогает обрести свободу?

Я посмотрела на короля, который сидел в огромном кресле хозяина дома и выводил каракули на пергаменте заостренной палкой, которую я ранее приняла за оружие.

— Ну он же убил врага.

— Смерть Корена, не вернет ему любимую.

Я не знала, что такое любовь. Отец любил алкоголь больше, чем кого-либо или что-либо в жизни, тетка любила деньги, а мама умерла так рано, что воспоминания о ней уже почти стерлись. Меня, по сути, некому было любить. Меня никто не любил, и я никого не любила.

Я не знала, что такое любовь. Что чувствует человек, потерявший любимого, мне неизвестно. Король, словно понял недоумение, отразившееся у меня на лице, и задал вопрос.

— Чего бы ты хотела больше всего на свете?

Вот он, мой шанс сказать о том, что я мечтаю попасть в его личную охрану. Но почему-то в голове лишь одна мысль: «Хочу, чтобы меня любили так же сильно, как наш ректор любит свою почившую девушку. Хоть один человек, которому я была бы нужна».

— Уолт, — «вспомни черта, он из-под земли вылезет», — тебя Кристиан ищет.

Правитель посмотрел на ректора, который так фамильярно с ним разговаривает, перевел взгляд на меня, встал, направился к выходу, продолжив свою мысль.

— А теперь представь, как это у тебя забирают, и ты понимаешь, что больше никогда не сможешь это иметь. — Затем он посмотрел на некроманта и, прежде чем уйти, похлопал его по плечу.

— Мы останемся здесь на ночь, — сообщил мужчина, стоило королю выйти из кабинета. Его лицо не выражало эмоций, а я снова начала закипать. И, похоже, ректор это заметил, потому что, вздохнув, он спросил: — Чего опять?

— Мне не в чем спать?

— Думаю, Эва поделиться с тобой чем-нибудь.

Он вообще думает, о чем говорит? Эта женщина прекрасна во всем. Как ее исподнее может мне подойти? Он просто не понимает. Решив, что с ним не о чем разговаривать, я покинула кабинет.

— Ты долго реветь будешь?

— Не… не… не знаю…

В выделенных мне покоях была настолько большая кровать, что в ней могло уместиться человек шесть. Не говоря уже о том, что к комнате примыкала гардеробная и собственная умывальня. Огромная лохань с нагретой водой для меня была какой-то роскошью.

Вот только насладиться дорогим убранством я не могла. В памяти раз за разом всплывал разговор с королем.

— Может, у тебя регулы скоро? — Я грозно посмотрела на кота, не знаю, как реагировать на столь бесцеремонный вопрос. — Не смотри на меня так. Это обычные физиологические процессы организма.

Подумала, пожала плечами, соглашаясь с утверждением кота, и ответила.

— У меня их не бывает, я пью травы, чтобы избежать этого неприятного процесса.

Никогда не видела котов, у которых увеличиваются глаза, и округляется лицо. Зрелище не самое приятно, надо сказать.

— Ты чего творишь, девочки? Так можно и бесплодием обзавестись.

— Я не планирую выходить замуж и рожать детей, — сообщила я, встав и накинув на себя очень мягкое и тяжелое ночное платье. Видимо, жутко дорогое. Как и исподнее, которое мне подарили.

— Очень сомневаюсь, что твой план осуществиться.

На этот раз мой взгляд был не самым приятным.

— Очень даже осуществиться, — прошипела, покидая комнату. Устала думать о том, насколько тяжело было ректору. Думая о его боли, я начинала вспоминать смерть мамы. А об этом я предпочитала не думать. Страх сковывал, стоило вспомнить о безмолвном мире, из которого исчезло все.

Никогда не была в замке, но дом, в который меня перенес ректор, был очень красивым. Особенно мне понравились белые колонны, которые окружали лестницу с двух сторон. Барсик рассказал, что в доме восемь спален, два кабинета, столовая, совмещенная с гостиной, и прекрасный сад. А Эва обещала провести завтра по всему дому. Сегодня было много гостей, они праздновали трехлетие их принцессы, которую, как оказалось, зовут Виктория.

— Ты думаешь, Гекат…

— Я уверена. Ты видел его взгляд… а эмоции… Он…

Из одной комнаты доносились голоса хозяев дома. Моя привычка «собирать информацию» сработала моментально. Ноги сами понесли к желанной комнате.

— А… ничего. — Кристиан говорил слишком тихо.

В приоткрытой двери я увидела мужчину и женщину, стоящих в обнимку возле маленькой деревянной кроватки. Барсик говорил, что их сыночек слегка приболел, поэтому отсутствовал на празднике.

— Боюсь, что это не взаимно.

Голос Эвы был наполнен беспокойством. Интересно, что их так беспокоит в ректоре. Как же хотелось узнать что-нибудь компрометирующее об этом противном некроманте.

— Знала бы, как сильна мужская любовь, не сомневалась бы в исходе. Они говорят о любви ректора к этой Лили?!

— Я не уверена, что законы твоего мира применимы к нашему, — женщина погладила супруга по щеке.

— Миры могут быть разные, а человеческие чувства одни и те же.

Он склонился к супруге и поцеловал ее. Это было так красиво, что я не могла оторвать взгляд. Так и стояла, согнувшись пополам и подсматривая в узкую щелочку, пока не услышала:

— Кхм-кхм…

Я сначала даже не поняла, что это за звук. Агат очень любил подначивать меня, когда ловил за подслушиванием. Я просто отмахнулась и шикнула. Я вот-вот могу узнать что-нибудь интересное про своего злейшего врага. Но, вспомнив, где нахожусь, осознала ужасное. Ледяное покашливание — это особый талант, которым никто из моих знакомых не владеет.

— Ой.

Это все, что я могла вымолвить. Ледяная глыба подошла, взяла в охапку и унесла прочь. Я даже не посмела противиться, несмотря на то, что меня несли, как мешок отрубей, ухватив за талию. Откуда у него вообще столько сил, удерживать меня одной рукой? Взял под мышку и несет, как какой-то брусок, который надо выбросить за ворота. Лично мне, неудобно. Но у меня никто не спрашивал.

Спорить или выступать не было смысла. Сама виновата. Сейчас дойдем до покоев, он еще и лекцию читать начнет. Смирившись с неизбежным, начала смотреть по сторонам. Выложенный черным мрамором пол был очень красивым, но безумно холодным. Только сейчас поняла, что вышла из покоев босая. Пока подслушивала, не заметила, как ноги окоченели, а в покое это ощущалось остро. Я потерла пятки друг об дружку, но это не особо помогло.

— В следующий раз будешь умнее.

Заметил. Так бы и придушила его.

— В какой следующий раз? Вы чего? Я же совершенно случайно.

— Угу.

И столько сарказма в его «угу», что придушить захотелось еще больше, раз уж сжечь не получается.

— Пи-пи-пи…

Писк мышонка, которого, как мне сообщили, тут принято считать членом семьи, отвлек от планов мести противному ректору. Серое пятнышко бросило свою ношу и бросилось за нами. А ноша, надо сказать, была не маленькая.

Огромный, по его размерам платок, связанный по краям, был набитым чет-то, что создавало впечатление пожитков, собранных на скорую руку.

— Не обращай внимания, она наказана.

— Вы понимаете, о чем он говорит? — моему удивлению не было предела. Сколько талантов у этого мужика.

— Для того чтобы его понять, достаточно считывать эмоции. — Меня подбросили, перехватывая покрепче, прежде чем продолжили. — В данном случае это беспокойство.

— Еще бы, — пробубнила в ответ, когда мы вошли в мои покои. И вскрикнула, когда меня бросили на кровать.

— А можно потише? — некромант не заботился о сне бедного котика. Меня, если честно, тоже не особо волновало его благополучие, но лучше поговорить с умным Барсиком, чем со злым некромантом.

— Вы разбудили кота!

Я вскочила с кровати и встала напротив ректора, совсем забыв, что я не Эва, и очень уступаю ему в росте.

— Solem amplectere — произнес мужчина. Мои ноги тут же обдало теплом. Словно языки пламени заключили их в нежные объятия. Надо будет выучить это заклинание. — Эль, — устало протянул он, — ложись спать. Приличные леди не шастают по чужим домам и не подслушивают хозяйские разговоры.

— Да не подслушивала я, — лучшая защита-это нападение — Я просто заблудилась, хотела постучать и спросить, куда идти. А Вы бессовестно на меня напали.

— Довольно сложно заблудиться в доме, комнаты которого соединены общим коридором.

А вот об этом я не подумала. Ректор устало потер виски, когда в комнату, пища, пытался пробраться мышонок. Его удивленным возгласов встретил Барсик.

— Что, опять?

Черная тень спрыгнула с кровати и прошла к Дымку, который пытался тянуть за собой ношу. Видимо, не решившись оставить носовой платок, забиты чем-то в коридоре, он притащил его с собой.

Барсик взял в зубы баул мышонка и вернулся на кровать. Мы с ректором следили за происходящим молча. Это было довольно умилительно. Черный кот помогает мышонку нести нечто, тогда как сам малыш, быстро перебирая лапками, бежит следом. Практически выплюнув платок, Барсик сообщил:

— Это тебе. Ешь!

— Мне?

Мышонок все это время нес что-то, что предназначалось мне. Я развернула белый платок с вышивкой из лесных грибов и обнаружила виноградную гроздь. Так вот почему кулек был такой странной формы.

— О-о-о, — слезы набежали на глаза. Этот малыш решил обо мне позаботиться, несмотря на то, что наше знакомство было не самым приятным. Я бы не стала заботиться о том, кто предложил мое убийство, как средство решения проблемы.

— Ну вот, — недовольно протянул Барсик. — Опять слезы. И все из-за какого-то винограда. — Я не слушала нытье кота, переключив все внимание на Дымка. Протянув руку, я погладила мальца по головке. — Не знаю, какие ты принимаешь травы для того, чтобы избежать регул, но на твою психику они не действуют.

Слезы высохли мгновенно, и я уже было сжала кулаки, намереваясь высказать коту все, что я думаю о его замечаниях, как услышала ледяное, сказанное по слогам:

— ТЫ…ПРИНИМАЕШЬ…ЧТО?

А чего это он на меня так смотрит? Как будто я его собаку убила. Ну, принимаю и принимаю, в чем проблема-то?!

Интуитивно сделала шаг назад. Что-то ректор последнее время жутко нервный. Неужели это я его достала. Надо будет рассказать Агату, что не такой уж он потрясающий, как ему казалось.

— Я ЗАДАЛ ВОПРОС!

Такое чувство, будто над головой ректора сгустились тучи, столь грозным было его выражение лица. Я недвусмысленно посмотрела на кота. Мол: «видишь, что ты натворил», но он на меня не смотрел вовсе. Его зеленые, с вертикальным зрачком глаза были обращены исключительно на некроманта.

— Пи-пи-пи, — пропищал малыш и исчез за приоткрытой дверью, которую почему-то трясло. И это оказался трусом.

За моей спиной раздражающе что-то жужжало. Я бы, может, и посмотрела, но даже не знаю, как на такое отреагирует мужчина. Может, ему выпить? Отцу помогала\о, когда настроение было не очень хорошее. Правда, у этого даже нормального похмелья не бывает. По крайней мере такого, на которое я рассчитывала, когда с утра направлялась в его покои, будучи полностью уверенной в своей победе.

— Скажи, что ты очень извиняешься и больше так не будешь.

Я поначалу даже не поняла, что черное пятно на кровати обращается ко мне.

— Чего это? — зло посмотрела на кота, который все также не сводил взгляда с ректора. — Не буду я извиняться. Что хочу, то и делаю. Он мне не указ.

— А кто тебе указ? — прорычал ректор, на которого я, в отличие от Барсика, отказывалась смотреть.

— Никто мне не указ!

— Эль, — а вот резко сменившийся с ледяного рычания на чарующе мягкий голос заставил-таки посмотреть на некроманта, глаза которого полыхали сиреневым цветом. — Мне нужны имена всех, кто продает эти средства.

Он что, меня за дуру принимает?! Сейчас я ему всех сдам, а мне потом мучатся от болей? Ну уж нет! Не знаю, чего они решили обсуждать эту тему, но помогать не собираюсь.

— Ничего я Вам не скажу.

— Тогда я запру тебя в библиотеке на ближайшие два месяца — начал с угроз мужчина. — Будешь протирать пыль и изучать все то, что не удосужилась выучить за два с половиной года.

Ах, вот он, как со мной! Кровь начала закипать. Думает, что может меня запугать? А вот и нет! Делала, делаю и буду делать все, что хочу.

Где-то в области груди загорелось пламя, которое полыхнуло ярким огнем перед глазами и начало заполнять все вокруг.

Понимала, что перестала себя контролировать, но уже не могла остановиться.

Где-то сбоку послышался возглас кота: «Эва, Кристиан, горим». Все мое внимание было сфокусировано на одном человеке. Я чувствовала, как замерзшие ноги обдало теплом. По рукам побежала горячая кровь, и боковым зрением увидела, как волосы загорелись красным огнем.

— Что здесь… Ого.

Я видела, как вошел хозяин дома. Видела, как следом вбежала его жена, которую он сначала остановил движением руки, а затем и вовсе завел за спину. Где-то в памяти всплыла картинка из одной книги. В ней отец семейства защищал жену и детей, также заведя их за спину. Красивая была картинка. Не думала, что когда-нибудь увижу подобное вживую. Всегда считала, что картинки — это выдумка. Видимо, я ошибалась. Правда, Кристиан не из нашего мира. Может, у него просто другое мышление.

Меня никто не защищал. Тем более, папа. Я все делала сама, и все решения принимала сама. Какой-то там ректор со своим излишне образованным котом мне не указ.

— Я делаю, что хочу, как хочу и когда хочу, — зло прошипела в сторону ректора.

— Поправка, — он двинулся в мою сторону, но остановился со словами: — ты делала.

И столько ярости в этом «делала», и столько уверенности в своей правоте, что злость во мне разрослась с еще большей силой. Я понимала, что это не нормально. Осознавала, что странно реагирую, но не могла успокоиться. Может, действительно, магия огня на меня влияет слишком сильно, а я не осознавала этого.

Ректор поднял руки, произнес: Veto и пустил в мою сторону сиреневый туман. Он подполз, как змея, и окутал меня своим чарующим цветом и обволакивающим теплом. Огонь медленно гас, частично растворяясь в сиреневых клубах дыма, частично возвращаясь ко мне. Сил сопротивляться не было. Сиреневый туман словно вытягивал злость. А может, вся злость сошла на нет, потому что это не моя злость, это буйствует стихия огня.

— Кхм-кхм… Гекат, — хозяин дома, обратился к ректору, но махнул в мою сторону и отвернулся.

Некромант посмотрел на меня, закрыл глаза рукой и потер переносицу двумя пальцами, переместил их на виски и потер их, обращаясь к хозяйке дома.

— Эва, сделай что-нибудь, пожалуйста.

Женщина вышла из-за спины мужа и со словами: «о, дорогая», бросилась ко мне. Я не очень понимала, что происходит, пока она не подбежала и не ухватила почти порвавшуюся лямку моего исподнего. Зеркала не было, но оно и не требовалось. В этот раз длина ночной сорочки сгорела криво, наискосок, что позволило скрыть чуть больше, чем в первый раз. Что же касается всего остального… От прекрасного ночного платья не осталось ничего.

Опя-я-ять. А во всем виноват он.

— Смотрите, что Вы наделали?!

Ректор обернулся. На этот раз в вопросительном жесте изогнулись обе брови.

— Я наделал?

— Конечно! — Я топнула ногой, пока хозяйка дома скрывала мое тело под тонким одеялом. — Вывели меня из себя. Вас вообще не касается, что я принимаю, а чего нет.

— Эль, — прорычал он и двинулся в мою сторону, но был перехвачен хозяином дома.

— Друг, потише.

— То, что ты принимаешь, вызывает бесплодие, не говоря о том, что многие женщины умирают от неизвестных болезней. Это физиология. — Никогда бы не подумала, что ледяная глыба способна кричать. Я даже отпрянула. К счастью, возле меня Эва, которой, как я уже поняла, некромант не способен причинить вред. — Так должно быть. В противном случае природа позаботилась об исключении этого процесса из твоей жизни.

— И это говорит мне тот, кто обладает магией воскрешать мертвых.

Я поняла, что перегнула палку, когда ректор движением руки стряхнул руку своего друга и двинулся ко мне. Но я уже завелась. Лучше бы и дальше оставался ледяной глыбой. Кровь снова начала закипать.

— Милый, — между мой и некромантом выросла Эва, которая выставила перед собой руку, упираясь во вздымающуюся мужскую грудь. Какие у нее красивые пальцы. Как у истинной леди. — Кристиан, вы не оставите нас?

Она хоть и спрашивала супруга, но обращалась к мужчине, что готов был уничтожить меня. Уж не знаю, какое у Эвы влияние на ректора, но он развернулся и вышел, не произнеся больше ни слова.

— Ну что, — она обернулась ко мне, как только за мужчинами закрылась дверь. — расскажешь, что у вас здесь произошло?

Почему-то не хотелось обсуждать произошедшее. Я вообще не хотела ей ничего говорить. Тем более, стоило ректору покинуть комнату, как вся злость испарилась. Что-то со мной происходит.

— Он злится, так как Эль принимает травы, которые предотвращают регулы, — наябедничал кот.

Я снова зло на него глянула. Язык без костей у этого фамильяра. Может, его выкинуть в окно. Вот только в детстве я не раз наблюдала, как эти паршивцы падали с огромной высоты, и всегда на четыре лапы.

— Ого! — Вот и все, что сказала Эва.

В ее взгляде было столько участия, что я сообщила то, что никогда не стала бы говорить некроманту.

— Я не знала… Не знала, что это вредно для здоровья.

Кто бы мне рассказал? Ведьма, которая продала их? Друзья, среди которых одни мальчики? Или лучший преподаватель академии — Алексан Фоер?

— Милая, это ничего. Это решаемо.

Женщина протянула руку и погладила по щеке. Один простой жест, который вызвал во мне бурю эмоций. Эва была матерью и вела себя соответствующим образом. Вот кто должен о подобном рассказывать. Мама. Я отодвинулась и тряхнула головой. Не хватало еще разреветься. Будущий начальник личной стражи Его Величества не льет слезы.

— Вот, опять. — Мы посмотрели на кота. Его зеленые глаза с вертикальными зрачками смотрели на меня немигающим взглядом. — цвет ее магии поменял оттенок. С этим надо срочно что-то делать.

— Кот едет со мной в академию.

Я вздрогнула от тихого ледяного голоса, в котором не было ни единой эмоции. Когда они вернулись? А уходили ли вообще?

— А-а-а… не-е-ет! — не согласился хозяин дома, который стоял за спиной ректора. — Если берешь Барсика, забираешь и крысу.

— Это мышь, — устало сообщила Эва.

— Как скажешь, родная, но он идет с котом в придачу.

— А меня, спр-р-росить?

Какой странный. То он мурчит, то часами, как обычный человек говорит.

— Да ладно тебе, Барсик, — Кристиан подмигнул коту, — мне-то лапшу на уши не вешай.

Пока я судорожно пыталась понять, что за странная фраза: «лапшу на уши не вешай», разговор продолжался.

— Мне без переводчика, эта крыса ни к чему. У меня металл на заднем дворе. Я почти понял, как собрать приличный туалет из металлических труб, что мне ваши маги наворотили. Мелочь лезет под руки, мешает работать. Этот — его рука указала на черное пятно, что перестало интересоваться разговором и начало себя вылизывать. — вообще отказывается помогать.

— А зачем Вашему мужу женский столик, — как мне показалось, шепотом спросила я хозяйку дома, которая засмеялась в голос. Мужчина же, услышавший мой вопрос, произнес:

— И эта туда же. Что за люди? — Он театрально, почти как Агат, возвел ладони к небу и направился в сторону выхода. — Гекат, два по цене одного, или ничего.

Может, мне показалось, но я почти уверена, что ректор хмыкнул и слегка улыбнулся, когда направился следом за мужчиной.