По ком плачет рябина

Глава 7

Оказавшись в коридоре, я тяжело навалилась спиной на дверь. Устало запрокинула голову назад и накрыла глаза рукой, погрузившись в спасительную пустую темноту. Немного помогло.

Придя в себя, отошла на приличное расстояние и осторожно осмотрелась по сторонам.

А потом с силой саданула кулаком по стене и зашипела от боли, которая, впрочем, и в половину не была так сильна, как та, что внезапно сдавила грудную клетку.

– Драная белладонна. Будь оно все неладно!

В груди образовалась пугающая чернота, полная лицемерной бравады и отвращения к себе.

«Нужно просто смириться…»

Браслеты не запястьях, что были до этого момента невидимы, вдруг явились на свет, завибрировали и нагрелись. А вот колье на шее, напротив, впервые за все время покрылось хрустким инеем. Я привычно потянулась к шее, но прикоснуться к истончившейся связи с домом почему-то не решилась.

– Еще немного, – попыталась себя приободрить и заодно отвлечься от мрачных мыслей, что в последнее время одолевали все настойчивее, – совсем чуть-чуть осталось. Я скоро, Аля.

« …чтобы потом как-то с этим жить.»

Приняв непростое решение, я с остервенением накинула капюшон, словно бы это могло помочь отгородиться от дурного предчувствия, и поспешила к комнате Стража.

Снова! А ведь мне и одного визита тогда хватило с лихвой!

А впрочем… в тот раз я получила все, что мне было нужно. И даже больше. Разыгранная мною в комнате Стража импровизированная истерия позволила раздобыть нужную информацию как о силе Стража и используемой им магии, так и о действии его эфирного кнута.

Нет, ну если совсем уж откровенно, в его комнату я шла изначально только с одной целью: навалять за браслеты. То есть в тот раз все шло аккурат согласно первоначальному плану. Правда, уже на середине пути мой гнев немного поутих, уступив место холодному рассудку. Быстро прикинув в уме расстановку сил и возможные последствия, от первоначального плана я отказалась: желание вернуться домой в целости и ненадкусанности взяло верх над эмоциями. А потом я снова вспомнила о браслетах. А точнее, о магии, которой те были пропитаны. И возникла вполне здравая мысль и нездоровое любопытство узнать о ней побольше. Правда, для его удовлетворения мне пришлось проявить недюжинную сноровку и ловкость. И терпение. Просто громадное терпение! Потому как общаться с Мортом с глазу на глаз для меня оказалось тем еще испытанием! Хорошо еще, что я практически не помню, о чем мы там беседовали, потому как во время разговора все мое внимание было обращено на исследование магии, которой пропитаны браслеты. Как я поняла, эти бесовы путы были призваны подавлять магические способности живого резерва. И еще отслеживать душу, на которую они надеты. Последнее предположение подтвердил его кнут, который отозвался, когда я магией попробовала воздействовать на браслеты.

А затем я и вовсе решилась на созревший в голове экспромт: и вот тут уже выяснилось нечто крайне любопытное. То, что снова заставило обратиться к знаниям, полученным когда-то от любимой бабули.

…Я никогда не была прилежной ученицей для Ирги. Умом не блистала, рассудительностью не светилась. А с терпением и усидчивостью так и вовсе была беда! Но основные постулаты магии, что бабуля настойчиво вкладывала в мою головушку, все же запомнила. О том, что ведьмы и колдуны при создании магических вязей и заклинаний, используют личную силу, что рождается где-то в солнечном сплетении – в живом роднике – и далее, направляемая сознанием и активным желанием колдующего, течет уже по всему телу.

А еще помнила о том, что когда ведьма умирает, пустеет и источник ее живой силы в роднике. Но одновременно с этим просыпается другой. Тот, где всегда были сосредоточены воля и сознание ведьмы на протяжение всей ее жизни. И где воплощается душа после ее смерти. Про точное местонахождение и предназначение этого родника, правда, до сих пор ведутся горячие споры между учеными умами Ковена, но простые колдуны просто приняли на веру, что Посмертный родник расположен где-то на затылке. Именно поэтому всякий уважающий себя колдун никогда не вступит в серьезную магическую вязь, не накинув предварительно зачарованный капюшон. И именно поэтому колдуны, желающие посвятить себя некромантии, отращивают волосы подлиннее, заплетая их затем в немыслимые узлы да хвосты с вплетением самых мощных защитных чар. По этой же причине на каждого умершего колдуна надевается зачарованный венчик, призванный помочь душе проложить безопасный путь в царстве Вечного сна.

Путем нехитрых логических размышлений, я пришла к выводу, что здешние Стражи, инициируя магию, пользуются именно этим самым Посмертным родником. А поскольку Живой родник у них пуст, они вынуждены черпать магию из мертвой земли, пропуская ее через затылок, чтобы наделить своей волей и задать нужное направление. По крайней мере, в теории это звучало очень даже логично. А что до практики… Ну, скажем так, разнесенная в клочья комната Морта стала отличным наглядным пособием! А еще я узнала, что сила, взятая сразу из двух родников, имеет огромное преимущество перед местным колдунством! По крайней мере, трещины на этих бесовых браслетах говорят именно об этом.

Я злорадно ухмыльнулась и потерла свои запястья: так тебе, надменный Страж! В итоге я не только постигла технику здешнего колдовства, но и получила частичку твоего же орудия, которая при умелом и грамотном обращении может сыграть решающую роль в моем предстоящем плане. Ох, как мне хочется посмотреть на твое лицо, когда я своей силой снесу тебя вместе с твоими браслетами к демонам!

Именно таким был мой следующий план. Точнее он был таким, когда я покидала комнату Ридена. Да вот только…

В памяти мелькнула свежая сочная зелень на каменном полу, доверчивый взгляд. Маленькая холодная ладошка и повисшая в воздухе невысказанная мольба.

Я сцепила зубы и едва сдержалась, чтобы снова не садануть кулаком по стене.

– Я об этом точно пожалею, – процедила я сквозь зубы цензурную часть настроения и поплелась в комнату Стража. – Возвращаться – плохая примета, но… Будем считать, что я твоя карма, Морт. Ох, надеюсь, ты будешь разочарован не меньше, чем я.

На успех замысла особо не рассчитывала. На миролюбивую беседу тоже: мне было куда проще договориться с плесенью, чем с белобрысым. И тем не менее, несмотря на мой бьющийся в агонии оптимизм, я была твердо намерена попросить его оказать мне услугу. Точнее, не совсем мне. И не то, чтобы услугу. Ладно, мне нужен был совет! Совет с услугой, если точнее. И выбор из круга знакомых, могущих мне помочь, был, прямо скажем, невелик. Еще меньше был круг желающих прийти мне на помощь. А посему, секунду пометавшись меж двух зол: милашкой Тарой и весельчаком Вальтом, – я все же решила обратиться к третьему злу. Можно было бы спросить Лисию, но что-то мне подсказывало, что ее опыта и авторитета в данном деле будет явно не достаточно.

А вот Морт совсем другое дело. Вредное, напыщенное и самоуверенное дело, будь оно неладно.

И все же… я почему-то ему верила. Не Стражу, который скрутил меня у обрыва в безвольную куклу. А Морту, который неоднократно приходил мне на помощь и Ридену, которого я с удивлением наблюдала в его комнате. В тот раз он был совсем другим: своенравным, самоуверенным, но при этом каким-то живым, что ли. Хотя и с довольно своеобразным чувством юмора, надо заметить. Но даже так, он был во сто крат человечнее того напыщенного, холодно-отстраненного Стража, которого я повстречала у Отвеса. Это дарило странную, почти необъяснимую надежду на то, что не всем застрявшим в Дартаде чужды обыкновенные живые эмоции и чувства. А еще сострадание. Ведь никто его не просил тащиться за Арку, чтобы отбить у алчных лярв мою задень, рискуя при этом своей. Точно так же, как никто не просил меня спасать Мура. Нет, ну в моем случае это было просто глупое безрассудство, а вот в его случае… кхм… а я ведь так этого и не выяснила.

Что ж, может, мы с ним не так уж сильно и отличаемся? И очень может быть, что ведьма из подлунного мира и ведун из Закраины вполне способны прийти к взаимопониманию, если очень постараются.

Эта мысль меня воодушевила и даже придала уверенности аккурат в тот момент, когда я нашла нужный коридор.

С трудом подавив волнение, я приблизилась к двери, с которой меня теперь связывало куда более тесное знакомство, чем того хотелось бы. Пришлось прочистить горло, чтобы избавиться от щекочущих воспоминаний с привкусом неловкости и досады.

Сжала кулаки и закусила губу: так, спокойно! Терять голову мне сейчас никак нельзя. Самообладание, кстати, тоже.

Собравшись с мыслями, я постучала. Сначала вежливо. Потом настойчиво. А после в ход пошло все, что могло пройти в дверь. Требовательные стуки руками, ногами, плечом и даже пару раз филейной частью, к сожалению, успеха не принесли. Парочка нелестных эпитетов, впрочем, тоже оказалась безрезультатной. А попытка проникнуть внутрь прямо сквозь злополучный кусок дерева была отметена еще на стадии пинаний филейной частью: вспомнив, чем закончилось мое прошлое взаимодействие с дверью, я вовремя остановилась.

Я отступила от двери и нахмурилась: видимо, совета я все-таки не дождусь. Так, может, и не надо ничего решать? Раз уж сама судьба… Что ж, быть посему.

Мстительно плюнув на косяк, я осторожно огляделась по сторонам. А затем, растрепав прическу, не без неудовольствия вырвала волосок и, потерев его подушечками пальцев и прошептав простенькую вязь, накинула на дверную ручку.

Неслышно хмыкнула: не ты один, Морт, умеешь пользоваться слежками да проглядами. А умеешь ли ты в этом загробном захолустье создавать живой дубликат в неживой материи? Вот и посмотрим! И уж не обессудьте, ВашСтражжество, если при разрыве мной ваших браслетов, вас вдруг поведет в совершенно противоположном направлении!

– Морта ищешь?

Я вздрогнула от неожиданности и бросила мимолетный взгляд через плечо.

– Искала, – не став отрицать очевидное, ответила я Лисии. – Как уборка?

Вопрос, очевидно, затронул довольно болезненные струны ее слегка потрепанной души: Лисия как-то странно скрючилась, поморщилась и, боязливо оглядевшись по сторонам, нервно провела ладонью по всклокоченным рыжим волосам.

Я поджала губы, быстро соображая, что мне делать дальше и куда идти. Если я прямо сейчас хочу уйти из Дартада, то вначале придется озаботиться от любопытной провожатой. Двигаться к Арке с рыжим хвостом позади не было никакого смысла: мы это уже проходили.

Вот только действительно ли я хочу просто уйти, даже не попытавшись помочь?..

– Закончила, – кратко отчиталась девочка, шмыгнув носом, и вернулась началу беседы. – Зачем тебе Морт?

– Он меня вызывал, – соврала, сказав правду, и медленно двинулась по коридору, – а сам куда-то ушел. Никакого уважения!

– Я видела его выходящим из Арки, – зевнув, поведала Лисия и неопределенно махнула рукой. – Похоже, у Стражей намечается очередная вылазка.

Я прищурилась. Вылазка – это прекрасно. Плохо только, что она пребывает в противозачаточной стадии. И пока эта стадия не завершится, мне идти к Арке не только бессмысленно, но еще и рискованно – не хватало еще столкнуться нос к носу со своим надсмотрщиком аккурат в момент побега.

– Зачем ты это сделала? – ее внезапный вопрос застал меня врасплох: я даже остановилась от неожиданности.

– Что сделала? – решила я уточнить конкретный пункт из списка своих прегрешений. Отвечать за весь лист, конечно, не возьмусь, но кое-какие графы было бы неплохо подредактировать перед встречей со всевышним. Ну, или кто у них тут за главного.

– Зачем ты тогда за ним пошла?

Я мысленно скомкала список и закатила глаза: снова-здорово! Да что ж им всем этот Заблудший покоя не дает?!

– Я ведь уже, кажется, говорила, – раздраженно бросила я через плечо, но посмотреть девочке в глаза не решилась. После разговора с Тарой во мне будто что-то надломилось, лишив последних крох уверенности и заставив сомневаться в правильности каждого принятого решения и последующего шага.

– «Не могла оставить его там?» Это не объяснение! – к моему недовольству, Лисия оказалась крайне настойчива. Она даже обогнала меня и преградила путь. – Я все равно не понимаю, почему…

– Значит, уже и не поймешь! – грубо отрезала я и исподлобья уставилась на рыжую. – Может, для вас тут и в порядке вещей наблюдать за смертью… гибелью других, – меня перекосило, – но не для меня. Я не могу…

– …остаться в стороне? – закончила Лисия и саркастично заметила: – С земли, что ли привычка мнить себя героем и лететь в самое пекло в надежде, что твою жертву кто-нибудь оценит?

– Да что ты понимаешь! – не сдержавшись, вскрикнула я, уставившись на Лисию.

И только сейчас с удивлением заметила, что изменения коснулись не только поведения рыжеволосой девочки.

– Где это ты так? – ахнула я, протянув ладонь к ее шее, поперек которой красовались длинные воспалившиеся ссадины.

Над ее правым глазом, прямо под густой нечесаной челкой, расплывалось и темнело пятно неизвестно синячного происхождения.

– Не важно, – скривившись то ли от боли, то ли от неприятных воспоминаний, отмахнулась Лисия и, наконец, отвела взгляд.

– Как это не важно? – теперь уже напирать стала я. – Нужно же что-то сделать, перевязать там или…– я на мгновение задумалась, соображая, как и каким раком следует перевязывать бестелесых. И как сущи вообще могут умудриться получить подобные увечья.

А потом вдруг на ум пришла наша с Мортом первая встреча. От неприятного воспоминания по всему телу прошлась фантомная боль: кулаки непроизвольно сжались.

– Неужели Стражи? – возмущенно вывалила я, потянувшись к ее лицу с намерением все это непотребство как-нибудь исправить

– Сказала же, неважно! – рявкнула Лисия и, перехватив мою руку, крепко ее сжала. Второй ладонью она пригладила свою челку и зло посмотрела на меня. – Снова лезешь… – договорить Лисия не успела: внезапно ее руку перехватила бледная ладонь и, стиснув в кулаке, осторожно освободила мое запястье.

Все это произошло в считанные секунды: ни я, ни Лисия не успели понять, что произошло. Последняя и вовсе схватилась за живот и скрючилась.

– Лисия! – я обеспокоенно склонилась над вздрагивающей от боли девочкой. А потом подняла взгляд и опешила. – Ты?

Прямо над нами возвышалась статная фигура Мура: с всклокоченными серебристыми волосами и прямым холодным взглядом он был совершенно не похож на того потерянного мальчишку, что совсем недавно бесцельно шагал к Арке прямо навстречу своей гибели. Зато был похож на молодого рослого парня, чей внимательный осмысленный взгляд так удивил меня в моей комнате.

– Мур, – одними губами удивленно прошептала я.

– Опять ты! – первой пришла в себя Лисия и резко выпрямился. – Что ты вечно рядом трешься? Отойди от него, Рябина! Мало ли что у него на уме.

Но ни Мур, ни я даже не пошевелились, продолжая молча взирать друг на друга: я – с удивленным волнением, Мур же – с каким-то упрямым ожиданием.

– Да чего тебе от нее надо? – предприняла еще одну попытку достучаться до парня Лисия и несильно толкнула парня в плечо.

– Лисия, постой, – я встала между ними в упреждающей попытке предотвратить возможный конфликт.

Мур немного отступил, продолжая пожирать меня пристальным взглядом, в котором мне почудился немой укор. Так некстати вспомнилось, как я без зазрения совести бросила его одного в своей комнате. Чтобы потом бросить навсегда в Дартаде.

– Ты что-то хотел? – спросила я носки своих ботинок, потому что посмотреть прямо ему в глаза мне решимости не хватило.

– Что он может хотеть, этот Заблудший, – зато Лисия не сводила с него подозрительного взгляда. А потом подошла ко мне и, приобняв за плечи, мягко увела в сторону. – Оставь его, Рябина. Пусть идет, куда шел. Он еще долго продержался.

– Его зовут Мур, – привычно поправила я, мягко, но настойчиво снимая ее руку с плеча и отстраняясь. А потом уточнила. – В смысле: «долго продержался»?

– Ну… – Лисия недовольно почесала затылок и растерянно огляделась: похоже, последнюю фразу она сказала не задумываясь и теперь совершенно не хотел развивать эту тему. – Он ведь Заблудший. С почти погасшей искрой. Его срок предрешен.

«Его срок предрешен.» А я ведь это уже слышала. Только, помнится, в тот раз я старательно пыталась делать вид, что меня это не касается. Что я выше этого и не принадлежу этому мертвому месту. Пока еще не принадлежу.

Но Мур, он ведь…

Я растерянно уставилась на парня, который все это время не сводил с меня хоть и внимательного, но, увы, пустого взгляда.

– И что теперь, – тихо прошептала я, не найдя в себе смелости задать куда более однозначный вопрос.

– Он сделал свой выбор, – погруженная в гнетущие мысли, я не сразу заметила, когда Лисия взяла меня за руку: ее робкие и осторожно поглаживания утешали, успокаивали. Помогали смириться с неизбежным. – Спасай не спасай его теперь – все бесполезно! Рано или поздно он доведет свое дело до конца. Таким уже не помочь.

Грудь наполнилась горячей вязкой трясиной, полной нестерпимой тоски и боли.

Так что же, все действительно было напрасно с самого начала? И никто из обитателей Дартада даже на мгновение не допускает мысли о том, чтобы попытаться хоть что-то изменить? Неужели только я в этой обители проклятых и застрявших преисполнена надеждой вернуться в свой мир? И только я никак не приму тот факт, что вернуться уже нельзя?

Лисия продолжала что-то шептать, тихонько поглаживая мою руку, но я ее уже не слышала, медленно проваливаясь в вязкую пучину безысходности.

Тяжело навалившись спиной на стену, с трудом удерживая равновесие и уже практически не чувствуя под собой ног, я слепо уставилась в потолок. Смотрела и видела лишь темноту, которая постепенно заполняла все мое существо, забирая взамен то немногое, что все еще давало ощущение жизни: чувства, воспоминания, сознание.

Внезапно я ощутила, как мою ладонь кто-то крепко сжал. И то была вовсе не Лисия.

Очнувшись, словно от липкого кошмара, я оглянулась и увидела Мура. Парень все еще пристально на меня смотрел: в его выцветших глазах на болезненно-сером лице то и дело вспыхивали и тут же гасли призрачные льдинки ожидания. Тонкие ниточки его бледных обескровленных губ подрагивали, словно парень настойчиво пытался что-то сказать, но никак не мог преодолеть какой-то невидимый барьер; его холодная ладонь то сильно сжимала мою руку, то снова становилась вялой и безжизненной.

Не отдавая отчета в своих действиях, я протянула ладонь к его губам и попыталась смахнуть невидимую печать. И вдруг отчетливо ощутила легкое теплое дуновение на своей кисти! Это было так удивительно, неожиданно. Так потрясающе… и знакомо!

В груди снова затеплился огонек надежды. Тьма вокруг рассеялась, и память послушно выхватила из мрака воспоминание о Морте возле Арки: я вспомнила, как ощутила его теплое дыхание на своем лице, когда Страж был совсем близок.

– Что ты делаешь?

Удивленный голос Лисии заставил вздрогнуть от неожиданности. Я опустила ладонь, но от Мура не отошла. Зато позволила себе тактично оттолкнуть изумленную Лисию.

– Да так, – бросила я в пустоту, – вспомнилось кое-что. Не важно, – соврала я и поудобнее перехватила ладонь Мура. – Бесполезно, говоришь, – я сделала вид, что крепко задумалась над словами Лисии, хотя на самом деле меня сейчас волновало совсем другое.

Подумать только, а ведь я почти поддалась этому всепоглощающему отчаянию! Так вот оно какое, существование.

Хорошо еще, что Мур был рядом и так вовремя вывел меня из оцепенения.

Я окинула парня благодарным взглядом и крепко сжала его ладонь.

– И что ты собираешься с ним делать? – Лисия нервно затеребила громоздкий, собранный в четыре столки рукав. – Не будешь же ты теперь постоянно за ним смотреть? И рисковать, когда его левой пятке опять припрет за Арку ползти.

И она была совершенно права: такой роскоши себе позволить я не могла. Даже несмотря на то, как разрывалось сердце от одной только мысли, что подобное может повториться. И когда я только успела так к нему прикипеть?

– Ему можно помочь? – я осторожно прикоснулась к лицу парня. Он моргнул и снова посмотрел на меня в ожидании.

– Даже не знаю, – впервые с нашей первой встречи, Лисия была искренне заинтересована судьбой кого-то, кроме себя и меня. – Его искра почти угасла. Венчика тоже нет, чтобы справить ему колоколец. Боюсь, ты уже ничего не сможешь сделать, – в ее голосе неожиданно скользнуло искреннее сожаление.

Зато у меня вдруг затеплилась надежда – Лисия, сама того не зная, вдруг подала мне неплохую идею.

Я взяла Мура за локоть и настойчиво повела за собой.

– Эй, ты куда? – спохватилась Рыжая и поспешила за нами.

– В Атриум. Найду ему занятие, – слукавила я.

– Да оставь ты его. Он же безнадежен.

– Я тоже такой была. Но меня не оставили, когда я была за Аркой. А все потому, что кое-кто не смог бросить меня на растерзание лярвам и даже, помнится, привел мне тогда помощь, – я внимательно посмотрела на Лисию.

– Конечно, привела, – выпятила грудь Лисия, не замечая подвоха. – Я же не могла…

–… оставаться в стороне, – завершила я за нее и хмыкнула. – Понимаю, привычка геройствовать она как зараза. Один раз подхватишь – вовек не отцепится.

Важно до этого кивавшая в такт моим словам, Лисия вдруг напряглась, а потом скривилась.

– Глумишься надо мной? – надулась она.

– Есть немного, да, – я не стала скрывать свой скверный характер. А потом подошла к скуксившейся девочке и добродушно потрепала ее по рыжей шевелюре. – А еще я благодарна тебе за помощь, Лисия. И знаешь, – я оглянулась на Мура, – спасибо тебе от нас обоих, – и, не теряя больше ни секунды, я подхватила парня под руку и повела к главному залу Атриума.

– Не стоит, – донесся до меня тихий смущенный шепот, и я улыбнулась.

В главном зале Атриума ожидаемо царила непринужденная атмосфера хаоса с легким нотками апокалипсической разрухи Недовольный пухляш Росс, которому, очевидно, снова не позволили вовремя закончить трапезу, носился между столами в поисках Лунной нити, Путеводного фонаря и какого-то «бесами драного Хризолита». Лари, чьи милые белые косички с одной синей ленточкой то и дело подпрыгивали в воздухе, когда мимо пролетали горящие шары, обломок берцовой кости, клубок рваных светящихся ниток и тот самый «драный бесами Хризолит», лишь морщилась, но молча что-то царапала в огромном толстенном альманахе на своем столе.

И только Вальт, венчающий своей кисломолочной физиономией всю это какофонию, был невозмутим и возвышенно спокоен. По крайне мере, до тех пор, пока не услышал о двух новопреставленных, которых Тара пообещала самолично привести для очередной стажировки. После таких впечатляющих угроз он мгновенно скис и свернулся в унылую творожную массу под одним из столов, куда за секунду до этого угодил вырвавшийся из рук незадачливого Росса череп с пылающими глазницами.

Как раз в наивысшем пике стадии брожения я и застала Управляющего. Легко обнаружив искомый стол по раздраженному заупокойному бурчанию, я склонилась и громко постучала по дереву. Глухое недовольное эхо из-под стола явственно дало понять, что меня услышали, узнали и, скорее всего, прокляли.

– Приветствую! – бодро рявкнула я, обозначив свое присутствие, и присела рядом с Управляющим, который усиленно делал вид, будто найденный череп куда интереснее происходящего вокруг. – Давно не виделись, Вальт!

– Ты все еще здесь? – со всем присущим ему гостеприимством поприветствовал меня хмурый мужчина, чье убежище рисковало стать его же последним пристанищем. – А я-то думал, что ты сгинула за Аркой, – в его голосе прозвучало нечто, подозрительно похожее на надежду.

– Не срослось, – пожала я плечами. – Так что я тут с вами, похоже, надолго, – как можно искреннее заверила я подстольного бедолагу и протянула ладонь, всем своим видом давая понять, что «надолго» я вполне могу остаться не только и не столько в Дартаде, сколько конкретно под этим самым столом.

Стол простонал так искренне и отчаянно, что даже у моей совести проснулось нечто похожее на сочувствие.

– А ты разве не с Мортом должна быть? – предпринял последнюю попытку спасти свой стол от нашествия паразитов Вальт.

– Должна, – легко согласилась паразитка и, нагло потеснив мужчину к холодной каменной стене, с удовольствием пристроилась рядом. – Но он пока занят очередным обходом. Велел мне здесь подождать, – добила я его своим прямо таки бесчеловечным альтруизмом.

– Просто очаровательно, – буркнул ввергнутый в пучину уныния Управляющий. – А от меня-то тебе что нужно?

– Помощь, – не стала юлить я и, порывшись во внутренних карманах мантии, явила его взору покоцанный венчик.

Брови мужчины медленно поползли верх.

– Нашла-таки, – не то раздраженно, не то озадаченно хмыкнул он и потянулся к венчику. – Поздравляю.

– Сделаешь колоколец? – я не стала вдаваться в детали и отвела ладонь с венчиком в сторону, не дав ему возможности коснуться.

Вальт горько усмехнулся.

– Не понравилось за Аркой-то, поди? – выплюнул он слова с каким-то брезгливым пренебрежением и ухмыльнулся еще противнее.

Я едва сдержала рвущиеся наружу ругательства. Тот факт, что о моих похождениях за Арку станет кому-нибудь известно, меня как-то не особо волновал: мало ли что будут обо мне говорить обитатели места, которое я собираюсь в ближайшее время покинуть. Но какое-то прямо-таки нездоровое ехидство одного из этих самых обитателей почему-то сильно задело.

– Да нет, за Аркой как раз нормально было, – я начала потихоньку прощупывать подходящий способ подтереть самомнение Управляющего его же презрительной ухмылкой. – Пока белобрысый не явился и не испоганил мне там всю рябину. Потом снова приволок меня к вам; нотацию прочитал, пальцем погрозил, – скучным тоном перечислила я свои злоключения, мягко подводя Вальта к кульминации. – И велел нам с Муром в Атриум идти, к тебе, – с мстительным наслаждением я вернула Управляющему его усмешку. – Сказал, чтобы мы тебе поскорее помогать начали.

Вальт вздрогнул от неожиданности, да так резко, что стукнулся головой о столешницу. Поморщившись от фантомной боли, он недоуменно на меня уставился.

– Помощь? От тебя? Это в чем же?!

Я искренне пожала плечами.

– Ну, в этих ваших мертвых штуках всяких, – напустив на лицо легкую тень кретинизма, я развела руками. – То, чем вы тут занимаетесь. Он немного успел меня просветить, когда мы с Арки возвращались.

– Морт просветил? – подозрительно переспросил Вальт, очевидно, пытаясь представить себе сей душевный порыв Стража. – И что же он рассказал о Дартаде?

Я готова была поклясться, что в глазах Управляющего на мгновение мелькнула искренняя надежда на то, что пока я болталась где-то за пределами Атриума, меня все же успели натаскать и обучить всем премудростям здешней работы.

Раз уж съесть не удалось.

– Сказал, что мы все обречены влачить бесконечное и бессмысленное существование в Дартаде, – не выходя из роли, ответила я так торжественно, будто самолично давала присягу Ковену, а не описывала свое малопривлекательное положение. – И что за Аркой нас всех сожрут, – напоследок решила я прихвастнуть приобретенным опытом.

А затем улыбнулась, словно и сама была бы не прочь обглодать пару-тройку Заблудших душ. И получилось это у меня, видимо, так искренне и алчно, что ошеломленный Вальт не успел вынуть из только что найденного и поспешно осматриваемого треснутого черепа свою ладонь. Чем последний тут же и воспользовался: клацнув крепкой челюстью, неупокойный антиквариат с удовольствием продемонстрировал, что раз в год и сломанный череп кусает.

Прошипев сквозь зубы нечто загробно-матерное, Вальт не без труда отодрал свой палец от черепушки и осторожно перехватил ее за теменную часть.

– Ну и вот. Морт сказал, чтобы я, пока его жду, без дела не слонялась, – пояснила я, упрямо продолжая милую игру – возмути невозмутимого, докопайся до почившего. – Хочет, чтобы мы начали поскорее пользу приносить. А для этого мне нужен колоколец. А ему, – я подтолкнула Мура, – фонарь.

Судя по вновь скисшей мине Вальта, польза от меня представлялась ему крайне сомнительной и была последним, что он желал видеть рядом с собой. Как, впрочем, и меня.

– Обратись к Таре, – буркнул без особой надежды Вальт и резво пополз сквозь испоганенное моим оптимизмом убежище наверх.

К его великому сожалению, хотя и вполне закономерно, оптимизм пополз следом, чтобы продолжать бесконтрольно изливаться на незадачливую душу уже над столом.

– Тара велела мне идти к тебе, – не моргнув глазом, соврала я. – Не волнуйся, я быстро всему учусь, – решила я утрамбовать свежеподготовленную почву прежде, чем на ней успеют взойти ростки сомнений и логики. – Самое основное мне уже рассказали. Остальному я научусь, если просто буду наблюдать за, – оглядевшись вокруг, я сделала вид, что тщательно выбираю подходящую жертву на роль наставника. Или наоборот. В любом случае, выбор был недолгим и очевидным, – тобой. Ты ведь здесь самый опытный, верно?

Последние слова острым ритуальным ножом вонзились в затылок Управляющего, который уже было намылился к выходу.

– А вообще я подумываю о том, чтобы стать Стражем. Совсем как Морт, – уверенным жестом и со всего маху я вогнала осиновый крест на свежеприготовленную могилу его надежд.

Вальт вдруг резко остановился. Быстро обернувшись, он ошеломленно на меня уставился в попытке осмыслить хотелку, от которой челюсть отвисла даже у черепа. Я широко улыбнулась, выдерживая полагающуюся роли паузу.

– Стражем? Ты?

Я едва подавила удовлетворенный смешок.

– Как Морт, – я кивнула и подбоченилась. – Так что насчет колокольца? Или я сразу могу приступить к обучению на Стража?

– Не можешь! – так резко ответил Вальт, что на него обернулись все, кто еще был в Атриуме. – Не тебе это решать, – понизив голос до зловещего шепота, в излюбленном Дартадском стиле «оставь надежду всяк тут упокоившийся» разбил мою «мечту» Управляющий. – И не мне. А впрочем, – вдруг его лицо посерело и заострилось, а белесые губы изломились в жуткой ухмылке. – Если и правда так сильно хочется…

Озадаченная такой разительной переменой, я невольно отшатнулась, не без труда выдерживая его похолодевший пронизывающий взгляд и стараясь не обращать внимания на возникший словно из ниоткуда ненавистный мною шорох, словно под ногами скопилось полчище насекомых.

Не удержавшись, я бросила быстрый взгляд на пустой пол и поежилась: ну, разумеется, им тут вообще взяться? И что за напасть с этим Управляющим? Зубами он что ли по земной привычке скрежещет, отчего этот омерзительный звук появляется всякий раз, когда Вальт вот так жутко ухмыляется?

Поборов в себе желание как следует отряхнуться, я выпрямилась и скрестила руки на груди.

– Хочется, – заверила я его.

Окинув меня сверху до низу оценивающим взглядом, Вальт кивком дал понять, чтобы я следовала за ним, и вальяжно поплыл к огромным каменным стеллажам, загромоздили собой всю заднюю стену зала. Именно туда – на вторую полку снизу – он аккуратно водрузил пойманный под столом кусачий череп, и потянулся к самой высокой полке, где среди огромных амбарных журналов, затасканных перьев и потрепанных клубков с нитками стоял громоздкий костяной ларец с вырезанным орнаментом на передней стенке и небольшим углублением над ним.

Поставив перед собой на стол ларец, Вальт странно повел носом, а затем резко дунул на крышку, будто сдувал многолетний слой пыли. Я рефлекторно отстранилась, прикрыв рот ладонью. И не напрасно: от ларца тут же повеяло тем самым пресловутым могильным холодом. Мою грудь моментально сжало кольцом ледяного спазма, а в горле застрял стылый ком.

– Это еще что за сундук мертвеца? – с трудом пробормотала я, прищурившись: остроконечный орнамент на ларце мне что-то напоминал. Что-то из подлунного мира, но этому миру не принадлежавшее. Что-то странно тревожное, несущее неясную угрозу. И велящее держаться как можно дальше. – Это обязательно?

– Так тебе нужен колоколец или нет? – с терпением у Вальта, похоже, было еще хуже, чем с благожелательностью.

Я поморщилась и едва удержалась, чтобы не фыркнуть. У нас даже некроманты и те к своим жертвам терпеливее относятся! А все потому, что предсмертная и посмертная энергия агнца при неправильном или неумелом настрое может не только запороть весь ритуал, но и утащить торопливого некроманта-неумеху в Закраину вместо самого агнца.

Я озадаченно почесала кончик носа, пытаясь понять, почему я вдруг об этом вспомнила. А затем хлопнула себя по лбу: некроманты! И как я сразу не вспомнила про их эмблему: серповидный валькнут с заостренными наконечниками и черепом в центре, из левой глазницы которого растет ядовитый аконит. В общем, очаровательная мерзость. Хотя что с этих некромантов взять? У них что ни символ, то непременно атрибут смерти, что ни герб – то обязательно кости какой-нибудь мертвечины.

Что ж, зато теперь стало понятно, отчего мой внезапно пробудившийся ведьминский инстинкт практически кричит, веля держаться подальше от этого артефакта.

Не успела я поделиться с Вальтом неожиданным открытием и своими опасениями, как тот вдруг подскочил ко мне и, протянув руку к моей голове, без спроса обзавелся моим волосом, негодованием и возмущенным рыком.

– Ты что творишь? – вскликнула я, хотя и без того было понятно, что волос ему не для шиньона понадобился.

Не обратив на мой возмущенный вопрос никакого внимания, Вальт открыл ларец и опустил мой волос в сгусток тьмы, который недовольно забурлил, зашипел, а затем, всклубившись над ларцом, приобрел бордовый отблеск и сыпанул во все стороны кроваво-красными искрами.

– Чтоб тебя, – ругнулся Вальт, когда одна из искр попала на его запястье, оставив после себя серую отметину с рваными бордовыми краями. – Проклятье! – он встряхнул рукой и мрачно на меня уставился. – Вечно с вами, ведьмами, все неладно.

Я пожала плечами, мол, сложно не согласиться. Ведьмы вообще народ непредсказуемый да проблемный: где бы ни появились, всюду вносят сумятицу да легкий привкус вакханалии. И Закраина, определенно, не стала исключением.

Вальту, очевидно, не понравился ход моих мыслей и мое довольное лицо, поэтому он раздраженно мотнул головой и накинулся на меня.

– Так и будешь стоять?

– А что, еще что-то делать надо? – я не замедлила прикрыть шевелюру ладонью. – Тебе моих волос мало?

Вальт закатил глаза и что-то пробубнел себе под нос.

– Венчик свой сюда клади.

– Вот в эту вот погань? – я недоверчиво кивнула на бесов сундук, из которого все еще летели злые искры, но, заметив нервно раздувающиеся щеки обычно неэмоционального Вальта, сдалась. – Ничего получше придумать не могли? – проворчала я, чтобы хоть немного унять малодушную оторопь.

Еще раз окинув подозрительным взглядом мутную клубящуюся субстанцию, озадаченно почесала затылок, взлохматив и без того растрепанную копну волос. Оттягивая неприятный момент, дрожащей рукой проверила застежку на мантии, поправила ворот и принялась за завернувшийся вовнутрь капюшон.

– Чего медлишь? – не выдержал Вальт, чье терпение время от времени раздраженного скрежетало зубами практически у меня над ухом.

– Сейчас, – неуверенно отозвалась я, подыскивая разумное объяснение своему нежеланию совать руки во всякую неизведанную и злобную мерзопакость.

Капюшон расправляться категорически не желал, поэтому мне пришлось приложить усилия. Да так неловко я это проделала, что вылетевший наружу капюшон, едва не заехала по лицу стоявшего рядом Мура.

– Ой, прости! – на автомате выпалила я, развернувшись к пареньку. – Не сильно задела? – я провела ладонью сначала по его лицу, а потом и по волосам в нелепой попытке их пригладить. Мур едва уловимо поморщился и удивленно моргнул.

– И долго еще…

– Да все-все, – перебила я негодующее бурление Управляющего и выпрямилась над злосчастным ларцом.

Я сцепила зубы, закрыла глаза и, приготовившись к незабываемым ощущениям, сделала то, за что меня обычно в детстве лупили шваброй: протянула зажатый кулак к темной магии неизвестной породы и происхождения.

И вдруг внезапное жуткое предчувствие пронзило мое сознание насквозь, вызвав оторопь и дикий страх. Подчиняясь какому-то животному инстинкту, я отдернула руку и попыталась отстраниться от ларца как можно дальше.

– Слушай, я как-то… а что это? – запоздало решила я уточнить о содержимом странного ларца чуть побольше, нежели интуитивное знание, что было резко против окунания в гремучую смесь нужных конечностей.

Даже если это ради так нужного колокольца для Мура, чьи пепельные волосы так и остались в моем зажатом кулаке.

Идея сварганить Муру колоколец из моего венчика вообще-то была не моя. Ее, сама того не ведая, подала мне Лисия еще там, в коридоре. И я с радостью за эту идею ухватилась. Все же, что не могу я просто так взять и бросить на произвол судьбы того, кого по своей же глупости выцарапала из ее когтей. Совесть, что б ее в компост!

И вот из этой компостной совести родился наспех состряпанный план: отдать Муру мой колоколец. Мне он тут уже будет ни к чему, зато Мур обзаведется возможностью быть наравне с обитателями Дартада.

План был хорош. Я бы даже сказала – идеален! Ровно до того момента, пока я не приступила к его исполнению, оказавшись прямо над распахнутым жерлом дьявольского магического артефакта, о котором я не знала ровным счетом ничего. Как, впрочем, и о здешней мертвой магии, применение которой могло выйти боком теперь не только мне.

Я крепче сжала кулак. Нет уж, слишком рискованно. Я не знаю, как поведет себя этот сомнительный артефакт местно-покойничьего разлива со мной. И совершенно не представляю, что он может сотворить с уязвимой душой Мура. Обойдемся пока без таких радикальных мер.

И только я приняла решение отступить, как случилось непредвиденное! Вальт, которому, очевидно, надоело наблюдать за моими сомнительными потугами к смелости, вдруг ухватил мою кисть и силой засунул ладонь в самую сердцевину ларца.

– Ты что, стой! – испуганно воскликнула я и попыталась вернуть свою руку себе, но мужчина при всем свое видимое тщедушии оказался чертовски силен. – Пусти!

– Да успокойся ты! – прикрикнул на меня Вальт и фыркнул. – Ничего с тобой не станется, душенька! Все через эту процедуру проходят, и никто еще не вернулся к жизни.

Я испуганно вытаращилась на густое черное облако, в котором утонула моя ладонь, и вдруг с удивлением отметила, что мне нравится ощущение!

Мне нравилось едва осязаемое, почти нежное прикосновение приятного на ощупь теплого сгустка странной энергии; А еще чувство полного, всепоглощающего покоя и отрешенности, заполняющего меня всю по мере того, как живое облако пробиралось по моему предплечью все выше. А затем замерло где-то у локтя, словно в ожидании приглашения.

Магия остановилась, но я уже остановиться не могла, ощутив в груди странную, все нарастающую непомерную жажду, утолить которую могла, казалось, только эта зловещая на вид сила.

– А ты боялась, – хмыкнул Вальт во все глаза рассматривая странное взаимодействие живой искры и мертвой силы. – Esde Nor de Convoro… – не успел Вальт закончить, как темная магия снова взвилась над ларцом, моментально раздулась до размеров подсолнуха и со всей дури впилась в мои ладони кусачими искрами.

Моментально придя в себя от боли и ужаса, я охнула и попыталась вернуть себе свою ладонь, да только у мерзкой тягучей субстанции были другие планы: плотно окутав предплечье в непроницаемый грязный кокон, материя исторгла из себя багровые нити и, жадно вгрызаясь ими в мое бесплотное тело, быстро поползла вверх по руке.

Я громко застонала и, утратив равновесие, тяжело нависла над ларцом. В глазах потемнело, горло сдавило удушающим жгутом.

Кто-то схватил меня за плечи и попытался отодрать от ларца, да куда там! Намертво присосавшись к моей душе, магия свою добычу отпускать не собиралась, жаля всех и каждого, кто осмеливался идти ей наперекор.

Внезапно я ощутила, как пробудилось мое мертвое сердце: громкие глухие стуки будто заполонили все пространство вокруг, раздирая грудную клетку на части. Я застонала и попыталась схватиться за оледеневшее колье, но правая рука безвольно повисла: мое тело больше мне не принадлежало. В голове поселился непроницаемый туман.

Вдруг в голове прошелестел знакомый голос.

– Аля…

– Мирабель?

Как по щелчку, темнота в глазах сменилась ярким сочным видением: родной дом, залитый пыльными лучами летнего солнца, укрытый к обеду дубовый стол, свернувшийся в клубочек на диване Сеймур. И встревоженное лицо милой сестренки.

– Алия, – почти простонала я, пытаясь ухватиться за воспоминание, словно за спасительную веточку.

– Мира… – голос сестренки звучал глухо, прерывисто и с какими-то помехами, будто бы доносился из старого неисправного радиоприемника. – Мирабель, ты… слышишь? Мира…

– Я здесь, – выдавила я, чувствуя, как ко мне возвращается самообладание и способность мыслить.

Стук сердца замедлился: болезненная канонада в груди сменилась спокойным мерным перестуком.

Перестуком двух сердец!

Я оцепенела от ужаса.

Как это? Не может быть! Этого только не хватало. Нельзя!

– Рябина…

– Не смей! – зло рявкнула я на ларец, который обрел четкие очертания. – Не трогай ее! Земля… землица… – я пыталась сотворить вязь, но согнулась пополам от острой боли в солнечном сплетении. – Земля… – я запнулась, кое-что вспомнив. А затем собрала в себе остатки сил и, перекинув концентрацию с Живого родника на Мертвый, зло прошипела. – Воздух вокруг соберись в ведьмин круг.

Но вязь закончить мне не дали: кто-то сзади вдруг обхватил меня за талию и крепко обнял.

– Рябина, – позвал тихий шепот, аккуратно выводя меня из ядовитого помрачения.

– Мур, – я накрыла своими руками его ладони на своей талии и благодарно улыбнулась, послушно следуя за его голосом в реальность.

Стало легче: грудь отпустило, боль в теле утихла. Разум обрел ясность: я снова увидела Атриум и изумленного Вальта, всем своим весом навалившегося на крышку бесовского ларца. А последний, даже будучи зарытым, продолжал нетерпеливо хлопать крышкой и трястись в каком-то диком припадке алчного экстаза. Точь-в-точь зловещий демон, только что познавший вкус своей первой проглоченной души.

– Дрянь, – из моей груди вместе с морозным клубом пара вырвался жуткий звериный хрип, который напугал даже меня.

Зрение окончательно прояснилось, и я с ужасом заметила, что в каком-то исступленном вожделении тянусь к дьявольскому ларцу, который истово отвечает на мой безмолвный зов.

Я встрепенулась и резко выпрямилась, убрав руки за спину. Ларец обиженно фыркнул, недовольно плюнул ядовитым дымом и успокоился, позволив Вальту повиснуть на себе уставшей ветошью.

– Что… – тихонько выдохнула я и, убедившись, что из моего рта больше не доносится жутковатое звериное рычание, осмелела. – Что, трясина тебя засоси, только что произошло?

Вопрос, предназначенный Вальту, завис перед ларцом, но тот вел себя примерно и подобающе любому неживому предмету. Чего не скажешь о другом неживом.

– Любопытненько, – хмыкнул Вальт, попеременно бросая восторженные взгляды на меня и Мура.

Удостоверившись, что ларец угомонился окончательно, Управляющий позволил себе плавно с него стечь.

– Любопытно? – переспросила я, чувствуя, как в груди снова начинает тлеть уже знакомое яростное пламя. Кулаки непроизвольно сжались, глаза сузились: я была всего в шаге от того, чтобы схватить Вальта за его потемневшие волосы и сунуть головой в самое сердце зловещего ларца. – Тебе было любопытно? И это все, что ты можешь сказать? Вздумал шутить со мной? Забыл, что я ведьма и могу…

– Ведьма? – небрежно выплюнул он, скорчив ханжескую физиономию, а потом отпустил мою правую ладонь и отстранился. – Ведьма, которая умудрилась потерять венчик, но при этом обзавестись довольно сомнительным колокольцем? Да еще и в Дартад с ним попасть?

Минуту я стояла и ошеломленно взирала на мужчину, пытаясь осознать сказанное.

– Колоколец? У меня? – тупо переспросила я, потому как подходящий вопрос сформулировать так и не сумела.

Вальт издевательски хмыкнул, небрежно пригладил серые волосы. А затем, не говоря ни слова, вдруг потянулся к моей груди и, воспользовавшись моим замешательством, ловко сунул руку под вырез мантии и самовольно извлек на свет самое дорогое, что у меня осталось.

– А это, по-твоему, что? – презрительно спросил он, сжав в кулаке мое колье. – «Колокольца у нее нет», – передразнил он и потянул колье на себя.

Камни-«рябинки» жалобно звякнули под его грубыми пальцами, и это привело меня в чувство. Опомнившись и вскипев от такой дерзости, я резко ударила его по руке, заставив выпустить колье. А затем со всей дури пнула в грудь, отчего мужчина отлетел прямо на стеллажи за спиной.

Вальт охнул не то от неожиданности, не то от боли.

– Спрашивать надо, прежде чем чужие вещи хватать, – сквозь зубы процедила я, внимательно глядя на Вальта. Природная отзывчивость требовала немедленно ему помочь, врожденная же зловредность просила наподдать сильнее, дабы в следующий раз неповадно было.

– Ведьма, – презрительно бросил он и грузно поднялся, неуклюже отряхивая несуществующую грязь.

– Болван, – не в силах остаться в стороне, завершила я аудиенцию с мыслью, что этого могила уже не исправит.

– Рябина.

Тихий зов привел в чувство, успокоил разум. Я прикоснулась к талии и поняла, что все еще пребываю в кольце крепких объятий. Поборов мимолетное смущение, я осторожно высвободилась из его рук.

– Я здесь, Мур, – ответила я, с удивлением отметив, что парень больше не шептал. Более того, его ставший уверенным голос был мне смутно знаком.

– Вы как-то связаны? – снова напомнил о себе Управляющий и с любопытством уставился на Мура.

Я испуганно застыла. Неужели заметил мой трюк с волосами? Или просто догадался?

– В каком смысле? – я постаралась придать голосу как можно больше удивления.

– Она очевидна… его связь, – Вальт, казалось, полностью утратил ко мне интерес и теперь с любопытством изучал мнущегося за моей спиной парня. – Добровольно-вынужденная. Вероломная.

– Что ты имеешь в виду? – озадаченная донельзя, я тоже бросила быстрый взгляд на Мура и тихо охнула.

Из-под ворота и рукавов заношенной рубахи парня по всему его телу змеились ржавые цепи. Вгрызаясь в тонкую прозрачную кожу острыми зубцами, холодная сталь оплетала и, казалось, сдавливала худую шею Мура. А у него во рту я с ужасом разглядела грязно-бежевый, с подпалинами на обоих концах, витой кляп.

Но что еще удивительнее, по всей цепи там-сям прямо на глазах проступали круглые бусины багровых ягод. И в том месте, где они «прорастали», цепи истончались и рассыпались рыжим крошевом.

А через мгновение увиденное рассеялось, словно жуткое ночное видение поутру.

– Привязанность, что стала болезненными оковами, а потом… Предатель! – резко выдернул меня из смятения громкий голос Вальта

Я вздрогнула и завертела головой по сторонам, выискивая глазами этого самого предателя. И только через минуту сообразила, кого Управляющий имел в виду.

– Мур? Предатель? Что за ересь! – я напустила на себя побольше уверенной бравады, но мой голос предательски дрогнул, а под ложечкой противно засосало. – С чего ты это взял?

– А ты разве сама не видела? – Вальт презрительно скривился и кивнул на парня. – Только нарушение прямой клятвы, насмешка над верностью может нести в себе подобные последствия. Неудивительно, что он хотел исчезнуть.

Застыв смоляным изваянием, обескураженная и полностью сбитая с толку, я не нашлась, что ответить. Да и что тут можно было возразить, если увиденные на мальчишке цепи говорили сами за себя. Неужели Тара все-таки была права, говоря, что в этом мире никому верить нельзя?

А Вальт, ощутив ядовитый вкус власти над поверженным противником, словно продолжал издеваться.

– Хорошего же ты себе дружка нашла! Хотя это-то и удивительно. Обычно такие до Дартада не доползают. Едва преступив черту предательства, это отребье тут же проваливается в Закраину, где активируется зазывное проклятие, на которое слетаются бесы, чтобы…

– Довольно.

– …разорвать эту смердящую предательством душонку на тысячи ошметков. А впрочем, – рот Управляющего изломился в злорадной ухмылке, – туда ему и дорога!

– Достаточно! – взорвалась я и, наплевав на загробную этику и предосторожность, подлетела к Вальту и схватила за ворот его грубой рубахи. – Ты! Как ты можешь… да что ты за человек такой?!

К моему изумлению Вальт даже не шелохнулся. Презрительная усмешка на его губах стала шире.

– Я не человек, – с жуткой усмешкой ответил он и, с силой сжав мои ладони, приблизил свое лицо почти вплотную к моему. – Давно уже не человек. Да и ты тоже, – он освободил свою рубашку от моего захвата, но мои ладони отпускать не спешил, сжимая их все сильнее, – давно не человек, – тут в его глазах промелькнула странная тень.

Я удивленно уставилась на мужчину, пытаясь осмыслить его слова. Но в моей голове вдруг воцарилась пугающая пустота. Его ментальное давление было столь велико, что я не могла ни пошевелиться, ни что-либо возразить, продолжая вглядываться, точно зачарованная, в разрастающуюся в его глазах тьму.

– Рябина.

Я вздрогнула, ощутив на предплечье уже знакомое прикосновение. Это привело меня в чувство, освободив от воздействия Вальта. Но вместе с тем и распалило в душе иную бурю эмоций, среди которых разочарование обожгло сильнее всего.

– Ты мне противен, – с ненавистью выплюнула я Управляющему в лицо и только после этого смогла врывать свой ладони из его захвата.

Вальт вздрогнул, словно от болезненной пощечины и недовольно посмотрел на меня: его глаза снова выцвели, лицо побелело. Его губы скривила презрительная усмешка.

– Зато ты мне стала нравиться, душенька.

Я сцепила зубы, не давая ругательствам и вязи проклятий обрести свободу. Затем сделала некое подобие вдоха, аккуратно убрала ладонь Мура с предплечья и, не оглядываясь, поспешила прочь.