По моему хотению

Глава 5. Больше не боюсь!

Проснулась я рано, даже раньше будильника, за окном алел восход, окрашивая багрянцем крыши высоток. Спать не хотелось, но настроение было гаже некуда. Хотя почему так, я даже не сразу поняла. Может, сон плохой приснился?

Вяло сползая с кровати, вспомнила. Точно, кровать! Как я ни старалась вчера, как ни переиначивала свое желание, но оно так и не исполнилось.

Так что эту ночь я провела на краденой кровати. Стыдно-то как!

До выхода из дома времени было предостаточно. Я пошла в ванную умываться, и, пока ждала, когда из крана польется теплая вода, вспомнила про беспокойство соседки о ее цветах. И, конечно же, решила, что самое малое, что я смогу для нее сделать, так это проследить, чтобы ее зеленые любимцы за время отсутствия хозяйки не погибли. Решила зайти и полить их после занятий.

Завтрак — главная еда дня, как любит говорить моя мама. Поэтому обычно завтракаю я плотно, так как неизвестно, где застанет обед и будет ли он вообще!?

Холодильник порадовал меня вчерашними «трофеями» в виде двух кусочков пиццы и трех «улиток», заветренных роллов. Прямо сказать, не густо, тем более что тесто у покупной пиццы ну прям очень тонкое. Я уж не говорю о легком намеке на начинку. Не то, что мы с мамой делаем сами. Кстати, а это идея! Приготовлю-ка я себе побольше пиццы, да так, чтобы с запасом было. От предвкушения вкуснющего ужина мое настроение шустро поползло вверх!

Через десять минут я выпила последний глоток чая и грустно уставилась на оставшиеся от завтрака крошки. Хотя в принципе мне оказалось достаточно, я наелась. Убрав всё со стола, поспешила собираться.

Прическа и макияж заняли не больше пяти минут. Не заморачиваясь с волосами, сделала просто высокий хвост на затылке да накрасила ресницы. Так, теперь одеваться. Вчерашнее платье мне свежим вовсе не показалось, а тем более этот запах рыбы… И постирать вчера не успела. Стоп! Кажется, есть идея! Я спешно накинула на себя шелковое и пока единственное свое приличное платье, встала перед зеркалом. Внимательно рассмотрев на нем еле заметные пятнышки, многочисленные мятые складочки и, впрочем, общий слегка сероватый запыленный вид, закрыла глаза.

Эврика! Увиденное привело меня в полнейший восторг! Теперь мне не придется заморачиваться со стиркой и глажкой! Платье выглядело просто идеально, словно только что из салона дорогой одежды. Может быть, мне это лишь показалось, но от платья пахло свежестью. Бросив взгляд на часы, заставила себя поторопиться. Денег на данный момент у меня совершенно не было, так что общественный транспорт пока не вариант. Поэтому быстренько ножками, ножками!

Покидав в сумку тетради, выпорхнула в коридор, и взгляд тут же натолкнулся на туфли на платформе. Лицо непроизвольно сморщилось, словно я откусила лимон. Да уж, обувка удалась мне не очень. Закрыв глаза, представила симпатичные босоножки в тон платью с небольшим устойчивым каблучком. Осторожно открыла один глаз. Класс! То, что надо! Обулась и, потопав по половику, в облегчении выдохнула. На ногу сели идеально, ремешки у них оказались мягкие и совершенно не ощущался каблук.

Проверив наличие ключей, хлопнула дверью и побежала вниз по лестнице. Лифтом, без крайней необходимости, предпочитаю не пользоваться. Был прецедент.

До университета я не шла, а летела! Чудесная погода с приятным, еще не злым солнцем. Теплый ветерок нежно овевает голую шею и треплет подол летящей юбки. Красота!

Уже издалека завидев родные, окрашенные темно-желтой краской стены университета, я с некоторым превосходством бросала взгляды на проезжающие мимо забитые маршрутки и автобусы с распластанными, словно морские звезды, пассажирами на стеклянных дверях переполненного транспорта.

Вспомнилась моя недавняя поездка в пригородном автобусе. Брр! Определенно, с этим нужно что-то делать. Свой личный, персональный автобус я получить не смогу. Вернее, возможно, и смогу, но к чему мне одной целый автобус!?

А вот если бы машину заиметь! Но тут же поморщилась. На данный момент это для меня трудновыполнимо. Ну наколдую я себе машину! А дальше? Даже если получу ее и умение водить, то права нужны! А вдруг как остановят? Каждый раз гаишников заколдовывать, глаза им отводить? А где я возьму документы о постановке машины на учет в ГАИ? То, что с получением денег с помощью колдовства у меня проблемы, это я уже поняла. Боюсь, они же будут и с документами. Первая проверка сразу выявит, что они поддельные и в базе данных их нет. Дааа, проблемы растут, как снежный ком!

Что-то мое настроение опять сползло на нулевую отметку. Хоть с волшебством, хоть без него, а проблемы нужно решать. Ладно, это пока только трудно осуществимые планы. А пока нужно задуматься о насущном. Вот сейчас у меня первой парой была физиология! А на ней по плану лабораторная работа по препарированию лягушки. Теорию я знала назубок, а вот с практикой…

Университет встретил меня прохладным вестибюлем и тишиной. Достав телефон, посмотрела время. Не так уж намного я раньше пришла, совсем скоро набегут жаждущие знаний студенты. Поздоровавшись с пожилым охранником, пошла в нужную мне аудиторию.

Всегда удивлялась, зачем на такую ответственную работу берут стариков? Сколько уже было вооруженных нападений на детские учреждения, вот только руководству и дела нет. Как брали на работу, так и берут пенсионеров. На зарплате экономят. А что такой дедушка сделает против вооруженного преступника? Правильно, ни-че-го!

Дверь аудитории была приоткрыта. Просунув голову внутрь, осмотрелась. Никого, только на преподавательском столе в прозрачном кубе какой-то шевелящийся клубок.

Дверь в лаборантскую тихо скрипнула.

— О, Матвеева! Чудесно, поможешь мне рабочие места для лабораторной подготовить.

Это Мария Федоровна, наш преподаватель по физиологии и генетике, по прозвищу Мамзель. Видимо, данному за ее несколько старомодную манеру одеваться. У этой тридцатипятилетней женщины с хорошо сохранившейся стройной фигурой была тяга ко всему винтажному, что, хотя и шло ей, но и добавляло возраста. А кроме вещей еще эта идиотская прическа в виде «гули» или «кукиша» на самой макушке. Единственное, что разрушало ее образ «путешественницы во времени», это большие красивые, грамотно подведенные серые глаза.

Женщина тяжело опустила на свой стол картонную коробку. От удара клубок в цилиндре зашевелился активнее. Я присмотрелась. Ооо, нет! Лягушки! Хотя кого я ожидала увидеть на лабораторной по препарированию лягушек?

— Маша, давай пошустрее, разложи все необходимое по партам, — кивнула Мамзель на коробку и внимательно на меня посмотрела. — Даа, Матвеева, хорошо, что ты в медицинский не пошла. Вон, сама уже зеленого цвета! В педагогическом, конечно, мало подобных лабораторных, но все же они есть. И что будем делать? — Мария Федоровна сочувствующе на меня посмотрела и тихо добавила: — Это даже не индивидуальный зачет, когда я могу «за красивые глазки» оценку поставить. Лабораторные проходят только всей группой, здесь у всех у всех на виду. Сама понимаешь.

Я кивнула, продолжая раскладывать по столам пинцеты, ножницы, скальпели и другие страшные инструменты. Да уж, при моей любви к животным я даже лечить их не смогу, уж больно брезглива, а еще боюсь всех мелких гадов, таких как мыши, лягушки, черви, пиявки, тараканы…

Хотя… Почему это боюсь? Я даже на мгновение замерла, ошарашенная возникшей в моей голове идеей.

Дверь хлопнула, и аудитория начала наполняться, как всегда, опаздывающими студентами.

— О! Матвеева, что залипла? Представляешь, как будешь сегодня лягушку резать? Или в медпункте отлёживаться!? — говоривший противно заржал, и я, даже не оборачиваясь, знала, кто это.

— Матвеева, а ты пол около своей парты помыла? — вторил ему вкрадчивый голос. — А то валяться на грязном полу как-то негигиенично! — И следом дружный ржач единственных парней на нашем факультете.

Я стиснула зубы и промолчала. Мне сейчас было некогда отвечать на подколы, да и незачем. Быстро взглянула на часы в телефоне, до звонка три минуты. Нужно успеть! Всё оборудование для лабораторной я разложила по столам, поэтому, повесив сумку на спинку стула, села и попробовала сосредоточиться на желании. Но какое там! Шум, смех, язвительные замечания Тимона и Пумбы — это прозвища двух наших шутников мужского пола, вполне соответствующие как их внешности, так и философии жизни.

В пединститут на биологический факультет они поступили по двум причинам. Первая — родители требовали предоставить им «корочку» о высшем образовании, и вторая — легко поступить. Ну как легко? Для девушек это вовсе не так, но парни-педагоги почему-то всегда нарасхват в школах. Не то потому, что это экзотика, не то для того, чтобы хоть как-то разбавить «дружный» женский коллектив педагогов. Так вот, парней принимали в Пед можно сказать за «красивые глаза».

Оказавшись лишь вдвоем в цветнике из двадцати пяти девушек, ребята сразу спелись, являясь полной противоположностью друг другу внешне, но имея похожие характеры и общую жизненную философию.

«Пумба» — это Петр Кабанов. Высокий юноша плотного телосложения, с упитанными щечками, между которых уютно примостился курносый нос. Так что что внешне, что благодаря фамилии, прозвище напрашивалось само собой и приклеилось мгновенно.

«Тимон» — Тимофей Муравьев — оказался полной противоположностью своему товарищу: маленький и астенического телосложения. Он словно хитрый и увертливый сурикат умудрялся любые идеи товарища превращать в свои, тем самым добавляя себе значимости.

И Тимофей, и Петр очень не любили прикладывать к чему-либо усилия, предпочитая выезжать на халяву и зарабатывать себе авторитет не за счет собственных достижений, а за счет преуменьшения их у других. А точнее, принижая, унижая и высмеивая.

Как известно, у каждого человека есть своя «ахиллесова пята», свое слабое место. Так вот, эти двое были просто мастерами по ее выявлению. Мое слабое место они тоже довольно быстро просекли, о чем и напоминали мне при любом подходящем случае.

— Ну так что, — снова вклинился в мои мысли Тимон, — как лягушенцию будешь сегодня резать, вдоль или поперек? — и заржал, донельзя довольный своей шуткой. А я уж и не чаяла, когда же начнется урок.

— Матвеева! — Голос Марии Федоровны с трудом проник сквозь барьер из моих мрачных мыслей.

Я встала из-за парты и подошла к учительскому столу. В этот момент прозвенел звонок на урок. Преподаватель, поморщившись, переждала его пронзительную трель и попросила меня:

— Маша, раз ты у нас сегодня за дежурную, принеси, пожалуйста, из лаборантской на втором этаже четыре плаката по лабораторной работе номер тридцать пять. И поскорее, а то не успеем за урок сделать.

Я кивнула и выскользнула за дверь. Так приятно было и легко пробежать по опустевшему и тихому коридору университета и буквально слететь по ступеням на этаж ниже. В лаборатории номер один я огляделась. На вбитых в стену трех гвоздях тяжелыми стопками висели картонные плакаты с картинками пояснений по различным практическим работам. Все четыре плаката с лягушками оказались сверху. Сняв их с гвоздя, невольно задержала взгляд на рисунках, изображавших этапы препарирования озерной лягушки. И вдруг страх вернулся. Я не то что резать, я прикасаться к этим скользким тварям боюсь просто до умопомрачения! Но и не сдать эту работу я тоже не могу.

И тут я наконец решилась. Что не дали мне сделать в аудитории, нужно попробовать здесь, пока тихо и никто не отвлекает! Надеюсь, я не только материальное могу желать, но и нематериальное тоже! Так или иначе, не попробую — не узнаю. Стоя зажмурившись посреди лаборантской и сжав побелевшими от напряжения пальцами плакаты, я пожелала перестать бояться лягушек, мышей, насекомых и вообще всех мелких тварей, которых раньше боялась.

Открыв глаза, прислушалась к изменениям внутри себя. Ничего особенного не заметила. Неужели не получилось?

Ой! Меня же преподаватель ждет! Я подхватилась и, хлопнув дверью, понеслась назад.

В кабинет биологии я влетела, запыхавшись, и увидела, что все уже получили «рабочий материал». Студенты, сжав в левой руке по лягушке, примеривались, как бы половчее снести бедной полголовы.

Я подошла к доске и принялась развешивать плакаты, пытаясь понять, что же я сейчас почувствовала, увидев страх всей своей жизни. А ничего! Я ничего не почувствовала! Мне не было ни страшно, ни противно.

Еще не веря в свое счастье, я развернулась и оказалась напротив наполовину опустевшего куба с земноводными. С интересом понаблюдав за их перемещениями, я вздохнула и прошептала:

— Ну, кто не спрятался, я не виновата!

Отвернулась и, опустив руку, достала лягушку.

В аудитории стало необычайно тихо. Я подняла голову и встретилась с двадцатью семью удивленными парами глаз, направленных только на меня.

Мария Федоровна пришла в себя первой.

— Мария, вы больше не боитесь лягушек?

— Да вроде нет, — пожала я плечами.

— Может, ты тогда покажешь нам мастер-класс, как их обездвижить? — послышалось с четвертой парты среднего ряда, и следом раздался противный тонкий смешок Тимона.

— Почему бы и нет! — ответила я, прежде чем сама осмыслила, что только что сказала.

— Ну что ж, — слегка охрипшим голосом ответила преподаватель, — покажи это здесь, чтобы всем было хорошо видно. И, пожалуйста, сопровождай свои действия пояснениями, чтобы всё было понятно.

От дикости всего происходящего я почувствовала себя словно во сне. Взяв с преподавательского стола ножницы, я поднесла их к лягушке, при этом комментируя:

— Для обездвиживания лягушки возьмите ее в левую руку, а правой введите как можно глубже нижнее лезвие ножниц в рот под нижнюю часть верхней челюсти. Быстрым движением отрежьте верхнюю челюсть…

Урок прошел как в тумане. Получив заслуженную пятерку, я вернулась на свое место, еще долго ловя на себе удивленные взгляды одногруппников. И, пожалуй, впервые я не услышала ни одного едкого комментария за своей спиной от парочки «Тимон плюс Пумба».