По пути

Глава 4. Ничуть

– Расскажи, что с бизнесом, – спросила Алёна решительно, когда они вернулись на кухню, чтобы допить кофе и перекусить.

Она приготовила и для себя, и для него. Чашку с пенкой поставила перед ним на стол со стуком. Свою держала в руке.

Игорь хмыкнул и глотнул. Над губой выросли белые усики. Он их слизал.

– Тебе-то что?

– Хочу знать.

Она села и сложила руки на столе, обхватив локти.

– Пытаешься понять, стоит ли со мной водиться? – в баритоне искрила обида.

Зелёные глаза наполнились тоской и болью.

– Хочу знать, – Алёна не умела придумывать колкие ответы, но настоять на своём тоже любила. – Хватит увиливать. Просто расскажи.

Въевшийся в голос директорский тон звучал убедительно. Глаз она не отводила, разглядывала тонкие морщинки и поры на лице, считывала усталость и опустошение. Игорь опустил взгляд и раздул щёки, глотнув кофе.

– Партнёр мой, бывший уже, – начал он, усмехнувшись, – Женька, одновременно удачно и неудачно женился. На дочери богача с кучей коммерческой недвижимости по всей Москве.

Алёна чуть расслабилась, поняв, что своего добилась, и откинулась на стуле.

– Живёт на золотых горах, зато под жёстким каблуком, даже не жены, а её отца, – стеклянный взгляд устремился в пол. – А она та ещё стерва… Гуляет налево и направо, не стесняясь, хотя страшная, как… не знаю что.

Они встретились глазами. Девушка слабо улыбнулась сквозь напряжение, которое сковывало мимику.

– В общем, она и на меня запала, – Игорь выдохнул. – Да, у меня бабы два года не было, но я же не дикарь, чтобы на любую кидаться, – зелёные глаза искали поддержки в серых. – Она сама себя предложила. Я, естественно, отказал, как порядочный партнёр и друг. А она выставила всё так, типа это я к ней приставал.

Алёна не смогла скрыть удивление и высоко подняла брови.

– Классика, – цокнул мужчина и сделал большой глоток. – Ну, Женьке пришлось оскорбиться.

Он скрючился, положив локти на колени, и окунул пальцы в волосы. Девушка потянулась вперёд в порыве его утешить, но стол остановил её.

– И я остался ни с чем. Потому что вкладывал только свои связи и навыки. Весь капитал ведь у них в собственности, помещения, декорации, автомобили.

Игорь выпрямился и откинулся на спинку стула. Взгляд перевёл в глянцевый потолок. Двигал глазами по отблескам солнечного света.

– А всё только в гору пошло. Несколько постоянных контрактов заключили на корпораты для крупных компаний. Я на радостях «Лексус» купил даже. Похвастаться не терпелось.

– В кредит? – усмехнулась Алёна.

– Нет. На остатки от квартиры, – голова рухнула на грудь. – Теперь мать лечить нечем.

Голос осип. Губы сжались и побелели. Ресницы быстро захлопали, под ними прятались слёзы. Девушка напряглась.

– А что с ней?

– Сердце, – коротко ответил Игорь.

Алёна склонила голову и обняла себя за локти. Она помнила Александру Сергеевну дородной женщиной, всегда деловой, но при этом не суетливой. Та всегда казалась спокойной и как будто не пробиваемой. Оказалось, разрушалась изнутри.

– Придурок торопливый, если бы не авария вчера, сейчас бы уже продал «Лексус». С покупателем на осмотр вчера вечером договорился.

Мужчина мотнул головой от досады и прочесал пятернёй волосы. Холодные капли с них коснулись её голого предплечья. Одна упала на запястье.

– Сколько нужно?

У Алёны были накопления. Она уже лет девять копила, потому что тратить не умела и большую часть времени жила за чужой счёт. Сперва её содержали родители. А когда они с Игорем жили вместе, тратили в основном его зарплату. Свою она откладывала почти полностью. Уходя, он ничего не попросил, хотя на её счету лежало больше двух миллионов, из которых как минимум треть принадлежала ему. С тех пор цифры выросли, а деньги все лежали нетронутыми. Теперь Алёна по большей части жила за счёт компании. За жильё сама она никогда не платила. А здесь даже автомобиль предоставляли, ещё и с водителем. Вне работы девушка почти не ездила никуда. Подумывала об ипотеке, но всё откладывала, не решаясь ввязываться в кабалу, даже на короткий срок.

Зелёный взгляд скользнул лезвием по ее лицу. Игорь отпрянул и закачал головой отрицательно.

– Не бойся, я уже договорился, отдам знакомому битую. На операцию точно хватит.

Алёна поджала губы, искала убедительный аргумент.

– Я хочу отдать твоё. То, что мы накопили вместе, – серые глаза застыли, вглядывались глубоко в чёрные зрачки, которые сужались, не хотели её впускать. – Не упрямься, это не подачка, это возвращение долга.

– Не надо. Хотела бы вернуть, вернула бы раньше, а не сейчас, когда я на жалость надавил.

Он опустил голову и залпом допил кофе. Алёна закатила глаза и скрестила руки под грудью.

– Вот любишь ты выпендриться, – укорила она жалостливо, а потом вздохнула судорожно и повысила голос. – Ушёл тоже по-выпендрёжному. Просто пропал! Мне приходилось твою мать допрашивать…

– Ну, ты тоже гордая! – Игорь развёл руками. – Сама уже полгода в Москве, могла бы и позвонить. Нет, ведь… Случайно встретились…

Ироничный смешок вылетел из груди, как кашель. Девушка сжалась и отвернулась к стене, где бледно-зелёные листья папоротника замерли навеки в полёте. Сама себя теперь не понимала, ведь, действительно, приехала сюда только за ним. Каждый день о нём думала, представляла встречу, а набрать выученный наизусть номер так и не решилась. Боялась оказаться ненужной и навязчивой.

– Не надо во всём меня винить, – надулась она. – Если бы я была в тебе уверена, то не держалась бы так за должность и не стала бы делать аборт.

Игорь вскинул голову и рассмеялся невесело.

– Ну, разумеется, во всём я виноват, неудачник. Ну, прости, что я такой лох! Зарабатывать не умею!

– Я не об этом! – Алёна зажмурилась, чтобы его перекричать, одумалась, что задела за самую тонкую и громкую струну.

Он резко затих и впился в неё глазами. На кулаке белели костяшки. Щёки втянулись внутрь. Челюсти напряжённо стиснулись.

Минуту они сидели так, оцепенели оба: он – от злости, она – от страха. Боялась потерять его навсегда, хотя уже потеряла, давно, ещё тогда, когда решила, что не может его потерять, когда начала его пилить по любому поводу и без, когда порицала его стремление к собственному бизнесу вместо надёжного продвижения в корпорации, когда впервые упрекнула в никчёмности, совсем как мать отца. И тогда, когда стала жаловаться собственной секретарше на его бесперспективность и трудность своего положения сильной женщины рядом со слабым мужчиной. Хотелось самоутвердиться, надоело быть недостойной мымрой на фоне достойного красавчика. А секретарша разносила её слова по всему филиалу. И все шептались за их спинами.

– Нет, ты именно об этом, – выдавил Игорь. – Ты сама не заметила, как всё изменилось, когда стала директором?

Привычно спокойный голос жалил незаметно, остро и колко, попадая в самое нутро. Или это была собственная совесть.

– Твоя мать мне вообще прямым текстом заявила, что не желает, чтобы ты со мной всю жизнь мучилась, как она с твоим отцом.

Алёна впилась пальцами в голову и накрыла глаза ладонями. Мать и ей это прямым текстом говорила. И не раз, а постоянно. Долдонила, что дочь достойна большего, всё пыталась её свести с солидными мужчинами, почти своими ровесниками, которых знала по работе. Алёна отбивалась как могла, но слушала и прислушивалась непроизвольно. Она в этом соку с детства плавала, даже если не хотела, усваивала. Отца всегда жалела и любила гораздо больше, чем мать, но воспитывалась последней. Много позже это поняла, когда стала замечать в себе её черты, повадки и даже словечки, которые копировала неосознанно.

– Я никогда не считала тебя неудачником, на самом деле, – сипло ответила девушка – спазм, охвативший глотку, не давал говорить в полный голос. – Я просто…

Докончить мысль она не смогла и прикусила до боли губы. Сама не знала, почему ворчала на него и за что злилась. Бесили коллеги, которые сомневались в её компетентности, многие приговаривали, что Игорь был бы лучшим руководителем, не ей в лицо, но она подслушивала. И Павел Семёнович, по рекомендации которого её назначили, тоже сомневался поначалу, всё спрашивал, уверена ли она, что справится, что будет ставить работу вперёд всего. Быстро убедился, что не прогадал, но слухи по компании всё равно ползали. Некоторые строили самые невероятные теории о том, что Алёна якобы через постель с Павлом Семёновичем должности добилась. А у него к ней было сугубо менторское отношение, почти отцовское. Он её многому научил, не только по работе. И часто выступал сторонним мудрецом в их с Игорем отношениях. И после расставания утешал её мудрыми советами, что время всё лечит. И лучше всего это время чем-нибудь занять, например, работой.

– Я люблю тебя, Лён, – сказал Игорь тихо, в каждом слове слышалась боль.

Он подошёл и сел перед ней на одно колено. Рукой поднял лицо на себя, вторую положил на шёлковое плечо. По щекам Алёны хлынули слёзы. Сердце растаяло и растеклось. Так давно она хотела услышать эти слова, надеялась, тогда точно полегчает, а стало мучительнее.

– Но я не хочу быть твоим подчинённым по жизни и принимать твой любой приказ или каприз, – мужчина вздохнул, опустив взгляд в пол. – Я думал, мы партнёры. И решать, быть нашему ребёнку или нет, мы должны были вместе.

– Но ведь, если бы я этого не сделала, сейчас всё было бы гораздо хуже, – простонала девушка и зарыдала. – Я ведь оказалась в итоге права.

Игорь молчал и убрал от лица руку. Больше её не трогал. Она его не чувствовала. Только давящую тишину в ответ на её всхлипывания. Потому и глаза открывать не хотела. Слёзы текли. Секунды тикали. Много успело пройти, прежде чем девушка решилась.

Он уже стоял в проёме двери, смотрел спокойно, а когда она подняла на него заплаканный взгляд, медленно покачал головой.

– Ты не изменилась. Ничуть, – заключил он с грустью.

Зелёный в глазах потускнел. Лицо выдавило жалкую улыбку.

– Рад был повидаться.

Он развернулся и ушёл в гостиную, где щенок до сих пор спал под наркозом. Алёна вышла в коридор за ним, но молча наблюдала за тем, как её первая и последняя в жизни любовь уходит. Снова молча, не хлопая дверью.

Губы девушки медленно сжимались, требовали плотный фильтр между, чтобы было, на что давить и чем отравлять внутренности. Хотелось там всё умертвить, лишь бы не болело и не ныло.

Когда дверь щёлкнула, Алёна рухнула на пол и завыла, как бездомный щенок, провалившийся в коллектор. Только некому было её найти и подобрать.