По волчьим законам 3. Хозяйка города

Глава 2

Не взглянув более на Эвелину, я вернулась в гостиную и, как раз, вовремя: начальник охраны принес флешку с записями с видеокамер.

Это был крепко сбитый волк с наметившейся сединой на висках и очень спокойным взглядом, без усилий выхватывавшим все детали происходившего, но ни намеком не выдававшем беспокойства по этому поводу.

Конечно! Чего ему было беспокоиться? Его дело была сторона и даже если установят, что мотоциклисты выехали с территории двора, что было очевидно, ведь от ворот до перекрестка было рукой подать, то он просто разведет руками, мол, чушь: подобный сброд здесь не ошивается. И никто не опровергнет его слова и не докажет обратное.

Ну, а записи с камер, что он принес мне… Что ж, удачи в их получении!

Что-то мне подсказывало, что волк делал свою работу на отлично, иначе он не был бы начальником охраны дома, в котором жил наемный убийца и вдова бывшего хозяина города, по слухам его и заказавшая.

– Госпожа Ангелова! – вежливо поздоровался он, подтвердив мое предположение о том, что он знал, кем я была.

Я остановилась в полушаге от столика с ноутбуком, к которому Алеша подключал флешку, чтобы скопировать видео. Как же я ненавидела эту фамилию! Она просто преследовала меня везде, куда я бы не пошла, и где бы не оказалась!

– Как вас зовут? – сдержанно спросила я, взглянув на часы на экране ноутбука. Они тикали. Тикали… Тикали, бл*дь!

– Кирилл Александрович, – ответил волк, но не предложил называть его просто Кириллом. Да и с чего бы? Он мне в отцы годился.

– Кирилл Александрович, менты уже на месте?

– Как раз подъехали, – ответил он и, с пониманием посмотрев на меня, добавил: – Сюда им дороги нет, но мои ребята на всякий случай отслеживают ситуацию.

Мне на х*й не было нужно его понимание, как и его уверения, и я нетерпеливо заломила пальцы.

– Пасиб за помощь, – заметив мое раздражение, вставил Алеша и протянул волку флешку.

Последний верно понял намек и, откланявшись, ушел, оставив у меня смешанное впечатление, но думать об этом сейчас было не время, и холодными пальцами я коснулась гладких клавиш ноутбука.

– Уверена, что хочешь этого? – осторожно спросил Алеша, наблюдая за тем, как я нерешительно поглаживала клавишу пуска.

На самом деле я не хотела. Не знаю… Может, каким-то кусочком сознания я все еще не верила в случившееся и наивно верила, что Гриша вот-вот вернется. Если таковой кусочек и был, то его нужно было убить.

Два вдоха, один вдох, пуск.

Видео начало воспроизводиться, вспышками выстрелов отражаясь в моих глазах, звуками отпечатываясь в мозгу, делая дырки в груди и будоража самые темные уголки души, от которой я когда-то думала, что ничего не осталось.

Желудок свело до тошноты, и я до крови прикусила губу. Они зашли сзади, очень точно рассчитав так, чтобы попасть в поле зрение камер. Они знали о них и просто, и хладнокровно начали расстреливать всех. Мотоцикл Гриши перевернулся в маневре, но он поднялся. Без боя не сдавался, как и Серый.

Я видела, как последний медлил. Не хотел оставлять его, но оставил. Обойма автомата опустела, и Гриша вытащил пистолеты. Потом он упал на колени. Ублюдки стреляли по ногам, чтобы он не убежал, хотя мой Гриша никогда бы не стал убегать. И он боролся, даже когда его грузили в машину, грубо сорвав с него шлем, который уже знакомый мне волк-брюнет демонстративно расстрелял на камеру.

Я захлопнула ноутбук и под пристальным взглядом Алеши прошла за своим телефоном.

Гудок, гудок, еще гудок…

– Кира?!

– Привет, Миша! – Мой голос на удивление прозвучал спокойно. – Надеюсь, я тебя не разбудила?

– Детское время еще не закончилось, – весело пошутил он, но тут же насторожился: – Что-то случилось?

– Сможешь заехать ко мне утром?

Я проигнорировала вопрос и взглянула на Серого, так и не свалившего восвояси, и маячившего в гостиной, как подбитое привидение все с той же тряпкой в руках, с которой он по ходу не знал, что делать.

– Да, конечно! – сразу же согласился Миша, видимо, по-своему трактовав мою внезапную ночную просьбу. – Куда ехать только скажи, а то ты так как-то пропала… – с укором добавил он.

– Да… Прости… Эээ… Ехать…

Я подняла вопросительный взгляд на Алешу: адреса своего нового дома я как бы и не знала.

– Же-Ка Ар-ка-да, – громко и по слогам произнес Алеша, не отрываясь от видео, которое он просматривал еще раз, только уже без звука.

– Понял! – ответил Миша. – К десяти тебя устроит?

– Вполне, – ответила я. – Спасибо! – добавила я и сбросила вызов.

Мне совсем не хотелось посвящать Мишу во что бы то ни было. Он симпатизировал мне и оказал помощь, когда было необходимо, но по большому счету с самого нашего знакомства он преследовал свои интересы, а для меня сейчас были важны мои, поэтому я хотела встретиться с ним в первую очередь, как с адвокатом.

– Сколько? – спросила я. Голос снова ушел на низкие частоты.

– Десятка три, не больше, – быстро ответил Серый, выкручивая тряпку, будто это была чья-то шея.

Майка, как минимум на размер больше, чем было нужно, помято висела на нем, прикрывая пистолет, засунутый за пояс. Пластырь на плече отставал, будто заявляя, что ему там было не место, ведь рана, скорее всего, уже затянулась, напоминая о себе лишь запахом засохшей крови.

Я потерла холодные ладони, обдумывая его слова.

Десятка три… Не больше… От шальных пуль переодетых мартышек мы потеряли почти половину. И это не считая тех, что не вернулись вместе с Гришей.

Я всмотрелась в лицо Серого. Его глаза вернули прежнее пугающее выражение и в них появился мстительный блеск.

Я была несправедлива к нему: он не списал Гришу, просто он разрывался между желанием сорваться с оставшимися мотоциклистами и перевернуть весь город в его поисках, и какой-то инстинктивной потребностью следовать указаниям Гриши, и охранять меня и Никиту.

Вот только, к сожалению, мы оба понимали, что три десятка бойцов даже при условии самого лучшего вооружения для города были кучкой блох. Мы не смогли найти Кохана, пока он сам не пригласил нас в казино, так что же было говорить про Коппеля, окруженного наемниками, не потерявшими в отличие от нас своих бойцов?

Они могли быть, где угодно, и даже если бы я достала записи со всех видеокамер в городе, гарантии в том, что у меня было бы конкретное место, не было. Город был слишком большим, а маленьких улочек и подворотен с укромными местами было не счесть.

И это если было брать только город, не допуская, что после звонка мне Коппель вместе с Гришей мог выехать за его пределы. У него ведь тоже мог быть вертолет, для которого не было замедляющих преград в виде битых дорог и закрытых на ремонт магистралей.

– Гриша говорил, что у него много друзей, – нарушила я молчание. – Свяжись со всеми.

Серый сжал ни в чем не повинную тряпку в кулаке. Похоже, что у акулы снова появлялись зубы.

– Сделаю! – ответил он.

Подумав, я посмотрела на Алешу. Когда-то мы с ним были хорошей командой, а теперь были еще и семьей. Сейчас он был нужен мне, как никогда, и мой старший брат без раздумий кивнул, отвечая на беззвучный вопрос согласием.

– Еще мне нужно, чтобы ты кое-кого нашел, – добавила я, вернув взгляд на Серого. – Одного моего старого друга, с которым я очень давно не виделась.

– Как срочно он тебе нужен? – уточнил Серый таким голосом, будто еще и спрашивал, в каком виде он был нужен.

– До рассвета.

Я объяснила ему, кто был мне нужен и назвала адрес, с которого можно была начать, и Серый ушел выполнять мои распоряжения.

– Поешь.

– Не хочу, – ответила я Алеше.

– Надо, – не отстал он.

– Раз надо, то ешь! Разве я тебе запрещаю?! – нагрубила я, поднимаясь с дивана.

Алеша промолчал и провел меня хмурым взглядом.

Проверив Никиту, я в полумраке прошла к нашей с Гришей спальне. В ней невыносимо пахло им, и каждая его вещь, непринужденно лежавшая то тут, то там… Бл*дь, она меня убивала, как и запах.

Я схватилась за стену и надрывно всхлипнула. Как… Как же он это не предвидел, не просчитал? Еще каких-то несколько часов назад мы…

В разрывных чувствах я подхватила с пола сумку и швырнула ее в другой конец комнаты. Она была не застегнута, и все содержимое из нее посыпалось на пол, включая парюру с голубыми бриллиантами и алмазы. Гриша все говорил мне, чтобы я переложила их в сейф, но я так этого и не сделала.

Опустившись на пол, я сгребла в ладонь проклятые красные камни, владение которыми стоило мне почти всего. Я ненавидела их и ненавидела себя, и то, что высвободилось из самых темных уголков моей души, заполнило меня под завязку.

Я думала, что знала все про ненависть и желание отомстить, про желание причинить боль, но это было не так.

С Ангеловым я жила этим, но по большому счету те мои стремления были сомнительными: я ненавидела его и хотела отомстить, но также меня посещали мысли остаться с ним и начать жизнь с начала, ни в чем больше не нуждаться, быть кому-то нужной. Мать давно была мертва, Саша тоже, про Алешу я тогда не знала, о таких чудесах, как дети я и не мечтала, но жить все же хотела, хоть и не для кого было.

А вот что значило по-настоящему ненавидеть я поняла, только когда обрела смысл жизни и полюбила снова. По-настоящему.

Так вот, настоящая ненависть, жажда мести, жажда крови… Они были не горячими, не огненными. Точнее они такими были только первое время, пока не испепеляли все внутри и снаружи. Далее приходил холод. Леденящий холод.

Чувства, боль, страх… Они никуда не уходили, нет, но они принимали вид фотографий в красивых рамках, которые мы ставили на самые видные места, чтобы не забывать о них.

Печально, да? Ведь была вероятность того, что они так и останутся в рамках, потому что лед просто поглотит… Целиком.

На автомате я сложила сумку и собрала камни обратно в футляр. Время работало против меня и тратить его на то, чем я всегда раньше любила заниматься, то есть депрессивным самокопанием, было той роскошью, которую я не просто не могла, но и не хотела себе позволять.

Пора было взрослеть, Кира, не только на словах, но и на поступках, и, оставив в покое прошлое, наконец, начать двигаться вперед. Только там, в будущем, а не в прошлом, можно было что-то изменить.

Я взяла с прикроватной тумбочки сигареты Гриши и закурила, но в этот раз даже не закашлялась. Они даже не показались мне крепкими, как раньше.

"Это не для леди", – услышала я насмешливый голос Гриши.

Я ткнула на половину выкуренную сигарету в пепельницу и сняла платье. Вместе с нижним бельем я бросила его в корзину для мусора. Оно все равно на мне плохо сидело, да и бледно-голубой цвет мне был не к лицу.

Последние четыре дня я не пользовалась косметикой и, не затрачивая время на то, чтобы ее смыть, я приняла душ. Нужно было одеться и, наверное, уложить волосы, накраситься.

Спальня была меньше, чем в резиденции Ангелова и кроме зеркал на потолке других в ней не было. Собственно, в ней вообще не было ничего, кроме огромной кровати с кремовым балдахином, двух тумбочек, комода с постельным бельем и полотенцами, и двумя креслами возле него.

Под гардеробную же была выделена смежная комната, из которой также можно было пройти в еще одну, вроде отделанную под кабинет или что-то в этом роде. Я как-то толком и не обследовала свой новый дом, хотя мы с Гришей еще не поднимали вопрос о том, хотели ли мы оставаться в городе, в котором для нас обоих и Никиты тем более было опасно.

Мы вообще мало говорили о будущем, а тему того третьего, что оставался в тени до недавнего времени, подняли только один раз. Гриша тогда сказал мне, чтобы я не забивала себе голову его работой, и что у него был какой-то план.

Я хотела поспорить: как я могла не забивать себе голову тем, что угрожало мне, ему и нашему сыну, но встрял Алеша, отпустив едкий комментарий по поводу того, что последний план волкодава оставил нас без семейного наследия, то есть резиденции, которая принадлежала брату Алеши и моему мужу, то есть Ангелову, а до этого нашему с ним отцу, то есть Станиславскому.

Гриша ответил ему неприличным жестом руки, и они вступили в зрительную дуэль, а я тогда подумала, что, может, нам уже хватило войнушек? Может, самым правильным решением было покинуть город, только в этот раз навсегда?

Да, опыт с коттеджем доказывал, что спрятаться и оставаться не найденными, было невозможно, но это было тогда, а сейчас…

Я горько усмехнулась, вытащив из сумки футляр с алмазами. Сейчас… Гриши со мной не было, и уехать без него я не была готова.

Возможно, завтра или послезавтра я почувствую, что его жизнь все же оборвалась, что он не стал меня ждать, а просто освободил, развязал руки, но сегодня я еще собиралась побороться.

Кинув алмазы обратно в сумку, я вместе с ней прошла в гардеробную. В ней я еще не была. Как-то не возникало необходимости и тем более желания заниматься ее наполнением. Мне вполне хватало тех вещей, что я взяла с собой из старого гардероба. Правда, они сильно помялись в сумке, и я надеялась отыскать утюг, чтобы я смогла погладить хоть что-то.

Я зажгла свет и по периметру пола и потолка побежали вспышки точечного освещения, торжественно разгоняющего темноту комнату, которая отнюдь не была пустой.

По левую ее сторону находилась мужская зона: несколько мотоциклетных и просто обычных кожаных курток без настроения висели на стойке; под ней стояло несколько пар ботинок; на полках были не очень аккуратно сложенные футболки, пара-тройка джемперов, смешной шерстяной шарф, само собой джинсы, ремни; на самой верхней полке лежал новенький мотоциклетный шлем, а в углу стояла очень милая плетеная корзина с гранатами, запасной кобурой и обоймами с серебряными пулями.

Глядя на гранаты я поняла, почему детская находилась так далеко от нашей спальни.

– Гриша… – с болью прошептала я, коснувшись его солнцезащитных очков, лежавших на красивом туалетном столике.

В носу появилось неприятное ощущение, будто я вдохнула воду, и я перевела взгляд на правую сторону комнаты.

– Гриша говорил, что ты не будешь такое носить, – сказала Эвелина, тихо вошедшая в комнату, – но я все равно купила их.

Она провела рукой по тремпелям с платьями не столько откровенными, сколько агрессивными. Особенно в плане цветов.

Такие выбирали либо очень красивые, уверенные в себе женщины, которые выделялись везде даже в камуфляже, либо женщины, которым было необходимо выделяться. Например, как проституткам.

Под стать нарядам стояли и босоножки на высоких каблуках, на которых разве что стоять можно было, но ни в коем случае не ходить.

Меня пробрало неприятное чувство. Эвелина так спокойно говорила про дорогущие судя по брендовым биркам тряпки, на которые с тоски спускала деньги сына, одной рукой, наверное, придерживая бутылочку с детской смесью для внука.

И вот вроде я должна была быть ей благодарной за то, что она позаботилась, чтобы мне было, что надеть, ведь я почти ничего из резиденции с собой не брала, и само собой я должна была быть благодарной, что она все это время была с Никитой и Алешей, но ее поведение, ее фразы… Мне они были не понятны.

Не то, чтобы она должна была волосы на голове рвать, но рассуждать про мой стиль в то время, как с ее сына кожу живьем срезали, мягко говоря, было неуместно.

С другой стороны, кто я была такой, чтобы судить ее? В свое время я похлеще нее была озабочена шмотками, так что…

В ящиках туалетного столика, как я и предполагала с учетом стараний Эвелины, обнаружилась новая косметика, был даже фен с кучей самых разных насадок, и духи.

Я осторожно открыла крышечку и понюхала их: фрезия. Почти такая же, как была у меня раньше, разве что этот запах с легкой примесью майской розы, был… Не знаю… Нежнее? Нет! Чувственнее. Я и не знала, что Грише нравились те духи.

По привычке я прикусила губу, чтобы сдержать слезы, но их и в помине не было. Похоже, что мне нужна была новая привычка. Ну, или, скорее, новая причина кусать себя за губу.

– Он тебя дождется. – Заплаканный голос Эвелины вторгся в мои мысли.

Я удивленно подняла на нее взгляд.

– Почему вы так думаете? – спросила я.

Жалости к ней я не почувствовала, но вот та беспомощность, которой был пропитан ее голос и глаза, меня пробрала.

Эвелина была обычной человеческой женщиной, стеной для которой был сын, а без него она была еще более уязвимой, чем я, и даже при всем желании перевернуть город в его поисках, она была бессильной и беспомощной, а я по себе знала, какое это было подавляющее чувство, даже состояние, когда ты понимал, что ничего не можешь сделать, кроме как смириться.

– Ты сказала, что придешь за ним, и Гриша услышал твою просьбу, – пояснила она. – Тебе он ни в чем не может отказать, поэтому дождется тебя.

"Но я не обещаю, куколка, что мой новый друг Григорий также дождется тебя. По крайней мере, в целости" – вкрадчиво поправил голос Коппеля.