По воле судьбы

Глава 9

Торговцы буквально наводнили рынок. Теперь это были не только продавцы хлеба, мяса, овощей и фруктов, что вполне обычно для этой части города – пришла пора ярмарок, и купцы и ремесленники со всей округи стекались в Лондон, где кочевали с одной ярмарки на другую.

Джоан, держа корзину в руках, протиснулась сквозь толпу. Это был не тот рынок, который находился неподалеку от дома Риза, и где она обычно покупала продукты. Она решила последовать его совету и отказалась от каждодневного мытья полов. За счет этого у нее появилось свободное время, которое девушка решила потратить на прогулку по городу. Она купит продукты, а заодно зайдет в лавки, торгующие глиняной посудой и плиткой, и сможет расспросить там о поставляющих товар ремесленниках.

Поравнявшись с тележкой гончара, Джоан замедлила шаг и внимательно осмотрела его товар: посуда обожжена в печи. За последние несколько дней она уже видела на рынках города разных торговцев с такими же чашками и вазами.

– Вот эта очень хороша, – похвалила она, поднимая вазу. Ваза была необожженной, но видно было, что при ее изготовлении пользовались гончарным кругом. – Вы не из Лондона. Живете где-то поблизости?

– В Кенте.

Кент. Совсем недалеко.

– Я вижу, у вас в тележке есть и плитка. Вы и ее делаете?

– Не я, мои братья. У нас одна печь.

– Пробудете здесь всю неделю?

Гончар покачал головой.

– На этой неделе будет ярмарка неподалеку от Кентербери. Через два дня я отправлюсь туда, чтобы занять местечко получше.

Если вам нужна именно такая плитка, приезжайте в Кентербери, мой брат тоже будет там.

Девушка внимательно рассматривала седеющие волосы и доброе лицо гончара. Он показался ей довольно приветливым… и неопасным, и она решила задать вопрос, который сегодня уже успела обсудить с несколькими ремесленниками.

– Вы сами делаете всю эту посуду?

– У меня два ученика и несколько рабочих, чтобы замешивать глину, но в основном все, что вы видите, сделано моими руками.

– Я тоже занимаюсь изготовлением посуды. У меня нет гончарного круга, но мои клиенты не догадываются об этом, настолько она хороша. Я ищу место, где могла бы заниматься своим ремеслом. Раньше я работала в плиточной мастерской. Может, вам или вашему брату нужен еще один работник?

Гончар с любопытством посмотрел на нее.

– За плату или просто за жилье и питание?

– За плату. Я хороший мастер.

– Каждый может сказать, что он хороший мастер.

– Я могу это доказать. У меня есть несколько чашек, которые я сделала. Завтра у собора я встречаюсь с одним мастером, хочу показать ему образцы своей работы. Если хотите, приходите и вы. Лучшего работника, чем я, вам не найти. Вы не будете в накладе, для вас это будет только выгодно, ведь я работаю так же усердно, как и любой мужчина, а труд мой стоит дешевле.

– Я не собираюсь стоять у собора и торговаться с женщиной. По утрам я пью эль в таверне, что рядом с собором. Постарайтесь принести ваши чашки до того, как я покину город, тогда и посмотрим, чего вы стоите.

Она пообещала ему прийти и затерялась в толпе. Джоан почти бежала от охватившего ее опьяняющего волнения. Какая удача! Ей удалось повстречать сегодня двух гончаров, согласных нанять работников. Через две недели она оставит этот город. С учетом того, что произошло за ужином, ожидание казалось бесконечным, но ничего, она потерпит.

Обдумывая свои дальнейшие действия, Джоан направилась к выходу из рынка. Она возьмет самые лучшие из своих чашек и выйдет из дома до того, как Риз проснется. Если она испечет сегодня вечером хлеб, ему будет что поесть утром, а к тому моменту, когда он обнаружит ее отсутствие, все уже будет решено.

Послышался звук приближающихся шагов, повеяло знакомым теплом. Она недоуменно подняла глаза и увидела улыбающегося Риза.

– Далековато ты забрела от дома, Джоан.

– Куры на нашем рынке были тощими, и я решила прийти сюда. Возможно, я и далеко от дома, но ты еще дальше от Вестминстера.

Он взял корзину из ее рук.

– Я часто возвращаюсь в город после обеда. Другие каменщики спят в это время, но мне это не нужно. Я иду в лавку писаря, чтобы купить пергамент. Почему бы тебе ни отправиться со мной? Это довольно любопытное место.

Риз нес корзину, а Джоан шла рядом. Чтобы усыпить его бдительность, посещение лавки писаря было вполне подходящим занятием.

Она находилась в нескольких кварталах от площади, где располагался рынок, и была затеряна среди других лавок с роскошными товарами. Проходя мимо, Джоан разглядывала все, что было выставлено в витринах. Украшения, меха… В окне лавки торговца шелком и бархатом были видны дорогие ткани, рядом мелькала каштановая с золотистым отливом шевелюра. Дэвид, новый друг Марка, заметил ее и в знак приветствия поднял руку.

– Здесь жил мой мастер, поэтому многие ремесленники здесь хорошо знают меня. Этот писарь, к которому идем, продает свой пергамент, поэтому мне не нужно тратить время на поиски более дешевого, да к тому же мне не так уж много его надо, – пояснил Риз и направился дальше.

Его друг-писарь выглядел преуспевающим. Большинство писарей работали за столами в соборе, а у этого были даже ученики.

Она с интересом рассматривала свитки, листы, книгу, которую один из подмастерьев расписывал цветными чернилами. Риз купил два листа желтого пергамента. Джоан заметила, что довольно крупная сумма перекочевала из одних рук в другие.

На улице он поставил корзину на землю и аккуратно сложил листы.

– Они очень дорогие, – заметила Джоан.

– Да. Это единственная роскошь, которую я себе позволяю. Другие покупают ножи с дорогими инкрустациями или роскошные украшения, а я покупаю мечты.

– Когда не тратишь свои деньги на непокорных женщин.

Он улыбнулся.

– Я уже говорил тебе, Джоан, ты тоже мечта, – Риз положил один лист пергамента в корзину. – Это тебе. Я дам тебе перо и чернила. Мне кажется, ты скучаешь по своему ремеслу.

– Это будет непростительной порчей материала. Перья и чернила не являются частью моего ремесла. Или моей мечты.

– Все это творчество, проявление одного и того же ремесла. Если ошибешься, то сможешь все стереть. Я покажу, как это делается.

Он пошел дальше по переулку и остановился у лавки ювелира.

– Я думаю, то, что нам действительно нужно, находится именно здесь.

– Золото? О да, это действительно мечта.

Он поманил ее пальцем, приглашая зайти в лавку.

Единственным золотым изделием, которое можно было здесь увидеть, оказалась миниатюрная статуэтка святой, которую в глубине комнаты обрабатывал мастер. Зажав ее в маленьких тисках, он обтачивал тонкие линии фигуры. Поприветствовав вошедших и вернувшись к работе, он продолжая поглядывать на Джоан и по-мальчишески улыбаться.

– Она полая внутри, пустая, – объяснил Риз. – У нее нет задней стенки, ее потом прикрепят к чему-нибудь – мне кажется, это называется ракой.

Ювелир кивнул.

– Да, рака для Блэкфраеров.

– Чтобы сделать ее полой и уменьшить расход золота, он сначала делает макет из глины. Потом статуэтка отливается в воске и покрывается гипсом, – пояснил Риз. – Потом все это нагревается, воск плавится, а расплавленное золото заливается в образовавшуюся полость. Когда металл остывает и становится твердым, мастер ломает гипс, отделяет фигуру от глины и получает маленькую святую. Все драгоценные изделия изготавливаются таким образом, точно так же отливают церковные колокола.

– А после всего этого я должен ее обработать, чем сейчас и занимаюсь, – сказал ювелир. – Может, когда-нибудь ты сделаешь бронзовую статую, Риз. У королевы для этого достаточно денег.

– Даже она не настолько сумасбродна. К тому же я не отливаю статуи, я их высекаю. – Он указал на Джоан. – Но моя знакомая лепит из глины. Может, у тебя осталось немного материала и ты продашь его нам?

Джоан удивленно посмотрела сначала на Риза, а потом на ювелира. Ювелир отложил в сторону свой напильник.

– У меня осталось совсем немного глины, к тому же я использую ее не один раз. – Он взглянул на Джоан и опять улыбнулся своей доброй улыбкой, а она улыбнулась ему в ответ. – Ну хорошо, я продам вам часть.

Джоан с удивлением наблюдала, как Риз вытащил из кошелька еще несколько монет. Он взял маленький комок глины и бросил его в корзину. Глины было совсем немного, но ее хватит, чтобы слепить статуэтку. Или две чашки. Новые невысохшие чашки она могла бы завтра показать гончарам как доказательство того, что лепила их сама.

– Я, пожалуй, сам отнесу это домой, – сказал Риз. – С глиной корзина сильно потяжелела.

Это было очень мило с его стороны. Он часто бывал добрым, но не в такие моменты, как тот, когда Риз выкупал ее контракт или грозился ее совратить. Может, сегодня он был подчеркнуто добрым, стараясь загладить свою вину?

Риз занес корзину в кухню и вышел через зал. Как только он ушел, Джоан схватила глину и, положив ее на стол под деревом, уставилась на комок, ковыряя его пальцем. Было бы здорово вылепить статуэтку. В последние несколько недель она представляла себе несколько статуэток, которые хотела бы вылепить, но, так как у нее все равно не было печи для обжига, Джоан могла бы вылепить из той же глины несколько статуэток, одну за другой.

Нет, все-таки лучше сделать из этой глины чашки. Не так интересно, но гораздо полезнее в данной ситуации.

Джоан полностью погрузилась в свои мысли, но вдруг испугалась, услышав рядом чьи-то шаги.

Риз все-таки не ушел: положив перо на стол, он поставил рядом чернильницу.

Джоан смотрела на эти предметы, а потом – опять на комок глины. Она вспомнила о пергаменте, который все еще лежал в корзине. Сегодня было так здорово ходить по лавкам и болтать на разные темы.

Она сжала податливый комок, и ее пальцы погрузились в глину. На ощупь очень хорошая.

– Спасибо тебе, что помог мне найти материал. Я отдам тебе деньги.

– Это подарок. Я бы не вынес, если бы не смог заниматься своим ремеслом. Думаю, и для тебя это нелегко.

Джоан была глубоко тронута такой заботой, но не хотела принимать от него никаких даров. Она найдет какой-нибудь способ, чтобы отплатить ему, даже если он никогда об этом не узнает.

Возможно, стоит начать лепить статуэтку, а потом переделать ее в чашки.

– Джоан, мастер Джеймс и мастер Нейл не будут ждать тебя завтра. Они оба решили, что в качестве работника красивая женщина им не нужна.

Его тихие слова разрушили состояние эйфории. Она изумленно посмотрела на Риза.

– Ты видел? Ты следил за мной? Говорил с ними после того как…

Внезапно черты лица Риза стали жесткими.

– Хорошо, что я так поступил. Далеко не все люди, которые работают с глиной, настолько сговорчивы, как Джордж. Если они согласились встретиться с тобой и посмотреть на образцы, это совсем не значит, что они готовы купить твое мастерство.

– Они бы непременно наняли меня, если бы увидели мои работы.

– Ты хороший мастер, но они лучше.

– Совершенно верно. Мне было бы чему поучиться у любого из них. У меня появилась бы возможность научиться работать с гончарным кругом. Ты не имел права вмешиваться!

Его глаза вспыхнули, черты лица стали резкими и суровыми. Джоан внезапно все поняла, и гнев исказил ее лицо.

– Ты сделал это не для того, чтобы защитить меня, а потому, что решил оставить меня здесь, ты не хочешь меня отпустить. – Она подняла глину и бросила ее на стол. – Ты рассчитывал отвлечь меня вот этим!

Риз не отвечал, но ответ читался в его твердом взгляде.

– Что ты им сказал? Какими словами испортил то, что я с таким трудом начала?

– Я сказал, что ты принадлежишь мне.

Эти слова прозвучали холодно и жестко.

Джоан охватила ярость. Она почувствовала, как сжались ее челюсти.

– Нет, каменщик, я принадлежу себе, не забывай об этом!

Глаза Риза вспыхнули, он наклонился и поднял ее со скамьи.

Сердце Джоан бешено заколотилось, когда она увидела его лицо.

– Да, ты принадлежишь только самой себе, Джоан, и я всегда помню об этом, – он нес ее на руках. – Я никогда ничего не забываю, никогда не забуду и об этом, но и ты не забудь, – его губы приникли к ее губам в долгом настойчивом поцелуе.

Она позволила поцеловать себя скорее от невероятного испуга, чем по доброй воле. Риз застал ее врасплох, вот и все. Джоан неистово убеждала себя в этом, тогда как бешеный вихрь страсти овладевал Ризом все сильнее и сильнее. Джоан теряла силы от безудержного влечения.

Настойчивые поцелуи осыпали ее лицо, страсть делала их горячими и возбуждающими. В эти несколько мгновений победа, поражение и восторг сменяли друг друга с невероятной быстротой. Джоан почти сдалась. Риз обхватил ее лицо руками и посмотрел в глаза.

– Да, ни ты, ни я не забудем этого.

Выражение его лица было слишком жестким и суровым.

– Да, ты будешь говорить мне, что ты принадлежишь только себе и что у меня не может быть на тебя никаких прав. Но сначала скажи мне, почему ты так сильно боишься рискнуть и потерять эту мнимую свободу?

Джоан была зла на саму себя за то, что еще тогда, под деревом, она позволила поцеловать себя; она негодовала на собственную слабость, из-за которой ей пришлось искать защиты у мужчины. Она знала, что нравилась ему, он страстно желал ее.

Джоан злилась в основном на себя, но при этом досталось и Ризу за то, что он, сам того не желая, заставлял ее думать о том, о чем она думать не хотела: о чем-то отвратительном, ужасном, таящемся где-то в глубине ее сознания, о чем-то сжавшемся, невидимом, но все еще живущем в ее душе.

Она выплеснула на Риза весь свой гнев, пытаясь выразить его словами:

– Ты делаешь вид, что своим постоянным вмешательством защищаешь меня, но это не так, каменщик, это больше не так с того момента, как ты забрал меня из мастерской плиточника. Ты проиграл, я никогда не буду твоей любовницей, поэтому позволь мне уйти.

– Ты прекрасно знаешь, что не в этом дело. Если бы я искал любовницу, тех денег, что я отдал Джорджу, хватило бы на то, чтобы покупать самых изощренных шлюх в течение нескольких лет.

– Тогда покупай их! – Она с силой оттолкнула Риза. Он не попытался ее обнять, и к лучшему, так как Джоан была настроена драться, если бы он попытался удержать ее. – Покупай их, Риз, потому что я не продаюсь!

– Я купил тебя. Мы оба знаем, что это так.

– Нет, не так! Так никогда не будет! Никогда! Я больше не собираюсь оставаться в твоем доме! Я хочу зарабатывать на жизнь своим ремеслом, а не лепить статуэтки для развлечения. Я найду место, где меня возьмут на работу, и тогда я уйду, и никакие удовольствия в мире меня не остановят! – Она направилась в кухню с твердым намерением закончить этот разговор.

– Мне кажется, ты как раз боишься, что остановят.

– Оставь меня в покое, – выпалила она, не оборачиваясь. – Ты ничего обо мне не знаешь. Кто я такая и чего боюсь – тебя не касается.

На следующий день Джоан ходила и к собору и в таверну, но ни один из гончаров не пришел. Что бы Риз им ни сказал, его слова подействовали. Возможно, его рост и сила сами по себе были весомым аргументом.

Она старалась не обращать внимания на глину, которую подарил Риз, но та манила, словно мифическая сирена. До того как на рынках началась торговля, Джоан сломала чашки, которые сделала вчера, движимая неукротимой яростью, и начала лепить одну из святых, которую уже представила в своем воображении.

Марку пришлось сегодня идти на рынок вместе с ней, и он совсем не был этому рад. Надо отдать должное Ризу, он поступил умно, – у Марка появилась еще одна дополнительная обязанность – таскать корзину с купленными на рынке продуктами, чтобы сестра не надрывалась под тяжестью такой ноши. Конечно, Марку не нравилось ходить по всему городу, выполняя женскую работу, делать покупки в лавках и у ремесленников на рынке. Нагрузив таким образом ее брата, Риз лишил Джоан необходимости уходить далеко от дома.

Они вернулись с покупками раньше обычного. Пройдя сквозь калитку сада, занесли продукты в кухню, и Марк ушел через зал, чтобы прихватить лук. Он продолжал совершенствовать свое мастерство в стрельбе из лука и использовал для этого любую возможность, при условии, конечно, что Риза нет дома. Джоан устала с ним спорить и оставила все как есть. Невзирая на работу в саду и конюшне, Марк был неутомим, а стрельба по мишени обычно выводила его из состояния угрюмости. Однако Джоан не услышала звука его шагов на лестнице. Вместо этого Марк опять появился в кухне с пустыми руками.

– Развлечения на сегодня отменяются, – пробормотал он. – Риз рано вернулся. Сейчас, наверное, наверху. Я слышал его шаги. Придется на обед кроме хлеба с сыром приготовить что-нибудь еще.

У Джоан на сегодняшний день были совсем другие планы, и она не собиралась их менять. Сейчас она, к примеру, снова пойдет на рынок.

И она направилась в зал, уже приготовившись сказать какую-нибудь колкость в ответ на предупреждение Риза о том, что он собирается обедать дома.

Джоан сразу услышала шаги. Замерла и внимательно прислушалась. В затылке закололо. Это не Риз. Она хорошо знала звук его шагов, слишком хорошо. Когда он был дома, ее кровь пульсировала им в такт, а когда его не было, ей все равно казалось, что она слышит его шаги в пустом доме.

Джоан бесшумно вернулась в кухню.

– Это кто-то другой, я уверена, – прошептала она. Глаза Марка загорелись от волнения.

– Я пойду посмотрю. Какой толк держать нас в доме, если его грабят, пока мы греемся в саду?

– Не ходи туда без оружия, – попросила Джоан.

– У меня есть руки и кулаки, этого вполне достаточно, – парировал Марк.

– Тогда я пойду с тобой.

Он начал было возражать, но Джоан взглядом заставила его замолчать. Смирившись с неизбежным, Марк жестом показал, чтобы она следовала за ним, и пошел через зал, стараясь не шуметь.

Шаги были слышны в дальнем конце дома, оттуда, где находился кабинет Риза. Джоан на цыпочках поднималась по ступенькам, стараясь не отставать от Марка. Незваный гость наверняка обосновался в святая святых Риза, ведь никто не стал бы ожидать вторжения со стороны террасы.

Марк бесшумно подкрался к сундуку, в котором хранилось оружие, поднял крышку и вытащил лук и стрелу. Пока он прилаживал стрелу к тетиве, Джоан вооружилась кинжалом.

Из кабинета по-прежнему доносились приглушенные звуки, будто крыса копошилась в мусорной куче. Марк тихо встал у двери комнаты, приготовил лук к бою и… ринулся внутрь.

– Так это ты?! – послышался голос ее брата.

– Господи! – прозвучал испуганный голос.

– Джоан, выходи на улицу и громко зови стражу! К нам забрался вор. Он, без сомнения, прячет награбленное под одеждой!

– Вор? Я совсем не вор! Разденьте и обыщите меня, если хотите. Я ничего не взял!

– Тебя разденут после того, как повесят!

– Вы хотите, чтобы меня повесили?

– Выходи, да не вздумай бежать! Эта стрела догонит тебя, если сестра не успеет пронзить своим кинжалом.

Вор направился к выходу.

– Господи! – причитал он. – Вот дьявол!

При дневном свете они смогли его рассмотреть, – тучный, хорошо одетый бородатый блондин, ничем не примечательный человек с улицы.

Марк шел за ним, держа натянутый лук со стрелой на расстоянии ладони от спины незнакомца.

– Поосторожнее, юноша. Ослабь тетиву, ладно? Соскользнет чего доброго и…

– …и ты покойник. Не забывай об этом!

Джоан встретила вора с кинжалом в руке.

– Марк посторожит тебя, пока я приведу стражника. Если ты решился влезть в этот дом, значит, воровал и у других.

– Клянусь вам, я не вор! – человек в страхе опустился на скамью, нервно похлопал себя по карманам. – Видите? Ничего нет.

– Тогда зачем ты сюда явился? Что тебе было нужно в этом доме?

Он посмотрел на нее настороженно и в то же время умоляюще.

– Пожалуйста, скажи брату, чтобы перестал в меня целиться, – сказал он, кивнув в сторону Марка.

Джоан подумала, что он хочет объясниться. В его глазах читалось желание прояснить ситуацию.

– Марк, спустись-ка вниз. Ты можешь понадобиться, если этот человек попытается удрать. Я послушаю, что он скажет, прежде чем пойти за помощью.

Марку это не понравилось, но мысль о захватывающей погоне, должно быть, показалась ему привлекательной. Он опустил лук и спустился по лестнице.

Джоан продолжала держать в руках кинжал, чтобы незваный гость постоянно видел ее грозное оружие.

– Если вашему поведению есть какое-то разумное объяснение, я не пойду за стражей. Но лучше сами объясните, в чем тут дело.

– Я вовсе не скрываюсь от стражи, но не хочу встречаться с твоим хозяином. Я предпочел бы, чтобы он не знал, что я был здесь.

– Понятно.

– Нет, это не то, о чем ты подумала. Это не воровство. Меня зовут Джон, и я служу у епископа Стратфорда.

Джоан замерла от удивления. Епископ Стратфорд был могущественным священником, равным любому вельможе.

– Чем Риз так заинтересовал епископа? Ты проник сюда по его приказу?

– Нет, он не знает… Я надеялся кое-что разузнать, прежде чем встречусь с ним. Черт возьми, я боюсь, что этот клубок совпадений уничтожит меня.

– Лучше клубок совпадений, чем петля виселицы.

– Да, конечно лучше, – это напоминание заставило его продолжать. – Послушай, женщина, что ты думаешь об этом человеке, который важно расхаживает по королевским покоям и водит за нос саму королеву-мать? Что ты думаешь о графе Мортимере?

– О Мортимере? Да я ненавижу его.

После этих слов глаза мужчины заблестели, а лицо осветилось надеждой.

– Мой епископ тоже ненавидит его, впрочем, как и я сам. Есть люди, которые хотят низвергнуть этого человека, понимаешь?

– Рада об этом слышать. Но как это связано с посещением тобой этого дома?

– У меня есть подозрение, что твой хозяин может помешать нашим планам. Я искал подтверждение своей догадки.

– Каменщик не может помешать планам епископа. Мне кажется, ты лжешь.

– Вот здесь-то клубок и начинает запутываться. Послушай, я знаком с Ризом. Считая его своим единомышленником, я, выпив эля, сболтнул при нем лишнее. Теперь я беспокоюсь, как бы он не нарушил свое обещание никому не говорить об этом. У меня есть основания считать, что он встречается с Мортимером.

– Он королевский строитель, а у Мортимера много планов, касающихся строительства. Если они и встречались, то только по этому поводу, – Джоан сказала это насмешливым тоном, но почувствовала, как по телу пробежала мелкая дрожь. К Ризу сегодня приходил посыльный, значит, он наверняка встречался с Мортимером, по крайней мере, один раз.

– Да, может быть, и так. Но мне нужно в этом убедиться, верно? Потому что, если они встречались и разговаривали не только о строительстве и Риз, к примеру, передал Мортимеру мои слова, мне придется рассказать об этом епископу и всем остальным, а они-то будут чрезвычайно недовольны. С другой стороны, если это планы какого-то строительства, мне не стоит поднимать шума, так ведь?

Он заискивающе улыбнулся.

– Теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы кто-то знал о моем тайном посещении этого дома, не правда ли? Если мне придется все объяснять, это только еще больше запутает дело.

– Ты нашел то, что искал? Какое-нибудь подтверждение того, что твой секрет раскрыт?

– Твой брат помешал мне. Может быть, я лишь… – он с надеждой повернулся к двери кабинета.

– Нет.

Она должна была выпроводить этого человека, а вечером рассказать Ризу о вторжении Джона и о том, в чем его подозревают. Но старые страхи пытались вытеснить чувства, которые Джоан испытывала к каменщику, давшему ей хлеб и кров. Он заботился о ней, не жалея своего времени, пытался дать ей больше, чем она когда-либо могла бы ему вернуть, но в то же время находил способы удерживать ее в своем доме.

Отразившиеся на ее лице сомнения придали Джону уверенности.

– Я понимаю, ты считаешь неправильным позволить мне здесь шарить, но этим ты окажешь услугу епископу. Если что-нибудь увидишь, услышишь или случайно найдешь во время уборки или другой работы по дому, сообщи мне.

Его интересовало нечто большее, чем случайные сведения, это было понятно.

– Я прошу об этом только потому, что на карту поставлено слишком многое. Мы всего лишь хотим, чтобы этот человек соблюдал закон, хотим предотвратить преступления, которые он может совершить.

Преступления. Ужасные преступления. Она знала, насколько они ужасны.

– Мы будем благодарны тебе. Твоя помощь не останется незамеченной или невознагражденной, – отважился заявить Джон. – По крайней мере, несколько шиллингов ты получишь. Стыдно было бы отложить намеченные дела только потому, что я не знаю, могу ли доверять старому знакомому. Хорошо было бы выяснить, что у Риза на уме, кому он служит? Ты понимаешь меня, так ведь?

Да, неплохо было бы понять, кто же он такой. Что представляет собой настоящий Риз? Благодетель, защитник или прихвостень Мортимера, который совращал женщин, пользуясь ясным взглядом своих синих глаз и красотой тренированного тела?

Джон поднялся со скамьи.

– Будет лучше, если сейчас я уйду. Ты предупреди своего брата, хорошо? Скажешь, чтобы он пропустил меня?

Джоан не пыталась остановить Джона. Итак, она приняла решение.

– Больше никогда не приходи сюда, – сказала она.

– Конечно, но, если вдруг ты захочешь мне что-то рассказать, меня можно найти в таверне на рыночной площади, как раз за собором.

Джоан сомневалась, что когда-нибудь ей захочется поговорить с ним. Он ошибался: Риз мог состоять на службе у Мортимера в качестве строителя, но никак не в качестве шпиона, и она не собиралась искать то, что было нужно Джону, – пусть сам ищет.

Она была почти уверена в этом. Почти.