По зову твоей крови

Глава 5

– Эй, волчара, ты жив? – каркающий полушепот проник в сознание Радмира. – Неплохо ты отделал Буйвола. А он, видать, понадеялся на легкую победу, когда увидел трофей в твоей башке.

Старик пнул ногой окровавленную железяку, о которой только что говорил. Та отлетела в сторону и со звоном ударилась о прутья.

Хищник дернул головой, отчего все тело пронзило острыми шипами боли. Раны пока не затягивались. Должно быть, тюремщики чем-то накачали его, после того как выстрелили в спину прямо на импровизированной арене, где Вольнов расправился с вставшим на его пути бойцом.

Буйвол, да, кажется, так кричала толпа. Но Радмиру было плевать на фаворитов в играх, куда он оказался втянут против воли.

А между лопаток жгло. И Радмир не сказал бы наверняка, то ли там просто глубокая рваная рана, то ли и вовсе нет мяса до самых костей.

Меж тем старческий голос продолжал каркать и шептать.

– Я вынул железяку из твоих мозгов. Регенерация запустится, но ты все равно сильно не шевелись, – посоветовал старик.

Радмир медленно сел, понимая, что впервые за несколько… дней?… полноценно пришел в себя и мыслит вполне здраво. Раньше он даже не особо разбирал, где находится. Все слилось, размылись грани сна, бреда и яви, а сплошным туманом шли только боль и злоба.

Вольнов смутно помнил, как примчался по зову Божены, вышел из тачки, а в его затылок прилетела пуля. И сквозь кровавое марево – уродливое лицо незнакомца. Оскалившаяся в подобии улыбки клыкастая морда и бесцветные глаза.

Но тогда лицо хищника потонуло в омуте боли и беспамятства.

И как только Радмир очнулся, его впихнули в клетку, точно пушечное мясо. Но он выстоял. Рвал противников клыками и когтями, не сдерживая своего зверя, которого будоражила кровь жертв.

Затем второй бой, третий. В итоге – кусок арматуры оказался в его мозгах. А вместо того, чтобы позволить залечить раны, его приковали к стене.

Радмир понимал, что это такие профилактические методы, чтобы не сбежал. Ведь никуда он не денется с дыркой в башке размером с кулак. И многие, судя по реакции публики, ставили на исход очередного боя против Вольнова. А он победил.

И когда стоял над поверженным Буйволом, сжимая когтями все еще бившееся сердце, отыскал среди толпы ту самую рожу с бесцветными глазами и оскалом.

С трудом Радмир остановил себя. Не увернулся от выстрела, поддался, понимая, что не справится он сейчас с толпой тюремщиков, охранявших Клыкастого. Его попросту завалят без всей мишуры и зрелищ. Нужно ждать, пока у зверя восстановятся все силы, а потом уже искать дорогу домой.

Мысли о доме прочно сплелись с воспоминаниями о Лисичке. Убить ее хотелось не меньше, но сначала – посмотреть в ее лживые глаза.

Боль вновь пронзила виски, прокатилась по спине, откликнулась в поломанных ребрах. Радмир беззвучно выругался, проклиная богом забытое место.

Но даже здесь, где царит произвол и беспредел, есть сочувствующие. Старик, пусть и несло от него вонью, а дело свое знал. Лишние куски из мозгов Радмира вынул, обработал рану на голове и на спине, еще и на пару вопросов ответил.

– Что это за место? – негромко спросил Вольнов.

– Потерянный остров, – прокряхтел старый хищник, прихватил небольшое ведро с водой и направился к двери его, Радмира, клетки. – Пристанище для отбросов с Большой земли. А ты терпи, сынок. После пятого боя можешь угодить к гладиаторам. Там уже больше уважения к бойцам.

Радмир прикрыл глаза, попытался подтянуть ногу к груди и сесть удобнее. Получалось плохо, но получалось. Значит, старик прав, регенерация уже запустилась. А выходит, его, Вольнова, либо вновь придут калечить, либо бросят в клетку с очередным противником.

И, черт бы подрал это место, умирать Радмир точно не собирался. У него были другие планы на жизнь. И плевать, если они не совпадали с планами хищников и ублюдков Грозных, напавших на него со спины, когда он, точно слепой и наивный идиот, примчался спасать Женьку.

Мысли о Лисичке заставили сердце сжаться.

Лисичка… Да не Лисичка она, а змея. Подлая и коварная! Тварь! Вот кто она.

А руки пришлось стиснуть в кулаки, потому что под кожу успели проникнуть и намертво приклеиться ощущения нежного бархата. Наверное, он бредит, но ему казалось, что слышит ее, Женьки, тихие вздохи и стоны.

И шепот. Она что-то говорила ему, неуловимо тихо. Что-то важное. А он не слышал слов.

– Ну, так-то лучше, – кивнул старик, окинув Радмира пронзительным и внимательным взглядом, и скрылся за пределами клетки.

После пятого боя, как и обещал старик-лекарь, Радмира закрыли уже не в клетке, а в небольшом строении с нормальными стенами и сооружением, похожим на койку, в углу.

Условия по-прежнему были, мягко сказать, хреновые. Но здесь хотя бы имелась поверхность, где можно было вытянуть ноги и лечь.

Чем Радмир и занялся, собираясь провалиться в исцеляющий сон и позволить звериной крови залечить переломы и рваные раны.

Однако дверь его тюрьмы открылась и в тесной комнатушке появилась женщина.

Приоткрыв один глаз, Радмир понял, что хозяева расщедрились на бонус. Шлюха была изрядно потасканной, всеми силами пыталась показать, что не боится ничего. А на самом деле тряслась от страха перед ним.

– Я по всякому могу, – негромко произнесла хищница.

– Пошла вон, – произнес Радмир и закрыл глаза.

Однако женщина не послушалась, шагнула ближе к нему, почти касаясь голыми коленками его, Радмира, стоп.

– Прошу вас, господин, не отказывайтесь! – с мольбой в голосе произнесла девка.

Радмир сделал вид, что не слышит. Проститутка – последнее, в чем он сейчас нуждался.

Спустя несколько минут, дверь, скрипя, распахнулась. Охрана увела «подарок», а Радмир решил, что, наконец-таки сможет поспать.

Но нет. Замок вновь лязгнул ржавым скрипом и в небольшой комнатке появился теперь уже хищник-мужчина.

Из любопытства Радмир все же открыл глаза. Нет, он бы заржал, если бы ребра не были сломаны. Надо же, никогда прежде ему не предлагали мужика для утех!

Но судя по смазливой и накрашенной морде, парень пользовался успехом в этих местах. По крайней мере, не был таким забитым, как его предшественница. Смотрел с интересом, вел себя свободнее, даже, пожалуй, заигрывал с ним, Вольновым.

Радмир устало сел на койке.

– Вали на хрен, пока жив, – спокойно проговорил хищник.

– Любишь пожестче? – предположил паренек и игриво потянул край свитера, наверное, собравшись раздеться.

Вольнов не стал ждать, пока пацан поймет его намерения. Да и говорить не стал. Просто хотелось спать, а не посылать гея-проститута на хрен повторно.

А потому Радмир плавно поднялся на ноги, ухватил мальца за шкирку и вышвырнул того за пределы камеры. Хорошо, что охранники не успели дверь плотно прикрыть. Наверное, ждали, чтобы убедиться, принял ли Вольнов столь щедрый хозяйский подарок.

Пацан улетел, сбивая накрашенной мордой грязный пол. А Радмир теперь уже сам захлопнул дверь своей клетки. Словно ставил точку.

И, кажется, его поняли. Больше в эту ночь к нему никто не приходил. Ни тюремщики, ни «подарки», ни, тем более, хозяева.

Зато пришла Лисичка. Здесь, во сне, все казалось другим. И поступки, и мысли, и чувства.

Вернее, чувства остались прежними. Но по неведомым причинам ярость и боль от предательства стерлись, потускнели, а вот нежность к девочке, тоска по ней и отчаяние, с которым Радмиру хотелось по-настоящему прикоснуться к бархату кожи и шелку волос, – все это проявилось в полной мере.

Вольнову снилось, будто бы Женя идет ему навстречу, а под ногами хрустит только что выпавший снег. Было невероятно холодно, но Лисичка почему-то была босой. В душе хищника поднялось волнение.

Почему она босиком? Мороз лютый. А Вольнов прекрасно помнил, насколько у его девочки нежная кожа.

Радмиру хотелось выкрикнуть, приказать, чтобы Женька обулась. Пытался взять ее на руки, спасти от холода. Но девчонка не слушалась. Смотрела на него так, что душу выворачивало наизнанку. Не мог отвести от нее взгляда и чувствовал ее печаль и тоску.

И вдруг перед глазами – кровавая дорожка следов по белоснежному ковру. Алые капли мгновенно застывали, срываясь с израненных девичьих стоп.

Он пытался обмотать тонкие лодыжки своей одеждой, но крови становилось все больше и больше. Она уже ручьем лилась из крохотных, но глубоких ран, пока белоснежный ковер не превратился в ярко-алый. Кровь была повсюду: на земле под ногами, на одежде, на руках Радмира.

Вольнов ощутил, как липкий и дикий страх зажимает его в тиски. Чутье подсказывало, что он обязан быть там, с Женей. Обязан вырваться из этой чертовой дыры и вернутся домой, к Лисичке.

И вдруг все изменилось. Картинка смазалась, и Женя уже стояла перед ним, лицом к лицу. Смотрела в его глаза. А рукой коснулась его небритой щеки.

Радмир понимал, что все происходит во сне. Но почему же это нежное касание чувствовалось настолько реально, будто наяву?

Он подскочил на койке, сел. Казалось, будто щека все еще хранила тепло тонкой хрупкой ладони. И аромат словно витал в воздухе, едва ощутимо, но он чувствовался среди вони и удушающей атмосферы Потерянного острова.

Радмир растер лицо ладонями, прикрыв тяжелые веки. Мужчина не знал, утро еще, или уже день. В помещение не проникал свет солнца, равно как и луны. Но по ощущениям – прошла вечность с тех пор, как его подлатал старик-лекарь.

Раны затянулись, остались только глубокие и уродливые рубцы. Вольнов знал, что и они скоро исчезнут благодаря зверю. А еще он чувствовал, как по жилам текут силы, насыщая каждую клетку и каждый мускул энергией. И сила была небывалой. Радмиру казалось, что он способен разворотить не только тюремную камеру, в которой находился, но и сам остров.

Но остро вставала иная проблема, которую требовалось решить прежде, чем Радмир вернется домой.

Клыкастый. Так он мысленно окрестил злейшего врага.

А засов на двери противно скрипнул, царапая острый слух.

Радмир медленно поднялся, выпрямился в полный рост. Тюремщики с дубинками-шокерами в руках и злыми оскалами, которые ничего хорошего пленнику не предвещали.

– Хозяин хочет тебя видеть, Вольнов, – оскалился один из верзил.

Но Радмир заметил, как тот напрягся. Очевидно, понимал, что между раненым и исцелившимся хищником лежит целая бездна, способная убить. Вот и Радмир, без кровоточащих ран по всему телу, способен был на многое.

Верзила хлопнул дубинкой по своей ладони, намекая, что Радмиру нужно бы отказаться от мысли о нападении.

– Оставь его, он сам пойдет, – осадил напарник верзилы, поменьше комплекцией, но, судя по всему, поумнее.

Радмир спокойно вышел из клетки. Что ж, ему вдруг стало интересно, что же за хозяин здесь такой и что именно он хочет от него.

Его привели в здание, расположенное у самой границы острова. Радмир слышал, как прибой бился о скалы. Оставив в памяти этот ориентир, хищник скользил взглядом по соседним постройкам.

Вольнова интересовало все, что сумел разглядеть по дороге. Расположение сооружений и пункты охраны. Незнакомые лица чумазых мирный жителей и вооруженных бойцов.

В воздухе витал страх и интерес к нему, Радмиру. Шептались о том, что еще ночью Вольнов еле двигался, а сейчас – сам идет, на своих двоих.

Хищник невольно оскалился, когда его подвели к распахнутым дверям. А его зверь зарычал, уловил присутствие врага.

Клыкастый сидел, подпирая спиной стену. Сидел вальяжно, давая понять, что хозяин здесь – он.

Вольнов остановился на пороге. Дальше его не пустили. Верзилы напряглись, щелкнули затворами.

Все просто. Никто не станет драться с пленником. При необходимости, пустят в ход огнестрельное оружие. А от прилетевших одновременно и в лоб, и в сердце пуль никакая регенерация не спасет.

– Я давно за тобой наблюдал, Радмир Вольнов, – оскалился Клыкастый.

Радмир ждал. Он никогда не отличался болтливостью, а сейчас, когда не было желания общаться с тюремщиками, и подавно не собирался вести задушевные беседы.

– Там, на большой земле, за тобой стояли брат и отец, – продолжал говорить хищник, – А здесь – мои владения.

– Утомляет беседа, – негромко прорычал Радмир, а охрана слегка напряглась, и на грудь Вольнова прыгнул красный огонек-лазер.

Медленно, без резких движений Вольнов проследил взглядом путь от своей груди до того, в чьих руках было оружие с лазерным прицелом.

– Этой ночью у тебя новый бой. По новым правилам. Я решил немного оживить скучную жизнь бойцов. И друзей пригласил, готовых хорошенько заплатить за просмотры. Мне нужно зрелище, а тебе…, – Клыкастый намеренно прервал свою речь, медленно поднялся на ноги и скрестил руки на груди.

Радмир хмыкнул, будто говоря, что вот как раз ему-то от Клыкастого ничего не нужно. А хотя, он бы с удовольствием вырвал его поганое сердце. И, пожалуй, мог бы это сделать прямо сейчас, когда силы бурлили, а зверь требовал крови. К тому же, когда еще повезет настолько, что Вольнов окажется в одном помещении с тем, кто называет себя хозяином острова?

Клыкастый, должно быть, угадал его мысли. Потому что, взмахнув рукой, подозвал невысокого хромого на одну ногу человека, не хищника, что немного удивило.

Хромоногий, почтительно поклонившись, вытянул руки перед собой, держа в дрожащих пальцах сверток.

Радмир невольно потянул носом.

Твою мать! Он не смог бы спутать этот аромат! Ни с чем и никогда! Он будто впитался под кожу, пророс в него, вживился в каждую клетку его тела. А потому, ошибки не было.

Клыкастый нарочито медленно, не переставая ухмыляться, развернул пакет.

Радмир понял, что скалит клыки и с трудом сдерживается, чтобы не ринуться вперед и не вырвать Клыкастому глотку. А в идеале – сердце.

В руке Клыкастого Вольнов увидел темные локоны, переплетенные в косу и зафиксированные лентами. Зверь отчаянно рычал, требуя добраться до цели. Но Радмир сдерживал безумца. А сам пытался понять, есть ли кровь на темных локонах. Хоть капелька. Крохотная капля крови решила бы все: жить Клыкастому или умирать прямо сейчас, даже ценой жизни самого Радмира.

Но крови не было. Зато был дивный, пьянящий аромат. Родной и нереальный, напомнивший о первой встречи с Женей, о первой близости, о ее голосе и взгляде.

– Все просто, Вольнов, – произнес Клыкастый, задумчиво вертя в руках женские локоны, а потом вдруг легко поднес их к носу и втянул воздух.

Радмир зарычал громче, а Клыкастый сипло рассмеялся.

– Безопасность твоей бабы в обмен на то, что ты умеешь делать идеально, – продолжил говорить хищник, – Кстати, она у тебя бойкая малышка. Горячая.

Радмир все же ринулся вперед, поддавшись на провокацию. До Клыкастого не дотянулся совсем немного. Когтистая ладонь вспорола воздух прямо перед носом врага, а Вольнова атаковали все охранники разом.

Помещение затопил металлический запах крови и пороха. Адская боль отозвалась в левом плече, бедре, под ребрами.

Радмир, прижатый к полу, мог только наблюдать, как Клыкастый приближается к нему. Присев на корточки и все так же усмехаясь, произнес:

– Я не трогал ее. Пока. Но мой человек в любой момент может это дело исправить, – уголки уродливого рта Клыкастого дрогнули, – И твои братья не спасут ее. Выхода у тебя нет, Радмир Вольнов, либо ты дерешься по моим правилам, либо безопасность твоей шлюшки окажется под вопросом.

– Плевать мне на нее, – выдавил Радмир, а сам не сводил взгляда с волос Женьки в руках Клыкастого.

– Да, точно, – мерзкий и режущий слух смех вспорол тишину комнаты, – Она ведь предала тебя, да-а-а.

Радмир попытался подняться. Рука работала плохо, пуля засела глубоко. Видать, у старика-лекаря опять появилась работенка на сегодня.

– Я не предлагаю дважды, – усмехнулся Клыкастый.

Хищник выпрямился в полный рост, подал знак охране, чтобы увели пленника.

Но прежде, чем аудиенция у хозяина острова подошла к концу, Радмир разобрал еще одну фразу:

– Зрители зовут тебя Волком.

– Они правы, – сплюнул Вольнов под ноги Клыкастому, а после он вновь провалился в темноту. Должно быть в затылок прилетела еще одна пуля.

Ему предложили оружие на выбор. Наверное, в этом и заключались те самые новые, обещанные Клыкастым правила. Хотя, по сути, правил не было. Вернее, действовало основное правило: выжить любой ценой. И его Вольнов соблюдал.

Противников было двое. Нападали синхронно, слажено. С первого взгляда было ясно, что бойцы опытные, кровожадные и мастерски владеют навыками убийц.

Однако они, как клыкастый, не учли одного. Радмир Вольнов отчаянно хотел вернуться домой. А больше всего – к лживой предательнице Жене Вольновой. Потому что она – Вольнова, она принадлежит ему. Только ему.

Но в какой-то момент Радмир осознал, что не вытянет. Впервые за много лет уступит в поединке, будь то тренировочный спарринг, или битва насмерть.

Потому что жилы рвались, а кровь стремительно вытекала из ран, оставленных убийцами.

Исход сражения определило одно движение. Радмир не сразу понял, что именно прилетело и плюхнулось к его ногам.

Тот самый сверток, который Клыкастый держал в руках. А в нем – локоны Лисички.

Радмир перекатился со спины на бок за секунду до того, как острый топор рассек землю там, где лежала его голова. Подхватил сверток, сжал левой рукой. Кровь застилала взор, но зверь уже выбрал первую жертву.

Молниеносные движения казались смазанными даже для хищников. И все было кончено еще до того, как убийцы что-то поняли.

Радмир тяжело опустился на колени перед поверженными противниками. Вернее, перед тем, что осталось от них.

Левую руку жгло, как и метку.

Он и забыл, барахтаясь в боли и злости на протяжении последних дней, какое это необходимое для него чувство – ощущать тепло от метки.

Значит, все с Женькой в порядке. Значит, ничего не грозит.

Радмир шумно и судорожно выдохнул. А толпа вокруг ликовала, скандировала «Волк-Волк-Волк». Но Вольнову было плевать на славу и зрелищность события.

С трудом поднявшись на ноги, он ушел с арены в свою тюремную клетку в надежде, что никто его сегодня больше не потревожит.

За спиной улюлюкали зрители, среди них – те самые «друзья» Клыкастого. А Радмир просто шел, переставляя ноги и запоминая лица тех, кого предстоит убить. И первым в длинном списке значился хозяин острова.

Вольнов ошибся, посчитав, что его оставят в покое. И он понял это, как только вошел в свои «апартаменты».

В самом дальнем углу сидел хлипкий паренек, сгорбившись так, что его не сразу можно было заметить.

– Пошел вон, – устало пробормотал Радмир, осел на топчан и подтянул ведро с водой ближе к себе.

– Не прогоняйте, пожалуйста, – вдруг очень тихо просипел мальчишка, чумазый, грязный, но с огромными глазищами, – Иначе меня убьют.

– Не свалишь, убью я, – прошипел сквозь зубы Радмир, неловко смывая кровь со своих рук. Пока что конечности двигались плохо, но двигались.

– Не убьете! – просипел пацаненок, а Радмир осекся, повел носом, взглянул на комок из костей и чумазой мордашки.

– Девчонка? Еще и с месячными? На кой ты мне сдалась? – усмехнулся Радмир.

– По законам острова вы можете взять одну наложницу, – вскинула подбородок большеглазая чудачка, – Возьмите меня!

Радмир молчал. Он мог бы прогнать чудачку, но что-то зацепило его. Мимолетное сходство. Или же просто проснулась человечность совсем не к месту и не ко времени.

– На кой хер ты мне сдалась? – уточнил Радмир.

– У вас метка. Я видела. Говорят, если она стоит, то вам не интересны другие женщины, только ваша истинная пара, – еще тише, но быстрее затараторила чудачка, а за дверью послышались тяжелые шаги.

Радмир понял, что девчонка оказалась здесь без разрешения. И как умудрилась пробраться? Вольнов не знал. Но решил, что ее умения ему точно пригодятся.

А тем временем чудачка закончила свою пламенную негромкую речь:

– Вы не тронете меня, я чувствую. А взамен я буду делиться информацией. Я многое знаю. Я помогу, обещаю, – и еще тише, едва различимо добавила: – Вы же хотите сбежать отсюда?

Дверь камеры распахнулась.

– Фома! Тебе совсем жить надоело?! – рявкнул охранник, глядя на чудачку разъяренным взглядом.

Радмир понял, что девчонку убьют сразу, как только она перешагнет порог камеры. А, может быть, и раньше.

– Не тр-р-рожь! Моя девка! – прорычал Вольнов, не повернув головы, но точно зная, что после минувшего выступления охрана трижды подумает прежде, чем возразить ему.

Тюремщик понимал, что Волк, если захочет, превратит его в груду костей за одно мгновение. Прекрасно видел, как и весь остров, как быстро он расправился с Близнецами. А ведь подыхал уже, валялся полутрупом и с трудом отражал удары. Но нет, победил в последнюю секунду, будто играючи.

Сглотнув, тюремщик прикрыл дверь и задвинул засов. Фому было не жаль. Хочет умереть от лап Волка, и пусть!