6

Недели после японской поездки прошли в сплошной рабочей суматохе, где один день не отличался от другого. Кроме разве что двух сенсаций. Одна блондинка, вторая — брюнетка.

Первая приятельница Алекса застала Грейс врасплох. Это было некое совершенное, как кристалл льда, изумрудно-зеленое видение от Диора. Пяти минут общения с ней хватило Грейс, чтобы почувствовать себя старомодной, толстой и глупой. Затем Карин, шведская топ-модель (обо всем этом успел шепнуть Алекс ей на ухо, спросив, не обратила ли она внимание на ее безупречный маникюр) удалилась с боссом на ланч. Грейс пропустила мимо ушей его замечание с королевским, как ей казалось в тот момент, высокомерием, а когда по прошествии целых трех часов Алекса все не было, она сказала себе, что ей нет никакого дела до его времяпрепровождения. Решительно. Причем повторила это неоднократно.

Брюнетка явилась неделю спустя. Это была столь же роскошная особа, и на сей раз Алекс так и не появился в офисе. Она не спала всю ночь, хотя упорно твердила себе, что большей дуры, чем она, не сыскать и что пора взять себя в руки, пока не поздно. Так будет продолжаться до скончания времен, и ей надо научиться закрывать на это глаза, если она хочет удержаться на работе.

Но хочет ли она? Эта мысль осталась в глубине сознания, когда даже память о блондинке и брюнетке развеялась. Она где-то затаилась и давала о себе знать и тогда, когда весна сменилась летом.

Барбара была права, говоря, что Алекс босс, каких днем с огнем не сыщешь. Так говорила себе Грейс однажды в понедельник утром в июле, когда пришла в офис и узнала, что снова должна сопровождать Алекса и двух его коллег в весьма престижный ресторан в фешенебельном районе. Может, он и был крутого нрава, но со своими сотрудниками обращался по-королевски и жаловаться на него в этом смысле не приходилось.

Она уже второй или третий раз наслаждалась изысканной кухней за счет Алекса, да и сама работа была бы одно удовольствие, если бы… Она вздохнула, уставившись в окно, словно там могла найти ответ на мучившие ее вопросы. Она просто разрывалась от противоречивых чувств. После Японии Алекс больше не повторял своих посягательств. Скорее, напротив. Он все время был деловит, холоден, внимателен, щедр — словом, идеальный хозяин, что полностью подтверждало характеристику Барбары. Она видела его и жестким, и агрессивным, и разок-другой просто невыносимым (правда, не с ней). Случались довольно желчные эскапады, но они все же вызывали улыбку, а не обиду.

Разве этого недостаточно для счастья? Тогда откуда у нее подозрение, что он держит ее на расстоянии и последнее время она не видит настоящего Алекса Конквиста? А если это правда, то почему она ее так расстраивает? Ведь если бы он вступил с ней в недолгую связь, она бы не смогла работать с ним, так что все к лучшему. Безусловно.

Ее подавленное состояние только усугубилось после уик-энда, проведенного дома у родителей. Об этом она вспоминала с содроганием. Она приехала, чтобы окончательно уладить свадебные дела Энди и разделаться с примеркой, но все шло из рук вон плохо. Санди нравилось все помпезное — торт в пене кружев — и все бы ничего. Облако шифона с блестками и изобилие шелка идут ослепительной блондинке, но беда в том, что в таком же стиле — только в розовом цвете — предполагалось вырядить и подружек невесты. Розовое совершенно не подходит к рыжему оттенку ее волос; кожа сразу приобретает вид белого крема, а аляповатое платье превращает ее в нимфетку.

Даже ее мать, которую соседи запрягли в свадебную кампанию, после того как это поприще покинула Грейс, увидев дочь в этом наряде в примерочной у местного портного, с трудом выдавила одобрительную улыбку и посмотрела на нее с сочувствием.

А Энди… Грейс поймала себя на том, что он смотрит перед собой отсутствующим взглядом, и тут же приняла неприступный вид. И что это нашло на Энди? Он буквально ходил за ней по пятам как щенок. Она не знала, как от него отделаться. Непонятно, как на это смотрела Санди, но ей от всего этого было не по себе.

Дважды он пытался застать ее одну, и дважды она умудрялась ускользнуть. Не хватало еще выслушивать его излияния, думала она с неко: торым чувством вины. Если Энди сожалеет о своей помолвке, пусть разбирается с Санди, а ее оставит в покое.

Она глубоко вздохнула и тряхнула головой, чтобы отделаться от одолевавших ее мыслей. Сейчас не до этого. У нее работы по горло, а потом ланч с Алексом и его двумя партнерами по бизнесу. Ей надо быть в форме. Иначе Алекс задаст ей жару.

Она с головой ушла в важный отчет, когда зазвонил телефон. Не отрывая глаз от бумаги, она взяла трубку. Звонила снизу из приемной Бет.

— Грейс, тут к тебе пришли. По личному делу. Грейс удивилась.

— По личному делу? А кто?

— Эндрю Кроу-Барнес. По его словам, твой старый друг и ты примешь его в любое время.

— Что? — чуть не вскрикнула Грейс и тут же покосилась на смежную с кабинетом Алекса дверь. — Бет, у меня сегодня дел невпроворот. Объясни ему, пожалуйста. Я не вешаю трубку.

— Хорошо, — ответила Бет, но через некоторое время сказала: — Но он говорит, что ему очень нужно видеть тебя прямо сейчас.

Это в его духе, хмуро подумала Грейс. Ему вечно все вынь да положь. Так всегда было. Но почему раньше она этого не замечала.

Прошла минута, и снова послышался голос Бет:

— Грейс, он говорит, что в Лондоне всего на несколько часов и не может ждать. Это вопрос жизни и смерти.

Вопрос жизни и смерти! Это ж надо, придумать такое! В это время из кабинета Алекса раздался его голос, и он сам появился на пороге, сверля ее своими янтарно-золотистыми глазами. Только этого ей сейчас не хватает!

— Что здесь происходит? — бросил он, показывая на трубку в руке Грейс, и та вдруг вспомнила, что Бет ждет ее ответа.

— Сейчас спущусь, Бет. — Она аккуратно положила трубку, хотя ее так и подмывало швырнуть ее.

— Неприятности? — спросил Алекс. — Чем могу помочь?

Он явно не собирался уходить. Ей даже показалось, что он встревожен. И тут она поняла причину его тревоги: Энди.

— Да ничего особенного, — постаралась она ответить как можно беззаботнее. — Там внизу кто-то спрашивает меня. Я не ждала…

— Кто-то? Нельзя ли точнее?

— Старый друг. — Грейс почувствовала, что краснеет, и от этого расстроилась еще больше.

Алекс подошел к ней вплотную и, взяв ее за руки и чуть отстранив, внимательно посмотрел ей в глаза.

— Это тот самый Энди, надо полагать? — ухо спросил он. — Я все ждал, когда же до него дойдет?..

— Дойдет? — Перед глазами Грейс вдруг промелькнула вся ее жизнь с Энди, и ей стало не по себе.

— Дойдет, что он совершил непростительную ошибку, — как ни в чем не бывало бросил Алекс. — А сейчас он примеривается, как все переиграть, так ведь? Что вы сами, Грейс, думаете об этом? Созрели ли вы для того, чтобы послать его ко всем чертям? Или предоставите эту честь мне?

Он чуть крепче сжал ей руки, и это было единственным признаком его чувств; на лице его не дрогнула ни одна мышца.

— Я не говорила, что это он внизу, — слабо возразила Грейс, чувствуя, как горят у нее щеки. Алекс был так близко и от него исходил такой соблазнительный дух, что у нее голова закружилась. К тому же он, как обычно, был без пиджака и без галстука. Как ни абсурдно в этой ситуации, но Грейс охватило острое желание. И почему это он вечно ходит в офисе полуголым? — спрашивала себя Грейс, не замечая, что позволяет себе преувеличение.

Все в ней трепета. Все в ней трепетало и таяло, и от одной мысли, что этот человек так на нее физически действует, она произнесла более строгим голосом, чем того требовал момент:

— И вообще вас это не касается.

— Заблуждаетесь. — На этот раз его стальные пальцы дали о себе знать. — Глубоко заблуждаетесь. Стоит вам снова связаться с этим парнем, как он начнет веревки из вас вить и вы станете для меня плохим работником. А я нуждаюсь в секретарше, преданной мне на все сто процентов, и я, как вы знаете, плачу за эту привилегию. Вы знали, какого это рода работа, когда устраивались ко мне.

Нет, каков наглец! Сколько спеси! Грейс смотрела на него во все глаза, и ее охватывало негодование. Он уверен, что купил ее со всеми потрохами. Что он строит из себя феодального лорда, владеющего крестьянином и всей его землей?! Она такого самонадеянного человека в жизни не встречала. Пусть подавится своей дорогой работой…

— И к тому же я не хочу, чтоб вас обижали, — договорил он спокойно и сразу расслабился, будто принял какое-то решение. — Простите, Грейс, я вам синяков не наставил?

— Что? — Она все не отрывала от него глаз, завороженная такой переменой тона и внезапной теплотой, мелькнувшей в его золотистых глазах. Если уж кто и способен вить из нее веревки, так не Эндрю Кроу-Барнес. — Ах да, немножко. — Она потерла руки, затем скрестила их на груди и на шаг отступила. — Все в порядке.

— Грейс, мне довелось встретить сотни таких Энди за свою жизнь, — сказал Алекс, продолжая беспокойно смотреть на нее. — В глубине души он слабый человек и потому пытается опереться на вашу силу. Если вы уступите ему сейчас, то будете всю жизнь тащить его на себе. Он вам не пара. Поверьте мне.

Она и сама знает. Кому, как не ей, это знать. И она произнесла твердым голосом:

— Я знаю Энди и не обольщаюсь на его счет, Алекс. Это не мой вариант.

— Но он-то видит это по-другому, — произнес он, пригвоздив ее взглядом к месту.

— Возможно. — Грейс не хотелось обсуждать это. У Алекса было свойство извлекать из людей больше информации, чем тем хотелось дать ему, а сейчас, учитывая, что Энди ждет ее в приемной, вообще было неподходящее время для дискуссий.

— Уверяю вас, это так и есть. — На какой-то миг его контроль над собой ослаб и в его голосе послышалась досада, но он тут же улыбнулся, и ледышки в глазах растаяли в золотистые лужицы. Он повторил уже иронично: — Уверяю, так оно и есть.

— В общем… — пробормотала Грейс неуверенным голосом и рассердилась сама на себя. С Алексом никакая неопределенность не проходит. — Я просто выпровожу его.

— Сделайте это, Грейс, — довольно кивнул он.

Она не знала, что толкнуло Грейс на следующую фразу, но было в его голосе что-то такое, что возмутило ее.

— Не беспокойтесь, Алекс. Отчет будет закончен вовремя, и к ланчу я буду готова.

— Плевать на отчет.

На этот раз она расслышала в его голосе неподдельное раздражение. Затем он повернулся, небрежной походкой направился в свой кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь, что опять заставило ее усомниться в своих наблюдениях. Нет, она не ошиблась. Она знала, что не ошиблась.

Грейс еще некоторое время смотрела на закрытую дверь, затем поморщилась и открыла глаза. Да, еще Энди… Сегодня денек из тех, когда лучше вовсе не вставать с постели.

Грейс вышла из лифта в вестибюль-приемную с твердым намерением спровадить Энди и раз и навсегда покончить с этим, однако при виде уныло сидящего с опущенной головой друга детства сердце у нее защемило.

— Грейс! — воскликнул он, вскочив на ноги. Его красивое лицо, от которого раньше она приходила в восторг, расцвело. — Я должен был прийти, ты сама понимаешь, должен был. Я должен был увидеть тебя.

— Привет, Энди. — Грейс чувствовала на себе любопытный взгляд Бетси и потому отвела его на небольшой диванчик, зажатый между папоротником в большом горшке и миниатюрной пальмой. — Что-нибудь случилось?

— Что-нибудь случилось?.. — изумленно переспросил он, вытаращив на нее свои красивые блестящие карие глаза с поволокой. — Грейс, ты должна простить меня. Ради Бога. Каким же я был идиотом, тупоголовым кретином, безмозглым дураком!

Все оказалось еще хуже, чем она предполагала.

— Энди, ты о чем? — с улыбкой спросила Грейс. — За что я должна прощать тебя?

— О, Грейс. — Он не проговорил, а проскулил это.

Он совсем как мальчишка, подумала Грейс, эгоистичный, избалованный мальчишка, привыкший не мытьем, так катаньем добиваться своего. Хочу, и все. Все для него игрушка. Но Санди не игрушка. Она живое человеческое существо. Она совсем ребенком осталась без родителей и выросла со старой девой тетушкой, у которой на нее не было времени. Санди сама нуждается в любви и заботе, на что Энди едва ли способен. Но это их проблемы, они вдвоем должны их разрешить. А ее хата с краю.

— Не понимаю, — не моргнув глазом сказала Грейс. — За что я должна простить тебя, Энди?

— Как за что? За то, что я бросил тебя, обидел тебя, — тихо проговорил он. — У нас все было так хорошо, Грейс. Какой же я олух, что не понимал этого.

— Это была дружба, Энди, и она никуда не делась. — Грейс посмотрела ему прямо в глаза. — Вы с Санди будете всегда моими самыми близкими друзьями. — Может, она немного покривила против истины, но в данных обстоятельствах не грех и приукрасить.

— О чем ты?! — Лицо у Энди покраснело, и в голосе появились более жесткие нотки. — Ты любишь меня… и всегда любила. Мы предназначены друг для друга. А то, что с Санди… Это только окончательно убедило меня, как сильно я тебя люблю, вот и все. Еще не поздно, Грейс, разве ты не понимаешь? Я хочу, чтобы все вернулось.

Грейс готова была сквозь землю провалиться.

— Я все объясню Санди. Я скажу ей, что мы виделись и поняли, что друг без друга не можем, что свадьбы не будет и…

— Эндрю! — Она не крикнула, но что-то в ее голосе заставило его замолчать. — Ради Бога, не продолжай. Ты принял решение, и оно правильно. Мы никогда не были бы счастливы вместе. Мы друзья, и только. Это все из-за свадебных перипетий. Вся эта суета доконает кого угодно…

— Не учи меня жить, Грейс. — Он побледнел и крепко сжал губы. Грейс вдруг вспомнила дикие концерты, которые он устраивал ребенком, когда не получал того, что хотел. — Я знаю, почему ты сбежала в Лондон, Грейс. Вовсе не потому, что ты так хотела, ведь правда? Тебе было невыносимо видеть нас с Санди вместе. Я помню твое лицо, когда была помолвка. Ты жить без меня не можешь, Грейс.

— Я всегда считала ошибкой утверждать, что знаешь, чего хотят другие. Это очень самонадеянно.

Грейс не знала, радоваться ей или ужасаться, когда из-за папоротника появился Алекс. Он был как всегда собран, выдержан, воплощенное спокойствие. Вскинув брови, он смотрел на них.

— Простите за вмешательство, — проговорил он, — но вы, Грейс, нужны мне наверху. Если вы освободились…

— Алекс. — Она посмотрела на него и тут же, словно очнувшись, добавила: — Алекс, это Эндрю, мой старинный друг. Эндрю, это мой босс, Алекс Конквист. — Представив их друг другу, она замолчала.

На ее героическую попытку никто не откликнулся. Энди бросил взгляд на сногсшибательный костюм Алекса, на его лощеный вид, на его красивое лицо, и глаза у него сузились. Алекс даже не делал попытки скрыть презрение к приятелю своей секретарши. Весь его вид красноречиво говорил о его мнении об Эндрю Кроу-Барнесе.

— Так вон оно что, — проговорил, верней прошипел, Энди. — Теперь я все вижу. Как ты могла, Грейс? Как ты могла?

— Это что, у вас такой местный обычай? — бросил Алекс. — Не означает ли это для нас, непосвященных «как поживаешь?» или что-нибудь подобное, не менее забавное?

— И как давно это все продолжается? — спросил Энди Грейс. Лицо у него было белее мела. — И не лги мне, Грейс.

— Если вы старый друг Грейс, вам должно быть известно, что она никогда не лжет, — ледяным голосом заметил Алекс, сделав шаг к Энди и сверля его глазами, словно охотник, выслеживающий дичь. — Если быть точным, то она даже слишком честна, — добавил он с усмешкой. — Послушайте, вы, я не знаю, что вы о себе думаете…

Это была ошибка, и последствия ее не заставили себя ждать. Алекс нахмурился и прищурил глаза.

— Я совершенно точно знаю, кто я, Эндрю, — с некоторым высокомерием проговорил Алекс. — Я начальник Грейс и владелец этого здания, а посему, ежели вы изволили закончить свое дело с. моей секретаршей, милостиво прошу убираться отсюда.

— А если не закончил? — вызывающе спросил Эндрю, бросив взгляд на Грейс.

Это уже никуда не годилось. Просто никуда. Грейс поймала себя на том, что ломает руки. Она собралась и произнесла как можно более спокойным голосом:

— Энди, сейчас рабочий день, надеюсь, ты понимаешь? Не следовало приходить сюда без предупреждения.

— Но мне надо было, Грейс. Ты же понимаешь, в каком я состоянии. Мне надо было.

— Неправда. — По контрасту с жалким бормотанием Энди голос Алекса был четок и тверд. — Вы сами все это сделали. Так что прошу вас немедленно удалиться.

Все шло хуже некуда. Как ей теперь играть роль подружки невесты, надежного друга и доброй соседки? — пронеслось в голове у Грейс. Она бы разобралась с Энди, не вмешайся в это дело Алекс. Тоже мне, помощник. Слон в посудной лавке.

— Я ночую в городе, — проговорил Энди упавшим голосом. — Может, увидимся позже?

В этот момент она готова была пообещать что угодно, лишь бы выпроводить Энди из приемной и положить конец этому фарсу.

— Позвони вечерком на квартиру, ладно? Там поговорим, — сказала она.

— Еще раз прошу удалиться, не то я выброшу вас отсюда, — ледяным голосом провозгласил Алекс, не спуская глаз с Энди.

— Ухожу, — пробурчал Энди, бросив многозначительный взгляд на Грейс, а потом повернулся и, не сказав больше ни единого слова, вышел на улицу, ссутулившись и опустив голову.

В вестибюле стало тихо. Наконец молчание нарушил Алекс.

— И из-за этого человека вы так переживали, Грейс? — язвительно произнес он. — Я разочарован, Грейс. Вы достойны лучшего.

Этого только ей не хватало. Еще секунду назад она чувствовала себя совсем разбитой этой нелепой встречей, а сейчас все в ней восстало, и она выпалила:

— Может, он и не совершенство, но по крайней мере не боится любви и верности.

— Принято, — с убийственной издевкой подхватил он. — Вот только было бы здорово, если бы он смог определить, куда приложить эти самые любовь и верность, как вы думаете? Насколько помню, кое-кто утверждал, что идея многоженства в этой стране считается противоправной?

Грейс вспыхнула. Чтоб ему провалиться!

— Эндрю запутался.

— Вы мне говорите! — все с той же язвительностью бросил Алекс. — А теперь, если вы натешились этим голубиным воркованием на тему любви и дружбы, может, подниметесь наверх и займетесь делом? Кстати… — он сделал умышленную паузу, сверля ее ледяным взглядом, — его невеста знает, что он рвется с постромков, а вы играете роль пресловутого жилета для утешения? Он еще и обвиняет ее в том, что она поощряет Энди бегать за ней? Взгляд Грейс был под стать ледяному голосу, каким она проговорила:

— Откуда мне знать, Алекс. Может, дать вам телефон Санди, сами и спросите?

Их взгляды встретились. Наконец, Грейс услышала холодный голос:

— Полагаю, вы и так дел натворили. Бедной девушке и без того не сладко.

Она так разъярилась, что, не будь они сейчас в приемной, залепила бы ему пощечину. Исполнительные секретарши не впадают в истерики, сколько бы их ни провоцировали, напомнила она себе.

— Это мелочно и неуместно и не заслуживает ответа, — гордо бросила она, взглянув на него еще раз, и направилась к лифту.

Он двинулся следом, а когда дверь лифта открылась, пропустил ее вперед. Она ожидала продолжения упреков, но они доехали до последнего этажа, не обменявшись ни словом.

— Принесете мне отчет сразу, как закончите, — холодно распорядился он и ушел к себе, на сей раз хлопнув дверью, что несколько утешило Грейс. Не такая уж это непроницаемая броня.

Деловые гости Алекса прибыли чуть после двенадцати, а в двадцать минут первого шофер лимузина уже вез их в фешенебельный ресторан.

Это было действительно одно из самых дорогих заведений, известных Грейс: хрустальные люстры, белоснежные льняные скатерти, элегантные вышколенные официанты и приглушенные голоса, но она уже не раз за последние месяцы работы у Алекса посещала с ним подобные места и привыкла не удивляться. Она исполняла роль радушной хозяйки, а Алекс — хозяина, однако на этот раз под внешне приличными и вежливыми словами, которыми они обменивались, она чувствовала напряжение, и это действовало ей на нервы.

Когда к трем ланч закончился и все вернулись в лимузин, Грейс была окончательно вымотана, хотя по ее оживленному лицу и веселому разговору этого никто бы не сказал.

Первым делом они высадили гостей, и, когда дверца за ними захлопнулась, в салоне воцарилась напряженная тишина. Она бросила косой взгляд на Алекса, но его лицо было как всегда непроницаемо. Откуда у этого человека такая выдержка? — недоумевала Грейс с раздражением. Это нечестно. Она не могла припомнить, чтобы он хоть раз потерял контроль над собой. Другого такого человека действительно днем с огнем не сыщешь.

До здания фирмы было еще несколько миль. Она откинулась на бархатистую кожу спинки и впервые после встречи с Энди позволила себе расслабиться.

Первое, о чем она подумала, это что Энди соврал. Он твердо заявил сначала, что приехал на несколько часов: так он сообщил секретарше внизу. А потом сказал ей, что ночует в городе. Она даже думать не хотела о предстоящем вечере… Единственное, чего ей сейчас хотелось по-настоящему, это запрокинуть голову и закрыть глаза, но об этом нечего было и думать в присутствии Алекса. Что она может сказать Энди, кроме того, что уже сказала утром? Куда ни кинь, всюду клин. С какой стороны ни посмотри, а вечер предстоит ужасный. Энди прекрасно понимает, каково ей, но это ему и надо.

Мысли ее текли в этом направлении, и из-за них ли или из-за того, что изрядно вымоталась за этот день, она лишь минут через пятнадцать спохватилась, что они едут не по той дороге. Грейс с беспокойством выпрямилась и посмотрела в окно. Она вообще не понимала, где они находятся.

Алекс сидел, откинувшись на спинку сиденья и прикрыв глаза, как всегда спокойный, но инстинктивно она почувствовала, что эта безмятежность напускная, и резко спросила:

— Где мы, Алекс? Я не узнаю места?

Он пошевелился, приоткрыл глаза, и от этого золотистого внимательного взгляда у нее засосало под ложечкой. Ясное дело, он что-то затеял.

— Мы на… — Он выпрямился и взглянул в окно. — На Пелман-стрит, — как ни в чем не бывало бросил он. — Только что проехали Тюрлоу.

Спокойно, спокойно, уговаривала себя Грейс. Эти Алексовы штучки она знала. Насмотрелась. Он хочет спровоцировать ее, выбить из колеи, а сам сидит и поглядывает — само благодушие. Это в его духе: довести оппонента до белого каления, а потом, когда тот менее всего это ожидает, добить его. Но не сегодня, и не ее.

— Но это не к офису, — вскинулась Грейс.

— Точно не к офису, — с готовностью откликнулся Алекс. — Совсем в другом конце.

Она прикусила губу, прежде чем выдавила вопрос:

— Куда же мы едем, Алекс? Куда мы направляемся0

— Мне нужны документы, а они у меня дома. — Сказано это было бесстрастным тоном, и таково же было выражение его лица. — Так что придется заехать.

Домой. Хорошо, главное — не дергаться. Посидит в машине, пока он сходит за своими бумагами. Подумаешь. Она кивнула, а когда он сдернул пиджак и взялся за галстук, отвернулась к окну.

Грейс знала, что поместье Алекса расположено в богатом предместье, однако, когда они подъехали туда, она была поражена размерами особняка, представшего перед ее взором. Шофер открыл ворота в высокой каменной ограде и въехал на подъездную дорожку, вымощенную булыжником.

— Чашечку кофе? — сладким голосом спросил Алекс.

— Что? — Она отвела глаза от бесконечного здания, напоминавшего по форме букву «Т», и поспешно проговорила:

— Нет, спасибо. Я подожду вас здесь.

— И слышать не хочу, — возразил он. — Моей экономке станет плохо, если она узнает, что я заставил свою гостью ждать в машине, не предложив выпить чего-нибудь.

— Я не гостья. Я ваша секретарша, — напомнила ему Грейс.

— Миссис Карлсон не делает различия. — Под подчеркнутой вежливостью Грейс почувствовала сталь, но предпочла этого не заметить.

— Я действительно предпочла бы подождать в машине, — настойчиво проговорила она.

— А я предпочел бы, чтоб вы пошли со мной. Грейс взглянула ему в глаза и поняла, что препираться бессмысленно. Он все равно не сдастся. За это время она достаточно хорошо узнала своего босса, и выражение его глаз означало одно: «хоть трава не расти, а быть по-моему».

— Ну, если вы уж так настаиваете… — Она пожала плечами и склонила голову, показывая, насколько он утомителен в своей настойчивости.

— Настаиваю, Грейс, — с иронической улыбкой подтвердил он. Открыв дверь, он вышел сам, а потом помог ей.

Как только нога Грейс ступила на землю, она отняла руку, но он подхватил ее под локоть, отчего ее словно током ударило.

— Заходите ко мне в гости, муху приглашал паук, — пропел он тихонько, ведя ее по брусчатке к красивой двустворчатой двери из дуба. Впрочем, от этих красот она в обморок не упала. В конце концов, ей за то и платят, чтобы не смотреть на роскошь как баран на новые ворота.

Вестибюль был королевский, другого слова не подберешь. От изумительного паркета до высокого сводчатого потолка с балюстрадой, на которую выходили двери комнат. По стенам висели картины в дорогих рамах; одной такой, пожалуй, с лихвой хватило бы на годовое жалованье Грейс.

— Пройдем в гостиную. — Алекс провел ее через вестибюль в необъятных размеров помещение, обставленное так, как простому смертному и не снилось. Пол устилал ворсистый кремовый ковер, в котором ноги утопали по щиколотку, диваны и кресла были цвета липового меда, а разбросанные там и сям старинные вещи были изысканны и элегантны и всем своим видом кричали о баснословном богатстве.

Высокие, от пола до потолка, французские окна в дальнем конце гостиной с вздымающимися на легком ветерке шелковыми шторами цвета сливок вели на мощеный внутренний дворик, который переходил в тщательно подстриженную лужайку, окаймленную высокими деревьями, сквозь которые сверкал изумрудом под ярким июльским солнцем бассейн.

Не вздумай выказывать свое восхищение, одергивала себя Грейс, глядя на сказочный вил за окном. Она знала, что он мультимиллионер. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что он не живет в трехкомнатной квартире в трущобе, но это… Это действительно превосходит всякое воображение. А какая красота!

— Устраивайтесь и чувствуйте себя как дома, — голосом радушного хозяина проговорил он у нее за спиной, а когда она повернулась, намереваясь произнести вежливый комплимент, то поймала себя на том, что смотрит в его золотисто-янтарные глаза. Он выглядит потрясающе, машинально отметила она.

— Чашечку кофе? Или чего-нибудь со льдом?

— Нет… спасибо. — Только не вздумай заикаться, одернула она себя. Не подавай виду, что ты потрясена. Он привык иметь дело с женщинами, которых всем этим богатством не удивишь. — Я просто подожду здесь, пока вы найдете требуемые документы, если моя помощь не нужна, конечно, — проговорила она вежливо, как положено секретарше и помощнице.

— Ну… — протянул он, и в голосе у него промелькнуло что-то такое, отчего она сразу насторожилась. — Но на это уйдет время.

Она пыталась сделать вид, что ничего не произошло, и ответила:

— Что ж, ничего страшного. Хозяин — барин.

— Верно, а что, не так?

В этом было что-то успокаивающее, и она немного приободрилась. Пугать он ее не будет. Она посмотрела на него с вежливой улыбкой.

— Видите ли, Грейс… Дело в том, что я решил сегодня не возвращаться в офис, — заявил Алекс. — В этом нет необходимости.

Она не сводила с него своих зеленых глаз, которые от вкравшегося в нее страха потемнели. Голос же у нее был спокойный.

— Вам виднее. Можно вызвать такси или ваш шофер отвезет меня обратно?

— Я отпустил машину.

— Значит, такси.

— Нет… ничего не выйдет. — И добавил; — В доме пять комнат для гостей.

Сердце у Грейс ёкнуло, ее охватила тревога.

— Я должна ехать в офис, Алекс.

— С чего вы это взяли, Грейс? — весело парировал он. — Вы останетесь здесь до завтрашнего утра.

— Вы с ума сошли? — вскинулась она.

— Не исключено. — Он смотрел на нее, чуть прищурившись. — Такое предположение уже высказывалось, должен признаться. Но из нас двоих вы более сумасшедшая. Доказательство — этот парень. Я не позволю вам снова связаться с ним, Грейс. Вас надо защитить от себя самой.

— Вы… вы… — Вся эта красота: величественное здание, богатство и власть отступили куда-то в сторону в мгновение ока. Грейс вдруг забыла, что он ее босс, что ее щедрая зарплата и бесчисленные льготы целиком в его руках, и в ярости выпалила: — Да что вы возомнили о себе, Александр Конквист? Да как вы смеете указывать мне, как быть и что делать? Я уезжаю сейчас же, и пропади пропадом ваша работа. То, что вы наняли меня своей секретаршей, еще не означает, что вы приобрели права на мою душу. — Если говорить серьезно, не ваша душа заботит меня в данном случае. — Он схватил ее за плечи и, прежде чем она успела сообразить что к чему и оказать сопротивление, впился губами в ее губы.

Губы у него были крепкие, настойчивые. Сердце у Грейс заколотилось, и по телу пробежала дрожь. Его язык касался ее нёба и языка, она почувствовала, как ее охватывает желание, которому она не могла противостоять. Гнева как не бывало.

— Грейс, — пробормотал он сонным голосом, в то время как его руки гладили ее. — Сладостная Грейс. Сладкая злючка Грейс.

Она больше не могла сопротивляться. Его желание передалось ей. Он еще крепче прижал ее к себе, так что она почувствовала всю силу его вожделения, и продолжал целовать ее. От этих поцелуев голова у нее закружилась, ноги подкосились, и, не держи он ее, она бы упала.

— Теперь говори мне, что хочешь видеть его сегодня вечером, — прошептал он ей на ухо, оторвавшись от ее губ. — Говори, что он может дать тебе то же, что и я. Говори, что он тебе нужен.

Его шепот вырвал Грейс из мира ярких ощущений, которые пробуждал он в ней своими чувственными губами.

Она высвободилась из его объятий, и, хотя ноги у нее подгибались, а щеки горели, глаза ее пылали негодованием.

— По крайней мере, Энди никогда не пытался силой овладеть женщиной, — бросила она. — Он всегда вел себя как джентльмен.

— Это уж точно, — насмешливо откликнулся Алекс. — Да это меня и не удивляет. Он из тех мужиков, которые рады, чтобы им продели кольцо в нос и водили по жизни на веревке.

— Ах какое достоинство — прибегать к грубой силе. Тоже мне мачо! — воскликнула Грейс, осознавая, что гневом прикрывает унижение и стыд. Как она могла так поддаться ему? — в отчаянии спрашивала она себя. И это после всего того, что она месяцами твердила себе…

— Я этого не говорил, — с некоторой досадой вымолвил он. — Я всегда с презрением отзывался о тех, кто пытается силой овладеть тем, чего им хочется, будь то мужчина или женщина.

— Уж конечно! — Грейс пыталась освободиться от его непостижимой власти над собой, о которой он, к счастью, не знает. — И вы хотите, чтобы я всему этому поверила? Дела красноречивее слов.

— Для меня не имеет значения, поверите вы, Грейс, или нет, — проговорил он вдруг с неожиданной серьезностью, — но это так. Я получил вот это, — он указал на свой шрам, который она неоднократно видела и который не давал ей покоя, — потому что кое-кто решил, что может силой принудить меня к тому, чего я не хочу. Это ей не удалось, — добавил он. — Я не сторонник физического насилия.

Она немного опешила от его серьезности и дрогнувшим голосом спросила:

— А кто это был?

— Приятельница, — улыбнулся он, но только уголками губ. — Она скрыла от меня маленькую подробность, когда мы с ней сошлись, а именно, что она замужем. Узнав об этом, я бросил ее. Она возражала.

— И это она сделала? — цепенея от ужаса, спросила Грейс. Похоже, его общение с противоположным полом больше напоминало хождение по минному полю. Да, любишь кататься…

— Да. Но сначала она прибегла к обычной женской тактике и грозилась убить себя, если я не возобновлю связь с ней, а когда это не подействовало, впала в неистовство и стала швырять в меня все подряд. Так что я на собственном опыте убедился, что викторианское ручное зеркальце оружие опасное, — с юмором закончил он. — Мой врач сказал, что буквально пару миллиметров в сторону, и я бы истек кровью в считанные минуты. А так я отделался бездарным времяпрепровождением в клинике, и на этом дело кончилось. Хотя нет худа без добра, я постарался извлечь из этого урок на будущее.

— Но это… это ужасно.

Грейс была потрясена и не пыталась это скрывать, но Алекс покачал головой и цинично бросил:

— Рита не лучше и не хуже других женщин, разве что более темпераментна, чему виной, вероятно, ее латиноамериканская кровь.

— Вы считаете, что любая женщина пошла бы на такой обман? Не говоря уж о попытке прибегнуть к силе? Не может быть, чтобы вы так думали.

— Я так думаю. Конечно. Человечеством движут две великие страсти — алчность и похоть. И, когда на сцену выступает та или другая, быть беде. Но если обе вместе, тогда пиши пропало.

На какой-то миг Грейс показалось, что небо обрушилось на землю. Она лишилась дара речи. Но только на миг. Затем она выпрямилась и, гневно посмотрев на Алекса, твердо произнесла:

— В таком случае единственное, что я могу сказать вам, Алекс Конквист, так это что мне жаль вас. Жаль от всей души. — Она заметила, что ее слова буквально потрясли его, но уже не могла остановиться. — У вас вроде бы все есть: власть, богатство, сила — все к вашим услугам, но, по существу, ничего у вас нет. У вас нет главного, отчего у нормальных людей радостно бьется сердце. И вам этого никогда не узнать.

— Нет такого понятия, как нормальные люди, Грейс, — нарушил Алекс наступившую тишину. — У каждого из нас есть своя темная сторона, и она только ждет мгновения, чтобы восторжествовать над нами; просто одни прячут это тщательнее, чем другие. Вот и все. Мне больше по сердцу откровенное безумие Риты, чем все ее попытки добиться своего уговорами.

— Она просто душевнобольная, — вскинула Грейс подбородок. — И если вы связываетесь с подобными легкомысленными и коварными людьми, то туда вам и дорога. Свинья грязи найдет, простите меня за грубую поговорку.

— Ах какая замечательная… деревенская мудрость, — протянул он издевательски. Но от ее глаз не ускользнула внезапная бледность его загорелых щек, и она поняла, что ее слова попали в цель.

— Нет, это здравый смысл и только, — парировала она, надеясь, что дрожь не выдаст ее. Она сказала правду, говоря, что жалеет его, но жалость странным образом сочеталась в ней с желанием покрыть его лицо поцелуями, отдаться ему целиком, что было бы, как она прекрасно понимала, для нее катастрофой. Он все равно не оценил бы ее жест; для него это явилось бы чистым проявлением сексуального желания. Но у нее сердце кровью обливалось за того маленького мальчика, что вырос в мире, где у него были все преимущества, кроме одного: он был лишен материнской любви, которая способна смягчить самый жестокий жизненный опыт.

— В таком случае почему бы не применить этот здравый смысл к себе?

Она на миг забыла, что имеет дело с человеком острого и безжалостного как скальпель ума, но, когда Алекс вернул разговор к Энди, поняла, что он вовсе не терял контроля над происходящим.

Грейс вся сжалась, с трудом удержавшись от резкого ответа, но, досчитав до десяти, сказала спокойным голосом:

— Я вовсе не собираюсь связывать свою жизнь с Эндрю, если вас это интересует. Хотя вообще-то это не ваше дело.

— Да он охмурит вас в две минуты. Ему это плевое дело, — желчно бросил Алекс. — Этому дай только палец, он всю руку откусит. Это же такой тип.

Не люби она его так, она ненавидела бы его лютой ненавистью.

— Мне жаль, что вы такого низкого обо мне мнения, — резко бросила она. — Но поскольку это касается меня и мне решать, я пойду.

— Он пожал плечами.

— Боюсь, вам это не удастся. Простите.

— Я попрошу вашу экономку вызвать такси по телефону, — заявила Грейс. — А если понадобится, объясню почему. Вы не имеете права удерживать меня здесь без моего согласия. Это… это варварство, в конце концов! И противозаконно, — добавила она через секунду.

— Видите ли, я совсем упустил из виду, что миссис Карлсон поехала навестить сестру еще вчера, — солгал Алекс не моргнув глазом. — Глупо, конечно. Так что здесь только вы и я, Грейс.

— Вы все это задумали заранее? — Она вспомнила, что он разговаривал по телефону со своей экономкой после их утренней истории, когда она принесла ему в кабинет кофе, и перестал говорить, пока она не ушла. — Я теперь понимаю, вы все это подстроили!

— Разумеется. — Он облил ее золотом своих глаз. — Вас надо защищать от самой себя, а кому это сделать как не мне!

Нет, это уж слишком! Последняя капля! Все, ее терпению конец!

— От меня самой? — Бесстыжий надменный боров! — Вы обманом затащили меня сюда; надеясь сделать из меня узницу и принудить спать с вами, и еще смеете говорить о защите? — Грейс уже кричала. — Нет, вы… это уму непостижимо! Вы неподражаемы!

— Спать со мной? — Остальную часть обвинительного спича Алекс просто проигнорировал. — Дорогая Грейс, даже мои легкомысленные и коварные женщины привыкли, что их согласия спрашивают, — с укором произнес он. — Впрочем, если вы предпочитаете такого рода игры, я готов.

— Никакие это не игры! — взорвалась Грейс, возмущенная тем, что он все извратил и представил ее какой-то нимфоманкой. — Ни в какие игры я не играю! Во всяком случае с вами, Алекс Конквист. Так что выкиньте все это из головы!

— Жаль. — Он окинул ее загадочным взглядом. — Вы ужасно аппетитная.

— Я требую, чтобы вы меня отпустили, — твердо заявила Грейс.

— Грейс, не будьте занудой. — Он двинулся к ней, и она вся сжалась, но он всего лишь взял ее за руку и повел через всю гостиную со словами: — Идите в свои апартаменты и найдите себе бикини. Бассейн только что залили, он ждет нас. Да, и не пробуйте звонить. Миссис Карлсон предусмотрительно отключила все телефоны, а главный ввод у меня в кабинете и дверь заперта на ключ. — Он победоносно ухмыльнулся.

. — Хотела бы я знать, кто велел ей все это сделать? — саркастически бросила Грейс. Будто и так не ясно!

— Да, еще. Чтобы открыть ворота, нужен код, а через стену можно перелезть только если у вас есть альпинистское снаряжение, — не моргнув глазом закончил он.

— Нет, вы неподражаемы!

— Спасибо. Очень мило с вашей стороны дважды так отзываться обо мне, тем более что прочие мои свойства вы еще не удосужились узнать, — пропел он. — Во всяком случае, не во всей полноте. Впрочем, это никогда не поздно сделать. А теперь идите, я не сомневаюсь, что вы найдете все, что вам может понадобиться, так что вперед. Забудьте обо всем, расслабьтесь и радуйтесь предстоящему вечеру. Пара часов в бассейне, затем бутылочка хорошего вина и отличный обед не самое страшное испытание, как вы думаете? Бывают ведь чудеса на белом свете?

Если бы он знал! Эта мысль не давала ей покою и не позволила ничего сказать, но, когда Грейс в сопровождении Алекса вышла из гостиной и направилась к лестнице, она молилась про себя, как никогда в жизни не молилась.

Загрузка...