Поцелуй для истинного. Расколдовать дракона (СИ)

XIX

Я стояла в пустой комнате и заново переживала смерть тётушки Минны. Мне чудилось, я сижу у её кровати, смотрю, как прерывисто и с трудом тётушка дышит, и понимаю: всё скоро закончится. Она больше не будет заботиться обо мне, заваривать чаи из трав, ворчать, наставлять, сжимая мою руку в сухой ладошке… Слёзы жгут глаза, но никак не прольются, и внутри это страшное чувство, как будто пустота разрастается и захватывает всё сердце целиком…

— Роника! — Дэйн обнял меня, и я вздрогнула, очнулась, поняв, что у меня из глаз всё-таки потекли слёзы. Шмыгая носом, прижалась к груди моего дракона и прошептала:

— Тётушка Минна… Она умерла.

— Как и мой отец, — с каменным лицом ответил Дэйн. Он не плакал, но во взгляде его застыла боль, и я подумала, как же много, наверное, скрытой любви к отцу, перемешанной с обидой, было в нём.

— И ты, — я чуть не задохнулась от новой муки, вспомнив храм и бесчувственное тело Дэйна на алтаре Фэлани, — я могла потерять тебя по своей вине!

Передо мной распахнулась чёрная бездна, в которой исчезало всё: Дэйн, наша любовь, Замок-Артефакт. И меркло солнце…

— Роника! Мы не потеряем друг друга, — Дэйн сжал моё лицо в ладонях. — Я рядом и никогда тебя не оставлю!

Я закрыла глаза, чтобы просто чувствовать его тепло и слышать биение родного сердца. И как драгоценные камушки, перебирала в голове воспоминания: вот Дэйн вытаскивает меня из ловушки, устроенной Замком; вот помогает мне с магией, подбодряет и внушает уверенность в своих силах; спасает от Инора, целует и обнимает. Шелест листвы, солнце, светившее только нам двоим, прогулка на чёрном коне, ласковые руки, от которых шло мягкое белое сияние… Одна за другой яркие картинки вспыхивали в мозгу. Я всецело погрузилась в их созерцание и почувствовала, как кровь быстрее бежит по жилам. Становится легче дышать. И, наконец, чары проклятой комнаты спали.

По глазам Дэйна я видела, что и ему удалось справиться с враждебной магией.

— Умница, — шепнул мне дракон, целуя в нос, губы, щёки, покрывая поцелуями всё моё лицо. — Теперь давай выбираться отсюда.

Я кивнула и покосилась на Хэг-Дааля, о котором мы совсем позабыли. Тот стоял у стены, закрывшись обеими руками — о чём сожалел, какие потери у него были?

— Пойдёмте, Дааль, — обратился к нему Дэйн, — вы же не планируете оставаться здесь вечно?

Хэг-Дааль отнял ладони от лица, и я, потрясённая, увидела, что по его щекам текут ручейки слёз, а в глазах застыло отчаяние.

— Её нет, — сдавленно проговорил он, — мы больше никогда, никогда не будем вместе. Я остался один…

И я вдруг поняла, что и в жизни этого, как назвала его Ания, чудовища тоже было много горя, а вот надежда… кто дал бы ему надежду?

— Пойдёмте, — я взяла Хэг-Дааля за руку. Перчатка его сделалась совсем мокрой от слёз. — Вы, — я не знала, что сказать, как пробудить его к жизни, но честно попыталась: — Вы не одиноки. У вас больше нет любви, но… Мы пообещали вам свою дружбу, помните?

— Дружбу, — глухо повторил он и стиснул мою руку. — Да… Помню.

Я повела его за собой, а Дэйн шёл перед нами, оглянувшись только раз, но, как я заметила, с некоторым участием. Мой дракон отнюдь не был жесток и бессердечен.

Огоньки, смирно поджидавшие нас в коридоре, снова полетели впереди.

— Роника, — пробормотал Хэг-Дааль, успокоившись и вытерев слёзы, — вы опять помогли мне, хоть и знаете, кто я такой. И сделали это искренне… Я вот что вам скажу: раньше я думал, что люди — это низшие и примитивные существа. Когда призывал демонов, а им требовались человеческие души, я даже не думал, что среди этих душ могут быть такие, как ваша…

Я выпустила его руку, словно обожглась. Только разговоров о чужом неприглядном прошлом мне и не хватало! И в этот самый миг раздалось рычание.

— Вы только гляньте! — Дэйн не стал хвататься за нож — это было бесполезно, как я поняла, едва взглянув на трёх выступивших из тьмы зловещих созданий.

У них было по две головы на толстых чёрных шеях, из раскрытых пастей торчали клыки и свисали длинные языки, на чешуйчатых лапах блестели когти. Чудовища были горбаты, и горбы их странным образом напоминали сломанные крылья. А морды… что-то смутно знакомое виднелось в этих уродливых мордах.

— Да они похожи на нас, — прошептал Дэйн, — только изуродованных. Посмотрите, Дааль, это же… драконы!

Хэг-Дааль, успевший прийти в себя, ответил кивком и шагнул вперёд. Обратился к чудовищам на драконьем языке. Те ответили ему рычанием.

— Не понимают, — хмуро произнёс Дэйн. Ему бы самому сейчас принять драконью форму, но этот коридор был слишком узким.

Внезапно одна из тварей выпустила из пасти такую порцию огня, что мы с Дэйном еле успели увернуться.

— Ну, если вы волшебные… — Я не закончила, и купол антимагии окружил атаковавшую тварь. Та взревела, стала бить по нему лапами, царапать когтями, но лишь делала себе больнее.

— Стойте! — крикнул Хэг-Дааль, видя, как оставшиеся два врага бросаются на нас. — Мне нужно поговорить с ва…

Он не закончил фразу, когда изуродованный дракон сбил его с ног и протянул когтистую лапу к его лицу. Не думая, я метнула невидимый щит, и он ударил тварь по кровожадной плоской морде. Горбатое чудовище распласталось на земле.

— Купол, Роника! — Дэйн всё-таки выхватил нож и ударил прыгнувшего навстречу врага. Увы, толстую шкуру было не так-то легко пробить! Тогда Дэйн вцепился чудовищу в глотку голыми руками. Огоньки запрыгали вокруг изуродованных драконов, запахло палёными шкурами. Чешуя, которую лизнул огонёк, зашипела, словно раскалённый металл, щедро залитый водой.

Я сорвала с шеи засветившийся талисман и ослепила его сиянием раненое чудовище, отшвырнув от Дэйна. А теперь, когда между ними было хоть какое-то расстояние, создала купол!

Хэг-Дааль окружил себя пламенем, и тварь бегала вокруг него, однако не осмеливалась прыгнуть и лишь злобно выла. Я заточила в купол и её.

— Всё в порядке, — Дэйн сунул нож за пояс, приблизился ко мне. Рубашка на моём драконе была разорвана, волосы и брови слегка опалены. — Вопрос: что с ними делать?

Хэг-Дааль вышел из своего огненного круга слегка перепачканный, с алой царапиной на щеке, но в остальном целый и невредимый.

— Я попробую залезть им в головы, — с этими словами он бросил на меня вопросительный взгляд. — Ваши куполы выдержат, Роника?

Я сжала губы и кивнула. Надо будет — укреплю.

Следующие полчаса мы с Дэйном наблюдали за тем, как чудовища сначала бьются и воют, а затем успокаиваются одно за другим. Хэг-Дааль по очереди проникал в мысли каждого из них, пытался успокоить и внушить им, что мы не враги, что двое из нас — драконы. Вытаскивал наружу воспоминания этих несчастных и, в конце концов, обернулся к нам:

— Они действительно когда-то были драконами. За семьсот лет до этого дня их не только изуродовали внешне и внутренне какой-то человеческой магией, но и обрекли вечно сторожить это место.

Хэг-Дааль умолк, тяжело дыша. Я видела, как сильно он устал и побледнел; на его лице резче обозначились морщины, уголки губ опустились, а под глазами залегли глубокие тени.

— Вам отдохнуть бы, а то упадёте, — решительно высказалась я.

Дэйн был всецело со мной согласен. Ранее он тоже порывался залезть в голову одному из чудовищ, но на это остатков драконьей магии не хватило.

— Я почти добился, чего хотел, — упрямо возразил Хэг-Дааль нам обоим, — сейчас нас проведут в библиотеку.

— Что?! — Мы с Дэйном переглянулись, ошеломлённые тем, что цель настолько близка. Даже не верилось!

— А они не обманут? — подозрительно спросил Дэйн, поглядывая на чудовищ, всё ещё заточённых в куполах.

Хэг-Дааль изобразил нечто похожее на слабую улыбку.

— Если обманут, можете бросить им меня на съедение.