Глава 15

Следующие три дня они шли под хорошим ветром на запад и юго-запад. Расход пресной воды по-прежнему подлежал строгому нормированию, но по мере приближения к месту назначения порции возрастали.

Несмотря на откровения Кристофера относительно вероломства Джеймса, утаившего от нее важную информацию, Онория чувствовала себя сейчас более счастливой, чем в минувшие несколько лет. Она просыпалась, когда Кристофер еще храпел, и выходила на солнечный свет и свежий воздух, завтракала на камбузе вместе с миссис Колби, стояла на вахте рядом с Керью, обедала с Кристофером и другими офицерами в штурманской рубке, проводила время на корме, изучая звезды, пока Кристофер не уводил ее вниз в постель, где напоминал ей своими губами, руками и всем телом, кто является ее мужем.

Он по-прежнему воздерживался от разговоров о любви, о Чарлстоне и о дальнейших перспективах. Но в общем все было хорошо, и она хотела наслаждаться сегодняшним днем, находясь рядом с ним на этом залитом солнцем, свободном корабле. Все проблемы лучше отложить на потом.

У нее не было возможности поговорить с Мэнди, хотя она чувствовала, что молодая женщина хотела бы поделиться с кем-то своими проблемами. Кристофер постоянно загружал сестру работой и, как правило, вдали от мистера Хендерсона. Кристофер тоже заметил отсутствие Мэнди на палубе, когда поднялся ветер, но ни словом не обмолвился об этом.

Теперь, когда Мэнди обедала с ними, мистер Хендерсон стоял на вахте, и наоборот. Если эта пара появлялась на палубе вместе, Кристофер поручал Мэнди работу на корме, тогда как мистер Хендерсон работал на носу.

Онория несколько раз пыталась поговорить с Кристофером о мистере Хендерсоне и Мэнди, но тот всячески уклонялся от разговора.

Кристофер желал овладеть золотом и все свое внимание сконцентрировал на этом. Команда еще не знала об истинном маршруте их корабля, хотя Онория слышала, как несколько моряков тихо переговаривались о том, что этот курс уже не ведет прямо в Чарлстон. Однако они доверяли своему капитану.

Его неутомимая энергия порой поражала Онорию. Он сделал уже так много с тех пор, как вернулся с другого конца света. Разыскал и собрал свою команду, своих офицеров и свою сестру, приобрел новый корабль и обзавелся женой. Теперь оставалось только взять спрятанное золото, чтобы завершить начатое дело. И ничто не помешает ему: ни возросший интерес сестры к Хендерсону, ни пересуды команды, ни жена.

Ни корабль, замаячивший к северу позади них к концу четвертого дня.

Все высыпали на палубу, услышав крик наблюдателя. Сен-Сир смотрел на видневшийся вдали корабль с обычным спокойствием, Колби тихо посылал проклятия, а Мэнди озабоченно наблюдала в подзорную трубу. Хендерсон стоял неподалеку, облокотившись на поручень и сверкая очками на ярком солнце.

Кристофер знал, кто следует за ними. Стоящая рядом с ним Онория прятала глаза и украдкой поглядывала вдаль. Он заметил, как она покраснела. Она тоже поняла, что это за корабль.

Кристофер ничего не говорил, пока наблюдатель не крикнул с грот-мачты:

– Это он, сэр! «Аргонавт».

– Ты уверен? – прорычал Колби, глядя вверх.

– Он только что развернул флаг. Золотая полоса на черном фоне.

– Это, конечно, Джеймс, – тихо произнесла Онория. Колби пришел в неистовство:

– Будь проклят этот самый быстроходный корабль. Почему он не оставит нас в покое? – Внезапно он бросил подозрительный взгляд на Онорию.

Только Сен-Сир сохранял спокойное выражение лица.

– Наш корабль не менее быстроходен, капитан. Его конструкция рассчитана на это. Будем уходить?

Кристофер долго смотрел на далекий парус. На том корабле моряки, наверное, радуются, что смогут догнать и захватить их. Он представил Ардмора, стоящего на палубе с холодным выражением лица. Возможно, рядом с ним находится его жена с блестящими на солнце рыжими волосами.

– Нет, – резко сказал он. – Мы не будем уходить. Колби пристально посмотрел на него.

– Не напекло ли тебе голову солнцем, капитан? Кристофер ответил ему спокойным взглядом.

– Почему мы должны скрываться? Мы находимся в нейтральных водах, никого не захватывали, и у нас свои дела.

– Он попытается войти к нам на борт, – заметил Сен-Сир.

– Добро пожаловать. Один капитан вполне может поговорить с другим. Это обычное гостеприимство.

Колби прищурился.

– Хотел бы я знать, как он нашел нас? – Он снова устремил взгляд на Онорию.

Она вздернула подбородок.

– Не смотрите на меня так, мистер Колби. Я не виделась со своим братом до того, как мы покинули Лондон, к тому же Кристофер не сказал мне, куда мы направляемся. Просто у Джеймса есть привычка появляться там, где его меньше всего ожидают.

Колби явно был не удовлетворен этим ответом.

– Это я сообщил ему, – прервал их Кристофер.

Взгляды всех присутствующих обратились на него. В наступившей тишине было слышно, как с хлопком опал и снова надулся парус.

– Это действительно сделал ты, капитан? – спросил Колби.

Кристофер поднял подзорную трубу, изучая контуры корабля, следующего их курсом. «Аргонавт» был достоин восхищения: чистые линии корпуса, низкая посадка, устойчивая грот-мачта, изящные кливеры. Он смотрел на этот корабль достаточно долго, отчего напряжение возросло.

– Да, я показывал его жене наше брачное свидетельство. Будучи дочерью адмирала, она, несомненно, поняла, что означают нацарапанные там цифры, и рассказала об этом Ардмору.

Взгляды окружающих были прикованы к Кристоферу, лица выражали тревогу.

Мэнди сразу поняла, почему Кристофер так поступил, отвернулась и слегка скривила губы.

Вторым понял Сен-Сир и снова сосредоточил свое внимание на штурвале со спокойным выражением лица. Колби продолжал буравить капитана взглядом, а Хендерсон тихо спросил:

– О каких цифрах идет речь? Кристофер опустил подзорную трубу.

– Мэнди все тебе расскажет.

Мэнди резко повернулась, а Хендерсон покраснел.

Кристофер не дал им времени на возражения и не позволил Колби продолжать задавать вопросы. Он приказал всем вернуться к своей работе. Даже жене. По выражению глаз Онории можно было судить, что она все еще злилась на своего брата за его скрытность. Наблюдая за тем, как она пошла прочь твердой, чопорной походкой, Кристофер решил, что Ардмор будет в большей безопасности, если держать Онорию подальше от пушек.

Онория занесла нож, расположила свою жертву в продольном направлении и резко нанесла удар лезвием. Хоп! Она отбросила голову в кучу и принялась за туловище.

Она наносила удар за ударом, отсекая кусочки и брызжа соком. Потом отступила назад, тяжело дыша.

– Ну, – сказала миссис Колби, – теперь эта морковка уже никому не причинит беспокойства.

Онория не ответила. Она собрала кусочки моркови и добавила их в котелок, после чего выбрала другую жертву. Эта была слегка увядшей после долгого хранения. Но не важно. Онория и ее обезглавила одним ударом ножа.

– Ты что воображаешь при этом, дорогая?

– Мужчин! – прорычала Онория.

Миссис Колби вытянула шею и взглянула на морковь.

– Какого-нибудь конкретного?

– Нет, всех их!

Кок оторвал взгляд от цыпленка, которого ощипывал, готовя скудный ужин, посмотрел на нож в руке Онории, потом быстро отвернулся и продолжил свое дело.

Нож поднимался и резко опускался.

– Моего брата, моего мужа, всех их. – Хоп, хоп, хоп! Она бросала кусочки в котелок и бралась за следующую морковь.

– Скажи мне, Онория, – обратилась к ней миссис Колби, стараясь сдержать улыбку, – когда ты вот так рубишь морковь, ты представляешь себе мужчину в целом или определенную его часть?

Онория посмотрела на длинную, твердую, остроконечной формы морковку. Она ненамеренно, но, возможно, из-за определенного сходства выбрала для расправы именно этот характерный овощ.

– Не знаю, – мрачно произнесла она. – Это всего лишь морковь.

Кок продолжал сидеть на корточках, склонившись над цыпленком, и по его спине пробегала дрожь.

– Я спросила просто так, милая, – произнесла миссис Колби.

Онория замерла, держа наготове нож.

– Ведь я живой человек, не так ли?

– Ну конечно, дорогая. Нож опустился.

– Тогда почему мой брат и мой муж считают, что я не имею права что-либо делать, говорить, думать или чувствовать без их разрешения?

Миссис Колби приподняла плечи, признавая особенности мужчин.

– К сожалению, они таковы от природы. Господь сказал им, что они являются хозяевами жизни, и они уверовали в это. Вступив в брак, они сначала ведут себя очень осторожно, но потом все меняется. Наберись терпения.

Онория со злостью отрубила верхушку очередной моркови.

– Я всегда была безупречной женщиной и много лет вела домашнее хозяйство. Думаешь, Джеймс когда-нибудь поблагодарил меня или хотя бы обратил на это внимание? Нет. И сейчас, когда я сделала что-то для себя, он устроил погоню за мной, чтобы вернуть домой, как непослушную школьницу. Вступив в брак, я больше не подчиняюсь своему брату. Теперь я несу ответственность только перед мужем.

Миссис Колби смотрела на нее некоторое время.

– Ты беспокоишься, что капитан Рейн вернет тебя твоему брату? Не волнуйся, этого не случится. Ты нужна ему.

– Ха.

Миссис Колби улыбнулась.

– Не сомневайся. Я вижу, как он на тебя смотрит. Он счастлив.

Онория покачала головой.

– Он иногда говорит о любви, но я думаю, что ему просто нравится иметь рядом кого-то, кем можно распоряжаться. С Мэнди он обращается совсем по-другому.

– Он и Мэнди с детства были вместе. Мистер Рейн воспитывал ее. – Миссис Колби продолжала спокойно резать репу. – Но мальчишке не очень-то интересно играть с маленькой девочкой, не так ли? Поэтому он обращался с ней так, словно она была его братом, и учил всему. Они очень привыкли друг к другу. Вполне вероятно, он не может до конца понять тебя.

– Я тоже не понимаю его, – сказала Онория, стиснув зубы.

– Так всегда происходит, когда любишь, дорогая. Онория села на стул, внезапно почувствовав усталость.

– Но я не влюблена. – Она беспокойно взглянула на миссис Колби. – Не так ли?

– Ты не злилась бы так, если бы не любила. И не краснела бы, говоря об этом.

Онория подавленно опустила нож.

– Во мне не осталось любви. Мне кажется, я израсходовала ее всю до капли. Осталась только злость.

Миссис Колби улыбнулась.

– Ты слишком молода, чтобы заменить любовь злостью. Тебе всего тридцать.

– Тридцать один, – мрачно уточнила Онория. Внезапно она подумала, что лучше бы ее детство не было таким счастливым. Она обманывалась, веря, что счастье будет сопровождать ее и в зрелом возрасте.

Миссис Колби улыбнулась и умолкла. Онория поняла, что женщина пыталась успокоить ее. Кристофер был властным, бесцеремонным, считал, что женщина должна выполнять любые его желания, как и ее брат. Почему женщины любят таких мужчин, оставалось для нее загадкой.

Она взяла следующую морковь и разрубила ее пополам.

В другой части корабля Мэнди Рейн пришла к такому же заключению относительно мужчин.

Олден Хендерсон стоял на пороге ее каюты, перекрывая выход и тем самым вызывая раздражение Мэнди. Его широкие плечи заполняли дверной проем, волосы блестели в свете фонаря, серые глаза неотрывно смотрели на нее. Она знала, что его светлые волосы на ощупь похожи на шелк, и от этого злилась еще сильнее.

Каюта представляла собой отсек длиной с койку. Здесь можно было только встать, одеться и умыть лицо в крошечном умывальнике, а также хранить некоторые личные вещи в небольшом сундучке. Для двоих явно не хватало места, и Мэнди чувствовала это всеми мышцами своего тела.

Она подумала, что могла бы выйти отсюда, сбив с ног Хендерсона и перешагнув через его распростертое тело. Но ей не хотелось так поступать.

– Твой брат сказал, что ты можешь объяснить мне, что происходит, – заговорил Хендерсон.

Мэнди скрестила руки на груди. Этим жестом она как бы прикрывалась и, таким образом, чувствовала себя более защищенной.

– Он имел в виду, что я, пользуясь женскими уловками, смогу склонить тебя на нашу сторону.

Его тонкие светлые брови сошлись вместе.

– Сомневаюсь, что он именно это имел в виду.

То, что он не реагировал на насмешки, почему-то раздражало ее.

– Может быть, и не это. Но наверняка то, что ты представляешь собой угрозу и я должна следить за тобой.

На его переносице под очками обозначилась морщина.

– Почему бы тебе не рассказать мне о том, чем все озабочены, а потом мы поговорим о твоей слежке.

Мэнди сжала кулаки, неожиданно разволновавшись. Раньше она никогда не нервничала. Обычно она хладнокровно оценивала ситуации и находила приемлемый выход из них. Даже находясь в клетке у этого ужасного Суиттона, она не испытывала особенного беспокойства, потому что была уверена, что так или иначе выберется оттуда.

Она никогда не встречала такого мужчину, как Олден Хендерсон. Ей не хотелось драться с ним, хотя она полагала, что, возможно, почувствовала бы себя лучше, если бы ударила его.

Он поцеловал ее еще раз, перед тем как корабль сдвинулся с места. Они встретились в штурманской рубке, и после недолгого словесного препирательства он обхватил ее лицо ладонями и прильнул к ее губам долгим и крепким поцелуем.

Она забыла обо всем на свете, даже о том, что наконец поднялся ветер. Она впервые в жизни опоздала выйти по команде на палубу, и Кристофер наградил ее пристальным взглядом.

Мэнди осознавала, что Хендерсон пробудил в ней какое-то новое, неведомое ей чувство, и не знала, как на это реагировать.

– Полагаю, ты не допустишь, чтобы кто-то контролировал тебя, – холодно сказала она. – Ты, избалованный английский джентльмен, привык делать все, что тебе заблагорассудится.

– Ты всякий раз стараешься уколоть меня тем, что я англичанин.

– Не просто англичанин, – холодно возразила она, – а английский джентльмен, уверенный, что весь мир принадлежит тебе.

Промелькнувшая искра гнева в его серых глазах вызвала у нее удовлетворение. Значит, ее удар достиг цели.

– Если бы это было действительно так, зачем бы я оставил свой прекрасный дом в Англии и стал охотиться за пиратами? Жизнь на борту корабля Джеймса Ардмора не такая уж сладкая.

– Наверное, тебе потребовалось какое-то развлечение?

– Я выбрал определенную цель в жизни, – прорычал он. – Если хочешь знать, мне прочили сан священника.

Мэнди округлила глаза:

– Тебе?

– Да. Я должен был стать респектабельным приходским священником с перспективой приобрести сан епископа. Все это мне обещал граф, после того как уйдет действующий викарий, но шли годы, а тот по-прежнему оставался на своем месте. Я случайно познакомился с Джеймсом Ардмором, и мне понравилось то, что он делал.

– Понятно. Поскольку ты не смог спасать души, то решил спасать тела?

– Что-то вроде этого.

Он сказал это таким обыденным тоном, словно его выбор не имел особого значения и являлся просто темой для разговора.

Мэнди в своей жизни встречала два типа мужчин: тех, кого она могла заставить бояться ее, и тех, кого не могла устрашить и потому избегала. Но такого, как Хендерсон, предпочитавшего словесные баталии, она еще не встречала. Хотя она видела, как он дрался в саду лорда Суиттона. Его удары были точны и эффективны, и он помог расчистить им путь для бегства из сада, даже не снимая очков.

Но с ней он сражался при помощи слов, и в такой битве Мэнди впервые в жизни чувствовала себя неуверенно. Они с Кристофером научились понимать друг друга почти без слов. С Хендерсоном она терялась, не зная, как себя вести.

– Ну? – сказал Хендерсон, выгнув свои аристократические брови. Его волосы отросли за последние несколько недель, и один светлый локон спадал на лоб. – Что мистер Рейн хотел, чтобы ты рассказала мне?

Мэнди тяжело вздохнула. Иногда ей хотелось, чтобы весь мужской род сгинул в морской пучине.

– Он направляется за золотом, которое вынужден был спрягать. Я полагаю, Джеймс Ардмор появился здесь, чтобы остановить его.

Хендерсон несколько мгновений пристально смотрел на нее.

– Это золото с «Прекрасной розы»? – Она кивнула, а он скривил губы. – Я помню. Это то самое исчезнувшее мексиканское золото, которое предназначалось Наполеону. Наполеон был тогда ужасно зол.

– Странно, что твой героический Джеймс Ардмор не заставил Кристофера рассказать ему, где тот спрятал золото.

Хендерсон фыркнул.

– Ничего странного. Ардмор едва ли знал, что делать с этим проклятым золотом. Он, конечно, не отдал бы его Наполеону или, что еще хуже, англичанам. Он рад, что оно оставалось спрятанным.

– Тогда почему он преследует Криса сейчас? Серые глаза Хендерсона блеснули.

– Потому что он не хочет, чтобы твой брат завладел этим золотом. Рейн пират, и Джеймс не допустит, чтобы пират оказался в выигрыше.

– К тому же этот пират похитил его сестру. Хендерсон задумчиво кивнул.

– Если бы не золото, Джеймс не стал бы преследовать нас. Он и Онория, мягко говоря, не слишком ладят.

– Я тоже пришла к такому выводу.

Мэнди не могла себе представить, как можно не любить своего брата. Она и Крис всегда были друзьями и партнерами; вдвоем против целого мира. Они никогда не говорили о своих чувствах, не ныли, не жаловались, но в любой момент готовы были прийти на помощь друг другу.

– Вот, я все тебе рассказала, – закончила Мэнди. Ей хотелось, чтобы Хендерсон исчез. Ей вообще не нравились светловолосые мужчины. Гораздо симпатичнее были брюнеты с темной кожей и влажными черными глазами. Волосы у него были светло-желтые, почти белые, серые глаза отливали белизной. Солнце придало его коже лишь слабый золотистый оттенок, а не полноценный загар.

Его губы были тонкими и сухими, как шелк. Она знала это. Но неожиданно прильнула к нему и поцеловала.

Он обнял ее и ответил таким поцелуем, как будто между ними не было словесной баталии. Мэнди отвела назад упавшие на его лоб волосы, наслаждаясь их шелковистой мягкостью. От него всегда пахло так, словно он только что пил дорогое вино, хотя она знала; что на борту ничего подобного нет.

Хендерсон привлек ее к себе еще ближе и запустил дрожащие пальцы в ее волосы на затылке.

Его язык проник в ее рот, и тело Мэнди захлестнула горячая волна. За всю свою жизнь Мэнди Рейн никогда никого и ничего не боялась. Но то, что сейчас творилось в ее душе, вызывало у нее страх. И смущение. Она чувствовала себя подобно только что вылупившемуся пушистому цыпленку, который с удивлением смотрел на бескрайнее небо.

Он отстранился от нее. Мэнди взяла его за лацканы куртки и потянула в каюту.

Хендерсон не двинулся в места, лишь покачал головой, даже выражение лица осталось прежним.

Мэнди захлестнула обида, словно кто-то отбросил пушистого цыпленка в сторону безжалостной ногой. Она убрала руки и пристально посмотрела в лицо Хендерсону.

Он тоже смотрел на нее некоторое время, затем молча повернулся и пошел прочь.

Мэнди Рейн хотела покрыть его язвительной бранью или по крайней мере врезать по скуле, но она лишь стояла, глядя, как этот высокомерный англичанин шагал, будто его нисколько не волновало то, что было между ними.

Мэнди повернулась и пнула койку. Она колотила и колотила ее, пока не заболела нога.

Когда Мэнди наконец вышла из своей каюты, слегка прихрамывая, она заметила невестку, стоящую в проходе с сочувственным выражением зеленых глаз.

– Хочешь поговорить? – спросила Онория.

Мэнди выразила свой гнев в резком крике:

– Нет! Не хочу говорить… ни с кем… никогда!

Она промчалась мимо Онории и поднялась по трапу наверх. Мэнди понимала, что обидела Онорию, но ей было все равно. Не обращая внимания на Хендерсона, на своего брата и на всех остальных, она занялась парусами и канатами, чтобы успокоиться и прийти в себя.

Кристофер наблюдал за «Аргонавтом», который за день и ночь приблизился еще немного. Он знал, что его команде известно о способности их корабля обогнать Ардмора, если Кристофер захочет сделать это. Они также знали, что Кристофер Рейн никогда ничего не делает просто так. Если он допускает, чтобы Ардмор догнал их, значит, на то есть причина.

К концу второго дня «Аргонавт» приблизился настолько, что мог послать сигнал. Его орудийные порты были открыты, и зияющие черные дула пушек сверкали на солнце. Кристофер же держал свои орудийные порты закрытыми.

Сен-Сир наблюдал через подзорную трубу за трепещущими на ветру флажками, поднятыми на передней части такелажа «Аргонавта». Кристофер стоял рядом с ним, держась за поручень, и ждал.

– Он хочет подняться к нам на борт, – доложил Сен-Сир. – И встретиться с тобой.

Кристофер кивнул. Ничего удивительного. Ардмор хочет встретиться с Кристофером лицом к лицу.

– Ответь ему, что мы примем его, – сказал он. – Но только с женой.

Сен-Сир посмотрел на него с непроницаемым выражением лица.

– Мы должны сигнализировать об этом флажками?

– Пусть передадут сообщение с лодки и возвращаются назад.

Сен-Сир кивнул, повернулся и отдал распоряжение напряженно ждущей команде.

– Прошу прощения, сэр, – произнес Колби, растягивая слова и разминая свои огромные руки. – Значит, мы не будем сражаться?

Кристофер посмотрел на Онорию. Ее черные волосы блестели в лучах заходящего солнца, и ветер трепал тонкое платье, прижимая его к ее восхитительно стройным ногам.

– Не будем, – ответил он, не сводя с нее глаз. – Мы отдадим Джеймсу Ардмору то, за чем он прибыл сюда.

Загрузка...