В своей комнате на свежайшем постельном белье с ароматом горной лаванды, на комфортном матрасе и удобной ортопедической подушке «с памятью» я всё же не могла уснуть.
Думала о нём.
Вспоминала прошедший вечер до мельчайших подробностей. Как Егор вошёл, как посмотрел, его взгляды, мимика, интонации. Я никак не могла понять: неужели он меня не узнал? Или всё же, как и я, притворился?
Отчего-то эта мысль меня смутила.
Нет, не то что бы я притворялась или хотела кого-то обмануть. Просто Егор не подал виду, что мы знакомы, поэтому и я промолчала. А что мне нужно было делать? Броситься ему на шею? Или сказать: «Привет, Егор, помнишь, меня? Я Вера, та самая фея, которую ты целовал под дождём четыре года назад. А потом лишил меня девственности. Ах, не помнишь? Ну тогда ладно».
Этот монолог окончательно лишил меня сна. Я отбросила одеяло и выскользнула из постели. Подошла к окну. На холме темнели деревья, разбитые дорожками и скамьями, белевшими в полумраке летней ночи.
Поддавшись соблазну, я открыла створку и выглянула в сад. Розы одуряюще пахли. Где-то невдалеке пел соловей. А может быть, кто-то ещё. В птицах я не слишком разбиралась. Но ночь была упоительна, это сложно отрицать.
Мне вдруг очень захотелось выйти наружу, пройтись по росе, чувствуя касание травинок босыми ступнями. Ощутить себя уездной барышней, о которых писал Пушкин. Встретить своего Берестова, влюбиться и выйти замуж, родить кучу детишек и разводить борзых.
А не вот это вот всё!
Егор снова заполнил мои мысли, как было когда-то. Четыре года назад. Я так старалась, столько усилий приложила, чтобы выбросить его из головы. И получается, всё зря? Все старания насмарку?
Он снова здесь. В моих мыслях.
Я забралась на широкий подоконник и обхватила руками колени. Ветерок был довольно прохладным, и скоро по коже побежали мурашки. Но я упрямо продолжала сидеть, надеясь, что сейчас хорошенько замёрзну, а потом закутаюсь в одеяло и быстро усну.
Надо было купить снотворного. Видела же в аэропорту аптеку. Но проблем со сном у меня не было, а предположить, что снова увижу Егора, я не могла.
Сидела долго, стараясь расслабиться, позволить своим мыслям растечься по парковым аллеям, заполнить скамьи, заползти на лужайки…
Но у меня не выходило. Всё равно, как только теряла концентрацию, возвращалась мыслями к нему.
Ладно, толку с этой медитации никакого, а замёрзла я уже достаточно.
Но только собралась слезать, как услышала голоса. Кто-то вышел на террасу, где мы ужинали. Я сразу узнала голос Егора и замерла. Вторым был его отец. И они говорили… О ком они говорили?
Неужели обо мне?
– Зачем ты пригласил её сюда? – голос Егора звучал раздражённо.
– Чтобы она могла побыть с сестрой, – а Илья Егорович, напротив, был спокоен и говорил расслабленно. – Тут они обе под присмотром. Ничего не натворят, и с Максом твоя Любушка не встретится и не сговорится.
Нет, они говорят о Любане, поняла я, как вдруг услышала:
– Она не моя…
– Теперь твоя.
– Зря ты это затеял, пап.
– Зря? Ты же не хочешь всё потерять? Или предлагаешь пристукнуть её и закопать в саду?
Я знаю, что подслушивать нехорошо. В детском доме за такое могли так оттаскать за уши, что те горели несколько часов. Но сейчас, мне казалось, от того, что я услышу, зависят наши с Любаней жизни.
Но ведь он же не всерьёз сказал про закопать в саду? Против воли взгляд скользнул по извилистым аллеям, устремлявшимся на холм. Тут есть где спрятать пару трупов. Даже пару десятков. И никто не найдёт.
Что за ерунду я думаю?!
Пока подслушивала, окончательно замёрзла. Мурашки уже не просто бегали по коже, а слились с нею. Если продолжу сидеть здесь дальше, внизу услышат клацанье моих зубов.
Я решительно соскользнула с подоконника и схватила с кровати одеяло. Завернулась в него, как будущая бабочка в кокон, и пошлёпала обратно к окну. Оперлась локтями о подоконник и высунулась наружу, так далеко, как смогла. Но сколько ни прислушивалась, так больше ничего не услышала. Внизу было тихо.
Наверное, они ушли, пока я бегала за одеялом.
Признаюсь, подслушанный разговор дал мне новой пищи для размышлений. Только теперь я думала не о Егоре, а о том, что натворила моя сестрёнка. Конечно, про закопать в саду Илья Егорович пошутил. Надеюсь. Но то, что здесь что-то не так, и моя Любаня в этом участвует, я уже поняла.
Завтра с самого утра вытащу сестру на откровенный разговор. Хватит водить меня за нос. Ей не нужно, чтобы я производила впечатление на Егора. А если и нужно, то вовсе не для того, чтобы на моём фоне и самой выглядеть лучше.
Люба что-то задумала. И мне это совсем не нравилось.
И кто такой Макс, с которым она должна сговориться? Или, наоборот, не должна?
Я понимала, что… ничего не понимала. И от этого чувствовала себя раздражённой. Ну Любка! Принимаешь меня за дурочку? Я бросила всё и примчалась к тебе не для того, чтобы ты рассказывала мне сказочки. Не ожидала, что ты станешь со мной играть…
Завтра устрою ей допрос с пристрастием, и пусть только попробует и дальше юлить. Мало не покажется.
Всю ночь мне снился Егор, наша первая встреча и вчерашний вечер. Проснулась от ужаса, потому что кто-то крепко держал меня за ноги, и я не могла убежать. Оказалось, что во сне перекрутилась с боку на бок, и меня несколько раз обмотало одеяло, крепко спеленав.
Да уж, выдалась ночка.
И теперь я не могла утешиться даже тем, что это лишь на пару дней. После подслушанного ночью разговора я не могла уехать и бросить Любаню среди найденных ею неприятностей. Как старшая сестра, ответственная за младшую, я должна была разобраться в происходящем. Должна была решить, что делать дальше: оставить Любку с женихом и родителями, которые вызывали у меня всё больше вопросов, или забрать отсюда, пока не поздно, и она чего-нибудь не натворила.
В дверь постучали.
Я напряглась, совершенно не представляя, кто там может быть, и чего ожидать от этого визита, но всё же накинула халат, туго подвязала пояс и после этого подошла к двери, открывая замок.
– Доброе утро, – это оказалась Афина, которая сообщила, что меня ждут к завтраку через полчаса, и сразу же вышла.
Второй день на родине, а уже становлюсь параноиком. Почему-то была почти уверена, что это Егор, узнавший, что я подслушивала его разговор с отцом ночью, пришёл… поговорить.
Выбралась из-под одеяла и направилась в ванную. Хорошо, что она у меня своя, отдельная, не нужно бояться, что встретишься с кем-то в коридоре.
Время близилось к десяти. Уже давно я не позволяла себе столько спать. Но, видимо, вчера перенервничала, и этот ночной разговор… В общем, организм потребовал законные часы отдыха. И ладно, у меня же всё равно отпуск, пусть не отдохну, так хотя бы высплюсь.
Завтрак был накрыт в столовой, через которую я вчера проходила на террасу. За столом сидела одна Любаня.
– Наконец-то, – при виде меня она отложила в сторону телефон, «Айфон» последней модели, кто бы сомневался. – Ну ты и поспать.
– Долго не могла уснуть на новом месте… – начала оправдываться и тут же себя одёрнула: я же собиралась подвергнуть её допросу с пристрастием, а сама мямлю. – Люб, нам нужно серьёзно поговорить.
Постаралась, чтобы мой тон был максимально строгим. И сестра это уловила, потому что выражение лица у неё изменилось, но Любаня ничего не ответила, только покачала головой.
– Не здесь, – произнесла она.
– Где и когда? – я не отступала. В конце концов, может старшая сестра проявить настойчивость?
Любаня улыбнулась:
– Давай поедим и поедем со мной к доктору. У меня плановый осмотр, – пояснила в ответ на вскинутые мной в испуге брови.
Ладно, плановый осмотр у гинеколога я переживу. И убежать от разговора у сестрицы уже не получится.
Прислуги в столовой не было. Наверное, потому что члены семьи позавтракали намного раньше. А если гостьям угодно долго спать, то и обслуживают себя пусть самостоятельно.
И хорошо, мне немного неловко от того, что за спиной кто-то стоит и смотрит, как я ем, следя, чтобы моя тарелка была полна. Уж лучше сама, по старинке, ручками, как обычный человек.
Я подошла к явно антикварному буфету, представляющему собой музейную ценность, но в отличие от такого же в музее имевшему идеальное состояние. На буфете и на столике рядом стояло несколько широких серебряных блюд, накрытых крышками. Я решила проявить любопытство и открыла все по очереди. Вафли, оладьи, сырники, блины, запеканка, разные каши на выбор.
Хорошо тут завтракают. Я бы сказала, масштабно.
Положила себе две рельефных мягких вафли и две оладьи, полила клубничным джемом, налила кофе из серебристого кофейника, забелила сливками. Обычно я так богато не завтракаю, но раз уж здесь заведено, почему бы не воспользоваться гостеприимством.
Вафли были сочные, с нежным ванильным вкусом, а оладьи таяли во рту. Впервые за долгое время я ела не спеша, получая настоящее удовольствие от еды.
К хорошему быстро привыкаешь.
Любаня с кем-то активно переписывалась. Я наблюдала за мимикой сестры и решила, что её собеседник – мужчина. У неё глазах разгоралось нечто такое, отчего они начинали мерцать. Этот мужчина ей явно нравился.
А как же тогда Егор? Он же её жених.
Нет, я должна как можно скорее всё узнать. Быстро доела завтрак, особо не думая о манерах. А вот кофе посмаковала, такой в обычном супермаркете не купишь. Даже американском.
После завтрака Любаня попросила час на сборы. Я тоже вернулась в свою комнату, приняла душ, уложила волосы и переоделась.
Дом словно вымер, его наполняла та же тишина, что и в день моего приезда. Интересно, где пропадают его обитатели, семья Воиновых?
Егор и его отец, наверное, на работе. Один решает наши судьбы в государственной думе, или где там он работает? А Егор… Его я представляла в высотном здании из стекла и бетона. Офис на одном из последних этажей. Перед ним раскинулась Москва. А Егор сидит к ней спиной и напряжённо смотрит в экран новенького лэптопа.
Вот почему все мысли у меня всегда сводятся к Егору? По крайне мере, последние сутки.
В конце концов, он жених моей сестры. И через (бросила взгляд на экран мобильного) пятнадцать минут я собираюсь узнать во всех деталях, какие отношения их связывают, и что за тайны они скрывают. Все свои секреты Любаня мне расскажет, как миленькая, не будь я старшей сестрой.