Поцелуй сумрака

3

Воздух в темной комнате прорезал исполненный боли вой. Я села по струнке на кровати, адреналин стремительно растекся по телу.

На секунду я растерялась и не поняла, где я. Затем воспоминания о последних нескольких днях хлынули волной: я в Арканзасе, на ферме, куда меня взяли в качестве работницы. И судя по топоту на лестнице на чердак, у меня вот-вот начнется неожиданный обряд посвящения в новую работу.

Хэтти ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда я вылезала из-под одеяла. Женщина хмуро посмотрела на огарок свечи, которая по-прежнему слабо горела на прикроватной тумбочке. Я забыла потушить ее перед сном.

– У нашей коровы начались роды, – Хэтти кинула сверток на кровать. – Тут рабочая одежда и сапоги. Одевайся как можно быстрее и беги в сарай.

С этими словами она стремительно ушла. Я застегнула платье с коротким рукавом, натянула сапоги, которые были великоваты, и бегом спустилась по лестнице, чувствуя волнительный трепет в груди. Распахнув сетчатую дверь, издавшую возмущенный скрип, выпрямила спину и пошла по усеянной каплями росы лужайке.

Небо укрывало тяжелое полотно звезд – крошечные точки сияли на чернильном фоне с синеватым отливом. В тусклом предрассветном свете на краю двора вырисовывался огромный сарай. Из-за рева, доносившегося из открытых дверей, создавалось впечатление, будто кричало само здание.

Я замешкалась на входе. В просторном помещении витал густой запах навоза и ржавый привкус крови. Большой Том сидел на грязном полу возле крупного черного животного и со знанием дела водил руками по раздутому животу. На колышке на дальней стене висел фонарик и слабо освещал вздымающийся бок коровы. Я видела их прежде, но только в качестве разделанной тушки. А вот с живым и дышащим существом встретилась впервые.

По влажному воздуху раскатился еще один душераздирающий рев. Я круглыми глазами воззрилась на два маленьких копытца, торчащих из тела коровы.

Хэтти вышла из правого стойла с мотком толстой веревки на плече. Немного покачнувшись под ее тяжестью, женщина кинула веревку на пол рядом с мужем и подозвала меня.

– Теленок расположен ножками вниз. Придется вытаскивать, – сказал Большой Том, обвязывая конец веревки вокруг тоненьких ног, показавшихся из матери. Хэтти встала за ним. С учащенным дыханием я заняла место в конце. Большой Том кивнул, и мы потянули.

Корова застонала, и ноги теленка показались чуть больше. Затем появился кончик хвоста. Но при следующей попытке ничего не произошло. Лицо Большого Тома раскраснелось от напряжения.

– Ты можешь тянуть сильнее? – Хэтти оглянулась, и я увидела искреннее беспокойство на ее морщинистом лице.

– Я стараюсь, – прохрипела я.

Сквозь тяжелое дыхание коровы послышался топот бегущих ног. Уголком глаза я заметила движение, и кто-то встал вплотную позади меня.

– Простите за опоздание, тетя Хэт, – произнес незнакомец низким и тягучим, как патока, голосом.

– Где ты был? – грозно, но с нескрываемым облегчением поинтересовалась Хэтти. – Я приходила, но тебя не было на чердаке.

Чуть повернувшись, я увидела высокого юношу с пшеничными волосами, который решительно намотал веревку на руки.

– Дела-дела, нужно было кое с кем повидаться, – беззаботно ответил он. – Ну что, на счет «три»? Раз… два… – На «три» мы дружно потянули на себя.

Теленок с потрясающей скоростью выскользнул на землю клубком из влажных конечностей. Измученная мать вытянула шею на грязном полу и тихо замычала. Дитя захныкало в ответ, и, выпустив веревку, я наконец-то выдохнула.

Светловолосый юноша снял фонарик и присел рядом с Большим Томом. Его коричневые штаны были чистыми, хоть и с заплатками на коленях. Расстегнутый ворот хлопковой рубашки, износившейся от частых стирок, открывал вид на загорелую кожу.

– Так, посмотрим, что тут у нас, – сказал он, развязывая веревку, после чего осторожно поставил неуклюжего окровавленного новорожденного на ноги. Взяв пустой мешок с пола, юноша вытер теленка, не переставая что-то приговаривать. Его широкие ладони умело и ласково поглаживали рыжую шерстку животного.

– С тобой все в порядке, приятель, не так ли? – Он посмотрел на корову, и его глаза смягчились от беспокойства. – Мы в два счета поставим твою маму на ноги. С вами все будет хорошо.

Внутри меня затрепетало удивление. Я не ожидала увидеть проявление такой нежности на ферме.

Юноша взглянул на меня и вскинул светлые брови.

– Ты новая помощница?

Я подумала о своем провале, и мой живот судорожно сжался. Большому Тому и Хэтти нужен был работник, который внесет реальный вклад в их дело. Увы, но до прихода этого юноши моей помощи было недостаточно. Нужно прилагать больше усилий. Это мой единственный шанс остаться с сестрой.

Я кивнула в ответ. Он пристально на меня посмотрел.

– Что ж, ты не такая, как я ожидал.

Я наблюдала за уходом Большого Тома и Хэтти, отмечая встревоженные нотки в их приглушенном разговоре.

– Я бы сказала, что ты такой не один.

– Я Абель Этчли. Я бы пожал тебе руку, но… – он показал ладонь, липкую от крови и бог знает чего еще.

Я приняла вызов и, взяв его за руку, трижды пожала ее для верности.

– Верити Прюитт. Приятно познакомиться.

Его губ коснулась улыбка. Я опустилась на пол рядом с ним, и моя юбка надулась. Теленок издал жалкое мычание и распластался на сене, его шишковатые коленки торчали под странным углом.

– Не переживай о нем, я сам справлюсь, – сказал Абель. – Можешь вернуться в дом.

Мне показалось, что я заметила игривый блеск в его глазах – тот же, что и у всех, кто в душе посмеивался над моим намерением стать врачом.

– Ты бы стал так говорить парню, которого все ждали? – грубовато поинтересовалась я. – Со временем и опытом я буду приносить не меньше пользы, чем ты.

– Я просто пытался быть вежливым, потому что ты новенькая. Дело не в том, что ты девушка. – Он достал платок из заднего кармана и, встав, вытер ладони. Затем отметил мой потрепанный вид и беспокойные руки.

– Если будешь так переживать по любой мелочи, то сведешь себя с ума.

Его слова были как соль на рану. Я встала в полный рост и с раздражением поняла, что все равно смотрю на него снизу вверх. Он никак не мог знать, что мой отец сумасшедший, но мой тон все равно прозвучал низко и опасно, подобно змее, что затаилась в траве:

– Нет ничего вежливого в издевках над чужим рассудком.

– Все янки такие обидчивые? – Абель наклонил голову и окинул меня оценивающим взглядом. – Я просто пошутил, не более. Слушай, нравится тебе это или нет, но мое предложение все еще в силе. Я сам позабочусь о матери и ее малыше.

– Мне не нужна твоя жалость. И, пожалуйста, не разговаривай со мной свысока. – Мой голос дрожал, как всегда, когда я злилась. Шумно выдохнув, я воззрилась на сарай и внезапно разозлилась от того, что теперь это – моя новая жизнь. Мое лицо стало непроницаемым. – Я здесь, чтобы работать. Не нужно со мной нянчиться.

Абель помрачнел.

– Ладно. Прости, что пытался быть дружелюбным. Больше я не повторю этой ошибки.

Я кивнула.

– Раз уж я застряла в этом месте, то отработаю свое содержание честным трудом.

– «В этом месте»? – его щеки зарделись под светлой щетиной. – А, теперь ясно. По-твоему, ты слишком хороша для жизни на ферме.

– Я определенно так не считаю! – возразила я. Абель фыркнул. – И не надо издавать такие звуки, как… как… как какой-то недовольный конь!

– Мнение о Уилере написано у тебя на лице, мисс Прюитт, – он замолчал на секунду и нахмурился. – И да, я умею читать. Мы не все тут безграмотные.

– Если ты чувствуешь, что в чем-то уступаешь мне, то это не моя проблема. Я уж точно не считаю себя лучше тебя или кого-либо другого.

Что, в лучшем случае, лишь отчасти правда. Мой живот скрутило от стыда, но я стояла на своем. Я мечтала стать кем-то больше, чем просто сиротой, работающей на ферме, и не собиралась за это извиняться.

Так мы и стояли друг напротив друга, со скрещенными руками и угрюмыми лицами, пока крики теленка не отвлекли Абеля. Он снова почесал его за ушком и показал на пустое ведро.

– Ладно, тогда принеси воды для коровы и теленка, а я пока заведу их в стойло.

Вернулась я с мокрым до колен платьем. Руки стали ватными от усталости, металлическая ручка оставила алую вмятину на нежной коже моей ладони. Я поставила ведро, и вода немного расплескалась. Абель снял передо мной воображаемую шляпу и согнулся в шутливом поклоне.

– Премного благодарен.

Я коротко кивнула и вышла из сарая.

Над верхушками далеких деревьев уже занимался рассвет; небо, начиная от горизонта, покрывалось мягким румянцем. Низкие облака ловили его сияние и откидывали на поля внизу. Интересно, проснулась ли Лайла, видит ли эту первую зарю нашей новой, неожиданной жизни? Медленно покрутившись, я впервые толком осмотрела местность.

Лужайка вокруг дома была с проплешинами – пыли больше, чем травы, – по всей территории, подобно грибам, вырастали сараи и амбары разных размеров. На востоке, неподалеку от изборожденной грунтовой дороги, круг тонких яблонь образовывал скудный фруктовый садик. За ним пустырь, заросший травой с полевыми цветами, отделял землю Везерингтонов от леса, который я заметила прошлым вечером.

Других домов поблизости не было. При желании я могла с легкостью представить, что эта ферма – единственное обитаемое место на Земле. Помимо коз в загоне, бдительно наблюдавших за мной, я была абсолютно одна.

И мне это совсем не понравилось.