Почти что сломанная жизнь

Но мне до смерти нужна доза, чтобы продержаться в течение ближайших дней. Я слишком давно не ширялся. Конечно, в чертову тюрьму запрещено что-либо проносить. Тюрьма не должна быть приятным местечком, но тут охуеть как несладко. Мне необходима доза, прежде чем я потеряю чертов рассудок.

Я осторожно подхожу к столу, за которым сидит Кинг Джей. Его парни образуют вокруг него живой барьер, не давая мне продвинуться дальше.

- Я могу с ним повидаться, пожалуйста? - ненавижу гребанное «пожалуйста», но если это добудет мне «дорожку», я буду вежлив.

- Пропустите его, - слышу я глубокий рокот Кинг Джея из-за огромного придурка передо мной.

Парень отходит в сторону, и Кинг Джей показывает мне подойти поближе.

- Чего надо? - грубо спрашивает он.

- Слышал, ты тот, к кому приходят, когда необходимо унять ломку.

- Отвали, пока я из тебя все дерьмо не выбил, - презрительно говорит он, не смотря на меня, полностью игнорируя мое присутствие.

Один из его придурков начинает отталкивать меня назад.

- Пожалуйста, мне немного-то надо. - Я, не стыдясь, умоляю его на любой расклад.

- Погоди, - говорит он, и горилла убирает от меня свои лапы. Я отталкиваю его руки и, подходя ближе к столу, кидаю парню взгляд, словно говоря: «выкуси».

- Иди за мной, - говорит Кинг Джей, поднимаясь, и направляется в сторону камер.

Я спешу за ним, не в состоянии дождаться ощущения вкуса волшебной белой пыли, которая вернет меня к жизни.

Мы входим к нему в камеру. Став спиной к стене, его армия формирует защитный барьер вокруг нас, блокируя охранникам видимость.

Блядь, на что это я подписался?

- На что ты готов, чтобы получить дозу? - спрашивает он, скрестив руки на своей мощной груди.

- Ну, не знаю. Чего ты хочешь?

- Отсоси мне, - сухо произносит он.

Ух ты! Я не обслуживаю парней.

- Я не гей, - говорю я, отступая назад.

- Я тоже, но моему члену нужен чей-то рот. Учитывая, что ты хочешь то, что я могу тебе дать, будет лучше, если ты, наконец, станешь на колени и возьмешь мой член в свой милый маленький ротик.

- Ты что, серьезно? - с ужасом говорю я.

Он пожимает плечами.

- Выбирай: доза или побои. Мне-то, честно говоря, срать.

Я закрываю глаза и проглатываю ком в горле. Чувствую подступающую желчь, которая скоро забрызгает собой цементный пол. Но, блядь, мне будет достаточно одной маленькой затяжки.

Я медленно опускаюсь на колени, крепко зажмуриваю глаза и открываю рот. Чувствую, как его член проскальзывает внутрь, и изо всех сил стараюсь не подавиться.

Он хватает меня за голову и крепко удерживая, начинает жестко трахать мой рот.

Пока я давлюсь, он грубо продолжает толкаться своим членом. Наконец я чувствую, как мне в горло брызгает сперма. Он обеими руками держит меня за голову, крепко вжимаясь мне в рот, пока я не глотаю все до последней капли.

Какое отвратительное, соленое, мерзкое на вкус дерьмо.

Сажусь на пол, осознавая, насколько сам себе противен от того, как низко пал.

Слава Богу, все закончилось. Никогда больше не буду делать это дерьмо.

Подняв глаза, вижу, что Кинг Джей у себя на руке сделал самую маленькую дорожку из тех, что я когда-либо видел. Это даже не половина. Это четверть дорожки.

- Какого черта? Я только что отсосал у тебя, и это все, что ты мне даешь? - зло говорю я, поднимаясь, и указываю на жалкое подобие дорожки у него на руке.

- Хочешь полную дорожку - наклоняйся, - уверенно говорит он.

- Чего? - ошарашенно спрашиваю я.

- Хочешь дозу? Подставляй задницу.

Что за хрень?

- Я не гей, - снова повторяю я; тихо - так, что, похоже, хочу больше убедить себя, нежели Кинг Джея.

- Я тоже. - Его голос полностью лишен каких-либо эмоций.

Блядь. Я подхожу и втягиваю дорожку кокса с его руки. Если я собираюсь сделать подобное, мне необходимо забыться.

Спускаю штаны, поворачиваюсь и наклоняюсь перед Кинг Джеем.

Он резко вколачивается в меня, даже не плюнув на свой член, чтобы облегчить вход. Я кричу от боли, пока он жестко вколачивается мне в зад.

Кинг Джей вдалбливается в меня, и это просто варварская пытка. Он сжимает мой зад, и я вот-вот выблюю все, что есть у меня в животе.

Он кончает глубоко в мою задницу. Чувствую себя отвратительно - использованным и униженным.

Натягиваю штаны и оборачиваюсь, чтобы увидеть на его руке полную дорожку кокса.

Я вдыхаю ее всю, облизываю его руку, чтобы вобрать все полностью, до последней крупицы. Меня только что выебали за это в зад, и теперь я могу взять то, что мне причитается.

Поворачиваюсь, чтобы уйти к себе в камеру, и с каждым шагом мой задний проход горит от сильной, жгучей боли.

- Будешь ждать меня здесь. Каждый день. В это же время, - говорит Кинг Джей.

Блядь, в какое же дерьмо я вляпался?

Эпилог 2

Майкл Грин

В другой секции тюремного блока С в 5:55 вечера.

- Поглядите-ка, кто у нас здесь, - я оборачиваюсь и вижу, как меня окружают шестеро парней. Я узнаю в них тех, кто получил от меня при аресте пару-тройку крепких тумаков.

Они подкараулили меня в тихом уголке тюремного блока. Защищаясь, поднимаю руки вверх и пытаюсь протолкнуться сквозь них.

- Эй, да это же тот грязный коп, которому нравится убивать молоденьких девушек, - говорит один из них, делая угрожающий шаг мне навстречу.

- Мы все в одной обойме, ребята, - пытаясь вылезти из сужающегося крепкого кольца парней вокруг, говорю я.

- Ха, он думает, мы одного с ним поля ягода.

Первый удар - хук справа - потрясает меня, выбивая почву из-под ног.

За ним тут же следует еще один, и в туже минуту я понимаю: мне против них не выстоять.

Третий удар в живот и задняя подножка - и я падаю.

Меня продолжают пинать, на тело обрушиваются жестокие удары.

Я чувствую хруст в руке и кричу в агонии. Кто-то грубо смеется, и удары становятся еще сильнее.

Пытаюсь защитить голову, но не могу пошевелить руками. Они ощущаются такими тяжелыми, и боль просто невыносима. Один из парней переворачивает меня на спину, и поток ударов усиливается.

Наконец, меня снова переворачивают на живот. Они задирают вверх мой подбородок, заставляя вытянуть шею.

И я тут же понимаю, что они собираются сделать со мной.

- Мне так жаль девушек, которым я причинил боль, - роняя слезы на холодный бетонный пол, шепчу я.

Тяжелый ботинок наступает мне на шею.

Прощай, Фейт.

Эпилог 3

Оскар Шрайвер

В еще одной секции тюремного блока С в 5:55 вечера.

- Два куска в неделю, - глядя на меня, говорит он.

- Две куска в неделю? - в полном шоке спрашиваю я.

- За личное покровительство. Ты адвокат - большая шишка, которого мамочка и папочка холят и лелеют. Так что за две штуки баксов в неделю я буду тебя защищать. - Этот парень огромный, и говоря «огромный», я имею в виду, что он, как минимум, в два раза больше меня, весь в шрамах и пугает до чертиков.

- От кого меня надо защищать? - спрашиваю я. Я узнаю, кого мне надо остерегаться, и буду напрямую торговаться с ними.

- Для начала белые расисты. Им не нравятся люди, насилующие белых женщин. Потом азиаты. Им не нравятся люди, пытающие азиаток. Еще есть черное братство, которое не любят, когда афроамериканок терзают и режут. Ну и я. Я не терплю насильников. Точка. Поэтому два куска в неделю будут защищать тебя от них и от меня. Для начала.

- У меня нет таких денег, - признаюсь я. - Все мои счета заморожены, а родители находятся под следствием, поэтому они тоже не могут дать мне такую сумму.

- Уууу, тогда, похоже, у тебя небольшая проблемка. - Он угрожающе улыбается. - Я действительно твой единственный выбор. Но я парень благородный, поэтому дам тебе двадцать четыре часа на раздумье. Ха, если ты протянешь так долго. До меня дошли слухи, что черные ведут переговоры с белыми; похоже, теперь у них есть общая цель - убить тебя. - Он поворачивается и оставляет меня одного.

Это во сто крат хуже ада. Я в полной жопе. Если протяну так долго. Твою мать.

К кому, к чертовой матери, я могу обратиться? Единственный человек, который находится не в таком глубоком дерьме, как я, это Доминик, но он не отвечает на мои звонки.

Вчера я пытался ему дозвониться, но он сменил номер. Он сменил все свои номера.

Я, блядь, совсем, один.

Эпилог 4

Шесть лет спустя

- Куда мы едем? - спрашиваю я Доминика, пытаясь подглядеть из-под шелковой повязки, которой он завязал мне глаза.

- Пытаешься сжульничать? - игриво говорит он.

- Нет. Ну ладно, да.

- Осталось не так долго. Надо только подождать и все увидишь.

Машина поворачивает, и дорога становится ухабистой, как будто мы едем по старой колее.

- Да брось, мы едем уже несколько часоооооов, - ною я, растягивая последнее слово.

- Миссис Шрайвер, официально заявляю, вы - заноза в заднице.

- Папочка сказал плохое слово, - Хлоя подает голос с заднего сидения.

- Да, папочка сказал то, что не следовало. Прости, Хлоя, - говорит Доминик нашей восьмилетней дочери.

Хлоя - наше благословение. На наш медовый месяц Доминик отвез меня в Китай, где мы посетили детский дом, предложив свою помощь. Самая красивая маленькая девочка, подойдя, залезла мне на колени. В младенчестве ей выбили правый глаз - короткая жизнь оказалась чередой ужасных пыток. Она положила свою руку на мой левый глаз и улыбнулась. Хотя возраст и язык были преградой, она без слов говорила мне то, что я уже знала - мы были похожи.

Мы с Домиником тяжело боролись за нее, преодолевая все препоны и следуя всем полученным инструкциям. Спустя три месяца мы вернулись домой вместе с Хлоей.

Она наша радуга и самая прекрасная дочь. Теперь мы единое целое. Дружная семья.

Вспоминая, каким чудом стало для нас появление Хлои, я понимаю, что мы с Домиником оказались благословлены свыше. Хоть он никогда больше и не говорил со своими родителями, мои стали неотъемлемой частью нашей семьи. Они всегда поддерживали нас и после удочерения Хлои стали самыми заботливыми дедушкой и бабушкой.

Мы с Домиником также близко общаемся с Фейт, ее мужем, Джошуа, и их мальчишками - близнецами. Мы были шафером и подружкой невесты, и были рады, когда они попросили нас стать крестными родителями их сыновей.

Жизнь действительно сильно изменилась за последние восемь лет. Раньше я была охвачена страхом, влача неприметное существование. Сейчас, благодаря тому, что нашла в себе храбрость открыть дверь, я наслаждаюсь блестящими, яркими красками.

Выключенный двигатель нашей машины выводит меня из задумчивости.

- Оставайся здесь, пока я тебя не выведу, - говорит мне Доминик. - Ты помнишь, о чем мы говорили с тобой, Хлоя?

- Помню, папочка. Я обещала, что буду держать рот на замочке.

- Умница, - Доминик выходит и захлопывает за собой дверь.

Что происходит?

Слышу как хлопает дверь Хлои, и наступившая в машине тишина говорит мне о том, что я осталась одна.

Мне не терпится снять повязку, но я знаю, что Доминик планировал это - что бы это ни было - несколько месяцев, и я не хочу испортить его сюрприз.

Он исчезал во время телефонного звонка, прятал свой планшет, и однажды, когда я собиралась поставить стирку и проверяла его карманы, он накричал на меня. Затем перебрал белье, достал что-то из кармана своей рубашки, поцеловал меня в лоб и снова убежал по делам.

- Ладно, дай мне свою руку, - произносит он, открывая мою дверь. Протягиваю ему правую руку, и Доминик переплетает наши пальцы и помогает мне выйти. - Дорога тут так себе, поэтому пойдем медленно. - Он кладет руку мне на талию.

Весенний воздух такой свежий; до нас доносятся голоса разных птиц, сливаясь в песню. Я глубоко дышу, наслаждаясь свежестью.

- Еще три шага и мы остановимся, - говорит он.

Хлоя идет рядом со мной, и я чувствую, как она держится за мою юбку, пока я делаю эти три пугающих шага.

- Так, теперь я собираюсь снять с тебя повязку. - Его руки касаются моего затылка, развязывая мягкий кусок материи.

Она скользит по моей коже, и я моргаю несколько раз, чтобы привыкнуть к яркости дневного света.

Передо мной стоит высокий, королевской красоты конь, с темной гривой и черными навостренными ушами. Он в точности такой же красивый и величественный, каким я его помню.

Мистер Босс.

По моим щекам текут слезы, и я начинаю задыхаться. Я полностью ошарашена.

- Как ты его отыскал? - спрашиваю я, медленно приближаясь к красивому животному, громко жующему сено в своем стойле.

- Было нелегко, но я справился.

Вытираю слезы, чувствуя, как в горле застрял ком от переполняющего счастья, которое не описать словами.

- Мамочка, тебе грустно?

- О, нет, милая, мне вовсе не грустно. Я по-настоящему счастлива. То, что вы с папочкой сделали для меня, просто прекрасно. Спасибо вам. - Я целую ее макушку и поворачиваюсь поцеловать Доминика. - Ты уверен, что нам можно здесь находиться? Хозяевам наше вторжение может не понравится, - говорю я Доминику.

- О, хозяева уж точно не будут против, - говорит он, игриво улыбаясь. - Потому что со вчерашнего дня, хозяевами этой земли и всего, что на ней находится, включая мистера Босса, являемся мы. - Его лицо сияет от гордости.

Мое сердце бешено стучит от всеобъемлющей радости и любви. Я никогда не испытывала подобного. Обнимаю Доминика и целую его с таким рвением, что почти сбиваю с ног.

- Расскажи ей, папочка! Расскажи ей сейчас! - вопит от восторга Хлоя, похлопывая Мистера Босса через забор.

- О чем? - спрашиваю я Доминика, отстраняясь, чтобы взглянуть на него.

- Сегодня утром звонили из агентства по усыновлению. Они нашли для нас маленькую девочку. Сегодня вечером мы встретимся с ней, - говорит он, сжимая меня в крепких объятиях.

- В нашей прекрасной семье появится еще одна совершенная дочка, - визжу я от восторга. Протянув руку к Хлое, я неожиданно вижу ее, красивую синюю сойку, свободно парящую в кристально чистом небе.

Заметки

[

←1

]

Препятствие, мешающее кому-чему-нибудь правильно понимать, рассматривать что-нибудь, правильно относиться к кому-чему-нибудь.