Почти нормальная жизнь

– Ой? Ты и Брэд? – спрашиваю я, удивленная тем, что она спит с таким мудаком как он.

Табита вздыхает и выглядит слегка обиженной. Она встает и собирает свои волосы.

– Да, я и Брэд. В это трудно поверить, что такой человек как Брэд захочет секса с такой как я? Я имею в виду то, что он сын шерифа, а я просто... я? – спрашивает она дрожащим голосом.

Я не понимаю, почему она так расстроилась. Кто бы мог подумать, что козел Брэд, который не умеет водить, сынок местного шерифа.

Я вижу, что Табите становится неловко, и она начинает нервно теребить свою футболку, которая заметно облегает изгибы ее тела. Я хочу успокоить ее.

– Нет, Табита, – говорю я и делаю шаг ближе к ней, – Я просто имела в виду, что, почему кто-то такой милый как ты хочет спать с таким ничтожеством как Брэд?

Табита уставилась на меня, ее зеленые глаза готовы просто вылезти из орбит. Она стоит, разинув рот, и громкий смех слетает с ее губ.

Я не думаю, что мой ответ был так уж смешон. Я вроде сказала правильные слова, но я счастлива до тех пор, пока она смеется, а не плачет.

– Спасибо тебе, Пейдж, – говорит она между смехом. – Мне на самом деле нужно было это слышать.

Прежде чем я догадываюсь, что девушка хочет сделать, она бросается на меня и крепко обнимает – опять.

Однако на этот раз я не такая черствая и медленно кладу свою руку ей на спину, легко поглаживая.

Табита выпускает меня из объятий, совершенно не догадываясь о том, что я всего лишь отвечаю на ее приветливость.

– Хорошо, увидимся завтра, – говорит она через плечо.

Я забираю свои вещи и прежде чем уйти, я поворачиваюсь и осматриваю себя в зеркало, висящее над небольшой раковиной.

Вижу запавшие глаза, я до сих пор похожа на живого мертвеца, но я все же выгляжу по-другому. Так ли выглядят счастливые люди?

В любом случае, если это и есть счастье, то я хочу, чтобы оно осталось со мной подольше.

Бросаю последний взгляд на себя в зеркало и решаю посетить магазин «Уолмарт», чтобы купить красную краску для волос, что свидетельствует о том, что я плохая девчонка.

Как раз, этим и займусь сегодня вечером, я выхожу с раздевалки с миссией найти ближайший магазин.

Внезапно в проходе я сталкиваюсь с Тристаном, у которого все руки заняты стеклянными бокалами.

– Привет, Пейдж, – говорит он с улыбкой. – Как прошел твой первый день?

– Все прошло хорошо, – я удивлена, что это действительно оказалось правдой.

Тристан демонстрирует мне еще одну ямочку на щеке.

– Это же отлично. Хорошо, увидимся завтра?

– Само собой, – говорю я с энтузиазмом, удивленная тем, что мне действительно хочется вернуться сюда снова.

– Хорошо, круто. Доброй ночи, – говорит парень, проходя мимо меня в кухню.

– Эй, Тристан! – зову я его, делая пару шагов в его сторону.

– Что, – откликается он и останавливается в нескольких футах от меня, пристально смотря мне в глаза. – Что случилось?

Из-за яркого освещения в проходе я не могу не заметить гипнотический цвет его медово-карих глаз. Странно, что я не обращала на это внимания раньше.

Я смущена от того, что он, вероятно, видит, как я пялюсь на него, и быстро отвечаю ему:

– Ты знаешь, где здесь ближайший «Уолмарт»?

Тристан ухмыляется, и я совершенно точно понимаю, что его ухмылка очень похожа на ухмылку Куинна.

Куинн.

После того как я весь день сегодня металась туда сюда, я даже не заметила когда он ушел. Я почувствовала своего рода огорчение, потому что мне нравилось, когда он был рядом.

– Конечно, он находится прямо по улице. Поверни налево и иди до трехэтажного блочного здания. Ты не пропустишь его.

– Хорошо, класс, спасибо, – весело отвечаю я, это не так уж и далеко отсюда.

– Эй, если ты хочешь, я могу подбросить тебя. Только у меня есть несколько дел, которые мне надо закончить, – говорит он, как будто это самая естественная вещь в этом мире.

Что случилось с людьми в этом городе? Почему все так добры? У меня это никак не укладывалось в голове. Но мысль идти куда-то с Тристаном, по какой-то неизвестной мне причине, выбивает из колеи.

И когда я смотрю на его гипнотические глаза, я понимаю почему.

Он привлекает меня. Это я поняла с того момента, как встретила его.

Но дело в том, что у меня нет времени на поиск привлекательных парней, так как я не планировала оставаться здесь так долго, чтобы заводить отношения. Да и к тому же такие парни как Тристан слишком хороши для таких девчонок как я.

– Нет, все нормально, я не против прогуляться, – отвечаю я.

Смотрю на стеклянные бокалы у него в руках и ругаю себя, потому что не додумалась предложить ему помощь.

– Могу я хотя бы тебе помочь? – предлагаю я, протягивая руки к его полностью занятым рукам.

– Спасибо за предложение, но я справлюсь сам. Иди, наслаждайся вечером, ты это заслужила, – с улыбкой говорит он и подмигивает мне, – Спокойной ночи, Пейдж.

– Спокойной ночи, Тристан, – отвечаю я и мчусь со всех ног оттуда, потому что это подмигивание заставляет все мои внутренности переворачиваться.

Когда я иду быстрым шагом по тротуару, холодный воздух бьет прямо мне навстречу. Я прячу свое лицо под капюшоном так, чтобы меня никто не узнал.

О чем я только думаю? Мне не следует так пялиться влюбленными глазами на кого-либо. Особенно на коллегу по работе.

Что, черт возьми, не так со мной?

Может быть, я не гожусь для всей этой нормальной жизни. Может быть, мне поступать так, как я умею лучше всего, и это значит, быть обособленной от общества. Не только избегание людей, но и отчуждение от реальности. Это именно то, что я умею делать лучше всего, и это же ограждает меня от... чувств.

К счастью, впереди я вижу большой «Уолмарт». Ветер подул еще сильнее, а моя тонкая кофта и шорты не так уж сильно могут сохранить тепло.

Когда я вхожу, звенит дверной колокольчик, предупреждая толстого охранника, что кто-то вошел в магазин. Он смотрит на меня, и я дарю ему свою самую милую улыбку, с надеждой, что он не будет проверять мою сумку при выходе на наличие незаконных предметов.

Он весело улыбается мне в ответ, и поправляет свой ремень с пистолетом. Видно надеется произвести на меня впечатление таким простеньким оружием. Когда прохожу мимо него, подмигиваю, и я уверена, что он уже на крючке, так как вижу, как он жадно облизывает свои полные губы, смотря на меня.

Он – придурок. Нужно всего лишь похлопать ресницами и показать немного ножек, и весь его интеллект выпрыгивает в окно, а остается лишь кое-что в штанах.

Эту маленькую хитрость я узнала, когда вела дело Блоуи. Это один из богатеньких шишек, который жил в высоком небоскребе, где, спасая себя, пришлось применить этот приемчик. Собственная безопасность превыше всего.

Я никогда не ходила без оружия, ножа или газового баллончика, и каждый раз, когда охрана могла проверить мою сумку, я должна была быть полностью уверенной, что этих предметов нет. И хорошо, что вы в пятнадцать лет не работали торговцем наркотиков, блуждая по опасным, захудалым улицам в час ночи.

И я научилась флиртовать и поняла, что говорить, чтобы выйти из какой-либо ситуации, в которые я, несомненно, влипала.

Просто жульничество.

Я довольно быстро пришла к выводу, что весь мир полон извращенцами. И куда бы, я ни пошла, с кем бы ни встречалась, этот факт оставался неизменным.

Это еще одна причина, по которой меня не поймали до сих пор.

Я владела уличной мудростью.

Но навыки жизни в обществе? Я не так много знаю, как нужно действовать в обычных житейских ситуациях.

Я бы даже пошла дальше и назвала бы себя социально отсталым человеком.

Вот на данный момент я прекрасный пример этому.

Исследую сверху вниз ряды с косметическими средствами, и, наконец, нахожу брендовую краску для волос, которую я обычно использую. О, она даже идет по скидке. Хватаю коробочку по акции, так как осталось совсем мало денег. Так, мне нужен еще свитер. Надеюсь, у меня получится найти одежду по уцененке, потому что я бы совсем не хотела тратить больше двенадцати долларов на покупку.

Дальше я рассматриваю несколько простых свитеров, хотя на самом деле меня совсем не волнует стиль. Для меня важно, чтобы он был теплым и пушистым. Беру черно-белый свитер и краску для волос и продвигаюсь к кассе. И тут мне на глаза бросает пакет орехов, стоящий всего девяносто девять центов. Он был последним, и поэтому шел по акции. Я, стараясь не смотреть на него, иду прямо к кассе, дедушка рассчитывает меня, и я говорю ему спасибо.

Я поражена тем, каким естественным кажется мне этот жест, и я совсем не сомневаюсь в правильности своих решений. Это все Хэнк, он побуждает меня быть хорошим человеком.

Вдруг кто-то выхватывает у меня орехи, а другой рукой вырывает у меня сумку, прежде чем я успеваю сообразить, что-то предпринять.

Нет!

Я буду пинаться, брыкаться, кусаться за этот последний пакетик орешков.

Я готова сражаться, я готова кинуться с кулаками на своего обидчика, но начинаю проклинать эту насмешку судьбы, когда вижу его перед собой.

Куинн.

– Серьезно, ты преследуешь меня? – резко высказываю я, раздраженно убирая волосы с лица, как вдруг начинаю чувствовать себя рядом с ним неловко.

Куинн ухмыляется своей чертовски высокомерной улыбкой, проводя языком по нижней губе. Он чертит своим языком по пирсингу туда-сюда, и я понимаю, что он делает это, чтобы отвлечь меня.

Но я не куплюсь на это. Те орешки, которые он прижимает к своей широкой груди, мои.

– Ну, мы можем поступить очень просто, ты отдаешь мне эти орехи. Или ты можешь выбрать трудный путь, где тебя до полусмерти побьет девчонка, – зло и одновременно очень мило улыбаюсь я.

Куинн поднимает руку, сдаваясь, а другой рукой крепко сжимает пачку с орехами.

– Ого, какие разговоры, тогда ты можешь гулять, потому что я тебе ничего не отдам, – усмехается он.

Я делаю шаг ближе к нему, и не могу не заметить, насколько он высок, и внушительную разницу между нами.

Но я знаю правила улицы, и прекрасно осведомлена о том, как надо играть грязно.

– Не вынуждай меня делать тебе больно, – угрожаю я, положив свои руки на бедра. Выпячиваю грудь, пытаясь казаться больше. Хочу создать впечатление жесткого человека.

И, конечно же, это только веселит Куинна.

– Я хотел бы посмотреть, как ты попытаешься сделать это, Рэд, – говорит Куинн, дерзко вскидывая бровь.

Рэд? Я даже не задаю вопрос, откуда пошло это прозвище. У меня есть другие проблемы, с которыми надо разделаться.

– Ты ведь на самом деле не хочешь этого.

Куинн наклоняет ниже, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, и пряди его волос падают на яркие изумрудные глаза.

– Правда? – шепчет он, а его дыхание «касается» моих щек.

– Да, – подтверждаю я кивком, смотря на него большими и наивными глазами, а сама прикусываю за пухлую нижнюю губу.

Глаза Куинна останавливаются у моих губ, его взгляд становится отстраненным, и я опять потягиваю за нижнюю губу.

Окей, давайте расставим все точки. Мужчины – глупые существа. Нужно всего лишь похлопать ресницами, показать немного ножек, и весь их интеллект улетучивается. И в конечном итоге остается только кое-что в штанах. Ну, об этом я говорила ранее.

И этот случай не исключение.

Однако на этот раз мой желудок не скручивался от отвращения, потому что человек, с которым я флиртовала, был на самом деле... привлекательным.

Но я дальше продолжаю отвлекать его порхающими ресницами и большими глазами, смотрящими на него снизу вверх.

– Ты собираешься передать мне мои орешки, прежде чем я надеру тебе зад? – мягко говорю я, из всех сил пытаясь казаться соблазнительной.

Куинн пожимает плечами, тем самым демонстрируя широту своих плеч.

– Сделай это, давай покажи свой лучший удар, – ухмыляется он, а у самого в глазах бегают озорные искорки.

Вытащив внушительного размера пушку, я медленно скольжу своей рукой по его груд и вокруг его шеи. Вначале он выглядит шокированным от того, что я дотронулась до него, и по правде говоря, такой прием я использую впервые, обычно я ни к кому не прикасаюсь, а просто флиртую на расстоянии.

Я игнорирую свой внутренний голос, который говорит мне, что нельзя прикасаться к нему. Но мои разбушевавшиеся гормоны требуют этого. И я все равно доберусь до этого высокого, загадочного и совершенного парня, стоящего передо мной.

Но тут я еще крепче обхватываю его за шею, мои пальцы слегка поигрывают с мягкими волосами на затылке, мы оба дрожим. И я начинаю забывать, что это на самом деле всего лишь уловка. Я просто потеряла контроль над своими руками, они сами собой начинают вырисовывать круги на его шее. Я чувствую, как его пульс ускоряется из-за моих прикосновений, и мое сердце подстраивается под его ритм.

Что же я делаю? Такая реакция тела на него – это нормально?

Мой взгляд блуждает по его лицу, и лишь на секунду я сталкиваюсь с его нежным и проницательным взглядом. Я прекрасно понимаю, что этого уже достаточно, чтобы Куинн позволили сделать с ним все, что угодно.

Я никогда не была так близко к нему... или к кому либо. Мне хочется рассмотреть его всего, потому что я не уверена, что в будущем мне представиться еще такая возможность как сейчас.

Его нос абсолютно прямой, без изгибов, острый, ровный подбородок слегка покрыт темной щетиной. У него есть три крошечные веснушки, рассеянные по правой щеке – эта особенность считается женской или «девчачьей» или еще другой, но только не на нем. Она лишь подчеркивает сильную линию подбородка и добавляет привлекательности Куинну.

Но взглянув на его рот, меня словно парализует. Его полные губы просто изумительны, и я не могу не следить за тем, как он немного посасывает свою нижнюю губу, при этом демонстрируя небольшой пирсинг во рту.

Я понимаю, что откровенно пялюсь на него, но ничего не могу с собой поделать. Его губы приоткрываются, и я вижу намек на серебряную вещицу на его языке, сверкающую под яркими огнями магазина.

У него штанга в языке.

Почему просто не поддаться его вызову?

Но святое дерьмо, мне нужно треснуть себя, потому что мне не нужны его орехи.

Ну, я не про его орехи, я про орехи которые он держит.

– Я предлагаю тебе сделку, – говорит он, находясь к нему так близко, я могу видеть верхнюю часть штанги, вставленной в язык.

– Какую сделку? – спрашиваю я, его голос убаюкивает меня, и я словно нахожусь в сонном пузыре.

– Я отдам тебе эту пачку, если ты назовешь мне свое имя.

– Что? – ошеломленно спрашиваю я, наклонив голову в сторону.

Что это значит? Вероятно какая-то уловка.

– Ты слышала меня, – отвечает он, пристально смотря мне в глаза, из-за чего я чувствую себя голой.

– Что если я не захочу этого делать? – парирую я.

Я не хочу говорить ему свое придуманное имя, потому что... не хочу его обманывать.

Куинн пожимает плечами.

– Ну, тогда ты пойдешь домой с пустыми руками.

Я не знаю почему, но мысль о том, чтобы ему соврать не укладывается у меня в голове.

Но, когда я замечаю его такой искренний взгляд, то понимаю, что он никогда не будет лгать мне. И он заслуживает такого же уважения от меня.

Я понятия не имею, почему я так себя чувствую. Я решила идти наперекор правилам и играть «грязно». Я считаю, что это намного лучше, чем потом сожалеть о том чего не сделала.

Моя рука все еще обвивает его шею, и я понимаю либо сейчас, либо никогда. Я медленно опускаю свою руку к его горлу, а потом к ключице, я кладу свою ладонь ему на грудь, делаю вид, что действительно обдумываю его предложение.

Его сердце под моей рукой забилось еще сильнее. Оказывается я не единственная на грани сердечного приступа.

– Почему ты хочешь знать мое имя? Вернее, что ты хочешь делать с этой информацией? – спрашиваю я, выделяя каждое слово. А в это же время все ближе приближаюсь к его лицу.

Куинн ухмыляется, полностью уверенный в своей победе. Он открывает рот, чтобы ответить мне, и тут я делаю резкий выпад. С глупой усмешкой и с молниеносной скоростью я вырываю орешки с его руки и выворачиваюсь с его объятий.

Куинн еще секунды две находится в прострации, не понимая, что только что произошло, а его рот просто беззвучно открывается.

Как я говорила ранее, мужчины – глупые создания.

– Что ты говоришь? – улыбаюсь я, тихо посмеиваясь над выражением полного удивления на его лице.

Куинн облизывает языком свою верхнюю губу.

– Я сдаюсь, Рэд. Я полагаю, я заслужил это.

– Ты уверен, что действительно это хотел сказать. Как ты себя чувствуешь, когда тебя обманула девчонка? – спрашиваю я, улыбаясь как полная идиотка, пока прижимаю свои орехи к груди.

Куинн пожимает плечами, будто это какая-то ерунда.

– Все в порядке. Зато я, смотря сверху вниз, заметил, что ты не носишь лифчик.

– Что? Когда? – спрашиваю я, обиженно складывая руки у себя на груди.

И я замечаю, что его губы дернулись в улыбке, я понимаю, что он врет.

– Придурок, – говорю я и пытаюсь игриво ударить его по руке.

Куинн наклоняет голову в бок.

– Ну, я смотрю у тебя на самом деле нет лифчика на...

Мое лицо тут же становится пунцовым, и я понимаю, что он сейчас вспоминает тот момент, когда мы встретились в душе.

– Не говори ни слова, – предупреждаю его я, вскидывая брови в предостережении.

Он вскидывает свои руки.

– Хей, джентльмены так никогда не говорят, но ...

Я поворачиваюсь, тронутая тем, что речь идет о моей наготе в публичных местах.

– Пока, Куинн, – бросаю я ему через плечо, и практически бегу к кассе, рассчитаться за свой товар.

От того, что я все еще находилась близко к Куинну, я услышала, как он бормочет:

– Я не могу обещать, что забуду это.

Я не знаю почему, но когда я выхожу из магазина, у меня появляется ухмылка от уха до уха.

Глава 10

КОЕ-ЧТО НОВЕНЬКОЕ

Я приметила, что пока я убирала первую комнату, мои мысли все время крутились возле Куинна. И клянусь, что пылесосила один и тот же участок ковра уже пять минут.

Что со мной происходит? Сегодня я позволила некоторым людям дотронуться до моей кожи, и я не могу понять, почему я это сделала. Это в первый раз в моей жизни, когда я почувствовала хоть что-то, а не... пустоту.

Я здесь всего лишь три дня, а уже чувствую себя счастливее, чего не было уже очень долгое время. Но я должна спустить себя с небес на землю.

Беру салфетку для вытирания пыли и начинаю, не глядя, протирать прикроватные лампы, напевая мелодию из радио.

– Эй, Пейдж, – слышу я позади себя.

Я подпрыгиваю, удивленная тем, что вдруг у меня появилась компания, и оборачиваюсь. Вижу дедушку, который стоит у двери, оглядывая комнату с не прикрытым благоговением.

– Ого, черт, эта комната выглядит намного лучше, чем в прошлые годы, – говорит он. Мужчина проходит к горшку с цветком, который я спасла от высыхания, и легонько поглаживает его листья.

– Спасибо, – говорю я, и снова на моих губах появляется едва заметная улыбка.

– Ты постаралась на славу, Пейдж. Спасибо тебе.

Я не знаю почему, но эти его слова благодарности, которые я не слышала, пока взрослела, очень много значат для меня.

Я киваю, смущенная своей реакцией на простое слово «спасибо».

К счастью, Хэнк меняет тему разговора:

– Ты когда-нибудь использовала что-то вроде этой штуки? – спрашивает он, вытаскивая айфон из карманов серых брюк.

Я смотрю на телефон, а потом снова на Хэнка.

– Может быть, а тебе зачем? – с подозрением спрашиваю я.

– Ну, мой друг купил его для меня, хотя он на самом деле мне не так уж и нужен. Поэтому я хочу отдать тебе телефон, а иначе он просто будет собирать пыль в ящике, – отвечает мужчина. Его ласковый взгляд искрит честностью.

– Но я не могу принять его, он же принадлежит вам, – говорю я, качая головой.

Хэнк взмахивает руками и подходит ко мне ближе, кладет телефон в мою тележку с моющими принадлежностями.

– Возьми его, – говорит он, будто бы это такая мелочь.

Я смотрю на телефон, и всем сердцем хочу принять этот подарок, потому что в наше время без телефона никуда.

– Но... но я не могу купить его у тебя, – бормочу я. – Я имею в виду, что он совсем новый и стоит немалых денег. Почему ты просто не продашь его кому-нибудь? Ведь ты можешь получить немалые деньги на него, – предлагаю я

– Пейдж, просто прими его, и ты сделаешь счастливым старика, – говорит Хэнк. Он посмотрел прямо на меня своими глазами, усеянными морщинками, будто успокаивая меня, что это вполне нормальный поступок.

– Спасибо, – шепчу я, смотря на телефон, будто это мешочек с золотом.

А для меня это действительно так.

– Эй, подожди, – говорю я, вспомнив о пачке орехов.

Я взяла их с собой, а потом решила выбросить по пути, пока никто не видит, но он только что спас их от мусорной корзины.

Хэнк наблюдает за мной, и я подхожу к тележке за орехами.

– Это тебе, – тихо бормочу я, чувствуя себя неловко от того, что в обмен на айфон, я предлагаю пачку орехов.

Его глаза оживляются, когда он видит их.

– Ты действительно знаешь путь к моему сердцу, – усмехается старик, счастливо принимая пакетик.

Я дарю ему небольшую улыбку. Мне неловко признаваться в том, что Хэнк все-таки пробил мою защиту и занял место в моей душе.

* * *

С новеньким айфоном в руках, я вприпрыжку иду на работу.

Я на самом деле очень рада вернуться на работу. Что-то точно со мной не так? Я наслышана о том, что мало кого работа делает счастливым, а некоторые просто терпеть не могут ее. Но если сравнивать с моим предыдущим опытом, ходить на работу в «Бобби Джо», это как глоток свежего воздуха.

– Пейдж, – вскрикивает Табита, выбегая из-за прилавка с целью тут же обнять меня.

Я все еще чувствую себя не в своей тарелке, но я не замираю истуканом как вчера – я на самом деле горжусь собой.

– Эй, – отвечаю я, поглаживая ее по спине, пока она обнимает меня.

– Эй, Пейдж, – улыбается Тристан, неся целую кучу грязных стаканов и тарелок.

– И тебе привет. Давай я помогу тебе, – говорю, освобождаясь из объятий Табиты, и протягиваю свои руки к нему. – Давай, – командую я, когда он стоит и медлит, и тут его губы подрагивают в улыбке.

Он коротко посмеивается и говорит:

– О, какая маленькая командирша, – протягивая мне пару тарелок.

– Эй, не думай, что если я маленького роста, то не могу приказывать, – шучу я.

Волосы Тристана падают на лоб, когда он наклоняется ко мне. Он смотрит на меня сверху вниз и говорит:

– Хорошо, не буду.

* * *

Если вчера я была по уши в работе, то сегодня все на много легче. Я быстрее нахожу нужные мне вещи и ловко пробираюсь через столики по сравнению со вчерашним днем.

Я беру кучу грязных тарелок и несу их на кухню. Проходя мимо доски объявлений, замечаю листовку о фитнес-клубе, находящегося недалеко отсюда и работающего двадцать четыре часа в сутки. Я быстро забиваю номер в мой телефон, и ощущаю, что кто-то смотрит мне в спину.

Я понимаю, что это Табита, потому что чувствую сладковатый запах. Знаю, что это звучит смешно, но всегда, когда она находится рядом со мной, я чувствую запах конфет. И он мне действительно нравится.

– Что ты там увидела? – спрашивает девушка, размещая свою голову у меня на плече, и оглядывается на доску с объявлениями.

Очевидно, что у Табиты нет проблем с физическим контактом с другим человеком, потому что она прикасается ко мне при любом удобном случае.

– Да вот, хочу проверить эту тренажерку, – отвечаю я, указывая на флайер на стенде.

Табита подходит ко мне ближе и срывает это объявление с доски.

– Эй, это не так уж и далеко отсюда. Ты не против, если я пойду с тобой? – нервозно спрашивает она, напряженно теребя свою футболку.

Это странно, быть подругами с кем-то? Я в замешательстве. Я думала что, девчачьи вечера состоят из наведения марафета, попкорна и боя подушками.

– Конечно, – отвечаю я.

Каждый день я все больше и больше начинаю погружаться в нормальный мир. Но иногда мне кажется, что я всего лишь на самой поверхности этих познаний, и всю глубину взаимоотношений с людьми мне только предстоит познать.

* * *

Девять часов наступают очень быстро, и после ажиотажа в обеденное время, мы с Табитой еле держимся на ногах.

Когда выхожу из раздевалки, то сталкиваюсь с Табитой, ожидающей меня.

– Итак, какие у тебя сейчас планы? – спрашивает она, сжимая ключи от машины в руках.

– Просто пойду домой, – отвечаю я. Я на самом деле просто измотана.

Вчера, после моего побега от Куинна, у меня не было возможности покрасить волосы. Кстати о Куинне, я немного разочарована, что не видела его сегодня. Но я отгоняю эти наивные мысли в сторону, так как они слегка подростковые и малозначительные.

– Хочешь где-нибудь потусоваться? – с энтузиазмом спрашивает девушка меня.

– А где? – нервно спрашиваю я. Не хочу, чтобы она видела, где я живу.

– Я не знаю. Какие планы были у тебя на этот вечер? – просто спрашивает Табита.

– Эм, я собиралась покрасить волосы, – нерешительно признаюсь я. Не уверена, что это был правильный ответ.

Табита хлопает в ладоши и начинает прыгать на одном месте верх вниз.

– Могу я помочь тебе? – спрашивает девушка, складывая руки в молитве.

– Эм... хорошо, конечно, – отвечаю я, морща свое лицо.

Я просто не могла понять, почему она считает покраску волос таким увлекательным занятием.

– Где ты остановилась? Я могу подвезти тебя, – говорит она, позвякивая ключами машины перед лицом.

Воздух пропадает из моих легких. Я быстро придумываю неубедительное оправдание:

– Может было бы лучше пойти к тебе? В моей комнате сейчас настоящий беспорядок.

Табита начинает жевать нижнюю губу, а это верный признак волнения, ее пальцы начинают быстро перебирать ключи от автомобиля.

Я только собираюсь сказать ей, да черт с этим, давай пойдем по домам, потому что мне неловко от ее подавленного вида, но тут она отвечает:

– Эм, да, хорошо, конечно, – говорит девушка после небольшой паузы.

Интересно, а что скрывает Табита.

Это не то, о чем мне следует распространяться.

Держу пари, ее секрет ничто по сравнению с моим.

* * *

У Табиты автомобиль БМВ.

А, если быть точнее, новенький Бумер.

Ого, похоже, работа в закусочной полностью окупилась. Но у меня есть подозрение, что ее работа не имеет к этому никакого отношения, так как мы выезжаем из города в пригород, где дома наиболее изысканы. А также граница между средним классом и высшим классом явно выражена.

Когда мы по длинной аллее подъезжаем к железным воротам, Табита начинает сигналить.

По истечению нескольких секунд слышится высокомерный гнусный голос в ответ.

– Да?

– Привет, мам.

Мама? Это ее дом?

Я смотрю мимо ворот на дом, который с легкостью можно было бы назвать дворцом.

– Можешь открыть для меня ворота? – нервно спрашивает Табита.

– Где твой пульт? – раздраженно спрашивает мать Табиты.

– Эм, на работе, – кусая губы, признается девушка.

– Ну, Табита. Ради Бога. Да что с тобой происходит?

И тут телефонная связь обрывается.

Табита застенчиво смотрит на меня, пока мы ждем, когда ее ворота откроются полностью

– Моя мама... – она делает паузу, и я вижу на ее лице смущение и растерянность.

– Сучка, – добавляю, когда она не может подобрать слово.

У Табиты дергается рот, и не могу понять, то ли она в ярости, то ли ей смешно.

В любом случае я должна хоть немного думать, о чем говорю.

– Прости, – я виновато опускаю глаза, – Это не самая лучшая вещь, которую я сказала за сегодня, – извиняюсь я, надеясь, что не потеряю единственного друга, которого успела завести.

Табита молчит некоторое время, пока открываются ворота.

Но потом я вижу, как мерцают ее глаза, и она делает то, чего я действительно не ожидала.

Она смеется.

Смеется так сильно, что слезы начинают катиться по ее пухлым щекам. Девушка в полном восторге стучит по рулю.

Я нервно кусаю свои губы. Я определенно в замешательстве. Она что не будет психовать?

– Ты права, – говорит Табита, задыхаясь, между приступами смеха. – Она – сучка, – говорит девушка, ускоряясь по дороге к дому. На мой взгляд, раньше она так точно не делала.

Табита паркуется на дорожке из гравия в передней части дома и заглушает мотор, но мы не выходим сразу из машины.

– Я хочу, чтобы ты знала... моей маме, вероятно, ты не понравишься, – признается она, глядя на меня с сочувствием.

– Да все нормально, не каждой маме я буду по душе, – отвечаю я, пожимая плечами. – Ничего страшного. Один лишь взгляд на пирсинг, волосы, тату и сразу складывается впечатление, что этот человек-катастрофа.

– Нет, дело не в этом, – говорит она, встряхивая своими волосами. – Просто... даже я ей не нравлюсь, считай я ее собственная дочь, а у тебя не будет даже ни малейшего шанса.

Табита уставилась в белый особняк задумчивым взглядом.

Смотрю на Табиту и чувствую, что внутри меня просыпается теплота. Как она может кому-то не нравится? А особенно ее маме.

– Ну, твоя мать многое теряет, – отвечаю я со всей серьезностью.

Если бы мне не было неловко от прикосновений к кому-либо, то я бы потянулась, чтобы обнять ее, утешить, но ей приходится довольствоваться лишь кивком и полуулыбкой.

– Ты так думаешь? – спрашивает она, кусая губы, – Потому что она – моя мать, и если твоя собственная мать не любит тебя, то начинаешь надеяться, что кто-то посторонний полюбит тебя... или захочет, – добавляет она грустным голосом.

Я оглядываюсь на Табиту, то есть я действительно внимательно смотрю на нее сквозь счастливую улыбку и приветливый характер. Я вижу под всей этой маской напуганную, неуверенную в себе девочку, жаждущую одобрения кого-либо.

Она просто хочет быть нужной кому-то.

Святое дерьмо, она так похожа на... меня. Под это завесой скрывается страх и одиночество, и она просто хочет быть нормальной.

Прямо как я.

– Пейдж, с тобой все в порядке? – спрашивает она, из-за того, что я так надолго погрузилась в свои мысли.

– Да, все в норме, – отвечаю я, и не признаюсь ей вслух, что мы с ней так похожи.

Что ж у каждого есть свои секреты, и я думаю, что только что нашла себе друга, которого понимаю.

И этот друг сможет понять меня.

– Хорошо, давай зайдем в дом через заднюю дверь, – усмехается Табита с озорным огоньком в глазах.

Я захлопываю дверцу ее авто и спрашиваю, вскидывая бровь:

– Мне кажется или ты действительно раньше не заходила в дом через заднюю дверь? – спрашиваю я, ступая ботинками по гравию.

И каждый раз как я ни задаю какой-нибудь вопрос, ее лицо озаряет яркая улыбка.

Мы проходим через ухоженный газон, мимо фонтана в виде дельфина, изо рта которого выливается вода, и подходим к задней части дома, где лужайка освещена яркими огнями.

Табита ведет меня к небольшой лестнице. Я немного нервничаю, и запинаюсь о верхнюю ступеньку.

– Ты уверена, что не получишь за это пинок по заднице? – шепчу я, все вокруг погружается в тишину.

Оглядываюсь по сторонам, чтобы на горизонте все было чисто, и вдруг слышу жужжание какого-то жука. Именно это заставляет меня мигом помчаться по лестнице вниз. Останавливаюсь буквально в дюйме от спины Табиты, которая пытается спасти меня от этого назойливого жужжащего звука.

Жуки, ненавижу их.

Табита коротко улыбается мне и тянет ручку двери, которая поскрипывает в знак протеста. Девушка просто в восторге, что нарушает некоторые негласные правила. Я захожу за ней, когда она зовет меня, а затем тихо прикрывает дверь за нами.

Я вообще ни черта не вижу, поэтому жду, пока Табита включит свет.

– У тебя есть телефон? – шепотом спрашивает она у меня.

– Да, – шепчу я за ее спиной.

– Можем ли мы посветить им? Я бы не хотела включать свет, тогда мама узнает, что мы здесь.

Ха-ха, кто бы мог подумать, что такая порядочная девочка как Табита, может вести себя как хулиганка. А она начинает мне нравиться все больше и больше.

Я включаю свой телефон, и для нас появляется немного света. Поворачиваю телефон в разные стороны, чтобы понять, где мы. Мы в подвале.

Вдруг мои руки становятся холодными и влажными, и у меня захватывает дыхание. В последний раз, когда я была в подвале, я была со своим отцом. Я до сих пор помню оглушительный звук выстрела.

А еще я помню кровь. Много крови.

– Миа.

Это последние слова, которые слетели с губ отца, когда он лежал на холодном жестком полу.

Мое сердце просто готово вырваться из груди, и у меня начинается гипервентиляция (прим. пер.: Гипервентиляция – это явление, которое происходит при частом поверхностном дыхании, когда вдох производится в верхней части грудной клетки, что приводит к тому, что уровень углекислого газа в крови снижается).

Мне срочно нужно вырваться отсюда.

Используя свой телефон в качестве фонарика, я двигаюсь вокруг по помещению, скорее пытаясь найти выход. Вижу деревянную лестницу слева от меня, я тут же взлетаю по ней, оказавшись на последней ступеньке, пинаю дверь.

Я делаю глубокий вдох, испуганно дышу через нос, чтобы как то сдержать себя от истерики.

– Пейдж, Боже, с тобой все в порядке? – испуганно спрашивает Табита, положив свою руку мне на плечо. Я падаю на пол и кладу свои руки на колени.

Святое дерьмо, что это такое?

Это в первый раз за четыре дня, когда на мою голову свалился этот приступ.

– Все в порядке, Табита, извини, – бормочу я, поднимаясь в полный рост, после того, как сложила свое тело чуть ли не пополам.

Я вижу в ее глазах страх за меня. Она действительно заботится обо мне. Табита действительно волнуется, все ли со мной хорошо.

– У меня просто клаустрофобия, – отвечаю я, когда замечаю, как девушка таращится на меня в ожидании объяснений.

Это полная ложь, так как однажды я заперлась в кладовке на два часа, скрываясь от полиции, и я нормально перенесла это. Но я не могу рассказать ей об этом, правда?

У Табиты просто отвисла челюсть, и девушка закрывает рукой свой раскрытый в удивлении рот.

– Прости, я ведь не знала.

– Все нормально. Я сейчас в порядке, – отвечаю я быстро, не хочу, чтобы она чувствовала ответственность за этот случай.

Ну а я что? Я не очень хорошо себя чувствую. Я буквально в шаге от того, чтобы тут же впасть в позу эмбриона и раскачивать себя, словно усыпляя.

– Ты хочешь что-нибудь попить? Ты очень бледная, – нежно говорит Табита.

Я киваю, потому что это все на что я способна.

– Хорошо, не беспокойся, пойдем за мной, – говорит она, направляясь вниз по коридору. Я смотрю на нее, чтобы убедиться, что действительно иду куда надо.

Я иду по коридору и каждый раз вздрагиваю, когда мои тяжелые ботинки гулко ступают по нетронутым белым плиткам.

– Прости, я, кажется, испортила наше незаметное проникновение, – тихо извиняюсь я, обвивая вокруг себя руки в надежде, что меня не стошнит.

– Да не думай ты об этом, – машет она рукой. Мы заходим за угол и попадаем на кухню, которая намного больше, чем моя комната в мотеле.

– Ничего себе, – вздыхаю я, и обвожу взглядом всю мраморную кухню.

Табита натянуто улыбается мне, а сама встает на носочки и тянется, раскачиваясь, к деревянному шкафчику за стаканом.

Стекло стакана, похожее на стекло, из которого изготавливают бокалы, красиво переливается и отражает радужные пятнышки по всей комнате.

Девушка ставит стакан в отверстие в двойных дверях холодильника, сделанного из нержавеющей стали. Когда она нажимает на рычаг, пара кубиков льда падает в мой стакан, и льется вода.

Такие холодильники я видела в квартирах только богатых людей, например у Блоу. Да уж, лучше бы я не вспоминала те времена.

– Табита Джейн Хендерсон!

Я оборачиваюсь и вижу стройную женщину, одетую в платье в виде туники кремового цвета на черных каблуках и с поясом на таллии в тон. Ее ногти, окрашенные в красный цвет, барабанят по ее узкой талии. Накрашенное лицо все в морщинках выражает только злость. Огненно-красные волосы этой женщины элегантно убраны вверх в шиньон, а набор серег и ожерелья из жемчуга грациозно устроились на ушах и шее.

– О чем ты только думала, когда так быстро ехала по дорожке? Ты же прекрасно знаешь, что я только недавно все там переделала, – огрызается она, ее пальцы до сих пор продолжают свою чечетку.

Табита шатко протягивает мне стакан, и я замечаю, что он еще чуть-чуть и прольется.

Все внутри у меня сжимается от жалости к ней, и я не могу просто стоять и смотреть, как ее мать собирается надрать ей задницу.

– Простите, мисисс Хендерсон, это я виновата. Мне просто хотелось посмотреть, как может она разгоняться, ведь я никогда прежде не каталась на БМВ, – быстро выстреливаю я, вставая на защиту Табиты.

И Табита, и ее мама удивленно смотрят на меня, будто я сошла с ума. Честно говоря, я сама от себя немного в шоке.

– Это не удивительно. Табита всегда была безвольной. Итак, а тогда ты кто? – спрашивает ее мама, обращаясь ко мне.

– Я – Пейдж. Я работаю с Табитой, – отвечаю я, изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не бросить стаканом в ее сердитое лицо.

Она осматривает меня с ног до головы, и совершенно очевидно, что если она будет проезжать мимо меня на своем блестящем новеньком Мерседесе, она точно второй раз не посмотрит даже на меня.

– Привет, – пренебрежительно здоровается она, вскидывая руки.

Я чувствую волну ее негодования в мой адрес, и у меня появилось желание съязвить ей что-нибудь, а еще появилось желание просто послать ее и уйти.

– Пейдж, давай пойдем ко мне в комнату, – неожиданно говорит Табита. Она берет меня за руку и ведет мимо ее ослепительной мамы.

– Было приятно познакомиться с вами, миссис Хендерсон, – говорю я тошнотворно сладким голосом, ни единое слово не является правдой.

И конечно же, я не получаю никакого ответа.

Мы проходим мимо фойе и направляемся вверх по полированной лестнице. Все, что я могу чувствовать, это запах цитрусовых освежителей и одиночество.

Не важно, сколько денег есть у богатых снобов, их никогда не хватает, и вот старая пословица гласит: «На деньги счастье не купишь». Но можно купить «искусственное» счастье. Именно по этой причине такие снобы как мать Табиты были моими частыми клиентами.

– Моя комната в конце коридора, – говорит Табита, когда мы поднимаемся на лестницу.

Я смотрю вглубь коридора и вижу около десяти дверей, расположенных по бокам от красного ковра, покрывающего пол. Конечно в этом доме много материальных ценностей, но нет любви. Здесь процветает отчуждение и стерильность.

Наконец мы доходим до ее комнаты, и когда Табита открывает двери, она мне начинает нравиться все больше и больше. Это единственная комната во всем доме, где чувствуется личность, а не холод и бездушие.

– Прости, у меня немного не прибрано, говорит она, бросая одежду на длинный красный диван, стоящий на полу.

Девушка с молниеносной скоростью двигается по комнате, собирая вещи и фантики от конфет. Я осматриваю огромную кровать, которая покрашена в бордово-золотистый цвет. Табита украсила свою стену постерами любимых групп и фотографиями различных мест по всему миру, в которых она когда-то побывала.

Интересно, смотря на эти фотографии с разных мест, хотела бы она очутиться там, но лишь бы не здесь?

Собрав в руках большую гору вещей, Табита быстро бросает все в ванную комнату и запирает дверь, выглядя немного измотанной.

– Табита, можешь не волноваться об этом, – успокаиваю ее я, и усаживаюсь на диван.

Девушка следует моему примеру и плюхается на кровать животом, которая немного подпрыгивает под ее весом.

Она кладет подбородок на открытые ладони и начинает размахивать своими ногами, смотря на меня виноватым взглядом.

– Прости, за мою маму, – смущенно говорит Табита, ее щеки слегка розовеют.

Я взмахиваю ей рукой, подбирая ноги под себя.

– Мы не можем помочь нашим родителям, – с уверенностью говорю я.

Табита видит мою реакцию и после короткой паузы осторожно спрашивает меня:

– А тебе нравилась твоя мама?

Я опускаю свои глаза, совершенно не желая лгать ей. Я даже некомфортно себя чувствую, так как она думает, что мое имя Пейдж.

– Я не знаю, – я понимаю, что мне нужно заткнуться, но после того, как я стала свидетелем перебранки внизу, я обязана сказать Табите правду.

Ну, как я могу рассказать ей об этом.

– Ты не знаешь? – мягко спрашивает она с теплотой в глазах.

Я поднимаю свои глаза и встречаюсь с ней взглядом.

– Нет, она ушла, когда мне было три. Остались только я и отец.

– Ой, мне так жаль, – отвечает Табита. Я бы не смогла вынести, если бы она отреагировала как-нибудь по-другому.

– Не стоит, – я не хочу видеть ее жалость.

– Как на счет твоего отца? Вы с ним близки?

Я понимаю, что она всего лишь пытается узнать меня лучше, но этот вопрос меня сразу начинает беспокоить. Я дергаю рукав своего свитера вниз до пальцев, будто бы температура в комнате упала до пятидесяти градусов.

Табита ждет моего ответа.

– Нет, – просто отвечаю я.

– Ой, Пейдж... это отстой. Я…

Прежде чем она договорит, я перебиваю ее:

– Не говори, что ты сожалеешь, – резко говорю я ей в глаза, – Потому что это не так, – я четко выделяю каждое слово.

Табита кивает:

– Ну, это их промах, потому что я думаю, что ты просто замечательная.

Я смотрю на нее, а она беззаботно болтает ногами, совершенно не осознавая, как много для меня значат эти слова.

Если бы я умела плакать, я бы это сделала, но сейчас я просто сделала вид, что мне все равно. И этого вполне достаточно.

* * *

– Мне так это нравится! – визжит Табита, когда я наклоняю голову в раковину. Смотрю на ее взволнованное лицо, а она внимательно осматривает красные локоны в моих волосах.

Девушка тщательно смывает излишки краски своим шампунем, пахнущим конфетами. Я мысленно его называю ароматом Табиты.

– Что ты думаешь о Тристане? – спрашивает она, в то время как споласкивает мои волосы.

– Он милый, – отвечаю я, а сама закрываю глаза, чтобы мыльная вода в них не попала.

– Что ты думаешь о нем, когда смотришь на него? – задает Табита каверзный вопрос мне.

Я думаю это можно назвать девчачьим разговором, и я полностью вхожу в роль.

– Он милый, – снова неуверенно говорю я, совершенно не понимая как правильно вести такие разговоры.

Табита смеется.

– Ну, я слышала, что он думает, что ты больше чем просто милая.

– Он что? – спрашиваю я, уставившись от удивления в ее глаза.

Она энергично кивает, и ее рыжие волосы падают на глаза.

– Откуда ты это узнала? – из чистого любопытства спрашиваю я.

– Он сказал мне, – отвечает девушка прямо, массируя кожу моей головы.

Мой желудок совершает переворот, и мне становится интересно, говорили ли они о том какая я странная.

– Все хорошо, Пейдж, – хихикает она, – Можно подумать, будто раньше у тебя не было поклонников.

Что ж, в том то и дело, что не было. Я не так привлекательна как Тристан, например. Никто не относился ко мне так хорошо, как этот милый парень, без всякой на то причины.

– Они же были? Верно? – спрашивает девушка, когда видит, как я закрываю глаза, чтобы скрыть правду. – Серьезно? Не было? – от удивления Табите просто не хватает воздуха. Ее руки замерли на моих влажных волосах.

Я медленно качаю головой, чувствую себя какой-то ущербной.

– Не может быть! Не могу в это поверить! У такой горячей и классной девчонки как ты не было парней? В самом деле?

Я открываю глаза, потому что хочу убедиться в том, что она действительно считает это неправдой. Но когда я вижу ее удивленное лицо, понимаю, что не ослышалась.

– Да не удивляйся ты так. Я же вижу парней, которые смотрят на тебя, когда ты их не видишь, – с улыбкой говорит Табита, подмигивая мне, и возвращается к мытью головы.

Я улыбаюсь ей в ответ, но это всего лишь полуулыбка, и я как-то не комфортно себя чувствую при обсуждении этой темы.

– Итак, все готово, – говорит Табита, хватая большое пушистое полотенце, и обворачивает его вокруг моей головы.

Я придерживаю полотенце спереди, и сажусь, радуясь тому, что мы оставили эту тему.

– Спасибо Табита, – говорю я, поднимаясь со стула.

– Мы еще не закончили. Ты не против если я высушу их и уложу как-нибудь? – спрашивает она, доставая расческу позади меня.

Поворачиваюсь к ней спиной и пожимаю плечами.

– Конечно.

Наверно это еще одно девчачье занятие.

Табита прыгает верх вниз, хлопая в ладоши.

– Это будет очень весело.

И, похоже, это действительно весело.

* * *

– Дай мне пару секунд. И мы все сделаем.

Табите было недостаточно просто поиграть в парикмахера, она также решила испробовать различный макияж. Она выглядит так мило, а когда я смотрю на себя, вижу ходячего мертвеца, бледного ходячего мертвеца. Девушка сказала, что могла бы сделать мне мгновенный загар, прямо не выходя из дома. Я сказала, что не хочу быть похожей на Стейси из Малибу. Табита посмеялась над этим, но услышав имя Стейси, тут же нахмурилась.

Из-за чего она так расстроилась? Ну, разве что из-за причиняющей проблемы коровы – Стейси. Я усиленно думала, в надежде найти ответ.

Брэд.

– Почему ты была расстроена прошлым вечером? Это из-за Брэда? – спрашиваю я. Надеюсь, я не слишком резко это сказала.

Табита накладывает на мое лицо немного пудры. Кисть в ее руке легко порхает возле моей щеки.

– Видишь ли, Брэд и я, мы... ну, в общем, ты понимаешь, – говорит она, ее бледная кожа становится ярко-розовой.

Я вспоминаю комментарий Брэда, когда он говорил Стейси, что чего-то не сделал с рыжеволосой.

Лжец, на лжеце и штаны горят.

– Тогда почему ты заплакала, когда увидела его? – спрашиваю я, пытаясь сконцентрировать свой разум на этой мысли

– Поточу что, – фыркает Табита, опуская руки на колени. – Потому что после того, как мы переспали, он стал относиться ко мне... хуже, чем перед сексом. И каждый раз, когда я его вижу, он говорит мне какая я идиотка, что потеряла свою девственность с ним.

Мой рот непроизвольно открывается.

– Ты потеряла свою девственность с этим придурком? – спрашиваю я, чтобы удостовериться, что это действительно так.

Она кивает, закусив губу, чтобы не расплакаться.

– Извини, – прошу прощения я, – Я не хотела так резко это говорить.

– Нет, все нормально, – взволнованно говорит девушка, стирая блеск для губ со своей руки. – Он – придурок. Я ненавижу каждую минуту, проведенную с ним. Если бы это было возможно, я бы все вернула обратно.

Повторяю, именно поэтому я девственница.

Я не хочу, чтобы история Табиты коснулась и меня тоже. Я не могу представить, что еще может быть хуже, чем скучная сексуальна возня только ради потери большого «Д».

Я лучше подожду, пока буду готова. Не уверена, что вообще когда-то буду готова, но если это время никогда не наступит, ну и ладно. Если выбирать, то лучше не делать того о чем потом будешь сожалеть.

В отличие от других аспектов жизни, которые я решала, отдать свое тело самым интимным способом исключительно мое решение, и никого больше.

– Что на счет тебя? – спрашивает Табита, вытирая глаза тыльной стороной ладони, – Были ли какие-либо сожаления?

О Боже, о каких именно сожалениях идет речь? Но я понимаю, что она спрашивает не о том, что я подумала.

Я пожимаю плечами, и мои волосы вспружинивают, спасибо Табите за ее умение делать укладку.

– Ты же спала с парнем, правда? – интересуется Табита, широко распахну глаза.

Когда я не отвечаю, она легко стукает по моей руке.

– Да ладно!

– Я ведь тебе ничего не сказала, – отвечаю я, совершенно запутавшись. У нее наверно синдром Туретта (прим. пер.: Синдром Туре́тта (болезнь Туретта,) – генетически обусловленное расстройство центральной нервной системы, которое проявляется в детском возрасте и характеризуется множественными моторными тиками и как минимум одним вокальным или механическим тиком).

– Нет, глупенькая, – хихикает Табита, – Я думала, что будет что-то вроде этого, но такое не ожидала.

– Чего не ожидала?

Я просто вообще ничего не понимаю.

– Что ты все еще девственница, – коротко улыбаясь, говорит девушка.

– Почему тебе так трудно в это поверить? – разве слово «ШЛЮХА» нарисовано у меня на лбу.

Табита, должно быть, увидела, мое озадаченное выражение лица, и начала, заикаясь, говорить:

– Я просто имела в виду, имела в виду что... посмотри на себя... ты красивая.

Если бы я умела плакать, то в этот момент появился бы просто поток слез. Мне никогда раньше не говори, что я красива. По правде сказать, обо мне никто не заботился. Но теперь, услышав такое... мне как бы стало приятно.

– Хорошо, достаточно уже об этом, – говорит Табита, переставая наводить марафет. – Все готово. Теперь можешь оценить мое творение.

Она поворачивает мой стул вокруг к квадратному зеркалу, висящему над двойной раковиной. Я оглядываю себя.

– Та-дам! – разводя руками, радостно восклицает девушка. – Что думаешь? – спрашивает она, когда я сижу неподвижно, глядя на свое отражение.

Я поднимаю свою руку, и мое отражение делает то же самое.

Я морщу нос, оно делает то же самое.

Я касаюсь своего лица, и отражение повторяет за мной.

У человека из зеркала нежно-голубые глаза и не смертельно-бледная кожа, на самом деле. И это действительно я.

Запускаю руку в волосы и поражаюсь их мягкостью и густотой. Ловлю себя на мысли, что выгляжу как те девушки из рекламы шампуня «Пантин».

– У тебя на удивление густые волосы, поэтому я сделала такую укладку, чтобы подчеркнуть черты твоего лица. Я надеюсь, тебе нравится? – спрашивает Табита, взволнованная от того, что я молчу.

Я киваю, и мои глаза расширяются от удивления, когда замечаю, как мои волосы подскакивают – да, именно подскакивают.

Я широко распахиваю свои глаза, и вижу, что они ярко-голубого цвета. И большие.

– Почему мои глаза такие яркие? И большие? – спрашиваю я, наклонившись вперед, усаживаюсь на самый край вращающего стула, в надежде рассмотреть себя поближе.

– Я просто сделала их немного заметнее, не так много черного, – отвечает Табита, становясь рядом со мной, наблюдая мою реакцию в зеркало.

Рассматриваю себя поближе и замечаю, что она использовала дымчатый макияж, она нанесла серые тени на веки и провела еле заметную линию черного по нижнему веку глаза. Она выбрала темно-синюю тушь вместо черной, за счет этого моим глазам добавляется еще синий цвет. Мои ровные щеки выглядят женственно, на них легким взмахом нанесены румяна в естественных тонах. Мои губы покрыты прозрачным персиковым блеском.

Я выгляжу... я выгляжу как девушка.

– Спасибо, Табита, – шепчу я, все еще с трепетом рассматривая себя в зеркале.

– Все нормально, обращайся в любое время. А для чего еще нужны друзья.

Глава 11

УБИЙЦА

Все, что я чувствую – это запах смерти.

И этот запах исходит от моего отца.

Его белая рубашка, которая когда-то плотно прилегала к его телу, сейчас свободно болтается на его исхудавшем теле, на два размера больше. Он идет, шатаясь на ногах, будто ему восемьдесят пять, а не сорок пять. Он довольно давно не был в душе, я даже не помню, когда в последний раз он ел.

Но такие вещи совершенно не имеют значения для человека, употребляющего наркотики. Единственное о чем он думает и беспокоится, это о том, где достать следующую дозу. Это именно то, на чем он сосредоточен полностью. Жизнь – дерьмо.

Мой день рождения был вчера, но это не так уж и важно. Его я не праздновала, с тех пор как мама оставила нас. Но каждый год в этот день я обещаю себе «Вот оно. Сейчас я все брошу».

Но всегда погружаюсь еще глубже и глубже в эту пустоту, все труднее и труднее могу увидеть путь назад. Целый год я психологически готовлю себя к уходу из дома. Я все надеюсь, что мой отец соскочит с этой дури. И год проходит в бездействии, и я начинаю понимать, что все это время было потрачено впустую.

И этот год не стал исключением.

– У тебя есть еще? – спрашивает отец, когда я вхожу в маленькую грязную кухню.

Когда-то моя кухня была полна печенья, апельсинового сока и свежих фруктов. Теперь единственное, что засоряет тумбы – это зажигалки, пивные бутылки и неоплаченные счета.

Ну и дела, как приятно тебя видеть папа, хотя нет, вру, неприятно, говорю я про себя.

– Привет, Миа, как твои дела?

Я уже должна была давно привыкнуть к этому, но мне все еще больно от того, что наркотики идут на первое место.

– И тебе привет папа, – парирую я с сарказмом, пока открываю холодильник, чтобы достать пиво.

Я просто измотана. Я устала, как собака носиться по городу, потому что в последнюю минуту Фил изменил место встречи, и мне реально надо выпить. Открываю крышку Будвайзера (прим. пер.: Будвайзер (Budweiser) – марка чешского пива). Делаю глоток, и закрываю глаза, смакуя вкус.

– Не надо строить из себя гения! – говорит отец. В его голосе ясно выражено отчаяние.

Моя рука в ярости крепко сжимает горлышко бутылки.

Гения?

Разве умный человек будет прятать тайник под раковиной, и покупать для кого-то наркотики. Он бы уже давно позвонил в полицию и сдал бы жалкую задницу наркомана. Разумный человек просто взял бы и отправил наркомана на реабилитацию. Так что я сомневаюсь, что он понимает, что значит быть разумным, ведь я просто стою здесь и не предпринимаю никаких попыток исправить ситуацию.

– Вот, – говорю я, с отвращением вытаскиваю из заднего кармана и кидаю прозрачный пакетик на стол.

Мой отец подходит к нему и немного мешкает, будто бы он не сможет жить без очередной дозы.

Я кривлю губы от отвращения.

Сейчас то самое время.

Мне исполнилось девятнадцать лет, и я ухожу из дома.

С меня хватит.

Я хочу отвыкнуть от этого разрушительного образа жизни, потому что не уверена, что выдержу еще один год.

Я так глубоко задумалась, что не заметила, как изменилось лицо отца. Я вижу это.

Его глаза сужаются и делаются похожими на бусинки, он жестко смотрит на меня.

Под его свирепым взглядом мой желудок делает кульбит, не надо смотреть на него. Надо отвести взгляд в сторону. Что он задумал?

– Нам нужно поговорить, – бормочет он, потирая подбородок. – Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, Мия.

Моя кожа мгновенно покрывается мурашками, мне словно снова восемь лет.

– О чем? – спрашиваю, мои мысли мечутся в догадках, что же ему нужно.

Он качает головой, его сальные волосы прилипли ко лбу.

– Не сейчас. Мы поговорим с тобой завтра, – отвечает он, и берет свой тайник, чтобы закинуться еще раз позже.

Но завтра не наступит никогда, потому что через два дня я убила своего отца выстрелом.

* * *

Я резко вскакиваю с кровати вся в огне и быстро вслепую бегу к туалету вывалить свой обед. Мое тело все дрожит, меня рвет до тех пор, пока в желудке ничего не остается.

Под коленями проходит холодок от плиток, но я не могу сдвинуться с места, потому что боюсь, что упаду, если пошевелю хоть одной мышцей. Поэтому я так и остаюсь на полу в туалете, в надежде, что эта истерика пройдет.

Святое дерьмо, ненавижу сны.

О таких ужасных воспоминаниях я хочу забыть как можно скорее. Но у меня такое чувство, что они останутся в моей памяти. Никогда за всю жизнь я не смогу забыть это.

Я понятия не имею, что, черт возьми, произошло у Табиты прошлой ночью. Столько всего произошло за день, а мне приснилось, как я стреляю в своего отца, я об этом даже не думала. Я считала, что со мной все в порядке. Но я ошибалась. Может у меня есть что-то вроде кнопки «отсрочить страдания», и только сейчас она включилась. В любом случае я хочу, чтобы она выключилась обратно.

Я не хочу чувствовать это.

Смыв все с унитаза, я споласкиваю рот и умываю лицо от пота. Тяну за хвостик, чтобы распустить конский хвост. Волосы тут же прилипают к потной шее, оставляя неприятные ощущения.

Часы в темной спальне показывают 1:48 утра, я понимаю, что больше заснуть мне не удастся.

Разочарованная, усаживаюсь на край кровати, с досадой опускаю свою голову на колени.

Мне нужно составить план действия, мне нужно сфокусироваться на цели моего пребывания в этом месте.

Мне надо найти маму.

Это единственное, что сейчас важно для меня.

Мне нужно найти ее и узнать, какого черта она бросила меня с отцом. Как она могла оставить свою трехлетнюю дочь в руках этого монстра? Когда я получу ответ на этот вопрос, я смогу забыть свою старую жизнь и начать все заново. Без наркотиков, без страха, без отчаяния.

Я не хотела стрелять в своего отца. Я была загнана в угол, единственное, что мне тогда оставалось, это использовать пушку. И теперь мне придется жить с этими последствиями, ведь ничего уже не изменить.

Я никогда не смогу вернуться в Лос-Анджелес, так как я подозреваемый в убийстве моего отца. Из-за моего поступка мне ничего другого не остается, как жить в бегах. Это, по крайней мере, лучше, чем снова вернуться в дом, в котором я жила. Я могу быть свободной, но я не чувствую этого. Мне всегда казалось, что я будто в плену, приговоренная к пожизненному заключению без права досрочного освобождения.

Но не сейчас.

Мой план очень прост.

Я собираюсь найти мою маму.

Я ограничена в количестве информации. Единственное, что есть у меня это ее имя и старая фотография, именно то, что осталось после ее ухода. Это хоть что-то.

Я осознаю, что это довольно долгий путь, но как говорят: «Труднее всего сделать первый шаг».

И в моем случае это намного лучше, чем не двигаться вообще.

* * *

Я никогда не боялась темноты, потому что я знала, что в темное время суток всегда можно ожидать удара, поэтому я умею дать отпор любому.

Я иду по пустынному участку дороги одна в 2:16, и меня не особо заботит, что я кого-либо встречу. На самом деле я думаю, что это время ночи самое спокойное. Все всегда, кажется намного спокойнее, когда никого нет рядом.

Единственное, что я слышу это то, как ветер поднимает листья возле дороги и уханье сов, которые смотрят на меня своими внимательными глазами.

Из-за моей бессонницы я решила прогуляться до тренажерного зала, который работает двадцать четыре часа в сутки. Это лучший вариант, чем сидеть в комнате и ждать восхода солнца.

Мигающая вывеска показывает, что тренажерный зал находится прямо по улице. Оглядываю вокруг улицы, и думаю, зачем такому сонному городишко, как этот, вообще нужен круглосуточный тренажерный зал. Может быть Южный Бостон заполнен людьми, страдающими бессонницей. В любом случае, это очень хорошо для меня, потому что я чувствую, что буду частенько заглядывать сюда в ранние утренние часы, спасаясь от своих кошмаров.

Заглядываю в стеклянное окно и вижу, что там никого нет, так даже лучше. Я делаю шаг внутрь и сразу чувствую, как здесь пахнет чистотой и свежестью. Я считаю, что это очень даже хорошо, даже пахнет лучше, чем в моем доме. Без запаха потных задниц и подмышек.

Девушка в фиолетовом поло пихает горсть конфет в рот во время просмотра телевизора, установленного высоко над ее головой. Она сидит на скамейке, полностью увлеченная происходящим на экране. Я подхожу к стойке, в надежде, что быстренько закончу с оформлением, так как мне не терпится уже начать тренировку.

Когда подхожу к стойке, слышу, как Брэд Пит рассказывает своим ученикам о первом правиле Бойцовского Клуба. Я жду с минуту, чтобы не показаться грубой, но девушка так и не обращает на меня внимания.

– Привет, – бормочу я, когда она так и не повернулась от экрана телевизора.

Девушка отрывается от экрана, ее глаза расширяются от шока, что здесь есть кто-то еще.

– Ой, простите, – говорит она, вытирая свои руки о черные шорты, кидает пакет с конфетами за прилавок и спрыгивает со скамейки.

– Брэд Питт, – указывает она на экран, желая объяснить мне свою невнимательность.

Я коротко ей улыбаюсь, сжимаю губы. Мне действительно хочется позаниматься. Не хочу тратить время на пустую болтовню, хочу выбить дерьмо из чего-нибудь.

И к счастью она не делает это.

– Хорошо, добро пожаловать в «Панч Ит». Полагаю, ты новичок, потому что я раньше тебя здесь не видела. Я – Мэнди. По любым вопросам просто позови меня и все, – весело говорит она, доставая из-за стойки абонемент.

Она как машина вводит в компьютер мои фальшивые данные, которые я ей называю, и спрашиваю ее:

– У меня есть один вопрос.

Она смотрит через экран компьютера, счастливая от того, что у меня появился к ней вопрос.

– В каком из боксов храниться ваше оснащение?

* * *

Мое тело болит, и пот льет ручьем, но я не могу остановиться.

Мои мышцы полностью в боевой готовности и энергичны, и я полностью отвлеклась от всех мыслей.

Именно по этой причине я люблю бокс. Тренируясь, ты можешь выбить дерьмо из кого угодно, без слов.

Я боксирую уже двадцать минут и с каждым ударом становлюсь все сильнее и сильнее.

Я знаю, что потом у меня будет болеть все тело, но это того стоит.

«Ночь охотника» в исполнении группы «Тридцать секунд до Марса» (прим. пер.: Тридцать секунд до Марса (англ. ThirtySecondstoMars) – американская рок-группа из Лос-Анджелеса, штат Калифорния, исполняющая альтернативный рок) раздается из динамиков, я полностью сконцентрирована на ударах, чтобы увеличить темп движения рук и ног.

Мои волосы прилипли к потному лбу, а одежда промокла и стала плотно облегать мое тело. У меня нет специальной одежды для спортзала. Так что я надела простые хлопковые черные шорты и короткую майку красного цвета.

Меня не беспокоит, как я выгляжу. Это впервые за долгое время, когда я чувствую себя живой.

Я делаю удар с разворотом по мертвой красной сумке, которая качается от силы моего удара.

– Что же сделал тебе этот мешок? – раздается позади меня хриплый голос.

Моя кожа покрывается мурашками, я поворачиваюсь и встречаюсь с ухмылкой Куинна, одетого в черные спортивные штаны и плотно прилегающую футболку «Пинк Флойд», а также в черных кедах. Он выглядит слишком хорошо, ему ни к чему ходит в спортзал.

Его волосы в беспорядке, и кажутся на оттенок темнее, чем обычно. Потом понимаю это от того, что они мокрые, пот собрался у него на уголках лба. Из-за волос я не могу видеть его изумрудно-зеленые глаза. Парень выглядит намного больше, с момента, когда я его в последний раз видела. Но это играет ему только на руку, так как выставляются напоказ все его крутые изгибы и склоны.

Мне-то уж точно не нужно зацикливаться на этом парне. Он излучает самодовольство, и кажется вполне умным парнем. Это плохие новости, потому что именно по этим причинам я не могу остановиться смотреть на него.

– Рада снова видеть тебя, все еще следящим за мной как сталкер, – бодро отвечаю я, поворачиваюсь обратно к мешку и с размаху бью по нему.

Я слышу, как Куинн посмеивается, терпеть не могу то, как мое тело реагирует на него. Такого никогда не было прежде. Оно хочет слышать его смех снова.

– Ха, должно же быть у парня какое-нибудь хобби, – отвечает Куинн. – Да и к тому же, это именно ты меня преследуешь.

В моем смехе уловим сарказм.

– Как это понимать? – спрашиваю я, концентрируясь на мешке для следующего удара.

– Ну, я первый сюда пришел. Не говоря уже о ночи, когда ты украла мои орехи.

– Я не крала ничего, – возражаю, пробивая дважды по мешку, – Это не моя вина, что тебя так легко можно отвлечь, – смеюсь, вспоминая, как я его соблазнила, и он забылся.

Периферическим зрением я вижу, что Куинн стоит со скрещенными руками справа от меня и внимательно наблюдает за мной.

Решаю немного покрасоваться перед ним: я резко наношу удар по мешку с левой стороны и делаю выпад левым бедром вперед для того, чтобы увеличить силу удара, и в конце завершаю правым апперкотом. Мои руки просто гудят от такого количества энергии, я опускаю их, слегка запыхавшись.

– Где ты научилась так боксировать? – спрашивает Куинн, поднимая с пола пару перчаток, и, выставляя напоказ мускулы, направляется ко мне.

– То тут, то там, – отвечаю я, внутри себя имею в виду жизнь на улицах Л.А., продавая наркотики.

– Хорошо, – говорит парень, перекидывая назад волосы, тем самым открывает пару изумрудных драгоценных камней. – Хочешь сразиться со мной? – в его глазах скачет огонек сомнения, осмелюсь ли я принять его вызов.

– Ты думаешь, что можешь справиться со мной? – возражаю я, размахивая руками, чтобы размять мышцы.

К счастью, я их уже забинтовала, и они кажутся намного больше, чем обычно.

– Давай, покажи свой лучший удар, Рэд, – задиристо ухмыляется Куинн, надевает перчатки и твердо встает на ноги, чтобы сохранить баланс.

Он серьезно? Хорошо, я приму вызов, потому что не могу уступить ему... Я не могу этого сделать. Но бой с ним... Я справлюсь.

Смело подхожу к Куинну и смотрю ему прямо в глаза, а потом становлюсь в боевую стойку и делаю комбинацию вправо-влево-вправо, а затем наоборот влево-вправо-влево, тем самым я могу обеспечить равномерное распределение веса. Все мое тело в движении, потому что именно от него я черпаю энергию.

Я уверена, что понадобиться вся моя сила, чтобы положить его. И когда с ним будет покончено, я даже не вспотею.

Вскидываю бровь и встречаюсь с гордым взглядом Куинна. Я и без демонстрации знаю, что он выглядит хорошо.

Парень широко зевает и ухмыляется.

– Ой, прости, и это все? Я думал, что это всего лишь разминка, – и будь я проклята, на его левой щеке появляется ямочка – самодовольный ублюдок.

Я бросаюсь вперед, выполняя шесть серий ударов, используя всевозможные удары руками, но только теперь намного быстрее. А потом наношу еще один удар. Решаю ударить спереди, но он с легкостью блокирует его.

Удар отбрасывает Куинна назад, и я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих щеках. У меня маленький рост, поэтому Куинн едва не спотыкается об меня, давая мне шанс надрать ему задницу.

И так продолжается пять минут, без перерыва.

Все тело ноет и обливается потом. Оно все напряжено, но я не могу остановиться. Я чувствую себя слишком хорошо. Чувствую, как Куинн следит за каждым моим движением, и я ощущаю себя такой живой под таким бдительным взглядом. Я знаю, что слишком сильно наседаю на него, но он мне не говорит остановиться. Он просто дает мне возможность выплеснуть все, пока это в конец не измотает меня.

– А теперь... достаточно, – говорю я, затаив дыхание, вытираю пот со лба.

Куинн запыхался, он снимает перчатки с рук и размахивает ими, растопырив пальцы.

– Я впечатлен, – говорит он между вздохами. – Напомни мне больше никогда тебя не злить, – усмехается парень.

Он бросает перчатки на пол и поднимает руки над головой, чтобы растереть шею туда-сюда.

Куинн держится уверенно, но не скажу, что высокомерно, что делает его еще более привлекательным.

– Ну, так ты себя чувствуешь лучше? – спрашивает он, когда я наклоняюсь к фонтанчику с водой, чтобы попить.

Вытираю капли воды, которые стекают по подбородку, тыльной стороной руки, и смотрю на него, не понимая, о чем идет речь.

– Ты знаешь, о чем я, внутри у тебя скопилась ненависть.

– Это не так, – раздраженно говорю я.

Уголки его губ начинают подниматься в улыбке.

– Я думаю, что так и есть, Рэд.

– Ну, меня не волнует, что ты думаешь, тебе не повезло, – раздраженно восклицаю я.

Мне нужно что-нибудь взять в руки, прежде чем я задушу его. Появляется желание этими же руками запустить пальцы в его шелковистые локоны, но такое пугает меня гораздо больше, чем удушение. Я начинаю разматывать белый бинт с рук, чтобы избежать его взгляда, а также скрыть мою реакцию на него.

– Хей, это не так плохо, как ты подумала, – добавляет Куинн, и я знаю, что он сейчас стоит и самодовольно улыбается, – Я просто сказал то, что увидел.

– Неужели? Ну и что же ты видишь, глядя на меня? – спрашиваю я, разочарованная тем, что не могу распутать бинт с моих рук.

– Дай лучше мне, – говорит он со вздохом.

Я вижу, как он протягивает свою руки, указывая на меня подбородком, чтобы я дала ему свою руку. Я осознаю, что мои пальцы дрожат от гнева... или от чего-то другого.

Тяну свою руку назад, но он молниеносно хватает ее и притягивает и меня и мою руку к себе.

Мы стоим друг к другу лицом к лицу, и моя рука и мое сердце все в огне.

Что со мной происходит?

Мои глаза сосредоточены на груди Куинна, которая начинает часто вздыматься с каждым вздохом. Поднимаю свой взгляд на него и замечаю, как сжимается его челюсть. Но кроме этого по его лицу ничего нельзя распознать. Он идеально умеет делать покер-фейс.

– Я вижу, – говорит он, и начинает медленно распутывать бинт с моих рук, – молодую девушку, которая не похожа на всех остальных. Она другая. Она остроумна. Она не воспринимает всерьез грязные слова чертовых черлидерш, и она совершенно спокойно относится к тому, что совершенно незнакомый человек заходит с ней в душ.

Куинн сжимает губы, будто бы еще вспоминает некоторые детали.

Он берет вторую мою руку, которая до этого момента просто неподвижно висела. Но в этот раз я не сопротивляюсь.

– Я вижу храбрость. Я вижу наивность, – говорит он, мягко и с осторожностью развязывая бинты.

Находясь так близко к нему, в одном пространстве, я четко ощущаю, как меня тянет к нему, я чувствую потребность быть рядом с ним.

Парень поднимает глаза, чтобы встретиться с моими широко распахнутыми глазами.

– Но яснее всего я вижу... человека, который умеет выживать.

Когда он произносит слово «выживший», я словно получаю удар.

Холодок, идущий по моей коже, говорит о том, что Куинн уже закончил, но тепло снова расползается по моей руке, словно лесной пожар.

Я опускаю глаза и загипнотизировано смотрю, как Куинн водит своим пальцем вверх вниз по татуировке на внутренней части моего запястья.

Он ничего не говорит, но его прикосновения заполняют тишину вместо миллиона слов.

– Так, – прочищаю я свой хриплый голос. – Теперь у тебя есть все, чтобы наблюдать за мной со стороны? – легкомысленно спрашиваю я, так как не могу объяснить, что между нами происходит.

Куинн улыбается краешком губ.

– Нет, Рэд. Я понял все, когда смотрел на тебя, а ты не замечала этого, именно тогда когда ты теряла бдительность. Может быть, это была лишь секунда... но все же.

Мои колени начинают дрожать при мысли, что он следил за каждым моим движением и анализировал мое поведение. Судя по такому точному описания, вероятно, он очень внимательно приглядывался ко мне.

– У тебя есть кое-что? – быстро спрашиваю я, желая перейти с этой животрепещущей темы.

– Что кое-что? – ухмыляется Куинн, заставляя меня чувствовать себя неловко.

– Тату, – отвечаю я, глядя вниз на кончики пальцев, где он гладил меня по моей татуировке.

– О-о-о, – говорит парень, глядя на мое запястье, как будто только что понял, что все это время прикасался ко мне.

Он отпускает мою руку, и я не знаю почему, но чувствую какой-то холодок без его прикосновений.

Куинн тянет за колечко в губе, и я не могу не следить за каждым его движением.

– Если я расскажу тебе, мне придется тебя убить, – шутит он.

Я знаю, что это всего лишь шутка, но из-за слова «убить» появляется дрожь в нижней части позвоночника, и я начинаю трястись.

Куинн видит мою реакцию и его взгляд делается мягче.

– Это всего лишь шутка, Рэд.

Я понимаю это, но чувство, которое проникло в меня в подвале Табиты, снова наползает на меня, мне нужно срочно выйти отсюда, пока я не потеряла контроль.

Делаю шаг от него, быстро хватаю свой рюкзак, который все это время лежал возле стены.

– Мне нужно идти, спасибо за спарринг, – запинаясь, говорю я, и быстро направляюсь к выходу, закидывая по пути лямку рюкзака на плечо.

– Хей, что я такого сказал, – спрашивает Куинн, паника отражается на его лице.

Я пожимаю плечами и, с опущенной головой, начинаю поспешно удаляться от него.

– Прости, я не хотел тебя ничем обидеть, – говорит он, догоняя меня.

Когда я продолжаю идти, он хватается за мою руку. Я чувствую его прикосновение к моей коже, словно тысячи ножей вонзающихся в меня, и я поспешно выдергиваю свою руку.

– Пожалуйста... не... прикасайся ко мне, – говорю я, еле сдерживая себя.

Его руки мгновенно отпускают меня, он поднимает их, будто сдается.

– Прости. Пожалуйста, посмотри на меня, – с тревогой в голосе просит Куинн, так как мои глаза прикованы к носкам моих ботинок.

Его дыхание такое же частое, как и у меня. Я чувствую себя ужасно от того, что психую на него без всякой видимой причины.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом, который ищет ответ на моем лице.

– Расскажи мне, Рэд. Что с тобой случилось?

Он знает. Как он узнал?

Я с шумом делаю глубокий вдох, и вдруг мне становится трудно глотать.

Я не могу рассказать ему, потому что он не поймет, что я сделала.

Я даже не хочу, чтобы он знал, что именно я сделала.

Я убила собственного отца.

Я – убийца.

Все, что внутри так и рвется наружу, и у меня есть пять секунд, прежде чем все это вырвется.

Я встречаюсь с ним взглядом последний раз, потому что не могу не сделать этого.

Куинн заставляет меня чувствовать себя... обычной девушкой. Он заставляет меня хотеть тех вещей, которые я не могу иметь.

Того, чего не заслуживает убийца.

– П-прости, – заикаясь, говорю я, с трудом сдерживая свою истерику.

Его взгляд отражает беспокойство и заботу, когда он открывает рот, чтобы ответить мне, я не даю ему этого шанса и быстро выскакиваю за дверь.

Глава 12

ОДИН ШАГ ЗА РАЗ

Я так сильно устала, но мысль о сне до моей смены в закусочной пугает меня. Если я усну, то мне будут сниться кошмары. И я не хочу с этим разбираться прямо сейчас.

Это и есть чувство вины? Похоже, я не бесчувственная сука, как думала раньше. Обычно я вообще ни о чем не беспокоюсь, но тут. Сейчас я чувствую, что будто стою на краю и рассыпаюсь. Это не правильно, если у меня, да и у кого-либо, учащается дыхание при возникновении болезненных воспоминаний.

Именно также все произошло прошлой ночью при Куинне. Я чувствовала себя просто королевой всех идиотов, когда убежала от него, в то время как Куинн пытался быть милым со мной. Я понятия не имею, почему он тратит свое время на кого-то вроде меня, потому что я уверена, он не испытывает недостатка в поклонницах. Но я буду обманщицей, если не признаюсь, что чувствую себя... живой рядом с ним. Я чувствую такое, чего раньше ни с кем не ощущала. Я не знаю, как он ко мне относится. Может быть, он так уверенно себя держит, потому что считает, что никакая помощь ни от кого в мире ему не нужна. Может быть, я завидую его ни чем не обремененной жизни, и когда смотрю на него, понимаю, что вот тот на кого я хочу быть похожей.

Или может быть, просто это мои гормоны так реагируют на самого горячего парня, которого я вообще когда-либо встречала.

В любом случае, в его глазах я вычеркнула себя из списка нормальных людей. Мия – социальный изгой, снова впереди!

Утром встаю с кровати, в которой я спала как убитая после смены на работе. Решаю вначале, до смены в закусочной, посетить библиотеку, и сразу заплатить за проживание. У меня есть другое более важно дело – это найти мою маму.

Хватаю рюкзак и свитер, и прежде чем уйти, решаю зайти к дедушке. Довольно забавно, что я здесь всего пять дней, а уже чувствую себя намного комфортней, чем дома. Думаю, что Лос-Анджелес никогда не был моим домом. Я жила там только потому, что мне не куда было идти.

– Хэнк? – спрашиваю я, просовывая свою голову в его кабинет. Обычно он всегда сидел за стойкой и читал газету, но сейчас его нет.

Слышу слабый звук телевизора, где-то за стойкой. Я ныряю за прилавок, прохожу сквозь занавеску, в надежде, что Хэнк опять не забрался на лестницу.

К счастью он ровно стоял на земле и внимательно читал какие-то документы. Мужчина приблизил близко бумагу к своему лицу, и я вижу, как он усердно пытается разобрать напечатанный текст, но ведь старик слеп как летучая мышь.

– Хэнк? – спрашиваю я снова, потому что он полностью поглощен своим занятием и не слышит меня.

Хэнк подпрыгивает и фокусирует свои уставшие глаза на мне.

– Ой, Пейдж, прости. Я не слышал, как ты вошла, – говорит он, опуская документы.

– Да все хорошо, – отвечаю я, обеспокоенная тем, что его обычно счастливое лицо теперь встревожено и утомлено.

– Все в порядке? – спрашиваю я, смотря на листок бумаги, надеюсь, он поделится со мной его содержимым.

Он складывает документ и кладет его в передний карман фланелевой рубашки. Похоже то, что на бумаге совсем не для обсуждения со мной.

– Да, все прекрасно, – улыбается он, но эта улыбка совсем не коснулась его глаз.

Как бы то ни было, я не давлю на него. Хэнк с уважением отнесся к моей ситуации, я сделаю то же самое.

– Ну, ты на работу? – спрашивает он, кивая головой на мой рюкзак, который висит на плече.

– Да, но я думала сходить в библиотеку, прежде чем пойти на смену в закусочной, – признаюсь я. От нервов стою и шаркаю ногами, просто на самом деле я хочу начать искать свою маму.

– Да? – спрашивает Хэнк и смотрит на меня в ожидании последующих объяснений. Когда я не продолжаю, он говорит: – Пейдж, может быть это не мое дело, но тебе ведь еще не повезло в поисках твоей мамы?

Я понимаю, что пока складывается не очень хорошая ситуация, но услышав это вслух от него, понимаю, насколько это все реально.

– Нет, пока нет. Именно поэтому я хочу прогуляться до библиотеки. Мне нужно хоть с чего-то начать, – заявляю я, и это было не так страшно сказать вслух, как я это представляла себе.

– Молодчина, – широко улыбается Хэнк. – Возьми мой грузовик, – говорит он, тянется к заднему карману и протягивает ключи мне.

Я смотрю сначала на ключи, потом обратно на него.

– Нет, Хэнк. Я не могу взять твою машину. А что если возникнет какой-нибудь экстренный случай, и она тебе понадобиться?

Хэнк посмеивается над моими словами.

– Ой, я тебя умоляю, если случится что-то, то я вызову полицию. Поэтому просто возьми ключи, – говорит он, протягивая ключи в руке.

Я опять смотрю на ключи, предложение очень заманчивое, и я могу больше времени провести в библиотеке.

– Ты уверен? – еще раз спрашиваю, я не хочу, чтобы он думал, что я неблагодарная и пользуюсь его добротой.

– И все-таки я настаиваю, – твердо говорит он, в то время как берет мою руку и кладет в мою ладонь ключи.

Я понятия не имею, каким образом я заслужила такую доброту от Хэнка, ведь Богу известно, сколько плохих вещей я совершала. Но в день, когда я встретила Хэнка, вселенная решила дать мне небольшую передышку.

– Спасибо, Хэнк. Это очень много значит для меня, – признаюсь я, чувствуя себя неловко от того, что он может услышать, как дрожит мой голос.

– Я знаю, Пейдж, – говорит старик, его глаза полны мудрости. – Давай иди уже. Время не ждет. Уж я-то это знаю, – улыбается он.

Хотелось бы, чтобы я не чувствовала себя неудобно при объятиях или физическом контакте, потому что сейчас самое время поблагодарить Хэнка, обняв его. Но я ограничиваюсь лишь улыбкой, которая намного искреннее, чем это было бы пять дней назад.

* * *

Я умею быть тихой и незаметной, поэтому чувствую себя в библиотеке как дома.

Итак, вот уже пять минут я смотрю на экран компьютера, не нажимая «enter». Я нашла телефонную книгу Канады, и вообще я думала, будет просто начать, нужно просто найти ее имя и все.

Но что если я нажму «enter», а там будет пусто? Что мне тогда делать? У меня нет абсолютно никакой информации о моей маме, кроме фото, где изображены мы вместе с ней. Фото, которое я забрала с собой во время побега из прошлой жизни.

Я положила единственное фото-зацепку на клавиатуру. На фото добрые голубые глаза моей матери с любовью смотрят на меня сверху вниз. А я в это время с большой улыбкой на пухлых румяных щеках цеплялась за ее шею. Я смотрю на это счастье и веселье, и даже не могу припомнить, чтобы я так хоть когда-то улыбалась. Ты думаешь, что в памяти такие воспоминания сохраняться навсегда, но я и понятия не имела, что именно тогда был мой самый счастливый день в моей жизни.

Мне было три года.

Причина, по которой я помню, сколько мне было тогда лет, это то, что на торте с розовым единорогом стояло три свечи. Это был последний день рождения, который я праздновала. Из-за этих мыслей у меня ностальгия по этому фото.

Я всего лишь хочу помнить это.

Смотрю на часы в нижней части экрана. Я понимаю, что либо сейчас, либо никогда. Я должна быть на работе через десять минут.

Давай, Мия, ты же не трусиха. Ты зашла так далеко, сделай это.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на эту кнопку, как на самого злейшего врага.

Сейчас эта кнопка способна изменить мою жизнь навсегда.

Мой палец завис над клавишей, я бросаю последний взгляд на фото и быстро кликаю по кнопке. Ладони начинают потеть, и я нервно протираю их о джинсы, в ожидании загрузки веб-страницы.

Мое сердце лихорадочно стучит в груди, когда поиск останавливается, и я вижу результат.

Я уставилась в экран, на слова: «Синтия Пенни Ли».

Большими жирными буквами рядом с именем был написан адрес и номер телефона.

Я не могу поверить в это.

У меня получилось.

Я нашла ее.

Смотрит на меня невидящим взглядом лицо, которое у меня будет в будущем.

Лихорадочно начинаю искать свою записную книжку, которая завалялась где-то на самом дне сумки. Я вытряхиваю все, и начинаю перебирать в поиске, нахожу ее и переворачиваю страницу на чистый листок.

Дрожащими пальцами я записываю адрес и номер телефона моей мамы. Я поверить не могу, это было так просто.

Чувствую какое-то беспокойство глубоко внутри, ну не бывает в жизни все так легко.

И я надеюсь, что такое сомнение больше не постигнет меня.

Я стараюсь игнорировать тот факт, что мне нужно набирать другое имя.

Конечно же, это имя моего отца.

Один шаг за раз, говорю я сама себе, так как понимаю, что именно этот шаг я боялась сделать так долго.

* * *

Я признаю, что из-за моего решения задержаться в библиотеке, я немного опоздала на работу. И это не скрылось от Табиты.

– Под чем ты сегодня? – весело спрашивает она, когда я проношусь мимо нее по холлу, едва не сшибая ее.

Обычно я либо вздрагиваю, либо даю в лоб, когда слышу комментарий по поводу наркотиков, если это имеет какое-нибудь отношение ко мне.

Но сегодня это не беспокоит меня так, как обычно.

– Ничего. Я просто чувствую себя счастливой. Спасибо, что сделала мне вчера прическу и макияж, – говорю я, коротко улыбаясь. Я запомнила ее модные советы, и должна заметить, что они мне понравились.

Табита улыбается мне в ответ, ее глаза светятся радостью.

– Ой, без проблем. Так прикольно было, только я думаю, что мне было веселее, чем тебе.

Тристан проходит мимо нас с ящиком пива в руках.

– Ну как поживают две мои самые любимые дамы? – широко улыбаясь, спрашивает он.

Веселый настрой Тристана удивляет меня, так как я никогда не встречала человека, который всегда так... счастлив. Это вселяет в меня уверенность, и я замечаю, что когда я рядом с ним возникает ни к чему непринужденная улыбка, которая вытаскивает меня из ада. Я улыбаюсь, и меня ничто не принуждает делать это через силу.

– Эй, я хочу устроить вечеринку после работы. Всего лишь несколько человек, немного выпивки и музыки, – предлагает Тристан. Он смотрит на меня и Табиту и ставит тяжелый ящик. – Девчонки вы придете?

Я вздрогнула от неожиданно громкого звука, когда Табита завизжала от радости. Но почему-то меня не раздражал этот звук. На самом деле я начала привыкать к такой ее бурной реакции в принципе ко всему.

– Я иду! Пейдж? – спрашивает она, обращая на меня свой взор. Девушка прикусывает свою пухлую нижнюю губу в надежде, что я скажу «да».

Тристан лишь просто смотрит на меня, склонив голову в бок, в ожидании моего ответа. Я встречаюсь взглядом с его медово-карими глазами. Свет в коридоре падает на пирсинг в его брови, из-за чего начинает казаться, будто он излучает теплый свет.

Я чувствую себя вполне комфортно рядом с Табитой и Тристаном, и даже больше, я чувствую себя в безопасности в их обществе. И я поняла, что теперь мне не обязательно носить нож с собой постоянно. Это очень большое и тяжелое решение.

Я ничего не могу с собой поделать, и немного смягчаюсь, когда Тристан смотрит на меня с большой улыбкой и ямочками на щеках.

– Давай, я уверен, ты повеселишься на славу.

– А если я не хочу? – быстро выстреливаю я.

Ничего себе, я даже пошутила еще один раз. А что если ему удастся сломать мой барьер, который я возвела, отгородившись от общества.

– Если ты не пойдешь, – отвечает он, от души посмеиваясь, – тогда я сделаю все, чтобы ты провела весело эту ночь.

Понятия не имею, как на это реагировать. Я смотрю на привлекательного парня, стоящего напротив меня без какого-либо злого умысла. Ничего не могу поделать и соглашаюсь.

– Хорошо, вы можете на меня рассчитывать.

Я поверить не могу, что только что произнесла эти слова.

Табита взвизгивает и взволнованно хлопает в ладоши, и из-за этого даже ее волосы запружинили.

– Прекрасно. А сейчас возвращаемся к работе. Чем быстрее мы здесь все сделаем, тем быстрее пойдем веселиться.

Тристан смотрит прямо на меня и коротко подмигивает, прежде чем вернуться на кухню.

Табита стала похожей на джокера из Бэтмена с огромной улыбкой, приклеенной на ее милое личико.

– Мне кажется, кто-то неравнодушен к тебе, – шепотом напевает она мне, показывая глазами на кухню.

Я игриво улыбаюсь ей и быстро иду заниматься комплектованием столов, так как вообще не хочу думать об этом прямо сейчас.

Как я и говорила... один шаг за раз.

Глава 13

ОТЛИЧНО, ВРЕМЯ ВЕЧЕРИНКИ

Случится чудо, если я буду выглядеть хорошо. Самое интересное то, что я никогда не была в таком положении, когда надо было переживать о таких незначительных вещах, но все же я здесь, стою в своей крошечной ванной.

У меня нет «миленьких» вещичек, так что надо придумать что-то из того что есть.

Я хочу, чтобы мне было комфортно, поэтому решаю надеть свои черные облегающие джинсы, а багрово-леопардовый принт на майке и армейские ботинки самый лучший вариант для небольшой вечеринки.

Мои ярко-красные пряди волос хорошо сочетаются с моим багровым топом, и я решила оставить его. Благодаря стараниям Табиты мои волосы не похожи на сушеную солому. Они красиво обрамляют мое лицо, благодаря этому я очень мило выгляжу.

Опять же спасибо Табите, я пыталась лучшим образом повторить то, что она сделала с моим лицом прошлой ночью, и думаю, у меня получилось неплохо. Я подвела темно-серым карандашом свое верхнее веко. И когда свет попадал на него, оно немного поблескивало.

Табита отдала мне немного декоративной косметики, настаивая, чтобы я обязательно забрала все. Но я вначале, конечно же, отказалась, однако она ничего не хотела слушать. А сейчас я даже рада, что перестала упрямиться и приняла подарок, потому что макияж помогает скрыть весь этот ужас на моих глазах.

Я была раньше на вечеринках, но единственная причина, по которой я находилась там, это то, что мой товар был просто необходим для счастливых богачей. И я прекрасно видела, что происходило потом. Я говорю о том, что на некоторых вечеринках я бы пожелала ослепнуть, лишь бы не смотреть на студентов колледжа, желающих напиться этой ночью.

Но прежде меня никто не приглашал просто так.

В старшей школе я считалась социальным изгоем, поэтому никто не хотел приглашать к себе на пафосную вечеринку фрика. Да и не то чтобы я горела желанием пойти туда.

Кладу свой раскладной ножик в ботинок, и заправляю в них джинсы, не завязывая шнурки. Мне нужен будет свободный доступ к ножу, а с туго зашнурованными ботинками этого быстро сделать не получится, если вдруг мне это понадобится. Поверьте мне, по опыту знаю.

Бросаю один взгляд на зеркало, и понимаю, что я полностью готова.

Мои ботинки гулко ступают по длинному коридору, когда я шагаю в кабинет Хэнка, пожелать спокойной ночи. Я не знаю почему, но мне кажется, что я должна сказать «пока» ему, и я чувствую, что будет лучше, если он будет знать, где я.

Начинаю немного волноваться, когда вижу его возле стойки. Он ест свой обед из микроволновки, который похож на гречку.

– Это ведь не твой обед, правда? – спрашиваю я, кривя губы. Смотря на еду, вообще не понимаю, из чего она сделана.

Хэнк поднимает глаза от еды, он присвистывает, и его очки съезжают на кончик его маленького носа.

– Ого, посмотри на себя. Ты хорошо выглядишь, юная леди.

Мои пальцы начинают теребить шпильку в носу, из-за того, что я чувствую себя немного неловко.

– Спасибо, – бормочу я, стараясь не казаться неблагодарной.

– Ты куда? – спрашивает старик, вытирая рот бумажной салфеткой.

– Домой к Тристану. Ты знаешь его, он работает со мной, – поясняю я.

Мужчина кивает, в то же время протягивает руку к стакану с водой.

– Ах, Тристан Беркли. Какой хороший молодой человек. Дык, ты туда значит пойдешь? – спрашивает он, ставя свой стакан на деревянную поверхность.

– Да, собираюсь прогуляться, – отвечаю я.

Тристан рассказал мне, как добраться до его дома. И хотя это небольшая прогулка, свежий воздух и физические упражнения пойдут мне на пользу.

– Нет, так не пойдет, – быстро отвечает Хэнк, начинает рыскать у себя под стойкой, и достает ключи.

Я машу руками перед собой, покачивая головой.

– Нет, Хэнк. Я не могу взять твою машину снова.

– Кто это говорит? – спрашивает Хэнк, медленно вставая с места. Шаркающими шагами он приближается ко мне и встает напротив.

– Я говорю, – коротко улыбаясь, возражаю я.

Мне нравится эта мужская настойчивость.

– Пейдж, пожалуйста, возьми это. Мне совсем не нравится мысль о том, что ты в одиночестве будешь бродить по темным улицам. Здесь вообще-то тоже есть сумасшедшие люди. А если ты их не возьмешь, – говорит он, когда я опять отказываюсь принять ключи, – я поеду с тобой. Думаю, что самый лучший выход все-таки взять машину, в противном случае я не против провести вечер в компании молодых людей и даже соглашусь на пиво.

Я знаю, что Хэнк разыгрывает меня. Я выхватываю ключи из его рук, а он весело смеется.

– То-то же. Хорошо проведи время. Не делай того, чего не сделал бы я.

Я не могу сдержаться и улыбаюсь, когда смотрю на этого слабенького старичка передо мной. Я не думаю, что Хэнк понимает, как много он делает для того, чтобы я смогла... выжить.

– Спасибо тебе, Хэнк.

И я делаю то, чего никогда не делала прежде. Я делаю шаг на встречу к нему и неловко обвиваю свои руки вокруг его хрупкого тела. Сначала я напряженно стояла, неподвижно как статуя, но его такой знакомый запах в сочетании с тем, как спокойно его руки лежат на моей спине, все это позволило мне расслабиться в его объятиях.

Я чувствую что-то в своем горле, и глаза почему-то начало щипать.

Быстро отстраняюсь, не хочу, чтобы он заметил, что я расчувствовалась из-за такого простого жеста, как объятие. Ведь так не поступают нормальные люди.

– Увидимся завтра с утра пораньше, – говорю я, пытаясь скрыть, как эти прикосновения повлияли на меня. А ведь Хэнк искренне обнял меня в ответ без оговорок.

– Если ты придешь поздно, то ложись спать. Я могу сам убрать номера. У нас сегодня только три гостя, – по-доброму улыбается он, осознавая, как трудно далось мне это объятие.

– Встретимся завтра утром, – коротко улыбаясь, повторяю я.

– Хорошо, тогда спокойной ночи, дитя, – говорит мужчина, возвращаясь к своей трапезе.

– Доброй ночи, Хэнк, – отвечаю я.

У меня опять начинает щипать глаза, и я быстро выхожу из холла, не дожидаясь того, когда старик увидит мою реакцию на такие слова.

Он назвал меня ребенком.

* * *

Я так рада, что Хэнк одолжил мне свой грузовик, так как дом Тристана не так близко как я предполагала. Я поворачиваю в милый и чистенький район. Быстро просматриваю номера домов в поиске дома Тристана. Мне не приходится искать слишком долго, так как замечаю, что парень бежит в дом, совершенно голый, кроме одетого на него красного плаща. Своим видом он полностью выдает местоположение вечеринки.

Я понятия не имею, где здесь парковка, поэтому просто оставляю автомобиль на улице, уверенная в том, что все здесь принадлежит Тристану.

Да, слишком много народу для небольшой вечеринки.

Я передумала, разворачиваюсь и несусь в сторону спасительного безопасного отеля. Тут на мой телефон приходит сообщение. Я смотрю на пассажирское сиденье и беру телефон, чтобы прочитать сообщение.

Это Табита.

«Где ты? Здесь не интересно без тебя! ;)»

У меня получится.

Задним ходом двигаюсь по узкой дороге, бросаю быстрый взгляд в зеркало, оценивая свой внешний вид.

Мои зрачки расширились, а рот приоткрыт, пытаясь заглотить больше воздуха. Моя грудь поднимается и опускается от частого дыхания. Я выгляжу как испуганный олень, которого только что заметил охотник. Я готова бежать подальше от опасности.

«Пеееееееееейдж ... Я скучаю по тебе :(»

Черт бы побрал эту Табиту и ее милые смайлики.

Делаю глубокий вдох, чтобы успокоить дыхание, выпрыгиваю из машины в надежде, что ноги все еще на месте.

Я оступаюсь и падаю на асфальт. Мое сердце начинает биться все чаще, когда приближаюсь ближе к дому Тристана, построенному в колониальном стиле.

Его дом весьма прост, ведь это же дом. Можно обратить внимание на мелкие детали, например как вокруг небольшого сада высажены расцветающие цветы, видно как в небольшом дворе в хронологическом порядке выставлены садовые гномы, и небольшая деревянная табличка с надписью «Беркли» висит на входе, в знак гордости хозяев своим участком.

Я быстро шагаю к входу, когда тот самый голый парень в плаще выскакивает из двери, и эта звезда перепрыгивает сразу через три ступеньки. Он замечает меня на дорожке, а я отвожу взгляд, потому что не могу смотреть на его наготу (когда он двигается, все открывается). Не то, чтобы мне не интересно смотреть, просто я очень стеснительна.

– Здесь вечеринка. Прибереги для меня танец, – лепечет он, приветствуя меня. Парень держит в руках красный пластиковый стаканчик.

Я быстро натянуто улыбаюсь ему и взлетаю по трем ступенькам быстрее, чем колышется его плащ на ветру.

Как только я оказываюсь в небольшой прихожей, мне тут же в нос ударяет запах пива, наркоты и дешевого парфюма.

Ничего себе, дом просто переполнен людьми. Он настолько забит ими, что я не уверена, что смогу протиснуться через этот «океан». Примерно половина гостей, не стесняясь, идут напролом, расталкивая всех.

Это очень плохая идея.

Я хотела уже повернуть обратно, как замечаю кончик рыжей головы Табиты, направляющейся прямо ко мне. Мой план побега провалился.

– Ты сделала это! – восклицает она, обхватывая меня своими руками, плотно сжимая в объятиях.

Мои руки оказались прижаты по бокам, так что даже если бы я захотела обнять ее в ответ, я бы не смогла.

– Да, действительно я здесь, – говорю я хриплым голосом. – Табита ты меня сейчас задушишь.

– Вот черт, прости! – говорит девушка, к счастью она отпускает меня. – Я так счастлива, что ты пришла! – Табита икает после того, как заканчивает фразу.

Я смотрю на нее внимательно и замечаю, что ее щеки краснее, чем ее веснушки, и она смотрит на меня немного остекленевшим взглядом.

– Табита, ты что... пила? – спрашиваю я. Почему то от ее вида мне становится смешно.

– Может быть, – отвечает Табита, икая снова. – Ой, просто пиво такое вкусное, – хихикает она.

Я не могу сдержать себя, и маленький смешок вырывается из моих губ, потому что выпившие люди всегда веселили меня. Я, конечно, тоже пила, но только всегда в собственном доме в одиночестве, где я не смогу опозорить себя или, в конце концов, не буду бегать голой только в одном плаще.

– Ты все-таки сделала это.

Прежде чем я пойму, кто сказал это, мое тоненькое тело обхватывают две большие руки, а я обнимаю в ответ этого здоровяка за мускулистую грудь.

Тристан обалденно пахнет.

Так хорошо, что я не паникую в его объятиях. Это потому что я отвлеклась на его прекрасный запах.

– Да, я все же пришла, – глухо отвечаю я, так как все еще была прижата к его твердому торсу.

К счастью он отпускает меня и робко улыбается.

– Прости за ПиДиЭй (прим. пер.: англ. PDA – publicdisplayofaffection – в переводе на русский язык «публичное проявление чувств»).

Я улыбаюсь ему в ответ и покачиваю головой, а сама не могу смириться с тем фактом, что мои волосы снова начинают подпрыгивать.

– Все хорошо, – я так говорю, потому что действительно так и есть.

Мы, все трое, стояли в переполненной прихожей, Табита с интересом смотрела то на меня, то на Тристана, а я прекрасно осознавала, что она видит, как я пялюсь на него.

Он выглядит так... горячо.

Парень возвышается надо мной в своей синей футболке с V-образным вырезом и облегающих синих джинсах, которые еще сильнее подчеркивают его рост. Его волосы в полнейшем беспорядке. Он изменил местоположение своей сережки в виде блестящего металлического обруча, сейчас оно намертво засело в пухлой розовой нижней губе. Вот черт, когда я раньше смотрела на Тристана, то видела лишь подростка скейтера, а сейчас он просто излучал мужественность.

– Та-а-а-а-ак, – прерывает Табита то, как я пялюсь на Тристана. – Хочешь выпить?

Я снова бросаю взгляд на Тристана и трясу головой, желая разогнать туман, скопившийся в моем мозгу.

– Пожалуй, нет, мне и так хорошо, – отвечаю я, коротко улыбаясь ей, когда девушка начинает дуться.

– Но это же вечеринка, – возмущенно говорит она, выпирая свою нижнюю губу. – Скажи ей, Тристан, – Табита смотрит на него в качестве поддержки.

Тристан только складывает руки на груди и пожимает плечами, улыбаясь своими ямочками на щеках.

– Ой, фу, вы двое такие скучные! – она громко вздыхает, топая ногой в знак протеста.

Ее такая детская реакция заставляет меня смеяться. Это конечно мелочь, но смех вырывается у меня прежде, чем я успеваю остановить себя.

Тристан и Табита уставились на меня так, будто я сказала, что я Зубная Фея. И они оба засмеялись вместе со мной. (прим. пер.: англ. Tooth Fairy – сказочный персонаж, традиционный для современной западной культуры, зубная фея, как гласит легенда, даёт ребёнку небольшую сумму денег вместо выпавшего у ребёнка молочного зуба, положенного под подушку)

* * *

Я на самом деле очень хорошо провожу время.

Не могу поверить в это, но я действительно наслаждалась, наблюдая за пьяными идиотами, позорно играющими в рок-группу на приставке Xbox.

И Табита одна из них.

Пока девушка изображала некоторые рок-мелодии, пытаясь быстро перебирать своими короткими пальцами, мы с Тристаном сидели на диване и наблюдали за ней.

Мной не осталось не замеченным, что за весь вечер Тристан не отходил от меня. Не знаю почему, но это совершенно не пугает меня, и я чувствую себя вполне комфортно. Я на самом деле рада, что он рядом со мной.

Пьяная девушка в коротком платье, едва прикрывавшем ее некоторые части тела, проходит мимо нас и спотыкается о свои собственные ноги. Она неуклюже падает, и, к сожалению, на ее пути попадаюсь я. Девушка смотрит на меня, и я выбираюсь из-под нее и отодвигаюсь подальше. Но на диване слишком мало свободного места для спасения.

Тристан видит, что мне не комфортно и оттаскивает ее с моего плеча.

– Смотри куда идешь, Эмбер! – кричит Тристан, чтобы перекрыть шум музыки.

Эмбер наполовину стоит на месте, наполовину шатается, но, к счастью, в целом стоит в вертикальном положении. Ее остекленевшие карие глаза фокусируются на Тристане, и самодовольная улыбка появляется на блестящих губах.

– Эй, Трис, – мямлит она, ее дыхание окутывает нас, так как она наклонилась ниже, чтобы рассмотреть его ближе. – Ты очень мило выглядишь сегодня.

Тристан отклоняется от нее, его губы кривятся в отвращении.

– К сожалению не могу сказать того же о тебе.

Мои глаза расширяются, когда я слышу этот комментарий. Поверить не могу, что Тристан, человек, который не говорит в принципе плохих слов никому, только что оскорбил эту девчонку.

Я не могу сдержаться и улыбаюсь. Это был классный подкол – слава ему.

– Ты че улыбаешься, сучка?

Я понимаю, что она обращается ко мне и поднимаю глаза.

Чувствую, что Тристан рядом со мной весь напрягся, но я не могу сдержаться, эта ситуация действительно лишь смешит меня.

Эта чертова брюнетка только что назвала меня сучкой? Я думаю, ей стоит посмотреть в зеркало и тогда станет понятно, кто здесь сучка.

– Я задала тебе вопрос, – насмешливо говорит она, отстав, наконец, от Тристана, и полностью переключив внимание на меня.

– Я слышала тебя, – четко отвечаю я, возвращая ей ее же взгляд.

– И-и-и, – спрашивает она, встряхивая с плеч свои длинные вьющиеся коричневые волосы.

– Что и-и-и? – самодовольно отвечаю я, включая идиотку.

– Почему ты улыбаешься? – раздраженно спрашивает девушка.

Эмбер сужает свои блестящие глаза, и я вижу, что она не довольна тем, что я не играю по ее правилам.

– Разве я улыбаюсь? – с сарказмом спрашиваю я.

Она, раздраженно вздыхая, фыркает, и ее грудь начинает часто вздыматься от злости.

– Ты прекрасно знаешь, что делала это! – кричит девушка, как ребенок.

Я смотрю на Тристана, который пытается скрыть улыбку в уголках губ.

Могу делать это хоть всю ночь.

– Я улыбалась, Тристан? – спрашиваю я в притворном ужасе.

Тристан не может сдержать себя от смеха, он просто вырывается из его горла. Парень закрывает рот рукой в попытке сдержаться.

Я смотрю на Эмбер, невинно хлопая ресницами.

Девушка встает в полный рост и сердито расправляет свое синее платье.

– Да мне все равно, эмо. Трис, где твой брат? – спрашивает она, игнорируя меня.

Тристан пожимает плечами.

– Скорей всего наверху прячется от тебя.

Я резко поворачиваюсь, на секунду мои волосы закрывают глаза, и смотрю на Тристана. Два оскорбления за две минуты, ого, кто бы мог подумать, что Тристан способен на такое.

Эмбер поджимает губы и резко выпрямляет спину, голову держит прямо. Вылетает короткое «хм-м», прежде чем она поспешно покидает нас на своих нелепых каблуках и тут же падает, споткнувшись о бедного чувака, который просто сидел и занимался своими делами.

И я, и Тристан смотрим ей вслед, потом он начинает смеяться. Поверить не могу, я тоже смеюсь.

Что со мной происходит.

– Ну, у тебя есть брат? – спрашиваю я, когда перестаю хихикать как школьница.

Тристан кивает, потягивая за колечко в губе, которое мне так сильно напоминает о Куинне.

Мое сердце начинает ускорять темп только от мысли о его изумрудных глазах, да вообще с кем такое в принципе может случиться.

– Да, он старше, ему двадцать два.

– А тебе, сколько лет? – спрашиваю я, так как пришло осознание, что я ничего о нем не знаю. Чувствую себя неловко, что раньше не задала этого вопроса.

– Мне двадцать, на самом деле через пару недель исполниться двадцать один, – отвечает он, подмигивая. – Так что можешь не стесняться и купить мне подарок.

Я смеюсь и киваю.

– Окей, заметано.

– Так что поговорим о тебе? Я знаю, что тебе девятнадцать, – я внимательно смотрю на него, а он опять подмигивает. – Я же принимал тебя на работу, помнишь?

Вот черт, все верно, мое заявление на работу. Спасибо и на этом! Я начала думать, что парень следит за мной или что-то вроде этого. Не то чтобы он найдет меня под именем Пейдж.

Тристану совсем не обязательно копаться в моем прошлом, так как ему совсем не понравиться то, что он там увидит.

– У тебя есть братья или сестры?

Я качаю головой, чувствуя, как стены начинают надвигаться на меня.

– А откуда ты родом? – невинно спрашивает он, делая глоток пива из стаканчика.

Черт.

Я не могу лгать ему. Как только посмотрю в его такие честные глаза, мой рот начинает двигаться без распоряжения мозга.

– Из Лос-Анджелеса.

Тристан кивает, совершенно не замечая, что у меня сейчас случиться нервный срыв.

Я говорю себе «просто дыши».

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Так лучше.

– Ну, что на счет твоих родителей? Что они думают о том, что ты переехала из оживленных улиц Лос-Анджелеса в сонный городишко Южного Бостона, где старики думают, что они нужны для перемотки DVD.

Я понимаю, что он всю ситуацию пытается перевести в веселое русло, но я на самом деле сейчас на грани. Я не могу рассказывать о своем прошлом – никогда. Никому. На долю секунды мне показалось, что я могу быть нормальным подростком.

Я просто идиотка.

– Где тут ванная комната, – слишком бодро спрашиваю я, вскакивая с дивана как ужаленная.

– Эм, вверх по лестнице. Я могу проводить тебя, – говорит он, слегка смущенный от того, что я так резко ухожу от него как Джейсон Вурхиз (прим. пер.: англ. JasonVoorhees – вымышленный персонаж, главный злодей фильмов серии «Пятница, 13-е», маньяк-убийца, известный своими кровавыми способами расправ над жертвами).

Он предпринял попытку подняться с дивана, но я тут же остановила его криком.

– Нет! Я справлюсь сама. Ты оставайся здесь и эм... – черт, думай Мия. – Я вернусь, – это единственное, что я смогла придумать в этот критический момент.

Я прохожу мимо парня качка, который демонстрирует публике свои танцевальные способности в паре с впечатлительной девушкой, иду дальше, расталкивая все больше и больше людей. Пробираясь сквозь море неподвижных тел, я чувствую как пот скапливается на лбу и на затылке. Мне срочно нужно выбраться отсюда.

К несчастью, я выбрала неверное направление к двери, и лишь забралась еще глубже в толпу. Я отталкиваю случайного незнакомца на пути, а другие просто отходят в сторону, когда видят, что я спешу, как летучая мышь из ада.

К счастью я вижу лестницу и со всей силой, толкаясь локтями, прохожу мимо какой-то танцующей пары прямо к лестнице.

Я слышу удар и понимаю, что они, вероятно, ударились о стену, но у меня нет времени на извинения, потому что меня сейчас просто стошнит.

Перескакиваю сразу через две ступеньки, и к счастью мне не понадобилось много времени добраться до верха. Однако осматривая все вокруг, я и понятия не имею, где ванная.

Здесь по коридору четыре совершенно одинаковые двери, поэтому я хочу попытать счастье и зайти в самую ближнюю правую дверь от меня. Я стартую с такой силой, что случайно спотыкаюсь о развязанный шнурок ботинка и падаю лицом вперед.

Хорошо, что здесь ковер, он спас меня от выбитых зубов и разбитого носа.

Ковер?

Блин, не та комната.

Теперь все понятно, комната номер один не ванная.

Я лежу на животе, руки спереди, которые к счастью смягчили падение. Я на самом деле чувствую себя лучше в комнате без людей, без шума и... опасных вопросов. И кроме того тут потрясающе пахнет.

Может быть, мне просто полежать тут немного, пока я не возьму себя в руки, прежде чем вернуться вниз и объяснить Тристану, почему я сорвалась, как сумасшедшая. На самом деле здесь хорошо, манящий голос Джима Моррисона (прим. пер.: англ. JimMorrison – американский певец, поэт, автор песен, лидер и вокалист группы «TheDoors», считается одним из самых харизматичныхфронтменов в истории рок–музыки) успокаивает мое дыхание. Так стоп, в какой это я комнате?

Осматриваю комнату и все, что окружает меня. Здесь тускло оранжевым светом мерцают лампочки. Вижу, что стены увешаны группами музыкантов и картинами. Абстрактное искусство (прим. пер.: от лат. Abstractart – абстракционизм, беспредметное искусство, нонфигуративное искусство, модернистское течение, принципиально отказавшееся от изображения реальных предметов в живописи, скульптуре и графике). Такие вещи вы бы увидели в музее, и вряд ли бы вы их повесили у себя, если бы не изучали экспрессионизм (прим. пер.: англ. Expressionism – стремление современного художника выразить судорожность нашей бурной эпохи, с ее преувеличенностью чувства, эксцентричностью, героическим пафосом, моментами сильного возбуждения, бунтом против повседневности). Мне нравится, и это все кажется таким идеальным, когда висит здесь в полутемной комнате.

У стены стоит небольшой письменный стол, на котором кучками распределились книги. В темноте не могу прочесть их названия, но они выглядят довольно старыми и потрепанными.

Вокруг себя вижу разбросанную по полу одежду: джинсы, футболки, носки. Недалеко от всей этой одежды лежит открытый альбом. Я могу видеть только то, что там что-то нарисовано черными линиями, но не могу понять, что конкретно нарисовано.

И наконец, мой взор приковывается к кровати прямо передо мной, и как только я встаю с колен, понимаю, что я тут не одна.

Мое сердце, которое до этого момента вообще замерло, тут же начинает снова биться с удвоенной силой, потому что я замечаю того, от кого исходит такой приятный аромат.

Он посасывал свою пухлую нижнюю губу, игриво теребя колечко в губе, пока его изумрудные глаза просто мерцали от изумления.

Сейчас я просто упаду на ковер, я просто не могу находиться здесь. Закрываю глаза и молюсь, чтобы исчезнуть.

К сожалению, понимаю, что я все еще здесь, когда слышу низкий смешок от того, что я лежала лицом внизу с закрытыми глазами в комнате Куинна.

Глава 14

РЭД

– Итак, кто же это тут следит за мной? – слышу я, как Куинн громко посмеивается надо мной.

К счастью, он остается на кровати, поэтому если я не отвечу на его вопрос, может быть, он подумает, что меня здесь нет.

Мне не повезло.

– Я слышу, как ты дышишь, Рэд.

– Что ты здесь делаешь? – задаю я глупый вопрос. Мой голос заглушатся, так как я все еще лежу лицом на полу.

– Эм ... вообще-то я живу здесь, – восклицает он, в его голосе я слышу насмешку. Это ясно как день.

Черт, почему именно эта комнату? Почему я вломилась как сумасшедшая именно в его комнату?

– Ой, знаешь... у тебя тут довольно мило, – говорю я, а сама вздрагиваю от того, как все это глупо прозвучало.

– Спасибо. Мне это очень приятно слышать, не смотря на то, что ты разговариваешь, лежа на полу, – отвечает парень, и я слышу, как скрипит кровать, свидетельствующая о том, что он начал двигаться.

Конечно же, мое тело не слушает меня, когда я приказываю ему тоже двигаться. Единственное, что не стоит на месте это мой бешеный пульс, находящийся где-то в районе горла, пульс который хочет вырваться наружу.

Когда я поворачиваю свою голову вправо, вдруг замечаю пару ботинок напротив меня. Ха-ха, кто бы мог подумать, что простые ботинки могут быть такими привлекательными.

– Ты здесь всю ночь лежать будешь? – спрашивает Куинн.

Я не хочу встречаться с ним глазами, так как знаю, что он смеется надо мной.

– Может быть, – отвечаю я, не отводя взгляда от голых ног в гигантских ботинках.

Я слышу, как он вздыхает, и прежде чем успеваю опомниться, вместо ботинок появляются пара изумрудных глаз.

Куинн ложиться рядом со мной, и я не могу оторвать от него глаз. Они сами управляют собой и проводят быструю оценку его рельефного, точеного лица. И весь этот вид им бесконечно нравится.

К счастью, парень оставил некоторое пространство между нами, поэтому я не чувствую себя в тесноте так близко рядом с ним. Но у меня возникло подозрение, что не зависимо от расстояния между нами, он ни с кем не был так близко.

Необдуманно передвигаюсь немного ближе к нему, желая вдохнуть его запах. Я хочу дышать его воздухом.