Почувствуй меня

Глава 21

Влад

Как и ожидалось, минувшая ночка выдалась из ряда вон поганенько. А вот утро ранее, сумело еще и добить вдогонку, заставив мое звериное эго в жижу сопливую превратиться.

Знаете, от чего я блядь проснулся? От того что обкончасля как четырнадцатилетний мальчишка, вашу мать. А знаете, что перед глазами моими транслировалось? Мирослава воплоти…

Голая. Мокрая. Доставляющая себе колоссальное удовольствие одними лишь пальчиками.

Вы бы видели ее в момент экстаза. Сукааа….

Эти сладкие припухшие губки, которые почему-то она искусывала. Эти возбуждающе-убийственные стоны, от которых грудак до сих пор выламывает. А как она дрожала, упираясь о мокрую стенку? Это ж зрелище не для слабонервных. Не удивительно, что я проснулся в мокрых трусах.

Огорчает лишь одно. Это сон. Гребаный нафантазированный сон.

Сижу в кабинете Багировой, стояк поправляю. Дебил в штанах, даже после мощной дрочки не унимается. До сих пор колом стоит, подламывая мой самоконтроль.

Вы бы видели как я добирался до этого кабинета. Шел блядь и папкой прикрывался, всю дорогу.

Пиздец!

И как прикажете быть? Мне что, теперь совсем с места не вставать?

Бляяя…

— Зверь, угомони его, а! — упрашиваю отчаянно. Лишь он способен притормозить естественные процессы.

Но тот лишь ржет ухмыляясь. Стебется зверина, над моим тугим состоянием.

Гад.

Слышу приближающийся цокот каблучков по коридору. Сердцебиение мигом ускоряется в унисон с торопливым ритмом.

Это она — Мирослава мать вашу Багирова! Спешит, ускоряя шаг, боясь опоздать. Вот только поздно уже спешить. Опоздала на целых десять секунд.

Дверь стремительно быстро распахивается и первое что я вижу — стройные ножки, обтянутые капроном. Черт. Какие охранительные! Залипаю, переставая дышать.

Не мало я ног женских повидал, но эти… эти, определенно достойны особого внимания. Гладкие. Стройные. Тоненькие. С маленьким размером обуви, как я люблю. Коленочки миленькие, немного островатые…

Если честно, боюсь даже глаза выше поднимать. Знаю, там просто огонь. По крайней мере, во сне именно так и было.

— Доброе утро! — звенит ее голосок. Тут же взгляд с пола поднимаю.

Да вашу ж маковку! Она что, решила в первый же день меня с ума свести?

— Доброе! — губу закусываю, нервно сглатывая накатившийся комок.

Вот вроде бы просто блузка с юбкой, просто офисный вид. А для меня ни хрена не просто… Ни разу блядь.

Пиздец какая жаркая стоит. Глазюками своими красивыми хлопает.

— Выспались? — неожиданно вырывается из меня. В голове просто каша. Ляпнул, первую попавшуюся заготовку.

— Не сомневайтесь! — подбородок гордо вздергивает, топая к своему столу. При ходьбе еще и попкой вилять не забывает. Черт! Нужно перестать пялиться. Нужно перестать. У меня цель…

— Видимо недостаточно, раз снова опоздали… — обвиняю, папки с делами открывая.

— Что? — пищит возмущенно, сумку на стол укладывая. — Между прочем, я сегодня рано встала! — оправдывается руки перед собой складывая. Ох ты ж господи! Что это мы с утра такие возбужденные?

— Что, не достаточно времени в душе провели? — вылетает вдруг.

Что ты несешь? Ну что ты сука за идиот-то такой? Не все же как ты, в душе самоудовлетворением занимаются…

Смотрю на нее, а в голове кучу матов перебираю, ругая себя за прямолинейность. Однако сейчас, выражение ее лица меняется, что удивляет моментально. Я что, прав?

Сначала она белеет, загоняя саму себя в необъяснимую растерянность. Затем, лицо постепенно заполняется румянцем, увеличивая темп сердцебиения. Такая быстрая смена реакции, наталкивает на мысль, что она не просто смущается — она стыдится. Ну и ну! Губу закусываю, скрывая растянутую лыбу. Ее няшная мимика, лишь подтверждает мои пошлые домыслы. Так! С кресла поднимаюсь.

Хвала небесам, Зверь пощадить меня, решил стояк уложил. Почувствовал, наконец таки всю серьезность ситуации.

— Что? — выдыхает еле слышно, зрачки расширяя. Ну не прелесть ли а? Испуганно рассматривает меня, губу покусывая. Нервничает. Лицо сейчас багровее багрового. Глаза в глаза смотрю, умиляюсь необычному блеску в ее радужке, но она вдруг взгляд прятать начинает. Я же, ничего не могу с собой поделать, ближе подхожу. Магнитит ведь.

В голове сейчас столько фраз переворачивается, которыми я могу продолжить провоцировать, однако яркая сцена в душе, никак не отпускает, заставляя мыслительные процессы в единое русло стекаться. Это ж пиздец невыносимый. Сам задыхаться начинаю, как сука вспоминаю тот сон. Так. Держи себя в руках. Держи.

— Время в душе, видимо больше положенного провели! — констатирую, заостряя внимание. — Чем вы там занимались Мирослава? — голосом тяну, склоняясь к ее уху. Уф! Как же жарко то! Нагло втягиваю ее запах, в надежде уловить знакомые нотки. Но сука, не ощущаю того дикого дурмана, который нутро вспорол. Почему аромат не такой, каким ожидается? Ну почему блядь?

— Это…это не твое дело! — кипишевать начинает, бубня впопыхах.

— О, а мы все же «на ты»? — бровь выгибаю, склоняя голову. Удивляюсь, как же быстро меняется ее настроение. Вот только стояла, стыдом обливалась — сейчас же от возмущения задыхается.

Ну же, давай! Покажи мне свою кошечку…

Знаю, что она у тебя дикая. Вот только моему льву кажется, что он в силах укротить ее строптивость.

— Ты… ты… — заикается, воздухом давясь, — Ты кого из себя возомнил? — тараторит возмущаясь. Ее дыхание мою шею обжигает, заставляя вспотеть. Она на порядок ниже меня, и сама того не осознавая, мою эрогенную зону, как консервную банку вскрывает.

Твою ж…

— Стоять! — ругаю Зверя. Подскочил блин радостно.

— Продолжай! — хвостом виляет. — Ее львица бьется, слышишь?

После его слов, необъяснимо для себя, ладонями ее лицо обхватываю. Поднимаю нежно вверх, заставляя в глаза мои смотреть.

Смотрит. Не моргает и не дышит совсем.

А я дышу? Нет блядь. Тоже боюсь.

— Где она? — шепчу, растерянно в зрачки ее погружаясь. Они такие большие, что в них окунуться можно. — Мира, где твоя Багира?

Ладони горят. Сердце шумно бьется в груди. Пальцы подрагивать начинают, потому что только сейчас мурашками обливаются, воспаляя всю кожу разом.

На ее глаза, вдруг слезинки наворачиваются, что пугать меня начинает. Лев дуром ревет, разрывая изнутри. А я стою и тупо пялюсь, как они плавно по ее щекам стекают.

Почему? Что не так? Я обидел ее?

— Мира! — выдыхаю хрипло, большими пальцами влагу стираю. Она же стоит не двигается, загоняет мое чуткое состояние, в смятение адское. — Что с тобой? — испуганно вздрагиваю, передавая свою неадекватную волну теперь уже ее телу. — Не молчи! — голос дрожать начинает.

— Отпусти! — интонация в режим мольбы переключилось. Словно ей больно. Тяжело. Невыносимо.

Головой отрицательно мотаю. Не могу ее отпустить. Приклеился. Я нужен ей. Чувствую ведь.

— Мне нужно подышать… — хрипоту собственную сглатывает, продолжая удерживать зрительный контакт.

Что я делаю? Я ж блядь давлю на нее…

Словно от ожога руки отдергиваю. Отдергиваю и в кулаки сжимаю. Сильно.

— Дыши! — выбираюсь из ее личной зоны комфорта, предоставляя пространство. — Только не долго, — горло прочищаю, возвращая сталь в голос. — Работать нужно…

Разворачиваюсь и невозмутимо к столу своему направляюсь. Слышу, как каблучки вновь зацокали, выбегая из кабинета. Сука! Что блядь не так?

Мира

Вдох выдох. Вдох выдох. Жадно втягиваю воздух, но боль в груди не проходит никак.

«Мира, где твоя Багира?»

Глаза закрываю, отчаянно прокручивая обжигающую фразу. Это не я плакала, показывая свою уязвимость — это Багира. Я чувствовала, как она шевелилась во мне, перехватывая сердце. Из-за нее я не дышала совсем. Из-за нее…

Чувствую, как она пытается прорваться, бьется изо всех сил, но не может выбраться. Макар уверял, что она спит. Что просто отдыхает. Но то, что я ощущаю на данный момент, не стыкуется с его убеждением. Он соврал. Он тупо запер Багиру во мне, непонятно с какой целью. Ну вернись только…

— Потерпи немного милая! — прошу львицу, кулаки сжимая. — Потерпи.

Чертов Макар! Кричу в сознании. Нет хуже дела, чем без львицы находиться. Уж лучше бы я когти в чье-нибудь горло выпустила, чем без нее сидеть. Больно то как.

Получается, что и Ларионов не чувствует мою львицу. Ну конечно! Перед ним, стоит определенная цель — раздраконить мою сущность. Вот только облом, небольшой.

Нет Багиры со мной…

Удивляюсь, каким образом Ларионов, умудряется меня за живое задевать? Почему от его прикосновений, все кружиться перед глазами начинает? Затуманивает чем-то страшным разум, и в плене удерживает, как под гипнозом.

Ничего не понимаю…

Почему позволяю касаться себя? Почему мне нравится его близость?

Стою в уборной, и без конца, умываюсь водой ледяной. Шею, затылок, грудь — холодом обдаю, пытаясь прийти в себя. В голове же, все продолжает и продолжает транслироваться произошедшее в кабинете. Разум ни как не отпускает, уставшую душу. Теребит. Таскает за шиворот, заставляя страдать. Такое множество вопросов, еще не посещало мою умную головушку.

Лишь спустя десять минут мое дыхание выравнивается. Успокаиваюсь наконец, сумев отпустить свое напряжение.

Смотрю в свое отражение через зеркало — себя совсем не узнаю. Бледная — как поганка. Глаза красные. Словно не оборотень я, а уязвимый человек, хлопает заплаканными глазами.

— Все! Возьми себя в руки… — упрашиваю отражение. — Соберись!

Прежде чем появиться на пороге собственного кабинета, несколько раз совершаю череду глубоких вдохов. Настраиваюсь. И с финальным затяжным выдохом, толкаю дверь вперед.

— Мира, все в порядке? — взволнованно спрашивает Ларионов. Он действительно переживает, это заметно по его сочувствующему взгляду. Его явно беспокоит мое состояние. Вот только если хорошенько задуматься… С какой целью его беспокойство ярко выражено? Он же вроде как меня посет сейчас. Пытается выяснить, насколько адекватно мое состояние.

Возможно, все его действия, который я расценила по глупости не в том ключе — сугубо профессиональные. И таким способом, он просто пытается вывернуть меня наизнанку, чтоб прощупать шаткое нутро. Тактика стратега. Вот какова его истинная цель. Вот чего он добивается…

Видимо хочет, подтолкнуть меня, чтоб я созналась сама себе, что не достойна руководящей должности. Или же, планирует перевести в какое-нибудь Хуево-Кукуево, подальше от народа.

Ага! Сейчас! Не дождешься…

— Да, все в порядке! — киваю, немного улыбаясь. Прохожу на свое рабочее место и как ни в чем не бывало, начинаю перебирать бумаги.