Под Лавандовой Луной

Глава 3

Следующим утром, прежде чем выйти из дома, я какое-то время буравила взглядом портрет императора над камином. Я жалела, что не могу рассказать другим девушкам, чем грозит им состязание и какие ужасы моя мама видела во дворце.

Однако Релл предупредил меня и велел не вмешиваться в чужие жизни, а позаботиться в первую очередь о себе. Я понимала, почему он так говорит. Те девушки грезили о том, чтобы стать жемчужинками и выступить на состязании. Они могли подумать, что я хочу убрать конкуренток, и передать разведчицам мои слова об императоре. Я не хотела быть наказанной за то, что пыталась помочь другим. Мне и так проблем хватало: нужно было скрывать от всех свой тин-чай и не попадаться на глаза разведчицам.

Неужели я никогда не смогу использовать тин-чай, не опасаясь, что во дворце прознают об этом и придут за мной? Зачем Старый Дедушка Небо наградил меня таким даром, если мне было бы лучше без него?

Я до сих пор помню то чудесное ощущение, когда я впервые вылечила голубю крыло и узнала о своем тин-чай. Все близкие отнеслись к этому по-разному.

Мама так сурово посмотрела на меня, что я застыла как вкопанная, боясь пошевелиться.

– Ты должна притворяться, что ты конг. Ты поняла меня, Рилла?

– Вот молодчина. – Папа хлопнул себя по бедру и усмехнулся, но, наткнувшись на мрачный взгляд мамы, опомнился. – Я хотел сказать, конечно, тебе следует быть осторожной. Но небеса наградили тебя мощным тин-чай. Скорее всего, ты черпаешь свою вис из тех каналов, которые не доступны большинству шьян.

– Рилла целительница, как и я. – В ярких глазах мамы отразилось папино волнение. – Наш главный канал – ха, канал души. Но ее тин-чай намного сильнее моего. Я с одного взгляда могу определить, чем человек болен, и назначить лекарство, однако Рилла способна в одно мгновение исцелить его.

– Что такое «каналы»? – спросила я, потому что была еще слишком маленькой, чтобы знать такие вещи.

Релл объяснил:

– Существует четыре канала, из которых только народ шьян способен получать энергию, питающую наши уникальные тин-чай. Дай, ха, дзи и кай. Тело, душа, ум и сердце. Большинство шьян используют дай, канал тела, и самые распространенные тин-чай помогают управлять природными стихиями физического мира.

– Например, я с помощью дай и своего тин-чай управляю водной стихией, – сказал папа. – Я могу на долгие часы погружаться в глубины океана и не всплывать, чтобы подышать. Другие используют дай, чтобы швырять камни или сгибать деревья. У меня был дальний родственник, у которого основной канал был дзи, и с помощью своего тин-чай он мог разговаривать с животными. А твой дедушка подключался к каналу кай, который реже прочих бывает доминантным. Он был эмоциональный человек, и температура его тела менялась в зависимости от настроения, которое передавалось всем, кто находился с ним в одном помещении.

– Я читал о некоторых шьян, которые могли использовать энергию сразу из нескольких каналов и тем самым усиливать свой тин-чай, – сказал Релл. – Например, кто-то использует дай, чтобы вызывать молнии. Прибавь к этому дзи, и тогда этот человек сможет обозначить точное место, куда молния ударит, пусть оно находится хоть в пятистах милях от него. А если он умеет подключаться сразу к дай, дзи, ха и кай, то может вызывать природные катастрофы, способные стереть с лица земли нашу деревню.

– Представь, что было бы, если бы наша Рилла умела подключаться к нескольким каналам, – сказал папа. – Ее тин-чай и без того редкий. Интересно, какие у него еще могут быть скрытые особенности.

– Хватит вам обоим, – сказала мама, бросив на папу и Релла сердитый взгляд, и повернулась ко мне. – Твои отец и брат хотели сказать, что есть страшные люди, которые могут навредить тебе, если узнают, что ты умеешь делать. У тебя сильный голос, Рилла, и потому он опасен. Ты должна держать рот на замке.

Я никогда не забывала маминых слов. Когда я пела в школьном хоре, то всегда держала под контролем свой тин-чай. Но то, что сказали папа и брат, заставляло задуматься. Что, если у моего тин-чай имеются скрытые особенности? Потаенные возможности? Может, я смогла бы исцелять тех, кого уже сочли безнадежными. Или управлять стихиями с помощью пения.

Но я никогда этого не узнаю. Потому что я не могу практиковать свой тин-чай без страха оказаться в лапах разведчиц.

Я вздохнула. Сейчас нет смысла думать о скрытых во мне силах. Я должна идти работать.

Я еще раз посмотрела в зеркало, чтобы убедиться, что хорошо загримировалась. Я выглядела отвратительно и пахла точно так же. Замечательно. Теперь разведчицы даже не подумают о том, чтобы выставлять меня на соревнования.

Рассказывают, что когда-то Ми, богиня моря, отправилась к самому горизонту, чтобы соблазнить Старого Дедушку Небо. В качестве наказания Мудрая Бабушка Время заточила Ми на дне океана, и приливы и отливы стали вторить ее дыханию. Но настроение Ми меняется непредсказуемо. Чаще она дышит размеренно, но если злится, от ее криков волны бешено бьются о берег, потопляя все на своем пути.

Я посмотрела на небо, где сияли три Луны. Лавандовая Луна – увидеть ее можно только во время Весеннего Равноденствия – прижалась к небосводу своим круглым ликом. Над ней весело оскалился месяц Белой Луны, а справа висела половинка Бирюзовой Луны, похожая на шляпку гриба.

Увидев, что Луны расположились так далеко друг от друга, я вздохнула свободнее. Нам не пережить второго большого затмения. Семь зим назад Луны сошлись воедино. Шторм, который последовал за этим, уничтожил порт. Мне и моей семье повезло, что мы не были на берегу в тот день. Но не всем удача улыбнулась.

Я шла мимо остатков порта и в какой-то момент закрыла глаза. До сих пор могу представить центр деревни шумным и оживленным, таким, каким он был раньше. Когда я была маленькой, сотни рыбацких лодок выстраивались вдоль пирса. Издалека доносились свистки и рев рожков. Лодки скользили туда-сюда, одни возвращались, другие отправлялись в плавание.

Рынок в те времена пах рыбой и морем – такой сильный, соленый, приятный и знакомый запах, папа всегда приносил его с собой, когда возвращался домой после погружений в глубины океана. С одной стороны на меня веяло свежеиспеченным хлебом с буковыми орешками и бутербродами с мягким сыром. А с другой – жареными креветками и черными кораллами, которые поливают перебродившим соусом чили и жарят над костром на шампурах.

Купцы старались как можно выгоднее продать свои товары. Курицы, несущие золотистые яйца, бродили всюду, где им хотелось. Наверху на веревках были подвешены клетки со сверчками, которые приносят удачу, и птицами, которые плюются огнем. Тюки лучших тканей и шелка, сотканного из звездных лучей, лежали прямо на столах, чтобы покупательницы могли их потрогать, а над повозками с едой висели ярко-красные светильники в форме танцующих кайгонов.

Громкоголосый торговец игрушками пытался привлечь мое внимание.

– Мисс, хотите купите маокота, талисман на удачу? Он будет махать вам лапкой. Никакой магии. Новейшая поставка из Эмбервуда.

У него в лотке были самые разные игрушки и яркие побрякушки, но фигурка маокота понравилась мне больше всего. Я приходила в восторг при мысли, что кто-то сумел создать такую чудесную игрушку без всякой магии. Она махала передней лапкой как будто в знак приветствия.

Мне никогда не удавалось задержаться на одном месте. Покупатели сновали повсюду и толкали друг друга, стараясь первыми урвать лучшие товары и самые свежие куски мяса. Они налетали на меня – маленькую восьмилетнюю девчушку, мне приходилось быстро идти вперед и искать лазейки, куда можно юркнуть, пока меня не раздавили. Я металась в этом потоке людей, пролезала под потными подмышками, перепрыгивала через колеса повозок с едой, обходила рыбаков и коробейников, которые торговались с покупателями.

Я моргнула и вернулась в настоящее. Всего этого больше нет. Рыбаки и купцы, женщины и дети – всех утащило в море, никто не выплыл на поверхность. Спустя несколько дней на берег, вдобавок к тому, что осталось от оживленного рынка, выбросило деревянные обломки, трупы животных и осколки стекла.

Сейчас на месте прежнего порта можно было увидеть только три потрепанных ялика, привязанных к деревянным шестам размочаленными канатами. Они качались вперед-назад, потерянные души, которым все равно, куда волны бросят их пустую скорлупку. Кое-где попадались истрепавшиеся палатки. Изнуренные тяжким трудом женщины пытались продать свой жалкий товар. От долго пребывания на солнце они загорели, их кожа стала шершавой и грубой, точно чешуя, а лица из-за бесконечной тревоги избороздили морщины. Миновали те дни, когда воздух был пропитан сочным запахом жареного угря и маринованных креветок. Теперь отовсюду несет тухлой рыбой – казалось, вонь витает над побережьем, точно призрак. За последние семь лет не случилось ничего, что могло бы исправить это бедствие. Мой брат прав. Очередное свидетельство того, что императору не удалось сделать жизнь простого народа лучше.

Некоторые женщины провожали меня взглядом и хмурились. Одна зажала нос и отшатнулась, когда я прошла мимо. Маскировочный запах меня не подводил.

Я подошла к маленькой палатке тетушки Ан и вдохнула свежий аромат моря и соли. В лотке лежали ребристые раковины, конусообразные и спиралевидные. По центру стояла чаша с морской водой.

– Рилла, это ты? – Тетушка Ан улыбнулась яркой и теплой улыбкой. Ее загорелое лицо блестело от пота, в уголках рта залегли глубокие морщинки. От улыбки на щеках появились ямочки.

Я низко поклонилась в знак приветствия.

– Доброе утро, тетушка.

– Я тебя не сразу узнала. Ты выглядишь и пахнешь довольно… – Она помолчала, и уголки ее рта поползли вверх. – Необычно.

– Приходится быть осторожной. Я не хочу, чтобы меня заметили разведчицы.

– А, понимаю. – Она склонила голову.

Я ударила себя по лбу.

– Тетушка, простите меня. Я надеюсь, что не распугаю покупателей.

– Не волнуйся. Думаю, покупателям в первую очередь будет интересен товар, а не то, как ты выглядишь.

С громким жужжанием к ней подлетел голдфанг, его крошечное черно-золотистое тельце зависло над головой тетушки Ан. Поморщившись, она отмахнулась от насекомого.

– Вредные создания. Смотри, чтобы тебя не укусили. Я знаю, что ядовитые среди них редко встречаются, но в детстве я чуть не умерла от укуса.

– Просто не обращайте внимания. Тогда он, скорее всего, улетит.

– Да, а у нас сегодня слишком много работы, чтобы беспокоиться из-за всяких голдфангов. – Тетушка Ан лучезарно улыбнулась, сверкнув белыми зубами, и указала на лоток. – Смотри, какие сокровища принесло сегодня море. Разве они не прелестны?

Океан преподносил тетушке Ан подарки всякий раз, когда она заходила в воду. Все, что волны дарили ей, она продавала, в том числе чистую морскую соль, морепродукты и жемчуг.

Сегодня у нее были раковины.

– Ракушки приносят удачу, – сказала она. – Амулеты для юных дев, которые хотят успешно выйти замуж.

Или стать файлами. Эти слова замерли у меня на кончике языка.

– А теперь, – сказала тетушка Ан, – я буду показывать товар, а ты веди расчеты.

И она начала зазывать покупателей.

– Морские раковины по низким ценам! Разбирайте счастливые ракушки и не забудьте прочитать молитву. Старый Дедушка Небо точно исполнит ваши желания.

Покупатели слетелись к лотку, я только успевала забирать деньги. Вьющийся у лотка голдфанг сел на монету в один серан. Я прогнала его взмахом руки. Вот же вредитель.

Тридцатилетний холостяк набрал сразу несколько раковин: белую ребристую двустворчатую, пыльно-желтую конусообразную и тускло-оранжевую в форме уха. Одна женщина вскинула руки вверх и обратила к небу взгляд покрасневших глаз.

– Пожалуйста, пусть этот год станет годом моей свадьбы. Я не хочу умереть одинокой и всеми покинутой. Без мужа, без детей, без чести.

Она упала на колени и вытянулась на песке. Все тот же голфанг теперь летал у нее над головой, но женщина не обращала на него никакого внимания. Она выпрямилась и снова упала лицом вниз, и так несколько раз, пока не ободрала себе лоб в кровь. Закончив молиться, она подошла к чаше с морской водой. Женщина обмыла раковины и, не вытирая, положила их в лиф платья.

Рядом с ней собралась стайка девочек лет тринадцати, они долго осматривали ракушки, прежде чем определиться с выбором.

Одна девочка склонилась в молитве.

– Мама говорит, что я краса семьи и последняя надежда. Я знаю, что мой долг – любить свою семью и служить ей. Помоги мне стать файлой Его Превосходительства императора Тиррена, тогда я принесу своей семье богатство и почет.

– Мой папа говорит, что надо либо выдать меня замуж, либо продать кому-нибудь, если разведчицы не выберут меня к шестнадцатому дню рождения, – сказала ее подруга. Она окропила водой свою ракушку и пропела молитвы, которые мы учили в школе. – Ниспошли мне смелости принести необходимые жертвы, хоть мое непокорное сердце порой противится этому. Награди меня смирением беспрекословно служить тем, кто обременен высшей властью, в особенности Его Досточтимому Величеству, императору Тиррену.

Эти просьбы меня совсем не удивляли. Долг и почтение к старшим – вот главные добродетели в этой жизни. Даже если во имя их придется пожертвовать собственным счастьем.

Раковины пользовались спросом, и уже к полудню мы неплохо заработали.

Тетушка Ан повернулась ко мне.

– Что ж, Рилла, сегодня можно закрыться рано. Вряд ли у нас будут еще покупатели. – Она подняла взгляд к затянувшемуся облаками небу. – В наши дни достаточно одного намека на дождь, чтобы люди держались подальше от порта.

Она поморщилась и наклонилась помассировать лодыжку.

– Вы в порядке? – спросила я.

– Думаю, да. Мне часто сводит ногу, и я ничего не могу с этим поделать. Полагаю, это все из-за возраста.

– Если вам потребуются лекарства, заходите к нам и спросите у Релла.

Я помахала ей на прощание.

Как же я вымоталась. Пора домой.

Шаткий мостик через пролив соединял территорию рынка и пляж. Поверхность воды была гладкой и чистой, как стекло. Вода покрывала красные камни у подножия моста. Я провела пальцами по солоноватой пене.