Под счастливой звездой

1

Кесси Уинтерз вымокла до нитки. Ее волосы, тщательно уложенные утром, стали похожи на паклю; на щеках были видны черные потеки туши, одежда прилипла к телу, в кроссовках хлюпала вода. Чувствовала себя Кесси отвратительно. И не только потому, что ее внешний вид оставлял желать лучшего. Начинающаяся простуда грозила превратиться в настоящее бедствие: в носу свербело, в горле першило, голова гудела от боли.

Не удивлюсь, если ночью поднимется температура, думала Кесси, вышагивая по залитому дождевой водой тротуару. Я развалина…

Ее то и дело обдавало ледяным душем: автомобили и не думали притормаживать, проезжая мимо одинокого пешехода. Впрочем, Кесси было плевать на неудобства. Хуже, чем сейчас, уже не будет.

Она ошибалась. Неприятности подстерегли ее даже в подъезде дома, до которого Кесси наконец-то добралась спустя полчаса. Возле квартиры номер шестьдесят стояла невысокая женщина с коротко стриженными темными волосами, одетая в модный плащик цвета фуксии.

— Мама? — вопросительно простонала Кесси. — Я тебя не ждала сегодня.

— Сюрприз! — радостно воскликнула женщина, но тут же снова стала серьезной, когда узрела, в каком состоянии находится ее дочь. — Что с тобой приключилось? Попала под дождь?

— Бинго! — с сарказмом произнесла Кесси. — Как ты догадалась?

— Не груби! — строго произнесла ее мать. — Ненавижу, когда ты ерничаешь. Я тебя такому не учила.

Кесси достала из кармана брюк связку ключей и отперла дверь. Можно было не спрашивать, хочет ли мать пройти — та, конечно, собиралась остаться на ужин, хотя ее и не приглашали. Рене Уинтерз считала, что может приходить в гости к дочери в любое время суток.

— Иди в душ, погрейся, разотрись полотенцем, а не то простудишься!

Зная, что проще согласиться, чем спорить, Кесси беспрекословно подчинилась. Когда через пятнадцать минут она вышла из душа, в кухне на столе ее уже ждали свежеиспеченные блинчики.

— Мама, я не просила тебя готовить, — сказала Кесси, закатывая глаза.

— У тебя в холодильнике шаром покати, — недовольно проворчала Рене. — Я нашла лишь заплесневелый кусок сыра, два сырых яйца и бутылку молока, к счастью, свежего. Чем ты вообще питаешься?

— Я редко ем дома.

— Испортишь себе желудок и фигуру!

— Моя фигура скорее пострадает от твоих блинчиков. Кстати, где ты нашла муку? У меня ее, отродясь, не было.

— Муку я принесла в свой прошлый визит, — усмехнулась Рене.

Кесси с подозрением взглянула на нее, затем подошла к холодильнику и распахнула дверцу. Ну конечно, так она и думала: мать притащила продукты. На полках лежали мясо, жирная колбаса, высококалорийные сладкие сырки, пирог с лаймом и несколько пачек сливочного масла — в общем, все то, что Рене считала «полезным».

— Свежий хлеб — в шкафчике, — добавила Рене. — Этого тебе должно хватить на несколько дней.

— На несколько месяцев, ты хотела сказать. При условии что ничего из того, что ты мне принесла, я не ем.

— Неблагодарная ты девчонка…

— Мама, я очень ценю твою заботу. Очень! Клянусь! — Кесси приложила ладонь к груди. — Однако я была рада, если бы ты советовалась со мной, прежде чем покупать в магазине продукты, от которых обострится мой гастрит.

— Который ты заработала, сидя на диетах, — не сдавалась Рене. — А вот если бы ты питалась правильно…

Этот спор они продолжали много лет, однако так и не смогли прийти к компромиссу. Рене была поклонницей домашней кухни. На завтрак она всегда жарила яичницу с беконом, делала несколько сандвичей, пекла оладьи или блинчики, обильно поливая их сладким сиропом. Отец и брат Кесси с удовольствием съедали огромный завтрак — они-то не толстели. А вот сама Кесси до двенадцати лет была толстушкой, пока окончательно не устала от постоянных насмешек одноклассников. Рене пришла в ужас от того, что дочь в столь раннем возрасте решила сесть на диету. Это была настоящая война. Кесси мужественно сражалась за хорошую фигуру. В конце концов Рене сдалась и отвела дочь к диетологу, а затем записала в спортзал и бассейн. Однако так и не смирилась с тем, что Кесси повзрослела и начала все делать по-своему. Рене со слезами на глазах смотрела на хрупкую, стройную дочь, считая, что та морит себя голодом, и постоянно пыталась ее накормить.

К слову, Кесси иногда шла на поводу у матери и, чтобы порадовать ее, ела — вот как этим вечером — то, что та готовила.

— Чай или кофе? — заботливо спросила Рене, пододвигая к Кесси тарелку с блинчиками.

— Чай, — буркнула Кесси. — Позволь, я сама его заварю.

— Вот еще. — Рене принялась рыться в кухонном шкафчике. — Вот только я никак не могу найти банку с чаем.

— Посмотри на подоконнике.

Рене отдернула штору и ахнула.

— Чай в пакетиках? Ты с ума сошла!

— Что не так?

— Это не чай, это… это… безобразие! И ты еще жалуешься, что у тебя больной желудок! Плохая же из тебя выйдет домохозяйка. Твой муж и дети будут вечно ходить голодными.

— Я никогда не стану домохозяйкой, мама, — усмехнулась Кесси.

— Станешь, как только выйдешь замуж.

Еще одна тема для ожесточенных споров… Во-первых, Кесси ни за что не собиралась жертвовать карьерой ради семьи. А во-вторых, она пока вообще не думала о замужестве. В отличие от Рене, которая давно уже подыскала дочери жениха.

Сейчас мы поужинаем, мама вымоет посуду, выпьет чаю и заведет в очередной раз разговор о Трейсе Стирлинге, подумала Кесси, тяжко вздыхая. Иногда мне кажется, что она только за этим и приходит: убедить меня, что Трейс лучший мужчина на свете. Все никак не угомонится.

Рене не стала изменять своим привычкам. После чая она заглянула в глаза дочери и вдохновенно произнесла:

— Я видела позавчера Трейса Стирлинга! Какой же он все-таки красавчик!

Кесси плотно сжала губы, дав себе слово, что на сей раз не будет нервничать и пытаться выставить мать из дому за разговоры о красавчике Трейсе.

— Он спрашивал о тебе, — проговорила Рене, хитро поглядывая на дочь.

— Неужели? — криво усмехнулась Кесси.

— Трейс просил передать тебе привет.

Проклиная меня в душе и ругая на чем свет стоит, добавила про себя Кесси. Будто я плохо знаю Трейса! Конечно, моей матери невдомек, что этот тип — волк в овечьей шкуре. В глаза он всегда говорит комплименты, а за твоей спиной поливает тебя грязью.

— Кстати, Лора устраивает барбекю в эти выходные. Надеюсь, ты приедешь.

Кесси громко фыркнула.

— И что это означает? — нахмурилась Рене.

— Я не приеду. У меня другие планы.

— Какие же?

— Я встречаюсь кое с кем, — сказала Кесси.

— В каком смысле? Ты договорилась пообедать с подружкой или… — Мать судорожно вздохнула, боясь делать дальнейшие предположения.

— Я встречаюсь с мужчиной, — безжалостно сказала Кесси. — И под словом «встречаюсь» я подразумеваю отношения.

— О нет! — выдохнула Рене. — Ты меня убиваешь!

— Не преувеличивай, мама.

Рене перегнулась через стол и схватила Кесси за руку.

— Кем бы он ни был, — прошептала Рене зловеще, — расстанься с этим человеком! Он тебе не пара!

— Да ты с ума сошла! — воскликнула Кесси, отдергивая руку. — Ты же даже не знаешь, о ком идет речь!

— Лучше Трейса ты не найдешь никого!

— Помешалась ты на нем, что ли? Выйди сама за него замуж, раз уж он так хорош.

— Увы, я уже замужем, — расплылась в улыбке Рене.

— Увы?!

— К тому же Трейс мне годится в сыновья, — быстро исправилась Рене.

— Мама, я его терпеть не могу!

— Ты просто зациклилась на ссоре, которая произошла между вами много лет назад. На детских размолвках! Ты хоть помнишь, что вы там не поделили? Наверняка весь сыр-бор разгорелся из-за какой-нибудь игрушки.

— Мы разругались, когда были подростками. И я отлично помню, что послужило причиной раздора.

— Ну? И что же? Интересно послушать.

— Да какая разница?! — Кесси рассердилась не на шутку. — Ты достала меня, мама! Достала настолько, что меня начинает поташнивать, когда я тебя вижу! Этого ты хотела добиться? Еще одно слово о Трейсе Стирлинге, которого я терпеть не могу — и это, кстати, взаимно! — и я на порог тебя не пущу. И в этом будешь виновата только ты!

Рене громко ахнула и прижала ладони к груди. Кесси, ругая себя за то, что не сумела все-таки сдержаться, пулей вылетела из кухни, ворвалась в свою спальню и закрыла дверь на ключ. Чувствовала она себя при этом круглой дурой. Кесси сознавала, что ведет себя как подросток, который из-за бушующих гормонов не может совладать со своими эмоциями. Однако лучше уж было добровольно заточить себя в комнате, чем окончательно и бесповоротно испортить отношения с родной матерью.

В любом случае, если она продолжит в том же духе, думала Кесси, меряя спальню шагами, то я и на километр ее к себе не подпущу. Сколько можно терпеть это безобразие? Трейс! Трейс! Трейс! Уж не влюбилась ли она в него?

Рене робко постучала в дверь спальни. Кесси остановилась и сердито спросила:

— Что?

— Мы можем поговорить?

— О Трейсе?

— Ну… — протянула Рене и замолчала.

— Всего доброго, мама!

Минут через пятнадцать Кесси услышала, как хлопнула входная дверь, и облегченно вздохнула. Визиты матери становилось все тяжелее выносить.

Все мне говорят, что моя мать — ангел. Что она ужасно заботливая. Последнее я могу подтвердить. Она чересчур заботлива. Мама готова утопить меня в своей любви. Я задыхаюсь от ее внимания. Я была бы куда счастливее, если бы она вспоминала о том, как сильно любит меня, не больше двух раз в месяц.

Все было бы хорошо (или скорее терпимо), если бы Рене не прочила Трейса в женихи дочери.

Интересно, он так же погано себя чувствует, как и я? — подумала Кесси. Ведь его родители тоже мечтают нас поженить. Возможно, если бы они так сильно не давили на меня и Трейса, мы с ним давно помирились бы.

Кесси вышла из своей комнаты, опасаясь, что мать все еще находится в квартире, и прислушалась. Тишина. Блаженная тишина! Непозволительная роскошь в нынешнее сумасшедшее время.

Обычно, приходя домой, Кесси включала музыку или же выбирала на одном из телеканалов какое-нибудь шумное дурацкое ток-шоу. Однако сегодня Кесси хотела покоя. Она легла на диван, закрыла глаза и представила, что находится в глухом лесу. Кесси в своем воображении слышала, как шумит ветер, запутавшийся в кронах деревьев, как поют птицы, как мягко ступает по осенней листве дикий зверь… Эта картина была столь умиротворяющей, что Кесси не заметила, как задремала.

Разбудил ее стук в дверь. Открыв глаза, Кесси выругалась, но потом вспомнила, что сама пригласила гостя, который сейчас стоял на пороге. Дэвид Хэндрикс — ее будущий бойфренд. Сказав матери о том, что встречается с мужчиной, Кесси не солгала. Точнее, почти не солгала.

Я использовала глагол «встречаться» в настоящем времени, подумала Кесси, поднимаясь с дивана. А нужно было — в будущем. Впрочем, разница незначительна.

— Что так долго? — Дэвид вошел в квартиру, с трудом удерживая в руках бумажные пакеты с едой.

— Извини, я уснула, пока ждала тебя. — Кесси зевнула в подтверждение своих слов.

— Тяжелый день выдался? — сочувственно спросил Дэвид, проходя на кухню.

— Не то слово, — пробормотала Кесси, глядя на вереницу грязных следов. — Ты бы все-таки снял обувь.

— Ах да! — Дэвид скинул ботинки прямо в кухне и в одних носках (один из которых был слегка порван) прошел к холодильнику.

Кесси поморщилась. Во-первых, она ненавидела неряшливых людей. А во-вторых, терпеть не могла неухоженных мужчин. Второе еще можно было исправить. Однако неряху со стажем переделать практически невозможно. Кесси не была образцовой хозяйкой, однако квартиру она все же содержала в чистоте. И всегда снимала обувь в прихожей.

Тем не менее Кесси не сказала ни слова по поводу грязи на полу. Подхватив ботинки Дэвида, Кесси поставила их у входной двери, быстро протерла пол и вернулась в кухню.

— Ужинать будешь? — для проформы спросила Кесси.

— Разумеется! — Дэвид внимательно разглядывал содержимое холодильника. — Я тут принес кое-что… Ты предупреждала, что сидишь на диете и почти ничего не ешь, но, оказывается, у тебя полно еды.

— Мама приходила, — лаконично объяснила Кесси.

— Мне бы таких родителей! — восхитился Дэвид. — Обо мне никогда так не заботились.

— Поверь, тебе повезло, — едва слышно пробормотала Кесси.

— А?

— Нет, ничего. — Она заглянула в один из пакетов, который Дэвид еще не успел распаковать. Оттуда пахнуло смесью карри и имбиря. — Фу! Что это?

— Рис с курицей из китайского ресторана. Будешь?

— Ни за что! — с чувством произнесла Кесси.

Так… Судя по количеству принесенных продуктов, Дэвид решил остаться у нее как минимум на неделю. Это не входило в планы Кесси. Она слишком мало знала этого мужчину, чтобы впустить его в свою жизнь с кучей бумажных пакетов, набитых едой из дешевых китайских ресторанчиков.

Не уверена, что я вообще решусь на этот шаг, подумала она. Сколько еще открытий помимо привычки не снимать грязную обувь мне предстоит сделать, встречаясь с Дэвидом?

Однако ни о каких отношениях пока и речи не шло. Кесси и Дэвид познакомились десять дней назад в караоке-баре. Она обратила внимание на этого мужчину только потому, что он весьма недурно исполнял одну из песен Стинга. Кесси сама сделала первый шаг к сближению, хотя ее и отговаривала от этого поступка Вэнди, лучшая подруга. И правильно делала, кстати…

Однако Дэвид оказался веселым и интересным собеседником, а Кесси к моменту знакомства выпила лишнего, поэтому ночь они провели вместе. Вэнди до сих пор злилась за то, что Кесси бросила ее в баре в сомнительной компании туристов-венгров.

— Я забыл купить вино для тебя! — огорченно сказал Дэвид, прервав ход мыслей Кесси. — Пиво будешь?

— Терпеть не могу пиво.

— В таком случае придется тебе довольствоваться соком.

— Переживу как-нибудь. — Она с трудом подавила раздражение.

Дэвид притащил несколько битком набитых пакетов с едой, которую любил сам. А о ней даже не подумал. Вроде бы на жадину он не похож. Скорее просто не привык заботиться о ком-то кроме себя.

Дэвид и Кесси проводили время вместе уже в пятый раз. Как ни странно, все рандеву проходили на ее территории. В общем-то Кесси была не против этого. Так проще и привычнее. Не нужно уезжать ранним утром домой, будто убегая от чего-то. В ванной в стакане стоит только твоя зубная щетка. В шкафу — лишь твоя одежда. Любовник уходит, а ты остаешься в своей квартире, идешь в душ и смываешь с себя все воспоминания о предыдущей ночи. И чувствуешь, что ты — хозяйка своей жизни.

Кесси подошла к Дэвиду и задумчиво взъерошила его светло-русые волосы. Он улыбнулся ей и водрузил на разделочную доску половину копченого окорока.

Кто-то сегодня славно поужинает… Но только не Кесси.

— У меня голова болит, — солгала она. — Не возражаешь, если я прилягу ненадолго? Можешь поесть в гостиной. Там есть телевизор, и тебе не будет скучно.

— Да ты идеальна! — хохотнул он и ударил себя в грудь. — Так хорошо понимаешь, что нужно нам, настоящим мужикам.

— Да-да, ковбой, я понимаю… — машинально проговорила она, уходя в спальню.

— Я приду к тебе, как только поем! — крикнул Дэвид, а через пару минут, когда включил телевизор, добавил: — А, нет, ложись спать без меня. Я совсем забыл, что сегодня чемпионат по бейсболу.

Забыл, как же, усмехнулась Кесси, ложась в постель. Просто у тебя дома нет большого плазменного телевизора, а у меня — есть!

Она совсем не злилась на Дэвида. Ну если только совсем чуть-чуть. Да и то это была не злость — так, небольшое раздражение из-за того, что секс с ней променяли на бейсбол.

Зато Дэвид страшно симпатичный, подумала Кесси, накрываясь с головой одеялом.

Дэвид действительно был хорош собой. Не писаный красавец, разумеется — Кесси не любила рафинированных мужчин вроде тех, кто снимается для обложек журналов, — но и не заурядный мужчина с ни чем не примечательной внешностью. Дэвид был статным, высоким и подтянутым. У него еще не появился пивной животик — хотя дело к тому, несомненно, шло, — а мышцы оставались твердыми, как сталь. Что касается его лица, которое Вэнди окрестила «мордашкой», оно было весьма симпатичным, но тоже в меру. В целом Дэвид представлял собой великолепный образчик мужественности. Заполучить подобный экземпляр в свою коллекцию пожелала бы любая женщина от двадцати пяти лет и старше. Так что Кесси, можно сказать, повезло.

Маме он понравился бы, невольно подумала Кесси. Дэвид ничуть не хуже Трейса, если говорить о внешности. Я бы даже рискнула сделать ставку на Дэвида…

С этой мыслью она и уснула. Кесси спала так крепко, что даже не слышала ликующих возгласов своего будущего бойфренда, шумно радующегося победе любимой команды. Она и глаз не открыла, когда Дэвид принялся целовать ее, улегшись с ней рядом (к счастью, он быстро осознал тщетность своих притязаний). Не разбудил Кесси и его богатырский храп. Она очнулась от глубокого сна лишь утром, услышав громкие трели электронного будильника.

Перегнувшись через Дэвида, она отключила раздражающий звук и вскочила на ноги. Кесси давно приучила себя вставать сразу же, как только проснется. Она не привыкла давать себе послабления в виде лишних нескольких минут, которые можно было провести в теплой и уютной постели, из которой и без того тяжело вылезать.

— Дэвид, тебе пора! — Она толкнула его в бок. — Я иду в душ, а ты пока свари кофе.

— Угу, — пробормотал Дэвид, зарываясь лицом в подушку.

Кесси покачала головой. Придется выдворить его из квартиры, хочет он того или нет. А то он что-то рано начал чувствовать себя как дома. Если это вовремя не пресечь, Дэвид вскоре начнет требовать завтрак в постель и свежеприготовленный ужин. Так Кесси потеряет сначала свою свободу, а потом и себя как личность.

Когда Кесси вышла из душа, спешно суша волосы полотенцем, она не почувствовала запаха кофе. Дэвид по-прежнему крепко спал в ее постели, посвистывая носом.

— Эй! — крикнула она, наклонившись к нему. — Подъем!

— Боже, Кесси! — Вздрогнув всем телом, он открыл глаза. — Незачем так орать!

— Пятнадцать минут назад я сказала тебе, чтобы ты выметался, — сказала Кесси с нескрываемым раздражением, — но ты проигнорировал мою просьбу…

— Просьбу? Больше похоже на приказ, — ворчливо произнес он, приподнимаясь на локтях.

— Тем более странно, что ты даже не пошевелился, чтобы его выполнить.

— В чем проблема? Ты встала не с той ноги? У тебя плохое настроение, и поэтому ты решила сорвать злость на мне, хотя я ни в чем не виноват? Так нельзя, Кесси. Я взрослый человек, и мне неприятно, когда меня шпыняют, будто неразумного щенка.

Кесси скрестила руки на груди и вздернула подбородок.

— Дэвид, ты у меня дома. На моей территории. И потому обязан выполнять правила, которые я установила. Помнишь ту ночь, когда ты остался здесь в первый раз? Я сразу сказала тебе, что утро — самая важная часть моей жизни. И очень важно его не испортить! Я привыкла просыпаться в одиночестве, пить кофе, читая свежую газету, а потом в замечательном настроении уходить на работу. Мы с тобой договорились, что ты будешь уезжать еще до рассвета. Так почему же ты еще здесь?

Дэвид пожал плечами и поднялся, обернувшись простыней.

— Я по глупости своей думал, что ты настроена на серьезные отношения. А тебе, очевидно, нужен был лишь секс без обязательств — и ничего больше.

Кесси раскрыла рот от удивления и не нашлась, что ответить. Слова, сказанные Дэвидом, слышали в свой адрес многие эгоцентристы-мужчины, и очень редко — женщины. Она почувствовала себя виноватой, но ощутила также и раздражение: как он смеет на нее обижаться?! Да кем он себя возомнил, в конце концов!

Кесси сварила кофе, пока Дэвид был в душе. Она едва не разбила чашку, так как руки тряслись от злости. Кесси обуревали противоречивые эмоции. В отношениях обычно именно ей отводилась роль жертвы. Мужчины часто использовали ее в своих целях, пока она не научилась давать отпор.

Кесси уже давно поняла, что даже в любви следует сохранять трезвость рассудка. Ей и в голову не приходило, что своей холодностью она может кого-нибудь ранить.

Так что же ее разозлило? Обиженная мина Дэвида? Или его обвинение, которое показалось ей несправедливым?

— Мне нужны серьезные отношения! — сказала Кесси, когда он открыл дверь ванной. — Однако мне также необходимо время, чтобы привыкнуть к человеку, с которым эти отношения, возможно, удастся построить. Извини, если я сделала что-то не так. Я привыкла быть хозяйкой собственной жизни. И мне трудно отказаться от собственных привычек.

— Извинения приняты, — сказал Дэвид и поцеловал Кесси в щеку. — Обещаю, что не стану на тебя давить. Я уважаю тебя и твои правила. Дай мне пять минут — и я исчезну.

— Можешь позавтракать со мной, — милостиво разрешила Кесси.

— Нет, спасибо, — отказался он. — Мне ведь и в самом деле пора уходить. Увидимся послезавтра вечером?

— Если не произойдет ничего, что изменит твои или мои планы, — кивнула Кесси.

— Чудесно! — Дэвид быстро оделся и, как и обещал, покинул квартиру — только его и видели.

Может же быть расторопным, когда захочет, отметила Кесси.

Выпив кофе, который показался ей безвкусным, она спустилась вниз на лифте — хотя предпочитала ходить пешком — и вышла на улицу. Неподалеку ее уже ждал небесно-голубой «ниссан» с Вэнди за рулем.

— Ты опоздала! — вместо приветствия воскликнула подруга. — Но поскольку я видела Дэвида выходящим из подъезда твоего дома, то читать нотации не стану, потому что понимаю, что именно тебя задержало.

— Мы ссорились, — пояснила Кесси, пристегивая ремень безопасности.

— Вот как? Какая жалость!

— Не лги. Тебе вовсе не жаль. Я отлично знаю, что Дэвид тебе не по душе.

— Он какой-то… мутный. — Вэнди завела мотор и нажала на педаль газа.

— Мутный? — удивленно переспросила Кесси. — Что ты имеешь в виду?

— Обычно я вижу людей насквозь, а Дэвид остается для меня загадкой. Когда я разговариваю с ним, мне все время кажется, что он что-то недоговаривает.

— Да ты же общалась с ним всего один раз!

— Это ничего не меняет. Я бы никогда не стала встречаться с таким мужчиной!

— Может, оно и к лучшему?

— То есть?

— Моя мама всегда учила меня, что идеальный мужчина тот, который не нравится моей лучшей подруге.

— Какое странное определение идеальности.

— Одна из подруг мамы когда-то отбила у нее жениха.

— Вот теперь мне все ясно, — хмыкнула Вэнди. — Можешь успокоить свою маму, объяснив ей, что наши с тобой вкусы не совпадают.

— Точно, — вздохнула Кесси. — К примеру, я не понимаю, как ты можешь не любить Джонни Деппа.

— Легко и просто. Прямо скажем, он не красавец. Не то, что обожаемый мною Бред Питт.

— Зато мы обе без ума от Леонардо Ди Каприо.

— И что?

— Это же повод для ссоры!

— Сомневаюсь, что Лео, однажды приехав в Майами, случайно встретит одну из нас и влюбится по уши.

— А было бы неплохо…

— Да уж.

Оставшийся путь до клиники, в которой работали, они проделали в молчании. Вэнди припарковала машину и откинулась на спинку сиденья, будто собиралась с силами, чтобы выйти наружу.

— Еще один трудный день в обществе капризных пациентов, озлобленных врачей, больничных уток и капельниц…

— Не настраивай себя на негатив, — посоветовала Кесси.

— Тебе легко говорить. Ты же врач. К тебе все относятся с уважением. А я лишь жалкая медсестра, с которой можно особенно не церемониться.

— Ты старшая медсестра!

— Мне от этого не легче.

— По-моему, тебе пора в отпуск.

— Кто ж меня отпустит? На прошлой неделе наш главврач уволил еще трех сестер. Он пытается экономить, зато я теперь зашиваюсь.

— Если я могу чем-нибудь тебе помочь — только попроси.

Вэнди усмехнулась, вытащила ключи из замка зажигания и открыла дверцу машины.

— Зря ты это сказала. Я ведь и в самом деле попрошу.

— И правильно сделаешь. Ты взвалила на себя слишком много обязанностей. Ну да я ведь тебе об этом уже говорила…

Подруги вошли в здание клиники, переоделись и распрощались до обеда. В течение дня им не раз случалось работать вместе, однако общение их было сугубо деловым. Так проще. Нет ничего хуже, чем панибратство на работе.

— Кажется, ты раздражена. Это видно по твоим плотно сжатым губам. Какие-то проблемы? Хочешь об этом поговорить? — Врач-психиатр, мимо которого прошла Кесси, подмигнул ей.

— Спасибо, Винс, я сама справлюсь со своими неприятностями.

— Не держи чувства в себе, — посоветовал он. — Так и до депрессии недалеко.

Кесси усмехнулась и, прищурившись, взглянула на него.

— Что порекомендуешь?

— Если ты зла — выплесни свою агрессию.

— Согласен быть мальчиком для битья?

— Можешь отстегать меня кожаной плеткой, — плотоядно улыбнулся он.

Кесси закатила глаза. Винсент Гойл уже давно пытался произвести на нее впечатление. До сих пор безуспешно. Сначала его интерес к ней был едва заметен, затем Винс стал отпускать недвусмысленные шуточки в ее адрес, а после так распоясался, что опустился до грязных намеков.

Как психиатр Гойл, быть может, и был хорош, однако о психологии женщин не знал почти ничего.

— Заведи подружку, Винс, — посоветовала Кесси и зашагала дальше.

— Это намек? — крикнул он ей вслед.

— Размечтался, — пробормотала она и вошла в смотровую, где ее ждал пациент.

Не глядя на него — лишь краем глаза Кесси заметила, что тот — мужчина, она вымыла руки, надела перчатки и лишь потом спросила:

— На что жалуетесь?

— На своего лечащего врача. Можно мне другого?

Кесси вздрогнула, услышав до боли знакомый голос. Скорчив кислую мину, она обернулась и с тоской уставилась на человека, которого ожидала здесь увидеть меньше всего на свете.

— Трейс Стирлинг! — нараспев произнесла она, не скрывая презрения. — И каким ветром тебя сюда занесло? Что, другие больницы отказались тебя принимать?

— Я надеялся, что не встречу тебя здесь, — сказал он, заерзав на стуле.

— Тебе не повезло. Что болит? Пожалуйста, порадуй меня: скажи, что ты при смерти.

— Не рассчитывай на это. Все мои ближайшие родственники — долгожители.

— Хорошая наследственность не является панацеей от несчастных случаев.

— Один из которых со мной и произошел час назад. — Трейс указал пальцем на свое правое колено. — Я ушиб ногу. Яхта накренилась, я упал и стукнулся о дощатый пол палубы.

— Тебе было больно? — с садисткой улыбкой спросила Кесси.

— Ни капельки. Если бы колено не опухло и не стало размером с крупное яблоко, я бы ничего не заметил.

Кесси окинула взглядом узкие светлые брюки, которые были на Трейсе, и с невыразимым удовольствием произнесла:

— Снимай штаны.

— А могу я все-таки попросить, чтобы меня осмотрел другой доктор? — спросил Трейс. — Желательно, мужчина. Я сексист.

— Нельзя, — сказала Кесси, глядя на него сверху вниз. — Сегодня дежурю я.

— Ты же не единственный дежурный врач.

— Остальные слишком заняты другими пациентами. Так что придется тебе смириться с тем, что осмотр буду проводить я.

— Ты права — эта больница не единственная в Майами. И плевать мне на то, что она ближе всех находится к причалу, где я обычно ставлю свою яхту.

Он поднялся с явным намерением уйти, однако, сделав пару шагов, застонал и, хромая, вернулся на место.

— Ладно, уговорила, я остаюсь.

Кесси фыркнула.

— Это было легко. А теперь сними наконец свои пижонские брюки. Да побыстрее, сегодня полно пациентов.

Трейс, скрипя зубами, стянул штаны. Кесси присвистнула, увидев его багровое опухшее колено.

— Хорошо же ты приложился о палубу.

— Ты будешь меня лечить или нет? — процедил он.

— Буду, но сначала позлорадствую. Когда еще мне представится такая возможность? — Кесси надавила на колено, и, к ее удовольствию, Трейс зарычал от боли.

— Осторожнее!

— Потерпишь, не маленький.

— Будешь язвить, я на тебя в суд подам.

— Ой, мне так страшно! — писклявым голоском произнесла Кесси. — Только не это, мистер Стирлинг! Я ужасно боюсь судебных исков!

Он хотел что-то сказать ей в ответ, но Кесси вновь нажала на припухлость. Так, что Трейс вынужден был хватать ртом воздух, чтобы не заорать в голос.

— Придется отправить тебя на рентген, — сказала Кесси, снимая перчатки и раскрывая медицинскую карту Трейса. — Можешь одеться. Медсестра проводит тебя в нужный кабинет.

— Зачем нужен этот рентген? — Трейс с трудом разогнул ногу.

— Я не думаю, что ты серьезно повредил колено, но осторожность не помешает.

— И когда я смогу нормально ходить?

— Примерно через неделю. Опухоль спадет раньше, но нагружать сверх меры ногу я не рекомендую. — Кесси принялась что-то быстро писать в карте. — Я выпишу тебе пару рецептов плюс кое-какие процедуры в клинике… А еще тебе понадобится трость.

— Ты издеваешься?

— А похоже? — Кесси холодно взглянула на него. Месть местью, но она все-таки профессионал.

— У меня соревнования через три дня!

— Какие еще соревнования? — Кесси собиралась уйти, но его возглас заставил ее остановиться в дверях.

— Яхтенные гонки. Я каждый год в них участвую.

— Придется тебе их пропустить, — равнодушно сказала Кесси и увидела, как вспыхнул, а потом погас огонек ярости в глазах Трейса.

— Я не могу их пропустить, — свистящим шепотом произнес он.

— Слушай, Трейс, тебе решать, как поступить, — раздраженно произнесла она. — Я не стану возражать, даже если ты примешь решение допрыгать на больной ноге до своей машины. Честное слово, мне плевать. Я дала тебе свои рекомендации, а выполнять их или нет — дело твое. Всего хорошего.

Она вышла, хлопнув дверью. Разговор с Трейсом утомил Кесси. Кроме того, она предчувствовала, что вечером к ней приедет мать, чтобы рассказать, как бедняжка Трейс страдает от того, что не может участвовать в гонках. Будто она, Кесси, может что-то изменить.

— Даже если бы и могла, то все равно и пальцем бы не пошевелила, — пробормотала она, подходя к сестринскому посту.

— Чего желаете? — весело спросила Вэнди. Настроение у нее по сравнению с утренним явно улучшилось.

— Там, — Кесси ткнула большим пальцем через плечо, — сидит Трейс Стирлинг. И ему очень больно. Я тебя очень прошу: сделай так, чтобы его жизнь стала совсем уж невыносимой.

— Стирлинг здесь? — удивленно спросила Вэнди. — Что он тут забыл? Он же пациент другой клиники.

— Увы, Трейс приехал в эту. Наверное, для того чтобы лишний раз иметь возможность подействовать мне на нервы. Будь так добра, займись им, а я пойду выпью кофе. Не могу осматривать других пациентов, пока не успокоюсь.

— Будет сделано, — кивнула Вэнди и направилась в кабинет, где ее ждал Трейс Стирлинг.

Кесси поспешила скрыться до того, как Трейс выйдет в коридор. Правда, в столовой она наткнулась на Винса, что было еще хуже, чем повторная встреча с недругом детства.

— Милочка, тебе нельзя работать в таком состоянии! — Винсент взял ее под руку и потащил к свободному столику. — Ты же на взводе! Вот-вот взорвешься!

— В твоих интересах оказаться как можно дальше от места взрыва, — сказала Кесси, опускаясь на стул.

— Ну уж нет! Я не оставлю тебя в беде. Не такой я человек! — Он поправил очки в тонкой оправе и гордо вскинул голову с редеющими светлыми волосами.

— Тогда сделай доброе дело: принеси мне кофе, — попросила Кесси, не в силах сопротивляться. — Со сливками, без сахара.

— Уже бегу!

Все рады мне услужить сегодня, подумала Кесси, глядя на его удаляющуюся спину. А мне от этого тошно!

Не надо было выбирать эту профессию! Кесси вздохнула и устало закрыла глаза. Столько ответственности. Каждый день я трачу свои силы, порчу нервы, которые и без того находятся не в лучшем состоянии. Врачи, работающие много лет, говорят, что со временем вырабатывается иммунитет ко всем неприятностям, которые происходят, и не только на работе. Однако я пока еще не почувствовала это на себе…

— Вот твой кофе. — Винс поставил перед Кесси большой пластиковый стакан. — И еще я прихватил для тебя пончик с вишней. Кажется, ты любишь сладкое.

— Винс, какой же ты милый! — вдруг совершенно искренне сказала Кесси. Его забота так удивила ее, что она сразу же забыла, что минуту назад готова была его стукнуть.

Он покраснел и сильно смутился. Кажется, Винс ожидал от нее чего угодно, но только не теплых слов.

— Я же вижу, что с тобой творится что-то странное, — произнес он, усаживаясь напротив нее. — Вот и решил хоть немного тебя приободрить.

— День не задался с самого начала, — объяснила она. — Спасибо, Винс. Я действительно люблю пончики.

Внезапно Винсент перестал казаться ей нудным и назойливым придурком. Не так уж он и плох, если подумать.

— Ты, кажется, был женат? — спросила она и впилась зубами в горячий, дивно пахнущий пончик.

— Почти, — усмехнулся он. — Если точнее, я был помолвлен, но свадьба расстроилась.

— Что произошло?

— Ну… — Он уставился в потолок, будто выискивал на нем нужные слова. — Кажется, она сказала, что я недостаточно хорош для нее.

— Глупая женщина, — проговорила Кесси с набитым ртом.

Винс рассмеялся и пододвинул к себе свой стакан с кофе.

— Вообще-то я считаю, что она права. Мы совсем не подходили друг другу. Ума не приложу, почему она согласилась на помолвку.

— У тебя заниженная самооценка.

— Нет-нет, с самооценкой у меня все в порядке. Я не привык лгать себе. Вот, к примеру, я пытаюсь ухаживать за тобой, хотя и понимаю, что такая женщина, как ты, никогда не обратит внимания на такого неудачника, как я. Я же кажусь тебе неудачником, верно?

Кесси облизала губы и промямлила:

— Э-э-э…

— Да ладно, я же все-таки психиатр. И неплохой, надо сказать. Просто я совершенно неопытен в амурных делах. Оттого и кажусь женщинам круглым дураком.

— Возможно, ты добился бы большего в отношениях с женщинами, если бы не был так прямолинеен и настойчив, — осторожно произнесла Кесси.

— Я воспользуюсь твоим советом, — серьезно кивнул Винс и поднялся из-за стола. — Еще увидимся, Кесси.

Она покачала головой, глядя ему вслед. Да когда же наконец закончится этот сумасшедший день?!