Под твоей защитой (СИ)

Глава 8

Алина.

Мне стало страшно от совершенно нехарактерного поведения Марата, никогда раньше я его таким не видела и то, как больно от впивался пальцами в мои плечи, каким разъяренным выглядел — меня не на шутку испугало.

— Что застыла?! Ты услышала то, что я сказал?

— У-услышала… Никуда не ходить без тебя…

— Без моего разрешения!

Я дернулась:

— Марат, отпусти! Мне больно!

Он разжал пальцы, дышал уже намного спокойнее, чем поначалу, да и глазами уже не буравил меня так, будто хотел сжечь и превратить в горстку пепла. Я не понимала, с чего вдруг у него проявилась такая бурная реакция на мое отсутствие. Он сам вообще каждый день куда-то уходил, я же не ничего про его исчезновение не спрашивала!

Подняв с земли пакет, я прошла через калитку к дому, поднялась по стареньким деревянным ступенькам, толкнула плечом дверь. Вот вроде бы только начало налаживаться настроение после прогулки, так нет же, надо было все испортить.

— На вечер поджарь картошку, — Марат зашел вслед за мной и поставил на пол пакет с картофелем.

— Я не умею, — невозмутимо пожала плечами, абсолютно не стесняясь. — Плиты здесь нет, нормальная посуда тоже отсутствует.

— Здесь есть сковородка, — он кивнул в сторону печки, и, проследив за ним в этом направлении, я действительно увидела старенькую почерневшую сковороду.

— Ты хочешь, чтобы я на ЭТОМ готовила? — уперла руки в бока и нервно сдула упавшую на лицо прядь волос.

— А почему нет?

— Тогда не жалуйся, если что-то подгорит, будет жестким и невкусным.

Я думала, что Марат выскажет претензию или заявит, что такое есть не будет, но он только согласно кивнул. Интересно… Его смогло вывести из себя только мое внезапное исчезновение, тогда он проявил эмоции. В остальное время он оставался абсолютно непробиваемым.

— Я сейчас печь растоплю, — сообщил он мне. — Дров немного нарубил с утра.

— Может к вечеру лучше?

— К вечеру ливень с грозой обещают. Поэтому приготовь сейчас.

— Ну мы же картошку холодную не будем есть! А вечером печкой и согреемся заодно, а то похолодает.

Марат посмотрел на меня так, как будто я с луны упала или с другой планеты. Как на совершенно неразумное существо.

— В грозу печь не топят, — заявил он со знанием дела.

— Почему?

— Тебе кратко или чтобы поняла?

Я закатила глаза и цокнула язычком:

— Ты можешь просто объяснить, по-че-му? Без этих твоих фразочек!

— Дым, который выходит из печи, имеет хорошую электропроводность. И вероятность удара молнии в трубу многократно возрастает. Так понятно?

Мне стало не по себе. Я представила, что к вечеру начнется ураган со вспышками молнии, с ливневыми потоками, и у меня аж мурашки по телу пробежали. Одно дело, когда ты находишься в городе в современном доме или в своем коттедже. И совсем другое — маленькая деревенька в поле. Отчего-то перед глазами возникла яркая картинка того, как молния попадает прямо в наш дом и он пылает ярким огнем. Жуткое видение.

— Более чем… Понятно, — пересохшими губами пробормотала я. — Тогда давай сейчас с печкой заморочимся. Надеюсь, от жары тут не свалимся с тобой.

— Больше нет вариантов. Электроплитки я не нашел, поспрашивал у соседей лишнюю. Газ в деревню до сих пор не провели, баллонов газовых тут тоже нет.

Пока Марат занимался печкой, я нарезала картофель, стараясь не думать о всяких разных бактериях, которые могли остаться на ноже, на руках, ведь как таковой обработки я сделать не могла. Конечно, помыла мылом и губкой, но так себе получилось, если честно.

И, погрузившись в свои мысли, думала о том, как же здесь живут люди. При самом ужасном раскладе мы с Маратом задержимся здесь на несколько недель, а ведь местные жители в таких условиях находятся годами! Признаться откровенно, я даже не предполагала, что где-то до сих пор есть такие деревни и села. Мне казалось, что цивилизация уже везде. Электричество, газ, водопровод, интернет — обычные, привычные вещи. Получается, что по-прежнему остаются места, в которых люди вынуждены не жить, а существовать. И ведь не все уезжают, кто-то остается в своих домах, а рядом постройки разрушены…

Задумавшись, я неловко перехватила картофель, нож сорвался и с громким "ой" я поняла, что рассекла подушечку пальца. От моего вскрика тут же рядом очутился Марат.

— Ты чего?! — он смотрел на то, как на мои глаза наворачиваются слезы и, кажется, был ошарашен не тем, что я порезалась, а реакции на это.

— Марат!!! Сделай что-нибудь!

— В смысле?

— У меня же сейчас заражение начнется! Или столбняк!

Он хлопнул себя по лбу, вышел из комнаты, я услышала за дверью какое-то шуршание и Марат почти тут же вернулся, неся в руках пластиковую коробочку. Достал оттуда перекись, темную бутылочку и даже ватную палочку.

— Откуда в твоей голове столько дурацких мыслей? — он усадил меня на стул и принялся обрабатывать рану.

— Не знаю. С детства пугали, что любой порез, любая ссадина может привести к заражению.

— Вот если ты с этим порезом сейчас пойдешь в земле копаться, тогда да.

Марат полил на рану перекись, а затем начал открывать малюсенькую бутылочку из темного стекла.

— Это что?

— Зеленка, — просто ответил он.

— Она еще существует?! Ей вообще запрещено раны обрабатывать, потому что если…

— Замолчишь ты уже или нет?! — Марат снова позволил себе проявить эмоции. По-моему, он медленно, но верно начинал меня ненавидеть. Пришлось мне прикусить язык и ждать, пока он намажет зеленкой порез, а затем аккуратно и очень умело забинтует мой указательный палец.

Алина.

Я сидела в абсолютно темной комнатушке, на кровати, поджав под себя ноги и самым заветным моим желанием сейчас было спрятаться под одеяло, заткнуть чем-нибудь уши и сильно зажмурить глаза.

Никогда раньше я не видела такой грозы и такого ливня. Что-то невообразимое. Яркие вспышки одна за другой, грохот и ветер такой, что мне казалось наш дом через несколько минут развалился.

Да еще и Марат неизвестно куда исчез. Без него мне было намного страшнее. Если бы он сейчас находился здесь, я бы так не переживала.

Наконец, заскрипела дверь и на пороге появился промокший насквозь Марат. Он держал в руках какой-то шуршащий пакет и когда развернул его, оказалось, что там были надежно укрыты от дождя два небольших фонарика.

Свет мы в такую бурю, разумеется, включать не стали, Марат объяснил мне, что рисковать не стоит, поэтому пришлось зажечь несколько свечей. На все это я смотрела обалдевшими глазами, было стойкое ощущение, что мы очутились в прошлом.

— Нескоро дождь успокоится, — проговорил Марат. — Там все небо черное. Так что можешь спать ложиться.

— Рано еще, я не засну.

— Ты все равно на кровати сидишь, шаг сделать боишься. Лучше ложись.

Я хотела ответить, что как-нибудь сама разберусь, но в эту минуту Марат, совершенно меня не смущаясь, стянул с себя мокрую футболку, выжал ее над стоящим у входа ведром и повесил на печку сушиться.

Хорошо, что в доме было темно и только свечи дарили немного приглушенного рассеянного света. Я пялилась на Марата так, как будто мужчин никогда не видела. Изучала глазами каждую четко проработанную мышцу, спускалась по торсу вниз, и поняла, как учащается мое сердцебиение от того, что шорты моего телохранителя тоже насквозь мокрые и через ткань отчетливо просматривается характерная выпуклость.

— Шорты ты тоже снимешь? — проблеяла я каким-то по-идиотски тонким голосом и откашлялась.

— Обязательно. Пока печь не остыла, нужно просушить одежду.

— Почему ты не просишь меня отвернуться?

Марат встал прямо передо мной. Я видела, как отблески света пробегают по его телу и, блин, это была настолько возбуждающая картинка, что я даже напряглась. Как бы вот вообще мне этого всего не нужно!

И когда Марат принялся снимать шорты, я обеими ладонями закрыла глаза, чтобы ничего не видеть. Не знаю, как все это со стороны выглядело, плевать. Не хватало еще увидеть этого парня полуобнаженным. Деревенский роман с телохранителем… Попахивает дешевыми бульварными книжками из девяностых, которыми моя мама увлекалась. Так что нет. Никаких взглядов.

— Ты мужчин никогда не видела? — Марат точь-в-точь озвучил мои недавние мысли, и мне пришлось все же убрать руки и открыть глаза.

— С чего ты взял? — я не смотрела на него. Старалась глядеть на печку за его плечом.

— Ведешь себя странно. По вашим разговорам с подружкой, которые вы вели, когда я работал у твоего отца, ты мегаопытная девушка. Все знаешь, все умеешь.

— Марат, тебе не кажется, что ты границы переходишь?! — я поднялась с кровати, одернула на себе длинную тунику, прикрывающую бедра и, неловко оступившись, задела стол. Точнее, блюдце со стоявшей на нем свечкой. Конечно же, вся эта конструкция в один миг оказалась на полу, свечка, забыв потухнуть, покатилась вперед, и мы с Маратом оба наклонились, чтобы подхватить ее и избежать пожара.

— Идея лечь спать уже не кажется мне плохой, — пробормотала, когда Марату все же удалось поднять свечу. — В темноте я неважно вижу.

— То, что надо, ты видишь отлично. И судя по всему, тебя это смущает.

Я даже не сразу поняла намек Марата, а когда до меня дошло, о чем он, мои щеки тут же заалели. Только я не могла сообразить, почему веду себя как смущающаяся девственница? Ну ладно моя подружка так ощущала себя в присутствии мужчины. Она в свои восемнадцать еще не познала прелестей секса и в принципе раздетых мужиков никогда не видела. А я почему так туплю и краснею?!

— Я не привыкла, что мои телохранители передо мной ходят обнаженными.

Марат хмыкнул:

— Вообще-то, я в боксерах.

— Ну да, это меняет дело.

— Вот когда я разденусь полностью, попрошу тебя отвернуться.

— Что?! — кажется я воскликнула это слишком громко, впрочем, мой возглас заглушился очередным раскатом грома, да таким сильным, что я даже взвизгнула. И непременно вцепилась бы в Марата от страха, но мысль о том, что я буду обнимать его, полуобнаженного, пугала меня даже больше, чем разбушевавшаяся непогода.

— Алин, — он подошел ко мне, но лучше бы этого не делал, потому что я сразу попятилась назад. — Ты уверена, что все нормально? Ты себя очень странно ведешь!

— Давай представим, что я вся мокрая вернусь с улицы, стяну с себя одежду, останусь полуголой и буду тут перед тобой дефилировать. Ты себя нормально будешь ощущать при этом?!

— Можем проверить, — спокойно ответил он и скрестил на груди руки.

От этого жеста его бицепсы заиграли каждой мышцей, и я попросту залипла. Теперь я любовалась его телом и даже на глупую фразу про "можем проверить" не отреагировала. Можно он будет просто стоять тут, передо мной, не двигаясь и ничего не говоря. А я стану его разглядывать сколько захочу.

— Короче говоря! — я решила, что эту словесную пикировку пора заканчивать. — Учитывая то, что мы тут с тобой вдвоем и ты передо мной раздеваешься, я начинаю бояться засыпать. Мало ли что тебе взбредет в голову ночью!

— Не переживай, — он усмехнулся. — У меня строгое табу на взаимоотношения с клиентками. В том числе и на сексуальные контакты.

— Как ты… Оригинально выразился. Сексуальные контакты, — передразнила я его, снова усаживаясь на кровать. — Значит, у тебя никогда не было такого, чтобы к кому-то из твоих клиенток ты проявлял чувства и эмоции? Никто тебя не увлекал?

Марат молчал. Смотрел на меня уже без улыбки, серьезно и сосредоточенно. И безудержный жар, который из ниоткуда появился в области желудка, теперь спустился вниз, разливаясь между бедер.

Почему Марат так меня смотрит… И почему молчит?

Марат.

Я как знал, что не стоит поддаваться на уговоры соседки попробовать фирменную семейную настойку из клюквы. Но все же решил не вызывать подозрений своим отказом, да и доброе отношение портить не хотелось. Решил, что от пары стопок хуже точно не будет. Ошибался.

Стоял теперь тут перед девушкой, как баран, смотрел на нее, и в замутненном алкоголем разуме стучала мысль о том, какая все-таки Алинка притягательная, черт возьми. И эти ее глазищи голубые, которые разглядывали мое тело, от одного взгляда меня просто уносило…

Решив, что уносит меня не от взгляда, а все же от настойки, я ничего не ответил на вопрос Алины о том, испытывал ли я когда-нибудь чувства к своим клиенткам.

Что отвечать? Что испытываю их прямо сейчас? К ней? Что не найдя ее дома утром, чуть не взорвался при мысли о том, что с ней могло что-то случиться? И что уже не ощущаю себя таким профессионалом, как раньше, нарушая этику, правила, принципы, позволяя думать о ней…

— Может, ты оденешься? — настороженно произнесла Алина.

— Вообще-то, я планировал полностью раздеться. Так что ты можешь лечь спать или просто отвернуться.

— Марат, давай сразу договоримся…

Она замолчала. Наверное, подбирала правильные слова, не знала, как лучше выразить свою мысль.

— Давай, — кивнул, чувствуя, как действие настойки ощущается мною все сильнее. По телу разливалось тепло, стало так комфортно, спокойно. Никакого головокружения, как бывает порой от алкоголя.

— Я понимаю, что у нас здесь такие условия, вот как сейчас… И нам придется с тобой иногда… В общем. У меня не получится принять душ самостоятельно, а кроме тебя здесь никого. Нам нужно как-то с тобой пробовать, налаживать…

Алина лепетала какую-то ерунду, я половину сказанного плохо улавливал. Но зато отлично видел, как пухлые губы Алины смыкаются, потом растягиваются в полуулыбке. Я взгляд от них отвести не мог. Опять подумал про настойку, точно ли в ней дело? Может, мне еще там подсыпали что-то… Все. Больше не пью здесь ничего. Нужно сохранять ясность ума.

— Марат? — Алина, настороженно посматривая в мою сторону, все же решилась подойти ближе. — Ты какой-то странный.

— Меня соседка… Настойкой угостила.

— Да ты напился!!! — возмущенно выпалила она. — Обалдеть! Мой охранник пришел домой пьяным!

— Охранник. Не муж же, — я фыркнул. — Да и вряд ли в такую погоду сюда кто-то заявится из врагов твоего отца. Так что все в порядке. Ты в безопасности.

— Нифига не в порядке! Мне нужна защита. А что ты можешь в таком состоянии?!

Вот лучше бы она этого не спрашивала.

Мозг окончательно перешагнувший границу трезвости и опьянения, дал такую установку, которой я не мог сопротивляться. Покажу, что я могу. Сама же спросила.

Я схватил Алину за плечи, затем, не давая ей опомниться, резко переместил ладонь на шею, запутавшись пальцами в локонах ее волос, и притянул к себе, впиваясь в манящие сочные губы.

Черт! Это было круче спиртовой настойки. Ни с чем не сравнимо. Ее запах, вкус, какой-то уникальный аромат кожи, сносящий голову… И она не сопротивлялась мне. Хоть бы для приличия оттолкнула, но нет.

Как сумасшедший в дурманящем тумане я жадно втягивал ее губы, прикусывал, оттягивая, вновь погружался в эту желанную теплоту. Ее язычок сплетался с моим и, сорвав с губ Алины стон, я перехватил ее обеими руками, тесно прижимая к себе. Мне не хотелось прерываться, я чувствовал, что возбуждение становится невыносимым, требовалось утолить свою потребность обладания этой блондинкой, которая сейчас таяла в моих руках. Ее пальчики пробегались по моему телу, касались мышц, спускались ниже, и каждое прикосновение отзывалось пульсацией в паху.

Фантастические ощущения, на грани безумия. Алина тяжело дышала, периодически отстраняясь, вбирая в себя воздух, потому что поцелуи становились все яростней. Не знаю, почему она продолжала оставаться в моих объятиях, она же должна была остановиться. Ведь на нее не действовали пары алкогольной настойки…

Алкоголь… Я просто пьян… Надо прекращать. Иначе я не смогу… Не выдержу, сдерну с Алины белье и, забыв о предохранении, овладею ее телом. И плевать на последствия…

Мозг все же дал нужную команду, выбрав ее из десятка других, совсем неправильных, и я едва отцепил от себя Алину.

— Алин, все… Успокаиваемся оба.

— Не хочу. Завтра ты протрезвеешь и больше не позволишь мне…

Она не договорила, потому что я опять сорвался, завладевая ее губами. Еще немного, я просто коснусь ее кожи, проникну ладонями под ткань ее то ли платья, то ли длинной футболки, да впрочем какая разница.

Я дурел от этой гладкости под моими пальцами. Не переставая целовать Алину, накрыл ладонями ее грудь, ощущая набухшие соски. Нецензурные выражения одно за другим мелькали в моей голове, вместе с мыслями о том, как я хочу прикусывать зубами ее кожу, ласкать грудь, обводя языком.

Я как под наркотиками находился, и с каждой минутой все острее чувствовал, что нужно повышать дозу.

Алина касалась меня везде. Абсолютно. Смело проникала под ткань боксеров, обхватывала мой напряженный член своей горячей ладонью, и я сжимал зубы, мечтая о продолжении ласк. Мог ли я представить, что все это будет происходить между нами?!

— Алина. Остановись, — я почти прорычал это в ее губы.

— Не могу. Мне так нравится тебя трогать… У тебя невероятное тело. Я так давно хотела это сделать…

Ее шепот выключал меня из реальности, просто отрубал, кажется, я переставал соображать, только чувствовал ее уверенные, откровенные ласки и понимал, что все ближе подхожу к границе, за которой последует взрыв. Одновременно желал этого и понимал, что надо заканчивать. Хватит. Развлеклись…

Я зафиксировал запястья Алины своими, мешая ей продолжить ласки, теперь восстанавливал дыхание, понемногу приходя в себя. А потом, когда она сделала пару шагов назад, я накинул себе на плечи старенький плед и в таком сомнительном виде вышел из комнаты.

Не хватало выдержки для того, чтобы оставаться наедине с Алиной. Мне нужно было охладиться и побыть одному.