Подаренная звёздами (СИ)

Глава 20. Ариадна

Предпраздничный круговорот в последние недели декабря набирал обороты. До Нового года оставались считанные дни, а в Европе чудеса уже начались, приближалось католическое Рождество. Мы сидели в просторной столовой с панорамным видом на море и обедали. Дан то и дело лукаво посматривал на меня и при этом загадочно улыбался. — Дан, что происходит? — не выдержала я. — Ариане, как ты относишься к Парижу? Тебе нравится этот город? Я недоуменно посмотрела на него. Ну, что за вопрос?! Как может не нравиться Париж, даже если, ты никогда там не был. — Я много читала об этом красивом и модном городе. Не стану сейчас перечислять все его достоинства и недостатки, скажу только одно: этот город во все времена был и остается одним из самых притягательных городов мира. Париж для каждого человека имеет свое значение, но я не ошибусь, если скажу, что для прекрасной женской половины в первую очередь — это город мечты, любви и романтики. К слову сказать, в моем институте, помимо других языков, я изучаю и французский, — произнесла я, с некоторой гордостью за свой факультет. Аккуратно положив столовые приборы на тарелку, я как прилежная ученица, продекламировала:

«Cette ville aux longs crisQui profile son front grisCent tourellesClochers grêlesC'est Paris».

— У тебя превосходное произношение, — в его голосе послышалось искреннее одобрение и, слегка прикрыв глаза, он вдохновенно перевел на русский.

«Это город громких криковПоказывает свое серое лицоХрупкие крыши, сотни башенКолокольный град. Это Париж».

В. Гюго, стихотворение «Париж»

Мы перешли на французский. У Дана было красивое, правильное произношение, как будто он родился и вырос во Франции или очень долгое время жил в этой стране. — Ты не говорил, что владеешь французским, — не отрывая от него глаз, несколько удивленно произнесла я. — Я просто не успел. — Да ты, оказывается, неисчерпаемый кладезь секретов. Изумрудные льдинки в его глазах сверкнули холодом, и мне снова удалось заметить едва мелькнувшую в них тайну. Это длилось всего какие-то доли секунды. Уже в следующее мгновение в глубине его глаз вспыхнули лукавые смешинки. О ночном визите в художественную галерею мы оба молчали. Я ни о чем его не спрашивала, а он мне не рассказывал. — Ну, что же, ты права. Придется открыть тебе мой самый страшный секрет. — Ты заинтриговал меня. — Не знаю, заметила ты или нет, но я… — он сделал паузу, — очень обожаю хорошеньких, рыжих девушек, — проговорил Дан соблазнительным тоном. — Это особенно касается одной рыжеволосой чародейки с идеально зеленым цветом глаз. Он встал, подошел ко мне, нежно провел ладонью по моей щеке, затем наклонился и губами легонько коснулся моих губ. Тело мгновенно откликнулось на его прикосновения. Я обхватила его лицо руками и с жадностью приникла к его губам. Он обнял меня, прижал к своему сильному торсу, и стал поглаживать мою спину, затем его руки медленно заскользили по моим бедрам. Легко касаясь, он принялся нежно ласкать их, доставляя мне невероятное наслаждение. Мой обед каким-то непонятным образом оказался на другой половине стола, а спустя еще несколько мгновений, и одежда оказалась на полу. Я губами дотянулась до мочки его уха и, слегка прикусывая ее, принялась водить по ней языком, лаская руками его спину и плечи. Дан, издав глухой стон, посадил меня на обеденный стол и впился поцелуем в мои губы, затем стал прокладывать влажную дорожку из поцелуев, спускаясь к шее. На впадинке его губы дрогнули, но через секунду спустились ниже… еще ниже, подбираясь все ближе к врожденному знаку. Неспешно добравшись до него, он принялся исследовать его губами, заставляя замирать меня в страстных изгибах. Через некоторое время мы вновь сидели за обеденным столом друг напротив друга и продолжали трапезу, а также разговор о Париже. При малейшей возможности мы нежно касались друг друга руками и обменивались довольными улыбками. — Ариане, что скажешь, если мы на два-три дня слетаем в Париж? — он выжидающе взглянул на меня. Я замерла. — В Париж? — В Париж, — Дан утвердительно кивнул головой. Я недоверчиво уставилась в его веселые глаза, снова забыв про обед. — Я хочу в Париж, — взволнованно выдохнула я и стала перечислять достопримечательности, которые хотела бы посмотреть. Когда я, наконец, перечислила почти все достопримечательности Парижа, Дан кивнул головой. — Тогда не будем тянуть с поездкой, и начнем собираться. — В смысле собираться? — Ариане, завтра рано утром мы вылетаем в Париж. — Утром?! Но, я… у меня… в общем, у меня нет визы. Ты просто огорошил меня этой новостью. — Не волнуйся, я обо всем позаботился. Действующая виза уже в твоем паспорте. Несколько секунд я удивленно смотрела на него, пока не вспомнила наш разговор, который произошел совсем недавно. — Так вот зачем ты спрашивал срок действия моего загранпаспорта. — Ты не помнила, поэтому просто вручила его мне, а потом ловкость рук и умение незаметно переключить собеседника с одной темы на другую. — Ты, оказывается, тот еще конспиратор. — Я стараюсь, иначе сюрприз бы не удался. — Он удался, еще, как удался, — я с благодарностью посмотрела на Дана. — Уже бегу собирать вещи, — и быстро покончив с обедом, ринулась в комнату. — Ариане, возьми только самое необходимое, парижский дом подготовлен к нашему приезду. «Парижский дом? У его семьи есть дом в Париже? А в принципе, чему я удивляюсь? У Дана, похоже, правило: о себе много не рассказывать. Впрочем, зачем рассказывать о том, что можно показать. Такой вариант мне нравился больше». На рассвете мы вылетели в Париж. Когда самолет пошел на посадку, я села поближе к иллюминатору и стала смотреть на вечерний город, сияющий мириадами разноцветных огоньков. Неужели моя мечта сбылась? Пройдет всего несколько минут, и я окажусь в городе грез. В душе усилилось волнение. Оно приятно будоражило мое сознание, и я с нетерпением ждала, когда шасси коснутся взлетно-посадочной полосы. Не успели мы выйти из парижского аэропорта Шарль-де-Голль, как к нам тут же подошел молодой мужчина. — С приездом, месье Даниэль, мадемуазель Ариадна, — он приветливо поздоровался с нами, взял наши вещи и отнес в машину. Пока ехали, Дан знакомил меня с рождественскими традициями города. Рассказал о елках, расставленных по всему городу, о колесе обозрения на площади Согласия, о рождественских ярмарках и базарах. — Ариадна, к сожалению, нам не удастся посетить все достопримечательности города, придется что-то оставить на следующий приезд, сейчас наша цель — это путешествие в рождественский Париж, — он коснулся моей руки. Продолжая созерцать вечерний город, виды которого буквально завораживали, я молча кивала головой. В итоге, даже не заметила, как пролетел час в дороге. Мы подъехали к особняку, который находился в одном из самых красивых уголков Парижа. Благодаря оригинальному стилю подсветки, дом казался каким-то сказочным дворцом, парящим над землей. Вход украшали настенные уличные светильники и традиционный венок из белой омелы и остролиста. Эффектно подсвеченные дорожки уводили в частный парк, где среди деревьев были установлены светодиодные рождественские фигуры. — Прошу, — проговорил Дан, пропуская меня вперед. Приветливо улыбаясь, в вестибюле дома нас встречал немногочисленный обслуживающий персонал. С любопытством рассматривая интерьер загадочного парижского стиля, основанного на эклектике, я была очарована его гармоничностью, роскошью и сдержанностью. В доме пахло елью и свечами. На окнах висели рождественские венки, повсюду были расставлены помандеры, горшочки с пуансеттией и масса других традиционных композиций. Мне вдруг вспомнился осенний вечер, когда я впервые пришла в квартиру Дана. Именно тогда я почувствовала, как пахнет роскошь и богатство. Мне не трудно было подыскать определение, которым я наградила Дана. В современном обществе, таких, как он, называют золотой молодежью или вип-сынками новой элиты, но узнав его поближе, я поняла, что ошибалась на его счет. Дан не относился к беспечным прожигателям жизни. Он был трудолюбивым, образованным, начитанным и умным парнем. Рядом с ним я чувствовала себя счастливой, однако почувствовать себя абсолютно счастливой, мне мешало мое экстрасенсорное восприятие, будь оно неладно. Я не знала, что он так старательно скрывает от меня, но все же надеялась, что однажды, он поделится со мной своими секретами. — Какая красота, — прошептала я, — тоже твое наследство? — Да, один из моих прадедов жил во Франции. Особняк достался мне по завещанию. Услышав ответ на свой вопрос, я лишь улыбнулась и кивнула. Еду в этом дворце подавали в старинном кружевном фарфоре. Ирландский фарфор был настолько великолепен, что в первые минуты я не только не могла есть из этой посуды, но и дышать на нее боялась. Впрочем, я довольно быстро освоилась и вела себя, как настоящая леди. Не скрою, приятно иногда почувствовать себя сказочной принцессой, но заметьте, ключевое слово здесь — «иногда». У меня в этой жизни немного другие мечты и планы. Париж просыпается рано, но и мы ранние пташки. Я проснулась, едва забрезжил рассвет, но Дан уже не спал, а полулежа в кровати, что-то печатал в ноутбуке. — Я тебя разбудил? — виновато произнес он, почувствовав мой взгляд. — Нет, это Париж виноват. Он улыбнулся и отложил ноутбук в сторону. — Как тебе спалось этой ночью? Я приподнялась на кровати. — Я впервые проснулась в Париже, — с улыбкой прошептала я, дотянувшись губами до его уха. — О, это нужно отметить, — он прижал меня к себе и принялся целовать. — Ариане, хочешь, я открою тебе еще один секрет? — оторвавшись от сладкого занятия, шепнул мне Дан. — Очень хочу, — я замерла в ожидании. — Для того, чтобы встречать здесь рассветы, тебе необходимо только одно действие. — Какое? — Влюбиться в Париж. — В таком случае, пора вставать! В этом городе нельзя терять ни минуты, — я встрепенулась и попыталась сесть в кровати. Но Дан притянул меня обратно. Убрал пряди волос, упавшие мне на лицо, а затем чувственно поцеловал, упираясь своей твердостью в мое бедро. — Согласен, разбегаемся по ванным комнатам или вместе примем утренний душ? — он игриво подмигнул мне. — Но у нас на это совсем нет времени. Я спешу влюбиться в Париж! — Ах, так?! Ты предпочла меня Парижу?! — Дан так и подскочил с кровати. Он подхватил меня на руки. — Даан, — просительно протянула я. — Ну, хорошо, хорошо, — сдался он, поставил меня на ноги и направился в ванную. Но неожиданно развернулся и вновь заключил меня в объятия. — Ариане, беги, если догоню, сам отнесу тебя в душевую, — целуя, прошептал он. Я ринулась в ванную комнату, заливаясь веселым смехом, да разве от него убежишь. Но, если честно, я особо и не старалась. Мне не терпелось окунуться в чарующее рождество Парижа, и сразу после завтрака, мы отправились гулять по городу. В итоге, я провела чудесный незабываемый день. Сначала мы посетили самые популярные и значимые достопримечательности Парижа, а потом бродили по его знаменитым улочкам и любовались архитектурой. С наступлением вечера город погрузился в магию неонового света. Многочисленные улицы, ярмарки и базары буквально утопали в праздничной иллюминации. Неспешно гуляя по вечернему городу, мы незаметно дошли до большого колеса обозрения. Огромный аттракцион сиял яркими огнями и привлекал к себе любителей острых ощущений. Вот и мы не смогли отказать себе в удовольствии подняться в ночное небо Парижа, и полюбоваться открывающейся панорамой праздничного города. После увлекательного «полета», мы направились к главной «елке» города, так французы называют Эйфелеву башню. Величественно облаченная в сверкающий неоновый наряд, башня казалась невесомой, словно парила в воздухе. — Она волшебная, — негромко произнесла я, любуясь ажурными металлическими сплетениями. — А ведь когда-то эту «отвратительную тень» хотели снести, — Дан пожал плечами. — «Отвратительная тень», это же надо было такое придумать, и «кляксой чернильной» обзывали. Тихо хмыкнув, Дан широко улыбнулся. Мы поднялись на первый уровень Эйфелевой башни, и я увидела настоящий ледовый каток. Это замечательное развлечение находилось на высоте почти в шестьдесят метров от поверхности земли. В памяти ярко всплыла картина из детства: мы с Егором скользим по огромному озеру, покрытому чистым и гладким льдом. Это был мой первый и самый лучший каток под открытым небом. Невероятные пейзажи, чистый воздух, зеркальная гладь так и влекли нас в небольшие путешествия на коньках. Я улыбнулась, вспомнив, с каким удовольствием мы выводили лезвиями коньков замысловатые узоры на льду, радовались новым открытиям и своим достижениям. — А там весело, — я кивнула на каток. «Он, хоть и небольшой, зато находится высоко», — про себя добавила я. — Этот каток открывается только в предрождественские дни, было бы непростительно не воспользоваться таким шансом. Будем кататься? — Дан вопросительно посмотрел на меня. — Будем! Обязательно, будем! — Тогда жди, я скоро, — сказал Дан и уже через пару минут стоял рядом со мной, держа в руках две пары совершенно новых блестящих коньков. На катке работал прокат, но эти, безусловно, были не оттуда. — Ты волшебник? — я с удивлением рассматривала белоснежные фигурные коньки, явно предназначенные для меня. — Нет, я не волшебник, я еще только учусь, — довольно посмеиваясь, ответил Дан знаменитой фразой из кинофильма «Золушка». Немного позже, я попросила Дана раскрыть секрет этого чуда: как так получилось, что коньки оказались в нужном месте, в нужное время. Дан охотно объяснил мне эту загадку. «Все просто. Я попросил одного из служащих дома доставить коньки к Эйфелевой башне точно к назначенному времени, и никакого волшебства». Ну, как такого можно не любить?! И я любила его. Любила преданно, искренне и верно. Катание на катке сопровождалось приятной музыкой и световыми эффектами. Я то кружилась, выписывая простые пируэты, то вместе с Даном летела в стремительном полете по ровному льду. — Ариане, тормози. Пришло время для небольшой паузы, — он взял меня за руку и повез за собой. Мы подъехали к шестиметровой миниатюре Эйфелевой башни, которая находилась в самом центре катка. — Я тоже не люблю фотографироваться, но несколько фотографий на память необходимо сделать, — проговорил Дан, доставая телефон. И он был прав, помимо впечатлений и сувениров, я должна привезти друзьям фотоотчет о своем путешествии. Улыбнувшись, я послушно принялась позировать. После короткой фотосессии, Дан притянул меня к себе и, не удержавшись, поцеловал в раскрасневшиеся от бега щеки. — Никуда не уходи, — шепнул он, — я скоро. — Хорошо! — прокричала я и понеслась вперед, а потом снова закружилась в пируэте. Внезапно в моей голове родилась идея сделать пируэт не на двух ногах, как я это делала раньше, а попробовать оторвать ото льда ногу. Но, как только я приступила к выполнению элемента, в меня кто-то врезался. В результате столкновения я потеряла равновесие и, зажмурив глаза, полетела на лед. В ту же секунду чьи-то сильные руки подхватили меня, не дав коснуться ледяной поверхности. Все произошло настолько стремительно, что я даже не успела толком испугаться. Я почувствовала приятный мужской запах и внимательный, изучающий взгляд. Медленно открыв глаза, я увидела лицо молодого парнишки, который крепко прижимал меня к себе. Он выглядел лет на семнадцать, его овальное с правильными чертами лицо обрамляли черные вьющиеся волосы. На белой коже заметно выделялись большие синие глаза. Парень обладал весьма привлекательной внешностью, был довольно высокого роста, худощав, но с сильными мускулами, он легко держал меня на руках. Парнишка вдруг улыбнулся, и буквально впился в мое лицо своим пристальным взглядом. Он смотрел на меня так, будто пытался проникнуть в мои мысли. На какое-то мгновение в моем теле появилось ощущение легкости и расслабления. Я даже почувствовала странную умиротворенность. Но, когда по коже побежал приятный, ласкающий холодок, я вздрогнула и моментально пришла в себя. Мои глаза удивленно округлились, однако парня это ничуть не смутило. Он продолжал смотреть на меня и мило улыбаться. Я сердито нахмурилась, и только открыла рот, чтобы выразить словами свое возмущение, как раздался девичий возглас. — Николас! Парень тут же встрепенулся, и поставил меня на ноги. — Мадемуазель, — на французском произнес он, озорно блеснув глазами, — извините меня, я ведь не нарочно. Я случайно на вас наехал, но вы так вкусно пахнете, — он улыбнулся и умчался прочь, отвесив мне шутливый поклон. Я растерянно смотрела ему вслед, хлопая своими длинными ресницами. «Что значит, вкусно пахну? О чем это он?» Я стала незаметно принюхиваться к себе. Звучание моего любимого аромата было едва уловимым, но он действительно оставлял притягательный след. Как сказала бы Дашка, почувствовав запах моих духов: «Рида, ты пахнешь божественно. — Ему понравились мои духи?» — я недоуменно пожала плечами. Что это вообще было? Не могу не признать, что парень обладает мгновенной реакцией, он не дал мне упасть на лед. Но откуда взялось это странное ощущение поглаживания, словно мое тело ласкали? Как он мог это делать, если держал меня на руках? Гипноз? Бред какой-то. — Ариане, отомри. Я вернулся, — голос Дана вывел меня из легкого ступора. — С тобой все в порядке? Я тряхнула головой, чтобы окончательно прийти в себя после небольшого происшествия. — Все хорошо. Просто, чуть не упала. Не вписалась в поворот, — я снова пожала плечами и мило ему улыбнулась. Но Дан продолжал настороженно смотреть на меня. — Я в порядке, правда. — Ариане, пожалуйста, будь осторожнее, — попросил он и, как мне показалось, стал незаметно осматривать каток, словно выискивал кого-то. — Я постараюсь, — произнесла я и покраснела. «Да, признаю, я снова не сказала всей правды, однако не стоит обращать внимание на незначительные казусы, с кем не бывает. В конце концов, ничего особенного не случилось, кроме легкого испуга и непонятных ощущений, которые, скорее всего, почудились мне», — мысленно оправдывалась я. И тут я заметила в руках Дана два стаканчика с напитками, один он протянул мне. — Что это? — А ты попробуй. Я отпила глоток и улыбнулась. — Глинтвейн, согретый с пряностями и сахаром. — Здесь он называется Vin chaud, — проговорил Дан, отпивая глоток. — Вку-у-сно, — протянула я, растянув губы в улыбке. — Ариане, мы продолжаем кататься или идем домой? — Пока катаемся, — я взяла его за руку, — мне здесь очень нравится. Несмотря на то, что я давно не была на катке, ноги у меня совершенно не устали, а все потому, что кое-кто принес мне замечательные коньки. Скользить одно удовольствие. — Я рад, что тебе нравится. — Мне очень нравится, — поправила я его. Примерно через час мы поехали домой, чтобы переодеться, а затем снова вернулись на Эйфелеву Башню. Сегодня мы ужинали в ресторане «Жюль Верн», расположенном на втором уровне главного символа Парижа. В особой атмосфере уюта, романтики и волшебства, на высоте сто двадцати пяти метров над землей, я прощалась с городом любви. После ужина мы вышли на смотровую площадку, чтобы полюбоваться красотой ночного Парижа. Этот вечер надолго останется в моей памяти, как самый удивительный, чувственный и волнующий момент нашего путешествия. В особняк вернулись за полночь, немного уставшими и довольными. На следующий день мы возвращались домой. Я молча сидела в кресле самолета и воскрешала в памяти незабываемую атмосферу рождественского Парижа. Дан взял меня за руку. — Ариане, мы обязательно сюда еще вернемся. Париж из тех городов, куда нужно возвращаться. — Дан, ты жил в Париже? — Да, время от времени я подолгу гостил здесь у родственников, — он улыбнулся и тоже притих, погрузившись в свои воспоминания. Мысленно прокручивая в памяти события последних трех дней, я постепенно добралась до подарков для своих друзей. На рождественских ярмарках мы накупили различных лакомств и сувениров, среди которых, был по-настоящему особенный подарок. Историю его приобретения невозможно вспоминать без улыбки. Это произошло на второй день нашего пребывания в Париже. Неторопливо прогуливаясь вдоль рождественских улиц, мы зашли в сувенирную лавку, где я обратила внимание на стеклянный шар со снегом. — Мадемуазель, это необычный шар, — заметив мой интерес, загадочно произнес продавец и протянул мне сувенир. — Необычный? — переспросила я, глядя на снежный шар с возрастающим любопытством. — Если вы хоть немного понимаете язык снежинок, — начал он серьезным голосом, — то вы обязательно услышите очень интересную историю. Дан улыбнулся, глядя на мое удивленное лицо. Я кивнула и бережно взяла в руки стеклянный шар со снегом. Сделав едва заметный вдох, я привычно уловила нужный запах, и принялась рассматривать композицию внутри стеклянной сферы, которая состояла из частички осеннего леса и статуэтки мальчика с уменьшенной копией снежного шара в одной руке, и с колокольчиком в другой. Я осторожно встряхнула сферу, и сказочный мир под стеклянным куполом ожил. Снежные хлопья закружились, послышался нежный хрустальный звон и тихий шепот: «Ты хрустальный шар встряхни, и немного подожди, а потом еще встряхни, зиму потихоньку разбуди». Эти две строчки, имеющие отношение к композиции, сложились в моей голове легко и быстро. — Если я правильно поняла, то в своих руках я держу снежный шар, который способен разбудить зиму, — с серьезным видом произнесла я, не отрывая глаз от сферы. — Это тебе снежинки напели? — поинтересовался Дан, с лукавой улыбкой глядя на меня. — Да, — серьезно ответила я, — кстати, ты зря смеешься. — Снежный шар — это уже волшебство. Снегопад заказывали? — я легонько встряхнула сферу, — пожалуйста, получите. Но ты все-таки послушай, — я снова встряхнула шар, — неужели не слышишь? Когда кружатся снежинки, раздается звон колокольчика и зима просыпается. Разве это не чудо? — Мадемуазель, я так понимаю, вам знакома легенда о хрустальном шаре? Я нахмурила лоб, пытаясь вспомнить, но только пожала плечами. — К сожалению, эту легенду я не знаю. — Но, зато вы понимаете язык снежинок, — он с улыбкой развел руками. Смущенно улыбнувшись продавцу, я обратилась к Дану. — Я знаю, кому подарю это чудо. Слегка приподняв брови, Дан как-то странно переглянулся с продавцом. Едва заметно кивнув, хозяин лавки упаковал сферу и вручил ее мне. Сердечно поблагодарив его, я расплатилась за покупку, цена которой оказалась приятно не невысокой. Правда, у меня возникло чувство, что здесь не обошлось без участия Дана, даже несмотря на то, что он почти все время молчал. — Не желаете меню? — вежливый голос стюардессы прервал приятные воспоминания. Как только она удалилась, Дан придвинулся ко мне поближе. — Ариане, ты обещала рассказать о загадочной парижской традиции, я весь внимание. Я кивнула головой, вспомнив наш отъезд. Мы попрощались с обитателями парижского дома, и уже шли к машине, когда я остановила его, и молча повела за собой обратно к дому. Несколько озадаченный моим поступком, Дан послушно следовал за мной. Как только мы оказались под омелой, висящей над входными дверями, я остановилась и привлекла его к себе. — И что это было? — едва закончив поцелуй, спросил он меня. — Тебе не понравилось? — Наоборот, очень даже понравилось.

Я прикоснулась к руке Дана и, пряча улыбку, устремила на него свои удивленные глаза. — Неужели, не знаешь? Это же самая важная традиция парижан. — Нет, — серьезным голосом ответил Дан. По всей вероятности, об этой традиции знают только девушки. Поцелуй под рождественской омелой в городе грез приносит счастье влюбленным парам. Ну, разве можно было не воспользоваться таким обрядом?!