Подари мне радугу

Глава 17

Она не испытывала ни радости, ни удовлетворения. Ее покинуло даже предвкушение грядущих перемен. Все поглотило тупое уныние. Меньше всего Кэтрин ожидала обнаружить беременность. Скорее она готова была узнать, что у нее появились серьезные нарушения в формуле крови, что она страдает анемией, что у нее развилось белокровие или ее, подобно Пэт, поразил какой-то ужасный неизлечимый недуг. Не нужно было получать медицинское образование, чтобы иметь представление о том, как нервный срыв влияет на общий тонус организма, – а у Кэтрин явно наблюдался нервный срыв. Да и на работе она довольно часто сталкивалась с физическими болезнями, ставшими следствием сильного эмоционального потрясения. Параллель с ее собственным состоянием напрашивалась сама собой.

Но оказалось, что она не больна. Оказалось, что она, “возможно”, беременна. А если верить диагностическим познаниям Кларксона – она беременна “скорее всего”.

Но Кэтрин все еще не смела ему поверить.

“Я не могла забеременеть!”

Она разделась и встала перед большим зеркалом, внимательно разглядывая свое тело. Пока не было видно никаких изменений. Живот оставался гладким и плоским. Да и груди не выглядели крупнее обычного.

Но они стали слишком чувствительными и болезненными. Они реагировали на любое прикосновение. Достаточно было встать под горячий душ, чтобы соски отозвались острой болью. Такого с Кэтрин не случалось ни разу в жизни. Ни разу.

Но как это могло произойти?!

Ведь если это так – значит, она не просто имела с кем-то половое сношение. Это означало, что она глубоко и нежно любила мужчину, с которым была близка, и им оказался не Джонатан, а Джо д’Амаро. Отдавалась ли она ему более самозабвенно? Хотела ли его сильнее, открывалась ли перед ним полнее, подобно цветку, достигшему полной зрелости? В минуты их близости Кэтрин не думала о ребенке. Она была сосредоточена только на Джо – кроме него, ей ничего не было нужно.

– Я не могла забеременеть! – произнесла она вслух.

“Будь осторожна в своих желаниях – а вдруг они исполнятся?”

Неведомо откуда в памяти возник бабушкин голос. Сколько раз Кэтрин приходилось слышать эту фразу в детстве? А ведь она желала ребенка больше всего на свете. И возможность стать матерью именно сейчас превращалась в одну из жестоких шуток, которые так часто играет с нами жизнь. Наверное, именно такие моменты имела в виду Пэт Она ведь тоже пережила нечто подобное с Доном.

Господи! А что теперь скажет Джонатан? Это же надо – его бесплодная, отброшенная за ненадобностью жена забеременела от первого встречного!

О том, что может сказать Джо, Кэтрин даже думать боялась – она не представляла, что посмеет ему когда-нибудь признаться. Ему достаточно своей семьи, своих чудесных детей от прекрасной Лизы.

А перед Кэтрин снова вставала проблема работы. Преподавание в классе для беременных девочек! Хорошим же она будет преподавателем, если сама умудрилась забеременеть, не имея мужа! Как это ни грустно, у нее есть все шансы стать безработной матерью-одиночкой…

Черт побери! А ведь она и не заметила, как смирилась с этой мыслью! И начала вести себя так, будто ее беременность – установленный факт.

Кэтрин тяжело вздохнула. В том случае, если она беременна, ей следует воспользоваться собственными знаниями к опытом.

Она полезла в портфель и нашла там экземпляр “сухой” диеты для беременных, страдающих от интоксикации. Ничего жареного, ничего острого, никакого питья раньше, чем через два часа после еды. Затем нужно пить понемногу каждый час – до следующей “сухой” трапезы. Если она действительно забеременела, такая диета поможет справиться с тошнотой. Кэтрин ничего не собиралась этим доказать – просто больше не могла сидеть сложа руки. Она готова была заняться чем угодно, лишь бы избавиться от ощущения беспомощности, овладевшего ею в эти часы.

Ей же предстоит ждать еще целую вечность! Наверное, утро понедельника так никогда и не наступит. Как назло, с такой слабостью и тошнотой нельзя было заниматься даже самыми простыми делами. И Кэтрин снова заглянула в зеркало – на сей раз выискивая в нем не признаки беременности, а доказательства того, что все еще может считать себя привлекательной. Недаром Кларксон сказал, что она похожа черт знает на кого!

Кэтрин не спеша приняла душ и вымыла голову. Затем надела свою самую любимую фланелевую ночную рубашку и улеглась на диван, закутав ноги пушистым пледом так же, как это любила делать Фриц.

Кэтрин посмотрела телевизор, почитала, но не стала звонить Пэт. Если она позвонит, то не удержится и расскажет о том, что скорее всего забеременела. Кэтрин знала, что если уж приходится ждать чего-то целую вечность – то лучше заниматься этим в одиночку. Она уже надеялась и не хотела, чтобы кто-то стал свидетелем ее разочарования, если Кларксон все же ошибся.

Кэтрин взяла в руки гномов. Добродушная улыбчивая Дейзи и полусонный Эрик. Кэтрин вертела фигурку так и этак, внимательно разглядывая медную монетку. Она до сих пор не расплатилась ни за гномов, ни за машину. Однако она ни на минуту не пожалела о том, что купила их.

– Неужели это ты сумела мне помочь? – шепотом спросила она у Дейзи, осторожно погладив румяную щечку. – Или тут замешана ива, утыканная петушиными перьями?

Она по-прежнему желала того, что стало теперь “возможным”. И не испытывала нужды обманывать себя. Она желала этого так сильно, что готова была уцепиться за любую возможность, какой бы безумной та ни казалась. А ведь на этот раз ей даже не пришлось пускать в ход свое воображение, так часто приходившее на помощь в первые месяцы после свадьбы с Джонатаном. Теперь на смену воображению пришла надежда на милость судьбы, лишившей ее возможности быть вместе с Джо, но наградившей нежданным ребенком.

Кэтрин зажмурилась. Она хотела этого ребенка. Не важно, что она осталась одна, не важно, что она потеряет работу, – она хотела ребенка всей душой.

Кэтрин и не заметила, как заснула. А проснулась уже далеко за полночь. Кэтрин не сразу сообразила отчего. Тошнота не прошла, но уже не донимала так сильно. И лишь через минуту Кэтрин осознала, что чувствует знакомую тупую боль в самом низу живота, обычно предварявшую очередную менструацию. Двигаясь медленно и осторожно, она улеглась как можно удобнее, но боль не проходила. Она обхватила руками подушку, стараясь успокоиться. Болело вовсе не так уж сильно – скорее всего у нее снова сдают нервы. Кэтрин затаилась в темноте, как будто старалась спрятаться от иной, нежеланной “возможности”.

Кэтрин разбудило яркое солнце, заглянувшее в комнату с раннего утра. Ее по-прежнему мутило. И по-прежнему внизу живота таилась тупая боль. Оба этих ощущения терзали ее целый день, не предвещая ничего хорошего.

Но, как ни странно, с ней так ничего и не случилось! Судя по всему, это состояние изменится еще не скоро, А ей остается ждать стиснув зубы.

В воскресенье утром Кэтрин добросовестно постаралась съесть до конца предписанный диетой завтрак: тост почти без масла, ломтик постного бекона, яйцо всмятку – и ни капли жидкости.

Желудок больше не бунтовал. И ей действительно стало легче. Намного легче – если не обращать внимания на страшную сонливость. Она боролась со сном целый день. Ведь предстояло пережить еще долгую воскресную ночь, а что она будет делать, если выспится за день?

После ленча Кэтрин поехала на городскую окраину, мимо пляжей и пирсов, возле которых привыкла гулять. Но на этот раз она не остановилась, а повела машину дальше, до строительной площадки братьев д’Амаро. Уже издали было видно, что сегодня у рабочих выходной. Все выглядело пустынным и заброшенным.

Она развернулась обратно, но не поехала домой, а направилась к старому городскому пляжу. И с трудом узнала место, запомнившееся ей с детских лет. От прежней застройки осталось лишь несколько кирпичных домов, а торчавшее когда-то между ними нелепое трехэтажное бревенчатое строение исчезло без следа. И Кэтрин даже не смогла вспомнить, как оно называлось, хотя так любила бывать здесь летом. У этого смешного дома имелось по отдельному крыльцу на каждом этаже, и если встать на цыпочки, можно было сверху, с крыльца, полюбоваться на океан. Внешняя деревянная лестница с перилами прихотливыми зигзагами спускалась от крыльца к крыльцу, проходя вплотную к двустворчатым окнам спален. Когда Кэтрин спускалась на пляж ранним утром, можно было увидеть других постояльцев, еще не покинувших свои постели. Ворчливого старика, проторчавшего всю ночь на рыбалке. Солдат в увольнении, пировавших до самого утра. Любовников, так и не разомкнувших объятий.

Она вспомнила, какие чудесные запахи поднимались из тех окон, где проживали любители вставать пораньше: кофе, домашняя ветчина, бекон и бисквиты. Она была совершенно счастлива в те дни, когда время казалось бесконечным среди моря, солнца и таинственных витрин дорогих магазинов с сувенирами. Кэтрин обожала разглядывать все эти удивительные вещи: пепельницы из раковин, веера из ярких перьев и кучу совершенно непонятных штук, о назначении которых можно было только догадываться. Это был рай на земле, и все, что от нее требовалось, – уметь насладиться каждой минутой такой жизни.

Теперь на месте старого дома торчали те самые “вычурные халупы”, внушавшие такое отвращение Джо, вынужденному их строить.

В памяти у Кэтрин всплыла новая картина. В то лето ей исполнилось четырнадцать лет и она сама ездила на пляж на велосипеде, прихватив с собой транзистор. Из Флориды постоянно транслировали рок-н-ролл и почти каждый час повторяли ее любимое “Летнее местечко”. Кэтрин устраивалась на колком армейском одеяле и развлекалась, наблюдая за окружающими – как любила делать это и сейчас. Повернув голову так, чтобы глаза не слепили палящие лучи солнца, она увидела совсем близко от себя молодую пару. Женщина почему-то так и не сняла свое просторное платье из синего полотна, а на голове у нее красовалась огромная соломенная шляпа. Даже Кэтрин бросилось в глаза то, как часто старается прикоснуться к ней сидевший рядом мужчина. Это совсем не походило на жадные, демонстративные касания тех, кому откровенно “очень хотелось” – а таких на пляже было немало. Нет, это было что-то иное, необычное. Кэтрин долго наблюдала за этой парой, пока те не собрались уходить. Женщина поднялась с песка, и тогда стало ясно, что она беременна.

Кэтрин запомнила их на всю жизнь, хотя эта картина и вызвала у нее болезненную гримасу. Ведь она сама нуждалась сейчас в том же самом – нежной, преданной опеке мужчины, будущего отца ее ребенка. Однако из-за жестокого каприза судьбы об этом нечего было и мечтать.

Итак, она вернулась обратно в Уилмингтон и заперлась у себя в четырех стенах. Но к вечеру за окном начал моросить нудный, мелкий дождь, и настроение у Кэтрин окончательно испортилось. Она улеглась спать пораньше. Видимо, свежий воздух на побережье действительно пошел ей на пользу – она сразу же заснула крепко и без снов.

Кэтрин набрала номер дрожащими от волнения руками. Она едва дождалась, пока разыщут Мэри Бет и позовут к телефону.

В трубке зазвучал знакомый голос, и у Кэтрин тревожно сжалось сердце.

– Кэтрин? Если ты стоишь – присядь. Бобик сдох. – У гинекологов это выражение давно означало, что тест на беременность оказался положительным.

– Как… сдох? – невнятно прошептала Кэтрин. Ей пришлось откашляться, прежде чем переспросить: – Он что… правда сдох, Мэри Бет?

– Дохлее не бывает! Судя по уровню антител, где-то между шестой и восьмой неделями. Так что поздравляю!

Кэтрин, отчаянно сжимая телефонную трубку, прикрыла глаза. Она помнила, что конторские куклы не спускают с нее глаз, и старалась держать себя в руках.

– Мэри Бет, а ты уверена? Тут нет ошибки?

– Кэтрин, у меня в руках результаты анализов!

– Лучше пусть они будут в руках у меня! Я сейчас же еду!

– Кэтрин… – добродушно рассмеялась Мэри Бет.

– Мэри Бет, я буду через десять минут. Я должна все увидеть своими глазами.

– Хорошо. И поосторожнее за рулем, будущая мать!

Кэтрин понимала, что нарушает правила, требуя выдать ей на руки результаты лабораторных анализов, но ничего не могла с собой поделать. Медсестра в регистратуре уже знала о ее прибытии и сразу же проводила к Мэри Бет. Многие запомнили ее как безнадежно бесплодную пациентку, и акушерки возле дверей в ординаторскую приветствовали ее негромкими аплодисментами. Кэтрин со счастливой улыбкой смотрела на Мэри Бет, державшую в руках бело-голубую компьютерную распечатку.

– Тра-та-та-та! – торжественно пропела медсестра, вручая Кэтрин заветный листок.

Кэтрин прочла свое имя. Свой возраст. Дату сдачи крови. Название проведенных анализов. И, наконец, результаты.

Она обвела растерянным взглядом собравшихся за спиной медсестер и акушерок и чуть слышно прошептала:

– Я беременна. Я беременна!

А потом с облегчением рассмеялась, позволяя всем желающим поздравлять себя, и обнимать, и ласково хлопать по спине.

И только после этого она расплакалась.