Подарок Санта-Клауса

Глава третья

Кэрин пододвинула стул к окну и стала ждать. Скоро Сильви включит фары своей машины, и они добавят освещения во дворе. Она видела, как дедушкин грузовик подъехал к гаражу и остановился сбоку, а сам он вышел и направился к дому. В свете прожектора танцевали снежинки. Она прислонилась лицом к холодному стеклу – только бы не пропустить то, как Сильви помашет рукой.

Дядя Джо все испортил, и она никогда ему этого не простит. Никогда и ни за что. Сильви и есть самая настоящая мама, а дядя Джо не захотел нанять ее, и Кэрин не могла взять в толк, почему. Ему ведь все равно кто-нибудь нужен, чтобы помогать готовить, убирать и заботиться о них. Этим жены и занимаются. И появились бы игры, чтобы играть, и печенье, чтобы печь, и было бы кому ее понять, когда она попросила бы новые джинсы.

Кэрин очень давно и много об этом думала, даже список составила. Она молилась мамуле, которая теперь на небесах и следит оттуда за ней, Джени и Питером, и папуле, даже бабушке, которую она и не помнила – просто хотела убедиться, что они все на ее стороне. Она сделала вывод, что они желают ей счастья, а ничто не осчастливит ее так, как появление мамы. И она загадала такое вот важное желание на Рождество.

Да, на дядю Джо надежды нет. А вот Сильви – такая красивая, а у ее ребеночка такие цепкие ручки! Она даже удивилась, когда он сжал своими пальчиками ее руки, будто был рад, что у него появилась старшая сестра.

Кэрин рукавом протерла запотевшее окно. Ни Сильви, ни дяди Джо. Сердце ее забилось сильнее, когда она услыхала доносившиеся из кухни приглушенные голоса. Она на цыпочках пересекла спальню и открыла дверь – так, наверное, слышнее будет. Может, дядя Джо передумал? А может, дедушка заставил дядю Джо нанять Сильви? Или Сильви сама побоялась вести машину в такой буран? Кэрин пересекла площадку до того места, где можно было слушать – там сквозь решетку голоса поднимались вместе с теплым воздухом. Однако голоса Сильви долго не было слышно.

– …ужинать не собирается?

Неужели это голос Сильви? Кэрин невольно улыбнулась. Сильви, должно быть, говорит о ней, поскольку только ее нет там, внизу, только она не ковыряет в тарелке бекон и французский гренок. У нее в животе заурчало, так как копченая грудинка распространила запах и сюда. У дяди Джо опять подгорело!

Значит, Сильви здесь. До ее ушей доносилось, как столовое серебро позвякивает о тарелки.

И чего они все одновременно болтают? Как же она разберет то, о чем говорят?

– Кэрин! – на лестнице загремел голос дяди Джо. – Спускайся вниз ужинать!

Она юркнула назад и нарочно скрипнула дверью, будто только что ее открыла:

– Ну что-о?

– Я говорю – спускайся и ужинай, – повторил он, на этот раз еще громче.

– Сейчас!

И Кэрин поспешила к лестнице – а то передумает еще. Ей нужно притвориться, что она очень сожалеет о том, что вывесила то объявление в универмаге. Она напустит на себя печальный вид, много улыбаться не будет, даже если захочется похихикать и покружиться до упаду, съест ужин, затем поможет составить грязную посуду в моечную машину, вытрет со стола, чтобы не осталось на нем липкого сиропа, и при этом всем-всем будет говорить «спасибо», «пожалуйста» и даже «извините».

И тем не менее в душе она самая счастливая в Монтане девчонка, потому что Сильви не уехала, и, значит, ее рождественское желание сбывается.

Сильви хотелось бы так много не есть. Мистера Брокетта можно понять – он, конечно же, сразу по ее приезде на ранчо отметил, что она здорово смахивает на голодающую. Придется пару кусочков французского гренка оставить на тарелке.

– Я люблю, когда идет снег, – лицо Кэрин, обращенное к ней, сияло по ту сторону стола.

Но Сильви это не нравилось, потому что пурга лишь добавляла стеснения в эту не имеющую конца неловкую ситуацию, когда придется ночевать в чужом доме и терпеть недоуменные взгляды, которыми этот красавец-фермер ее одаривает. Он точно думает, что у нее не все дома, и у него на это есть все причины.

Этот ее день выдался не из лучших.

Джени, покончив с ужином, встала рядом с дедушкой:

– А дерево?

– Дерево? – он перевел взгляд на молодого родственника. Сильви подумала – уж не отец и сын ли они? Нет, они совсем не похожи, за исключением джинсов и однотипных фланелевых рубашек, что надеты на них, да еще, пожалуй, у них обоих вид людей, всю жизнь проработавших на свежем воздухе. Джо Брокетт – высокий, худощавый, с волевыми чертами лица и ястребиным носом. В его темных глазах нет и намека на тепло или юмор, он вряд ли из тех, кто смеется много и часто. Хэнк – напротив, низкого роста, с широкой грудью, глаза светло-серые, волосы серебристые, голова начинает лысеть. Он обожает внуков и чувствует себя в своей тарелке, держа на руках Диллона. Джени походит на него, а вот темноволосый Питер, кажется, весь в дядю Джо.

– Она имеет в виду рождественскую елку, – разъяснил Джо, произнеся слово «рождественскую» чуть ли не с отвращением.

Наверное, братья, решила Сильви; Джо, должно быть, растит детей своего брата, а Хэнк, стало быть, отец матери детей? Она не очень хорошо соображала, принимая во внимание то, что за последние два дня спала в общей сложности шесть часов.

– Так-так, – произнес Хэнк. – Опять, значит, это время года пришло?

Джени и Питер хихикнули.

– Ты же сам знаешь, – сказал мальчик, – что до Рождества осталось десять – нет, девять – дней!

Сильви прикрыла рот рукой, зевая. Теплая кухня клонила ко сну, однако она надеялась, что кофеин скоро воздействует. Она обратилась с улыбкой к темноглазому мальчугану:

– Джени мне уже рассказала, что она хочет, чтобы Санта ей принес. А ты на что рассчитываешь?

Он, внезапно оробев, пожал плечами:

– Не знаю.

– Не знаешь? – спросил дедушка – он и впрямь удивился. – А я думал, ты хочешь что-то вроде – как их там – «Звездных войн», что ли?

– Он машинки хочет, – пояснила за него Джени, – такие, совсем малюсенькие.

Питер кивнул, едва осмелившись бросить на Сильви робкий взгляд:

– Ага.

– Правильно, а что же еще могут любить мальчишки? Мне-то лучше знать, у меня Диллон скоро такие же захочет.

– И «Звездные войны», – сказал Питер. – И солдатиков, и Лего, и игры разные, – встав на стуле на колени, он вгляделся в спящего младенца, – он же всего этого пока не хочет?

– Подрастет еще, – уверила мальчугана Сильви.

– Надо же, – сказал Хэнк. – А ведь ты сам не так давно был таким же маленьким.

Питер нахмурился:

– Кто был – я?

– Да, мой хороший, и когда ты хотел есть, то тоже визжал так, что дом чуть не обваливался. У твоей мамы чего только в руках не было, чтобы ты успокоился.

Джо проскрежетал стулом, отодвигая его, встал и убрал за собой тарелки со словами:

– Кэрин, уберешь со стола и загрузишь посудомойку!

– Ладно.

Сильви тоже встала:

– Давай помогу.

– Нет, – он не улыбался, а она и не ожидала этого.

– Почему нет?

– Вы в гостях, – пояснила Кэрин сквозь звон столовых принадлежностей, складываемых поверх тарелок.

– Это не совсем так, – Сильви начала собирать грязную посуду, – со стола и я могу убрать. К тому же, если я не буду шевелиться, то здесь и усну.

– Вы будете спать в комнате Кэрин, – сказал Джо. – У вас в машине есть что-нибудь такое, что вам понадобится?

– Пара чемоданов, – ответила она. – Переносное сиденье, люлька.

– Я принесу, – он потянулся за курткой, в это время зазвонил телефон, и он вместо нее схватил трубку: – Алло, – взгляд Джо остановился на Хэнке. – Да, конечно. Он прямо вот здесь, – он протянул трубку: – Хэнк, это тебя.

Старик взял ее, сумев не потревожить младенца, которого держал на руках:

– Да? – пауза. – О, да! Нет, не так уж плохо, – снова пауза. – А-а, ты про это! Это дети, оказывается, – пауза. – О’кей, я скажу ему. Да. Разумеется, – пауза. – Пока!

Положив трубку, он вернулся на свой стул.

– Кто это? – Джо все еще крутился у задней двери.

– Руби. Ты ее знаешь, она содержит салон красоты на Главной улице, на углу с…

– Я знаю, где это, – перебил Джо, стараясь сдержать улыбку. – А что она хочет?

Сильви хоть и продолжала убирать со стола, но все же заметила в пожилом человеке некоторую неловкость:

– Да просто хотела узнать, добрался ли я до дому.

Джо мял шапку на голове:

– Какая она вежливая!

– Ага!

– Стало быть, ты вечерял в Плейхаусе с Руби, так?

– Не совсем. Она еще до того увидела ту карточку в столовой и подумала, что это я ищу жену.

– То есть она хотела устроиться на эту работу?

Дети засмеялись, на что Хэнк, казалось, не обратил внимания, а подмигнул Питеру:

– Вполне возможно, раз интересовалась.

– Завтра же поеду в город и пообрываю все эти чертовы карточки, – проворчал Джо. – Иначе к понедельнику надо мной будет ржать весь округ!

– Да не торопись, не стоит, – уверил его Хэнк. – Знакомые-то уже ржут, а день-другой ничего не изменит.

Джо остановил на старшей племяннице жгучий взгляд:

– Попробуй только отчебучь что-либо подобное еще хоть раз – будешь сидеть дома до восемнадцати институтских лет! Поняла?

– Мы хотели только, чтобы у нас была мама. Как у всех!

– Пора спать, – обратился Джо к двоим оставшимся, когда Кэрин унеслась наверх, и вышел из дома, не зная, послушались ли они.

– Я прошу прощения. Моя дочь, мать детишек, погибла три года назад, – объяснил Хэнк, передавая Диллона в руки Сильви. – Я, пожалуй, пойду наверх и уложу их.

– А что их отец? – не удержавшись, спросила она.

– Он брат Джо. Был в машине вместе с ней. Это случилось за неделю до Рождества, – рассказал Хэнк. – Тяжелое это время года.

– Простите.

Он вздохнул:

– Безусловно, нам пришлось нелегко, но мы постарались.

– Они прекрасные дети!

– Да, но они хотят чего-то такого, чего ни Джо, ни я дать им не можем, – сказал старик и вышел. Оставшись одна во внезапно затихшем помещении, она услышала его шаги по ступенькам. Сильви не хотела брать заботу на себя. Действительно не хотела. Не хотела жалеть детей или мужчин, воспитывающих их. У нее было одно желание – уехать с Диллоном прочь и продолжать жить своей жизнью, и только буран не пускал ее никуда.

Однако там, наверху, сидит девчонка, которой не хватает матери, и она, Сильви, не может оставаться здесь, не предприняв ничего. Переложив Диллона с руки на руку, она тоже направилась к лестнице. Уж поговорить-то с Кэрин и поднять ей настроение она в силах! По крайней мере, попытаться.

Завтра, решила Сильви, завтра она заживет своей жизнью.

– Согласен, денек странный получился, – говорил Хэнк, заходя в хлев вслед за Джо.

– Да уж, и причин тому не счесть, – закончив разбрасывать лошадям сено, Джо повернулся, чтобы выглянуть из окна. Ни черта не видно, только снег.

– Проклятая непогода!

– Ты слыхал о буране сорок восьмого года?

– Слыхал что-то.

– Пятьдесят лет назад, почти день в день. Продовольствие доставляли на ранчо по воздуху, выбраться никто никуда не мог, все пути были отрезаны.

– Думаешь, и сейчас так же будет?

Он пожал плечами:

– Не знаю, но предчувствие у меня нехорошее.

Они прислушались к кружащему вихри вокруг старого хлева ветру.

– Слышишь, как воет?

– Да бывало и похуже.

– Ну да, – признал старик. – В сорок восьмом.

– Все, я выдохся, – Джо больше ничего не хотелось, закончить бы работу и залезть под горячий душ перед сном. – Ты проследил, гостья устроилась?

– Да, конечно, она и ее дитя расположились как надо. Кэрин застелила ей и притащила еще одеял. Уже, наверное, и свет не горит, так что электричество сэкономим!

– Сэкономить вряд ли удастся, – сказал Джо, вешая на стену, за рукоятку, вилы. – Пурга-то усиливается.

– Ты закончил?

– Да, я пошел в дом.

– Ты не слишком-то срывайся на детей, – сказал Хэнк, когда Джо замешкался у двери. – Вот и три года исполнилось, как их мама…

– И не верится даже.

– Кэрин на нее похожа, просто копия.

– Точно, – он покачал головой. – Вот чудная, надо же – и вправду решила найти мне жену в Баттриз!

Хэнк прыснул:

– Но вот ведь – женщина ночует в Рокки Ти, значит, сработало, а?

Джо вспомнил, с каким испуганным лицом Сильви обратилась к нему – мол, не на вашем ли ранчо есть работа?

– Я одного понять не могу – с какой стати женщина желает выйти замуж за кого попало?

– Ну, женщины же мыслят иначе, чем мы.

– Я кроме шуток.

– Может, пошла ко дну и только сейчас на него опустилась.

Джо усмехнулся:

– А «дно», по-твоему, это я, да?

– Тебе следовало жениться уже давно.

– Да не хотел я никогда, – он сменил тему, чтобы опять не пришлось врать своему лучшему другу. – А где, интересно, отец ребенка? Что он за мужчина, если бросил мать и дитя?

– Это не твое дело, Джо, – Хэнк отпер дверь конюшни-коровника и выглянул наружу. – Может, она сама сбежала, потому что этот негодяй бил ее. Может, она и не говорила ему, что собирается рожать. Может, он умер. Черт побери, в мире столько всего происходит, пока мы с тобой тут кормим скотину и волнуемся о погоде.

– Завтра она уедет, – сказал Джо, испытывая необходимость вновь убедить себя в этом.

– Возможно, – протяжно произнес Хэнк, – но если буран продолжится, то у тебя будет возможность побыть в ее компании дольше, чем одну ночь.

– Ну тебя.

Прежде чем покинуть сарай, Хэнк остановился.

– Что тебя беспокоит, сынок?

Джо, чтобы защитить шею, поднял высокий воротник своей куртки:

– Я не думаю, что у нее много ума, вот и все. Женщина должна пораскинуть мозгами, прежде чем ехать и предлагать себя незнакомцам.

– Да она классная бабенка!

– Не вижу, какое отношение может это иметь ко всему прочему.

Хэнк пожал плечами:

– Да просто мысли вслух, вот и все. Может быть, дети и правы.

– Ты, похоже, тоже рассудок потерял.

– Нет, вот выслушай меня. Наверное, настало время нам нанять экономку. Ну, ты знаешь – делать в доме уборку, готовить и все такое прочее.

– Мы же об этом уже говорили, Хэнк. Мы не можем себе этого позволить.

– Теперь можем, готов поспорить. Особенно если предложим жилье и харчи. Да я готов поклясться, что кто-то был бы рад иметь подобную работу.

– В тридцати милях от города?

– А почему нет? Можно развесить объявления, как Кэрин это сделала, и посмотреть, захочет ли кто-нибудь устроиться на работу.

– Теперь мне понятно, откуда Кэрин берет свои идеи.

– Более того, – продолжал Хэнк, не обращая внимания на замечание Джо, – у нас уже есть человек, желающий работать.

– У нас нет работы.

– Сильви собиралась стать женой. Держу пари, она подпрыгнет от радости, узнав о возможности стать домоправительницей. С едой трижды в день и крышей над головой она и пацанчик почувствуют себя в раю!

– Нет.

– Подумай об этом.

– Нет, – он уже не знал, как можно сказать еще яснее, однако Хэнк, казалось, и не слышал его.

– Пока ты размышляешь, я схожу домой и включу метеоканал – гляну, что происходит. Если будет что-то важное – дам тебе знать.

– А рассмотришь, как назад-то идти?

– Я оставлял несколько фонарей включенными.

– Пошли, я полпути с тобой пройду, – сказал Джо, выключил внутренний свет и вышел вслед за Хэнком в снежную бурю, не забыв запереть конюшню-коровник на замок.

– Ты здесь все закончил?

– Да, – он, пожалуй, и сам «закончился» за весь этот чертов день. Чудачка эта, пурга, визжащий младенец, трое сорванцов, думающих, что он запрыгает от счастья при одном лишь упоминании о Рождестве, вымотали его едва ли не полностью. Сгорбившись против ветра, они поплелись к двухкомнатному домику Хэнка. Джо смог бы дойти и с завязанными глазами; когда его брат женился, он поселился в этом флигеле, а после несчастного случая опять перешел жить в главный дом.