Подлинно сильный пол

10

Джулия пришла в себя в больничной палате. Она попыталась пошевелиться, но резкая боль остановила ее. Опустив глаза, она увидела, что ее грудная клетка замотана бинтами. Полежав неподвижно, пока острая боль не сменилась ноющей, она уже стала думать, не попытаться ли дотянуться до звонка, как вошла медсестра.

— Вот вы и очнулись. Как вы себя чувствуете?

— Ужасно. — Джулия сама удивилась, как слабо звучит ее голос. — У меня грудь болит.

— Ничего удивительного. Мистер Роунтри только этой ночью извлек пулю.

— Меня оперировали?

— Конечно. Но через пару дней все будет в порядке. Не хотите ли поесть?

— Не смогу.

— Тогда я принесу вам чаю.

Медсестра повернулась, чтобы идти, но Джулия ее окликнула:

— Мой муж здесь?

— Сейчас — нет. Он был здесь всю ночь, и старшая сестра уговорила его отправиться домой пару часов назад.

Этот ответ дал Джулии чувство умиротворения, и весь остаток дня она дремала, проснувшись только для того, чтобы съесть тарелку бульона днем и еще одну к вечеру.

Уже смеркалось, когда она наконец проснулась с ясной головой и смогла думать о том, что произошло. Ей было трудно поверить, что Конрад был готов убить ее — женщину, которой клялся в любви! Ее ужасало то, что когда-то она считала его своим единственным другом. Вспоминая его лицо, каким она его видела в последний раз, искаженным от ярости, она никак не могла узнать в нем человека, которому так долго верила. По иронии судьбы Найджел оказался прав в своем предубеждении к нему, не доверяя ему задолго до того, как узнал, какими некрасивыми делами тот занимается.

Ей очень хотелось знать, будут ли события прошедшей ночи иметь какие-либо последствия для работы Найджела: ведь даже без показаний мисс Энсли у него теперь достаточно фактов, чтобы Конраду запретили выезд из страны… если только он уже не сбежал!

Дверь тихо скрипнула, и она увидела Найджела с огромным букетом в руках. Он бесцеремонно кинул цветы в умывальник и подошел к ее кровати.

— Здравствуй, Джулия. Как ты?

Его голос был таким же сдержанным, как всегда, и биение ее сердца почти его заглушало.

— Немного лучше, спасибо. Но грудь болит.

— Ничего удивительного. — Он сел на стул у кровати, глядя на нее так пристально, что щеки ее зарделись.

— Что произошло в суде? — спросила она поспешно. — Я думала об этом весь день.

— Тебе сейчас не до этого.

— Но я хочу знать!

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — сказал он негромко.

— Пожалуйста! — взмолилась она. — Я хочу знать. Конраду… ему удалось скрыться?

— Нет. — Он помолчал, потом наклонился вперед. — Но сначала я хочу поговорить о другом. Я никогда раньше тебя об этом не спрашивал, но теперь мне важно знать правду. Джулия, ты очень любила Уинстера?

Джулия отвернулась, чтобы он не увидел ее глаз. Найджел ни разу не интересовался ее чувствами, и, пока он считал, что она выйдет замуж за Конрада, ей не нужно было лгать. Но теперь, когда она так близко столкнулась со смертью, она была не в силах кривить душой.

— Я никогда не любила Конрада, — произнесла она чуть слышно. — Никогда.

— Но делала вид, что любишь. — Она ничего не сказала, по-прежнему отвернувшись от него. — Джулия! Почему ты хотела, чтобы я считал, что ты его любишь?

— Так было проще. Я, наверное, все равно вышла бы за него замуж — даже без любви.

— Понимаю. — Его голос был мрачен, и, не выдержав, она посмотрела на него и увидела на его лице такое страдание, что на глаза ее навернулись слезы.

— Нет, не понимаешь, — сказала она быстро. — Совсем не понимаешь. Для меня брак этот был бы прибежищем. После того как мы… наш брак был бы признан недействительным, мне было бы все равно, что делать. Замужество с Конрадом казалось самым простым выходом.

— Но почему? Ты молода и красива… ты можешь снова выйти замуж… за человека, которого полюбишь, с которым будешь счастлива.

— Я больше не ищу счастья. Я готова согласиться на… — она помолчала, — на умиротворение и душевный покой.

— В твоем возрасте? — возмутился он.

— Зачем об этом сейчас говорить? — прошептала она. — Все равно это теперь пустые разговоры.

— Правда — это не пустой разговор. Скажи мне правду, Джулия. Не важно, как больно мне будет, скажи мне правду.

— О чем?

— Почему ты хотела, чтобы я считал, что ты любишь Уинстера? Ты никогда это прямо не говорила, но заставила меня в это поверить, и я хочу знать почему.

Она закрыла глаза. Пусть это уничтожит ее гордость, но она не станет лгать. Это значило бы предать все, что ей дорого.

— Я не хотела, чтобы ты знал, как я жалею о тех причинах, которые заставили меня выйти за тебя замуж.

— Но ты уже говорила мне об этом! — резко возразил он.

— Я не говорила тебе, почему жалею. Я знала, ты думал — это из-за того, что месть разрушительна для мстителя. Но за этим было большее. Гораздо большее.

— Скажи мне!

— Я считала, что так для тебя будет лучше. Думала, что ты хочешь жениться на Сильвии.

— На Сильвии? Но у меня была возможность жениться на ней задолго до нашей встречи!

— Люди меняются, — прошептала она.

— Не всегда.

Она удивленно посмотрела на него:

— Что ты хочешь…

— Я люблю тебя! — прервал он ее вопрос. — Я не могу больше притворяться. Когда я думал, что ты умерла… — Он наклонился ближе, и его дыхание согрело ее щеку. — Нельзя перестать любить просто потому, что захотел этого! Я понимал, почему ты меня ненавидишь, — нередко я и сам ненавидел себя. И вспоминая о том, как погубил твоего отца, я…

— Ты никогда этого не говорил.

— Гордость, — отозвался он. — У нас обоих ее слишком много.

— Да. — Ее голос был слабым, но решительным. — Я больше не собираюсь быть гордой. Я чуть не умерла прошлой ночью… Но я жива и поняла, как глупо притворяться. Я люблю тебя, Найджел. Сначала во мне было слишком много горечи, и я этого не понимала. А когда поняла, было уже слишком поздно: я не могла сказать тебе.

— Никогда не поздно признаться, что любишь кого-то.

— Для нас слишком поздно, Найджел. Нам надо расстаться.

— Но почему? Это бессмысленно!

Глаза Джулии наполнились слезами, и она молча уткнулась в подушку.

— Джулия, — умоляюще сказал Найджел, — скажи, почему ты так говоришь? Я не уйду, пока не узнаю всю правду. Если ты меня любишь, почему нам надо расставаться? Ты все еще не можешь забыть то, что я сделал с твоим отцом?

— Нет! — сразу же вскричала она. — Не это!

— Тогда что же? Бога ради, что еще?

Молчание затянулось. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла выговорить только одно, но такое важное для нее слово:

— Дети.

— Дети?

— Да. — Она повернула к нему залитое слезами лицо. — Ты об этом не думал, Найджел? Наши дети. Ты не боишься, что… когда они узнали бы, кто их мать, то стали бы стыдиться меня… дочери преступника?

— Так вот в чем дело! Большего идиотизма… — Он хотел было коснуться ее, но остановился. — Это просто сумасшествие. Даже когда ты сказала мне, кто ты, я не перестал тебя любить. Разве ты забыла?

— Конечно нет. Но когда мужчина хочет женщину, он не думает о будущем.

— Страсть и похоть затмевают разум, я полагаю?

Она кивнула, и он коротко и невесело засмеялся.

— Ты имеешь довольно странное представление о том, что значит для меня любовь! — Он отошел к окну. Голос его звучал так тихо, что она его еле слышала. — Когда ты сказала мне, почему вышла за меня замуж… кто твой отец… я думал: со временем ты поймешь, что мщение ничего не дает. Я был уверен, что ты меня любишь, и был готов ждать. Прошло несколько месяцев, прежде чем до меня дошло, что между нами всегда будет стоять то, что я сделал с твоим отцом.

— Нет! — возразила она быстро. — Это не так!

— Когда ты смотрела на меня, я видел в твоих глазах ненависть. — Найджел словно не слышал ее протеста. — Для того чтобы наша совместная жизнь стала возможной, я должен был сделать одно из двух: или доказать тебе, что твой отец был виновен, или доказать себе, что нет. Вот тогда-то я и начал снова просматривать старые дела. Разговаривал с людьми из Сити — со столькими, что потерял им счет. Я даже поехал в Ламмертон и встречался с его жителями.

— Зачем?

— Чтобы представить себе, каким был твой отец. Я знал его только как обвиняемого. И никогда не видел его в другом свете, пока не поговорил с людьми, которые жили с ним бок о бок всю его жизнь. Вот тогда-то я и перестал понимать, в чем дело. Человек из зала суда был не тем человеком, который жил всю жизнь в Ламмертоне. Эти два характера не совпадали. — Найджел полуобернулся и остановился. — Конечно, бывают двуличные люди. Обманщик может быть при этом прекрасным мужем. Я говорил себе, что именно так и обстояли дела в случае твоего отца. Но не мог себя убедить. Поэтому продолжал искать доказательства. И, в конце концов, поиски привели меня к Уинстеру. Но когда я обратился в полицию, у меня потребовали дополнительных фактов.

— Ненавижу это слово! — сказала она с горечью.

— Не надо его недооценивать. Факты многих спасали от виселицы.

— Но они же осудили моего отца!

Найджел вздохнул.

— Боюсь, что да. Но было так много улик против него! Все говорило о его виновности. — Наступило молчание. — Но вернемся к тому, о чем я говорил. Мэри Энсли дала мне недостающее звено.

— Каким образом?

— Появились доказательства, что то, в чем я был лично убежден, действительно происходило. Но не хватало документальных подтверждений — все основывалось на словах Мэри Энсли. Я рассчитывал на то, что, когда она начнет давать показания по моему теперешнему делу, я подведу ее к рассказу об Уинстере.

— И эти показания не прервали бы, как не относящиеся к делу? — спросила Джулия.

Найджел повернулся к ней с легкой улыбкой.

— Ты читаешь слишком много детективов Гарднера о Перри Мейсоне! Нет, Джулия, ее выступление в качестве свидетеля было бы лучшим способом вывести дела Уинстера на свет божий. Если бы все эти факты были упомянуты в зале суда, отделению по борьбе с мошенничеством пришлось бы действовать.

— А теперь уже слишком поздно, — прошептала Джулия.

— Наоборот. В разговоре с тобой Уинстер не скрывал своих дел. — Найджел снова сел и негромко добавил: — Он во всем признался и полностью оправдал твоего отца.

Джулия уже не надеялась когда-нибудь услышать эти слова и на мгновение не поняла их значения. Затем слезы заструились по ее лицу.

— Я не могу в это поверить… если бы только он был жив!..

— Мне бы этого хотелось не меньше, чем тебе, — просто сказал Найджел. — То, что я доказал невиновность твоего отца, для меня важнее всего. Ты мне веришь?

— Да.

Его глаза смотрели на нее так пристально, и в них было столько чувства, что она боялась неправильно истолковать их выражение. Волнуясь, она решила потянуть время и вернулась к разговору о Конраде:

— Что случилось после того, как он выстрелил?

— Он выскочил из дома. Я пытался тебе помочь и больше ни о чем не мог думать. А инспектор за ним не угнался, но заметил номер машины Уинстера, и полиция объявила розыск. Одна из патрульных машин настигла его, но не смогла остановить. Когда они начали прижимать его к обочине, он развернулся, чтобы уйти, и… потерпел аварию.

Джулия опустила глаза и, стараясь представить себе эту сцену, поняла, что произошло.

— Он мертв, да?

— Да. Я не хотел говорить тебе, но…

— Я рада, что ты сказал. Мне его не жаль. Когда подумаю, что он сделал с моим отцом… как дурачил меня… притворялся, что любит…

— Думаю, он и правда тебя любил.

— Но не настолько, чтобы не попытаться убить! — Она вздрогнула. — Он бы сделал это, если бы ты не пришел.

Она не могла продолжать. Казалось, Найджелу тоже не хотелось нарушать молчание. Он вынул портсигар, но, вспомнив, где находится, поспешно убрал в карман. Потом встал и начал беспокойно ходить по комнате.

— Что будет с нами? — спросил он ее неожиданно. — У нас есть общее будущее или нет?

В ответ Джулия осторожно протянула ему руку, морщась от боли.

— Я поняла, что люблю тебя, в тот день, когда мы давали наш первый званый обед.

— Почему ты мне об этом не сказала?

— Гордость… Мне казалось, тебя привлекает Сильвия, и я на самом деле тебе не нужна. Потом, когда поняла, что ты все еще… — Она замолчала, и Найджел, подойдя к ней, взял за руку.

— Продолжай, Джулия. Я хочу все знать.

— Ты и так уже знаешь. Я как раз решила открыть тебе свои чувства, но тут Сильвия… сказала, что если у нас будут дети…

Найджел с трудом сдержал гневный возглас.

— Не будем о ней. Мы потеряли столько месяцев… — Его губы чуть коснулись ее губ, но он сразу же остановился. — Я не должен этого делать. Я так тебя люблю, что…

Но она притянула его к себе, не обращая внимания на боль.

— Останься, Найджел, не уходи. — Ее щеки залила краска, но она не чувствовала смущения, когда сказала: — Я так тебя люблю, родной… Я хочу быть твоей — до конца.

— Так и будет, — прошептал он, целуя ее в губы. — Несколько недель — что они значат по сравнению со всей нашей жизнью!

— Со всей нашей жизнью, — повторила Джулия.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.