Подлянка для попаданки (СИ)

Глава 50

Ну, что за мир-то такой дурацкий тут! Куда я только угодила? Всем до нас дело есть! Вот, казалось бы, стоят себе люди в парилке, беседуют, так нет, обязательно кому-нибудь надо ввалиться! И прямо, когда мы так близко, мы почти…

Я уже ненавижу эту психованную русалицу всей душой!..

Эй! Не надо! Нет!

Я зажмурилась, потому что спрятаться тут вообще негде было, тем более, моему мужику. Но тот, как оказалось, и не собирался, потому что в следующую минуту я услышала очень громкий хлопок и ор русалицы, но не такой, каким она деревья срезала, а какой-то придушенный. Я боялась глаза открыть, но пришлось, потому что с закрытыми было ничуть не спокойнее.

Дверь в парилку была вновь закрыта, но не плотно, что-то мешало ей отделить нас от тех, кто настойчиво рвался внутрь. Она серьёзно подрагивала под чьим-то напором с другой стороны и время от времени открывалась чуть сильнее, но после усилиями Халка возвращалась на место. Не знаю, противостоял ли он только Воу, или ему помогал ещё и Отэ, но русалица, судя по ругани, была занята только поливанием нас оскорблениями, иначе бы хоть раз сбилась.

У меня даже волосы зашевелились от мощи, которую Кижум вкладывал в то, чтобы не пустить к нам непрошеных гостей. Не знаю, может быть, ему куда проще было подпереть дверь собой, тогда точно никто бы никто не пробрался, но Халк вместо это повернулся ко мне, и, взяв мои руки в свои, пытался мне что-то сказать. Мышцы на его груди и шее при этом так вздулись, будто он прилагал все свои силы, чтобы сделать это.

И тут же из-за двери грохот усилился, как и рычание. Из всего происходящего я отчётливо понимала только одно, то, что говорит мне Кижум очень важно, но слышать мне это и тем более перевести-передавать Воу не станет, потому что очень против этого. Я во все глаза смотрела на своего дорогого зелёного мужчину, пытаясь если не понять, то хотя бы запомнить. Когда-нибудь ведь я всё равно выучу его язык, и, тогда буду знать, что он говорил.

Конечно, я ничего не поняла. Запомнила? — Кое-что. Но это было не так важно, потому что его слова и взгляд, убедил меня, что бояться мне больше нечего. И я не сдержалась. Кинулась ему на шею, чтобы поцеловать. Наверное, он всё-таки наклонился, или поднял меня. Я ничего не поняла, кроме того, что это, наконец-то, случилось! Мой зелёный, огромный, возмутительно безразличный, наконец-то меня поцеловал! Может, для первого раза вышло и не так как хотелось, может, не сразу он позволил быть себе решительным, но я была счастлива.

И вот в этот момент я отчётливо услышала знакомое грозное рычание, которое вынудило Халка прекратить поцелуй и медленно нехотя опустить меня на пол.

Мог ли кто-то подумать, что я была удивлена? — Нет, я не была удивлена. Я зла! Достали! Впервые перестав думать о последствиях, я сгоряча схватила ковш из кадушки и, зачерпнув им холодной воды до краёв, выплеснула на форкоша. Отэ оказался очень шустрым, поэтому на него ни капли не попало, а вот русалица слегка огребла, на ноги ей всё-таки выплеснулось, но хвост не отрос, наверное, этого мало для превращения.

— Чего вам нужно-то от нас?! — взвилась я, махнув от переизбытка эмоций ковшиком. — Сколько можно уже преследовать? Не можешь ничего объяснить, так не лезь ко мне! И эту ещё притащил… — Мой ковш тут же указал на русалицу, из-за чего у той вдруг лицо ещё больше от удивления вытянулось. — Хочешь, чтобы она меня на куски, как те деревья попилила? Так чего ждать? — Давай! Надоел! Хватит ловить нас всякий раз, когда он меня поцеловать собирается! — топнув ногой, приказала я, а у самой уже слёзы из глаз потекли от обиды, потому что вспомнила, сколько раз меня этот волк позорный обламывал.

А слёзы так и лились, и голос у меня был уже не так силён, а они смотрели, будто бы всё нормально, и не специально нам мешали. Вредители!

— Что я вам плохого-то сделала? — продолжая размахивать ковшом, спросила я, больше обращаясь больше к форкошу, чем к психованной и бомжарику. — Ну, чужачка — да, попаданка — да, но что мне из-за этого теперь всю жизнь одной прожить? У меня и так здесь никого нет. А Халк мне нравится, понимаешь? Нравится! Я, может, как все хочу быть. Чтобы тоже замуж, и чтобы любил и детей хотел, и даже на щи и каши согласна! Только отстаньте вы, — всхлипнув, взмолилась я. — Дайте мне, в конце концов, хоть немного побыть счастливой, как другие. Чтобы ему нравилась я, а не деньги моего папки и то, как я круто рядом смотрюсь… Я хочу, чтобы вот такой, несуразный, правильный, упрямый и строгий, стойкий и мужественный…

На этом слёзы потекли из глаз вообще без остановки, я прикрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. Все молчали, даже Воу не пытался влезть ко мне в голову и вставить слово против. А, может быть, он просто этого не мог сделать, потому что я совершенно не хотела с ним говорить, я хотела остаться одна и поплакать.

— Уходите, давайте отсюда, — шмыгнув носом, сказала я им, смело жестом указывая на дверь, — мыться я лучше буду. Надоели вы мне со своими помощью, законами и правилами. Ничего не хочу знать… Я вся вспотела, «мыться» мне надо.

Чтобы им понятно было последнее слово «мыться» я произнесла на их языке.

— Лёля… — коснувшись моего плеча, тихо позвал Халк.

— Да иди ты… — отвернувшись, махнула я на него рукой. — Такой же. Нет бы уже пристать ко мне, как надо, а ты вместо этого только пилюльки жрать. Дурак ты. И магия у тебя дурацкая. Зачем ты меня только привораживал, я же ничего не умею.

А пока говорила, снова указала на дверь, чтобы он катился с остальными вместе, всё равно, если останется, нам побыть вместе не дадут. Поговорю с ним дома, после, когда вернёмся. Сейчас лучше займусь собой, а то мокрая вся уже, но немытая.

— Кижум, — вдруг опомнившись, окликнула его я, когда мой монстрила уже готов был выйти следом за волком из парилки. — Налей мне, пожалуйста, воды.

Конечно, свою просьбу я подкрепила жестами, подробно указав на то, что нужно сделать, но при этом умудрилась не смотреть ему в глаза, потому что чувствовала, как вся эта троица продолжает следить за нами. Гады!

И ведь знают, что я возмущаться особо не могу, и пользуются этим. Что я, попаданка, могу сделать против них? Уйти? — Куда? Да я в первом сугробе застряну и закоченею! И даже, если не в первом, а во втором, то это тоже не вариант. А о том, что идти без еды и чёрт знает куда, вообще лучше не вспоминать! А начну истерить или права качать, жахнут по роже и на хлеб и воду в чулан посадят. Тут-то я и окочурюсь. Вот потому и гады, что знают об этом и пользуются моей беспомощностью! Скоты! Эти, как их?.. Эксплуататоры!