Вес мужского тела, прижимавший ее бедра к песку, внезапно исчез. Саманта повернула голову и увидела, что он стоит над ней, упершись сжатыми кулаками в бока. Его губы были плотно сжаты.
- Я хочу искупаться,- наконец резко бросил он. - А потом пойдем собирать вещи.
Она с тоской наблюдала, как он шел по белоснежному песку туда, где на берег накатывались бирюзовые волны. Как ей хотелось, чтобы он не обладал такой гипнотической притягательностью, таким великолепным телом и блестящим умом... всем тем, что заставляло желать его с такой силой.
А еще она прекрасно понимала, что никогда не сможет завладеть его сердцем, ведь он ненавидел ее за то, что она писала о нем в газете. К тому же теперь, когда она стала его женой, он мог сравнивать ее - и не в ее пользу, конечно,- с красавицами из высшего общества Финикса, состязавшимися за его внимание. Он мог бы жениться на любой из них, а сейчас связан, помимо своей воли, браком без любви с ней, несмотря на то что к его услугам всегда было множество женщин,- только помани.
И все равно она не хотела сдаваться на его милость. Но жить рядом с ним и не желать его - задача очень трудная, если не сказать невыполнимая. Кожа Саманты все еще горела от его прикосновений... а изнутри ее сжигала не нашедшая выхода страсть. Наблюдая, как Юджин неторопливо, уверенно плывет против волн, Саманта подумала, что, если бы не сломанная ключица, она бы обязательно тоже искупалась, хотя бы для того, чтобы охладить пылающий внутри костер желания.
Отстраненная, но безупречная обходительность Фрейзерса на обратном пути все же оказалась способной отрезвить ее, и к тому времени, когда они в полном молчании пересекли границу штата, Саманта почувствовала, что полностью совладала со своими эмоциями.
Часа полтора спустя "додж" свернул с основного шоссе на грунтовую дорогу и остановился что называется в чистом поле. Саманта была готова выскочить из машины и броситься прочь от этого невозможного человека. Только мысль о скандальной заметке в колонке Флоренс Бедербек удержала ее на сиденье.
- Почему мы здесь остановились? - растерянно спросила она, разглядывая отдаленные вершины гор, окрашенные в розовые тона первыми лучами восходящего солнца.
Юджин выключил двигатель.
- Потому что здесь я и живу.
Саманта недоуменно осмотрелась по сторонам. Вокруг не было ничего, кроме поросшего можжевельником холма, к которому вела все та же грунтовая дорога.
- Где?
Юджин показал вперед.
- Вон там, рядом с тем холмом я построил дом в прошлом году, чтобы сбежать от условностей городской жизни.
Присмотревшись, Саманта смогла разглядеть окна в оштукатуренной стене, почти сливающейся со склоном холма. Она слышала про такие дома - причуды сбрендивших толстосумов, но мысль о том, что ей самой придется жить в одном из них, показалась занятной. Более того, она почувствовала даже некоторое облегчение, потому что ожидала, что Юджин привезет ее в один из претенциозных особняков в испанском стиле - что вполне соответствовало бы его имиджу сенатора - и обязательно с дюжиной слуг, путающихся под ногами, отчего она чувствовала бы себя не в своей тарелке.
Внутри дом оказался таким же необычным, как снаружи. Спустившись по ступенькам, как бы уходившим в глубь холма, Юджин открыл тяжелую дверь, ведущую в большую комнату с побеленными стенами. Широкие изогнутые скамьи вдоль стен были покрыты толстыми ярко-оранжевыми подушками. Узкое горизонтальное окно открывало чудесный вид на пустыню, окаймленную заснеженными горами. Маленькая кухня была оборудована просто и удобно, ничего лишнего, все строго утилитарно. Но больше всего очаровала Саманту небольшая печь с очагом в одном из углов комнаты. Она придавала помещению ощущение уюта и домашнего тепла.
Саманта почувствовала на себе внимательный взгляд Юджина и посмотрела на него.
- Тебе будет удобно здесь? - спросил он, словно это и в самом деле волновало его.
Она в ответ пожала плечами, как бы говоря, что у нее нет выбора. На самом деле ей хотелось воскликнуть, что она в восторге, и могла бы жить в таком доме вечно, но ей пришлось сдержать свой энтузиазм.
- У меня есть экономка, которая приходит на полдня ежедневно, - добавил Юджин.
- На то время, что мне предстоит здесь провести, меня устраивает все,сдержанно ответила Саманта.
Юджин засунул руки в карманы.
- Пойдем, я покажу тебе...- Его перебил телефонный звонок. Тяжело вздохнув, он возвел глаза к потолку.- Иногда мне кажется, что какое-то сверххитрое устройство сообщает заинтересованным лицам о моем появлении, едва я переступаю порог этого дома.
Саманта наблюдала, как он прошел в полутемный альков и взял трубку. Из разговора она поняла, что звонит его секретарша, и, не желая подслушивать, прошла в соседнюю комнату.
Это оказалась спальня, которая тоже являла собой воплощение простоты, только у стены здесь стояла огромная кровать, застеленная пестрым индейским покрывалом. Шкаф ручной работы из мексиканской сосны да широкая резная скамья с пестрыми подушками дополняли убранство комнаты.
Она прошла к дальней двери, рассчитывая найти там другую спальню, но вместо этого обнаружила ванную, отделанную голубым кафелем. Сама ванна- или, скорее, мини-бассейн- напоминала формой и размерами миниатюрную лагуну. Откуда-то сверху сквозь ветви тропических растений просачивался солнечный свет.
Саманта уже была готова раздеться, чтобы освежить свое уставшее тело, но голос Юджина напомнил ей, что она не одна.
- Твои коллеги сработали, как всегда, быстро,- провозгласил он, появляясь в дверном проеме и загораживая ей путь к отступлению.
Она взглянула ему в лицо и вздрогнула: яркие, сверкающие глаза, губы, растянутые в иронической усмешке...
- Что ты имеешь в виду? - с тревогой спросила она, проклиная себя за предательскую бледность.
Юджин приблизился и игриво поддернул пальцем кончик ее носа.
- Моя секретарша звонила, чтобы поздравить меня. Наша свадьба - на первых полосах всех газет штата... Спасибо Флоренс Бедербек.
Саманта предпочла бы, чтобы он не дотрагивался до нее. Однако молчала, больше удрученная тем, что не знает, как реагировать на известие. В конце концов, Юджин должен был предвидеть такой оборот событий, и было поздно жалеть о том, ч го случилось.
- А нам предстоит грандиозное представление на следующей неделе,продолжал он.- Жена губернатора дает обед в честь начала рождественских каникул.
- Понятно,- протянула Саманта, догадываясь, что означенное мероприятие меньше всего касается рождественских праздников.
Во-первых, это будет публичным объявлением о женитьбе сенатора Фрейзерса, а во- вторых - и что самое главное, - демонстрацией местному бомонду его неотесанной провинциальной жены. Вот так!
Она направилась мимо него к двери.
- Может быть, ты извинишься за меня... скажешь жене губернатора, что я устала.- Саманта обернулась через плечо и умоляюще посмотрела на Юджина. Разве молодая жена не имеет права устать после медового месяца?
- А ты этого хотела бы? - тихо спросил Юджин. - Ты хотела бы, чтобы я любил тебя так, что у тебя не осталось бы сил покинуть супружеское ложе?
Саманта вспыхнула.
- Нет! - Ее взгляд остановился на широкой, манящей постели.- И здесь я спать не буду!
Юджин одним шагом сократил расстояние между ними до двух пядей. Схватив Саманту за руки, он резко притянул ее к себе.
- Будешь! Да, будешь, Саманта Фрейзерс! Ты будешь спать здесь, потому что я не хочу, чтобы экономка, приходя сюда по утрам, находила нас спящими порознь. И ты будешь на обеде на следующей неделе. В этом и была цель нашей свадьбы: убедить всех, что мы поженились, полюбив друг друга с первого взгляда! - Он резко отпустил ее, и Саманта чуть не упала от неожиданной потери равновесия. - Я сейчас поеду к себе в офис ненадолго, чтобы узнать, как там дела, алы можешь пока отдохнуть - одна в моей постели! - На пороге входной двери он обернулся и сказал: - Миссис Хуантес, экономка, будет около девяти. Постарайся изобразить счастливую новобрачную. Это в твоих же интересах.
Когда Юджин вышел, Саманта не раздеваясь бросилась на кровать, чувствуя себя глубоко несчастной.
Было уже около полудня, когда она проснулась от того, что открылась дверь спальни.
- О, сеньора, я не хотела вас беспокоить.- Невысокая седая мексиканка робко заглянула в дверь.- В ванной я уберусь тогда завтра.
Саманта приподнялась на локте.
- Нет-нет, все в порядке. Мне пора вставать. - Она попыталась улыбнуться.- Вы миссис Хуантес?
- Да, сеньора. - Глаза пожилой женщины подозрительно блеснули. - А вы жена сеньора Юджина. Я читала в газете.- Ее узловатые коричневые пальцы сложились как на молитве.- Как романтично! Я говорила сеньору Юджину, что пора остепениться. Пора жениться и иметь детей, говорила я ему. Ему нужно, чтобы кто-то любил его и заботился о нем.
Саманте было неловко, оттого что придется обманывать добродушную служанку.
- Да, я люблю его,- сказала она как можно убедительнее. - Очень-очень.
Позже, когда миссис Хуантес помогла ей снять корсет. Саманта погрузилась в теплую воду. Она представляла себе прекрасное тело Юджина, вытянувшееся в этой роскошной ванне. Рассматривала расставленные на полочке туалетные принадлежности Юджина. На крючке у двери висел короткий махровый халат. Все вокруг ежеминутно напоминало и будет напоминать о нем даже в его отсутствие.
И во сне ее будет преследовать его образ. Сильные руки, помогающие ей поправить корсет, играющие с ее волосами, растирающие ее кремом для загара. И его лицо - возбужденное страстью и невозмутимое, надменное и внимательное. И еще его тело, которое она видела, но так и не узнала ближе.
Да, эти видения нелегко будет изгнать из ее головы. Да к тому же словно в насмешку воображение отныне наделяло его самыми умопомрачительными достоинствами. Саманта не на шутку испугалась, что, несмотря на все зароки, готова влюбиться в Юджина Фрейзерса... против своей воли, вопреки своим убеждениям и всем доводам рассудка. Но любовь никогда не подчиняется логике, обреченно подумала она, вылезая из ванны и заворачиваясь в полотенце.
Она посмотрела на свое отражение в огромном зеркале на стене.
- Да, Саманта Фрейзерс, ты дура! - сказала она вслух, проверяя, как звучит ее новое имя. - Ты вышла замуж за человека, который тебя не любит. И благодари Бога, что это только на полгода!
Надев корсет, Саманта с неудовольствием подумала, что ей придется ждать возвращения Юджина, чтобы застегнуть его. Она надела один из сарафанов, купленных им для нее на Пересе, цвета морской волны с белой, как пена, кружевной отделкой, потом долго расчесывала волосы, пока они не начали завиваться на концах.
Когда спустя два часа Юджин вернулся домой, она посыпала тертым сыром запеканку из лапши с курицей, которую приготовила. Он с любопытством посмотрел на накрытый на двоих стол, на который она поставила приготовленное блюдо, исходящее аппетитным паром. Саманта так нервничала, что пропустила мимо ушей отпущенный ей комплимент.
- Я... я решила, что ты проголодаешься, а дома ничего нет, кроме консервированной курицы. Надеюсь, ты не будешь против.
Почему она не подумала, что ему может не понравиться запеканка с курицей? Или что он может где-нибудь пообедать?
- Пахнет здорово,- заметил Юджин, ставя на скамейку возле двери свой кейс. - Я только пойду умоюсь.
Саманта закончила украшать запеканку зеленью и заваривала чай, когда Юджин вернулся из ванной. Он отодвинул для нее стул, и Саманта села, стараясь не задеть его.
Но он не дал ей так просто отделаться.
- Минуточку, - его руки легли ей на плечи, - тебе нужно застегнуть корсет.
И ей пришлось снова переживать муки его прикосновений.
Когда они начали есть, Юджин сообщил:
- Я узнал твой адрес и попросил секретаршу отправить машину за твоими вещами. Их привезут сюда завтра.
- Спасибо, Юджин, очень мило с твоей стороны.- Неужели это ее голос звучит так вежливо и спокойно?
Он пожал плечами.
- Это была идея Марджори. Саманта поперхнулась запеканкой.
- Марджори? - переспросила она, хотя точно знала, о ком идет речь.
Юджин встретился с ней взглядом.
- Моя знакомая, она заглянула ко мне в офис, чтобы поздравить. - Он отпил глоток чаю. - И подсказала мне, что, поскольку наша свадьба была столь скоропалительной, тебе могут понадобиться твои вещи.
- Очень предусмотрительно с ее стороны,- съязвила Саманта.- Конечно же, она не хочет, чтобы я скакала перед тобой голышом.
Юджин расхохотался.
- Похоже, ты ревнуешь.
- С какой стати! - немедленно откликнулась Саманта.
Кончив смеяться, он ничего больше ей не сказал, что разозлило девушку еще сильнее. Ей хотелось спросить, собирается ли Юджин и дальше встречаться с Марджори, но понимала, что не имеет на это права. Их брак - всего лишь джентльменское соглашение, напомнила она себе. Ни о какой любви не может быть и речи.
Юджин разжег огонь в печи, пока она мыла посуду, а через несколько минут из ванной послышался шум льющейся воды. Саманта вспомнила, что скоро наступит время ложиться спать, а кровать-то всего одна. С каждой минутой она нервничала все сильнее. Со звоном упал и разбился выскользнувший из ее рук стакан, за ним чуть не последовала поставленная мимо стойки тарелка. Саманта намеренно долго возилась на кухне, надеясь, что Юджин заснет раньше, чем она закончит убираться.
Когда последняя тарелка была вымыта и вся кухня сверкала чистотой ярче, чем в рекламном телеролике, тянуть время дальше стало просто невозможно.
В спальне было темно, и на постели лишь угадывалась лежащая мужская фигура. Саманта задержала дыхание и на цыпочках приблизилась к кровати, надеясь, что Юджин уснул, потому что не спал предыдущей ночью.
Девушка стала тихо раздеваться в темноте. Эта процедура заняла больше времени, чем обычно, и только оставшись в одних трусиках, она вспомнила, что у нее нет ночной рубашки. На Пересе она спала почти голой, но там у них были раздельные спальни. А здесь, в доме Юджина...
Она так и стояла в смятении, прижимая: к груди одежду, пока из темноты не послышался голос Юджина:
- Саманта, марш в постель! - Это прозвучало как приказ.
Саманта напряглась, ее руки непроизвольно сжались.
- Но мне нечего надеть на ночь.- Почему ее голос звучал так сдавленно?
В ответ - короткий смешок и легкий скрип матраса. Она догадалась, что он приподнялся на локте.
- Я перестал надевать пижаму в десять лет, Саманта.
Колени у нее ослабели от тревожного предчувствия. Но она решила быть твердой и неприступной. После глубокого вздоха ее голос зазвучал увереннее:
- Я никогда еще не спала с мужчиной... раздетой,- добавила она, вспомнив, что уже провела ночь с ним в хижине.
- Я не просто мужчина, я твой муж. Возмущение Саманты послужило ей защитой.
- А я не просто женщина, с которой ты можешь запросто переспать. Я партнер по деловой сделке. Юджин Фрейзерс!
- Ах да, конечно. Ты не позволяешь мне забыть об этом, верно? Ну что ж, в свою очередь, мне следует напомнить, что я не намерен принуждать тебя. Все, что ты сделаешь, ты сделаешь по собственной воле.- Догадываясь, что девушка колеблется, он смилостивился: - Ладно, можешь взять мою рубашку в шкафу, если в ней тебе будет спокойнее. Но, Саманта... эта рубашка вряд ли поможет, если я передумаю насчет своего обещания.
Саманта знала, что выглядит нелепо и старомодно со своей слепой верой в могущество жалкого куска ткани. В конце концов, Юджин видел ее почти голой, в одних трусиках и лифчике. Но в рубашке она чувствовала себя спокойнее, защищеннее хотя бы от своих собственных желаний.
Пробираясь на ощупь, она нашла шкаф и, выдвинув один из ящиков, взяла первое, что ей попалось под руку, - вязаную фуфайку. Только надев ее на себя, она поняла, что шерсть туго обтягивает ее грудь с напрягшимися сосками - хорошо еще, что в комнате было темно.
Скользнув под одеяло, Саманта постаралась отодвинуться подальше. Удобная кровать, просторная, мелькнула у нее мысль. Но несмотря на усталость, сон не приходил. Больше часа она лежала, боясь шелохнуться и привлечь тем самым внимание Юджина.
Слушая ровное, размеренное дыхание спящего рядом мужчины, Саманта поняла, что не может не думать о нем. Пришлось сдаться и выпустить на волю свои фантазии.
Она представляла себя в другом времени, в другой эпохе. В древнем городе майя Чиченице. Она юная и прекрасная девушка, унесенная воином в джунгли, под сень величественных пальм, где слышны только крики ночных птиц да шум далекого прибоя. Ее похититель одет только в набедренную повязку, и его меднокожее тело блестит в свете луны. Он бережно опускает ее в густую мягкую траву. Он как две капли воды похож на Юджина. Его дерзкие голубые глаза сверкают в темноте, его чувственные губы шепчут ей на ухо нежнейшие непристойности за мгновение перед тем, как сомкнуться на ее набухших сосках. Она извивается и стонет, когда его руки дотрагиваются до самых сокровенных мест ее тела...
И тут, к ее ужасу, сон становится явью: крепкие руки Юджина обхватывают ее тело, губы покрывают его страстными поцелуями.
Ее глаза широко раскрылись, и она увидела рядом белеющее лицо. Надо бороться, сопротивляться, вырваться из цепких рук! Но эти горячие поцелуи в шею и между грудей заставили ее забыть обо всем, кроме одного - своего горячего желания.
- Я хочу тебя, Саманта,- прошептал Юджин.
Она, задыхаясь, обняла его рукой за шею и притянула к своим губам. Первый же поцелуй еще сильнее разжег бушующий пожар, и она прижалась к нему, готовая на все.
Но где-то в дальнем уголке затуманенного страстью сознания неожиданно мелькнула мысль: Юджин одержал над ней верх, и теперь она станет всего лишь еще одной строчкой в списке его побед! Только внезапность ее порыва позволила ей освободиться из объятий. Резко сев, Саманта натянула на себя одеяло.
- Я ненавижу тебя! - воскликнула она. - Ненавижу!
Она уже выскочила было из постели, но рука Юджина крепко схватила ее за запястье.
- Милая,- сказал он насмешливо,- посмотри, где ты находишься, - в супружеской спальне. Ты вошла сюда сама. И ты только что сама обнимала меня.
- Но ведь ты обещал! - чуть не плача бормотала Саманта. Она вырвала руку, досадуя на Юджина, на себя, на весь белый свет. - Теперь я буду спать на скамье, - в ответ ни звука,- так что никаких оправданий у тебя больше не будет!
Но на жесткой скамье она тем более не могла уснуть, вспоминая насмешливый голос Юджина и его теплые руки, ласкающие ее тело.
- Ах, сеньора, вам не здоровится? - спросила миссис Хуантес, протирая стеклянный кофейный столик.
- Наверное, я просто устала,- ответила Саманта.
И это было правдой, она плохо спала уже несколько ночей, к тому же ей приходилось рано вставать, чтобы старая экономка не заподозрила, что они с мужем спят порознь. Кроме того, скамья была не самым удобным ложем. Саманта втайне надеялась, что Юджин предложит ей вернуться в постель, потому что гордость мешала ей сделать это самой.
Ведь, как только она признает свое поражение и сдастся на милость победителя. Юджин добьется своего и она станет ему не нужна. Саманта ловила на себе его жадные взгляды, но когда он удовлетворит свою похоть, не станет ли она всего лишь одной из многих, бывших до нее? А Марджори Розенкуист, она - то уж точно не "одна из многих".
Мысль о мисс Розенкуист напомнила ей о рождественском обеде, который этим вечером давала жена губернатора. Юджин за завтраком сообщил ей, что на обед приглашены не только политики штата, но и местная богема - писатели и художники, обильно населяющие эти края. А это значит, догадалась Саманта, что там будет и обворожительная Марджи. Она вздохнула от неприятной перспективы встретиться с Марджори лицом к лицу. Дважды за прошедшую неделю она разговаривала с Эмелин, и подруга сообщила, что "Ивнинг ньюс пост" планирует широко осветить это мероприятие- масса фотографий и подробнейший отчет.
- Несомненно, твоя физиономия будет на первых страницах всех газет, сухо заметила преданная подруга.
Саманта знала, что Эмми умирает от любопытства, желая узнать детали ее так называемого "романтического бегства с возлюбленным", но старается не подавать вида. Она лишь однажды заметила:
- У тебя богатый улов, милочка. Улов года! Прими мои поздравления!
Даже Бром Офенстайн позвонил ей, чтобы поздравить, и она не смогла уловить в его голосе ни огорчения, ни ревности. Шеф предложил ей продолжать вести колонку "Вести отовсюду" в газете до тех пор, пока он не подыщет кого-нибудь на ее место. Но Саманта тут же сообщила, что не собирается оставлять работу.
Юджин, возможно, будет против того, чтобы она продолжала сотрудничать в газете.
Еще бы! Работающая жена сенатора - какое впечатление это произведет на публику! Она даже подумала, что он будет возмущен, и за это априори возненавидела его еще больше. Пока ей будет удаваться поддерживать в своем сознании неблагоприятный образ Юджина, ей не грозит влюбиться в него. Упаси Господи! Она испытывала безграничное сочувствие к тем несчастным женщинам, которые отдали свои сердца этому бесчувственному человеку.
Саманта закончила писать благодарственные послания за присланные свадебные подарки и попросила миссис Хуантес помочь ей снять корсет, пока та не ушла. Поскольку вечером предстояла встреча с Марджори Розенкуист, она хотела выглядеть лучшим образом.
Саманта была еще в ванной, когда вернулся Юджин, и едва успела прикрыть грудь, увидев его на пороге ванной.
Всегдашний огонек желания блеснул в его голубых глазах.
- Ты выглядишь потрясающе,- заметил он, привалившись плечом к дверному косяку.
- Благодарю,- ответила Саманта с деланным спокойствием, - а теперь, если не возражаешь, мне бы хотелось...
- Возражаю, - прервал ее Юджин. Он отбросил пиджак, который был перекинут через его руку, и распустил узел галстука. - Я категорически возражаю, когда ты купаешься без меня.
Его пальцы расстегнули рубашку, открыв смуглую грудь, и принялись за брючный ремень.
- Послушай, но я вовсе не собираюсь купаться с тобой! - воскликнула Саманта, делая попытку подняться из ванны. О Господи, что за опрометчивость! Тут же сообразив, что она демонстрирует хищному взору Юджина, Саманта быстро нырнула обратно в пенящуюся воду и крикнула: - Убирайся вон! Немедленно!
Юджин стоял перед ней уже обнаженный. Его бронзовое тело было прекрасно, как у древнегреческого атлета. У Саманты едва хватило силы, чтобы отвести взгляд. Краска стыда от греховных мыслей покрыла золотистую кожу ее лица ярким румянцем.
- Ты даже не представляешь, насколько соблазнительно выглядишь с этими розовыми сосками, поднимающимися из воды, как водяные лилии, - чуть ли не промурлыкал Юджин, залезая в ванну.
В панике Саманта попыталась отодвинуться, но места было явно недостаточно для подобного маневра. Она подняла на Юджина ставшие огромными от испуга глаза.
- Прошу тебя, Юджин...
Но он как ни в чем не бывало взял кусок мыла. На его губах играла улыбка Мефистофеля.
- Повернись, я помою тебе спинку. Прежде чем она нашла, что ответить, Юджин взял ее за плечи, чтобы развернуть.
- Ой! - вскрикнула Саманта.
Хотя ключица уже была почти в порядке и она собиралась выбросить надоевший корсет к концу недели, при неудачном движении все равно бывало порой больно.
Губы Юджина нашли ее плечо.
- Прости, - прошептал он.
- Нет! Ты... ты просто...
- Да, это верно,- согласно шептал он, продолжая целовать ее плечо и шею, - я негодяй! - Теперь его губы коснулись мочки ее уха, и Саманту словно ударило током.- И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы добиться благосклонности моей жены. - И после очередного поцелуя добавил: - Я говорил тебе, как мне нравятся твои волосы!
Его пальцы огладили ее шею, и Саманта снова вздрогнула.
- Юджин! - произнесла она умоляюще. - Ты не должен этого делать.
- Но почему же? - тихо спросил он. Его руки коснулись ее грудей, мерцающих в воде, словно две тропические медузы.- Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.
Он нежно сжал золотистые полушария, и Саманта сдавленно ахнула. Ее сопротивление слабело с каждой секундой. Жар, исходящий от Юджина, казалось, даже поднял температуру воды в ванне - странно, что та вообще не закипела, как закипала сейчас ее кровь. Когда эти умелые руки скользнули ниже, к животу, Саманта замерла, все еще надеясь спастись.
- Но ведь ты же обещал... обещал...- шептала она в последней надежде избежать уготованной ей коварным соблазнителем участи.
Юджин застонал и резко отстранился. Саманта, лишившись опоры, соскользнула в воду.
- Боюсь, что мы опоздаем, - с сожалением сказал он, - если продолжим это приятное времяпрепровождение.
Обрадованная и в то же время огорченная его словами, Саманта дотянулась до полотенца и встала из ванны. Обернувшись в дверях, она увидела, что Юджин, начисто забыв о ее существовании, яростно намыливает свою мощную шею и плечи. То, что было для нее священнодействием, для этого человека - только времяпрепровождение!
Когда Юджин вошел в спальню, она уже надевала простое, но элегантное светло-голубое вечернее платье с глубоким вырезом на спине. Глаза ее словно не замечали Юджина, когда он подошел к шкафу и достал оттуда белую шелковую рубашку с тонкой вышивкой гладью на груди.
Она старательно игнорировала его, укладывая волосы и вкалывая в них розу из белого шелка. Но когда он мимоходом шлепнул ее по ягодицам, она чуть было не вцепилась в него наманикюренными ноготками, зашипев от негодования, как разъяренная кошка.
- А где твой корсет? - спросил Юджин как ни в чем не бывало, надевая черный смокинг.
Но как можно было объяснить ему, что женское тщеславие о предвидении встречи с Марджори Розенкуист этим вечером заставляет ее сделать все, чтобы выглядеть как можно лучше?
- Платье будет плохо сидеть,- ответила она,- я решила сегодня обойтись без этой сбруи.
Юджин подошел сзади и слегка сжал ее плечи.
- Жаль, а то я помог бы тебе его застегнуть.- И он нежно коснулся губами ее маленького ушка, после чего принялся завязывать галстук-бабочку.
Саманта удивлялась, что не чувствует неловкости- все было так, словно они знали друг друга долгие годы. Странно, подумала она, ведь ей всегда казалось, что большинство женщин предпочли бы, чтобы мужчины увидели их полностью обнаженными, чем во время интимного процесса одевания. Все это напоминало ей те теплые, доверительные отношения, которые связывали ее родителей.
Но для Юджина - она точно знала - все эти "сантименты" ничего не значили. И хотя ей безумно хотелось дотронуться до его волос, провести ладонью по щеке, она сдержалась. Как только он поймет, что одолел ее, то потеряет к ней всякий интерес- в этом она нисколько не сомневалась.
Ее уверенность окрепла, когда два часа спустя она увидела наконец-то Марджори Розенкуист.
Саманта пыталась совладать со своей нервозностью, когда приехала в отель "Мариотт", хотела выглядеть спокойной и привычной ко всему, что ее окружало здесь - от официантов в красных с золотом ливреях, разносящих подносы с бокалами шампанского, до самого губернатора, дружески болтающего с ней и Юджином. Но очень скоро появились и другие лица, стремящиеся завладеть вниманием Юджина,- жена владельца нефтяных компаний, миниатюрная блондинка, успевшая уже порядочно нализаться, железнодорожный подрядчик, добивающийся поддержки Юджином очередного законопроекта, знаменитый мексиканский художник, заинтересованный в получении заказа на роспись стен недавно построенного здания городской мэрии.
Саманта наблюдала, как Юджин искусно управляется с этими людьми, направляя их умы в нужном направлении. И дело было не только в том, что он чертовски симпатичен, особенно сейчас, в вечернем костюме, просто ему удается изображать искреннюю заинтересованность в их проблемах. Саманта уже была готова пересмотреть свою точку зрения на сенатора Юджина Фрейзерса как политика, когда в зале появилась Марджори Розенкуист.
Это был огромный зал, заполненный более чем тремя сотнями гостей, но все они отреагировали на появление Марджори так, словно выступил гофмейстер и провозгласил: "Покровительница искусств Финикса, несравненная Марджори Розенкуист!"
Саманта стояла рядом с Юджином и с замиранием сердца наблюдала, как эта красивая, изящная как статуэтка женщина с копной блестящих огненно-рыжих волос целенаправленно движется в их сторону. Каждое ее движение было исполнено кошачьей грации, стократно усиленной облегающим платьем золотистого цвета.
Марджори взяла с подноса предложенный официантом бокал шампанского и, подойдя к Юджину, почти пропела звучным грудным голосом:
- Юджин, дорогой! Я так давно хотела познакомиться с твоей очаровательной супругой!
Так я тебе и поверила! - тут же подумала Саманта. Она чувствовала себя так, словно глаза всех присутствующих прикованы к ним троим и все гости затаили дыхание в напряженном ожидании схватки двух самок из-за сенатора Фрейзерса.
Юджин слегка склонил голову, представляя женщин друг другу.
- Марджори Розенкуист- моя жена Саманта.
- Приятно познакомиться с вами, - мастерски солгала Саманта. Ее голос прозвучал холодно и с необходимой долей самоутверждения, которого сейчас на самом деле ей так не хватало.
Марджори посмотрела на Юджина своими зеленовато-серьгми глазами.
- Все в Финиксе только и говорят о вашем стремительном романе, Юджин. Она перевела взгляд на Саманту, и глаза ее недобро сощурились. - Как вы познакомились?
- Можешь считать это счастливой случайностью,- ответил Юджин и собственническим жестом любящего мужа обнял девушку за талию.
Но той тут же захотелось наступить ему острым каблучком на ногу! Его игра в обожающего супруга могла обмануть кого угодно, но только не Марджори.
Не удивилась она и тому, что мисс Розенкуист оказалась с ними за одним столом. Наверняка ей удалось устроить это так же легко, как и завладеть вниманием Юджина, заведя доверительный разговор о предстоящих на будущий год выборах, хотя Саманта могла поклясться, что глаза рыжей бестии говорят совсем о другом.
Несмотря на то что другие гости, сидящие с Самантой за столом, были интеллигентными, интересными людьми - например, старичок-профессор, крупнейший в мире специалист по столь любимым Юджином доиспанским культурам Месоамерики, уже знакомый темпераментный художник-монументалист и лыжный инструктор, ломавший себе руки, ноги и ключицы по нескольку раз в год и потому сразу нашедший в ней родственную душу,- Саманта не могла удержаться от наблюдения за Юджином и Марджори. Краем глаза она видела, как он внимательно прислушивается к тому, что красавица нашептывает ему на ухо. Ежеминутно вспышки фотокамеры озаряли стол, но они не обращали на них внимания. Один раз Саманта заметила Флоренс Бедер- бек, деловито строчащую что-то в блокноте, чтобы завтра поведать о приеме всему миру.
Но Саманта была так подавлена, что кусок нежнейшего филе застревал в горле, словно уголь, а чудесное красное вино казалось безвкусным, как водопроводная вода.
После обеда заиграла музыка, и губернатор со своей женой открыли бал вальсом. Через несколько минут к ним присоединились другие пары, и Саманта увидела, как Марджори встает со своего места, Юджин берет ее под руку, и они идут в танцевальный зал.
Саманта пыталась улыбаться, слушая то, что рассказывал ей художник о цикле своих росписей в одном из общественных зданий в Мехико, повествующих о завоевании Мексики испанцами, но ее сердце было не здесь. Она не могла оторвать глаз от танцующей пары.
Оба высокие, красивые, богатые, породистые, влиятельные - они были созданы друг для друга и принадлежали к сливкам высшего общества Финикса.
Только когда ее имя прозвучало во второй раз, до нее дошло, что стоящий рядом с ней мужчина приглашает ее на танец. Саманта вскинула глаза.
- Бром! Я не знала, что ты здесь. Симпатичный молодой человек среднего роста взял ее за руку.
- А я не был уверен, что ты здесь, пока не увидел сенатора Фрейзерса в танцевальном зале и не догадался, что...- Он замолчал.
- Я так рада, что ты пришел! - воскликнула Саманта, давая ему таким образом возможность не продолжать фразу.
- Тебе следовало знать, что издатели газет всегда приглашаются на подобные мероприятия,- с улыбкой заметил Бром.- Тогда уж событие наверняка найдет отражение на страницах светской хроники.- Говоря все это, он посмотрел на нее с откровенным восхищением, поэтому следующая фраза для занятой своими переживаниями Саманты не стала неожиданной: - Ты отлично выглядишь сегодня.
- Спасибо, Бром, - поблагодарила она. Почему Юджин не сказал ей об этом?
А ведь она уже начала забывать, что Бромлей Офенстейн очень хорош собой: со светлыми, чуть рыжеватыми волосами, подчеркивающими карий цвет глаз, стройный и обаятельный. Поэтому она с готовностью приняла его приглашение на танец. Если Юджин может позволить себе развлекаться, то почему ей нельзя? Кавалер провел ее в уже заполненный парами танцевальный зал. И Саманта обнаружила, насколько легко и непринужденно чувствует себя с Бромом. Вероятно, потому, что от него не исходило ничего похожего на будоражущие ее импульсы, излучаемые Юджином.
- Ты счастлива? - спросил Офенстейн. Саманта отвернула лицо к его плечу, чтобы он не мог увидеть печаль в ее глазах.
- Конечно,- тихо сказала она, уткнувшись в мягкий лацкан его смокинга,разве новобрачные бывают несчастливы?
Бромлей посмотрел на явно смущенную Саманту.
- А я и не знал, что ты ищешь себе партию.
- Я... Это вышло совершенно неожиданно.- Она поймала его внимательный взгляд. - Прости меня, Бром, пожалуйста.
Шеф "Ивнинг-ньюс пост" улыбнулся.
- Не бери в голову. Ты достаточно умна, чтобы не принимать скоропалительных решений. Мне только жаль, что я опоздал.
Саманта вздохнула:
- Мне кажется, ты единственный человек, способный все понять правильно.
Какое-то время они медленно кружились по залу. И в объятиях этого знакомого, такого надежного и понятного ей человека Саманта забыла на мгновение о терзающих ее душу переживаниях.
- Я могу поцеловать счастливую новобрачную? - услышала она голос Офенстейна.
- Конечно, - тут же откликнулась Саманта, рассчитывая на легкий поцелуй в щеку.
Но это было не простое братское прикосновение к ее губам, и Саманта настолько удивилась, что на мгновение забыла о танцах и застыла в объятиях Брома, с недоумением глядя на него.
- Я могу попросить танец у своей жены? - раздался совсем рядом вежливый голос.
Бромлей тут же разжал объятия и отступил от своей партнерши.
- Конечно, сенатор,- сказал он, бросая на Саманту прощальный взгляд. Его улыбка при этом была извиняющейся.
Холодное лицо Юджина ничего не выражало. Едва он дотронулся до Саманты, как ту охватила внезапная слабость. Она догадалась, что Юджин видел поцелуй Брома, но сомневалась, что это может его взволновать, потому что сам он был явно увлечен Марджори.
Но, видимо, она ошиблась.
- Развлекаешься? - спросил Юджин. Саманта услышала металл в его голосе и хотела бы увидеть в этот момент его лицо, но не осмелилась поднять голову.
- Почему это все так интересуются, что я делаю? - спросила она.
- Твой предыдущий партнер по танцам тоже этим интересовался? Ты всегда целуешься с мужчинами, с которыми танцуешь? - спросил он с сарказмом.
- А ты всегда насилуешь женщин, оставшихся с тобой наедине?- мгновенно парировала Саманта и тут же пожалела о своих словах, потому что ее ответ прозвучал достаточно грубо. Но отступать было некуда. Она решительно подняла лицо и посмотрела в голубые глаза. Они были холодны, как осколки бутылочного стекла.
Саманте ничего не стоило сказать, что этот поцелуй почти ничего для нее не значил. И это было бы чистой правдой, но в душе закипала злость из-за двойственности жизненных принципов Юджина: то, за что он считал возможным осуждать ее, полагал вполне допустимым для себя.
На чисто выбритой щеке Юджина дрогнул мускул.
- Нет, пока что я этого никогда не делал. Но мое терпение на исходе.
- Твое терпение? Да это мое терпе... - Но тут закончилась музыка, и Саманта была вынуждена замолчать, чтобы никто вокруг не услышал ее гневную тираду.
- Достаточно,- сказал Юджин, вежливо улыбаясь, однако глаза его потемнели. Его рука жестко сжала ее локоть. - Мы едем домой.
Саманта не на шутку испугалась. Если улыбка была предназначена всем вольным и невольным свидетелям их разговора, то взгляд- только ей. А она еще никогда не видела столь угрожающего взгляда. Сейчас Юджин напоминал ей изготовившегося к прыжку свирепого льва.
- Я пока не хочу домой, - возразила она и попыталась освободить руку.
- Разве не ты говорила мне неделю назад, что не желаешь идти на этот прием? Утомленная супружескими ласками новобрачная, не так ли?
Легко маневрируя в толпе, он повел ее к выходу, держа одной рукой за талию так, что вырваться у нее не было никакой возможности. Если только Саманта не хотела закатить сцену, ей не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.
По пути домой она забилась в дальний угол машины и не отрываясь глядела в темноту за окном. Ее страшило непроницаемое, словно высеченное из камня, лицо Юджина, и она лишь надеялась, что он не слышит, как отчаянно колотится ее готовое вырваться из груди сердце.
Очень скоро огни Финикса растаяли позади, и бескрайность пустыни еще больше усилила тревожное состояние Саманты. Когда Юджин свернул на грунтовую дорогу, ведущую к дому, она начала непроизвольно дрожать. От этого человека нельзя было ждать пощады. Его отношения с политическими противниками не оставляли в этом сомнений.
Но ведь я же не противник! - мысленно воскликнула Саманта. Я его жена!
С визгом тормозов Юджин остановил машину перед своим утопленным в глубь холма домом, который Саманта уже почти начала считать своим. Прежде чем он обошел машину, чтобы открыть ей дверцу, она распахнула ее сама. И стараясь держаться как можно спокойнее, направилась к входной двери. Позади слышались широкие шаги Юджина, и это подгоняло ее. Но у двери ей пришлось задержаться и подождать, пока он откроет ее. Когда же она попыталась проскользнуть мимо него, Юджин схватил ее за руку.
- Не спеши, дорогая. Нам надо кое о чем поговорить.
Она отдернула руку.
- Я устала. Мы можем отложить разговор на завтра.
И Саманта устремилась в ванную, опасаясь, что он остановит ее прежде, чем она успеет закрыть за собой спасительную дверь. Обернувшись через плечо, она заметила, что Юджин ограничился только сердитым взглядом ей вслед.
В ванной она постаралась пробыть как можно дольше, принимая душ и переодеваясь в черную шелковую ночную рубашку, подаренную ей Эмелин. Потом тщательно чистила зубы и не менее тщательно расчесывала волосы. И только когда решила, что Юджин, наверное, уже спит, она выключила свет и в кромешной тьме проскользнула через погруженную в темноту спальню в гостиную.
Босиком, на цыпочках Саманта прокралась по холодным доскам к резному шкафу и достала оттуда постельные принадлежности. Никто не мешал ей. Привычно устроив себе ложе на жесткой скамье, она забралась под одеяло и облегченно вздохнула. Ей удалось выиграть еще одну ночь.
Неожиданно стало холодно: должно быть, одеяло сползло на пол. Саманта свесилась со своей импровизированной кровати, чтобы поднять его и... увидела босые ноги. Ее взгляд скользнул выше- по узким бедрам в белых трусах. Затем в полумраке она разглядела мужской торс и наконец встретилась со взглядом пронзительно-голубых глаз, сверлящих ее.
- Я даю тебе одну минуту на то, чтобы ты вернулась в мою постель, где тебе и надлежит быть,- сказал Юджин голосом, который испугал ее еще больше тем, что был лишен каких-либо эмоций.- После этого я заставлю тебя силой. Выбирай!
Дрожа, Саманта наблюдала, как он возвращается в темноту спальни. Ее женская гордость призывала протестовать, но инстинктивно она понимала, что лучше будет подчиниться приказу.
Инстинкт победил. Вся во власти чувства оскорбленного достоинства, высоко держа голову, она прошла в спальню. Там, где располагалась огромная кровать, мелькнул ярко- оранжевый огонек сигареты. Саманта нырнула под одеяло, повернулась к нему спиной и, свернувшись калачиком, замерла, боясь пошевелиться и дрожа как от холода.
По звукам, доносившимся до нее, она поняла, что Юджин потушил сигарету, и напряглась всем телом. Затем он перекатился на бок и, взяв ее за плечо, довольно бесцеремонно развернул лицом к себе. Бедром он прижал ее ноги к кровати.
- Кто был тот тип, что целовал тебя сегодня вечером? - резко спросил он.
Его лицо было так близко, что дыхание, смешанное с запахами табака и вина, касалось ее щеки.
- Бромлей Офенстейн, издатель и главный редактор "Ивнинг-ньюс пост".
- То-то этот тип показался мне знакомым.- Последовала непродолжительная пауза. - Кто он тебе?
Саманта помедлила, размышляя, но потом решила, что правда будет лучшим ответом для обоих. Кроме того, она знала, что Юджину с его связями ничего не стоит за считанные минуты получить необходимую информацию.
- Я работала у него. У нас было только одно свидание.
Большим и указательным пальцами Юджин приподнял ей подбородок.
- Но ты никогда не занималась с ним любовью?
- Я... я никогда не испытывала такого желания... Ни с кем.
- Даже со мной? - прошептал Юджин. Он наклонился, явно собираясь завладеть ее губами. Саманта яростно замотала головой, желая избежать ненавистного поцелуя.
Но сопротивление было бесполезно.
Рука Юджина погрузилась в ее волосы, так сильно прижав голову к подушке, что она не смогла бы освободиться, даже если бы очень захотела...
Когда в конце концов его губы отпустили ее, уже ничто не могло изменить хода последующих событий. Момент, к которому они неотвратимо приближались, начиная с той ночи, когда встретились, настал. По мере того как они продвигались к нему, все сильнее нарастало их влечение друг к другу. Все это напоминало невероятно долгий, мучительный для обоих, возбуждающий тело и душу танец, вроде тех, что по слухам существуют у новобрачных на забытых Богом островах...
Юджин взглянул в глаза Саманты, и его взгляд окончательно лишил ее воли.
- Скажи, что хочешь меня, - хрипло прошептал он,- потому что больше ждать я не могу.
Но он даже не дал ей возможности ответить. Его губы прильнули к ее набухшим соскам, а руки принялись яростно ласкать ее бедра, прокладывая путь к самому сокровенному месту ее тела, которого до сих пор не касался никто. Словно молния поразила Саманту, когда она почувствовала, что его пальцы нашли свою цель.
Погоди, я пойму Она знала, что ответ на вопрос Юджина не имеет никакого значения. Ее тело было полностью в его власти.
Боль, которую она ожидала, так и не наступила... только перехватило дыхание, когда он наконец вошел в нее, и реальный мир вокруг словно перестал существовать...
Она пришла в себя посреди скомканных простыней вся во власти только что изведанных ощущений.
Рука Юджина бережно убрала с ее лба сбившиеся пряди волос.
- Дорогая, из всех женщин, что были у меня, я еще никогда...
Саманта отшатнулась от его прикосновения. Из всех женщин! Так жестоко вернуть ее на землю из царства грез! Неужели она заслужила это?
Еще не остывшая от желания, она вскинула голову. Ее глаза превратились в горящие ненавистью к нему и презрением к себе зеленые щелки.
- Ты нарушил свое обещание, Юджин. Так что не жди, что я буду держать свое.
Она скинула ноги с кровати, порываясь вскочить, но Юджин схватил ее за руку.
- Что это значит? - требовательно спросил он.- Твое обещание не портить мне карьеру или обещание хранить верность, пока мы женаты?
Он рывком затянул Саманту обратно в постель, и ее длинные волосы от этого резкого движения рассыпались по плечам, упали на лицо.
- Ты продолжаешь думать об этом Бром- лее Офенстейне даже когда занимаешься любовью со мной? - В его голосе таилась скрытая угроза. - Если это так, то, пожалуй, мне нужно сделать это еще раз, и, клянусь, тогда я заставлю тебя забыть этого человека. Ты будешь шептать только одно имя мое!
Его рука освободила ее запястье, чтобы завладеть одним из нежных полушарий груди, и Саманта возненавидела себя за вновь просыпающееся от его прикосновения желание.
- Отпусти меня, Юджин, - горячо зашептала она, - ведь ты уже получил то, что хотел.
Но его рука продолжала ласкать ее, лениво играя с набухшим соском.
- А ты этого не хотела?- тихо спросил он. - Ты слышишь меня? Ты позволишь мне...
- Нет! - воскликнула она. - Ты забываешь, что я слишком знакома с твоим имиджем красноречивого соблазнителя и не хочу быть твоей очередной жертвой. Рано или поздно ты тоже познакомишься с моим красноречием, Юджин Фрейзерс, на страницах газеты!
Саманта ускользнула от него, ища убежища на скамье в гостиной, почти уверенная в том, что Юджин будет преследовать ее, но он этого не сделал, и наконец, утомленная, она погрузилась в глубокий сон.
Когда она проснулась около одиннадцати, Юджина дома не было. Она вспомнила, что накануне он говорил о деловой встрече. Саманта не сомневалась, что "деловая встреча" назначена с Марджори.
Но, как ни странно, это предположение не подтвердилось. Когда час спустя Саманта сворачивала и убирала в шкаф подушки и одеяла, радуясь, что сегодня у миссис Хуантес выходной, зазвонил дверной звонок. Одетая в джинсы и серую футболку, она открыла дверь и увидела на пороге Марджори в рыжей лисьей шубе. Тщательно подведенные брови гостьи удивленно поднялись при виде босых ног и распущенных волос Саманты.
- Я думала, что застану дома вас обоих,- сказала Марджори, окидывая взглядом пустынный ландшафт.- Но я не вижу машины Юджина.
- Он уехал на деловую встречу, - ответила Саманта, все еще не выпуская дверную ручку в надежде, что рыжеволосая гостья сейчас повернется и отправится восвояси. Меньше всего в этот день ей хотелось видеть Марджори Розенкуист.
- Ну тогда,- Марджори протянула завернутую в серебристую бумагу коробку,- я хотела бы вручить вам свадебный подарок.
- О-о,- растерянно протянула Саманта, не зная, как вести себя дальше.
И хотя все в этой особе ей не нравилось, она не могла выкинуть из головы, что из всех женщин, которые были у Юджина, только эта одна продолжает его интересовать. Так что, хотя бы ради того чтобы получше изучить свою противницу, следовало пригласить ее в дом, что Саманта и сделала. Скрепя сердце.
Марджори сбросила шубу на скамью небрежным жестом привыкшего к дорогим вещам человека.
- Хотите чашечку кофе? - предложила Саманта, продолжая надеяться, что гостья не задержится надолго.
- Не беспокойся, дорогуша, - мило улыбнулась Марджори,- я сама сделаю. Я все здесь знаю. Кроме того, представляю, как ты, наверное, утомлена. - Она посмотрела на Саманту с понимающей улыбкой, напомнив ей Чеширского кота.Как мне это знакомо. Юджин за ночь любви может буквально опустошить тебя, он это умеет.
От такой откровенной наглости Саманта взъярилась, как дикая кошка. Поэтому не было ничего удивительного в том, что ее ответ мало чем напоминал речь великосветской леди.
- Мне помнится, мой муж называл все то, что было у него до свадьбы, траханьем, а не ночами любви.
С ядовитой улыбочкой, в которой сквозило откровенное торжество, Саманта небрежно бросила коробку с подарком на кофейный столик, хотя больше всего на свете ей хотелось бы зашвырнуть его в печь.
Всем своим видом изображая оскорбленную невинность, Марджори подняла шубу.
- Как видно, приятной беседы за чашечкой кофе не получится,- холодно проговорила она.
- Вполне с вами согласна,- в тон ей ответила Саманта.
Марджори собралась было уйти, но неожиданно в самый последний момент, когда ее рука с наманикюренными ногтями легла на дверную ручку, обернулась и, глядя в упор на Саманту, четко выговаривая каждое слово, произнесла:
- Я должна предупредить тебя, дорогуша: если ты действительно любишь Юджина, не становись у него на пути. Он вполне может стать следующим губернатором штата. Да, конечно, его противники и критиканы заявляют, что он слишком молод и пробыл в сенате только один срок. Но с моими связями и поддержкой моего отца у Юджина будут очень хорошие шансы победить на выборах.
- А со мной в качестве его жены... Марджори не дала ей договорить.
- Да ты будешь мешать ему- простенькая провинциальная девочка. Всем уже давно ясно, что мы с Юджином созданы друг для друга. Если ты его любишь, ты позволишь ему уйти.
Саманта долго стояла неподвижно, после того как за рыжей гостьей в рыжей шубе закрылась дверь. Ей хотелось выкрикнуть ей вслед: "Но я не люблю его!" Но Марджори была явно не подходящим объектом для подобной откровенности.
Телефонный звонок вывел ее из транса. Это была Эмелин.
- О, Эмми! - воскликнула она. - Ты не поверишь, как я рада слышать твой голос! - За всем, что свалилось ей на голову в связи с Юджином, она совершенно забыла о своей подруге.- Обещаю на этот раз рассказать тебе все, - клятвенно заверила ее Саманта. - Да, во время ланча, только дай мне сорок пять минут на дорогу.
Через двадцать минут Саманта переоделась в бежевую шерстяную юбку и темно- зеленый свитер, надела коричневые туфли. Расчесав свободно падающие волосы, она нанесла немного косметики и подвела губы светло-абрикосовой помадой. Посмотревшись в зеркало, она пришла к выводу, что хотя выглядит не столь изысканно, как Марджори Розенкуист, но все же вполне привлекательно.
Наклонившись ближе к своему отражению, она подумала, сможет ли кто-нибудь определить по ее виду, что в это утро она проснулась не такой, какой была, когда ложилась. Не появилось ли на ее лице чего-нибудь вроде каиновой печати, которую оставил на ней Юджин?
Ровно через пятьдесят минут Саманта притормозила на автостоянке возле ресторана в двух шагах от здания Законодательного собрания штата, с такими же портиком и куполом, как его прообраз в Вашингтоне. Внутри ресторан был заполнен в основном политиками. Появление вновь прибывающих законодателей штата сопровождалось дружескими возгласами, рукопожатиями и похлопываниями по плечам. Это было оживленное место, особенно в полуденный час.
Саманта сразу же увидела Эмелин, сидящую за столиком в углу, но только подойдя ближе, заметила, что та не одна.
- Привет, Саманта! - воскликнула Эмелин.- Мой босс предложил мне оплатить ланч, - сказала она, указывая на сидящего наискосок от нее Бромлея.- Я не могла не воспользоваться такой возможностью.
- Привет, Бром,- сказала Саманта, усаживаясь между подругой и бывшим шефом.- Ты что, охотишься за секретной информацией для большого скандала?
- Это как раз то самое местечко, где всегда можно узнать последние новости, - улыбаясь, ответил он,- но Эмми еще и уговорила меня на ланч. Она заявила, что сегодня национальный праздник - День секретарш.
Эмелин состроила гримасу, но прежде чем успела что-нибудь возразить, официант принес их заказ. Саманта, все еще под впечатлением прошедшей ночи и визита Марджори, заказала себе "Маргариту".
Некоторое время они беседовали о редакционных сплетнях, о новом горнолыжном комплексе в окрестностях Флагстаффа и прочих пустяках.
Но когда они покончили с едой и заказали по второй "Маргарите", Эмелин не выдержала и спросил о том, что ее необыкновенно интересовало.
- Ну как твоя семейная жизнь?
Саманта решительно откусила кусок хрустящей тортильи, покрытой расплавленным сыром, и ее глаза увлажнились, но не от огненного перца. Почему бы не рассказать им все - ведь они оба ее друзья?
- Боюсь, что она закончилась, так и не успев начаться.
Карие глаза Эмелин удивленно расширились, даже веснушки на ее лице поблекли, казалось, от столь неожиданного заявления.
- Брось, Саманта, у всех бывают маленькие размолвки. А у вас был такой скоропалительный роман - немудрено, что должно пройти какое-то время, прежде чем вы по-настоящему научитесь понимать друг друга,- принялась увещевать она подругу в надежде успокоить ее.
Саманта закрыла глаза от внезапного приступа головокружения. Ей определенно не следовало пить вторую "Маргариту". Когда она открыла их, Бром озабоченно смотрел на нее, положив ладонь поверх ее руки.
- Я могу чем-нибудь помочь тебе, Саманта?
Она с благодарностью посмотрела в его доброе лицо, но тут что-то заставило ее взор мгновенно переметнуться дальше, туда, где появился в дверном проеме высокий темноволосый мужчина. Юджин Фрейзерс! Суровым взглядом он смерил Саманту с Бромлеем, после чего резко развернулся и вышел.
Саманта хотела вскочить и броситься за ним, потому что в это самое мгновение поняла, как бесконечно дорог ей этот человек. Она не могла объяснить себе, когда, отчего и почему зародилось это чувство. Просто отныне ее сердце раз и навсегда принадлежало Юджину.
А теперь ей оставалось только догадываться, что он может подумать о ней, сидящей за столом с Бромом, который держит ее за руку. Если же он заметил, что с ними Эмелин, то его сообразительный ум наверняка сделает вывод, что они готовят те самые разоблачительные статьи, которыми она ему угрожала.
- Саманта, я могу тебе помочь? - повторил Бром, всерьез напуганный ее затравленным видом.
Саманта покачала головой, словно пытаясь прогнать из памяти лицо Юджина... и поняла, что ей никогда не удастся этого сделать. За то время, что они провели вместе, он словно выжег на ее сердце свое тавро раскаленным железом.
- Нет, Бром, спасибо тебе, но ты ничем не можешь помочь мне. Я уверена... - Она глубоко вздохнула, чтобы сдержать подступившие слезы.- Я уверена: все, что ни делается,- к лучшему.
- Как насчет того, чтобы зайти после ланча в редакцию и повидаться с остальной нашей бандой? - предложила Эмелин.
- Нет, думаю, мне лучше поехать домой,- возразила Саманта,- мне нужно собраться с мыслями.
Но она не поехала домой, а вместо этого бесцельно направила машину по извилистой дороге, ведущей на северо-восток. Минут через сорок спохватившись, она сообразила, что находится на узком шоссе, забитом машинами, едущими в сторону предгорий, где любители зимних видов спорта предпочитали проводить отпуска и уик-энды.
Саманта свернула на бетонированную стоянку, затормозила, но из машины не вышла, наблюдая за туристами, фотографирующимися на фоне пейзажа или покупающими керамику и прочие сувениры на небольшом базарчике. Неподалеку отец семейства снимал свою жену и троих детей рядом с пожилой мексиканкой, одетой в яркий национальный костюм. И Саманте вдруг нестерпимо захотелось стать членом такой же вот семьи - иметь любимого и любящего мужа и замечательных детей, веселых и беззаботных, и самой при этом быть веселой и беззаботной.
Есть ли у них с Юджином хоть один шанс создать такую семью? Саманта сидела за рулем, пытаясь заставить себя рассуждать логически. Война, разыгравшаяся между ее разумом и сердцем, буквально опустошила ее. Разум неустанно напоминал ей, что Юджин вообще не способен на любовь к какой бы то ни было женщине. Разве он не говорил ей, что развод его родителей настроил его против брака? Сердце же шептало, что со временем она сможет его заставить полюбить себя.
Саманта не сомневалась, что если бы спросила совета у своих родителей, то они порекомендовали бы ей прислушаться к голосу сердца. И с этой последней мыслью она завела двигатель и поехала назад, в Финикс, к Юджину.
До тех пор, пока в ее сердце живет надежда, она будет ждать его любви.
В течение последующих дней Саманта часто задумывалась о том, что ее мечты об ответной любви Юджина - всего лишь глупые несбыточные фантазии. Они спали вместе в его широкой постели, но ни разу не коснулись друг друга. Саманта ощущала себя все более и более несчастной, но старалась отвлечься делами - работой в редакции, покупками и упаковкой рождественских подарков родным и близким. Она долго ломала голову, что подарить Юджину, и наконец остановилась на малоизвестной системе катушки для спиннинга, которую хвалил ее отец.
Юджин тем временем не только никак не выражал своего возмущения тем, что застал ее за ланчем с Бромом и Эмелин, но и вовсе не проявлял по отношению к ней обычного внимания.
Разговор лишь один раз коснулся Бромлея Офенстейна. Это случилось как-то утром за два дня до Рождества, когда колонка Саманты впервые после их свадьбы появилась в "Ивнинг-ньюс пост". Она с нетерпением ждала, пока он просмотрит статью. Запретит ли он ей, как это умеет, непререкаемым тоном вообще сотрудничать в газете или пойдет дальше и открыто обвинит ее в связи с издателем. Ей даже захотелось заметить в нем хоть какие-нибудь признаки негодования или ревности. Любое проявление эмоций было лучше, чем его безразличие.
Но он оставался бесстрастным и, просмотрев колонку, принялся за кофе. Пару раз она ловила на себе его внимательный взгляд, но не более того, так что Саманте оставалось только молча ковыряться в яичнице, приготовленной ею по рецепту, вычитанному в книге о мексиканской кухне.
- Неплохо,- наконец сказал Юджин.- Это я про твою колонку. Я всегда выступал против законопроекта о горных разработках, но мне ни разу не удавалось так четко выразить свои мысли, как это сделала ты.
Саманта буквально опешила от его похвалы. Берясь за статью, она понятия не имела, как Юджин относится к законопроекту. Она даже предполагала, что он его не поддерживает. Но независимо от этого честно написала то, что сама думала по этому поводу.
- Значит, ты не против, если я продолжу работать в газете?
- Ни в малейшей степени. Я рад, что ты не хочешь, чтобы твой светлый ум атрофировался только потому, что ты вышла замуж.- Отложив газету, он какое-то время молчал, потом с необыкновенно серьезным видом обратился к ней: - Саманта, несколько видных граждан штата обратились ко мне с предложением выставить мою кандидатуру на губернаторских выборах в следующем году. Как ты на это смотришь?
Как она на это смотрит? В настоящий момент Саманта смотрела на Юджина в полнейшем недоумении, удивленная тем, что он обсуждает с ней свои планы на будущее. Фигурирует ли она в этом самом будущем или это простая вежливость? Прежде чем ответить, она отпила глоток апельсинового сока.
- Если ты действительно хочешь этого, то тогда должен выставить свою кандидатуру.
- Марджи тоже так думает, - сказал Юджин, не спуская с Саманты внимательного взгляда. - Она вызвалась помочь мне в проведении избирательной кампании, если я буду баллотироваться.
Саманта опустила глаза, не в силах смотреть на него.
- Вот и хорошо,- сухо произнесла она,- вы, несомненно, хорошо сработаетесь. - Затем положила салфетку на стол возле своей тарелки и встала.- Извини. Мне нужно поработать над следующей колонкой.
Юджин тоже поднялся.
- Сегодня я вернусь рано. Думаю, что мы поедем в "Ла Палому" на уик-энд и Рождество к моей бабушке. Я хочу, чтобы ты с ней познакомилась. Мне кажется, вы друг другу понравитесь.
Что это, Юджин предлагает ей встретить Рождество в семейном кругу? Слабый луч надежды вспыхнул в ее душе, но это не могло заставить ее забыть Марджори, имя которой сорвалось с его уст несколько минут тому назад. Тем не менее сдаваться Саманта не собиралась и, подготовив черновик следующей статьи, провела остаток дня, собираясь в поездку с особой тщательностью.
Саманте хотелось быть особенно привлекательной, поэтому она выбрала светло-розовый свитер и подходящие по цвету брючки для поездки на ранчо. Ей это определенно удалось, потому что вскоре после того, как они выехали из города и направились по шоссе в сторону гор, Юджин сказал:
- Ты прекрасно выглядишь, Саманта. Бабуля не только тебя похвалит, но еще и спросит, почему я не женился на тебе раньше.
- Не думаю, что два дня - слишком большой срок для ухаживания, - лукаво заметила Саманта.
Юджин усмехнулся:
- По меньшей мере - это рекорд штата. Игривое настроение владело ими до конца путешествия, и впервые после Переса Саманта расслабилась в присутствии Юджина.
Открывающийся из окна "доджа" горный пейзаж захватил ее. Она никогда прежде не бывала в этих местах, и сейчас этот горный район показался ей очаровательным. Особенно ей понравились горные селения, где почти все здания были построены из кирпича-сырца, создавая атмосферу законсервированной старины, которой не коснулась цивилизация.
Солнце уже низко висело над скалистыми горами, когда Юджин свернул на грунтовую дорогу, тянущуюся вдоль узкой реки. И вот вскоре посреди плодородной долины показалось ранчо. Лучи заходящего солнца освещали старинное викторианское здание с колоннами, отражаясь теплым розовым светом в его окнах.
- О, Юджин! До чего красиво! - воскликнула Саманта. - Не знаю, почему мы не приехали сюда раньше.
- Я бы вообще сюда не ездил, если бы не бабуля,- ответил Юджин, загоняя машину в каретный сарай, переоборудованный под гараж.
Саманте захотелось дотронуться до складок в уголках его губ, разгладить их, но она знала, что не может раскрывать перед ним свои чувства, если не хочет стать еще одной из женщин, от которых он устал и поспешил избавиться.
Величественная старуха с пышными седыми волосами стояла на веранде, встречая их. Она была очень похожа на Юджина: те же резко очерченные черты лица, те же ярко-голубые глаза, излучающие такое же тепло, как у внука.
Юджин радостно приветствовал ее.
- Бабуля, познакомься с моей женой Самантой.
Дайана Пенроуз одарила гостью на удивление задорной улыбкой.
- Значит, это та самая милая леди, о которой я читала в газете? Как там писала Флоренс Бедербек: "Сирена, чье сладкоголосое пение завлекло Юджина Фрейзерса в бурное море семейной жизни"?
Саманта покраснела:
- Я никогда не считала себя сиреной, миссис Пенроуз.
- Пожалуйста, называй меня бабушкой, - сказала старуха, беря Саманту за руку и ведя внутрь дома.- Может быть, ты и не совсем сирена, но все равно прелестница, если сумела вскружить голову этому парню. Я боялась, что мой внук уже никогда не влюбится.
Саманта скосила взгляд на Юджина, снимающего кожаную куртку. Но он никак не опроверг заявление пожилой дамы, только рассмеялся.
- Просто бабуле никогда не нравились девушки, с которыми я встречался.
- Они все были распущенными и безмозглыми созданиями. Но я уже несколько лет читаю колонку Саманты в "Ивнинг-ньюс пост". У твоей жены головка не только красивая, но и умная, Юджин. И она не боится называть вещи своими именами, верно?
Юджин улыбнулся обеим женщинам.
- Думаю, ты права, бабуля.
Дайана провела Саманту через комнаты, обстановка которых хранила аромат ушедшей эпохи, и показала ей их спальню, выглядевшую, наверное, так же, как и во времена родителей Дайаны.
- Я всегда мечтала о такой комнате,- сказала Саманта, оглядывая обитые миткалем стены, резную деревянную мебель ручной работы и мраморный умывальник с овальным зеркалом.
Ее взгляд задержался на кровати, меньшей по размеру, чем та, что стояла в доме Юджина, и которую им придется делить. Как долго она еще сможет быть так близко к нему, прикасаться к его телу... и не обладать им? А тут еще не знающий жалости внутренний голос принялся нашептывать: "Уж не Марджори ли достаются ласки, что по праву принадлежат тебе?"
Саманта полагала, что будет неловко чувствовать себя в таком легендарном месте, как ранчо "Ла Палома". Но после нескольких минут в обществе Дайаны, рассказавшей ей необыкновенные истории из прошлого этого дома, когда здесь еще горели керосиновые лампы, а вода подавалась наверх ручным насосом, она ощутила себя так, словно бывала здесь уже не один раз.
С помощью Фейми, толстой служанки, долгие годы проработавшей в этой семье, Дайана приготовила блюдо, известное с тех пор, когда штат Аризона был еще индейской территорией,- тушеную баранину с жареной тыквой и красным перцем чили, а на десерт - абрикосовый коблер, напиток из вина с фруктами.
За столом беседа между Дайаной, Юджином и Самантой вращалась вокруг таких животрепещущих проблем, как налоговая политика президента и необходимость поддержки и развития искусства коренного населения штата, поэтому, когда обед подошел к концу и Юджин докурил сигарету, Саманта уже ощущала себя частицей этой семьи.
Затем разговор как-то сам собой перешел на вопросы, касающиеся усовершенствований на ранчо, в которых Саманта ничего не понимала. Поэтому поблагодарив за обед и извинившись, она отправилась в спальню. В постель она легла одна, надеясь не заснуть до прихода Юджина и мечтая, что они смогут вдохнуть новую жизнь в их так неудачно начавшийся брак. Только одно слово любви от Юджина, хотя бы одни знак внимания были нужны ей. Но старомодный, набитый шерстью матрас в считанные минуты убаюкал молодую женщину, и она даже не услышала, как он пришел.
На следующий день был Сочельник, и, проснувшись, Саманта узнала, что Юджин встал и уехал еще на рассвете, чтобы поговорить кое с кем из работников. Она помогала Дайане и Фей приготовить традиционную индейку на обед, а служанка с сияющим лицом рассказывала истории о детских проказах Юджина, очень развеселившие Саманту.
Обед был таким же приятным, как и накануне, и после него Саманта вручила хозяйке ранчо флакон одеколона "Уайт Шоулдерз". Вообще-то она собиралась подарить его на Рождество Эмелин, но, поскольку Юджин не сказал о поездке на ранчо заранее, другого подарка у нее не было.
Дайана была тронута вниманием Саманты.
- Ты знаешь, Юджин никогда не предупреждает меня о своем приезде, поэтому ты не представляешь, как я счастлива, что вы здесь, да еще в Рождество. - Она наклонилась и потрепала Саманту по щеке.- Именно такую внучку я и хотела иметь в нашей семье. Подождите, я сейчас.
Дайана вышла и минуты через три вернулась, неся в руках небольшую ореховую шкатулку.
- А это тебе мой рождественский подарок. - Она протянула шкатулку молодой женщине.
С замиранием сердца Саманта подняла украшенную резьбой крышку. Внутри на черном бархате лежали массивный браслет и серьги из серебра старинной работы.
- О! - только и смогла произнести она.
- Им больше ста пятидесяти лет, они принадлежали еще моей прабабке.
- Но я...- Саманта не могла найти слов: она была растрогана, и в то же время ей было стыдно - роскошный подарок предполагался законной жене наследника "Ла Паломы", а не ей, временно узурпировавшей это место,- я не могу...
- Не говори глупости: я сразу поняла, как только тебя увидела, что вы с Юджином созданы друг для друга.
Саманта поцеловала Дайану, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
И тут Юджин тронул Саманту за плечо.
- Давай встряхнемся, - сказал он. - Возьмем лошадей и прокатимся верхом.
Саманта поблагодарила его взглядом и отправилась переодеваться в старые джинсы и белый свитер, закрывавший горло. К ним она добавила пару новых ковбойских сапожек и замшевую куртку. Перед самым выходом она забросила распущенные волосы назад и добавила мазок губной помады.
Юджин ждал ее на веранде, спрятав руки от холода в карманы кожаной куртки. Потертая серая шляпа была низко надвинута на глаза.
- Готова? - спросил он. Саманта кивнула, согретая его одобрительным взглядом. Она уже собралась было спуститься по ступеням, как Юджин окликнул ее: - Подожди. - Она обернулась и вопросительно посмотрела на него. Юджин снял шляпу и, собрав ее волосы в пучок, надел на Саманту. Заправив выбившиеся пряди, он сказал, - так будет теплее.
- А как же ты? - спросила Саманта, ощущая дрожь от его близости, от его дыхания на своем лице и от прикосновения его рук к своей шее.
Юджин поднял воротник и улыбнулся.
- Ты забыла, что я привык к такой погоде. Как только выдается свободный день, я провожу его на охоте в горах или катаясь верхом здесь, в "Ла Паломе".
Лошади, чалая и гнедая, неслись по освещенной тусклым закатным светом солнца долине, из их ноздрей валил пар. Около четверти часа они ехали молча по едва видимой коровьей тропе. Магическая красота гор под белоснежными шапками взволновала молодую женщину, но еще больше волновало ее присутствие Юджина.
Когда тропа сузилась, и лошади перешли на шаг, ноги Юджина и Саманты случайно соприкоснулись. Потом, когда он спешился и помогал ей слезать с лошади, она перехватила его взгляд, скользящий по ее округлым ягодицам.
Показывая ей коров и телят или секцию колючей изгороди, которую он натягивал еще подростком, Юджин не мог скрыть гордости, звучавшей в его голосе. Потом он со смехом указал ей на первую ветряную мельницу, построенную здесь в прошлом веке.
- Мой прадедушка хотел повесить на ее крыльях известного скотокрада, но прабабушка так рассердилась, что направила на него ружье и заставила отпустить негодяя!
Саманте не хотелось возвращаться домой, ей так нравилось быть вдвоем с Юджином, и то, как он с ней разговаривает - совсем как настоящий любящий муж. Но все тот же мерзкий внутренний голос вернул ее к жестокой действительности: "У Юджина богатый опыт общения с женщинами. Он прекрасно знает, как вести себя с ними, чтобы заставить любую из них поверить, будто она единственная для него".
Однако вопреки всем доводам рассудка сердце ее билось как у школьницы, когда они вернулись в конюшню. Она знала, что губит себя любовью к Юджину: ведь пробудить у него желание ей ничего не стоит, но вряд ли удастся вызвать ответную любовь.
Саманта неотрывно смотрела на него, когда он помогал ей слезать с лошади, обхватив за талию. Медленно, словно ему хотелось помучить ее, он опустил молодую женщину на землю и поставил на ноги.
Его голова наклонилась к ней.
- Ты моя, Саманта! - шепнули его губы, прежде чем поцеловать ее.
Огонь желания вспыхнул в Саманте с новой силой. Она словно таяла от страсти у него на груди, и жар ее крови переливался в его кровь. Ее руки скользнули ему под куртку и легли на плечи. Ладони ощущали тепло, излучаемое его телом. Шляпа упала, и волосы свободно рассыпались по плечам.
Аромат сена и холодной кожи в сочетании с резковатым мужским запахом, исходящим от самого Юджина, переполнил Саманту ощущением изначальной естественности происходящего, сделал ее податливой и покорной. Поэтому, когда Юджин, оторвавшись от ее губ, грубо спросил: "Ну что, теперь поняла, что ты моя?" - она только кивнула, вновь подставляя ему свои жаждущие поцелуя губы.
Теплое шуршащее сено было их ложем, всхрапывающие лошади - стражи, когда Юджин медленно снимал с Саманты куртку, джинсы, потом свитер и наконец тонкое кружевное белье. И то, что последовало за этим, было незабываемым торжеством страсти, в котором каждый чем больше отдавал другому, тем больше получал сам, чтобы тут же возвратить сторицей. Когда Юджин замер, положив голову ей на грудь, Саманта не решилась открыть глаза, страшась встретиться с ним взглядом. Она боялась увидеть на его лице безразличие - после того, как он получил от нее то, что хотел.
Юджин протянул руку и вытащил из ее волос сухую травинку.
- Моя бабушка была права. Ты прелесть, Саманта Фрейзерс.
От горькой обиды у нее сжалось сердце. Почему он ничего не сказал о любви? Неожиданно она почувствовала холодный зимний ветер, обдувающий ее обнаженное тело. С силой оттолкнув Юджина, Саманта встала и начала собирать свою одежду. Он лежал, наблюдая за ней, и под его взглядом она залилась краской стыда и смущения, борясь q джинсами, которые никак не хотели натягиваться на бедра. Когда последняя пуговица на куртке была застегнута, она обернулась к нему.
- Ты был прав, Юджин, я - твоя. Мое тело принадлежит тебе, но сердце нет!
Она солгала и знала об этом. Но это была только ее тайна.
Когда она вошла в дом, Дайана сидела в столовой в кресле-качалке у огня. Оторвавшись от книги, которую читала, она посмотрела на вошедшую женщину. Саманта подумала, что свой проницательный взгляд Юджин, должно быть, унаследовал от бабушки. Едва взглянув на нее, старуха сказала:
- Как видно, хваленое красноречие моего внука подводит его, когда речь заходит о любви.
- О любви? - эхом откликнулась Саманта. Она медленно пересекла комнату и остановилась у очага. Протянув замерзшие руки к огню, начала отогревать их, потом через силу заговорила: - Миссис Пенроуз, я больше не могу вас обманывать.- Посмотрев на Дайану, она смутилась и перевела взгляд на краснооранжевое пламя. - Юджин и я - мы поженились не по любви. Мы заключили своего рода соглашение. Поэтому я не могу принять ваш подарок. - Дайана понимающе кивнула.
- В мое время люди тоже порой женились и выходили замуж, не испытывая друг к другу особых чувств. Но потом со временем они рожали детей и жили счастливо. Так же будет и у вас с Юджином. Поверь мне, девочка!
Саманта обернулась к ней:
- Да, миссис Пенроуз, я влюбилась в вашего внука. Но он не любит меня.
Старуха отложила книгу.
- Пускай холодная внешность Юджина тебя не обманывает. - Она вздохнула. - Как ты теперь уже знаешь, он любит ранчо, однако годы, что он провел здесь, были отмечены частыми ссорами между моей дочерью и ее мужем его родителями. Но, Саманта, точно так же, как он любит это место и не признается в этом, он любит тебя. Дай моему внуку время, и ты сама убедишься. А подарок - твой, и чтоб больше мы к этой теме не возвращались.
Столица Аризоны сверкала, подобно бриллианту на фоне бархатной темноты рождественской ночи. По дороге к Финиксу они проезжали мимо домов, весело украшенных рождественскими свечами. Это время принято проводить в кругу близких людей. Однако Саманта, хотя и находилась рядом с мужчиной, которого любила, все равно не испытывала радости, глядя на мелькающие за окном машины разноцветные огоньки.
Всю дорогу до Финикса она старалась не смотреть на словно высеченный из камня профиль Юджина. Тишина в машине была для нее нестерпимой. Ей хотелось, чтобы Юджин разозлился на нее, накричал, потребовал безоговорочной покорности- всего, чего угодно, только бы не молчал.
Создавалось впечатление, словно он уверен, что Саманта готова полностью сдаться на его милость, и теперь ждал подтверждения этого от нее самой. А в его способности терпеливо дожидаться Саманта уже убедилась. Это была черта настоящего охотника. Ей же оставалось только готовить себя к тому, что, отдав Юджину не только тело, но и сердце, чего ей так страстно хотелось самой, она тут же лишится его.
Юджин остановил "додж" перед их темным домом. Но, когда Саманта хотела выйти из машины, задержал ее.
- Подожди, у меня для тебя сюрприз.
Она попыталась в темноте разглядеть выражение его лица, но это оказалось невозможным. Поэтому позволила ему за руку довести себя до двери и покорно подождала, пока он возился с замком. Потом Юджин первым вошел внутрь, включил свет и воскликнул:
- Готово!
Она медленно переступила порог. Некоторое время, пока глаза ее привыкали к яркому свету, она ничего не видела. Затем взгляд скользнул по комнате, ища то, что хотел показать ей Юджин. И вот она увидела это.
На оштукатуренной стене над очагом висела огромная рыба-парусник, ее обтекаемые формы словно застыли в полете, а плавник будто был наполнен ветром. Она узнала ту самую рыбину, которую поймала на Пересе!
- Вот одна из причин, по которой я предложил поехать на ранчо,- стоя позади нее, пояснил Юджин.- Мне нужно было удалить тебя из дома, чтобы чучело установили к Рождеству.
Для кого-то подвешенная на стене рыба- парусник могла показаться ерундой, но для Саманты это означало многое: он продолжал все это время помнить об их медовом месяце на Пересе, где им было так хорошо!
Саманта порывисто повернулась к Юджину, который, привалившись к дверному косяку, наблюдал за ее реакцией. Прикусив губу, она попыталась сдержать переполнявшие ее эмоции: удивление, радость, благодарность...
- Юджин, я...- Она не могла найти нужные слова, а он не пытался ей помочь.
Не в силах больше сдерживать себя, она бросилась через разделявшее их пространство и обхватила Юджина за шею. Ее губы впились в ямочку на его подбородке, и она почувствовала, как его тело в ответ напряглось.
- Я люб...- Но она вовремя остановилась, не позволив вырваться признанию, о котором наверняка пожалела бы. Вместо этого произнесла: - Я думаю, это самый чудесный подарок, который мне когда-либо преподносили!
Рука Юджина легла ей на талию, он внимательно посмотрел сверху вниз в ее глаза. Наконец он сказал:
- Я хотел подарить тебе что-нибудь необыкновенное, потому что ты самая необыкновенная женщина на всем свете.
Как же Саманте хотелось ему верить! Ей хотелось верить в то, что для него и впрямь она была самой необыкновенной. Хотя бы на рождественские праздники, подумала она, я позволю себе стать доверчивой и наивной, поверю ему на слово и не буду задавать вопросов. Она застенчиво посмотрела на него.
- У меня тоже есть кое-что для тебя. Саманта скрылась в спальне и вернулась с маленькой коробочкой, завернутой в подарочную обертку.
- Похоже, что мы оба думали одинаково, подбирая подарки, - тихо сказала она.
Он принял коробочку с таким благоговением, словно ему вручали какую-то драгоценную священную реликвию, развернул блестящую бумагу и снял крышку.
- У тебя такой еще нет, верно? - с замирающим сердцем спросила Саманта.
Юджин улыбнулся, и в его глазах она заме-' тила радость.
- Ты не поверишь, - сказал он, ласково; проводя по ее щеке ладонью, как может еде-: лать только любящий муж, - но у меня была ] катушка вроде этой. Самая любимая, и я уто-1 пил ее в озерс прошлым летом. Все собирался | подыскать себе что-нибудь похожее, но време-! ни не нашлось. - Он наклонился и нежно при- i коснулся своими губами к ее губам. - Спасибо \ тебе, дорогая, - прошептал он.
Саманта неохотно освободилась из его объ- ] ятий и принялась собирать разбросанные об-j рывки оберточной бумаги. В ней боролись! противоречивые чувства. Ей хотелось, чтобы Юджин грубо прервал ее никчемное занятие, притянул к себе, заключил в объятия. И чтобы одна только страсть опять управляла их мыслями и поступками. С другой стороны, каждый раз, отдаваясь ему, она чувствовала себя так, словно теряет частицу самой себя. Скоро она станет всего лишь безмозглой марионеткой в его руках... а потом ее ждет участь других женщин, к которым он так быстро охладел. Ко всем, кроме Марджори, напомнила она себе...
Юджин решил дилемму за нее, потому что, когда она вышла из ванной, одетая в шелковую кружевную рубашку, свет был уже выключен, а он лежал на животе в своей огромной постели и, казалось, спал.
Саманта забралась под холодные простыни и печально подумала, насколько лучше было во времена Дайаны или ее собственной бабушки, когда люди были вынуждены спать на гораздо более узких кроватях, слыша тихое дыхание своих любимых, непроизвольно касаясь их. Она не сомневалась, что тогда просто невозможно было слишком долго оставаться сердитыми... или безразличными.
Но на следующий день она не могла назвать Юджина ни сердитым, ни безразличным. Во всяком случае, он был к ней внимателен. Он разжег пламя в очаге и помог Саманте приготовить праздничный обед!
Когда она наклонилась над плитой, чтобы проверить жарящуюся утку, руки Юджина обняли ее сзади за талию. Саманта прижалась к нему, боясь шевельнуться. Он нежно покусывал ей ушко, лаская ее упругие бедра.
- Знаешь, дорогая,- тихо прошептал он,- ты заставляешь меня позабыть об этой утке в предвкушении более изысканных лакомств.
Саманта извернулась в его руках и теперь оказалась лицом к нему.
- А ты меня, Юджин,- смело заявила она, не моргая глядя в его глаза. Ты знаешь, что заставляешь меня желать тебя, хоть я и обещала себе, что этого не будет? Ты победил. Ты же хотел именно этого?
- Для начала неплохо, - довольно хмыкнул Юджин и, взяв лопаточку из ее руки, положил куда-то на стол. Развязав на ней фартук, он позволил ему соскользнуть на пол.
Одну за другой его пальцы старательно расстегивали пуговицы на ее кофточке. Когда он добрался до застежки бюстгальтера, Саманта поняла, что полностью проиграла. С того момента, когда Юджин сделал ее своей, она не сомневалась в том, что любит его. Но я сделаю так, что и твои разум и тело будут пылать при одном воспоминании о том, как мы занимались любовью, Юджин Фрейзерс! - поклялась она себе.
И в свою очередь нарочито неторопливо принялась за пуговицы на его рубашке. Брови Юджина удивленно поднялись, словно он хотел спросить ее о чем-то. Но ее пальцы достигли его брюк и медленно расстегнули верхнюю пуговицу. Он не шевелился. Его глаза замерли, глядя ей в лицо. Она задержалась на "молнии", потом приподнялась на цыпочки и многообещающе поцеловала в уголки его губ.
- Обед может подождать, - пробормотал Юджин.
Он пошарил у нее за спиной, выключая плиту, потом поднял ее на руки. Саманта слышала, как их сердца бьются в унисон. Когда он бережно опустил ее на кровать, она потянула его за собой. Флоренс Бедербек назвала ее сиреной, так она и будет ею сегодня. Сиреной, от которой потеряет голову даже такой многоопытный покоритель женских сердец, как Юджин Фрейзерс.
Она обняла его шею и жадно впилась в его губы.
Но он не позволил ей взять инициативу в свои руки. И увернувшись от ее губ, заскользил языком ниже, к шее, затем еще ниже, к полушариям грудей с затвердевшими сосками. Саманта уже готова была чуть ли не кричать от наслаждения.
- Это лакомство получше, чем жареная утка, - прошептал он.
До Саманты начало доходить, что соблазнительницей является вовсе не она. Из самоуверенной сирены она мгновенно превратилась в беззащитную рыбку, трепещущую в сетях умелого рыболова. Юджин опять все сделал по-своему, и вот она чуть ли не со слезами восторга готова молить его, чтобы он взял ее...
Когда все было кончено, она спрятала голову у него на груди, чтобы он не увидел любви и обожания, которыми, она была уверена, светились ее глаза.
- Спать хочешь?- спросил Юджин с нежностью, гладя ее по волосам.
Саманта замотала головой, боясь даже говорить. Ей хотелось, чтобы это ощущение чудесной близости между ними длилось вечно, заполняя всю их жизнь, а не только в постели - как порой случается с некоторыми семейными парами. Но звонок телефона взорвал тишину, и Юджин вполголоса выругался. Он приподнялся на локте и с мрачной усмешкой посмотрел на Саманту.
- Если это твоя неугомонная Бедербек, то, клянусь, я протащу через сенат законопроект, запрещающий ведущим колонки светской хроники пользоваться телефоном.
- Может, пусть себе звонит? - неуверенно проговорила Саманта.
Юджин вздохнул и неохотно отвел взгляд от роскошного обнаженного тела молодой женщины.
- Нет,- сказал он, вставая с постели,- это, видимо, что-то важное, если кто-то решился позвонить в Рождество.
Глаза Саманты следили за тем, как его мускулистая фигура пересекла в полумраке комнату. Едва он оставил ее, как она ощутила себя брошенной и мысленно обругала и этот чертов телефон и звонившего.
Юджин вернулся к ней с мрачным выражением на лице и протянул трубку.
- Это тебя.- Саманта перевела недоуменный взгляд с трубки на него и обратно, и тогда он резко добавил: - Офенстейн.
Она завернулась в простыню и, подойдя к Юджину, взяла трубку.
- Алло?
- Саманта, прости, пожалуйста, - сказал Бром,- я не хотел тебя беспокоить, но мне было нужно перехватить тебя, пока ты никуда не уехала, а вчера мне не удалось до тебя дозвониться. Мы собираемся сделать специальный новогодний выпуск на тему "Блеск и нищета штата". Ты не хочешь заехать и помочь мне подготовить статью о политических проблемах? Саманта посмотрела на Юджина, спокойно надевающего рубашку. Возможно, она ошибалась и он вовсе не рассердился.
- Хорошо, я согласна.
- Отлично! Я подготовлю тебе завтра все необходимые материалы.
Саманта повесила трубку, втайне надеясь, что Юджин спросит о звонке и она постарается все ему объяснить, но он не проявил никакого интереса. Она ему уже не нужна? Так скоро?
- Юджин, - начала Саманта нерешительно,- Бром хочет, чтобы я подготовила несколько статей для "Ивнинг-ньюс пост". Это срочная работа, иначе бы он не позвонил...
- Вот и замечательно,- спокойно отозвался он, целуя ее в лоб,- давай есть. У меня тоже много работы с документами.
Та близость, на которую уповала Саманта, так и осталась несбыточной мечтой, и Юджин снова превратился в того хладнокровного, делового человека, который некогда спас ее и увез в свою горную хижину. Если ему и не нравилось то, что она допоздна засиживалась в редакции с Бромом, он не подавал вида. Он просто казался таким же занятым, как и она.
Она стала опасаться, что скоро какая-то другая женщина займет ее место в объятиях Юджина, потому что он совершенно перестал обращать на нее внимание. Саманта уже была готова к тому, что он сообщит ей о завершении их брака, и размышляла, что удерживает его от такого шага: уж не обещанная ли ею разоблачительная статья?
В то же время она понимала, что ее угроза не остановит Юджина, если он решит положить конец их игрушечной семейной жизни. Но случайно перехваченный его взгляд, когда Юджин был уверен, что она не поднимет головы, увлеченная своей писаниной, вселил безумную надежду в сердце Саманты. Надежду, что не все еще потеряно.
А однажды поздно ночью она проснулась от ревущего за окном ветра - это был один из тех ураганов, что неожиданно обрушиваются на Финикс. Саманта лежала, сжавшись в комочек, на своей половине кровати, мечтая найти защиту в объятиях Юджина.
Разгулявшаяся снаружи непогода, видимо, разбудила и Юджина, потому что через минуту вспыхнула спичка. Он молча выкурил сигарету, затушил окурок в пепельнице, затем повернулся к ней и, прижав к себе, тихо произнес:
- Постарайся уснуть, любимая. Ураган скоро кончится.
Она заснула в его объятиях, с надеждой в сердце... все с той же надеждой, которая угасла на следующий день, когда Юджин сообщил ей о приглашении на персональную выставку одного из местных художников, инициатором и спонсором которой была Марджори Розенкуист.
Саманта замерла, глядя в зеркало на отражение Юджина, стоящего у него за спиной.
- Нам обязательно нужно идти? - спросила она, пытаясь говорить непринужденно.- Я так мало понимаю в искусстве.
- Тебе представится хорошая возможность подучиться,- ответил Юджин, завязывая галстук. - Кроме того, частью моей избирательной платформы, когда я баллотировался в сенаторы, было вовлечение коренного населения в деловую и культурную жизнь штата, и я считаю своим долгом выполнять эту задачу.
Саманта пыталась убедить себя, что нет причин для беспокойства, потому что до тех пор, пока Юджин не придет и не скажет, что больше не желает видеть ее своей женой, у нее сохраняется шанс завоевать его сердце.
Так что к открытию выставки, назначенному на субботу, она готовилась особенно тщательно: строгая светло-коричневая юбка, шифоновая блузка золотистого цвета с длинными рукавами, туфли на высоком каблуке. Изучив себя в зеркале, Саманта решила, что выглядит вполне привлекательно. Но достаточно ли этого, чтобы конкурировать с завораживающе броской красотой Марджори?
Она настолько боялась новой встречи с этой хитрой и красивой женщиной, что не замечала ничего вокруг, пока они ехали по улицам Финикса. Когда Юджин остановил машину на одной из площадей, чтобы пропустить группу туристов, она уже мечтала о невыносимой головной боли, которая позволила бы ей забыть о предстоящем испытании.
Выставка была организована в галерее, расположенной на узкой извилистой улице, где старинные особняки перемежались студиями художников и маленькими уютными ресторанчиками. Когда Юджин открывал дверь, звякнул подвешенный над ней колокольчик. Хотя они приехали довольно рано, в зале уже полно было людей, разглядывающих картины или толпящихся у стола с шампанским и закусками.
К облегчению Саманты, устроительницы выставки не было видно, и ей оставалось только надеяться, что Юджин не захочет остаться здесь надолго. Естественно, ее муж был знаком с некоторыми из присутствующих и представлял Саманту пожилой паре, когда она увидела спускающуюся по лестнице ненавистную ей Марджори Розенкуист. Ее сопровождал сам автор живописных полотен.
Худощавый, низкорослый, одетый в пестротканую рубашку навыпуск и джинсы, с красной повязкой на голове, он должен был по идее оказаться в центре внимания собравшихся, потому что его картины украшали стены галереи. Но все восхищенные взгляды были прикованы к Марджори. Она была поистине великолепна в светло-зеленом шифоновом платье, контрастирующем с огненным цветом ее волос и подчеркивающим фигуру. Да, подобный наряд обошелся ей в кругленькую сумму, решила Саманта, но он стоил того.
Она почувствовала руку Юджина на своем локте, когда Марджори с художником подошла к ним.
- Я так рада, что вы здесь! - воскликнула Марджори, видя одного только Юджина. Ее голодный взгляд буквально ласкал его загорелое лицо. - Твое присутствие на этой выставке очень поможет в твоей будущей избирательной кампании.
Только тут Марджори удостоила Саманту взглядом.
- Вы уже попробовали шампанское? Нет? Дорогой, будь паинькой и угости даму шампанским, пока мы с мистером Фрейзерсом поговорим об одном общем деле.
Саманта безропотно позволила художнику отвести себя к столу в напитками, в то время как Марджори по-хозяйски взяла Юджина под руку и куда-то увела.
- Вы больше интересуетесь моими абстрактными композициями или, может быть, вас привлекают портреты, миссис Фрейзерс? - обратился к ней живописец-самородок, и несчастная женщина была вынуждена покориться судьбе.
Саманта лишь чуть-чуть глотнула шампанского, терпеливо слушая что-то о грандиозных замыслах и тонком проникновении в душу портретируемых. Зал постепенно заполнялся людьми, а она чувствовала себя брошенной. Саманта не знала из приглашенных никого, а тут еще художник начал смотреть на нее с щенячьим восторгом и предлагать запечатлеть ее несравненную красоту на фоне заснеженных гор и кактусов одновременно.
Но где же Юджин и Марджори? Сердце тоскливо сжалось в предчувствии недоброго.
Саманта вежливо, но решительно освободилась от опеки живописца. У нее в самом деле начала болеть голова, о чем она совсем недавно так мечтала. Она не знала, отчего это,- от выпитого ли на пустой желудок шампанского или же оттого, что Юджин удалился с Марджори неизвестно куда. Саманта уже была готова бросить все и немедленно уехать домой.
Протискиваясь через толпу, она разыскивала Юджина, но его нигде не было видно. На втором этаже, где сложили произведения, не удостоенные чести быть вывешенными, было темно и пусто. Она уже решила спуститься вниз, как увидела свет, льющийся из приоткрытой двери одной из комнат. С замирающим сердцем Саманта двинулась на этот свет. Ей хотелось вернуться, она боялась того, что может увидеть, но ноги сами несли ее туда.
Остановившись у порога, Саманта чуть было не постучала, но тут услышала резкий голос Марджори:
С таким сторонником, как я, Юджин, губернаторский дом будет нашим. Но эта твоя провинциальная дурочка будет только мешать тебе. Вы не пара. Ох, дорогой, я не представляю, что ты натворил такого, что заставило тебя жениться на ней!
Последовала тишина, которая напугала Саманту сильнее, чем слова Марджори. Она тут же представила, как Юджин в этот момент сжимает рыжую стерву в своих объятиях и их губы готовы слиться в страстном поцелуе... Тишину нарушил смешок Юджина, затем он произнес:
- Позволь мне рассказать о моей провинциальной дурочке, дорогая Марджори...
Саманта больше не могла слушать. С нее было достаточно. Сбежав вниз по лестнице, она кинулась сквозь толпу, не замечая изумленных взглядов. На улице привалилась к розовой оштукатуренной стене и стала жадно ловить ртом холодный зимний воздух, пытаясь остановить подступающие рыдания.
Как не могла она раньше понять, что Юджин и Марджори должны быть вместе? И конечно же, она будет только мешать политической карьере Юджина. Но, Господи, как же она любит его! Как тяжело будет расстаться с ним!
Молодая пара, вышедшая из такси, посмотрела на нее с удивлением, и Саманта поняла, что своим видом привлекает к себе внимание. Она быстро окликнула освободившееся такси, желая только одного - уехать отсюда побыстрее, скрыться от Юджина и Марджори, от их издевательского смеха.
- Куда едем, мисс? - спросил водитель.
А куда, в самом деле? Она знала, что не может больше оставаться в городе, где живет Юджин. Она не в состоянии будет читать его имя в газетах, слышать его голос по радио, видеть его лицо по телевизору.
Он и так будет являться ей во снах до самой смерти. А наяву каждый час ее жизни будет заполнен воспоминаниями о Юджине Фрейзерсе.
Саманта положила голову на пишущую машинку и глубоко вздохнула. Скоро, мысленно убеждала она себя, тошнота пройдет. Ее пальцы так дрожали, что она не могла попасть на нужную клавишу. А на безымянном пальце отсутствовало обручальное кольцо.
Ее мать вошла в спальню.
- Девочка моя, ты нормально себя чувствуешь?
Саманта посмотрела на обеспокоенное лицо матери, так похожее на собственное, только обрамляла его короткая стрижка и волосы были с проседью.
- Кажется, я устала, мамочка. Я поздно засиделась вчера, пытаясь закончить третью главу книги.
Элизабет Синклер озабоченно нахмурилась, ее не покидало подозрение, что дочь что- то недоговаривает.
- Ты уверена в этом? Может, что-нибудь беспокоит тебя, а ты не решаешься сказать? Доверься нам, милая. Что бы ни случилось, мы с отцом поймем и поддержим тебя.- Не в силах вынести встревоженный взгляд матери. Саманта потупилась и отрицательно покачала головой. Тогда Элизабет обошла письменный стол и села на кровать Саманты. - Ты на себя не похожа, милая. С тех пор, как ты приехала домой полтора месяца назад, ты ходишь по комнатам с таким видом, словно жить тебе осталось всего ничего.
Саманта вымученно улыбнулась. Мать читала в ее душе как в открытой книге: она и в самом деле чувствовала себя так, словно умерла полтора месяца назад.
Молодая женщина вспомнила, как вернулась в дом Юджина, опасаясь, что он может объявиться раньше, чем она успеет собрать вещи. За каких-нибудь полчаса она уложила все, что ей принадлежало, в свой фургон. Было невыносимо тяжело уезжать без прощального взгляда на любимого человека. А тайная надежда, что Юджин внезапно материализуется из ничего и не терпящим возражения тоном прикажет остановиться, не покидала ее, пока она не села за руль и не отъехала от дома.
Но она сделала это. Саманта направилась в Мерисвилл, штат Юта, прямо на север от Финикса...
- Нет, мама, я не умираю,- успокоила она мать.
Миссис Синклер положила свою руку на ее.
- Милая, какая бы там у вас с Юджином не вышла размолвка, все это не так уж страшно. Ваша любовь поможет вам преодолеть все препятствия.
Саманта посмотрела в окно своей расположенной на втором этаже спальни. Поздний февральский снег покрыл лужайки и украсил пушистыми хлопьями деревья. Лишенные листьев, они выглядели такими же беззащитными, как и сердце Саманты, которое оставила надежда. Она знала, что ей следует рассказать обо всем родителям. Они это заслуживали.
Саманта снова посмотрела в лицо своей матери, с этими чудесными морщинками вокруг глаз, оставленными годами радости и печали, огорчений и веселья, и наконец решилась:
- Мама, Юджин, когда женился на мне... В общем он на самом деле...- Она вздохнула.- Думаю, мне следует рассказать по порядку. Все началось с аварии, в которую я попала в прошлом году.
Элизабет еле заметно улыбнулась:
- И Юджин тебя спас?
Саманта подозрительно посмотрела на мать, но ее лицо было спокойным и доброжелательным. Ободренная дочь продолжила рассказ, ничего не скрывая...
- Теперь ты видишь, мама,- закончила она.- Этот человек женился на мне, чтобы спасти мою репутацию... И свою тоже,- добавила Саманта с грустью.
Элизабет ответила не сразу:
- Ты до сих пор думаешь, что Фрейзерс сделал тебе предложение только для того, чтобы избежать ненужных ему кривотолков и не дать возможности тебе писать порочащие его статьи?
Саманта снова вздохнула.
- Какое это теперь имеет значение. Мы ненавидели друг друга еще до того, как встретились. А теперь... теперь он считает, что, будучи за ним замужем, я не переставала любить другого мужчину.
- А ты?
- Конечно нет! Мне не нужен никто, кроме...
- Ты влюблена в Юджина Фрейзерса, разве не так?
Саманта снова опустила голову на пишущую машинку. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой несчастной.
- Да,- призналась она наконец, и в голосе ее зазвенели слезы,- я люблю его. Но я ему не нужна. Дело в том, что у него есть другая женщина.
Она думала, что мать будет шокирована таким заявлением, но Элизабет просто сказала:
- А ты уверена, что он встречался с ней после вашей свадьбы?
- Ну, пожалуй, нет... Не совсем...
- Он тебе говорил, что ты ему не нужна? Саманта подняла голову.
- Нет. Но, мама, пойми, у меня есть чувство собственного достоинства. Я не могла ждать, когда он прикажет мне проваливать.
- Чувство собственного достоинства... Напрасно Господь дал его людям. Готова спорить, что ты не говорила Юджину о том, какие чувства испытываешь к нему. Я считаю, что ты должна это сделать, Саманта. Он не только помог тебе после аварии и заботился о тебе, он на тебе женился. Вряд ли такой человек, как Фрейзерс, пойдет на это из-за какого-то там страха перед возможными газетными публикациями. Ты должна сказать ему, что любишь его.
Воспоминание о Юджине, танцующем с Марджори, вновь посетило Саманту, она вспомнила, как хорошо они смотрелись вместе, и отчаянно замотала головой.
- Нет!
- А ваш брак? Если ты не намерена возвращаться к мужу, то должна сообщить ему о своих намерениях расторгнуть его.
- Знаю.- Саманта поднялась с креслаi и принялась ходить по комнате взад-вперед. -j Я знаю, что должна это сделать, и не понимаю, почему тяну с этим фарсом. Я обязана положить всему конец... но не могу. Сейчас не могу. Слишком уж быстро все произошло. Может быть, в следующем месяце я наберусь смелости.
С нежной улыбкой посмотрев на дочь, мать встала и направилась к двери, но на пороге остановилась и сказала:
- Думаю, тебе следует прислушаться к своему сердцу. Оно должно подсказать тебе, что ваш брак вовсе не кончился.
- Этот брак никогда не должен был начинаться! - с ожесточением воскликнула Саманта, глядя в окно на заснеженную землю. Интересно, а в Аризоне сейчас тоже лежит снег?
Бабушка Саманты была настроена более решительно в отношении замужества внучки, чем миссис Синклер.
- Курица ты мокрая! Что за чушь вы, молодежь, иногда несете! высказала свою точку зрения жизнерадостная старуха, раскачиваясь в кресле-качалке у камина. - Я-то думала, ты не из тех дурочек, что позволяют мужей из-под носу уводить. Ты что, хочешь отдать его этой рыжей вертихвостке без боя?
И правда, Саманта порой бесилась, обзывала себя идиоткой за то, что отказалась от Юджина без борьбы. Даже если бы она никогда не смогла заставить его полюбить себя, у нее все равно было бы то, о чем мечтает любая женщина: красивый, богатый, знаменитый муж. Какая разница, что он к ней равнодушен. Разве сумма его банковского счета не компенсировала бы ей некоторые душевные треволнения?
Но Саманта прекрасно знала, что это не для нее. Ей хотелось любви Юджина, а не его денег. И хотя она могла бы побороться за эту любовь, но не осмелилась встать на пути политической карьеры будущего губернатора. Она слишком любила его, чтобы быть ему обузой.
Остаток февраля и весь март Саманта работала над своим романом. Она убеждала себя: я счастлива, я занимаюсь тем, чем всегда мечтала заниматься,пишу книгу. Но это была неправда. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и опустошенной.
Мать пыталась уговорить ее встретиться со старыми подругами, а отец звал с собой на рыбалку.
- Рыба сейчас клюет замечательно,- говорил он ей.
Но она предпочитала оставаться одна и почти не покидала своей комнаты...
- Тебе надо выйти из дому, милая! - сказала мать однажды днем, когда северо-западный ветер утих и солнце выглянуло из-за лохматых облаков.
- Пожалуй, ты права,- неожиданно согласилась Саманта с матерью.
Удивленная ее капитуляцией, Элизабет радостно воскликнула:
- Чудесно! Может быть, ты хочешь проехаться за покупками? Давай отправимся в "Палас", а затем перекусим в "Черной кошке" у Уилби, а потом...
- Мама,- сказала Саманта как можно мягче, - я хочу поехать одна.
Элизабет недоверчиво посмотрела на дочь, но, кажется, не обиделась.
- Хорошо, милая. Я рада, что ты выберешься из дому. Постарайся пока забыть обо всем, что тебя тревожит, и хорошо провести время.
Но Саманта меньше всего думала о том, как получше провести время, когда ехала в напряженном транспортном потоке по направлению к медицинскому центру. Только одна мысль занимала ее последние два месяца, хотя она упорно гнала ее прочь. Однако врач подтвердил ее подозрение, после того как она целый час просидела, дожидаясь приема.
- Думаю, это произойдет где-нибудь к середине сентября, миссис Фрейзерс,- сказал он, протирая толстые стекла очков.- Поскольку у вас узкие тазобедренные кости, нам бы хотелось пронаблюдать вашу беременность в течение последних недель. Но я не предвижу никаких осложнений, поскольку здоровье у вас отменное.
- Понятно,- растерянно протянула молодая женщина.
Но на самом деле ей ничего не было понятно. Она не могла уразуметь, как это случилось с ней. Ведь можно было по пальцам пересчитать, сколько раз они с Юджином занимались любовью, и вот... И вот к чему приводит беспечность.
Она не помнила, как доехала до дома и миновала его. Не помнила, как оказалась у ручья, в любимом месте рыбалки ее отца. Ветви огромных деревьев нависли над ручьем, вода в котором поднялась из-за таяния снега. По ветвям дуба скакала белка, занятая своими беличьими делами, из норки меж корней выглянул и тут же скрылся пушистый кролик.
Но Саманта ничего этого не замечала. Ей казалось, что ее закружил один из знаменитых техасских торнадо и она потеряла способность правильно воспринимать окружающую ее действительность. Голова шла кругом. Мысли путались.
Что делать? С родителями дальше жить нельзя. Она взрослая женщина... к тому же готовящаяся стать матерью. Сколько же проблем ей предстоит решить?
Для начала надо найти работу. Говорят, здесь неплохо платят секретаршам. И надо позаботиться о Собственной квартире. Она подумала о своем романе и решила, что он может подождать до лучших времен. У нее теперь есть дела поважнее.
В машине стало прохладно, и Саманта подумала, что уже поздновато и пора возвращаться домой, к родителям. Надо сообщить им, что они скоро станут бабушкой и дедушкой. Как они отнесутся к такому известию? А бабушка? Интересно, что скажет на это острая на язык старушенция?
А старушенция положила на стол салфетку и усмехнулась.
- Да, этот Юджин Фрейзерс зря время не терял!
Мать Саманты изумленно вытаращила глаза, но тут же взяла себя в руки и бодро улыбнулась.
- Это чудесно, милая! - воскликнула она совершенно искренне. Но теперь ее глаза уже внимательно смотрели на Саманту, словно пытаясь прочесть сокровенные мысли дочери.
Пит Синклер отставил кружку с чаем:
- К этой мысли придется некоторое время привыкать, - тихо промолвил он. - Вроде бы только вчера ты под стол пешком ходила...- Он задумался на мгновение, а затем широко улыбнулся. - Как насчет еще одной девчонки, похожей на тебя?
Саманта хмыкнула:
- Боюсь, от меня ничего не зависит, папа. Говорят, отцовские гены определяют...- Горло сжал спазм, и закончить фразу она не смогла.
- Девочка моя, - обратилась к ней Элизабет,- мы тебя любим и желаем тебе только счастья. Но не кажется ли тебе, что Юджин имеет право узнать о ребенке. В конце концов, он такой же родитель, как и ты. Это нечестно по отношению к нему.
Глаза Саманты наполнились слезами.
- Я не знаю, что со мной,- прошептала она. - Меня все время тянет поплакать.
- Зато я знаю,- сказала мать,- это все твоя беременность, Саманта. А теперь выслушай меня. Ты можешь приехать к нам и оставаться здесь столько, сколько захочешь. Но сейчас ты должна оставить свою гордость и вернуться к отцу твоего ребенка. Ты не вправе...
Саманта отбросила салфетку.
- Мама, пойми, я не могу! Сейчас еще больше, чем когда-либо. Я не хочу, чтоб он взял меня обратно только потому, что я вынашиваю его ребенка.
- Успокойся, дорогая,- вмешался отец, понимая, что одно упоминание о Юджине огорчает дочь.- Мы не будем ничего тебе советовать, и обещаю, что мы готовы одобрить любое твое решение.
На том и порешили.
Саманта отложила поиски квартиры до тех пор, пока не найдет работу и не получит первое жалованье. Понимая, что большинство нанимателей едва ли согласятся взять на работу женщину, которая скоро должна родить, она решила поискать себе место с помощью одного из агентств по временной занятости...
Первая неделя, которую она проработала, показалась самой ужасной в ее жизни, не считая, разумеется, той недели, когда она оставила Юджина. Сначала три дня она трудилась в маленькой страховой компании, где секретарша была в отпуске. А последующие два дня замещала приемщицу в ателье, которая внезапно бросила это место.
Саманта не знала, что хуже: терпеть приставания босса, который не догадывался, что заигрывает с будущей матерью, или сдерживать подступающую весь день тошноту. Таблетки, которые выписал ей врач, не очень-то помогали, и она ежедневно думала, хватит ли у нее сил преодолеть тяжелую дорогу и добраться до дома.
Во время одной из таких поездок, застряв в автомобильной пробке, Саманта принялась размышлять о том, что она величайшая дура на свете. Быть замужем за сенатором, готовиться подарить миру его ребенка... Да она может получить все, что пожелает. Если не от него самого, то от правосудия. Хватит с нее. Она представила знакомый уютный дом, который Юджин по решению суда отдаст ей, кругленький счет в банке. О, он пойдет на все, что угодно, лишь бы избежать скандала накануне губернаторских выборов!
И тут она подумала о Юджине - человеке, а не сенаторе, - и ее кровь заиграла, как прежде. Пусть она величайшая дура на свете и останется ею на всю жизнь, но не будет навязывать себя человеку, который не любит ее. А кроме любви, ей ничего от него не надо...
Иногда она смотрела в зеркало на свой чуть округлившийся живот, и ей не верилось, что там, внутри, действительно растет ее дитя... Если бы не постоянная тошнота и воспоминания о ночах любви в объятиях Юджина...
Скоро придет весна, улыбнулась она, глядя на зеленые ростки, пробивающиеся сквозь коричневую землю газонов. С наступлением весны ей станет легче. А потом родится ребенок, и он поможет ей забыть все. Она посвятит ему всю свою жизнь.
Подъезжая к родительскому дому, Саманта притормозила, заметив показавшийся ей чем- то знакомым автомобиль, припаркованный на углу. А в следующее мгновение ее сердце едва не выскочило из груди - это был "додж" Юджина!
Саманта свернула на дорожку и выключила двигатель. Она сидела за рулем, не в силах унять дрожь. Преследует ли Юджин ее из-за того, что она опозорила его?.. Или, что еще хуже, приехал, потому что его вызвали родители? Она положила голову на руль, изо всех сил желая, чтобы свершилось чудо и ей не надо было входить в дом и встречаться с Юджином Фрейзерсом. Только этого ей сейчас не хватало! Но она знала, что раньше или позже, но вопрос с их разводом должен быть решен, и лучше пусть это произойдет сейчас, у нее дома.
Она посмотрела в зеркало заднего вида. Ее зеленые глаза блеснули с вызовом! Ее тело словно излучало энергию. Мать говорила ей, что во время беременности к женщинам приходит особая красота. Пробежав пальцами по волосам, она поправила выбившуюся прядь, затем расстегнула две верхние пуговицы платья, чтобы были видны ее увеличившиеся груди. Зачем она все это делает? Видимо, для большей уверенности в себе, решила Саманта.
Но на подходе к крыльцу колени у нее начали дрожать так сильно, что ей захотелось снять туфли на каблуках, чтобы не упасть. Руки тоже дрожали, когда она открывала дверь.
Юджин стоял посреди гостиной, и его загорелое лицо выражало такую же самоуверенность, как всегда, так что Саманта не могла определить, о чем он сейчас думает. Она окинула взглядом всю комнату, но та была пуста, так что поддержки от родителей или бабушки ждать не приходилось. С кухни доносились звуки гремящей посуды, должно быть, мать готовила обед.
Взгляд Саманты встретился со сверлящим взглядом голубых глаз Юджина. Она хотела заставить себя пошевелиться, но ноги не слушались, и молодая женщина замерла в дверях, прислонившись к косяку, чтобы не упасть.
- Юджин, - выдохнула она, - я рада тебя видеть.
Почему ей не хватает воздуха? Почему ее голос звучит так странно?
- В самом деле? - спросил он, и Саманта поняла, что, если бы у нее оставались силы, она развернулась бы и бросилась бежать прочь от этих насмешливых глаз.
Но Юджин не дал ей такой возможности. Он шагнул к ней и взял за плечо.
- Не стесняйся, входи. Как-никак это твой дом... вернее, твоих родителей,- многозначительно произнес он.
Его прикосновение и вовсе лишило ее сил, но она, собрав в кулак волю, как можно вежливее освободила плечо и на негнущихся ногах подошла к камину.
- Садись, пожалуйста,- указала она на кресло-качалку, пытаясь говорить спокойно.
Но Юджин не сел, а продолжал стоять, заложив пальцы за ремень джинсов. Если не считать чисто выбритого подбородка, он выглядел точно так же, как в тот день, когда они встретились впервые на мокром шоссе ненастным вечером.
- Я думаю, ты здесь для того, чтобы обсудить детали нашего развода, предположила Саманта.- Я планировала встретиться с адвокатом, как только получу свое первое жалованье, потому что...
Юджин резко схватил Саманту за руки, не замечая, что делает ей больно.
- Нет, черт побери! Я здесь не для того, чтобы обсуждать наш развод. Я готов тебя придушить прямо здесь и прямо сейчас, но я поступлю иначе - я увезу тебя назад в Финикс, Саманта Фрейзерс! Твой дом там, а не здесь!
- Скажи, это мои родители тебя пригласили?- спросила она, опасаясь, что он знает ее тайну.
Юджин нахмурился и вперил мрачный взгляд ей в переносицу.
- Нет, они меня не приглашали, хотя было бы лучше, если бы они это сделали. Ты не представляешь, что я пережил за то время, что разыскивал тебя. Не говоря уже о том, скольких усилий мне это стоило.
Саманта попыталась было отшатнуться, увидев неподдельный гнев на его лице, но он по-прежнему сжимал ее руки.
- Тогда зачем же ты хочешь отвезти меня обратно в Финикс? Я не понимаю. Ни моей, ни твоей репутации больше ничего не угрожает. И к тому же я не хочу больше тебе мешать. Ты можешь развестись со мной и жениться на... на Марджори.
Саманте с трудом удавалось говорить спокойно. Один вид Юджина, такого сильного и красивого, любимого и желанного, заставлял ее терять самообладание. Казалось, он заполнял собой всю их гостиную. Еще немного, и она бросится ему на шею, прильнет к его груди, орошая ее своими слезами, как в какой-нибудь дешевой мелодраме.
- Марджори? Какое отношение все это имеет к Марджори? - произнес он, наконец-то отпуская ее руки и недоуменно пожимая плечами.
Брови Саманты удивленно приподнялись.
- Я думала... Разве ты не хочешь жениться на Марджори? Но я знаю, как там в галерее, на втором этаже, ты собирался посмеяться над "своей провинциальной дурочкой"... У меня не было сил слушать дальше...
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги