Погоня

9 Фитц

На тренировках перед игрой нас обычно не выматывают до полной потери сил, но сегодня утром тренеру захотелось отработать приемы передачи, которые, по его мнению, помогут вечером. В этом году команда Гарварда действительно опасный противник. У них есть все шансы так и остаться ни разу не проигравшими в этом сезоне. Я никогда не признаюсь вслух, но в глубине души считаю, что они сильнее нас.

Тренер, должно быть, со мной солидарен, потому что гоняет нас сильнее, чем обычно. Я весь вспотел к тому времени, как откатал свое. Волосы прилипли ко лбу, и, могу поклясться, из-под шлема валит пар совсем как в мультфильмах.

– Хорошая работа, Колин, – тренер подбадривающе хлопает меня по плечу.

– Спасибо, тренер.

– Дэвенпорт, – обращается он к Хантеру. – Покажи мне вечером такую же беспощадность, сынок. Бей прямо сквозь Йоханссона, а не по сторонам от него. Смекаешь?

– Понял, тренер.

В нашем распоряжении полчаса, чтобы принять душ и переодеться перед обязательным собранием в кинозале для просмотра записи игры. Мы встречаемся с Гарвардом в первой из двух запланированных в сезоне игр и хотим сразу заявить о себе. К тому же, это выездная встреча, будет очень сложно, но тем слаще может стать победа.

В раздевалке сдираю с себя пропитанную потом тренировочную форму и ныряю под струи воды в душ. Кабинки разделены перегородками, но двери закрывают лишь нижнюю часть проема и распахиваются в обе стороны. Моясь, мы не видим причиндалы друг друга, но грудь – пожалуйста. Войдя в кабинку рядом с Холлисом, открываю холодную воду и засовываю голову под струю. Могу поклясться, я все еще потею даже под душем.

– Неужели мы так и не отметим тот факт, что Майк побрил грудь? – требовательно интересуется Дэйв Келвин, младший защитник.

Смех эхом отражается от звукоизолирующей плитки. Бросаю взгляд на Холлиса и вопросительно приподнимаю бровь. Бок о бок мы принимали душ, тренировались и плавали достаточно, чтобы я привык видеть поросль на его груди. Теперь же она гладкая, как попка младенца.

– Эпиляция на дому или в салоне? – усмехается Нейт Роудс, нынешний капитан нашей команды.

– Дома. – Холлис закатывает глаза в сторону рослого капитана. – Зачем мне платить кому-то за то, что могу сделать сам? Это глупо.

Он оборачивается вокруг себя, чтобы махнуть рукой на Келвина:

– А ты? Слезай уже с коня из слоновой кости, чувак…

– Из слоновой кости была башня, – подсказываю я.

– Да плевать. Всем известно, что ты сам эпилируешь грудь и спину, Келвин. Лицемерный ублюдок.

С фырканьем я намыливаюсь. Тело наконец-то начинает остывать.

– Я не эпилирую спину! – протестует Келвин.

– А вот и нет. Никки Орсен сдала тебя, сукин сын с волосатой спиной.

Никки – правый полузащитник в женской команде Брайара. Она отличный игрок, классная девчонка, но ужасное трепло. Ей нельзя доверять никаких секретов.

– Я убью ее. – Келвин краснеет под громкое улюлюканье Нейта и еще пары старших игроков.

– Да расслабься, принцесса, – лениво растягивает слова Хантер. – Каждый чувак из Instagram эпилирует себе что-нибудь.

– И что? – говорит Холлис. – В удалении лишних волос нет ничего позорного.

– Мы все тебя понимаем, – торжественно соглашается Нейт.

– Точно. Мы все. Все собравшиеся удаляют лишние волосы… или, по крайней мере, должны, черт возьми, если считают себя сраными джентльменами, – ворчит Холлис.

Проглотив усмешку, я кладу мыло обратно в лоток и начинаю ополаскиваться.

– А если серьезно, брат, ради чего смена имиджа? – встревает Мэтт Андерсон. Как и Келвин, он младший защитник. В прошлом году они оба играли из рук вон плохо. Новый тренер по игре в обороне, Фрэнк О’Ши, на протяжении всего сезона бился над ними и привел в форму.

– У меня сегодня свидание после игры, – признается Холлис.

– И что, цыпочка имеет что-то против волос на теле?

– Она их ненавидит. Однажды она проглотила лобковый волос, это вызвало рвотный рефлекс, поэтому ее вывернуло прямо на член парня. А затем он начал блевать, потому что ему дурно от вида рвоты, и сразу после этого они расстались.

Одно очень долгое мгновение в огромном помещении слышится лишь звук льющейся воды. Затем кучка голозадых парней начинает рыдать от смеха.

– О, мать мою, это лучшее, что я когда-либо слышал, – стонет Хантер.

– Она сама все это рассказала? – Я не могу понять, то ли от слез, то ли от текущей по лицу воды, но передо мной вместо одного капитана команды появляются двое.

– Сказала, что даже не подумает заняться любовью, если заметит у парня волосы на теле: на груди, на руках, на ногах… – Холлис пожимает плечами.

– Ты и руки с ногами побрил тоже? – издает вопль Нейт.

Хантер хохочет все громче.

– Все женщины – чокнутые, – ворчит Келвин.

Он прав. У женщин в голове полный бардак. В смысле, прошлым вечером Саммер разозлилась, потому что меня удивила прочитанная ею книга «Переменчивые ветры».

Неужели восприняла, словно я думаю, что она не умеет читать?

Серьезно?

Хотя… Можно понять, почему она так болезненно отреагировала. Было похоже, будто я намекаю, что ей не хватит мозгов осилить книжную серию или она врет, что читает книги.

Но так вышло нечаянно. Эти книги действительно сложны для восприятия. Проклятье, да я едва их осилил, а ведь годами читал фэнтези запоем.

Если бы Саммер дала возможность ответить, я бы все объяснил. И извинился. Но, как я и подозревал, она любит сгущать краски. Девять жалких слов могли бы все прояснить. «Мне жаль, я не это имел в виду, прости», – если бы она позволила это сказать, а не топала вместо этого ногами, как пятилетка.

Хватаю полотенце и наспех оборачиваю его вокруг бедер. Позерка. Меня не интересовали, не интересуют и не будут интересовать такие.

Почему же ее обиженное лицо стоит перед глазами?

Первоклассный хоккейный спорткомплекс Брайара – роскошный дворец. В нем есть суперсовременное оборудование, хорошо проветриваемые раздевалки, потрясающие душевые, комната отдыха, кухня, физиотерапевтические кабинеты, джакузи, – все, что только можно пожелать. Особенно удобен кинозал: здесь три полукруглых ряда столов и огромные мягкие кресла. На самой галерке у тренеров установлен AV-ресивер[17], аналогичный тем, которые используют спортивные дикторы для ноутбуков и видеомониторов. На нем можно писать: тренеры отмечают яркие моменты или обводят в кружок игроков, их каракули видны и на большом экране.

– Привет. – Я плюхаюсь в кресло рядом с вратарем Патриком Корсеном.

– Привет. – Он смотрит на экран, где застыло изображение ледовой арены Гарварда. Похоже, это запись с прошлой недели, когда была встреча хозяев поля с «Бостон Колледж». Последним тогда здорово досталось.

Мы, безусловно, должны победить Гарвард. В прошлом году они были для нас легким противником в дивизионе, потому что подготовка в Брайаре всегда считалась лучше. Но сейчас они в ударе, состав команды пополнился большим числом талантливых игроков. После выпуска у младших курсов, остававшихся раньше в тени, появилось больше игрового времени, каждый старается произвести впечатление. Гарвард больше не полагается исключительно на мастерство капитана команды, как в прошлом году. Джейк Коннелли чертовски хорош, но он не может тащить всех на себе.

– Линия Коннелли очень быстрая, – хмуро говорит Корсен.

– Наша быстрее, – заверяю я, подразумевая себя, Хантера и Нейта.

– Допустим. Но их вторая и третья линии тоже быстрые. Ты можешь сказать то же самое о наших? – Он понижает голос. – Плюс у них лучше защитники. Видел тех двух второкурсников? Не помню их имен, но они отлично отражают атаки, выводят Йоханссона из-под удара.

Йоханссон – вратарь команды Гарварда, и он великолепен. Честно говоря, Корсен волнуется не зря.

– Келвин и Бродовски не такие сильные, – бормочет он.

– Да, – соглашаюсь я. – Но Мэтти хорош.

Кивком головы указываю на Андерсона, который набирает в телефоне сообщение. Как и парни из Гарварда, Мэтт пошел в гору после выпуска Дина и Логана. Сейчас он лучший бомбардир среди защитников и один из наших лучших игроков меньшинства[18]. К тому же единственный чернокожий игрок, чем дьявольски гордится. В этом году он участвует в драфте[19] и намерен оставить свой след в истории лиги профессионалов, где пока преобладают белые.

– Правда. Мэтти просто клад, – уступает Корсен, но все равно выглядит несчастным.

Я понимаю причины его волнения. Он подписал контракт с командой Лос-Анджелеса на следующий сезон и не хочет заранее перед ними обосраться, иначе в лучшем случае ему будет светить лишь место на скамейке запасных. Именно в таком положении сейчас оказался Логан, который играет за «Провиденс Брюинз»[20] и развивает свои навыки. Не все похожи на Гарретта Грэма, прирожденную суперзвезду. И не каждый игрок университетской команды сразу готов к профессиональной лиге.

– Начинаем. – Тренер входит в комнату и хлопает в ладоши.

Он говорит своим обычным голосом, но все сразу обращают на него внимание, словно он орет как сержант-инструктор. Дженсен из той породы людей, которые просто внушают уважение. Он немногословен, если говорит, то всегда по делу.

– Хорошенько присмотритесь к этому парню, – приказывает он, нажимает кнопку «воспроизведение», и картинка на экране оживает.

Игрок под номером 33 проносится через синюю линию[21]. Тренер ставит кадр на паузу, рисует на планшете, и ярко-красный круг превращает игрока в некую мишень.

– Левый младший нападающий, – бросает он, – Брукс Уэстон.

– Громила, – комментирует второкурсник.

– Ну и что? – вставляет Холлис. – У нас есть свои громилы. Мы можем его одолеть.

– Он не просто вышибала, – сообщает нам тренер Дженсен, – но и чертов подстрекатель и вселенское зло.

Мы хихикаем.

– Этот кусок урода обладает сверхчеловеческой способностью совершать нарушение за нарушением и при этом не получать штрафы. Зато очень, очень искусно подставляет под штраф других. Специализируется на разжигании драки, но сам выходит сухим из воды, а его противник получает вывод из игры на пять минут или даже удаление до конца матча.

По комнате проносится гул всеобщего неодобрения, хотя каждый из нас так или иначе когда-либо пытался заставить соперника что-то нарушить. Однако некоторые в качестве личной стратегии делают это намеренно. Тренер Дженсен такого не одобряет. Будь его воля, национальная ассоциация студенческого спорта заняла бы более строгую позицию в отношении штрафов в игре.

– Неважно, какой грязью станет поливать вас этот парень, вы не должны поддаваться на провокацию. Понятно? – Тренер припечатал к месту убийственным взглядом каждого из нас.

– Я не боюсь какого-то богатенького сквернослова, – заявляет Келвин.

– Откуда ты знаешь, что он богатый? – изумляется Хантер.

– У него первое из имен совпадает с последним. Обычно это означает, что родители назвали его так в честь двух дедов-толстосумов.

– У меня тоже первое из имен совпадает с последним, – отмечает Хантер.

– Ага, и ты толстосум! – подхватывает Холлис, фыркая от смеха. – Черт, ты, наверное, хорошо знаешь этого Уэсли Брука.

– Брукса Уэстона, – поправляет его кто-то.

– Я правда знаком с ним, – соглашается Хантер, чем вызывает очередной взрыв смеха у Холлиса. – Мы оба играли за команду Розлона. Он на пару лет старше меня.

– Эти ребята из Розлона – тот еще геморрой, – кивает тренер.

– Я же буквально только что сказал, что тоже учился в Розлоне, – протестует Хантер.

– И я повторю: эти ребята из Розлона – тот еще геморрой.

Хантер вздыхает.

Следующие пятнадцать минут мы проводим за анализом первого периода игры Гарварда и «Бостон Колледж». Тренер прав. Уэстон Брукс или Брукс Уэстон, или как там его на хрен зовут, – это одна сплошная неприятность. Он дьявольски агрессивен, при опасной игре высоко поднятой клюшкой отделывается тремя штрафными минутами и практически провоцирует драку перед финальным гудком. Уэстон умудряется дразнить соперника несколькими безобидными толчками, но когда игрок «Бостон Колледж» уже готов ударить, товарищ по команде оттаскивает его. Уэстон хохочет ему в спину.

Он уже мне не нравится.

Когда начинается второй период, Гарвард ведет со счетом два-ноль.

– Мне только кажется, или в этом году у Коннелли бросок с дальней дистанции выглядит намного смертоноснее? – осторожно интересуется Келвин, не отрывая глаз от экрана.

– Нет, не кажется, – подтверждает тренер. – И к тому же он стал еще быстрее. Забивал в результате каждой атаки, которую проводил в сезоне. Не позволяйте ему бить по воротам. Понятно?

Раздается многоголосное: «Да, сэр».

В ту же секунду на видео начинается вышеупомянутая атака. Коннелли уверенно сносит с пути четырех противников, включая двух защитников, которые словно не понимают, как тут оказались. Это смахивает на старый сериал из 90-х, который я запоем смотрел в прошлом году. В нем главный герой путешествует во времени и переселяется в тела случайных людей, чтобы изменить историю. Чувак тратил первые пять минут каждого эпизода на выяснение того, где он и кем оказался. Такой же эффект у защитников вызывает Коннелли. Они в замешательстве вертят головами туда-сюда, словно только оказались на льду посреди хоккейного матча. К тому времени, как они понимают, что происходит, Коннелли проносится мимо и наносит удар. Шайба с точностью попадает в левый верхний угол ворот, словно птица скопа, ныряющая в океан за добычей. Вратарь не может скрыть разочарования, когда лампа позади него загорается. На этом кадре тренер ставит видео на паузу.

– Прекрасный удар, – неохотно произносит Нейт.

– Да, – соглашается тренер, – и сегодня вечером такие удары я хочу видеть только от нашей команды. Уяснили?

– Да, – отвечают все.

Мы вникаем в разбор остальной части записи. Когда тренер указывает на проколы со стороны команды Гарварда, мы ловим каждое слово. Если хотим надрать им задницы сегодня, придется использовать все их слабости.